Текст книги "Ходячие мертвецы: Восхождение Губернатора. Дорога в Вудбери. Падение Губернатора. Часть 1"

– Филип…

– Я не могу отпустить ее, Брайан… я не могу… она – все, что у меня есть.

Брайан глубоко вздохнул, борясь с подступающими слезами.

– Она – чудовище… она больше не Пенни.

– Я знаю.

– Тогда почему…

– Я вижу ее и пытаюсь вспомнить… но не могу… не могу вспомнить… Я не могу вспомнить ничего, кроме этого безумия, в котором мы оказались… и того, как эти дорожные крысы ее застрелили… ведь она – все, что у меня есть… – Боль и горе, звучащие в его голосе, начинают нарастать, превращаясь во что-то страшное и темное. – Они забрали ее у меня… всю мою вселенную… сейчас новые правила… новые правила.

У Брайана перехватило дыхание. Он посмотрел, как Пенни обгладывает отрезанную ногу, и отвернулся. Он больше не мог этого выносить. Его желудок сжался в позывах рвоты, рот наполнился слюной. Брайан медленно поднялся на ноги.

– Мне надо… Я не могу здесь оставаться, Филип. Мне надо идти.

Брайан развернулся и, спотыкаясь, вылетел из прачечной, упал на колени и согнулся в рвотных спазмах. Его желудок был почти пуст. Из него выходила только желчь. Через несколько секунд мучений Брайан закашлялся. Каждый порывистый вдох отдавался безумной болью в еще не до конца заживших ребрах.

Ник Парсонс между тем уже упаковывал рюкзак. Как только Брайану немного полегчало, он подошел к товарищу и сказал:

– Ты не можешь уйти, чувак!.. Не сейчас!

– Еще как могу, – ответил Ник, взяв в руки Библию.

– Умоляю тебя, Ник!

– Я вам не нужен.

– Это не так! Сейчас ты мне нужен больше, чем когда-либо… мне нужна твоя помощь… надо держаться вместе.

– Вместе? – Ник поднял взгляд. – Уже давно никто не держится вместе.

– Ник, послушай меня.

– Он слишком далеко зашел, Брайан.

– Слушай. Я понимаю, о чем ты говоришь. Но дай ему еще один шанс. Возможно… Я не знаю. Такое несчастье. Всего один шанс, Ник. Нам будет намного проще выжить, если мы будем держаться вместе.

Несколько мучительных секунд Ник напряженно думал и, наконец, тяжело вздохнув, опустил рюкзак на пол.

* * *

На следующий день Филип исчез. Брайан и Ник даже не пытались искать его. Большую часть дня они провели в квартире, занимаясь своими делами. Около пяти часов вечера снаружи послышался странный гул – что-то среднее между визгом цепной пилы и ревом моторной лодки. Опасаясь, что Филип опять что-то учудил, Брайан подошел к черному ходу и прислушался, затем вышел на улицу и прошел несколько шагов по бетону заднего крыльца.

Шум становился громче. Брайан посмотрел вдаль и увидел облако пыли, поднимавшееся от гоночного трека. Но… зачем? Разве эти идиоты не понимают, что весь этот шум привлечет еще больше мертвецов?

Внезапно голова Брайана заполнилась мучительными, полузабытыми воспоминаниями о жизни до эпидемии – о ленивых воскресных днях, спокойных ночных снах, походах в проклятый продуктовый магазин за распроклятым молоком.

Он надел пиджак и, предупредив Ника, отправился «на прогулку».

* * *

Вход на гоночный трек с главной улицы был перегорожен: высокий забор тянулся между двумя кирпичными колоннами. Подойдя ближе, Брайан увидел кучи мусора и старых шин возле полуразрушенной билетной кассы, заколоченной исписанными досками.

Шум нарастал до рези в ушах. Рев двигателей и беснующейся толпы, запах бензина и жженой резины. В небо поднимались клубы пыли и дыма.

Брайан нашел лазейку в заграждении и направился было туда, но его остановил чей-то окрик.

– Эй!

Брайан обернулся. К нему подошли трое мужчин в камуфляжных костюмах. Двоим из них было лет по двадцать; у обоих – длинные сальные волосы и штурмовые винтовки.

– Сорок баксов или эквивалент в продуктах. Плата за вход, – небрежно бросил главный из них.

– Плата за вход? – с недоумением переспросил Брайан и тут заметил табличку на нагрудном кармане старшего: майор Гэвин.

– Сорок баксов за взрослого. Сынок, ты взрослый? – с насмешкой спросил один из парней помоложе.

– Дети до восемнадцати проходят бесплатно. Но, сдается мне, тебе побольше, – ухмыльнулся второй.

– Вы требуете с людей деньги? – Брайан уставился на старшего в замешательстве. – В такие времена?

– Можем поторговаться, дружище. У тебя есть курица? Или еще что-нибудь съедобное?

Брайан задрожал от злости.

– У меня нет сорока баксов.

Улыбка исчезла с лица майора.

– Всего доброго.

– Кому достаются деньги?

Это привлекло внимание остальных вояк. Они подошли ближе. Гэвин подступил к Брайану вплотную и прорычал:

– Это для общего Фонда.

– Для чего?

– Коллективный фонд… для общественных нужд… на общее благо.

– Ты уверен, что это не исключительно для вас троих?

– Извини. Я, должно быть, пропустил сообщение, в котором говорится, что ты – новый мэр города. Парни, вам сообщали, что вот этот голодранец теперь тут всем заправляет?

– Нет, сэр, – ответил один из его приспешников. – Мы ничего такого не слыхали.

Гэвин вытащил из кобуры кольт, снял с предохранителя и прижал ствол к виску Брайана.

– Ты, наверное, дурачок, раз не понимаешь, что не стоит лезть не в свое дело.

Брайан не ответил. Он посмотрел майору в глаза, и красная пелена застлала его взор. Руки задрожали, голова пошла кругом.

– Скажи «А-а-а», – скомандовал майор.

– Что?

– Открой свой чертов рот! – заорал Гэвин. Брайан приоткрыл рот, и майор сунул ствол пистолета ему прямо в горло.

Что-то надломилось внутри Брайана. Весь мир покрылся темно-алой тенью.

– Возвращайся туда, откуда пришел, – грозно произнес майор.

Брайан умудрился кивнуть.

Ствол выскользнул у него изо рта.

Двигаясь, будто во сне, Брайан медленно отступил, развернулся и побрел, окруженный невидимым малиновым туманом.

* * *

Около семи часов вечера Брайан, кутаясь в куртку, стоял у зарешеченного окна в задней части гостиной и смотрел на угасающий день. Его мысли бурлили, как волны, разбивающиеся о волнорез, но при этом ухитрялись бегать по кругу, так и не доходя до логического конца. Брайан зажал уши, чтобы не слышать приглушенных ударов, доносившихся из прачечной.

Погрузившись в себя, он едва заметил звук шагов Ника, вернувшегося черт знает откуда. Щелкнул замок на двери кладовки. Затем из коридора донеслось приглушенное бормотание, и Брайан наконец вышел из транса и отправился посмотреть, что там происходит. Ник что-то выискивал в кладовке. Его рваное пальто отсырело, кроссовки покрылись грязью.

– Возвожу очи мои к горам, откуда придет помощь моя. Помощь моя от Господа, сотворившего небо и землю, – монотонно повторял Ник, доставая из шкафа ружье.

– Ник, что ты делаешь? – спросил Брайан.

Ник не ответил. Он нервно шарил на полу кладовки в поисках патронов и, наконец, нашел последнюю коробку.

– Господь сохранит тебя от всякого зла, сохранит душу твою Господь…

– Ник, что, черт возьми, происходит?

Никакого ответа. Дрожащими руками Ник вставил патрон в ружье.

– Не дремлет и не спит страж Израиля.

– Ник! – Брайан схватил его за плечи. – Что, черт возьми, с тобой творится?

Чистейшая ярость исказила лицо Ника. Казалось, что он сейчас снесет Брайану голову выстрелом из ружья. Но он взял себя в руки и произнес:

– Так больше не может продолжаться.

Брайан схватил свой пистолет, засунул его за пояс и побежал за Ником.

Пурпурные сумерки накрывали город. Ледяной ветер раскачивал деревья вдоль опушки лесов, ограничивающих Вудбери. Воздух пропах древесным дымом и угарным газом, а из центра по-прежнему доносился жалобный вой двигателей, гоняющих по треку. Глухие улицы были безлюдны, почти все горожане собрались на треке, но все же удивительно, что никто не заметил Брайана и Ника, пока те, спотыкаясь, брели через пустынный участок на границе безопасной зоны.

Ник шагал в сторону леса, держа на плече ружье. Брайан пытался остановить его, но бесполезно: в Ника словно вселился бес. Когда они уже приблизились к линии деревьев, Брайан так сильно дернул Ника за пальто, что тот едва не упал.

– Что ты делаешь, черт тебя подери? – в сотый раз повторил Брайан, когда Ник наконец обратил на него внимание.

– Я видел, как он тащил ее сюда.

Голос Ника задрожал.

– Филип?

– Надо с этим кончать, Брайан…

– Ее? Кого он сюда тащил?

– Чтобы бы он ни делал, это должно прекратиться.

Глаза Ника полны слез. Брайан делает глубокий вдох.

– Хорошо, только успокойся на секунду, просто успокойся.

– Он стал темным внутри, Брайан. Отпусти меня. Его надо остановить.

– Ты видел, как он вел какую-то девушку, но ты не…

– Отпусти меня, Брайан.

Спина Брайана покрылась гусиной кожей, в животе похолодело. Он отказывался это принимать. Должен быть способ вернуть все назад, все исправить.

После мучительной паузы Брайан посмотрел на Ника и произнес:

– Покажи мне.

* * *

Ник повел Брайана по узкой заросшей тропинке, что вилась через рощу ореховых деревьев. Справа от них виднелся южный край строительной площадки, где возводили очередную секцию деревянной баррикады. Неподалеку лежали деревянные сваи. В темноте стоял бульдозер. Ник указал на открывшуюся впереди поляну.

– Вон он, – прошептал Ник, когда они приблизились к бурелому на краю поляны. Он пригнулся и спрятался за бревнами, как мальчишка, играющий в войнушку. Брайан последовал за ним, присел на корточки и выглянул поверх гниющих досок.

Ярдах в двадцати от их укрытия, под сенью древних дубов и болотной сосны они увидели Филипа Блейка. Землю покрывал плотный ковер хвои, мха и сорняков. Слабое свечение метана обрамляло лесной наст: призрачная пурпурная дымка, придававшая поляне почти мистический оттенок. Ник поднял ружье.

– Господи, избави нас от лукавого… – снова забормотал он.

– Ник, прекрати, – прошептал Брайан.

– И не введи нас во искушение… – бубнил Ник, изумленно пялясь на ужас на поляне.

– Заткнись, ну заткнись же! – Брайан пытался осмыслить происходящее.

В тени трудно было разобрать, что именно они видят. На первый взгляд это выглядело так, будто Филип, стоя на коленях в траве, связывает свинью. Его джинсовая куртка – вся в пятнах пота и колючках от растений. Он обвязывал веревку вокруг запястий и лодыжек корчащегося под ним существа.

Ледяной ужас парализовал Брайана, когда он понял, что это на самом деле молодая женщина. Ее блузка была разорвана, рот завязан нейлоновой веревкой.

– Господи Иисусе, какого хрена он там…

Ник продолжал тихо бормотать:

– Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя твое, да приидет царствие твое…

– Заткнись, – мозг Брайана вскипел, охваченный паникой. Что пытается сделать его брат? Филип либо собирается изнасиловать эту бедную женщину, либо хочет убить ее и скормить Пенни. Нужно что-то делать. Ник прав. Он был прав с самого начала. Нужно как-то остановить все это, прежде чем…

Внезапно Ник выскочил на поляну и побежал к Филипу.

* * *

– Ник, погоди! – Брайан бросился за Ником сквозь кусты ежевики.

Ник уже стоял на открытом пространстве, направив ружье на Филипа. Филип ошалелым взглядом смотрел на него.

– Опусти эту штуку, Никки.

Ник прицелился точнее.

– Дьявол запустил в тебя свой крюк, Филип. Ты согрешил против Бога… осквернил Его имя. Теперь все в Его руках.

Брайан, ошеломленный нахлынувшим на него просветлением, с участившимся от адреналина дыханием, нащупал свой 38-калиберный.

– Ник, не делай этого! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! – закричал Брайан, подбегая к Нику.

В этот момент девушке на земле удалось перевернуться. Она и впрямь была связана по рукам и ногам. Сквозь кляп во рту она закричала что-то прямо в землю, словно просила, чтобы та разверзлась и впустила ее, позволила умереть. Между тем Ник и Филип застыли в шести футах друг от друга.

– Ты теперь ангел-мститель? – с иронией в голосе спросил Филип.

– Возможно.

– Это не твое дело, Никки.

Ник дрожал от переполнявших его эмоций, глаза блестели от сдерживаемых слез.

– Есть лучшее место для тебя и твоей дочки, Филли.

Филип стоял неподвижно, как каменный монумент. Его узкое обветренное лицо в сумрачном свете казалось гротескно искаженным.

– И ты собираешься нас туда отправить?

– Кто-то должен остановить все это, Филли. Кто, если не я? Господи, прошу, прости…

– Ник, подожди! Пожалуйста! Выслушай меня! Опусти ружье, Ник. Я тебя умоляю! – Брайан, словно рефери, кружил по поляне с пистолетом, поднятым кверху дулом. Отважившись приблизиться к Нику, все еще целящемуся в Филипа, он забормотал ему в ухо: – Ваша крепкая дружба в Уэйнсборо, общие радости и печали, все те мили, что мы прошли вместе, – разве все это ничего не значит? Филип сто раз спасал нам жизнь! Да, ситуация вышла из-под контроля, но ведь все можно уладить. Опусти ружье, Ник. Я тебя умоляю.

Ника затрясло, но он продолжал целиться. Пот катился с его лба.

Филип сделал шаг вперед:

– Брось, Брайан. Никки всегда был трусом. У него духу не хватит выстрелить в кого-то живого.

Ружье щелкнуло. Прогремел выстрел.

* * *

12-калиберный обрез – слишком грубый инструмент. При стрельбе с близкого расстояния смертоносная дробь может разлететься на фут, а то и больше, и бьет с такой силой, что способна продырявить шлакобетонный блок.

Картечь, поразившая Филипа в спину, пробилась через лопатку и шейный отдел позвоночника. Девушка погибла мгновенно: дробь снесла ей половину черепа. Два тела окутались облаком розового тумана. Девушка застыла в неподвижности, но Филип подергивался в смертельных судорогах еще несколько мучительных секунд. На его запрокинутом лице застыла маска удивления.

В шоке от произошедшего Ник Парсонс рухнул на колени. Его пальцы словно примерзли к спусковому крючку дымящегося ружья. Он смотрел на два изуродованных тела, раскрывая и закрывая рот, но не мог выдавить из себя ни звука. Ружье упало в бурьян. Что же он наделал? Он чувствовал себя сжавшимся внутри, словно семечко, холодным и пустым. Трубы Армагеддона гремели в ушах, обжигающие слезы стыда текли по лицу ручьями. Что он наделал? Что он наделал? Что он наделал?

Брайан Блейк застыл, превратился в лед. Образ брата, распростершегося в луже крови рядом с мертвой девушкой, отпечатался в его мозгу навсегда. И больше не осталось никаких мыслей. Не раздумывая, повинуясь только инстинкту, Брайан вскинул пистолет и выстрелил в висок Нику Парсонсу. Ник закатил глаза и повалился наземь со странным, умиротворенным выражением ребенка, которого наконец-то уложили спать после долгого дня.

* * *

Течение времени утратило всякий смысл. Брайан не замечал темные силуэты, приближающиеся из-за дальних деревьев. Он не замечал, что зомби, привлеченные шумом, уже подбираются к лежащим на поляне телам. Даже толком не сознавая этого, Брайан Блейк заканчивал земной путь здесь, рядом с Филипом, укачивая кровавые останки младшего брата у себя на коленях.

Он смотрел вниз, в лицо Филипа, бледное, как алебастр, перепачканное кровью.

Мерцание жизни еще брезжило в глазах Филипа, когда два брата встретились друг с другом взглядами. На краткий миг Брайан вздрогнул от внезапно пронизавшего его холода печали. Кровная связь между двумя братьями глубока, как сама земля, которая раскалывалась сейчас в душе Брайана с мощью тектонического сдвига. Вся совокупность их общей истории: бесконечные, тягостные школьные четверти и благословенные каникулы, ночные перешептывания, их первое пиво, их секреты и детские ссоры, их провинциальные мечты, разрушенные жестокой реальностью, – все эти воспоминания хлынули в душу потопом.

Брайан зарыдал.

Его вопли, похожие на плач животного, попавшего в капкан, поднимались в темнеющее небо, сливаясь с далеким воем гоночных автомобилей. Погрузившись в скорбь, он даже не заметил, как Филип покинул его.

Когда Брайан вновь посмотрел на брата, лицо Филипа уже превратилось в мраморно-белую скульптуру.

* * *

Футах в двадцати от поляны задрожала листва. Не меньше дюжины мертвецов приближалось к Брайану. Первый, мужчина в изодранной рубашке, проломился сквозь ветви, шаря перед собой руками. Глаза-пуговки обвели поляну и остановились на ближайшем куске мяса – остывающем теле Филипа.

Брайан Блейк вскочил на ноги и бросился прочь. Он не мог на это смотреть. И помешать им он тоже не мог. Зомби. Они избавятся от трупов, и никто не узнает, что Брайан приложил к этому руку.

* * *

Брайан забрался повыше на крышу кабины грузовика, выжидая, когда закончится неистовое пиршество.

Его мозг работал как телевизор, настроенный на прием множества станций одновременно. Он снова достал из-за пояса пистолет и крепко сжимал его, как гарантию безопасности.

Какофония голосов и осколки полусформированных картинок толпились у него в голове. Сумерки перешли в непроницаемую темноту; от ближайшего источника света Брайана отделяли сотни ярдов. Но он видел все, словно на негативной пленке: от страха чувства обострились, как лезвие ножа. Теперь он остался совсем один… и это страшнее всех зомби вместе взятых.

Влажные, булькающие, посасывающие звуки, доносившиеся с поляны, почти терялись в сплошном гуле с мототрека. Вскользь Брайан отметил про себя, что, вероятно, Филип выбрал этот день для похищения неспроста: чтобы никто его не заметил и не услышал криков девушки.

Сквозь заросли ежевики и ветви деревьев Брайан различал силуэты монстров, разрывающих человеческие останки. По-обезьяньи сгорбившись над добычей, зомби пожирали куски плоти с запекшейся кровью и мокрые органы, все еще теплые и дымящиеся на холодном воздухе. Толпа чудовищ становилась все больше, они теснились над трупами, неуклюже отталкивая друг друга и сражаясь за каждый кусочек.

Брайан закрыл глаза.

Он раздумывал, должен ли он прочитать молитву. Должен ли помолиться за брата, за Ника и эту девушку, за Пенни, Бобби Марша и Дэвида Чалмерса, за мертвецов, за живых и за весь этот чертов разрушенный мир, забытый Богом. Но он не мог молиться. Он просто сидел и смотрел на пиршество зомби.

В конце концов кусаки прекратили раздирать добычу и ушли, оставив клочки тел разбросанными по всей поляне.

Брайан тихо слез с кабины грузовика и побрел назад, в темноту квартиры.

Эту ночью Брайан просидел в квартире один: в гостиной, перед пустым аквариумом. На сегодняшний день программа в его мозгу подошла к концу. Государственный гимн спет, передачи закончились, и теперь в мыслях остался лишь сплошной белый шум.

Так и не сняв грязную куртку, он сидел, уставившись на прямоугольную стеклянную боковину аквариума, покрытую склизкой зеленью в крапинках рыбьего корма. Минуты превращались в часы. Рассвело, но Брайан этого так и не заметил. Он не слышал шума под окнами, встревоженных голосов, рева двигателей.

День длился бесконечно, время утратило всякий смысл. На квартиру вновь опустился занавес темноты, и Брайан продолжал сидеть в темноте и таращиться на аквариум. И вновь наступило утро.

А потом что-то изменилось. Брайан закрыл глаза, и на пустом экране его сознания вспыхнуло новое сообщение. Новый сигнал, поначалу слабый и искаженный, но повторявшийся снова и снова и с каждым разом набиравший силу. ПРОЩАЙ.

Словно глубинная бомба, взорвавшаяся в самом средоточии его души, в судороге раскаленной добела энергии, это слово вонзилось Брайану прямо в мозг, выдергивая его из потертого кресла, заставляя открыть глаза.

– ПРОЩАЙ, – прошептал он спустя некоторое время. Это все, что он мог сказать.

* * *

Тело затекло и обезвожено, желудок пуст, штаны пропитаны мочой. Брайан просидел в кресле тридцать шесть часов, и поначалу ему было тяжело двигаться, но зато он чувствовал себя очистившимся, как монах после самобичевания. И в голове было ясно, как никогда. Хромая, он прошел на кухню и обнаружил в шкафу лишь несколько баночек с персиками. Он открыл одну из них и сожрал персики с волчьим аппетитом, так, что сок стекал по подбородку. Еще никогда персики не казались настолько вкусными. Затем он отправился в ванную, сбросил грязную одежду и надел единственную сменную пару джинсов и единственную сменную рубашку (с надписью «AC/DC»). Нашел запасные ботинки-мартинсы и натянул их на ноги.

В высоком зеркале на внутренней стороне двери он увидел свое отражение.

Жилистый, растрепанный, поджарый. Трещина в зеркале разделила пополам его узкое лицо, заросшее бородой, и солому его длинных, непослушных темных волос. Глаза запали и обведены темными кругами. Брайан едва узнал себя.

– Уже неважно, – сказал он зеркалу и вышел из ванной.

Он нашел свой 38-калиберный в гостиной, рядом с последним магазином и последними шестью пулями. Засунул пистолет за пояс на спине, а магазин положил в карман.

Затем он отправился к Пенни.

– Ну привет, детка, – сказал Брайан, входя в прачечную. Узкая комната с линолеумом пахла смертью. Брайан едва замечал запах. Он подошел к маленькому существу.

– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя?

Пенни-зомби зарычала.

Брайан погладил ее тонкую лодыжку.

– Я принесу тебе поесть, милая. Я вернусь прежде, чем ты соскучишься, не беспокойся.

Маленькое мертвое существо подняло голову и издало стон, похожий на шум ветра в ржавых трубах. Брайан похлопал ее по ноге и поднялся.

– Увидимся позже, солнышко.

* * *

Выскользнув незамеченным из боковой двери и направляясь на север, шагая сквозь сырой дневной ветер с опущенной головой и руками в карманах куртки, Брайан уже твердо мог сказать себе, что жизнь продолжается. Гоночный трек безмолвен. Несколько горожан пробежали мимо с горящими тревогой глазами. Воздух провонял мертвецами. С левой стороны, позади баррикады, бродила целая уйма ходячих трупов. Впереди, над крематорием клиники, поднимался черный дым. Брайан ускорил шаг.

Приближаясь к городской площади, вдали, на северном конце безопасной зоны, где строился забор, он увидел группу мужчин с винтовками и биноклями. Вид у них был угрюмый. Брайан торопливо прошел мимо. Вся его боль – ломота в затекших суставах, колотье в боку – все исчезало в высоковольтном потоке адреналина.

Съестные припасы в Вудбери хранились на кирпичном складе напротив старого здания суда. Брайан остановился напротив склада. Перед каменным правительственным зданием с выщербленными колоннами в романском стиле слонялись старые пьяницы. Еще несколько человек стояло на каменных ступенях, нервно куря сигареты, но основная толпа сгрудилась на лестничной площадке. Брайан миновал перекресток и приблизился к собранию.

– Что стряслось? – спросил он толстого старика в пальто от Армии Спасения.

– Неприятности, сынок, – ответил старик, показывая засаленным пальцем в сторону здания суда. – Вон, вишь, половина города там буянит.

– А в чем дело?

– Вчера в лесу нашли еще троих. Все обглоданы дочиста, как куриные косточки… И теперь тут полно бродячих. На шум мотоциклов сбежались, не иначе. Чертовы дураки, устроили этот балаган…

На мгновение Брайан задумался. Можно было плюнуть на все, собрать вещи и идти дальше. Угнать какой-нибудь грузовик, посадить Пенни в кузов и сделать ноги.

Он никому ничего не должен. Безопаснее всего не вмешиваться, а просто идти своей дорогой. Это – самое разумное. Но после всего, что произошло в последние дни, Брайан изменился. «Что сделал бы Филип?» – спросил он себя.

И обвел взглядом толпу горожан, собравшуюся у входа в здание суда.