Текст книги "Победитель получает все"

– Прекрати немедленно! – строго произнес я.

Кот обошел кухню, останавливаясь через каждую пару шагов, непрерывно поводя носом и издавая тихое утробное ворчание.

– У нас несколько дней будут жить гости, – сказал я. – И если ты укусишь или поцарапаешь хотя бы одного из них, тебе не поздоровится.

Прищурившись, кот посмотрел на меня.

– Я тебя предупредил, – сказал я.

Он кинулся к своему люку. Есть вещи, которые ему нельзя говорить.

Я еще раз проверил, как дела у Бена, затем закончил готовить салат, накрыл стол и поставил новый диск с каджунской музыкой. Появилась Люси, в новых шортах, с влажными волосами, зачесанными назад. Она тихонько подошла ко мне сзади и обняла, словно желая поделиться своим теплом.

– Все просто замечательно, – улыбнулась она.

– Еще нет, – поправил я. – Но скоро будет.

Мы позвали Бена и сели ужинать, и так потихоньку, в разговорах и обсуждении планов на предстоящие дни, прошел вечер. Мы с Люси то и дело нежно касались друг друга, и каждое прикосновение было не просто тактильным ощущением, а позволяло нам делиться чем-то бо′льшим. Через какое-то время, несмотря на возбуждение от новых приключений, Бен совсем сомлел.

– Он заснул, – прошептала Люси.

– Отнести его в кровать?

– Нет. Я подниму его на ноги, и он сам дойдет.

Закрыв дверь в их комнату, я погасил весь свет, за исключением одной лампочки, поднялся наверх и разделся. В доме царила полная тишина, и мне показалось, что я чувствую запах Люси, как, наверное, его чувствовал и кот. Впрочем, может быть, у меня просто разыгралось воображение.

Я, казалось, целую вечность лежал в темноте и наконец услышал, как дверь внизу тихо открылась и закрылась. Затем послышались осторожные шаги по лестнице, и я подумал: как же здорово, что Люси здесь и что она приехала именно ко мне.

Глава 10

Меня разбудило яркое солнце, нагревшее простыни. В воздухе стоял аромат кофе, а по телевизору шел сериал «Моя жена меня приворожила». Я услышал, как Элизабет Монтгомери сказала: «Мама, но Даррен – замечательный мужчина». – «В этом-то и беда, дорогая. Он мужчина, а ты заслуживаешь большего».

Спустившись вниз, я обнаружил, что Люси и Бен уже встали и оделись. Бен сидел на диване и смотрел телевизор, а Люси пила кофе за столом. На ней был бледно-желтый брючный костюм, портфель от Гуччи был раскрыт, и на столе лежали бумаги. Готовится к работе.

– Эй, – сказал я, – в моем доме посторонние.

– Мы старались не слишком шуметь, – улыбнулась Люси.

– Вам это удалось. Я ничего не слышал.

Люси подняла мне руку, и наши пальцы переплелись.

– Мм, – произнесла она.

Подняв брови, я покосился на лестницу.

– Мм-мм.

– Времени нет, дорогой, – отняла руку Люси. – Джоди заберет Бена по дороге на телестудию, затем ты отвезешь меня в офис. Джоди скоро будет здесь.

– Замечательно.

Мы оба радостно улыбались, и со стороны, наверное, это выглядело глупо.

– Хорошо выспались?

– Прекрасно, спасибо. А ты? – сделала серьезное лицо Люси.

– Долго не мог заснуть, – притворно зевнул я. – Чувствую себя совсем выжатым.

– Подумать только, – насмешливо подняла брови Люси. – Наверное, тебе нужно больше отдыхать.

– А по-моему, вы ничуточки и не устали, – недоуменно посмотрел на нас Бен.

Мы с Люси улыбнулись, что окончательно сбило Бена с толку.

– Что я такого сказал?

– Я уже получила все указания насчет встречи. Осталось только взять машину. Ты пока прими душ и оденься, а я приготовлю завтрак. Идет?

– Идет.

Что мы и сделали. Когда мы допивали кофе и доедали тосты из бананового хлеба и яичницу, перед крыльцом затормозил черный «БМВ» Джоди Тейлор. Я распахнул дверь кухни, встретив Джоди поцелуем.

– Неужели для звезды не нашлось лимузина?

– Я непременно куплю собственный лимузин, красавчик, если ты согласишься со мной прокатиться, – дернула меня за рубашку Джоди Тейлор и, подмигнув Люси, добавила: – Ой-ой, прошу прощения. Вижу, он уже занят.

– Пусть и занят, но меня можно брать в аренду, – ухмыльнулся я.

– В таком случае Джоди лучше будет купить катафалк, – заметила Люси. – Так удобнее возить труп.

– Ай как страшно! – рассмеялась Джоди. – Эти красавицы южанки такие собственницы!

– Единоличницы, – поправила Люси. – Так будет точнее.

Люси и Джоди крепко обнялись, и Бен выбежал из гостиной. Как и Люси, Джоди Тейлор была родом из Луизианы, однако, в отличие от Люси, у нее не было южного акцента. Ростом примерно на дюйм выше Люси, со светло-карими глазами и темно-рыжими волосами, она отличалась той естественной красотой, которая каждую неделю делала ее такой близкой миллионам телезрителей. Подобную красоту называют «красотой из супермаркета», поскольку такую женщину, как Джоди, можно встретить даже в супермаркете, где она будет покупать памперсы или диетическую кока-колу. «Певчая птица» не сходила с экрана уже второй сезон подряд, и Джоди Тейлор только что начала сниматься в новых сериях. Джоди, уверенная в успехе, с радостью приступила к работе; внутреннее беспокойство, терзавшее ее три месяца назад, исчезло без следа.

– Джоди, ты выглядишь просто бесподобно, – заметила Люси.

– За это нужно благодарить вас двоих, – скромно ответила Джоди.

С тех пор как я помог Джоди, прошло уже три месяца. Мы с Джоди время от времени встречались, а вот Люси ее давно не видела. Пока женщины обсуждали, как Бену лучше провести сегодняшний день, я убрал со стола и, загрузив посудомоечную машину, поднялся наверх за списком осведомителей. У меня мелькнула мысль в следующий раз захватить с собой баллончик с инсектицидом, но я решил этого не делать. Баллончик вряд ли удастся засунуть в кобуру.

Когда я спустился вниз, Джоди и Люси стояли рядом и хитро улыбались.

– Ты работаешь на Джонатана Грина? – спросила Джоди. – Вот это да! – Восхищенно.

Я развел руками.

– Милые дамы, он просто очередной клиент. – Мистер Скромность.

– А вот и нет. Это ведь Джонатан Грин! – воскликнула Люси.

Я снова развел руками. Люси и Джоди смотрят на меня в благоговейном почтении, а я воюю с блохами и общаюсь с психами, уверенными в том, что им в десны вживили микрочипы.

– Он прямо-таки доминирует в зале суда, – понизив голос, с придыханием произнесла Люси. – Он буквально подавляет самим своим присутствием.

Джоди Тейлор подошла ко мне и игриво взяла за воротник рубашки.

– Ты можешь меня с ним познакомить?

– А нельзя сделать так, чтобы он расписался на моем дипломе об окончании юридического факультета? – подхватила Люси. – Он ведь не откажет в такой малости?

– А у меня есть кое-что еще, на чем он сможет расписаться, – проворковала Джоди.

Женский юмор.

Наконец Джоди с Беном отправились на телестудию, а я повез Люси в агентство по прокату машин. Пока мы ехали вдоль каньона, Люси смотрела прямо перед собой, и у меня мелькнула мысль, что она с любопытством разглядывает незнакомый горный пейзаж и причудливые домики, но это было не так.

– Когда я говорила, что я единоличница, – наконец нарушила молчание Люси, – это была шутка. – Она говорила очень тихо, старательно избегая моего взгляда.

– Я так и подумал.

Люси сидела, сложив руки на коленях, поставив портфель между ног.

– Элвис?

– Гм?

– У тебя есть еще кто-нибудь? – замявшись, спросила она.

Я взглянул на нее, но она по-прежнему не смотрела на меня. Я снова уставился на дорогу.

– Конечно, это не мое дело, – продолжала Люси. – Но мы никогда не говорили о других людях.

Кивнув, я искоса посмотрел на нее, однако она, казалось, была всецело поглощена видом мелькающих за окном гор.

– После возвращения из Луизианы я дважды встречался с другими женщинами. Одна была моей старой знакомой, другая – официанткой, с которой я познакомился в Долине, и оба раза ничего путного не вышло.

– О… – вздохнула она, но разочарования в ее голосе я что-то не почувствовал.

– Я был с ними, но думал о тебе. Потом мы с тобой решили поехать вместе с Канкун. После этого у меня больше никого не было. И я больше никого не хочу. – Я смотрел в основном на Люси, а не на горную дорогу, что было не слишком благоразумно с моей стороны.

Люси Шенье посмотрела на меня, кивнула и снова уставилась в окно.

– А ты с кем-нибудь встречаешься? – спросил я.

– Нет, – покачала она головой.

– Хорошо, – обрадовался я, когда до меня дошел смысл этого ее «нет».

Все так же не глядя на меня, Люси нашла мою руку. И вот так, рука в руке, мы ехали до самого агентства проката машин, где я высадил Люси. Впереди меня ждал очередной день увлекательной работы на Большую Зеленую Адвокатскую Машину.

Глава 11

Высадив Люси, я остановился у ресторана на Голливудском бульваре и сделал еще несколько звонков. Из тех, кто остался в моем списке, двое жили в Эль-Монте, один – в Сан-Марино и один – в Пасадене, то есть в районах, расположенных в восточной части расползшегося во все стороны Лос-Анджелеса.

Начал я со звонка некоему мистеру Джеймсу Лестеру. Мне ответил женский голос, молодой и недовольный, сообщивший, что мистер Лестер спит. Женщина заявила, что до полудня у него никаких дел не бывает и он всегда встает поздно. Я сказал, что буду днем в их краях, и спросил, можно ли перезвонить позже.

– Мистер, мне по барабану, что вы будете делать.

Нет ничего лучше такого стремительного начала трудового дня.

По следующему номеру никого не было дома, и тогда я позвонил мисс Мэри Мейсон из Сан-Марино. После третьего звонка ответила женщина с тихим, хриплым голосом. Представившись как миссис Мэгги Мейсон, она сказала, что Мэри – ее сестра. Когда я объяснил, зачем звоню, она сказала, что Мэри скоро освободится, и дала указания, как добраться до дома. Итак, один звонок из трех.

Мэри Мейсон жила на Уинстон-драйв в величественном старом, но ухоженном доме из массивного камня, стоящем вдали от проезжей части. Я три раза позвонил, дважды постучал в дверь и уже собрался было уходить, когда дверь наконец открылась и на крыльцо вышла высокая фигуристая женщина в черном кожаном обтягивающем топе, ажурных чулках и туфлях на шестидюймовой платформе. На правом бедре у нее была татуировка в виде свернувшейся кольцом кобры. Ее длинные черные волосы были гладко зачесаны назад.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.

– Вы Мэри Мейсон?

Женщина приятно улыбнулась. Ее улыбка была дружелюбной, свободной и открытой.

– Нет, я ее сестра Мэгги. Это я говорила с вами по телефону.

– А-а…

– Заходите, сейчас позову Мэри.

Гостиная была со вкусом обставлена итальянской мебелью в стиле минимализма. Посреди стоял круглый аквариум с морской водой, вдоль трех стен тянулись сделанные на заказ книжные шкафы. Шкафы были из африканского тика и, вероятно, стоили целое состояние.

– Подождите здесь, я ее приведу, – сказала Мэгги Мейсон.

Она держалась весело и жизнерадостно, чем-то напоминая командира женского отряда бойскаутов из Невады.

Я стал ждать. В доме было абсолютно тихо. Я не слышал ни шума улицы, ни звуков Мэгги Мейсон, ищущей свою сестру. Я взглянул на книги. Рассказы Раймонда Карвера и Джоан Дидион. Восточная философия Сунь-цзы и Кодзи Тоёды. Детективы Джеймса Эллроя и Джима Томпсона. Фантастика Олафа Стэплдона и Джека Финни. Эклектично и впечатляюще. Закончив изучать корешки книг в одном шкафу, я перешел к следующему, но тут вернулась Мэгги Мейсон, которая привела свою сестру Мэри. Близнецы. Обе были высокие, но если на Мэгги были кожаный топ и ажурные чулки, то Мэри была в хорошо сшитом деловом костюме и консервативных туфлях-лодочках на низком каблуке. На неестественно белом лице выделялись ярко-алые губы, а черные волосы были коротко подстрижены и зализаны с помощью геля для волос.

– Мэри Мейсон? – спросил я.

Мэри Мейсон, которая села возле аквариума, закинув одну ногу в блестящих чулках на другую, сказала:

– Четыре выплаты. Первую я хочу получить прямо сейчас, вторую после ареста, третью – когда будет предъявлено обвинение, и четвертую в день начала суда. Только так я готова вести бизнес.

– Бизнес? – переспросил я.

– Прошу меня извинить, у меня кое-какие дела, – вежливо улыбнулась Мэгги Мейсон и, не дожидаясь ответа, ушла.

– Я кое-что слышала, – изогнув идеальные, впрочем, как и все остальное, брови, наклонилась ко мне Мэри Мейсон. – Мне известна личность Джеймса Икса. Я могу помочь Тедди Мартину.

Я сообщил ей то же самое, что и Флойду Томасу. Деньги будут только после обвинительного приговора.

– Чушь, – заявила Мэри Мейсон.

Когда она это произнесла, из задней части дома донесся приглушенный треск.

– Что это было? – испуганно оглянулся я.

– Заплатите хоть что-нибудь. Как подтверждение честных отношений, – положила руку мне на колено Мэри Мейсон. – Пять тысяч долларов, и я опишу вам внешность Джеймса Икса. Ну как, идет?

В глубине дома снова раздался глухой треск, затем – жалобное хныканье.

Я опять оглянулся.

– Не могу, мисс Мейсон.

– Ну, тогда три тысячи. Тедди Мартин может себе это позволить, – сказала она, стиснув мое колено.

Мэри Мейсон провела языком по блестящим губам, и тут я услышал плачущий мужской голос в задней части дома. Мужчина говорил что-то насчет того, чтобы его называли собакой. Голос был очень невнятный, и у меня мелькнула мысль, что я, должно быть, ослышался. Затем мужчина завыл.

– Благодарю за то, что уделили мне время, мисс Мейсон.

Я вышел на улицу, размышляя о том, что, может, если еще не поздно, мне стоит сменить профессию.

Было двадцать восемь минут одиннадцатого, когда я покинул сестер Мейсон и поехал на юг из Сан-Марино в Сан-Габриель. Свернув к торговому центру, я сделал еще два звонка и оба раза попал на автоответчики. Это означало, что оставался только Джеймс Лестер, который, возможно, уже проснулся, но, может быть, еще спал. Я снова набрал его номер, и на этот раз ответил мужчина.

– Мистер Лестер? – спросил я.

В трубке был слышен приглушенный женский крик.

– Заткнись, твою мать! – строго прикрикнул на женщину Лестер, после чего снова сказал в трубку: – Да?

– Мистер Джеймс Лестер?

– Кто это говорит? – Еще один образец вежливости.

Я объяснил, кто я такой и что мне нужно.

– Вы от того адвоката, да?

– Совершенно верно.

– Ну да, точно. Подгребайте.

И я подгреб.

Эль-Монте, штат Калифорния, представляет собой преимущественно промышленный район, расположенный к северу от гор Пуэнте-Хиллз и к югу от Санта-Анита, с небольшими вкраплениями жилых кварталов, заселенных рабочими, на юге и на западе. Джеймс и Джонна Лестер жили в неухоженном одноэтажном доме на узкой улочке к западу от реки Сан-Габриель в районе, застроенном в первые послевоенные годы дешевым жильем. Лужайка от недостатка полива пожелтела и покрылась проплешинами, словно Лестеры устали бороться с пустыней и пустыня отвоевывала обратно их участок. Все вокруг было пыльным и старым, будто будущего здесь не осталось – одно только прошлое.

Оставив машину на улице, я пересек мертвую лужайку. Дверь открыл какой-то парень, который и был, насколько я понял, Джеймсом Лестером. Среднего роста, в темно-серых хлопчатобумажных рабочих штанах, грязных белых носках и застиранной майке. Волосы, коротко стриженные по бокам и на макушке, сзади висели неопрятными космами. Лестер смотрел на меня исподлобья. У него были худые узловатые руки с въевшимися в бледную кожу пятнами машинного масла, на груди и плечах красовались узоры, нанесенные шариковой ручкой. Рабочий класс. По моим прикидкам, Лестеру было лет тридцать, но он мог быть и моложе.

– Это вы мне сейчас звонили, – сказал он. – Вы от того адвоката, верно?

Времени без четверти одиннадцать утра, а от него уже разило пивом.

– Совершенно верно.

Я прошел следом за ним в убого обставленную гостиную, которая была вполне под стать лужайке перед домом. Повсюду валялись кипы журналов, газет и комиксов, а пыль здесь в последний раз вытирали, наверное, в 1942 году. К стене был приколот кнопками обтрепанный плакат с изображением Серебряного серфера[26]26
  Серебряный серфер – пришелец из одноименного фильма (2009).


[Закрыть], в груди которого торчали четыре дротика. Плюхнувшись в продавленное кресло с вытертой обивкой, Лестер натянул на одну ногу тяжелый рабочий ботинок. На полу у кресла стояла открытая банка пива.

– Мне пора собираться на работу. Пивка не желаете?

– Я пас.

– И напрасно, чувак. Лично мне без пива никак.

Из кухни вышла босая женщина с распухшей, посиневшей губой. В руках она держала сэндвич, завернутый в бумажное полотенце. На женщине были мешковатые шорты и свободный топ. Кожа у нее была такой бледной, словно она почти не бывала на солнце. Женщина швырнула сэндвич на столик рядом с креслом с таким видом, словно ей было наплевать, будет Лестер его есть или нет. Выглядела она лет на шестнадцать, не больше, хотя, скорее всего, была старше.

– Кажется, мы с вами говорили по телефону, – улыбнувшись, сказал я.

– Ну, побазарили немного, – ответила девушка.

– Джонна, неси еще одну банку пива. Давай пошевеливайся, – сказал Джеймс Лестер, зашнуровывая ботинок.

Джонна Лестер бросила в сторону мужа недовольный взгляд, затем, громко топая ногами, удалилась обратно на кухню. Надутая.

– Ничего не хочет делать. Шляется целый день со своими подружками, пока я тут задницу надрываю, – сказал Джеймс. – Вот почему здесь такой свинарник. Вот почему здесь такой сральник, черт побери.

Кондиционера не было. Пара допотопных вентиляторов с монотонным жужжанием гоняла по комнате горячий воздух. Джонна Лестер вернулась с новой банкой пива, поставила ее рядом с сэндвичем и снова ушла. Я не провел в этом доме и тридцати секунд, а у меня уже начинала ныть шея.

– Я приехал по поводу вашего звонка насчет того, что вы располагаете какой-то информацией о похищении и убийстве Сьюзен Мартин.

Зашнуровав первый ботинок, Лестер принялся за второй.

– А то как же. Тот парень, с которым я говорил по телефону, сказал, что ко мне кто-нибудь приедет. Я так понимаю, это вы.

– Вы не ошиблись. – Счастливчик.

Окинув меня взглядом, Лестер заметил синяк у меня под глазом.

– Эй, а из вас с Джонной получится славная парочка. Как думаете? – усмехнулся он и, довольный собственной шуткой, рассмеялся: – Ха-хо, ха-хо, ха-хо. – Словно придурок.

Я молча смотрел на него.

Прикончив первую банку, Джеймс Лестер откупорил вторую.

– Кажется, я знаю парней, которые это сделали.

– Продолжайте.

Сделав добрый глоток пива, он откусил кусок сэндвича. И тотчас же вскочил и раскрыл сэндвич, словно только что откусил кусок засохшего дерьма.

– Проклятье, Джонна, что это такое, черт бы тебя подрал?

– Это твои мясные консервы! – Крик из кухни.

– А где майонез, твою мать?

– Кончился. Сейчас схожу куплю.

– А где корнишоны?! – взвыл Лестер почище своей жены.

– Сейчас схожу в магазин и куплю. Ладно?! – перешла на крик Джонна. – Ты что, твою мать, думаешь, что я твоя рабыня?!

У Лестера побагровело лицо, дыхание стало частым. Он отхлебнул пива. Затем еще. Шея у меня ныла уже так, что я испугался, как бы не начались судороги.

– Джеймс, расскажите, что вам известно.

Какое-то время он шумно дышал, затем снова закрыл сэндвич и откусил еще один кусок. Есть сэндвич без майонеза и корнишонов для него, похоже, было страшным мучением.

– Джеймс, – напомнил о себе я.

– За неделю до того, как об убийстве сообщили в новостях, я заглянул туда, чтобы пропустить пару пивка, – заговорил он с набитым ртом. – И там были два парня, один из них в куртке заправки «Шелл» с нашитой на кармане биркой «Стив».

– Хорошо. – Я записал в блокноте: «заправка “Шелл”». Записал имя: «Стив».

– Мы говорили о том, как это паршиво всю жизнь вкалывать, чтобы свести концы с концами, а этот парень вдруг мне подмигивает и говорит, что он ее украдет. Я, естественно, на него вылупился и спрашиваю: что значит «украдет»? А он говорит: эй, парень, у которого котелок варит, может украсть какую-нибудь богатенькую сучку из Беверли-Хиллз и разом загрести столько легких деньжат, что до конца жизни можно не работать.

– Этот Стив так сказал? – спросил я.

– Угу. – Запихнув в рот остатки сэндвича, Лестер запил их пивом. – Я ему говорю, что это, по-моему, самый верный и быстрый путь в газовую камеру, но он говорит, что нужно лишь раздобыть план дома и найти способ быстро проскользнуть внутрь и обратно, только и делов. – Он с трудом проглотил сэндвич и шумно рыгнул.

– А второй парень ничего не говорил?

– Нет, только сидел и сосал пиво.

– Как они выглядели?

– Стив – ну, он долговязый и тощий, со светлыми волосами. Насчет второго точно не могу сказать. Ростом пониже. Смуглый.

На кухне зазвонил телефон, и мы услышали, как Джонна Лестер ответила. Лестер тут же стал мрачнее тучи.

– Опять эти твои профурсетки! – заорал он.

– Да пошел ты! – крикнула в ответ она.

– Джеймс, – сказал я.

Теперь уже Джеймс обратил мрачный взгляд на меня.

– «Профурсетка» – очень некрасивое слово.

Он посмотрел на меня исподлобья, словно не понял, что я сказал, затем покачал головой:

– Она только и знает, что лясы с подружками точить. Только и знает, что шляться по магазинам, пока я тут задницу надрываю. – Как будто это что-то объясняло.

– Стив и смуглый больше ничего не говорили? – спросил я.

Лестер провел языком по зубам, слизывая застрявшие крошки.

– Мне нужно было отлить, и я пошел в сортир. Когда я вернулся, их уже не было.

Я пристально посмотрел на него. Уже семь встреч, и это первая сто′ящая. Слова Лестера нужно будет проверить. Скорее всего, это никуда не приведет, но наперед ничего сказать нельзя.

– Вы помните, что это был за бар?

– А то как же. «Ангар». Есть такое заведение на бульваре Мишн. Я туда заглядываю время от времени.

Я записал: «Бар “Ангар”».

– Последнее, что сказал этот парень, перед тем как я пошел в сортир, так это то, что он уже знает, кого хватать. Сказал, что она гарантированный билет первого класса к большим деньгам.

– Это сказал Стив?

– Да. Стив.

– Он назвал имя?

– Не-ет.

В гостиную вернулась Джонна Лестер, которая успела надеть босоножки и взять сумочку. Она даже накрасилась, однако губа по-прежнему выглядела распухшей.

– Куда это ты собралась, твою мать? – спросил Лестер.

– Мне надо в магазин. Нужно кое-что купить, – презрительно поджала губы Джонна.

– Думаешь, можешь преспокойно шляться со своими профурсетками, пока я тут надрываю задницу? Думаешь, можешь тратить мои «бабки» в каком-нибудь вонючем торговом центре?

– У нас кончился майонез. У нас кончились корнишоны.

Лестер вскочил и схватил жену за правую руку.

– Ты останешься дома и наведешь порядок в этом сральнике. Вот что ты будешь делать!

Я встал.

Джонна принялась вырываться с криками:

– Ах ты, кусок дерьма! Я тебе не рабыня, твою мать!

Она стала отбиваться свободной рукой и яростно колотила Лестера по голове, лицу и груди до тех пор, пока ему не удалось нейтрализовать и ее левую руку.

– Джеймс! – Боль в шее распространилась и на затылок. Что ничего хорошего не предвещало.

– Ты делаешь мне больно, козел! – завопила Джонна.

– Джеймс, отпусти ее.

– А пошел ты! – сказал Джеймс Лестер. – Это мой дом. Это моя жена. Она будет делать то, что я скажу, или схлопочет по морде!

Я поднял правую руку, выставив указательный палец.

– Джеймс, следи за моим пальцем. Сейчас я тебе кое-что покажу.

Он уставился на мой палец, словно ожидая увидеть какой-то фокус, вот только он никак не мог взять в толк какой.

– Ты следишь за моим пальцем?

– Поцелуй меня в задницу! – Джонна также не отрывала взгляда от моего пальца.

Я смазал ему прямо по носу левой рукой.

Лестер вскрикнул и схватился за лицо. Потом отпрянул назад и наткнулся на столик. Джонна Лестер склонилась над ним и, повиляв задницей, торжествующе воскликнула:

– Ха-ха, козел!

Та еще женушка.

Джеймс Лестер лежал на спине и смотрел на меня слезящимися глазами.

– Ты, кусок дерьма! – пробормотал он. – Подожди у меня. Вот я только встану!

Убрав записи в конверт, я прошел к двери. У Люси сейчас, наверное, переговоры в самом разгаре. Бен, наверное, смотрит, как Джоди Тейлор снимается в очередной сцене. Земля продолжала вращаться вокруг своей оси.

– Спасибо за показания, Джеймс, – сказал я. – Если у нас что-нибудь выгорит, мы свяжемся насчет вознаграждения.

– Только не вздумайте наколоть меня с деньгами! Я сейчас вызову копов, слышишь? И тебя арестуют!

Я оставил их жить своей жизнью и вышел на солнце. Всегда хочется поступать правильно, но иногда ты просто не можешь поступать правильно.

Еще один день, еще один кретин. И если хорошо подумать, кому-то ведь надо зарабатывать на жизнь!