Электронная библиотека » Роберт М. Вегнер » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 2 ноября 2016, 16:10


Автор книги: Роберт М. Вегнер


Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Ловчий спрятал медальон под кафтан и повернулся к толпе:

– Именем Храма и Владычицы Степей, под угрозой проклятия я запрещаю любые провокации против Наездников Бури, любые враждебные жесты. Се-кохландийцы останутся здесь самое большее до вечера. Они никому не причинят вреда. А теперь, – он повысил голос, – я хотел бы поговорить лично с бургомистром, генералом Ласкольником и капитаном Ветормом. Если они посчитают потом, что надо, добрые люди, поделиться услышанными от меня вестями с вами, то наверняка так и поступят.

Комната начала пустеть. Кайлеан в этот момент замешательства проскользнула лестницей наверх, в свою комнату, желая воспользоваться ее маленькой тайной.

В комнате не было никого, не считая пса, который, похоже, с самого утра не двигался с места.

– Тихо, – шепнула она. – Оставайся.

Она отодвинула лежащий на полу толстый мат и легла на доски. Приложила глаз к самой большой щели. Принялась подсматривать.

В комнате остались только четверо. Бургомистр, Ласкольник, Веторм и Ловчий. Некоторое время все молчали, внимательно переглядываясь.

– Итак? – начал Веторм, скрещивая руки на груди. – Как понимаю, ты как-то связан с прибытием Молний? В чем там дело?

– Отче, – ласково поправил пришлец.

– Что?

– Отче. Так надлежит обращаться к воину Святого Ордена Владычицы Степей, когда он исполняет свои обязанности. Знаю, не похож, однако я – монах ордена Ар-Квард’келл, а это что-то да значит для всякого честного и набожного человека в империи.

Веторм слегка наклонился, оперся о лавку.

– Честные и набожные люди в этой провинции империи, – процедил он, – приветствуют се-кохландийцев стрелами да саблями. Те, кто так не поступает, весьма подозрительны.

Кайлеан глядела сверху, а потому могла лишь вообразить издевательскую ухмылку, искривившую лицо Ловчего.

– Честные и мудрые люди, – сказал тот, – умеют видеть несколько дальше расстояния сабельного удара и даже дальше, чем летит стрела из лука. Потому стараются видеть больше и больше понимать. Остальным следовало бы слушать их решения и делать вид – хотя бы делать вид, – что они понимают хоть что-то из происходящего вокруг.

Ладони Веторма сжались в кулаки. Ласкольник положил ему руку на плечо:

– Прежде чем вы оба начнете ставить под сомнение честь своих матерей, давайте выслушаем, что желает сказать нам отче хеа-Цирен, – произнес он спокойно.

Монах вытащил из-под плаща кожаный футляр:

– Прежде чем я начну, скажу лишь, что дело это не имеет ничего общего с последним рейдом генерала Ласкольника на территорию се-кохландийцев, – вздохнул он тяжело. – Нынче ночью я надеюсь завершить следствие, что началось больше года назад.

– Завершить с помощью Молний? – В голосе Ласкольника не удавалось прочесть ничего, кроме искреннего интереса. – Разве у Храма нет собственных отрядов?

– У Храма Владычицы Степей есть собственные отряды. Согласно императорским законам – числом четыреста сорок шесть солдат. А еще – тридцать три брата ордена Ар-Квард’келл, оружной руки иерархов. Но этого маловато для наших нужд.

Веторм фыркнул:

– Да, вы спите и видите ту власть, что была лет триста тому, во времена Микохерна, когда Храм имел восемнадцать тысяч головорезов, готовых сорваться с места по одному кивку, и когда вы и вправду правили на Востоке. Снова хотелось бы вам, чтобы люди падали ниц перед жрецами и целовали их обувку, а?

– Это старые дела… – вмешался бургомистр, пытаясь снять напряжение.

– Старые и – что важнее – не имеющие ничего общего с нашим делом, – заметил Ласкольник. – Зачем вам нужны Молнии? И почему – они, а, например, не какой-нибудь из наших отрядов?

Ловчий пожал плечами:

– Потому что дело это переступает границы и различия между народами. Молнии – это ведь не просто гвардия Йавенира, это еще и военная рука Владыки Бурь по ту сторону границы. До определенной степени они – наше отражение, их задача – стоять между людьми и силами зла.

– Как услышу о силах зла, – проворчал Веторм, – сразу перед глазами возникают сто тысяч кочевников, что свалились нам на голову тридцать лет назад. Горящие города и села, колья и распятия, небо, затянутое дымом, и земля, растоптанная после прохода се-кохландийских а’кееров. А во главе той орды, монах, шли именно Наездники Бури. Вот что для меня – силы зла.

– Я в этом не сомневаюсь, капитан. Не сомневаюсь, что военному, как вы, есть дело лишь до марширующих армий, войн между царствами и драк в корчмах. – Ловчий произнес это негромко и медленно, но тоном таким, что воздух, казалось, вскипел. – Потому как для меня нет большой разницы между бандой дуболомов, лупящих друг дружку сломанными лавками в грязной заблеванной избе, и бандой дуболомов, лупящих друг дружку железом где-нибудь в поле. Число их в этом случае – дело второстепенное. Я, капитан, смотрю на мир как на поле битвы между Светом и Тьмой. Между нашей Владычицей, ее Матерью и Семейством – и демонами с той стороны Мрака, Нежеланными и всеми их ублюдками. Со времен Войн Богов миновало три с половиной тысячи лет, и почти все успели позабыть, из-за чего они велись. Не из-за границ, не из-за того, кто кому станет платить подати и кому – целовать обувку. Человек другого человека может пленить, ограбить, даже убить, но Нежеланный способен сделать так, что ты и твои дети перестанете быть людьми, уничтожить вас так, как если бы вы никогда не рождались, отобрать любую надежду, вырвать вам душу и подтереть ею зад. Потому тех, кто кланяется Нежеланным, кто тянется сквозь Мрак в поисках Силы и мощи, я стану преследовать с помощью любых доступных мне средств. И горе тому, кто попытается встать у меня на пути.

Кайлеан, лежа на полу, мысленно выругалась. Проклятие, проклятие, проклятие. Болтает словно какой-то…

– Трехнутый фанатик, – снова отозвался пришлец. Она легко представила себе его усмешку. – Вы ведь именно так и подумали, верно?

И, не дожидаясь ответа, он продолжил:

– Я предпочитаю начинать разговор именно так, чтоб не увязнуть в теологических дискуссиях – для этого нет времени. Не стану вдаваться и в подробности насчет того, правдива ли речь, которой я вас огорошил, или нет: многие готовы верить моим словам, другие насмехаются, их дело. Остальное же – предельно просто. Мы вот уже год выслеживаем банду Помётников, которые пробираются туда и назад через границу. Порой месяц-полтора сидят у нас, потом – у них, потом снова у нас, и так по кругу. Когда петля начинает сжиматься с одной стороны границы – они сбегают на другую, а мы, Ловчие, лишь однажды зашли в погоне на восточный берег реки. Брат рех-Дерон вместе с тридцатью солдатами наткнулся на одно из племен и вернулся с уполовиненным отрядом. Именно поэтому вот уж месяц как мы установили контакт со Вторым Щитом Молний, их командиром на западе степей, и договорились о совместном преследовании. И петля затягивается вновь. И на этот раз – не только на одной стороне. Какие-то вопросы?

– Говоришь, банда Помётников… отче, – проворчал Веторм, – и отчего же до сих пор я ничего о ней не слышал?

– Да слышали вы, слышали, – ласково отвечал Ловчий. – Восемь месяцев тому назад резня на верленском тракте, тот маленький купеческий караван, что истребили до последнего человека. Новое Леф, малое сельцо, едва-едва десять домов, нынче там лишь руины. Полгода не прошло с того нападения. Поместье барона кер-Хитенна, ограбленное и сожженное, пастухи в Навесх, что погибли пару месяцев тому. Продолжать?

– Я помню бо́льшую часть этих происшествий. – Ласкольник поднялся с лавки и на миг исчез из поля зрения Кайлеан. – Все говорили, что это дело рук кочевников, следы вели на ту сторону границы. Вина?

Где-то сбоку звякнули металлические кубки.

– Охотно. – Монах принялся открывать футляр.

Бургомистр, до сей поры молчавший, вынул из рукава новый платок и отер лоб. Материал моментально пропитался потом.

– Помётники, – прошептал бургомистр. – Помётники ведь почитают Нежеланных и приносят им в жертву людей. Верно?

– Именно. – Ловчий кивнул.

– Они призывают демонов и тварей из-за грани миров, используют злую магию.

– Неаспектированную магию, бургомистр. Они не черпают Силу из безопасных для человечества Источников, не ходят Тропами, но тянутся ниже, к магии духов, к Силам, что дремлют на грани Мрака или за ним. – Ловчий вынул из футляра несколько пергаментных свитков и развернул их на лавке. – Даже аспектированная магия, берущая начало в источниках Силы, что считаются безопасными, горазда изменять человеческий разум, мутить его, ввергать в безумие. Именно поэтому маги и чародеи, обучаясь годами, несколько первых лет учатся лишь как этому противостоять. О неаспектированных чарах мы не ведаем почти ничего. Великий Кодекс в окончательном виде возник лишь лет триста назад, а составление его заняло четверть века. И сделано это не затем, чтобы владеющие аспектированной магией чародеи не могли иметь конкурентов, но потому, что иные разновидности чар всегда – повторяю, всегда – рушат человеческий разум, а частенько – и тело. Ахеры на севере используют магию духов, но они – не люди, в странах вне империи частенько маги, а то и целые гильдии пытаются освоить запрещенное знание. И это всегда заканчивается дурно. Впрочем, здесь, на Востоке, все тоже…

К столу подступил Ласкольник, держа четыре кубка и оловянный кувшин.

– О, прекрасно. – Монах забрал у него кубки и придавил ими уголки самого большого из пергаментов. – Это карта ближайших окрестностей.

Пергамент цвел красками. Кайлеан различила Амерту, главным образом, потому, что обозначалась она яркой синевой и знаком «вода».

– Вы правы, генерал, говоря, что все те нападения Помётников приписывали кочевникам. Они так действуют, путают следы, обманывают, наводят подозрение на других. Чем сильнее полыхает граница, тем лучше для них. Может, вас заинтересуют сведения, что когда они нападали на се-кохландийцев, то следы всегда указывали на один из наших отрядов или один из многочисленных свободных чаарданов. Чем больше между нами и кочевниками ненависти, тем лучше.

Он склонился над картой, и Кайлеан потеряла его из поля зрения.

– С сегодняшнего дня начинается большая облава на эту банду. С нашей стороны в ней принимают участие все стражники, каких мог послать Храм Владычицы Степей, и семеро Ловчих. Со стороны се-кохландийцев – триста Наездников Бури и несколько жереберов средней руки. Потому-то, генерал, вы наткнулись на Молний так далеко на юго-западе степей. Они не искали вас – всего лишь пытались захлопнуть ловушку. Какие-то вопросы?

– Отчего они здесь, а не по свою сторону границы – и где наши?

– По их сторону границы, конечно же, – фыркнул Ловчий. – Ночью наша старательно спланированная операция пошла кувырком, все перемешалось. Эта банда насчитывает где-то десяток Помётников, и несколько из них владеют сильными чарами. Они водили нас за нос: не стану скрывать, что им почти удалось ускользнуть. Отряд Молний в последний миг перешел границу, отрезая им дорогу в глубь империи. Сейчас мы точно знаем, где они находятся, и я надеюсь, что завтра утром мы с ними покончим.

– Лишь утром? – Веторм не скрывал сомнений.

Ловчий пожал плечами:

– Наверняка не ранее. Эта банда укрылась здесь, – он щелкнул пальцем по пятнышку на карте. – В Урочище.

Ласкольник кашлянул:

– Не знаю почему, но, едва увидев эту карту, чего-то подобного я и ожидал.

– А я – нет, – рявкнул Веторм. – Никто не переживет ночь в Урочище, потому нет смысла волноваться. Молнии могут возвращаться.

– Еще одна мудрость из уст капитана Веторма, – хеа-Цирен выпрямился, – что на самом деле лишь глупость. Урочища на местах битв разбросаны как по всей империи, так и за ее границами. Самое известное и большое – это Багряные холмы к югу от Старого Меекхана. То, что лежит к югу от города, настолько маленькое, что его даже не всегда отмечают в книгах магических гильдий.

Он налил в кубок вино, ополоснул горло и продолжил:

– Если спросите об Урочищах у чародеев, то услышите, что это места с исключительно активными Источниками Силы, как аспектированными, так и дикими. Скажут вам, что твари там появляются вследствие действия именно этих диких Источников. Они опишут Урочища как нечто занимающее место в естественном порядке вещей. – Он издал странный звук, наполовину фырканье – наполовину смех, и разразился сухим, свистящим кашлем. – Простите, – ни один из собравшихся за столом мужчин даже не вздрогнул. – Слишком долгая ночь на мокрой земле и в седле. Хе-хе, слуга Владычицы Степей, а ото сна в траве у меня ломит кости и кашель рвет грудь. – Он снова вернулся к рассказу: – Духовенство же, жрецы и монахи поведают вам, что Урочища – видимый след присутствия Нежеланных в нашем мире, остатки Войн Богов. Что это места, которые могут оказаться вратами в иные пространства, в иные… части Всевещности. Как правило, это места, где во времена Войн Богов велись крупные стычки или сражения с использованием невообразимых для нас Сил. В Урочищах боги либо Нежеланные сошли на землю в полной либо почти полной форме – и изменили ее.

– Нам это известно. – Ласкольник снял с пергамента один из кубков и тоже налил себе вина. – Мы живем подле Урочища, что лежит всего в трех милях к югу, – и только потому, что до сих пор оттуда ничего не вылезло. И одна из выгод – то, что с той стороны мы можем не опасаться нападения кочевников. Однако ты не ответил на вопрос Веторма. Почему ты полагаешь, что Помётники переживут проведенную в нем ночь?

Кайлеан усмехнулась сама себе. Ее кха-дар не слишком-то любил длинные переговоры и начинал испытывать нетерпение.

Ловчий вынул из футляра еще одну карту, чуть бо́льшую. Указал на голубую линию, что вилась через середину листа:

– Здесь – река Амерта. Граница между империей и се-кохландийцами. Это пятнышко у западного края – Урочище, что зовется Диким лугом, слабо активное и слабо известное. Еще одно пятно, по прямой – каких-то сорок миль, это Проклятие Гертисса, потом – Кровавый лес, Урочище, известное и вызывающее страх. Следующее – ваше, которое даже не получило собственного имени.

Сверху Кайлеан видела только руки Ловчего, что двигались от одного пятнышка к другому.

– За рекой, в степях – еще одно, известное до прибытия племен се-кохландийцев как Пустой Смех – хм, у местных кочевников было странное чувство юмора. Следующее Урочище находится вот здесь, подле Грель-Ренн, се-кохландийцы зовут его Дрег-оннен, Темное Место. Последнее из отмеченных на карте – это славное – или, скорее, бесславное – Ленрисс.

Указанные им места располагались на карте на прямой линии.

– Как видите, расстояния между ними почти одинаковы, да и большинство Урочищ – на прямой. Будь у нас карта побольше, вы бы поняли, что линия эта, – палец Ловчего скользнул по цепочке темных пятен, – кончается милях в пятидесяти на восток большим Урочищем, называемым Леннетр Оверт. Оно настолько велико, что никто не знает его истинных размеров. Говорит ли вам о чем-нибудь это название?

– Леннетр Оверт на языке даврийских племен означает Смерть Оверта или Падение Оверта. – Ласкольник медленно поставил кубок на стол. – Даврийцы говорят, что это имя они переняли от племен, которые ушли с тех земель на восток почти пятьсот лет назад. Верят, что там погиб Оверт, сын…

– Он не был ни сыном, ни дочерью и звался не Оверт, – произнес сурово Аредон-хеа-Цирен. – Истинного названия – поскольку это не имя – мы не знаем. Оверт являлся некой разновидностью тварей, которых нет в нашем мире, а с парой Нежеланных единила его не только близость крови, но и близость душ и разума. Был он скорее инструментом, эманацией, нежели сознающей себя, независимой сущностью. Но обладал силами обоих своих творцов, что заставило Повелителя Бурь… – Он раскашлялся снова.

– Галлега, – подсказал бургомистр, и лысина его тут же зарумянилась.

– Нам ведомы имена Великой Родни, – проворчал Веторм. – И нам ведомы легенды времен Войн Богов.

– Легенды? – Ловчий наконец-то успокоил свистящее дыхание и выпрямился. – Спроси живущих на западе лендорцев, поговори с шаманами ахеров, отъедь на тысячу миль к югу и встреться со скрывающими лица иссарами. Все они были здесь, когда боги ходили по земле. Они расскажут тебе истории, после которых остаток жизни ты проведешь, затаившись в темной башне и воя по ночам от страха. В этих местах три с половиной тысячи лет тому Владыка Бурь померялся силой с Овертом. Оба прибыли преисполненные мощью. Владыка Бурь собрал в едином месте всех своих авендери, сошел из собственного царства и объявился миру лично. Оверт зачерпнул от Силы своих творцов и прибыл как четырехрукая тварь со звериною головою. Руки дотягивались до небес, в шаге одном было десяток миль, а стопы выбивали в земле кратеры. Бились они от рассвета до заката, а вечером Оверт развернулся и бросился наутек, истекая кровью из многочисленных ран. Пробежал несколько сотен миль и далеко на востоке пал от удара божьего копья. Здесь, на этой карте, обозначены места, где кровь Нежеланного окропила землю. Это и есть Урочища. А Помётники – уже не совсем люди, они слишком далеко потянулись сквозь Мрак, и ничто им в тех местах не угрожает. Еще какие-то вопросы?

Тишина.

– Один.

– Слушаю, генерал Ласкольник.

– Чего ты от нас ожидаешь?

* * *

Не следовало ему об этом спрашивать, подумалось Кайлеан вечером того же дня. Хотя наверняка все равно ничего не изменилось бы – поскольку Аредон-хеа-Цирен как Ловчий Владычицы Лааль имел право заставить их отряд принять участие в миссии, цель которой было уничтожение банды Помётников. И все равно, лучше бы кха-дар не спрашивал. Поскольку именно приказ и стал ответом на вопрос, да еще и таким, какой не проигнорировать.

– Хочу, чтобы вы замкнули облаву с юга, – сказал тогда Ловчий. – Всего лишь замкнули облаву, я не прошу, чтобы вы еще и принимали участие в нападении – вам нет нужды въезжать в Урочище, этим займутся на рассвете отряды из Храма, которые к тому времени к нам присоединятся, и Молнии. Но в этом Урочище миля ширины и четыре – длины, и как раз с юга у нас нет никаких отрядов. Оттого я бы хотел… хм… Храм хотел бы, чтобы ваши чаарданы вместе со всеми желающими, которых сумеете набрать, уже сегодня выехали к Урочищу и заняли позицию вот здесь.

Он указал точку на карте.

– Завтра может выясниться, что нам не удалось убить их всех и что некоторые пытаются сбежать. Если из Урочища выедет кто-то не в цветах Храма или Наездников Бури… – Монах сделал многозначительную паузу: – Что ж, вы и сами знаете, что тогда делать.

Так вот они и оказались снова в степи. По прямой от Лифрева сюда было мили четыре, на самом же деле – не менее десяти, поскольку пришлось бы объезжать вытянутое Урочище. Чаардан Ласкольника насчитывал на этот момент восемнадцать человек, прочие – раненые – остались на постоялом дворе. Веторм привел двадцать два всадника, присоединились к ним и двадцать добровольцев – едва третья часть из тех, кто готов был встать на битву с Молниями. Когда же стало ясно, что дело будет не с се-кохландийцами, но с владеющими магией Помётниками, да еще и вблизи Урочища, большинство местных забияк потихоньку отправились по домам. И Кайлеан почти жалела, что не может поступить так же.

Ловчий поехал с ними. Даже Ласкольник выглядел удивленным его решением. Аредон-хеа-Цирен тогда криво усмехнулся и коснулся рукою груди:

– Мои легкие, а еще отец Сенрес, Первый Клинок, и Цеетрон-дег-Ланес, Второй Клинок Храма, решили, что я не стану принимать участие в нападении. Я назначен к городскому отряду вестовым, поскольку в Урочище от меня из-за болезни будет мало толку. Тамошние испарения выведут меня из сражения столь же уверенно, как удар меча. Но если случится, что некий Помётник выйдет оттуда на нас… – Он положил руку на меч. – Я не откажу себе в маленьком удовольствии.

Вот так шестьдесят всадников и Ловчий Владычицы Лааль и оказались на границе Урочища.

Они разбили лагерь на возвышенности, откуда открывался вид на все окрестности. Урочище раскинулось к северу от их стоянки и, честно сказать, не особо отличалось от остальной местности. Та просто-напросто плавно перетекала в неглубокую долинку, центр которой все время, сколько Кайлеан себя помнила, заполнял туман. Не было четкой границы, никакой вдруг появляющейся полосы увядшей травы или выжженной земли. Лишь туманные испарения здесь то и дело меняли свои формы, пульсируя в странном, непонятном ритме. Сегодня были они в поперечнике едва-едва несколько сотен футов – чтобы на следующий день разрастись на милю и заполнить всю котловину. За условную межу проклятой земли считали самую далекую границу испарений.

Кайлеан стояла у этой границы и смотрела на клубящийся туман. Он казался… нормальным. Бердеф подошел и потерся об ее ногу.

– А вот и ты, – пробормотала она рассеянно. – Что ты об этом думаешь?

Он тихонько заскулил, потом рявкнул.

– Да. Я тоже так считаю. – Она опустила руку и почесала его за ухом. – Может стать интересно.

Пес фыркнул и исчез в высокой траве. Кто-то приближался со стороны лагеря. Кошкодур. Блеснул улыбкой из-под желтых усов:

– Разговариваешь сама с собой, Кайлеан?

– Почти. Думаю вслух. Мы станем посылать патрули по флангам?

Он покачал головой:

– Нет. Монах утверждает, что почует всякого Помётника, который попытается выйти из Урочища. И мне кажется, что и старику не улыбается разделять силы. Что-то тут дурно попахивает, сдается мне.

– Не только тебе. Я говорила с девушками. Лея сказала, что у нее все время гусиная кожа, а Дагена увешала себя и лошадь таким числом амулетов, что они выглядят словно вырядившиеся на Праздник Лета. И мне кажется, что сегодня никто не ляжет спать.

– Что верно, то верно. Старик бродит кругами и бормочет себе под нос, а Ланс и Геронес едва не подрались. Да и у меня мурашки бегут по хребту. – Он сплюнул. – Проклятое Урочище. Мне и вправду хотелось бы, чтобы все оказалось проще: Молнии по ту сторону реки, ну и мы их бьем, а не выполняем роль невода, в который загоняют рыб. Увидишь, закончится тем, что нам придется еще осматривать их раны, держать за ручки и подтирать зады.

– Не дождутся, – усмехнулась она широко.

– Вот увидишь. – Он повернулся: – Привет, Даг.

С холма как раз спускалась Дагена. Ласкольник принял девушку в чаардан едва с месяц назад, а Кайлеан уже успела ее полюбить. Даг была из хеарисов, одного из местных племен, которое после нашествия се-кохландийцев не подчинилось им и нашло убежище на территории империи. Типичная представительница своего народа – высокая, темноволосая и смуглая, с чуть раскосыми глазами, – кожаную куртку и штаны она увешала птичьими перьями, костьми, мешочками, набитыми травами, подвесками из цветных камешков и раковин. При каждом шаге амулеты терлись друг о друга и постукивали.

– Признайся, ты ведь ограбила старую Бясу, да? – Кошкодур ткнул пальцем в один из мешочков и тотчас отдернул руку. Внутри что-то брякнуло.

– Нет. – Девушка усмехнулась, и они могли заметить, что все зубы у нее окрашены в зелень от жевания гнисса. – Я сама сделала. Бабка меня научила.

– Ага. Племенная магия. – Кайлеан покивала. – Говорят, она действенна, особенно в форме длинного амулета с оперением с одной стороны и куском железа – с другой. Амулет такой зовется стре-ла, и он в силах отогнать любое зло. Особенно если выстрелить его из хорошего лука. Кстати, наш набожный муж при виде тебя не впал в ярость? Только вчера он говорил об аспектированных чарах…

Кошкодур глянул на нее исподлобья:

– А ты откуда знаешь?

– У нас, девочек, свои тайны… – Дагена сверкнула зеленой улыбкой. – Не приставай. А что он еще говорил?

– Да всякое, жреческую чушь: Войны Богов, старые легенды, борьба добра и зла.

– Ага. Мне только интересно, отчего, если речь идет о битве добра и зла, жрецы сами так редко шевелят задом? Болтовня, болтовня, болтовня, а потом всегда: ступайте, дети, на бой с силами Мрака сами, потому как нам-то еще нужно в храме подмести…

– Вина напиться, – добавила Дагена.

– Девку от… – Кайлеан обернулась, почувствовав движение, – …отысповедать.

Кошкодур фыркнул:

– Чего это ты, Кайлеан? На самом-то деле…

– Отодрать? – Аредон-хеа-Цирен подошел беззвучно. – Как видите, не все жрецы проводят свою жизнь лишь в храмах, а если кто-то утверждает иное, то я с радостью, едва решим все проблемы здесь, встану на защиту чести Ловчих Владычицы Степей. – Он холодно улыбнулся и положил ладонь на рукоять меча.

Кошкодур отступил на шаг, прищурился.

– Не думаю, чтобы в этом была необходимость. – Кайлеан встала между ними. – Мне уже доводилось, монах, видывать такое: серьезный тон, грозное лицо, а через миг – издевка и смех.

– Я так и думал, что кто-то подслушивал наше совещание. С потолка то и дело сыпался какой-то мусор, а твой кха-дар делал все, чтобы отвлечь наше внимание от этого необычного явления.

– Мыши. И крысы, – кивнула она с невинным выражением. – Старый Берт никогда в этом не признается, но на его постоялом дворе крысюки – размером с поросят. И говорят, что порой постоялец может исчезнуть прямо из комнаты, а утром находят только несколько окровавленных тряпок.

– Точно. Потому-то мы и спим все в одной комнате. – Дагена энергично кивала, амулеты же ее шелестели и постукивали. – Всегда одна из нас на страже.

Ловчий смерил ее взглядом с головы до ног, но не стал комментировать ее слова. Кайлеан поставила за это ему огромный плюс.

– Ласкольник зовет вас всех на вершину холма. Хочет оговорить, как расставите костры и в какой очередности будете сторожить. И есть у него какие-то поручения на утро. – Ловчий пожал плечами. – Кажется, я опустился до роли вестового. Вы довольны?

* * *

Близилась полночь. Кайлеан в одиночестве сидела подле небольшого костерка, не в силах заснуть, несмотря на то что только завершила свою стражу. Вместо сна она таращилась на огонь, позволяя мыслям плыть собственным ленивым течением.

Из тьмы по ту сторону костра зажглись двое глазищ.

– Можешь выйти.

Бердеф появился в круге света и прилег на землю.

– Разнюхивал?

Он фыркнул и издал странный, подобный хохотку звук.

– А то. Вот и я думаю, что теряем время. Но завтра держи глаза открытыми.

Пес застриг ушами и вскочил на ноги. Тихонько заскулил и отступил задом во тьму.

Она услыхала шелест. Аредон стоял позади нее, с попоной в одной руке и с куском лепешки – в другой.

– Я могу присесть?

– Там, – указала она место по ту сторону костра.

Он без слова уселся, где сказано. Она же подбросила в костер немного хвороста. Затрещало, облако искр затанцевало в воздухе, темнота отступила, словно испугавшись, выплевывая в ответ облако новых теней. Пса нигде не было.

Она почувствовала, что монах присматривается к ней, подняла глаза – глядел он с обычной своей наглой ухмылочкой.

– Ты не слишком часто бываешь в степи?

Он казался удивленным, что она заговорила первой.

– Нет.

– И не знаешь здешних обычаев.

– Нет. Храм в Йерте далековато отсюда. Почти коренные земли империи.

– Мне должно ощущать себя словно дикарке с Пограничья? Запомни, монах, – здесь, на равнинах, если ты сидишь у чужого костра, то не гляди на его хозяина словно свинья на горящий хлев. За такое можно получить кнутом по морде или ножом под ребро. Только товарищи, друзья, побратимы из одного чаардана могут вести себя так свободно. Чужой у костра следит за своими поступками и всегда благодарен, что позволили ему у того огня присесть. Ты понял?

Он опустил взгляд:

– Да.

Она вытащила саблю и начала внимательно осматривать клинок, периодически проводя по нему оселком. Некоторое время слышно было лишь зловещее ззиип, ззиип, ззиип.

– Как становятся Квард’келлом?

Он едва не подавился коржом:

– П-п-п-прошу прощения?

– Как ты стал Ловчим? Тебе еще никогда не задавали такого вопроса?

Он странно усмехнулся:

– Однажды. Давным-давно.

– Ну и? Что ты ответил?

– Ничего. Это был жрец из Помётников. Я застрелил его из арбалета.

– Я арбалета не вижу, потому, полагаю, мне такая опасность не угрожает.

– Н-н-нет. – Он улыбнулся. – Ты всегда настолько непосредственна?

– Я воспитывалась в горах, росла в степи. Не было у меня возможности обучиться придворным манерам. А ты?

– Я – шестой сын барона дак-Поркара. Был у меня выбор: или армия, или орден. Но муштра, марши, постоянные учения и прочие прелести военной жизни как-то меня не привлекали, а потому жрец, который давно уж был прикормлен моим отцом, присоветовал ему отослать меня к Дерфанеру.

– Тому самому Дерфанеру?

– Именно. К Великому Ловчему Владычицы Степей. А он нашел для меня занятие по моим умениям.

Монах молчал несколько ударов сердца.

– Хотелось бы мне сказать, что сама Владычица Степей пришла ко мне и передала свое повеление, но истина выглядит так, что я предпочел это, – он коснулся рукояти меча, – каше из войскового котла.

Заметил, что она следит за ним, и послал ей ироническую ухмылку.

– Мы еще не стали товарищами?

– Это мой костер, монах. Ты сидишь здесь лишь потому, что от остальных очагов веет холодом.

– От этого тоже веет.

– Ты всегда можешь развести собственный.

Она отвела от него взгляд и вновь полностью сосредоточилась на сабле.

– Я тебе не нравлюсь.

Это был не вопрос.

– Людям не нравятся Ловчие. Тебя это удивляет?

– Нет, – вздохнул он. – Нисколько. Хотя я продолжаю удивляться, отчего это так.

Она вернулась к заточке сабли, проигнорировав издевку.

– Сказать по правде, Кайлеан, я не знаю. Отчего люди порой относятся к нам словно к Помётникам? Почему в той комнате, когда я сказал, кто я такой, мне показалось, что они охотней увидали бы а’кеер Молний под своими окнами, нежели меня?

Ззиип, ззиип замерло. Она внимательно взглянула на собеседника: тот казался и правда заинтересованным в ответе.

– А что бы ты сделал, прикажи кха-дар тебе уносить ноги? Если бы он не захотел отправиться сюда?

– Ну… не знаю, не пришло мне это в голову…

– Не обманывай меня, монах. Что бы ты сделал?

Тот отвел взгляд:

– Храмовый суд. Или княжеский трибунал.

– Вот именно, – кивнула она. – Согласно Кодексу, ты можешь заставить нас принять участие в этой битве, даже если нам этого не захочется. Нет-нет, – добавила она быстро. – Мы тоже убиваем Помётников, едва только на них наткнемся. Но мы не любим людей, которые могут нам приказывать. Не для того ты вступаешь в вольный чаардан, чтобы потом принимать приказы невесть от кого.

– Вот уж спасибо.

– Не за что, монах. Тут – степи. Люди живут, как хотят, – и решают свои проблемы так, как хотят.

Ловчий кивнул:

– Именно поэтому ментор мой повторял, что в ста милях к западу от Амерты империя – всего лишь название. И всегда, когда он говорил так, кривился, словно от зубной боли.

Кайлеан пожала плечами.

– Тут – степи, – повторила она. – Милях в двадцати отсюда течет река, а за ней – се-кохландийцы. Полагаешь, кто-то станет здесь переживать из-за каких-то там запретов и приказов? Из-за какого-то там Кодекса или храмовых законов, если всякий день и ночь дом у тебя над головой может загореться? Человек спокойно едет навстречу, и вдруг – щелк, и пытается дышать горлом, пробитым стрелою. Маленькие девочки, выходя пасти гусей, берут с собой не вербовые ветки, а луки и дротики. Жрецам хочется, чтобы все было славно и красиво, словно в святых книгах. Бормочут они о Помётниках и о милости Владычицы, которую надобно еще заслужить. Но когда бандиты стреляют в твою семью, их рядом нету, – говорила она все быстрее, со все бо́льшим чувством. – Потому не рассказывай мне о каком-то там старике, что кривится при одной мысли о границе, потому что сидит он в городе, за стенами, спит под пуховой периной и знать не знает, каково оно – жить здесь, с кочевниками и бандитами под каждым кустом!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 | Следующая
  • 4.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации