Текст книги "Синий мир"

Он открыл глаза.

И не почувствовал на себе ее рук.

Он поднял голову от подушки – и увидел прямо перед собой морду здорового краба, если можно назвать мордой то, что находится впереди у этого бронированного создания. Он резко сел, недоумевая, а краб в испуге метнулся под диван и, почувствовав себя в безопасности, продолжал разглядывать его оттуда, поблескивая бусинками глаз.

Джон посмотрел в окно. Стемнело. На улице горели фонари. В квартире Дебби тоже горел свет. Он ощутил запах ванили и земляники. Его испускали зажженные ароматические свечи. Проморгавшись, он посмотрел на часы. Без семнадцати девять! Он проспал почти четыре часа!

Он попробовал встать и грохнулся на пол, потому что джинсы по-прежнему были спущены ниже колен.

– Лаки! – послышался голос из другой комнаты. – Ты В порядке?

– Да-да, все нормально. – Он подтянул штаны, застегнул молнию и брючный ремень. Это безумство! Полное, совершенное греховное безумство! Необходимо срочно выбираться отсюда!

Он огляделся и увидел на полу красный свитер Дебби, ее голубые джинсы, шерстяные носки и ботинки, в которых она ходила на улицу.

– Лаки, ты не зайдешь ко мне на минутку? – позвала она.

Он стиснул лицо ладонями. Краб, победив страх, перевалился через его ступню и поковылял на кухню, видимо, доедать своего тунца.

– Лаки? – повторила она.

Он находился как раз посередине между дверью в ее спальню и коридором. Он сделал два шага в сторону выхода – и остановился. Его трясло, словно схватился рукой за обнаженный электрический провод. По крайней мере надо хотя бы попрощаться с ней. Нельзя же вот так убегать украдкой, как тать в ночи. Развернувшись, он пошел в спальню, остановился на пороге и прислонился к дверному косяку.

Дебби сидела перед туалетным столиком и красила глаза, глядя в зеркало. На ней были все тот же кружевной черный лифчик, черные трусики и черный пояс с подвязками, украшенный черными розочками. Свеженакрашенные губы полыхали ярко-красным, щеки покрыты густыми румянами, скрывающими загар.

– Привет, – сказала она, откладывая в сторону тюбик с тушью для ресниц, и повернулась к нему. Один глаз еще был не накрашен. – Ты, наверное, очень устал.

– Да. – Собственный голос показался ему незнакомым.

– Дала тебе поспать. Решила, так лучше.

– Да, спасибо. – Он бросил взгляд на ее грудь и почувствовал, как снова запылали щеки.

– Танцевать любишь?

– Прошу прощения?

Опять то же самое. Тоненькие морщинки вокруг ее губ стали резче.

– Танцы, понимаешь? Или в твоем мире никто не слышал, что такое танцы?

– Нет… То есть… Я не танцую.

– Ну ничего, можешь сымитировать. Хочу тебя кое-куда сводить. – Она вернулась к прерванному занятию. – Клуб «Небесная миля». Всего пара кварталов отсюда.

– Клуб? Нет… Правда! Я не посещаю клубы.

– Лаки, ты гей? – вынуждена была спросить Дебби.

– Нет. – Сказано было достаточно твердо.

– Бисексуал?

– Нет.

Остается третье, самое худшее.

– Кастрат?

Он помолчал некоторое время.

– Может быть, – наконец услышала она.

– Нет, ты смеешься надо мной! Такой симпатичный парень не может быть кастратом! Черт побери, это было бы слишком несправедливо!

Она закончила красить ресницы, взяла щетку для волос и принялась расчесывать свою шикарную черную гриву. Джон наблюдал за ней в полном оцепенении; теперь ее лицо превратилось в лицо Дебры Рокс, хотя и сохраняло еще какую-то мягкость, было гораздо менее замкнутым, чем то лицо в полумаске, которое он видел в «Сырых алмазах». Она встала, подошла к постели и взяла разложенную на покрывале черную кожаную юбочку. Потом натянула ее через голову и застегнула молнию сзади. Юбка плотно облегла ее выразительные бедра.

– Толстеть стала, – вздохнула она. На взгляд Джона, фигурка у нее была весьма изящной и стройной. Потом надела блузку с серебристыми блестками. – Лаки, ты не мог бы достать мой пиджак из шкафа?

Джон открыл дверцу. Внутри оказалось множество различных пиджаков – трикотажных, из пестрой камуфляжной ткани, кожаных, отделанных перьями, цвета леопардовой шкуры.

– Какой?

– Угадай!

Он понял и снял с вешалки пиджак леопардовой раскраски. Но успел заметить в глубине еще кое-что, а именно – мужской темно-синий блейзер и полосатый галстук, завязанный вокруг крючка вешалки, на котором висел тот.

– Вот видишь, – сказала она, принимая из его рук выбранный пиджак. – Я же говорила – мы с тобой родственный души! – Пиджак смотрелся на ней так, словно сам Бог сотворил этого леопарда именно для нее. Она поймала его взгляд, но истолковала по-своему. – Да нет, это не настоящий. Я бы не стала покупать настоящий. Да и этот мне кто-то подарил.

– А-а… – Наверное, тот парень, которому принадлежит темно-синий блейзер, подумал Джон.

Напоследок Дебби всунула ноги в черные туфельки на высоком каблуке и направилась из спальни в гостиную. Джон последовал за ней.

– «Небесная миля» тебе понравится, обещаю, – проговорила она уже из кухни. – Там классно! Можешь туда прийти просто потанцевать, и никто тебя доставать не будет. – Она вынула из буфета коробку для сладостей в виде большого яблока и принялась вынимать из нее все содержимое. – Если не хочешь танцевать, можно просто так поболтаться. Никаких проблем. – Запустив руку поглубже, она вынула маленький целлофановый пакетик с белым порошком. – Мне нравятся клубы, где крутая музыка. Помогает как следует оттянуться. – Со сноровкой, выработанной долгим опытом, она вынула из шкафа маленькое зеркальце, бритвенное лезвие и короткую соломинку, потом аккуратно отсыпала немного порошка на стекло и лезвием разделила его на две узкие полоски. – И публика местная мне тоже нравится. Всегда понимают, если хочешь побыть в одиночестве. – Откинув за спину волосы, она наклонилась в втянула ноздрей полоску порошка. Джон сообразил, что это кокаин.

– Пожалуйста… Дебби, не делай этого! – быстро произнес он.

Она удивленно подняла голову. Под носом остался след порошка.

– Чего не делать?

– Вот это. То, что ты сейчас делаешь.

– А-а… – Она усмехнулась. – Не бойся, детка. Я про тебя не забыла. – И протянула ему зеркальце с остатками порошка.

– Я не употребляю наркотики, – покачал он головой.

– Как же ты живешь? – озадаченно уставилась на него Дебби. Потом пожала плечами и быстро втянула в себя вторую полоску. После этого открыла свою черную сумочку, извлекла из нее маленькую коробочку золотистого цвета и отсыпала в нее еще немного белого порошка. Потом закрыла коробочку, спрятала ее в сумку, а остальное тщательно завернула и убрала обратно в коробку для сладостей.

– Я готова! – воскликнула она. Глаза уже заблестели искусственным огнем. Они спустились по лестнице. В вестибюле Джон на некоторое время замешкался у своего велосипеда, но когда Дебби взяла его под руку, трусливая мысль о том, что он уже приблизился к самой опасной черте, вылетела из головы. Они пришли к ее «фиату», сели, она завела двигатель, который опять раскашлялся, и машина рванула вперед.

Через пару секунд у помятого «фольксвагена» – фургона, припаркованного за несколько зданий от ее дома, вспыхнули габаритные огни. Фургон двинулся вслед за «фиатом», сохраняя безопасную дистанцию. Судя по номерному знаку, «фольксваген» прибыл из Оклахомы.

Глава 10

Клуб «Небесная миля» представлял собой земное воплощение преисподней. Больше всего он был похож на пещеру с кирпичными стенами, выкрашенными черной краской. С потолка на веревках свисали сотни пластиковых моделей самолетов. От колебаний воздуха, производимых извивающими, прыгающими и дергающимися в танце телами, они качались и сталкивались между собой. Джону потребовалось несколько минут, чтобы понять необычность этих самолетиков: все они выглядели так, словно попали в аварию – обгоревшие, с помятыми фюзеляжами, обломанными крыльями.;. А на гигантских экранах под оглушительный аккомпанемент ударных и бас-гитар тяжелого рока постоянно демонстрировались сюжеты авиакатастроф, записанные, очевидно, из телевизионных новостей. На экранах полыхало пламя, крупным планом показывали обломки, трупы людей… Джон почувствовал, как Дебби взяла его за руку.

– Хочу тебя кое с кем познакомить! – закричала она, пытаясь перекрыть оглушительный грохот, и потащила за собой, пробираясь между извивающимися телами. Помещение освещалось точечными пульсирующими светильниками; узкий луч крутящегося прожектора под потолком выхватывал то одну, то другую пару и бесстрастно скользил дальше.

Джон был потрясен до глубины души. Он увидел женщин с короткой стрижкой и мышцами, которые заставили бы побледнеть любого бейсболиста из «Сорок девятых». Он увидел мужчину в черном женском поясе с чулками и другого мужчину, танцующего с ним щека к щеке. Он увидел подростка в кожанке с шестью золотыми булавками в носу, который извивался на полу, как дервиш. Он увидел, как черная женщина целует в губы белую женщину, а когда на них упал луч прожектора, заметил влажный блеск их ласкающихся языков. Он едва стоял на ногах, но понимал, что упасть – значит быть немедленно растоптанным армейскими ботинками, гладиаторскими сандалиями и острыми шпильками безумствующих танцоров. Он крепче стиснул руку Дебби, и та повлекла его за собой в сторону, прочь от беды. По периметру танцевальной площадки располагались кабинки; во мраке каждой шевелились человеческие тела. Кабинки тоже были размалеваны черно-белыми рисунками авиакатастроф. Она подвела его к одной из них и помахала кому-то рукой.

В этой Джон смог различить четыре сплетенные в клубок фигуры.

– Большая Джорджия! – крикнула Дебби. – Хочу познакомить тебя с моим новым другом! Это Лаки!

Джон увидел перед собой красивую крупную рыжеволосую женщину с ярко накрашенными губами и черными тенями под глазами. Ее волосы цвета пламени волнами спускались на плечи и грудь. Большая Джорджия оглядела его снизу вверх, начиная от паха, и пристально посмотрела в глаза. Потом медленно облизнула языком пухлую нижнюю губу и произнесла:

– Похоже, он любит страдать. Только голос оказался хриплым, грубым, мужским, с сильным южным акцентом.

– Лаки в порядке, – пояснила Дебби. – Он мой талисман удачи.

– Друзья Дебби – мои друзья, – сказала женщина и еще раз окинула взглядом Джона. Потом переключилась на Дебби:

– Солнышко, ты замечательно выглядишь! Ты ешь те таблетки для похудания, что я дала тебе?

– Да! Обалденные!

– Хочешь еще немного сбросить?

– Конечно, – похлопала она себя по животу. – Здесь.

– Тогда попробуй вот это. – Большая Джорджия запустила руку с черными ногтями в свою расшитую бисером сумочку и извлекла небольшой пузырек. – Они избавят тебя от всего лишнего дерьма, крошка.

Джон чувствовал, что впадает в транс; сознание отключилось, как телефон, выдернутый из сети. Дебби немедленно закинула в рот маленькую белую таблетку и запила глотком белого вина из бокала, который протянула ей Джорджия. Мужчина, сидящий рядом с Джорджией, положил руку ей на грудь;

Джон увидел на тыльной стороне ладони большого вытатуированного паука.

– Ты работаешь, детка? – спросила Джорджия.

– Да, – быстро откликнулась Дебби. – Снимаюсь в рекламных роликах. Ну ты знаешь. Обычная моя работа на телевидении.

– О-о, – протянула рыжеволосая и еще раз окинула взглядом Джона. Глаза с тяжелыми веками понимающе прищурились. – Мне тоже нравится время от времени подрабатывать на телевидении.

Джон понял, что Дебби не хочет, чтобы он узнал о ее участии в порнофильмах, хотя Джорджия, безусловно, была в курсе того, чем она в основном занимается. Они продолжили свою болтовню – о тряпках, модах и так далее.

Внезапно Джон почувствовал, что кто-то буквально пожирает его взглядом.

Он мог сказать об этом наверняка. И взгляд исходил не от обитателей кабинки; те либо скучали, либо делали вид, что слушают разговор Дебби и Джорджии. Он посмотрел налево, потом – направо. Одни темные силуэты. Двигающиеся и исчезающие.

Затем он взглянул на танцплощадку.

У самого ее края, освещаемая вспышками светильников, застыла высокая, стройная фигура.

В этот момент бегущий луч прожектора высветил лицо. Мужское лицо. Во всяком случае, так показалось Джону. Коротко стриженные светлые волосы, длинный плащ. Мужчина – предположительно мужчина – стоял спокойно, положив руки на бедра. Наверное, один из приятелей Дебби, подумал Джон. Хотя очень надеялся, что это не так.

Когда он снова обратил внимание на Дебби, та уже убирала в сумочку свою маленькую золотистую коробку.

– Пойдем потанцуем! – с энтузиазмом воскликнула она. Он опять заметил на верхней губе остатки белого порошка.

– Нет, действительно, я не умею… Но она уже потащила его за собой. Коротко стриженный блондин куда-то испарился.

– Держи его за задницу, Дебби! – громогласно захохотала Джорджия и, понизив голос, добавила, обращаясь к своей компании:

– Я бы не отказалась!

Дебби втащила его в самый центр массы извивающихся, сталкивающихся и трясущихся тел. Вспышки света слепили глаза; оглушительная музыка била по барабанным перепонкам. Дебби что-то прокричала ему, но он не смог разобрать ни слова. Затем она отступила назад, выставила локти, высвобождая себе толику пространства, уперла руки в бока и начала извиваться в таком чувственном экстазе, который способен был, наверное, воскресить Лазаря. Джону ничего не оставалось делать, кроме как стоять и смотреть на ее бедра, в то время как тонкоголосый певец стонал о какой-то одетой в персиковое и черное, которую надо было видеть.

Джон ощущал себя безумцем, оказавшимся в самом центре безумия. Бешено мигали огни; певец заорал что-то насчет «толкаться и пихаться», Дебби обхватила Дона за талию и попыталась заставить его двигаться в такт музыки, но он стоял бесчувственно как колода.

Кто-то отпихнул его в сторону.

Его место занял мужчина, который тут же начал энергично вертеть тазом, норовя войти в контакт с Дебби. Джон мог рассмотреть этого парня – с густыми черными кудрями и точеными чертами лица, как у итальянских скульптур; на нем были дешевые джинсы и белый свитер. Дебби бросила взгляд на Джона, потом на своего нового партнера по танцу – ив этот момент Джон увидел, как резко изменилось ее лицо. Оно стало жестоким – сексуально, бесстыже жестоким; губы приоткрылись и скривились в хищном похотливом оскале. Влажный язычок медленно прошелся по нижней губе. Она выгнула спину и издала стон. Руки взмыли вверх и нырнули в черную гриву, разметав во все стороны густые пряди. В глазах полыхнуло пламя. Джон подумал, что если бы она так посмотрела на него, он бы просто сгорел на месте. Он отступил назад, ошеломленный, и понял, что только что видел появление Дебры Рокс из обличья Дебби Стоун.

Итальянец продолжал двигать бедрами; Дебби скользнула по его телу вниз, словно кошка, и лицо ее оказалось на уровне его паха.

Луч прожектора, пометавшись по залу, остановился на этой паре. Все остальные танцующие отступили в тень, словно тоже уязвленные этим зрелищем. Все встали вокруг, громкими криками и свистом подбадривая Дебру Рокс, разворачивающуюся во всей своей красе и силе.

Теперь она лежала на спине, тело билось в конвульсиях, итальянец навис над ней, промежность его оказалась ровно на уровне ее рта; он изображал танцем оральный секс. Затем она с неожиданной силой вскинулась с пола; теперь ее бедра оказались у лица этого парня. Он обхватил ее снизу и встал; она обвила его ногами. Они продолжали вертеться и дергаться, освещаемые синеватым светом. Дебра Рокс запустила пальцы ему в волосы и провела языком по лбу. Барабанная дробь изображала дикую, животную страсть, влечение самца и самки. Джон видел, как глаза ее зажглись огнем желания; ее язычок откровенно манил к себе итальянца. Жар ее страсти ослепил Джона так, словно он взглянул прямо на атомный взрыв. Публика неистовствовала; все орали, хлопали, топали, отбивая ритм. Пол дрожал и грозил превратить все заведение в «Подземную милю». Дебра Рокс уже снова была на ногах; ее бедра вертелись и вертелись, распаляя партнера. Тот упал на колени, задрал голову и высунул язык, нацеливаясь на ее черный цветник. Лица обоих блестели от пота; они сплели пальцы. Дебра Рокс села верхом на его жадно разинутый рот.

Джон понял, что его сейчас вырвет. Кто-то вытолкнул его из внутреннего круга, и он не стал сопротивляться. Натыкаясь на людей и всуе поминая имя Господа, он поплелся в сторону, чувствуя себя старым мешком, набитым ненужным хламом.

Разглядев на стене стрелку с надписью «туалет», он двинулся в указанном направлении. Спазмы становились все сильнее. Надо было как можно быстрее, оказаться в мужской комнате. Он торопливо миновал черный коридор, открыл красную дверь и оказался в помещении с писсуарами и несколькими кабинками. Он ввалился в одну из них, запер за собой дверь и склонился над унитазом. Прямо перед лицом в грязной жиже плавали размокшие окурки. Тело покрылось холодной липкой испариной; его трясло. Там, в зале, дикая барабанная дробь грохнула взрывом, от которого вздрогнули стены; он боялся подумать, что там сейчас происходит.

Потом он услышал звук хлопнувшей двери. И перестук каблуков по скользкому линолеуму. Потом шаги прекратились.

Трэвис, остановившись перед дверцей кабинки, извлек из кобуры свой «кольт» сорок пятого калибра. Тусклыми как пепел глазами он следил за этим человеком от самого танцзала. Он знал, что тот вошел в туалет один. Трэвис поднял руку с «кольтом», целясь прямо по центру дверцы кабины. Он оттянул курок. Раздался сильный, уверенный щелк.

Джон услышал его и поднял голову. Что за странный звук?

Палец ковбоя лег на спусковой крючок.

– Ну крутая сучка, должен тебе сказать! – внезапно послышался возбужденный голос. Кто-то вошел в туалет.

– Эх, как бы я ее рачком оттянул, за милую душу! – громко рыгнув, подхватил второй, расстегивая молнию. Послышалось журчание мочи в писсуаре.

Трэвис лихорадочно обдумывал ситуацию. Пристрелить можно всех троих, запросто. Но где тут запасной выход? Как отсюда выбираться? Через долю секунды решение было принято.

Пистолет с инкрустированной рукояткой совершил оборот вокруг пальца и скользнул в кобуру. Мужчины, более всего озабоченные освобождением переполненного мочевого пузыря, не обратили на него ни малейшего внимания.

Придется в следующий раз, решил Трэвис. Резко развернувшись, он вышел из туалета. Джон так и не смог вызвать рвоту. Желудок выворачивало по-прежнему, но никаких явных признаков не наступало. Он подождал еще некоторое время, проверяя, все ли в порядке с пищеварительным трактом. Холодный пот, обильно выступивший на лбу, постепенно высыхал. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь прояснить мозги, но туалетные ароматы способствовали этому весьма слабо. Обтерев лицо куском туалетной бумаги, он наконец вышел из кабинки и направился обратно в это дьявольское злачное место развлечений.

Дебби нигде не было видно. С нарастающей тревогой Джон понял, что итальянца тоже нет. На танцевальной площадке снова было не протолкнуться; тела извивались как многоголовая гидра. В поисках Дебби Джон незаметно для себя оказался около кабинки, в которой правила бал Большая Джорджия.

– Куда ушла Дебби? – спросил он, чувствуя легкое головокружение.

– Она тебя искала. Решила, ты ее бросил. Поэтому тоже ушла. – Большая Джорджия пожала плечами и лукаво усмехнулась:

– И не одна.

Джон охнул. Желудок словно провалился в пропасть и никак не мог достичь дна.

– Я просто… Я же отошел всего на пару минут!

– То, что может сделать Дебби за пару минут, – тебе лучше об этом не знать. – Большая Джорджия подалась вперед, выставив на обозрение свои невероятных размеров груди, и мило улыбнулась:

– Не хочешь попробовать южную девочку, а, северный красавчик?

Джон счел вполне уместным убраться отсюда со скоростью ветра. Вырвавшись из «Небесной мили», он добежал до ближайшего угла и застыл, вздрагивая от холодного ночного воздуха. «Фиата» Дебби на месте не оказалось. Воздух со свистом вырвался из легких, как из проколотой шины. Где-то глубоко-глубоко в сердце возникла острая ножевая боль неподдельного отчаянья.

Ну а что ты, собственно говоря, хотел? – спросил он сам себя. Настоящей любви? Яблоко съел, осталась одна косточка. Даже сам воздух вокруг «Небесной мили» казался испорченным. Надышавшись им, можно навсегда отравить душу.

Черт побери, думал он, шагая по улице в поисках такси. Мне показалось, я ей понравился.

Такси ему удалось остановить, пройдя не меньше четырех кварталов к югу от клуба.

– Куда ехать? – поинтересовался водитель. Джон поколебался некоторое время, затем назвал адрес – в том квартале, где находился дом Дебби. Единственное, что ему хотелось, – взгромоздиться в седло своего велосипеда и как можно быстрее вернуться в церковь. Он чувствовал себя шелудивым блохастым псом.

Он сунул руку в карман, проверить, на месте ли ключик от замка.

И не нашел.

Нет, ключ должен быть у него! Он проверил другой карман. Тоже нет. Может, выпал где-нибудь там, в клубе? Но возвращаться в этот вертеп порока выше его сил. Все равно, если кто-то его случайно нашел, наверняка это не установишь. Он еще раз обшарил все карманы. В джинсах ключа не было.

– Потеряли что-то? – спросил таксист.

– Нет, бумажник со мной, – успокоил его Джон. Да, бумажник по-прежнему в заднем кармане, а вот ключ – тю-тю.

Машина подъезжала к району Дебби. Он откинулся на сиденье и стал думать, что делать. Заставить себя подняться на четвертый этаж и постучать – нет, на это он не способен. Если там окажется эта ухмыляющаяся итальянская рожа – Джон не сумеет удержаться в рамках строгого католичества. Но он же отлично помнит, как положил ключ в правый карман! Почему его там не оказалось?

– Стойте, – попросил он водителя. Тот притормозил, предчувствуя осложнения. – Я передумал. Мне нужно к собору Святого Френсиса, это на углу Вальехо и…

– Да, я знаю. Симпатичное местечко. – Таксист развернул машину. Они поехали на юг, к дому Джона.

Он решил оставить решение этой проблемы до завтра. О Боже, завтра же воскресенье! Он потерял счет времени, потому что обычно субботние ночи проводил за чтением и молитвой. Он посмотрел в окно и увидел в нем свое отражение. Интересно, удастся ли ему сегодня заснуть. Тело уже предвкушало колючие струи ледяного душа.

Меня бес попутал, сказал он сам себе, четко и просто. Бес попутал, повязал по рукам и ногам. Если ночью кровать начнет шататься – я выломаю стену и брошусь в бега.

Он вздохнул и покачал головой. Под коленками до сих пор было слегка липко от масла.