Текст книги "Новые приключения Гомера Прайса. Сентербергские истории"

– Завтрак пловцов-чемпионов, – добавил мистер Габби.

– Каждый кусочек – водонепроницаемый! – воскликнул Макс.

– Так и есть, – кивнул мистер Габби. – Они так хорошо держатся на плаву, что сразу и не проглотишь! Мы для этих хлопьев придумали коробку с выпуклой крышкой, – продолжил он. – Посылаешь её нам по почте и в ответ получаешь надувные нарукавники.

– И это ещё не всё! – подхватил Макс. – Ты ещё получаешь резиновые ласты.

– Плыви с «Пловцами-ловцами»! – пропели в унисон Макс и мистер Габби.

– Где-то я уже это слышал, – нахмурился дядюшка Одиссей.

– Нет, – твёрдо сказал Макс. – Вы совершенно точно ничего такого не слышали.

– Потому что мы только вчера это придумали, – сказал мистер Габби, – и даже ещё не напечатали ни одной коробки. Мы сейчас собираемся уговорить Билли Бицепса поддержать «Пловцов-ловцов».

– Как, того самого пловца-чемпиона, который снимается в кино?! – воскликнул Фредди с восхищением.

– Да, сынок, мы попросим единственного в своём роде Билли Бицепса порекомендовать покупателям «Пловцов-ловцов», – ответил Макс. – Мы как раз зашли к вам по дороге на пресс-конференцию Билли, где собираемся заручиться его поддержкой.

– Да-да, мы едем в Калифорнию, в старый добрый Голливуд, чтобы заключить сделку с Билли, – гордо сказал мистер Габби.

– Давай уже поедим и поедем, – нетерпеливо сказал Макс. – Мне, пожалуйста, дежурное блюдо!

– И мне, – сказал мистер Габби.

И пока дядюшка Одиссей готовил заказ, мистер Габби запел себе под нос: «Жди меня, Калифорния!»

В поисках золота

– Это мне напоминает одну историю, которая произошла со мной в Калифорнии, – сказал дедушка Геракл.

– Да? – без особого интереса спросил Макс.

– Да! – ответил дедушка Геракл. – Немало времени я провёл тогда в Калифорнии, промывая золото.

– Да? – спросил Макс.

– Да! – продолжил дедушка Геракл. – В те времена в Калифорнии водилось золотишко. И сдаётся мне, я не сплоховал.

– Вы правда нашли золото? – оживился Макс.

– Нашли, ещё как нашли! – ответил дедушка Геракл. – Да у нас этого золота было завались!

– Расскажите, папаша, – сказал мистер Габби.

– Вот оно как, – начал дедушка Геракл. – Это Попрыгунчик решил, что пора нам с ним отправиться на Запад искать золото. Имя его, конечно, было не Попрыгунчик, а Джордж. Джордж Мак-Туд. Но все звали его Попрыгунчиком, потому что он всё время дёргался и подпрыгивал, как жаба в чертополохе. Вот оно как, значит. Попрыгунчик Мак-Туд решил, что пора нам попытать удачи в поисках золотишка. Пришёл он как-то ко мне и говорит: «С тех пор как индейцы ушли, стало нечем заняться. Давай-ка двинем на Запад, поищем золото. Собирай своё барахлишко!» А мне уже и самому до смерти надоело клепать бочки и соль продавать. Сентерберг стал настоящим городом, даже шерифа завели. Заняться ему, правда, было нечем, так что он просто сидел и целыми днями играл в шашки, прямо как сейчас.

– Чёрт подери, Геракл, это не так! – вклинился шериф.

– Ты мне историю дашь рассказать? – нахмурился дедушка Геракл. – Или мне придётся…

– Ладно-ладно, – нетерпеливо сказал мистер Габби, – значит, вы с этим Попрыгунчиком отправились искать золото. А дальше что было?

– Короче говоря, мы с Попрыгунчиком добрались до Цинциннати и сели на «Огайскую невесту», – продолжил дедушка Геракл. – Отличный был пароход, один из лучших от Цинциннати до Сент-Луиса, а уж трубы у «Невесты» были…

– Ну, папаша, – опять прервал его мистер Габби, – давайте пропустим рекламную паузу, мы ведь не собираемся покупать эту «Невесту». Что там с золотом?

– Так, мистер, я вам не советую меня перебивать, – грозно сказал дедушка Геракл. – Три месяца добирались мы с Попрыгунчиком до западного побережья, и рассказывать эту историю не по порядку я не собираюсь, ясно? – Дедушка обвёл взглядом кафе и продолжил: – Ну и вот, через три месяца пути мы с Попрыгунчиком добрались до Калифорнии. Купили себе пару некрупных мулов, кирки, лопаты и лотки, в которых промывают золото. А ещё много кожаных мешочков, чтобы было куда складывать самородки. Ну и, конечно, прежде чем двигать в горы, запаслись провиантом. Некоторых послушаешь, так можно подумать, что искать золото было очень трудно. Но тут всё дело в том, чтобы знать, где смотреть. В Калифорнии даже не нужно было знать, где смотреть, нужно было просто идти, куда все идут. Вообще-то надо было очень постараться, чтобы не найти это чёртово золото. В некоторых городках люди даже строили с опаской – а то найдётся золото на заднем дворе, и придётся дом сносить и весь двор промывать, чтобы добыть его оттуда. Вокруг приисков уже было полно городов и поселений, и люди там вели себя так нелепо, что мы с Попрыгунчиком решили поискать себе местечко подальше, в горах, и там мыть своё золото. Вот оно как. Дошли мы до какого-то богом забытого места, вокруг ни души, зато есть симпатичный ручей у подножья высокой скалы.

– Попрыгунчик, – сказал я, – давай разобьём лагерь у подножья этой скалы. Что-то мне подсказывает, что здешняя грязь только и ждёт, чтоб мы её хорошенько промыли.

И да, там было золото, у подножья этой скалы. Плюньте в лицо тому, кто скажет, что золото сложно найти. Да не сложнее, чем бревно с места на место перекатить. Эта жёлтая ерунда разбросана повсюду, как пятна на пеструшке.

Дедушка Герк наклонился к мистеру Габби и потрепал его по руке:

– Да, в те дни нужно было быть полным идиотом, чтобы не наткнуться хотя бы на небольшую кучку золота, если ты, конечно, его искал.

– Да-а-а, папаша, от ваших историй мухи дохнут на лету. Ни тебе бандитов, ни индейцев, ни проходимцев, претендующих на золото. Хоть бы, я не знаю, оказались в пустыне без воды…

– Ну всё! – взревел дедушка Геракл. – Сколько можно меня перебивать? То, о чём ты болтаешь, это самое обычное дело! Да в меня стреляли и я умирал от голода и жажды чаще, чем вы, парни, в кино ходите! Я же говорю, найти золото – раз плюнуть. Самое интересное начинается потом. И знаете, что смешнее всего? Никогда не угадаешь, как на человека это найденное золото повлияет. Кому-то не терпится потратить всё до последней крупинки, а другие копят золото, пока не наберут огромную кучу. Ещё бывают такие, кому позарез надо свою власть показать, эти сразу важничать начинают. А ещё я встречал парней, которые нет-нет да и задумаются: что они роют, зачем они выковыривают эту жёлтую ерунду из земли? И съесть её нельзя, и построить из неё ничего нельзя, и зимой от золота не согреешься, как от угля, и надеть его нельзя, если, конечно, не сделать из него себе вставную челюсть или ещё какую-то сверкающую штучку, без которой прекрасно можно обойтись.

Вот взять Попрыгунчика Мак-Туда, такой нетерпеливый парень. Я был уверен, что он в секунду всё потратит, но не тут-то было. Он – ну кто б мог подумать! – оказался из тех, что копят. Ну а я – из тех, кто сразу тратит, прямиком из лотка.

Вот оно как. Мы промывали и промывали. И должен вам сказать, друзья мои, что нет ничего интересного в промывании золота. День за днём ты только и делаешь, что берёшь пригоршни грязи и швыряешь их в лоток, потом опускаешь его в воду и трясёшь туда-сюда, пока песок и грязь не вымоются. И вот так ты трясёшь туда-сюда, туда-сюда… И наконец на дне лотка видишь сияющий самородок. Или даже два. Золото просто очень тяжёлое, так что оно опускается на дно лотка, а не вымывается с грязью.

Так мы и сидели на корточках на берегу этого ручья, рыли, окунали и промывали. Когда самородок находил Попрыгунчик, он сразу клал его в один из маленьких кожаных мешочков, что висели у него на поясе. Сначала он наполнял самородками один мешочек, потом следующий и так далее. Как я уже сказал, Попрыгунчик был из тех, кто копит. Он постоянно пересчитывал свои маленькие мешочки с золотом и никогда не снимал с пояса – боялся, что сопрут. А у нас как раз в то время кофейник продырявился, и кофе в нём уже было не сделать, так что я хранил своё золото в нём. И каждую пару недель, когда он наполнялся, я седлал мула, отправлялся в город и тратил всё до последней крупинки – до самого дна кофейника. Потом возвращался назад, чтобы намыть себе ещё кофейничек, и смотрел, как Попрыгунчик пересчитывает свои маленькие кожаные мешочки. Чем больше золота находил Попрыгунчик, тем беспокойнее он становился и тем больше подпрыгивал. Найдёт несколько самородков с одной стороны ручья, положит в мешочек, прикреплённый к поясу, а потом – р-р-раз и перепрыгнет на другой берег. Там ещё нароет и тоже положит в мешочек.

Так вот, золото – штука очень тяжёлая, и эти мешочки у Попрыгунчика весили всё больше, и ремень вместе со штанами болтался у него где-то на бёдрах. А рубашка взмывала вверх каждый раз, когда он перепрыгивал через ручей. Мешочки весили всё больше и больше, но Попрыгунчика это совершенно не волновало. Он промывал, копил и прыгал сначала с той стороны ручья, что был ближе к скале, потом – с другой. И вот сижу я как-то у нашего ручейка, и вдруг мне в голову приходит блестящая идея.

– Попрыгунчик, – говорю я ему, – такая водичка хорошая, я, пожалуй, искупаюсь.

– Чего?! – удивился Попрыгунчик и посмотрел на меня так, будто я совсем умом тронулся. – Да мы с тобой тут моем золото не больше четырёх месяцев, и я точно помню, что ты принимал ванну накануне нашего отъезда из Огайо.

– И нечего, малышня, смеяться, – сказал дедушка Герк Гомеру, Фредди, Джинни Ли и всем остальным детям, которые фыркали и хихикали. – Тогда мыло было не то что сейчас. Оно, может, было и не в такой красивой упаковке, зато, Господь свидетель, если уж ты им что-нибудь помыл, это что-нибудь оставалось чистым.

Мистер Габби уже открыл рот, чтобы возразить дедушке Гераклу, но, заметив блеск в его глазах, передумал.

– Да, – сказал я, – продолжил дедушка Геракл, – приму-ка я ванну. Снял одежду и вошёл в воду. – Давай со мной, – крикнул я Попрыгунчику на ту сторону ручья, – вода что надо! Попрыгунчик молча помотал головой, выковырял ещё один самородок из своего лотка и положил его в маленький кожаный мешочек на поясе. Потом он перепрыгнул на другой берег и снова начал промывать золото. Я плескался в своё удовольствие и смотрел, как Попрыгунчик намывает самородок с одной стороны ручья, потом прыгает и намывает ещё один – с другой. Потом он продвинулся вверх по течению и начал всё сначала.

– Попрыгунчик, – закричал я, – ты бы спустился вниз по течению, а то я купаюсь в грязи, которая из твоего лотка выливается.

Попрыгунчик попрыгал вниз по течению. Ну и беспокойный же был парень! Допрыгав до места, где я купался, он вдруг остановился, переминаясь с ноги на ногу и теребя пуговицы на рубашке.

– Что, приятная водичка? – спросил он.

– Не то слово, присоединяйся! – ответил я.

– Ну, мне бы, конечно, хотелось, но я, пожалуй, не буду, а то простужусь ещё, – сказал Попрыгунчик, продолжая мяться на берегу.

Вот оно как. И тут я понял, что к чему! Попрыгунчик просто боялся, что если он пойдёт купаться и снимет свой пояс с мешочками хоть на минуту, его кто-нибудь обязательно сопрёт. Я же говорю, никогда не угадаешь, как золото повлияет на человека. Бедный Попрыгунчик, судя по всему, уже и во мне начал сомневаться. Я сел посередь ручья к нему спиной и сказал:

– Попрыгунчик, я закрою глаза и не открою их, пока ты не скажешь, что можно. А ты выбери какие-нибудь кусты, зарой там свой пояс с мешочками и спокойно иди купаться.

Я слышал, как он там возится в кустах, а потом он закричал: «Готово!» Я повернулся и увидел, как Попрыгунчик торопится к берегу без своего пояса. Он снял одежду и зашёл в воду. Я не знаю, то ли галька впивалась ему в ноги, то ли просто от нервов, но он, видимо, решил, что лучше зайти с другого берега. В общем, Попрыгунчик прыгнул! Божечки мои, вот это был прыжок! Я сидел в воде и видел, как Попрыгунчик Мак-Туд взмыл в воздух, он поднимался всё выше и выше и наконец приземлился, что твой голубь, прямо на вершине скалы. Подпрыгнул на триста футов[3]3
  1 фут – 30,48 см. То есть бедняга Мак-Туд подпрыгнул примерно на сто метров в высоту.


[Закрыть], как через ступеньку перескочил.

– Да-да, так всё и было! – сказал дедушка Геракл громко, чтобы перекрыть восхищённый гул. – Да-да, Попрыгунчик Мак-Туд прыгал туда-сюда через этот ручеёк почти четыре месяца, и с каждым прыжком золото, которое он копил в своих мешочках на поясе, становилось тяжелее на один – два самородка. Когда ты постоянно тренируешься прыгать с тяжёлым весом на поясе, то, если снять его, можно и взлететь. И это ещё не всё, – заторопился дедушка Геракл, – Попрыгунчик Мак-Туд сидел там, на этой трехсотфутовой отвесной скале, абсолютно голый. Он не мог спрыгнуть и не мог слезть! Где-то милях в двадцати на север была тропа, по которой можно сойти, но прежде, чем он добрался бы до неё, он бы весь покрылся волдырями. Я попытался кинуть ему верёвку, но никак не мог добросить до вершины скалы. А Попрыгунчик уже начал жаловаться, что очень уж солнце припекает.

– Спрячься в тени какого-нибудь куста, а я придумаю, как тебя оттуда достать, – крикнул я.

Если Попрыгунчик дотуда допрыгнул, я тоже смогу, прикинул я. Надо только подготовиться и попрыгать туда-сюда вдоль ручья, с каждым прыжком поднимая чуть больше веса. У Попрыгунчика, конечно, ушла куча времени, прежде чем он совершил свой большой прыжок. Но он то и дело останавливался, чтобы мыть золото. Я прикинул, что если буду только прыгать, а вместо самородков класть в карманы камни, то Попрыгунчик оглянуться не успеет, а я уже на скале. Понимаете, счёт шёл на часы. Он же там, бедняга, был на жаре, без еды и воды.

– Вот оно как! – дедушка Геракл говорил всё громче. – Я первым делом хорошенько подкрепился, чтобы больше не тратить на это время, и принялся прыгать. Перепрыгнул через ручей, положил камень в карман и прыг обратно. Ещё камень – и назад. Туда-сюда, туда-сюда, дедушка Геракл принялся раскачиваться на стуле.

И все дети, и мистер Габби, и Макс, и дядюшка Одиссей, и даже шериф тоже принялись раскачиваться на стульях туда-сюда, внимая дедушкиным словам.

– Мои карманы становились всё тяжелее и тяжелее, – напомнил дедушка Геракл своим качающимся слушателям. – Я чувствовал, как они тянут меня вниз… С каждым прыжком всё тяжелее… Туда-сюда, туда-сюда… Заполнил все карманы штанов, – уже почти пел дедушка Геракл. – Заполнил карманы рубашки… – Слушатели покорно раскачивались. – Положил пару камней в правый ботинок и всё прыгал туда-сюда, туда-сюда… Потом в левый ботинок. Туда-сюда, туда-сюда… Взял пару тяжёлых камней в правую руку… Потом пару камней в левую руку…

– И вот! – возопил дедушка Геракл, резко перестав качаться. – Я быстро содрал всю одежду, быстро обвязал верёвку вокруг пояса и быстро ка-а-а-к прыгну!

Глаза слушателей устремились за рукой дедушки Геракла прямо к потолку кафе и замерли на пятне в дальнем углу.

– Фух! – выдохнул старик, вытирая пот со лба, а потом медленно, как будто он был всё ещё потрясён после всех этих лет, прошептал: – И вот он я на вершине скалы с Попрыгунчиком Мак-Тудом.

– Да вы что! – опешил Макс.

– Да ну! – удивился мистер Габби.

– Да-да, – торжественно сказал дедушка Геракл. – И мы спустились по этой верёвке, собрались и отправились обратно в Огайо.

– А что… – начал мистер Габби.

– Жалко, конечно, мне было Попрыгунчика, – прервал его дедушка Герк, потирая подбородок.

– А это… – попытался встрять Макс.

– Ну, со всеми этими приключениями, – продолжил дедушка Герк, – он забыл, где закопал свои мешочки с золотом. Всё там перерыл, прежде чем сдался.

– А это правда? – закончил наконец свой вопрос Макс.

– Да, я частенько думаю о золоте Попрыгунчика, – ответил дедушка Геракл. – Может, как-нибудь отправлюсь на Запад, поищу его.

– Что-то с этой историей не так, – проворчал шериф, почесав в затылке. – Но никак не пойму что.

– Разве может человек так прыгнуть? – покачал головой дядюшка Одиссей. – Хотя, наверное, может, – быстро проговорил он, взглянув на дедушку Геракла.

– Эту историю вам не испортить, – с видом триумфатора провозгласил дедушка Геракл.

– Это как на роликовых коньках, – объяснил Гомер, – когда снимаешь тяжёлые ролики, ноги кажутся лёгкими как пёрышки. И ты их задираешь выше обычного.

– Дело, наверное, в силе притяжения, – развил мысль дядюшка Одиссей. – Гравитация постоянно тянет золото и камни вниз. Это как с яблоками, которые падают с деревьев. И когда человек теряет эту гравитацию так резко, ничего ему не остаётся, кроме как взмыть вверх.

– Стойте! – вскричал мистер Габби с безумным блеском в глазах. – У меня идея! Это даже лучше, чем «Пловцы-ловцы».

Макс сразу понял своего напарника и сказал:

– Да, мы можем поменять коробку, и даже не надо будет делать их водонепроницаемыми!

Потом мистер Габби и Макс начали говорить одновременно:

– Да что есть такого у этого Билли Бицепса, чего нет у нашего старика, да он лучше Супер-Дупера. Дети выстроятся в очередь. Давай сделаем его партнёром в нашей фирме, да? Да!

– Папаша, – сказал мистер Габби, ухватив дедушку Геркулеса за руку, – вы теперь член правления рекламно-упаковочной компании «Габби, Максвелл и Геракл»!

– Да, я в своё время немало сделал бочек и бочонков! – напомнил дедушка Геракл о своих успехах в деле упаковки.

– Не надо бочек, папаша, вы просто рассказывайте свои истории! – сказал мистер Габби.

– Вот именно, – поддакнул Макс, – но не всем подряд, а только партнёрам по компании.

– Вот это идея! – вскричал мистер Габби. – Пойдём, Макс, нам пора.

– А как же дежурное блюдо? – забеспокоился дядюшка Одиссей и ловко поймал бутылку кетчупа, которую Макс на радостях запульнул по барной стойке.

– Мы даже можем придумать рекламную песенку, – хихикал мистер Габби, хлопая Макса по плечу.

– Вместе прыгать веселей, съешь наш завтрак поскорей! – пропел Макс на мотив «У нашей Мэри есть баран», и они с мистером Габби, всё ещё напевая, вышли на улицу, сели в машину и укатили.

Дядюшка Одиссей качал головой и грустно смотрел на нетронутое дежурное блюдо, а шериф сдвинул очки на нос и сказал:

– Я сразу понял, что по этому Габби тюрьма плачет.

Дедушка Геракл, видимо, мыслями всё ещё был где-то на Западе, потому что он потёр подбородок и сказал:

– Никогда не знаешь, как золото подействует на человека.

– Вот оно как, пора мне домой – куриц кормить, – вдруг сказал старик. – Нет-нет, никаких больше историй сегодня, – сказал он, умело отцепляя мальчиков и девочек от рукавов пальто.

Он вытащил чей-то волчок из-под своей левой ноги, пообещал «другой раз» и двинулся вниз по улице.

«Шарики невесомости»

В понедельник днём мама Гомера встретила его у двери.

– Гомер, звонили с почтовой станции и сказали, что дедушке Гераклу прислали большую посылку. Сбегай к нему, пожалуйста, и скажи об этом.

– Ага, – кивнул Гомер.

– И не задерживайся, – добавила мама быстро, когда Гомер уже почти выскочил на улицу.

– Ты куда, Гомер? – крикнул Фредди со своего крыльца.

– На станции дедушку Геракла ждёт посылка, – ответил Гомер, – я иду сказать ему об этом.

– Не пойти ли мне с тобой? – предложил Фредди, уже шагая рядом с Гомером.

– А вот и дедушка! – Гомер показал на холм, где стояли дом и курятник дедушки Геракла.

– Вам посылка! – выпалил Фредди, не успев отдышаться после подъёма по холму.

– На станции, – объяснил Гомер. – Почтарь звонил только что. Может быть, ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой и посмотрели, что в ней?

– Вот оно как, – сказал дедушка Геракл. – Кто же это послал мне посылку? Я ничего не заказывал, дней рождений и годовщин в этом месяце нет. Подождите, я возьму свою шляпу и пойдём посмотрим, что это за посылка такая.

Когда они переходили площадь, шериф выглянул из парикмахерской и крикнул:

– Там на станции посылка, пришла дневным поездом!

Дедушка Геракл кивнул и продолжил свой путь. А за ним шагали Гомер и Фредди. Джинни Ли и ещё несколько детей спустились со ступенек памятника и тоже присоединились к шествию. Так что, когда дедушка Герк дошёл до почтовой станции, его окружала небольшая толпа. И все собирались помочь ему получить посылку. А на платформе дедушку ждал огромный ящик.

– По наклейкам, что внутри, не поймёшь, – рассуждал дядюшка Одиссей, уже стоявший на платформе рядом с ящиком. – Тут только сказано: «Осторожно» и «Не кантовать».

Сквозь толпу прорвался дежурный по станции и вручил дедушке Гераклу жёлтую бумажку:

– Геракл, эта телеграмма только что пришла из Нью-Йорка.

Дедушка Герк похлопал себя по карману:

– Очки забыл. Гомер, будь хорошим мальчиком, прочти, что тут написано.

Гомер прочёл:

«Послали четырёхмесячный запас потрясающего нового сухого завтрака Тчк. Не забудьте прочитать инструкцию на коробке Тчк. Нетерпением ждём вашего экспертного мнения, прежде чем начать продажи Тчк. Габби и Максвелл».

– Четырёхмесячный запас завтраков, – усмехнулся дядюшка Одиссей.

– Очень много еды, – сказал дежурный по станции, отправляясь назад в контору.

– И очень много коробок с крышками, – сказал Гомер.

– Ох, ничего себе! – воскликнул Фредди. – Давайте откроем посылку и посмотрим, что за эти крышки дают!

Дедушка Геракл достал свой перочинный нож и аккуратно разрезал клейкую ленту, которой была запечатана посылка.

Он взял одну из коробок и прочел написанное гигантскими буквами: «ШАРИКИ НЕВЕСОМОСТИ».

Дальше было мелкими буквами, и дедушка Геракл, пощурившись для порядку, передал коробку Гомеру, чтобы тот прочитал вслух, что там написано.

– «„Шарики невесомости“, – начал Гомер, – это завтрак чемпионов по прыжкам. Невероятный сухой завтрак, упакованный в уникальную коробку с утяжелённым свинцом донышком!»

– Это как? – спросила Джинни Ли.

– Инструкция с обратной стороны, – Гомер перевернул коробку: – «Съедайте упаковку лёгких как пёрышко „Шариков невесомости“ каждое утро четыре месяца подряд – и станете чемпионом по прыжкам. Всё, что вам нужно сделать:

1. Съесть „Шарики невесомости“.

2. Оторвать утяжелённое донышко коробки и прикрепить к куртке или кофте при помощи специальной безопасной булавки, которая прилагается к донышку.

3. И наконец: тренируйте прыжки!

Обязательно каждое утро есть полезные и лёгкие как пёрышко „Шарики невесомости“ четыре месяца подряд и

Обязательно каждое утро прикреплять новое утяжелённое донышко коробки к куртке четыре месяца подряд. А потом снимаете куртку и – ПРЫГ! Ваши друзья будут ПОТРЯСЕНЫ!»

– Чёрт подери! – сказал дядюшка Одиссей, почесав в затылке.

– А что, не напоминает ли всё это одну твою историю, Геракл? – сказал шериф, хитро улыбаясь.

– Геракл, – крикнул дежурный по станции, снова подходя ко всей честной компании, – да ты популярен сегодня! Ещё одна телеграмма!

– Что? А-а, да? – задумчиво переспросил дедушка Геракл и передал телеграмму Гомеру, чтобы тот прочёл её вслух.

– Тут сказано, – начал Гомер, – «Пожалуйста, рассчитайте время так, чтобы эксперимент с „Шариками невесомости“ закончился утром четвёртого июля, в День независимости Тчк. Радио, телевидение, новостные агентства прибудут снимать прыжок Тчк Габби и Максвелл».

– Ну что же, дедушка Геракл, – сказал дядюшка Одиссей, – похоже, у нас есть шанс разобраться, что не так с твоей историей.

– ТАК, – взревел дедушка Геракл, – всё ТАК с моей историей! Эти двое сумасшедших пытаются засунуть её в коробку и сделать из неё еду. Проблема с этим рекламным людом в том, что они не знают, где слова и истории заканчиваются и начинаются НЕ СЛОВА и НЕ ИСТОРИИ. Они всё это путают, печатают на красивых коробках и начинают этому верить.

– Ну, в мире, где есть телевидение и ракетные корабли, сложно ничего не перепутать, – сказал дядюшка Одиссей. – Надо признать, я и сам недоумеваю. Всё в этой теории звучит хорошо, но мне не кажется, что золото, или камни, или утяжелённые донышки от коробок с «Шариками невесомости» могут помочь человеку совершить такой невероятный прыжок. Вот только не могу ухватить, что же конкретно не сработает!

– Пффф, – фыркнул шериф, – во всех историях Геракла что-то не работает: и с этим проваливанием под лёд, и с этими чоробьями на васах. Тьфу, я хотел сказать воробьями на часах. Всегда что-то не сходится.

– Так, шериф… – начал было дедушка Геракл.

Джинни Ли положила свою маленькую ручку на морщинистую руку дедушки Геракла и сказала:

– Не обращай на него внимания, мы все очень любим твои истории!

– Ещё бы! – подхватил Фредди.

А Джинни Ли продолжила, повернувшись к шерифу и дядюшке Одиссею:

– И четвёртого июля дедушка Геракл вам всем покажет, так и знайте!

Толпа детей одобрительно загудела. Дедушка Герк с неуверенным видом потёр подбородок. А Джинни Ли повернулась к нему и нетерпеливо спросила:

– Покажешь ведь, дедушка Герк?

– Эм-м-м-м, – промычал дедушка Геракл, пока дети продолжали радостно верещать.

– Так, ну пойдём, – сказала Джинни Ли детям, – поможем дедушке Герку отнести «Шарики невесомости» домой.

Она внимательно проследила, чтобы каждый ребёнок взял несколько коробок «Шариков невесомости». Потом Джинни, всё ещё держа дедушку Герка за руку, возглавила процессию, и толпа мальчиков и девочек, нагруженных коробками «Шариков невесомости» с утяжелёнными донышками, отправилась в сторону дома дедушки Геракла, оставив на платформе шерифа, дядюшку Одиссея и огромный пустой ящик.

Вечером, после ужина, Гомер и Фредди сидели на заборе и обсуждали дневные события.

– Это будет покруче салюта, Гомер, я имею в виду прыжок дедушки Геракла на четвёртое июля, – сказал Фредди.

– Ну да, – пиная ногой штакетину, протянул Гомер, – всегда с ними так, нельзя им доверять!

– Кому нельзя доверять? – спросил Фредди.

– Ты видел, как она на него смотрела? Ты видел её глаза? Положила, значит, свою руку на дедушкину и говорит: «Ты же сделаешь это, дедушка Герк?» Говорю тебе, Фредди, девчонкам доверять нельзя. Всё Джинни Ли со своими указаниями, она впутала дедушку в эту историю.

– Ты что, думаешь, ничего у дедушки не получится?

– Понимаешь, нельзя быть уверенным, пока кто-нибудь не попробует.

– Нет, Гомер, всё должно получиться. Главное, двигаться к цели постепенно. Это как с быком. Это-то точно можно сделать, я видел фотографии.

– Ну да, – согласился Гомер.

– А когда снимаешь роликовые коньки, то ноги и правда как будто отрываются от земли, – продолжил Фредди. – Ты только представь, что с каждым днём нагружаешь себя всё сильнее, а потом в один прекрасный день сбрасываешь весь груз сразу, и тут-то, почему бы и нет, Гомер, почему бы тебе не взлететь?

– Ну, может, и так, – с надеждой сказал Гомер, – и, кроме того, есть же эти «Шарики невесомости».

– Слушай, Гомер, – прервал его Фредди, – а ты их видел, вообще? Они ведь и правда лёгкие как пёрышко: дунешь – и полетят по всей комнате.

– Может, и так, Фредди, но я не уверен, что эта лёгкость помогает подпрыгивать. Другое дело, что они обогащённые, а это уже может помочь с прыжками. Витамины много чего могут. Я читал статью о том, что витамины могут сделать человека счастливым, здоровым, храбрым, и не только. А мистер Биггз сказал мне, когда я был в парикмахерской, что от них даже волосы на лысине могут появиться.

– Вот, Гомер, а я о чём говорю, – это может сработать, – кивнул Фредди. – Может, и не так хорошо сработают, чтобы человек прямо на триста футов подпрыгнул, но до крыши суда, может, и хватит. Так чего ты волнуешься?

– Я волнуюсь, – сказал Гомер, – что что-нибудь пойдёт не так. И тогда дядюшка Одиссей и шериф будут дразнить дедушку Герка. И все эти взрослые – дежурный, парикмахер, судья – они его просто засмеют!

– Да-а, он страшно разозлится, – согласился Фредди.

– И, главное, обидится, – добавил Гомер. – Если это случится, дедушка Герк наверняка вообще перестанет рассказывать истории.

– Ох, Гомер, это будет просто ужасно, – согласился Фредди. – Может, уговорим его отменить всё это?

– Поздно, – грустно сказал Гомер. – Если отменить, взрослые скажут, что он испугался, и всё равно его высмеют. Надо было ему весь этот четырёхмесячный запас «Шариков невесомости» отправить обратно мистеру Габби, с утяжелёнными донышками и всем прочим.

– Надо было ему сказать, – вздохнул Фредди.

– Эх, – сказал Гомер, – да я думаю, дедушка Герк и сам бы догадался, если бы не…

Тут Гомер взял камень и швырнул его в почтовый ящик. И они с Фредди печально побрели по дороге.

– Да, она, конечно, любит командовать, – наконец сказал Фредди. – Но знаешь, Гомер, я бы и сам на такое согласился, если бы знал, что ей этого хочется.

– Я как раз об этом и говорю, – мрачно сказал Гомер. – Девочкам доверять нельзя. Ну, увидимся! – Гомер помахал Фредди и, пульнув ещё один камень в почтовый ящик, пошёл домой.

Со следующей недели у детей вошло в привычку каждый день останавливаться у дома дедушки Геракла, чтобы посмотреть, как он готовится к прыжку. Хотя старик особо ни с кем не разговаривал, все сочли, что ему и самому очень любопытно, чем кончится этот эксперимент. Так любопытно, что он стал прицеплять четыре свинцовых донышка от «Шариков невесомости» каждое утро после завтрака.

– До четвёртого июля слишком долго ждать, – говорил он. – Так я нагружусь и буду готов прыгать уже ко Дню святого Патрика.

Кроме того, у дедушки Геракла были очень чёткие представления о том, куда именно нужно прикреплять донышки. Он вешал их на рукава, подтяжки, штаны, рубашку и даже на ботинки.

– Так вес лучше распределяется, именно так я раскладывал камни, когда спасал Попрыгунчика, – объяснял он.

Тренировался дедушка рядом со своим домом, прыгая туда-сюда через ручеёк, который впадает в Кёрбстоун. Дядюшка Одиссей и шериф как-то утром зашли посмотреть, как прыгает дедушка Геракл.

– Ты не следуешь инструкциям! – возмутился дядюшка Одиссей. – Это не научный подход!

– Уфф, – выдохнул дедушка Геракл и прыгнул через ручей, слегка сгибаясь под тяжестью свинцовых крышечек. – Обойдусь без научного подхода! – крикнул он.

Потом снова выдохнул и перепрыгнул обратно.

– Как-то же обошёлся – уффф, – когда учился поднимать быков – уффф – и лошадей. И не собираюсь менять свои подходы сейчас. – Тут он остановился и вытер лоб. – Я вам говорю, вы живёте в странном мире, ворон на заборе не сосчитаете без своей статистики. Старый человек, как я, историю не может начать, чтоб кто-нибудь не сказал: «Это не научные факты, это никто не доказал». В прежние времена люди верили друг другу на слово, все как один, за исключением пары самых жалких типов. Так вот я вам докажу, – сказал дедушка Геракл и – уффф – сделал новый прыжок.

От дома дедушка Геракл старался далеко не уходить. Гомер и Фредди бегали с поручениями и ухаживали за цыплятами, а Джинни Ли и её подружки помогали по дому, потому что вес чистого свинца от донышек «Шариков невесомости» начал уже сильно мешать старику справляться с хозяйством. Но он не сдавался, каждый день в любую погоду после завтрака прикреплял четыре, а то и больше донышек и отправлялся прыгать.

А погода не менялась. Светило солнце, не было ни дождя, ни ветра, и, как говорится в старой пословице, март был тих, как ягнёнок. Но утром накануне Дня святого Патрика со страшной силой задул ветер, полил дождь, и март, как говорится в старой пословице, зарычал, как лев.