Текст книги "Старики"

Но тут произошел случай, который еще раз перевернул жизнь маленьких сестер. В тот день, как обычно по дороге в столовую, Нуник обратила внимание на двух женщин, просивших подаяние. Они стояли, прислонившись к каменной ограде. На руках молодой женщины лежал грудной ребенок, Что именно заставило ее бросить свой взор в ту сторону, в то время как просящих подаяние было немало на улицах села, сказать трудно. Это были ее бабушка и мачеха с ребенком. Вот такая встреча! Нуник бросилась к ним, они обнялись, но не успели еще, как следует пообщаться, как именно в этот момент около них остановилась бричка, из него вышел американец, а вслед за ним переводчик.

То был хозяин приюта. Он поинтересовался, кем приходятся эти женщины девочке. Узнав, что произошла совершенно неожиданная встреча родных, он категорически заявил, что они должны забрать ее, поскольку запрещается какой-либо контакт, с кем бы то ни было. И, что Нуник будет предоставлена одежда, питание, но жить в приюте она не может.

Надо сказать, что город был переполнен беженцами, власти своим распоряжением обязали, чтобы местные жители предоставляли беженцам, своим соотечественникам, жилье и какое-то пропитание. Беженцы поголовно были женщины и дети. Они брались за любую работу, чтобы как-нибудь прокормиться. Бабушка и мачеха с маленьким грудным ребенком, которого она родила за время их долгой разлуки, устроились в коровнике. В этом же доме в одной комнате проживала женщина по имени Шушик, а в двух комнатах супруги, занимавшие руководящие посты в местных органах власти. Шушик, услышав рассказ о происшедшем, сказала:

– Пусть девочка ночует у меня. Она чистая, приедет Маро, постараемся ее обратно поместить в приют.

Надежда на возвращение в приют у Нуник была. Маро заведовала организационно-пропагандистским отделом в аппарате партии, кроме того имела солидный большевистский стаж и пользовалась большим авторитетом. Супруг же был председателем горсовета. Решили ждать Маро, она пребывала в командировке в Закавказском бюро по делам партии.

Вскоре приехала Маро, но в ее просьбе забрать Нуник обратно американец отказал, повторив, что они ее обеспечат одеждой и питанием. Вечером Маро, собрав их, сказала:

– Нуник останется у меня, я ее удочерю. У меня нет детей, и я позабочусь о ней.

Так маленькая Нуник приобрела свою третью мать. Мать, которой она стала обязанной всем, чем наградила ее жизнь в дальнейшем. За год Маро научила ее не только ведению домашнего хозяйства, но и грамоте, привила любовь к книге и чтению, и настолько успешно, что Нуник сразу приняли в пятый класс школы. Маро часто уезжала в командировки, но ее заботу и внимание к себе Нуник чувствовала в ее письмах, советах.

Подруга Маро появилась в их доме после очередной командировки. Она должна была работать в одном из учреждений города. Жить ей было негде, и Маро приютила ее у себя дома. Женщина интересная, пользующаяся вниманием мужчин, превосходящая подругу по части женского обаяния… и произошло то, что не так редко случается в жизни. Однажды Маро сказала Нуник:

– Девочка моя, мы переезжаем с тобой в Ереван, потому что, как ты заметила, мой муж сошелся с моей подругой. Оставить тебя у них я не могу. Ты для нее чужая и она превратит тебя в домработницу, а тебе надо продолжать учебу.

В Ереване, куда они переехали, Маро устроила Нуник в детский приют, а недалеко располагалась школа, где она училась.

– Я часто езжу в командировки, брать тебя с собой нет возможности, а тебе надо продолжать учебу, – сказала Маро.

Но не прошло и года, как и этот детский приют перевели в Степанаван, который стал ее родным местом, где она впервые получила помощь, хлеб, приют, и, главное, человеческую теплоту и сочувствие от совершенно незнакомых людей, ставших впоследствии для нее родными. В Степанаване она жила в приюте, но она была свободна, часто навещала Шушик, оставалась у нее ночевать, для нее даже поставили кровать, она садилась и за стол как своя родная. Скоро Нуник окончила школу и поступила в педагогический техникум.

– Извини, мне надо на несколько минут отлучиться, а ты отдохни пока, – сказала мне Нуник и прошла на веранду, к кухонной плите. Смотрю ей вслед: сгорбленная спина, редкие седые волосы, худое, очень худое тело. «Она так и не привыкла много есть, и оттого такая худая», – промелькнула у меня мысль. Вспоминаю, как я заходил к своему другу Мэлсу и меня всегда угощали как родного, а ведь это были годы войны, когда каждый кусок чего-нибудь съедобного был на счету. Тогда мне казалось это само собой разумеющимся, а теперь… теперь я понимаю, чего стоило оставшийся кусок разделить на двоих. Они жили очень бедно, Нуник работала в радиокомитете, получала гроши, а мы с Мэлсом болтались по дворам, вбирая в себя все хорошее и плохое, что дает двор семи-восьмилетним пацанам. Иногда она забирала нас к себе на работу, но там нам было скучно, мы катались на лестничных перилах, там были отлично отполированные перила.

Появилась Нуник.

– Ну, давай продолжим.

И тут произошло-то, что никак не предугадаешь. Лента на магнитофоне оборвалась, что-то произошло с механизмом протяжки. Работа остановилась.

– Давай рассказывай, я буду запоминать, – предложил я.

И я запомнил.

После окончания техникума по рекомендации Маро ее пригласили на работу в Грузию в качестве преподавателя и заведующего просветительским центром в один из районов с преимущественно армянским населением. Началась коллективизация, ее избрали комсомольским вожаком. Так как она была весьма активной и принципиальной, то ее приглашали на всевозможные собрания, где она своими выступлениями обратила на себя внимание руководства и ее рекомендовали направить на учебу в Высшую партийную школу. Но Маро воспрепятствовала этому, сказала, что ей надо приобрести специальность, а в идеологическом плане она уже достаточно подкована, и предложила поехать в Ереван и поступить в сельскохозяйственный институт. Хотя душа не лежала к сельскохозяйственной профессии, Нуник не посмела возразить Маро. Летом, будучи на практике в табачном кооперативе, по настоянию партийного руководства она была назначена председателем вновь образованного колхоза.

– Но я же учусь, как же с учебой? – попыталась возразить она.

– Ничего, за вами останется учебное место, – таков был ответ партийного руководства.

Убийства, поджоги, воровство, сопротивление кулаков было повседневной реальностью.

– Кулаки были очень безжалостны. Мне дали пистолет, с которым я не умела обращаться.

Одновременно с должностью председателя ее назначили заведующей финансовым отделом и партийным секретарем района.

– Кушать было некогда. Когда поздно ночью я возвращалась в райцентр, столовая уже не работала, и я оставалось голодной до следующего дня. Захаровка, где я была председателем колхоза, находилась в семи-восьми километрах от райцентра, и я каждый день шла пешком через лес с большой палкой в руках, ибо там водились волки. На ногах были рогожные ботинки, которые очень натирали ноги. Когда в колхозе убили двоих, люди начали выходить из колхоза.

Я их собрала и говорила: «Почему все богатства должны быть в руках одного человека, пусть и даже самого уважаемого? Это несправедливо. Мы должны сами вести свои дела».

– А тебя слушали, твоя агитация достигала цели?

– Слушали внимательно, задавали вопросы. Конечно, не все сразу. Основной опорой были батраки, наиболее задавленная, привыкшая и примирившаяся со своей участью часть крестьянства. Надо было дойти до их сознания.

Поработав два года, Нуник вернулась в Ереван, окончила институт и по решению руководства института, в числе четырех ребят, была направлена в Москву на учебу в Тимирязевскую академию. По приезду в Москву заболела тифом и пролежала в больнице месяц. Она решила возвратиться в Ереван. В Ереване встретила своего знакомого, который сделал ей предложение. Ей было всего 26 лет. Маро одобрила ее выбор. Прошел год, она забеременела. Аршо, так звали ее мужа, был командирован в Сухуми. В октябре 1937 года он уехал, чтобы сдать дела и возвратиться в Ереван. Как раз в то время весь актив сослали в Сибирь. Уже спустя несколько лет она узнала, что из Сибири их забрали на фронт, где они все и погибли.

– Мэлса я родила как раз в то время, когда Аршо уехал в Сухуми.

Прошли годы. Мэлс стал уважаемым человеком в городе. Окончив университет, он вскоре стал руководителем крупного отдела института геологии.

Я к тому времени переехал в Москву и наши встречи стали редкими, но мы друг с другом все также были по-братски связаны. Жил он зажиточно, женился на семнадцатилетней латышке. Красивая, скорее, модная по тем временам… Он привез ее в Ереван быстро и неожиданно. У них родились девочка и мальчик. А она, окруженная со всех сторон мужским вниманием, подалась в актрисы. Актриса из нее не получилась, но сама артистическая среда наложила на нее отпечаток, повлияла на их семейную жизнь. Частые застолья, в которых проводил время Мэлс, превратили его, худого парнишку, в очень грузного мужчину, за сто килограмм. В тридцать пять лет он скончался. Для Нуник это был неимоверный удар. Она осталась жить в своей старой бедняцкой комнате. На похоронах она плакала очень странно: плакала, но, ни одной слезинки в глазах. Потом я это начал замечать у многих стариков.

– Разве это справедливо, – говорила она, – мать хоронит сына?!

Когда я записывал ее рассказ, она жила с внуком. Невестка продала все, что было, и переехала обратно в Ригу, дочка поехала с ней, а внук учился в Ереване, остался с бабушкой. Последний раз я ее видел, когда она уже потеряла память. Я уходил от нее – лучше бы я ее не видел! – во что превращает старость человека?! Я никак не предполагал, что спустя много лет эту женщину – Нуник, я буду вспоминать чаще, чем моего самого близкого друга – Мэлса.

Размышления

Иногда я думаю, что случится с миром, если вдруг на этой грешной земле исчезнет бедность? Такая картина в недалеком будущем представляется вполне реальной. В мире уже немало стран, где с бедностью или практически покончено, или ее границы значительно сужены. Одновременно, значительная часть человечества все еще пребывает в состоянии бедности, а некоторая – нищеты. Но в мире определенно наблюдается сужение территорий и народов, пребывающих в ней. Поэтому, учитывая нарастающие темпы прогресса науки, технологий, с бедностью, как мы сегодня ее представляем, не в столь отдаленном будущем будет покончено.

А между тем вся история человечества – это всякого рода усилия и борьба за освобождение от бедности. Бедность вписана не только в бесконечную историю человечества, но и сама является фактором творения истории, она предполагала свое непременное присутствие в человеческом роду. Можно предположить и, наверное, так будет правильно, что само понятие бедности претерпело значительные перемены. Бедный человек семнадцатого века и нынешний бедняк разительно отличаются. Американский бедняк и недалеко от него пребывающий гаитянский бедняк далеко не одинаковы.

Говоря о бедности, мы, прежде всего, имеем в виду ее материальную составляющую. Именно материальный фактор в бедности выступает наружу, он причина бесконечных драк и столкновений внутри людского сообщества.

Бедность часто ассоциируется с нищетой. Но это далеко не синонимы. Первобытные племена, обитающие в труднодоступных местах Земли, живут бедно, а некоторые афро-азиатские народы в нищете. И тем, и другим недоступны блага цивилизованного мира. Но первые от этого не страдают, у них свой ассортимент пищи, своя духовная жизнь и, что важно, они слиты с природой. Вторые – продукт общественного расслоения общества, связанного с нещадной эксплуатацией. Я умышленно привожу такое сопоставление. Потому что внешне на картинах и экранах они во многом схожи.

Философия бедности присуща многим религиозным учениям и воззрениям. Их приверженцам предписан определенный свод положений, правил, определяющих их духовную жизнь, поведение, образ жизни очень и очень близких к философии бедности (тот же буддизм), не имеющих ничего общего с нищетой.

Но бедность категория не только материальная, как это представляется на первый взгляд, но и моральная, нравственная. Я имею в виду бедность, как творца души человека. Именно в кругу бедности формируются душевные качества больших человеческих сообществ, характер, менталитет, привычки и адаты народов. Из бедности церковь черпает свои вековые устои и постулаты. Бедность диктует вектор жизни даже тем кругам населения, которые вовсе не бедствуют. И причиной того является близость бедных слоев населения к истокам природы, откуда они непосредственно черпают свой жизненный опыт и сознание. Происходит это стихийно и, как правило, носит в себе позитивный настрой. Бедность, как это ни странно, в жизни каждого человека, почему то бывает связана с наиболее романтическим, интересным и запоминающимся периодом жизни.

– Я помню рассыпчатую картошку, которую мать готовила по праздникам, иногда с ломтиком селедки. Лучшей еды я пока не знаю, – это говорит очень обеспеченный человек, попробовавший лучшие кухни мира.

Когда пишутся эти строки, на Гаити, в чуть ли не самой бедной стране мира, произошло землетрясение. Жуткие картины заполнили экраны: безвластие, хаос, тысячи погибших, столица превратилась в сплошные руины. Нет пищи, воды, тысячи голодных среди разлагающихся трупов. И я представляю, что если бы нечто подобное произошло бы в какой-нибудь цивилизованной стране, в той же Европе, картина была бы совершенно иная. Организованные грабежи, война на улицах с полицией, с армией и это при том, что без пищи и воды население бы не осталось. Мир чистогана диктует свое поведение. В Гаити такого не произошло, лишь отдельные эпизоды, которые тут же и без особых усилий пресекались небольшим контингентом ООН.

Современный человек, с его чрезмерным самомнением, все больше отрывается от земного притяжения, начинает пребывать в неком искусственном, виртуальном мире. Чудеса техники и технологии им знакомы не только по картинкам, но ими многие реально пользуются. Зато чудеса природы большинству из них не только незнакомы, но и глубоко для них безразличны. Они живут и получают удовольствия и радости от мира, который враждебен природе и создан вопреки ей. Машины и мегаполисы, механизмы и компьютеры, новые технологии, новые культуры возникают с такой быстротой и поспешностью, втягивают миллионы людей в орбиту ими же созданного искусственного мира, что думать о своей связи с природой, а тем более считаться с ней, многим даже не приходит в голову. Вертясь и крутясь в этом мире, находясь в состоянии постоянной гонки и опьянения, многие вдруг однажды обнаруживают никчемность прожитых лет.

Такое отрезвление приходит в старости, когда в голове утихают бури прошедшей жизни, высвечиваются ее истинные ценности, которые прямо или косвенно связаны с первоисточником жизни, с природой. Ибо мы все дети природы.

Это проявляется у разных людей по-разному, одни рвутся на дачу, к земле, другие вдруг замечают, что им интереснее стало смотреть передачу «В мире животных», а не котировки валют и положение с индексами на рынках, и всех повсеместно тянет заиметь кошек, собак и других земных тварей. Они обнаруживают, что от этих неразумных существ, которые чисты в своих помыслах, наивны и естественны, они получают больше тепла, любви и ласки, чем от своих сослуживцев, друзей и даже родных. И это ступени возвращения к природе.

Другая половина человечества, пребывающая в бедности и сохранившая связь с природой, отнюдь не в восторге от своей жизни, она стремится вырваться из привычного быта и попасть в цивилизованный мир. Таким образом, человечество в целом, как ракета, стремится оторваться от земли, от первозданности и вступить в безбрежный, чуждый ему мир.

Наверное, мало найдется людей, которые хотели бы жить в бедности или ограничиваться неким скромным достатком.

Один из исторически культивированных положений – это бесконечная погоня за материальными благами (стремление разбогатеть).

И в этой погоне за богатством вовлечена вся планета. Вчерашние народы, пребывавшие в нищете, становятся бедными странами, страны бедные переходят в разряд быстроразвивающихся стран, мировая тенденция подсказывает, что не в столь отдаленном будущем бедность останется уделом прошлого человечества. Свершится великая человеческая мечта.

Но как бы ни так!

Эта сказка о всеобщем вселенском благосостоянии еще более разбудит темные пороки человечества.

Природа не только предъявляет человечеству экологические требования, она совершенно ясно выдвигает свои требования и по поводу нравственных и моральных качеств обитателей Земли.

И одно из ключевых требований – обуздание ненасытности, коей человек отличается от иных существ, довольствование малым достатком, самоограничение, обуздание жажды потребления. Лишь в старости многих постигает мысль, как мало нужно человеку и как много времени требуется, чтобы понять это.

Природа же допускает существование такого неприятного для большинства людей явления, как бедность.

Как это ни парадоксально звучит, бедность очищает человеческий дух, в недрах бедности порождаются лучшие нравственные и моральные качества человека, более того, бедность является необходимым элементом существования человека. Не станет бедности – исчезнет и само человечество. Есть хороший аналог из области медицины. Переедание, чрезмерное потребление пищи стало настоящим бичом человека в развитых странах мира. То количество высококалорийной пищи, которое не так давно было доступно лишь небольшой части населения этих стран, сегодня стало почти общедоступным.

Последствия приняли угрожающий характер и теперь заговорили об угрозе здоровью нации, о необходимости вести здоровый образ жизни. Но здоровый образ жизни не может быть лишь ограничением рациона пищи, фитнесом и прочими модными благами цивилизации.

Здоровый образ жизни предполагает иную философию жизни, ключевым моментом которой является существование в бедности. Бедность не должна рассматриваться как нечто постыдное, неприемлемое и нежелательное для человека, наоборот, она должна пониматься как наиболее рациональный и приемлемый для человека образ жизни. Я не фантазирую, во многих странах, особенно в Юго-Восточной Азии, такое отношение к бедности – реальность. Некоторые известные персоны даже пожелали попробовать этой экзотики, но оказавшись снова в своих родных, упитанных стенах, возвращаются к привычному образу жизни. Это более похоже на некое духовное баловство нашего мира.

Многие хотят стать миллионерами. А вот прожить в бедности? Еще никто не сказал, что труднее – вырваться в миллионеры или спуститься в бедняки. Вам смешно?! Но не смейтесь, это во мне говорит мудрость старика. Ведь что такое старость? Это, помимо всего прочего, возвращение в детство, простой, наивный взгляд на историю своей жизни.

* * *

Мир меняется на глазах, причем скорость перемен поразительно убыстряется с каждым годом. Вроде те же 24 часа в сутки, но как быстро они летят, особенно в старости. И, наконец, я ощущаю, что мир, в котором я живу, – это не мой мир, он не плох и не хорош, а просто не мой. Почему не мой? Наверное, потому, что я не поспеваю переварить, привыкнуть, а затем и сделать привычным для себя эти изменения. Я не поспеваю за переменами, за новизной. Я говорю по мобильнику, очень удобно, печатаю эти строки на компьютере, просто не сравнить даже с недавним прошлым.

На днях пришлось выбросить пишущую машинку, пылящуюся под кроватью, мне стоило это больших усилий.

Если бы вдруг я поймал золотую рыбку, и она предложила мне исполнить одно мое желание, то я попросил бы возвратить меня в мой старый мир. Это в молодости все новое, современное вызывает восторг, а старое или уходящее – пренебрежение.

– Я современный человек, – с гордостью и неким бахвальством заявляют преуспевающие, популярные молодые и не очень молодые люди. Но зачем они этим гордятся? Наверное, потому, что они уверены в том, что их мир, в котором они являются активными его строителями, лучше, чем постепенно сдающийся и уходящий в историю, вчерашний.

Чем активнее участвует человек в строительстве новой жизни, тем больше она дорога и тем больше он связан с этим миром. Но приходит момент в жизни каждого из нас, когда постепенно обрываются нити, связывающие вас с этим миром, и ты начинаешь ощущать, что твой мир уходит в прошлое, превращаясь в мир воспоминаний. Кончается период созидания, начинается период ностальгии.

Некоторые люди почтенного возраста, особенно публичные, известные деятели, пытаются приспособиться, к современной жизни, но это показное. В глубине души они живут прошлым, подсознательно сопоставляя прошлое с настоящим. Это не значит, что вместо загородного особняка они предпочли бы жить в коммуналке, где прошли их молодые годы. Нет. Это означает, что они вспоминают с теплотой или с ненавистью ту коммуналку, где тетя Поля поила их чаем с пирожками или дядя Леша наливал рюмочку по праздникам каждому из обитателей, приговаривая: «За радость в этой жизни».

И вообще, когда сопоставляешь мир своей юности и мир старости, то обнаруживаешь удивительную вещь – все изменилось: и дома, и машины, вся техника, еда, и даже вода. Ну буквально все. И даже люди в прошлом были, кажется, лучше. Но когда начинаешь глубже и бесстрастно копаться в памяти, то обнаруживаешь, что, увы, только одно не изменилось – человек. Эта банальная истина особенно полно открывается в старости.

* * *

Я где-то читал, что один английский поэт имел обыкновение читать свои новые произведения своей собаке. И его знакомые воспринимали это как должное. Можно представить беседу с каким-нибудь хомячком или с кошкой, и никто не сочтет это чудачеством. Но в то же время мы подозрительно смотрим на старика, который беседует вслух с весьма значительной личностью – с самим собой.

– Что ты там все бубнишь и бубнишь, не переставая? – кричит соседка на огороде своему старому мужу.

На самом деле он один, вокруг никого, и он говорит как будто с кем-то, стоящим рядом. Но кто его слушатель? Вечность. В действительности именно ей направлены монологи старика, потому что душа у него там, даже когда она тут, в нас.