Текст книги "Власть мошенников"

Д'ельтипа ошеломленно уставилась на свою преемницу. Издалека, со стороны луга, послышался глухой, низкий рокот. Обернувшись, обе зензамы увидели, как шлюпка людей мелькает между редких пухлых облаков весеннего неба.

8

Лагерь гардианов. Планета Застава

Капитану Льюису Ромеро было опасно подавать идею – точно так же, как неопытному пилоту опасно доверять космический корабль. Только плохой пилот совершает запуск, понятия не имея о возможностях корабля. В своей приверженности идее Ромеро не видел дальше собственного носа.

Ромеро отличался непомерным тщеславием. В последнее время на «Ариадне» закипела бурная деятельность – формировались и проходили подготовку новые боевые соединения, они часто пользовались складами и системами связи станции. Кроме того, «Ариадне» было поручено осуществлять поставки в лагерь на Заставе и удовлетворять постоянно растущие требования ученых в связи и информации. Команда Ромеро выполняла полезную работу, его подчиненные многого достигли, но этого было недостаточно.

Наконец Ромеро пришло в голову, что он совершил серьезную тактическую ошибку, отправив на планету Густава. Он с самого начала знал, что аборигены Заставы не просто представляют интерес для ученых – они открывали возможность совершить блестящую карьеру. Но пока продвижение по службе светило лишь Густаву.

Да, Льюис Ромеро слишком долго оставался на бобах. Похвалы, которые заслужила работа экспедиции, пока не принесли лично ему никакой пользы. Ситуацию следовало срочно изменить.

Вот почему он решил спуститься на Заставу. Предлогом послужил не только визит вежливости, но и необходимость надзора за поставками в лагерь. Ромеро дал подчиненным понять: он желает лично убедиться в том, что работа в лагере идет нормально, а также выслушать жалобы и предложения. Но все это были лишь предлоги. Ромеро вынужден был признаться самому себе, что Густав прибрал дело к рукам. Лагерь находился в идеальном состоянии, был чистым, хорошо распланированным, и все участники экспедиции, и гражданские и военнослужащие, казалось, были вполне удовлетворены условиями жизни и работы. Ромеро обошел лагерь, наблюдая, как работают вместе люди и аборигены Заставы. Последних он еще никогда не видел своими глазами; их размеры изумили Ромеро. Он встревожился, убедившись, что работа лагеря налажена, а по всем проектам наблюдается заметный прогресс.

Черт возьми, ему не следовало поручать Густаву командование экспедицией – хотя, если учесть его работу в разведке и нехватку персонала, Густав был вне конкуренции, а сам Ромеро вряд ли смог бы одновременно руководить «Ариадной» и экспедицией.

Но самое досадное – работа Ромеро на «Ариадне» в отсутствие Густава вдруг усложнилась. Официально Густав по-прежнему считался заместителем командующего станцией, отправленным по особому поручению, и потому Ромеро не имел права подыскивать ему замену. Вновь эта нехватка персонала! А без Густава накопилось черт знает сколько дел! И он, Ромеро, своими руками вручил Густаву премию за первый контакт! Теперь Густав получит продвижение по службе, его имя войдет в историю, а Ромеро еще двадцать лет будет прозябать на «Ариадне»! Льюису Ромеро не была чужда зависть.

Чтобы осуществить свой план, Ромеро требовалось поговорить непосредственно с аборигенами Заставы. Ему было необходимо перехватить инициативу. Если Густав и сюда сунет нос, никто даже не вспомнит о вкладе Ромеро в первый контакт. Внутренне кипя, Ромеро ждал, когда будет готов электронный переводчик. Он постоянно торопил его создателей, хотя делал вид, что его самого торопят из центра, и никоим образом не выдавал личную заинтересованность. Сам Ромеро никогда не подгонял техников, но поручал это другим. Если аборигены Заставы и впрямь гении в биологии, как их называли, значит, он, Ромеро, – робот.

Но каким образом устроить встречу с лидерами аборигенов? Ромеро бесконечно долго размышлял над этой проблемой и не придумал ничего лучшего, как остановить первого аборигена, какой ему попадется, и произнести формулу многовековой давности: «Отведи меня к вашему вожаку».

Именно так он и поступил, поравнявшись со следующим аборигеном. Черная коробочка электронного переводчика поразмыслила и перевела его просьбу на язык 3—1.

К'астилль, успевшая привыкнуть к людям и их странным манерам, все-таки смутилась, когда человек подошел к ней и попросил отвести к вожаку.

Люди считали, что им почти ничего не известно о социальной структуре Заставы, но и аборигены планеты почти ничего не понимали в правилах жизни людей. Обе стороны упорно пытались преодолеть трудности, и Люсиль Колдер уже успела объяснить систему воинских званий и знаков отличия, пользуясь при этом плакатом.

Знаки отличия на скафандре этого человека указывали, что равного ему по званию зензамам еще не доводилось видеть. Вероятно, к нему следовало обращаться как к самому старшему по званию. К'астилль решила подстраховаться и воспользоваться приставкой «Д».

Она не сомневалась, что этот человек впервые прибыл в лагерь: переводчик едва воспринимал его слова. Половинчатые не сразу понимали, насколько ограниченны возможности созданных ими машин.

Новый человек, носящий высокое звание… Только как следует обдумав эту информацию, К'астилль перешла к просьбе. Если это и вправду правитель людей, тогда М'еталлис, нет, Д'еталлис, поскольку отлученная Ельтипа уже не имеет права носить полное имя, Д'еталлис захочет встретиться с ним. К'астилль решила оказать собеседнику всяческую помощь.

– Наша правительница, Д'еталлис, почтет за честь встречу с тобой, – произнесла она на английском языке с австралийским акцентом, несказанно изумив Ромеро. – Уверена, она будет рада познакомиться с тобой. Позволь узнать твое имя?

– Ромеро. Капитан Льюис Ромеро.

– Достопочтенный Д'Ромеро, вскоре ты сможешь встретиться с Д'еталлис, – сообщила К'астилль. – Дом Переговоров сейчас не занят. Если ты согласен подождать там, я приведу Д'еталлис, и таким образом обе стороны смогут поговорить в удобных условиях.

– Это было бы неплохо.

– Тогда Д'еталлис сейчас будет здесь. Вы вскоре заметите присутствие друг друга. – К'астилль кивнула человеку и поспешила на поиски правительницы.

Сердце Льюиса Ромеро бешено колотилось в груди, пока он смотрел, как абориген Заставы скрывается в кустах. Он не мог поверить, что все удалось так просто, – о подобном результате своей просьбы он не смел и мечтать. Первый этап пройден. Возможно, весь его план в конце концов сработает.

Д'еталлис пришла в восторг, узнав, что вожак людей выразил желание побеседовать с ней. Зензамы с нетерпением ждали каких-либо решительных действий со стороны гостей. Субординация, приказы сверху, инерция, свойственная крупным организациям, задержки из-за расстояний – для Д'еталлис все эти объяснения казались отговорками, способом затянуть дело. И вот теперь наконец люди прислали сюда представителя, которого не интересовали одни уроки языка. Наконец-то здесь появилась важная персона. Возможно, этот Д'Ромеро не станет ждать приказов сверху, прежде чем что-нибудь сделать. Лидеру полагается беседовать только с лидером, открыто, лицом к лицу – так издавна велось у зензамов.

Теперь, возможно, они чего-нибудь достигнут. Д'еталлис поспешила в Дом Переговоров и обнаружила Д'Ромеро в тесной прозрачной комнате с человеческим воздухом. Он сидел, зажатый в странной штуке, которую люди называли креслом.

Увидев приближающегося аборигена, Ромеро поднялся. Не зная о правилах местного этикета, он слегка поклонился, и абориген ответил ему кивком.

– Д'Ромеро, я – Д'еталлис, правительница этой труппы. Твое присутствие замечено.

– И твое тоже. – Ромеро уже выучился отвечать на приветствие аборигенов. – Я пришел задать вопросы и, возможно, предложить сделку.

– Отлично. Мы не отказались бы от некоторых сделанных вами вещей.

– Со своей стороны мы поступили бы точно так же. Есть вещи, которые вы могли бы изготовить, а мы не отказались бы приобрести их.

– Не понимаю.

– Сейчас объясню. Я положил несколько предметов на стол по твою сторону стены бокса. – Ромеро указал на стол. Там лежал обрывок материала от скафандра Лиги, кусок пластика из внутренней обшивки «Венеры», несколько образцов электронного оборудования Лиги и тому подобные вещи.

Д'еталлис обернулась и рассмотрела предметы.

– Я чувствую их.

– Отлично. А теперь попробую объяснить свой вопрос. Мне говорили, что ваш народ обладает глубокими познаниями в биологии. Что вы можете заставить живые организмы расти так, как вам нужно.

– Разумеется.

– Отлично. Идем дальше. Могут ли ваши ученые создать живые организмы, способные съесть какие-либо или все из этих материалов, жить на них и быстро размножаться?

Д'еталлис подошла к столу и еще раз оглядела разложенные на нем предметы. Она попробовала на ощупь материал скафандра и тут же отдернула руку.

– В этом нет ни малейших сомнений. Нам потребуется всего несколько недель. Такие организмы-пожиратели мы уже используем для уничтожения мусора. Нам остается лишь немного изменить их.

– Великолепно!

– Но мы хотим получить кое-что взамен.

– Конечно. – Ромеро напрягся. Если они пожелают то, чего он не в силах пообещать…

– Тогда позволь кое-что прояснить – прежде, чем мы заключим сделку. Я осмотрела одну из ваших шлюпок, – Д'еталлис употребила английское слово, – и видела, из чего они сделаны. Мне говорили, что у вас есть машины гораздо больше этой – космические корабли, такие огромные, что они не могут покинуть космос и приземлиться. По-видимому, все вещи, которые ты показал мне, взяты со шлюпки или корабля. Если запустить должным образом выращенных пожирателей на корабль, сделанный из этих материалов, он будет уничтожен за считанные, дни, возможно – за часы.

Ромеро смутился:

– Да, это так.

Д'еталлис дернула хвостом.

– Значит, тебе нужно живое оружие. Ты обратился за помощью к нам потому, что вы, люди, ничего не смыслите в науках о живых организмах, а у ваших врагов, знакомых с другими видами вашего оружия, нет зашиты против таких организмов.

Ромеро покрылся холодным потом, но понял, что, солгав, ничего не добьется. Эта Д'еталлис живо раскусила все его замыслы.

– Так оно и есть.

Лицо Д'еталлис покрылось морщинками – Ромеро объяснили, что подобная гримаса выражает удовольствие.

– У меня возникла такая же проблема, половинчатый. Мне нужно ваше оружие. Я видела его у ваших людей и уверена: наше оружие того же рода слишком примитивно и почти бесполезно.

От облегчения Ромеро едва не лишился чувств. Кажется, ему повезло. Его будущее обеспечено! Теперь все, что требуется, – поработать над деталями. На станции имелся арсенал. Он мог бы осуществлять поставки на планету, пока не получит биологическое оружие, покажет его начальству – и, как только мощность этого оружия станет очевидна, Ромеро простят все прошлые грехи.

– Уверен, мы можем прийти к взаимно благоприятному соглашению, – заявил он.

Оба лидера, человек и абориген Заставы, зензама и половинчатый, проговорили еще долго, а затем расстались – и каждый поспешил приступить к выполнению условий сделки.

Только на следующее утро Люсиль Колдер обнаружила, что вчера оставила включенными системы аудиозаписи в Хрустальном дворце.

9

Лагерь гардианов. Планета Застава

Войдя на следующее утро в свой кабинет, Густав застал там Люсиль Колдер – непривычно бледную и напряженную. Он никогда еще не замечал у Люсиль проявлений страха.

Едва он закрыл дверь, Люсиль поднялась и заговорила без предисловий:

– Джонсон, я очень многим рискую. И возможно, подвергаю опасности тебя. Случившееся может быть даже расценено как измена – впрочем, не знаю. Но выбора у меня нет. Ты – единственный человек, которому я могу доверять. Единственный, который способен хоть что-нибудь сделать, – продолжала она, протягивая Густаву кассету. – Послушай вот это. Вчера я случайно оставила включенной систему записи в Хрустальном дворце – и кое-что узнала.

Джонсон Густав не знал, как реагировать на эти слова. Постепенно ему становилось все труднее общаться с Люсиль. Строго говоря, он приходился ей непосредственным начальником, надзирателем в ее тюрьме или, прибегая к менее изысканным выражениям, хозяином. Но помимо этого, он был партнером Люсиль в потрясающих исследованиях, ее главным помощником в непрестанной борьбе за оборудование, координатором всех проектов, в которых участвовала Люсиль. Что бы ни привело сюда Люсиль сегодня, эта проблема никоим образом не упростила бы их отношения. Вздохнув, Густав спросил:

– В чем дело, Люсиль?

– Война может осложниться – по вине аборигенов Заставы. Джонсон, мы с тобой никогда не обсуждали войну или политику, но я знаю – оба мы противники массовых убийств. А такое вполне может случиться, и потому мне необходимо поговорить с тобой, а тебе – послушать эту проклятую запись!

Бывший офицер разведки гардианов уставился на военнообязанного иммигранта. Было трудно, почти невозможно так называть Люсиль. Густав еще раз пристально взглянул ей в лицо – на нем читался неудержимый страх, даже ужас. Что бы ни случилось, новости были неважными. Густав уже привык считать Люсиль своим другом – что бы там ни предписывали правила.

– Ладно, я прослушаю ее. Ты не из тех людей, кто стал бы подвергать нас обоих риску без причины. Я тебе верю.

– Спасибо, Джонсон. Надеюсь, ты не пожалеешь. – Люсиль вытащила из сумки портативный магнитофон.

Пока она возилась с магнитофоном, перематывая ленту и отыскивая нужное место, Густав наполнил кофейник и поставил его на стол. Наконец Люсиль нашла то, что искала, и включила воспроизведение. Густав похолодел, узнав голос Ромеро. Забыв про кофейник, он уставился на Люсиль, хотел приказать ей выключить запись, не слушать ее самой, не втягивать его в это дело. Но, увидев выражение ее лица, Густав понял: этого он не сможет сделать.

Густав сел за стол. Чем дольше он слушал запись, тем сильнее отливала кровь от его лица. Когда запись закончилась и Люсиль выключила магнитофон, Густав потряс головой и проговорил шепотом:

– Неудивительно, что он вдруг затеял эту идиотскую инспекционную поездку. Господи, Ромеро, ты воистину идиот! Безмозглый олух!

– Джонсон, – дрожащим голосом прервала его Люсиль, – это биологическое оружие будет направлено против моего народа! И если план Ромеро сработает, значит, я помогу уничтожить его! Я больше не могу продолжать здесь работу, не могу убеждать себя, что учусь общаться с аборигенами ради всего человечества, если какой-нибудь кретин вроде Ромеро и инопланетянин-маньяк замышляют бойню!

Она остановилась, задыхаясь и изо всех сил пытаясь овладеть собой. Распрямив спину, она взглянула на Густава в упор.

– Лейтенант Густав, скажите мне правду: Ромеро проявил собственную инициативу или действовал по приказу гардианских политиков? Если за этим кошмарным планом стоит правительство гардианов, вы должны сказать мне!

Густав ощутил приступ тошноты. Остатки его веры стремительно улетучивались. Прогнила вся система. Он мог бы дать Люсиль предельно точный ответ, но уже знал немало слухов, понимал, что происходит, и интуитивно чувствовал, как должен вести себя человек, чтобы пережить все беды и встряски. Кроме того, он понимал, каким образом следует противостоять Ромеро.

Закрыв глаза, он зажал в ладонях лицо.

– Нет, политики тут ни при чем, – приглушенно произнес он. – Пока ни при чем, но вскоре все изменится. Мы с тобой никогда не говорили о политике, но полагаю, пришло время рассказать тебе все, что мне известно.

Эти ублюдки потерпели поражение на Новой Финляндии. Вторжение с треском провалилось. Никто не сумел вернуться. И теперь все осведомители сообщают, что Лига ведет усиленные розыски гардианов. Теперь они знают, что мы существуем, и опасаются нас. Это все меняет. В Лиге знают, что мы где-то есть, знают, что мы погубили много людей, и теперь там прилагают все усилия, чтобы отыскать нас. Значит, нас в конце концов найдут. Наши лидеры уже признались в этом себе и теперь пребывают в панике.

Он сделал долгую паузу, а затем продолжал с горечью и гневом:

– А наш до идиотизма храбрый лидер правительства, генерал Жюль Жаке, который заварил всю эту кашу, навлек на себя еще большие неприятности. Он пытался совершить удачный ход, но чуть не лишился власти. Теперь ему придется демонстрировать свою непреклонность, силу и способность вести оборонительную войну – в которой, кстати, виноват только он, – чтобы не получить пинок под зад. А те, на кого он хочет произвести впечатление, его адмиралы, генералы и прочие, – грубые животные. Варвары. Жаке и его свора приказали перестрелять или бросили в тюрьму всех мало-мальски достойных членов правительства. Кое-кто из самых лучших был вынужден уйти в отставку.

– Но что же теперь будет? – перебила Люсиль.

– Вероятно, Ромеро уже на пути к Столице. Он раззвонит о биологическом оружии всем, кто согласится его слушать, а в нынешнем положении правительство будет просто обязано прислушаться к его словам. Эта идея придется по вкусу Жаке. Остановить их невозможно. У них есть электронные переводчики, есть люди, владеющие 3—1. Ситуация полностью вышла из-под нашего контроля. Конечно, я мог бы попытаться заверить тебя, что правительство не падет так низко, но сейчас оно до смерти перепугано и потому готово на все. – Густав вдруг хватил кулаком по столу. – Недоумки, идиоты! Мы почти ничего не знаем об аборигенах Заставы, не знаем, кто они, о чем думают, чего хотят, а правительство вознамерилось преподать им урок, как надо убивать людей и уничтожать корабли!

Люсиль не сводила с него глаз. И она и Густав понимали, что он только что перешагнул черту, из-за которой нет возврата. Ему следовало бы арестовать Люсиль за шпионаж, приговорить ее к заключению, а запись уничтожить.

– Спасибо тебе за откровенность, Джонсон. И спасибо за то, что у тебя хватило ума ужаснуться.

– Лучше бы я умел держать себя в руках, – проворчал Густав. – Я не выспался… Но подожди секунду – разве, с другой стороны, все так безнадежно? Может быть, аборигены Заставы не сумеют выполнить условия сделки? Может, они откажутся от нее?

Люсиль крепко задумалась и пожала плечами. На нее внезапно навалилась усталость.

– Не знаю. Вряд ли кто-нибудь из твоих техников или ученых сможет ответить на это…

– Даже если бы техники были способны ответить, я не рискнул бы обращаться к ним. Здесь только преданные гардианы, ни единого колониста – полагаю, кроме меня.

– Что такое «колонист»?

– Так называют жителей Столицы, которые хотят обрабатывать землю, а не пытаться завоевать вселенную. Но сейчас это не важно. Вопрос в том, что техников расспрашивать нельзя.

– Я доверяю К'астилль, – вдруг твердо заявила Люсиль.

– Но почему? Разве она не одна из нигилистов – или как там называется эта религия Д'еталлис?

– Это не религия и не философия. К тому же К'астилль не принадлежит к нигилистам. Она – временный житель.

– Как ты сказала?

– Временный житель, – повторила Люсиль. – И я сама этого толком не понимаю, потому объяснить могу с трудом. Нигилизм исповедует группа, а группа – это нечто вроде небольшого народа или народности, у которой нет определенной территории. Я не знаю, существуют ли здесь более крупные народы.

– Продолжай, – попросил Густав.

– Положим, тебе не нравится твоя группа, ты не согласен с ее идеями, – объяснила Люсиль. – В таком случае ты можешь выйти на Дорогу и найти другую группу – это очень просто.

У аборигенов Заставы отличные дороги и надежные системы связи. Тебе уже известно, что у них есть радио и эквиваленты наших карт и книг. Найдя группу, с которой ты согласен, ты можешь присоединиться к ней на Дороге.

Если же и новое окружение тебе придется не по душе, ты вправе искать подходящую группу, пока не найдешь. Аборигены постоянно путешествуют. Множество их поговорок и выражений, связанных с Дорогой и путешествиями, показывают, как высоко они ценят возможность перемещаться с места на место. Для аборигенов нетипично оставаться на одном месте так долго, как они делают теперь, – это лишь доказывает, насколько важным событием они считают наше появление. И поскольку с нами общаются нигилисты, это придает нигилистам особую важность, в их группу вливаются новые члены, которым любопытно узнать о нас. Зато несколько прежних членов группы, которым надоело сидеть на одном месте, покинули ее и отправились в путь.

– Но ты хотела объяснить, почему можно доверять К'астилль, – напомнил Густав.

– Это я и пытаюсь сделать, просто необходимы некоторые пояснения. Знаю, с моей стороны нелепо читать тебе лекции об обществе Заставы, особенно в такое время, но ты должен понять. В возрасте, соответствующем нашему подростковому, абориген Заставы уходит из своей группы и путешествует с другими. Это нечто вроде нашего обмена студентами. Молодым аборигенам не обязательно присоединяться к группам, с которыми они путешествуют. Обычно по завершении путешествия молодежь возвращается в родную группу.

К'астилль рассказывала о своей группе – сейчас она находится к северу отсюда. По-видимому, К'астилль до сих пор хочет вернуться туда. Ее не прельщает возможность присоединиться к нигилистам. Не дожидаясь твоего вопроса, могу пояснить, что нигилисты – аборигены, которые убеждены в необходимости кончать жизнь самоубийством до впадения в старческий маразм, до первых признаков дряхлости и тому подобное. По-видимому, здесь среди стариков распространены психические заболевания. Они не любят говорить об этом, но отношение к смерти среди них заметно отличается от нашего. К'астилль совершенно не верит в нигилизм. Когда мы приземлились здесь, она как раз путешествовала неподалеку и присоединилась к нигилистам из чистого любопытства. Могу добавить, что она была обеспокоена смертью прежней правительницы и тем, что власть перешла к Д'еталлис.

– Значит, ты считаешь, что мы могли бы поговорить с К'астилль? Дать ей прослушать запись и спросить, возможно ли создание биологического оружия?

– Да, но не только. По-моему, мы должны сообщить ей о случившемся. Не забывай, что Д'еталлис желает обратить оружие людей против аборигенов Заставы. Следует предупредить об этом другие группы.

– Тогда давай найдем ее. – Густав поднялся.

– Хорошо, – кивнула Люсиль. Внезапно ее внешнее спокойствие вновь иссякло. Она выглядела испуганной – такой Густав еще никогда не видел ее. – Джонсон, а если это правда… Что тогда нам делать?

Джонсон Густав задумчиво оглядел кофейник и только тут понял, что забыл включить его.

– Не знаю, Люсиль. Нам нужно время, чтобы подумать. Но, нравится нам это или нет, мы уже ввязались в это дело. Так что давай поспешим разыскать К'астилль.

Они разыскали К'астилль без особого труда. Молодую зензаму привлекали все изделия людей, особенно сложные конструкции, она постепенно превращалась в высокоэрудированного специалиста. С каждым днем людям было все труднее находить место для посадки шлюпок – лагерь рос, и потому вскоре команда военных строителей стала превращать ближайшую поляну в посадочную площадку с основанием из армированных бетонных плит. Решив, что местных жителей заинтересует процесс строительства, Густав и Люсиль направили джип к посадочной площадке, и действительно – К'астилль наблюдала там за работой строителей.

К'астилль обрадовалась, увидев Люсиль, и искренне удивилась, заметив рядом с ней Густава. Со своей стороны, Густав был рад найти К'астилль вдали от основного лагеря и множества любопытных глаз.

– К'астилль, нам надо поговорить, – начала Люсиль на языке 3—1, выбираясь из джипа. Она пошатнулась, спрыгивая на землю, – Люсиль до сих пор не привыкла к неуклюжему скафандру, даже облегченной модели. Кое-кто из гардианов-инженеров обходился вовсе без скафандра, одним респиратором или шлемом. Однако Застава пахла хуже, чем можно было предположить. Ее невероятно густая затхлая вонь пробиралась под любой респиратор и пропитывала верхнюю одежду. Несмотря на шлюзы и фильтры, воздух Заставы проникал в столовую, распространяя по ней запах свежей навозной кучи.

К'астилль помахала рукой – жест, усвоенный ею от людей, – и заспешила к Люсиль.

– Привет, Люсиль и Джонсон, рада вас видеть, – отчетливо выговорила К'астилль. Она могла по праву гордиться своими познаниями в английском – в учебе она намного опережала остальных аборигенов. К тому времени Люсиль убедилась, что овладеть английским аборигенам мешает множество причин – и сочетания звуков, и языковые конструкции, и формы обращения, и Бог весть что еще. Люсиль часто гадала, насколько ужасен ее акцент в языке 3—1, хотя избавиться от него все не находила времени. Но, услышав английский с австралийским акцентом из уст К'астилль, она испытала странное теплое чувство, будто вновь оказалась дома.

– К'астилль, – начала Люсиль на родном языке зензамы, – твое присутствие замечено. Густав и я хотим поговорить. Он знает мало слов твоего языка, но, разумеется, может говорить с помощью машины-переводчика. – Она помедлила. – Как же это объяснить? Мы случайно узнали одну вещь и хотим выяснить, правда это или нет. Пойдем в сторонку.

К'астилль окинула взглядом обоих людей.

– Ничего не понимаю, – произнесла она. – Вам нужно что-то сказать, но вы не хотите, чтобы это услышали другие?

– Да, – кивнула Люсиль.

– Даже другие люди?

Люсиль переглянулась с Густавом.

– Да, – вновь подтвердила она. – Даже люди.

– Значит, это что-то любопытное, – заметила К'астилль, возбужденно постукивая по земле хвостом.

Люсиль не смогла сдержать улыбку. Ей следовало вспомнить о любви К'астилль к тайнам.

– Я буду рада сообщить это тебе, – сказала она.

– Лес очищен от голодных по всей округе, – сказала К'астилль. – Пойдем к деревьям.

Люсиль заговорила, едва все трое вошли в заросли кустов:

– Мы хотим, чтобы ты послушала запись разговора между вашей правительницей и одним из людей. Запись была сделана случайно, никто не стремился к этому, но как только мы услышали ее… – Голос Люсиль дрогнул, все объяснения вылетели из головы.

– Так уж вышло. Не важно, как это получилось, – заметила К'астилль.

Люсиль пожала плечами. Если К'астилль не возражала, она не собиралась оправдываться. Люсиль не удивило, как спокойно К'астилль восприняла сообщение о подслушивании разговора правительницы. Видимо, с точки зрения аборигенов Заставы это было в порядке вещей.

– Тогда слушай, – объявила Люсиль. Она сунула руку в сумку, нащупала кнопку магнитофона и нажала ее.

Склонив голову, чтобы лучше слышать, К'астилль застыла. Из сумки приглушенно доносились голоса человека, зензамы и переводчика.

Наконец запись кончилась. К'астилль фыркнула, переступила с ноги на ногу и сообщила:

– Я все слышала. Что вы хотите узнать?

Ее голос внезапно стал сухим и чуть гнусавым, все тело словно затвердело.

– Ваш народ действительно может создать существа, способные пожрать наши материалы?

К'астилль закивала головой на длинной шее – это движение вышло у нее нервным и порывистым.

– Да, это мы умеем. Как сказала Д'еталлис, нам легко изменить тех пожирателей, которые у нас уже есть. Но это не значит, что мы обязаны так поступить. Ваш народ не знает, как опасно такое оружие. Из-за него могут погибнуть очень многие.

Люсиль подумала о ядерных бомбах, лазерах, автоматическом оружии.

– То же самое можно сказать, если ваш народ столкнется с нашим оружием.

– Д'еталлис стремится к власти, мечтает увеличить группу, – заметила К'астилль. – Она опасна, и я не сомневаюсь, что она охотно воспользуется любым оружием, какое только сможет Добыть, чтобы уничтожить всех своих противников. Если она получит оружие от Ромеро, она не задумываясь обратит его против самого Ромеро. Зачем вашему правителю понадобилось совершать такую глупость?

– Строго говоря, он не самый главный из правителей, не лидер, – объяснила Люсиль. – Он отправится к тем, кто обладает властью, и получит от них разрешение обменять наше оружие на биологическое.

– Этого не должно случиться, – твердо произнесла К'астилль.

Люсиль не поняла, употребила ли К'астилль привычное выражение языка 3—1 или намеренно прибегла к двусмысленности, стараясь понять, что думают об этом люди, прежде чем выдавать свои соображения.

– Густав и я согласны. Но мы не знаем, как предотвратить беду. Ромеро улетел, должно быть, он уже сообщил о сделке властям, а Д'еталлис наверняка взялась за работу, готовясь выполнить свою часть условий.

– Да, она не станет ждать, – согласилась зензама. – Значит, надо предупредить других. Я должна отправиться к своей группе и сообщить им обо всем. Но вас двоих я не понимаю. Разве Ромеро не из вашей группы?

Люсиль замялась. Как же это объяснить? Времени на то, чтобы объяснять сложные отношения между Лигой и гардианами, между ВИ и колонистами, просто не было. Но Люсиль не могла лгать – по крайней мере, лгать К'астилль.

– Мне не хватит слов, чтобы рассказать все подробно и точно. Но попытаюсь сказать то, что близко к истине: я не принадлежу к группе Ромеро, к гардианам. Я – временный житель в ней. Я прибыла сюда не по своей воле, но все равно была рада в конце Дороги встретить ваш народ. Я помогла гардианам научиться говорить с вами, потому что меня побуждало любопытство и жажда знаний, но продолжать так дальше я не могу. Ваше оружие будет использовано против моей группы – получается, что я причиню вред своему народу. Я должна это предотвратить.

– А я – один из гардианов, – вступил в разговор Густав, переводчик которого не передавал смесь чувств, сквозящую в его голосе, – но я должен выйти на новую Дорогу, попытаться остановить гардианов. Группа Люсиль воюет с моей. Если моя группа нападет на своих противников, пользуясь страшным новым оружием, это заставит их усилить ответный удар. Какой смысл разжигать войну? Кроме того, нельзя допустить, чтобы в войне твой народ помогал убивать моему или мой народ истреблял твой. Стоит начаться вражде – и люди возненавидят ваш народ, начнут бояться вас. Они могут решить перебить вас всех, – закончил Густав и смущенно добавил: – Люди на это способны.

– Я верю вам, люди. Но мне часто кажется, что вы считаете нас не слишком умными – потому, что мы не умеем делать такие же вещи, как вы, или потому, что вы живете иначе, чем мы. Я понимаю: вы, люди, заняли все небо, а мы сильны в астрономии – я знаю, насколько обширно это небо. Но наши машины – живые существа, которые растут и размножаются. Если у нас есть две таких машины, у нас могут появиться миллионы.

И еще я знаю, что у Д'еталлис странные представления о нигилизме. Эта идея была пассивна, а она готова сделать ее активной. Мне не хватит слов объяснить, почему так случилось, но она стремится убить всех зензамов, всех аборигенов Заставы. Пока она обладала только оружием и знаниями зензамов, она не представляла большой опасности. Другие группы могли противостоять ей. Но, заполучив машины людей, она пойдет дальше по Дороге убийств. Не думайте, что на своих планетах вы в безопасности. Вы должны понять и поверить, как бы трудно это ни было: если Д'еталлис станет правительницей всех зензамов и решит, что смерть злодей послужит на благо ее идее, она убьет вас.