Текст книги "Власть мошенников"

– Похоже, я уловил вашу мысль, доктор, – вмешался Рэндолл. – Звезды не могут просто появляться и исчезать. Они вечны. Должно быть, при некоем циклическом движении неба Столицы Потерянная Звезда исчезает из виду – если предположить, что эта легенда основана на реальном факте. Но поскольку никто из живых людей не помнит, чтобы он видел Потерянную Звезду, продолжительность жизни дает вам нижний предел продолжительности этого цикла.

– Вот именно. Эти восемьдесят лет дают нам нижний предел для цикла, о котором мы говорим.

– А, понял! – воскликнул Джордж. Он был достаточно умен, чтобы понять цикличность движения небесных светил, и как только он вспомнил об этом явлении, ему стало ясно: звезды не исчезают. Просто он никогда не задумывался об этом. Подчиняясь установкам правительства гардианов, он никогда не верил, что светящиеся точки в небе – мощные солнца.

– Так что это за цикл? – спросил Меткаф.

– По-моему, ответ очевиден.

– Можете назвать меня кретином, доктор, – великодушно сказал Меткаф, – но объясните, что к чему.

– Есть предположение, что солнце Столицы – одно из пары.

– Я знаю, что такое двойное солнце: две звезды, движущиеся по орбите одна вокруг другой, – проговорил Джордж, – но никто на нашей планете никогда не видел второго солнца или хотя бы особенно яркой звезды.

– Разумеется. Но что вы скажете о сиянии, исходящем с севера и видном с экватора?

– Значит, это был свет второго солнца?

– Очевидно, да. Вам это что-нибудь говорит, командир Меткаф?

– Еще бы! – Меткаф кивнул и задумчиво продолжил: – Северный полюс Столицы должен быть точно обращен к другой звезде – только в этом случае вторую звезду нельзя увидеть с южного полушария Столицы.

– Вы совершенно правы. И все это говорит о весьма необычном строении звездной системы Столицы, – согласился Морель. – Но другого объяснения описанному вами явлению я не вижу.

– Сэр, позвольте спросить, – начал Джордж, – о какого рода необычном строении вы говорите?

– Сейчас попробуем собрать воедино все, что нам известно. Солнце Столицы… как вы называете его?

– Нова-Сол.

– В Лиге можно насчитать десяток звезд с подобным названием, – буркнул Морель. – Люди не отличаются оригинальностью… Итак, Нова-Сол находится в двойных взаимоотношениях с другой звездой – обе они движутся по орбите вокруг друг друга или, точнее, вокруг пустого участка космоса на полпути между ними, где гравитационное притяжение двух звезд полностью уравновешено. Эта центральная точка равновесия называется центром тяжести системы. Две звезды обращаются вокруг этой точки с периодом не менее восьмидесяти лет. Пока вам все понятно?

– Да. Но я не понимаю, как вторая звезда может оставаться невидимой на протяжении всего цикла.

– Подождите, доктор, – вмешался Меткаф. – По-моему, я понял: орбита Столицы – не планета, а сама орбита совмещена с орбитой второй звезды. Сейчас эта орбита обращена ко второму солнцу.

– Вот именно! – довольно усмехнулся Морель.

– Постойте, повторите еще раз, – попросил Джордж.

Морель вздохнул с обреченностью человека, которому за свою жизнь довелось поведать слишком много медленно соображающим студентам.

– Сейчас попробую объяснить. – Он вдруг поднялся, вышел в соседнюю комнату и вернулся с большим листом плотной бумаги, ножницами и маркером. Морель бесцеремонно смахнул с большого круглого стола все лишнее, и Джордж с Меткафом успели подхватить кофейные чашки в последнюю минуту.

Морель разложил бумагу на столе и быстро изобразил на ней схему.

– Теперь смотрите, – начал он. – Обычно все тела в Солнечной системе движутся в одной и той же плоскости. Я нарисовал здесь основные элементы Солнечной системы Земли. Если вы хотите изобразить орбиты всех планет, кроме Плутона, можно воспользоваться листом бумаги, как это сделал я. Если не считать отклонения в пару градусов, все орбиты находятся в одной плоскости. Плутон – исключение, которое помогает объяснить правило. Орбита Плутона отклонена на… – сколько там? – на семнадцать градусов от плоскости остальных орбит. Если бы понадобилось точно изобразить орбиту Плутона, я взял бы проволоку и проткнул ею бумагу – так, чтобы половина проволочного кольца находилась поверх бумаги, то есть ровной плоскости, а половина – под ней, а потом отклонил эту орбиту, проволочное кольцо, под углом семнадцать градусов от бумаги, представляющей плоскость Солнечной системы. Это дало вам хоть какое-нибудь представление о плоскости орбит?

– Пожалуй, да, – кивнул Джордж. Он уже начинал все понимать и досадовать на школьных учителей, которые этого не объясняли. Джордж, поклонник техники, машин и механизмов, впервые познакомился с самой огромной заводной игрушкой в мире, узнал сложный и упорядоченный танец небесных тел.

– Замечательно, – заключил Морель. Он явно перенесся в учебную аудиторию, и все его слова и жесты стали более отчетливыми, словно он читал лекцию перед целым курсом слегка озадаченных студентов. Его голос окреп, произношение стало четче, жесты вдруг приобрели размах и выразительность. – А теперь, поскольку наш лист бумаги достаточно велик, я могу изобразить здесь совершенно иную солнечную систему – со звездой, планетами, спутниками и так далее. Заметим, что все это находится на одном ровном листе бумаги, все движется в одной плоскости. А теперь нарисуем орбиты планет второго солнца – хотя бы еще одну.

Он провел маркером от одного из двух солнц большой круг, который прошел сквозь оба солнца – так, что две звезды оказались разделены диаметром круга, расстоянием в сто восемьдесят градусов друг от друга.

В центре этого большого круга доктор поставил точку.

– Эта точка – центр тяжести, в буквальном смысле – точка равновесия системы, где притяжение одной звезды абсолютно равно притяжению другой, и эти притяжения взаимно нейтрализуются. Это центр гравитации, точка равновесия всей системы. Теперь представьте себе, что два солнца движутся по орбите вокруг этого центра тяжести, а планеты вращаются вокруг своих солнц – все это вращение происходит в одной плоскости.

– Понятно, – кивнул Джордж, чувствуя, что Морель ждет именно такой реакции.

– Вот и хорошо. Такой вид имеет большинство систем двойных звезд, и это вполне понятно. Но теперь мы подходим вплотную к уникальным характеристикам вашей системы Нова-Сол.

Морель снова взял маркер и пометил одну солнечную систему буквой альфа, а другую – бета, затем взял ножницы и вырезал орбиту внешней планеты каждой системы. У него получилось два бумажных круга, каждый с солнцем, отмеченным точкой в центре, и планетарными орбитами вокруг солнца. Он взял систему Бета в левую руку, а систему Альфа – в правую.

– А теперь перейдем от двух измерений к трем.

Морель сориентировал систему Альфа перпендикулярно полу и повертел в руке систему Бета.

– Как видите, я могу повернуть солнечную систему Бета под любым углом к плоскости солнечной системы Альфа, но это вращение никак не повлияет на плоскость, в которой две звезды вращаются вокруг друг друга. Теперь повернем систему Бета под девяносто градусов к системе Альфа, потом под сорок пять, параллельно и под сто тридцать пять. Как бы я ни повернул ее, вы по-прежнему можете представить себе круг – общую орбиту, объединяющую эти два солнца. Они будут двигаться относительно друг друга в любом случае, какими бы ни стали плоскости планетарных орбит.

Джордж вновь кивнул:

– И это понятно.

– Отлично! – просиял Морель. – Обычно все тела системы находятся в одной плоскости, но из любого правила есть исключения. Причина их – какой-нибудь толчок, изменение момента сил при близком прохождении звезды, даже захват, который заставляет две не связанные между собой звезды перейти на общую орбиту. Что-то подобное произошло и в нашем случае. А теперь перейдем к последнему этапу… – Морель на минуту остановился и уставился в стену. – Как же это объяснить? – пробормотал он себе под нос. – А, знаю!

Швырнув системы Альфа и Бета на стол, он широкими шагами вышел из кабинета и вскоре вернулся с острым резаком и парой чертежных кнопок. Схватив круг системы Альфа, он воткнул кнопку в его центр, в точку, обозначающую солнце, а затем склонился над столом.

– Круглую крышку стола примем за плоскость орбиты двух солнц, – объявил он, положив систему Альфа на стол вплотную к краю и воткнув в стол кнопку.

Крышка стола вращалась, и Морель повернул ее на ножке так, что система Альфа оказалась на противоположной от него стороне стола. Воткнув вторую кнопку в солнце системы Бета, он прикрепил бумажный круг к ободу стола – так, что орбитальная плоскость системы Бета оказалась перпендикулярна орбите звезды, прикрепленной к крышке. После этого Морель раскрутил стол.

Два бумажных круга, отделенные друг от друга диаметром стола, один – лежащий на поверхности стола, а второй – перпендикулярный ей, начали раскручиваться. Коснувшись каждого из кругов, Морель привел их в движение на остриях кнопок.

– Но такая модель не совсем точна, – заметил он. – Есть еще одна деталь: я могу показать вам только случай, когда система Альфа обращена к Бета. При таких условиях только с одного полушария планеты этой системы будет видна Бета. Наблюдатель, находящийся в этом полушарии, увидит вот эту яркую звезду – более яркую, чем остальные, возможно, такую, что ее будет видно днем. Этот наблюдатель увидит, как звезда движется по небу год за годом, пока не достигнет горизонта и не скроется из виду.

– Знакомые слова? – спросил Рэндолл у Джорджа, улыбаясь во весь рот.

– Для наблюдателя из другого полушария Бета будет скрыта из виду десятилетиями, но не навсегда. – Морель остановил вращение стола, отодвинул систему Альфа от края, повернул стол на четверть оборота вперед и резаком процарапал на полированном дереве полосу, идущую от края стола к центру. Он вырезал в дереве сквозную бороздку в два миллиметра шириной и сантиметров десять длиной и вставил в эту бороздку систему Альфа. – Теперь Альфа обращена ребром к системе Бета. В таком положении система Бета видна с обоих полушарий. Наблюдатели в одном полушарии будут видеть, как она медленно, год за годом сползает к горизонту, а в другом – как она поднимается.

Морель оглядел испорченный стол и улыбнулся.

– И в результате, джентльмены, мы имеем первую грубую модель, механическую схему звездной системы Столицы. Две звезды, представленные кнопками, вращаются относительно друг друга по общей орбите, окружность которой – край моего стола. Планеты движутся по орбитам вокруг звезд, то есть кнопок, а плоскости вращения представлены двумя бумажными кругами. Одна орбитальная плоскость совпадает с плоскостью общей орбиты звезд, другая перпендикулярна ей. Обе системы жестко прикреплены к столу и движутся вместе с ним…

– Постойте, – перебил Джордж, не сводя глаз с модели, – если я правильно понял, это в реальности означает, что северное полушарие Столицы в настоящее время обращено ко второй звезде? И что оттуда видна вторая звезда? А южное, населенное полушарие повернуто от нее – и потому эту звезду мы никогда не видим?

– А ваше северное сияние – рассвет, затянувшийся на десятилетия, – подсказал Меткаф. – Второе солнце еще не вышло из-за горизонта. – Он вновь раскрутил стол и поднялся. – Подумать только, Джордж, ты всю жизнь прожил в системе двойной звезды и не подозревал об этом! И этим ты обязан гардианам. Они неплохо потрудились, чтобы ввести людей в заблуждение. Вам никогда не рассказывали о системе, и потому вы не могли сообщить о ней нам, а значит, Лига никогда не нашла бы гардианов. Ведь мы искали только системы с одной звездой, считая, что вы живете именно в такой. – Рэндолл восхищенно покачал головой и обернулся к хозяину дома. – Доктор Морель, огромное вам спасибо. Вы только что решили труднейшую задачу.

Морель с улыбкой встал.

– Я получил истинное удовольствие. Но позвольте спросить, что вы хотите предпринять дальше?

– Полагаю, начать поиск по всем каталогам, – пожал плечами Рэндолл. – Мы будем искать все системы двойных звезд, в которых одна из звезд обладает достаточной массой и температурой для поддержания жизни.

Морель улыбнулся:

– Предоставьте эту работу мне. При всем уважении к вам я уверен, что подхожу для столь сложного поиска лучше, чем неспециалист. Пожалуйста, доверьте мне это дело! Я буду только рад ему – кстати, я осведомлен, что это дело считается сверхсекретным. У меня есть допуск к подобным материалам. Я начну немедленно.

– Доктор, здесь необходима срочность, но не настолько, – возразил Меткаф. – Дело может подождать до утра.

Морель улыбнулся:

– Вы забываете, командир, – астрономы всегда работают по ночам.

11

ОСГ «Ариадна». Орбита планеты Застава

– Слушай, док, мне вдруг стало гораздо лучше. – Люсиль сбросила с койки одеяло, вскочила и стремительным движением извлекла откуда-то пистолет.

Доктор Энгус Уиллоуби неожиданно обнаружил, что тонкий ствол лазерного пистолета упирается ему в нос. Инстинктивно он попытался отшатнуться, но Люсиль слегка повела пистолетом, и доктор остался на прежнем месте.

Лазарет «Ариадны» оставлял желать лучшего – как и его врач. Уиллоуби был исполнен благих намерений, выполнял свой долг так, как от него и ждали, но ждать слишком многого было просто неуместно. Этот коротконогий и рыхлый мужчина среднего возраста с бледным лицом держался дружелюбно, но не славился профессиональным умением. Впрочем, храбростью он тоже не отличался. Оказавшись в сложной ситуации, он был готов скорее зарыдать, чем взорваться.

Все эти качества врача были известны Люсиль. Бегство с Заставы удалось без труда; симулировать болезнь было тоже очень просто – особенно при поддержке Густава. Попав в лазарет, Люсиль убедилась, что припугнуть Уиллоуби можно запросто. Но будь он более решительным человеком, ее задача осложнилась бы непомерно.

У Люсиль и без того хватало проблем, и требовалось решать их по одной.

– Не трусь, док. – Она извлекла пневмошприц из кармана врача. – Ты получишь двойную дозу своего снадобья, а я отправлюсь по своим делам. Закатай рукав.

– Но я…

– Выполняй, иначе придется прочистить тебе нос.

Уиллоуби закатал рукав рубашки без дальнейших возражений, Люсиль приставила к его локтевому сгибу пневмошприц, и сильнодействующий наркотик мгновенно вошел в кровь.

Уиллоуби рухнул на пол быстрее, чем ожидала Люсиль – возможно, его свалил обморок.

Пока все шло успешно. Люсиль еще постояла в крохотной каюте, но не услышала ни звука. Солдаты, которые принесли сюда носилки, уже вернулись к привычным обязанностям. С Заставы то и дело привозили пострадавших с порезами, ожогами и отравлениями углекислотой, так что к этому все привыкли. От солдат требовалось только вытащить больного из шлюпки, отнести на носилках к доку и вернуться к работе.

Заперев дверь, Люсиль стащила комбинезон ВИ, под которым у нее был надет гардианский мундир. Она сунула лазерный пистолет за пояс и еще раз проверила самочувствие доктора Уиллоуби. Он свернулся в углу и тихо похрапывал, надолго выведенный из игры.

Пора было приступать к задачам посложнее. В лазарете имелся стандартный терминал, подключенный к компьютерным системам «Ариадны». ВИ уже некоторое время работали с компьютерами станции и освоились с ними. Люсиль включила терминал, вызвала калькулятор и попыталась извлечь квадратный корень из —43, а затем набрала восьмизначный эквивалент телефонного номера родителей на Земле. Помедлив, она ввела команду «задействовать „Гремлоид“.

После краткой паузы компьютер отозвался: «Назови себя».

– Сидни Салли.

«Прозвище?»

– Нед Фаин.

«Докажи это. Где родился твой отец?»

– В Ливерпуле, Поммиленд.

«Ты получаешь доступ, Сэл. Чего надо?»

Вся система «Гремлоид» была такой – компьютер выдавал жаргонные выражения и ждал от пользователя подобных ответов и принятых на станции шуточек. «Гремлоид» располагался в самой глубине системы, и только после нескольких запросов компьютер сознавался, что он существует.

Но несмотря на свою скрытность, «Гремлоид» был способен на многое.

Люсиль ввела команду:

– Поиск; Пуританка Сью.

«Она на линии».

Отлично. Пуританка Сью – более известная под именем Синтии Ву – находилась где-то за терминалом, продолжая работу. Теперь требовалось с помощью «Гремлоида» отправить ей сообщение. До сих пор никто на «Ариадне» не знал, что Люсиль доставили в лазарет. Люсиль собиралась как можно быстрее поставить в известность Синтию.

– «Гремлоид», вызов Пуританке Сью.

«Она пока занята, не трепыхайся и подожди».

После краткой паузы на экране появилась новая строка.

«Пуританка Сью спрашивает: кто ее вызвал и зачем?»

«Гремлоид» прервал работу терминала Синтии, сообщил ей, что кто-то вызывает ее по внутренней сети, и отослал обратно ответ.

У Люсиль не было времени обдумывать фразы на жаргонном языке сети «Гремлоида». Ей требовалось передать информацию как можно точнее.

«Син, это Люсиль. Некогда объяснять зачем, но я прилетела, чтобы угнать корабль и посадить его на Заставу. Оказавшись там, я установлю маяк, который будет подавать сигналы на частоте, равной дате твоего рождения в формате „месяц-день-год“ по земному календарю, деленной на три. На вопросы нет времени. Я в лазарете. Где находится ближайшая готовая к полету шлюпка? Можешь ли ты отвлечь часовых?»

Пауза тянулась бесконечно. Возможно, Синтия обдумывала ответ, или же гардиан отвлек ее, или Син старательно просматривала файлы, выясняя, где находится шлюпка. Люсиль не знала, что делает Синтия, и не хотела знать, она молилась только об одном – чтобы Син не мешкала.

Синтия Ву ощутила непривычную тяжесть в желудке. Так всегда происходило с ней при вызовах «Гремлоида» – казалось, она беседует с призраком, голосом, отделенным от тела, но на этот раз дело было не только в голосе. Синтия была уверена: Люсиль находится на расстоянии тысячи километров отсюда, на поверхности планеты. Синтия находилась на своем обычном посту, у пульта управления радаром, наблюдая за взлетами и посадками кораблей. Она работала в одиночку, особенно по ночам, когда сюда никто не заходил. Сейчас в помещении сидели только Синтия и ее надзиратель, рядовой Уэнделл.

Бросив в сторону гардиана беглый взгляд, Синтия вновь уставилась на экран. Какого черта делает здесь Люсиль? Но времени для вопросов не оставалось. С помощью «Гремлоида» Синтия вызвала директорию под названием «Саботаж и наблюдение». Файлы СН хранились в строжайшем секрете в подпольной компьютерной сети, созданной ВИ. Имена, процедуры вызова, пароли постоянно менялись – таким образом ВИ поддерживали безопасность своего творения. Скрывать его стало гораздо легче с тех пор, как Густав высадился на Заставу. Ромеро было явно не по душе проводить бесконечные проверки систем. ВИ дружно благодарили судьбу за такой подарок.

Люсиль отсутствовала на станции слишком долго, чтобы знать новые шифры и пароли. Синтия хмурилась, оглядываясь в экран: дальше, дальше, а вот кое-что любопытное: шлюпка, готовая к полету, на третьем причале. Синтия ввела ответ, молясь, чтобы ее охранник не отрывался от книжонки с комиксами еще минут пять.

«Шлюпка класса „Герой“ находится в доке шесть, третий причал – она заправлена и готова к полету. С помощью компьютера я предупрежу по всей станции об утечке топлива и опасности взрыва в том отсеке через десять минут. Не теряй времени. Удачи тебе».

Люсиль вздохнула с облегчением: вот почему она обратилась именно к Синтии. Та умела действовать быстро, не задавая вопросов, была готова к любым ситуациям, когда бы они ни случались. Здравый смысл и рассудительность Синтии были возведены в высшую степень.

«Да благословит тебя Бог, Синтия. Когда-нибудь я все тебе объясню», – отозвалась Люсиль.

«Знаю. А теперь поспеши».

Люсиль выключила терминал и скользнула в коридор. На «Ариадне» наступала ночь. Свет в коридорах был приглушен, постоянный шум техники утих. Вокруг царили мрак и темнота. Люсиль торопливо шагала по коридорам, держась у самых стен и ныряя в тень при любом шорохе, постепенно продвигаясь к докам в секции нулевого притяжения.

Значит, шлюпка класса «Герой» на третьем причале… А часовые должны сбежать оттуда через семь минут. Остается лишь две проблемы: как управлять шлюпкой гардианов – Люсиль видела ее пульт управления, но никогда им не пользовалась – и как совершить посадку там, где ее найдет К'астилль. И еще одно: как убедить гардианов в своей гибели, заставить их отказаться от поисков. Сделать это было можно, но с трудом и подвергаясь риску. Угон шлюпки «Герой» должен ей помочь. Пилоты-гардианы прозвали эти суда «Неронами» за частые случаи возгорания. Несомненно, именно поэтому Синтия и выбрала такую шлюпку для Люсиль.

Коридор выходил прямо к лифтам. Кабина была свободна. Выждав момент, Люсиль перебежала к кабине и нажала кнопку, направляя лифт в секцию нулевого притяжения. Дверцы тут же закрылись, и кабина двинулась вверх.

Лифт поднялся до нужной секции и остановился, распахнув двери. Здесь свет тоже был приглушенным, и Люсиль учуяла холодный, металлический запах в воздухе, словно запах вакуума, сдерживаемого шлюзами. Что за нелепая мысль! Должно быть, сегодня полный вакуум образовался в ее голове. У нее осталось всего три минуты, чтобы пробраться к третьему причалу, прежде чем всех часовых перепугает ложное предупреждение Син о взрыве. Нет времени прятаться за углами коридоров – тем более в гардианском мундире. Надо лишь довериться тусклому освещению и надеяться, что она не натолкнется на гардиана, который узнает ее в лицо.

Люсиль поплыла по коридорам, перехватывая поручни. Она уже несколько месяцев не была в помещении с нулевой гравитацией, но сейчас полузабытые навыки вернулись к ней. Способность двигаться в невесомости напоминала умение ездить на велосипеде – впрочем, Люсиль никогда не доводилось кататься на нем.

Первый причал, второй, третий – вот здесь, внутри.

Люсиль повисла в воздухе у служебного входа на причал. Третий причал. Именно сюда согнали ВИ – нет, тогда они еще считали себя курсантами разведслужбы, – когда захваченная «Венера» доставила их на станцию.

Значит, она уйдет оттуда, откуда появилась. Но пока пробраться на причал не представлялось возможным. В люке имелся маленький иллюминатор, и Люсиль осторожно заглянула в него.

Внутренность причала скрывалась в темноте. В углу светилась единственная лампа, а под ней двое часовых играли в джин-рами, вынужденные быть особенно осторожными с картами в невесомости. Отлично – их глаза привыкли к свету, а не к темноте. Люсиль осмотрелась, насколько ей позволял тусклый свет. Когда сюда доставили пассажиров «Венеры», просторный причал был совершенно пуст. Сейчас в помещении громоздились ящики, коробки и сосуды, привязанные к полу и стенам и занимающие почти каждый дюйм пространства причала. Это был настоящий лабиринт укромных уголков.

Люк оказался закрыт, но не задраен. Медленно, с преувеличенной осторожностью Люсиль открыла его. Поворачиваясь в петлях, он слегка скрипнул. Люсиль приоткрыла его лишь настолько, чтобы проскользнуть внутрь. Держась за ближайший поручень, она закрыла за собой люк, бесшумно проплыла вперед и спряталась за подходящий по размерам штабель ящиков.

Теперь следовало подождать, когда в игру вступит Синтия.

А в этот момент Синтия обливалась холодным потом, всеми силами стараясь поддержать беспечную беседу с рядовым Уэнделлом, которому вдруг наскучили комиксы. Рядовой был довольно симпатичным парнем, и Синтия ему явно нравилась. Синтия едва успела погасить экран, когда он подошел поболтать с ней о фильме, который смотрел вчера вечером – нудной гардианской комедии, где плоские шутки были несовместимы с цензурой. Уэнделлу фильм понравился, и это доказывало, что вкусы тоже не всегда подчиняются цензуре.

Синтия попыталась вежливо закончить разговор, заставить рядового вернуться к чтению.

– Послушай, – мягко перебила она, – мне нельзя отрываться от экранов, иначе меня пристрелят, если по моей вине столкнутся корабли.

– Да? А я думал, сегодня тебе почти нечего делать.

– Так и есть, но лучше не рисковать. А отвлекаясь на разговоры, я не успеваю следить за экранами. Мне необходимо некоторое время поработать повнимательнее, пока я не приду к убеждению, что вокруг станции все в порядке. Сейчас мне нельзя отвлекаться.

– Понятно. Может, принести тебе чашку кофе? Говорят, он помогает сосредоточиться.

«Да, да, только уйди отсюда, болван! Делай что хочешь, но оставь меня в покое!» – лихорадочно думала Синтия, но вслух ответила нерешительно:

– А тебя не накажут за это? Тебе ведь запрещено оставлять меня без присмотра.

– Слушай, ты пробыла здесь почти год и за это время не совершила никаких нарушений. Я только сбегаю на камбуз и сейчас же вернусь, не пройдет и пяти минут.

– Хорошо… а может, вместо кофе принесешь чаю?

Уэнделл расплылся в улыбке, обнажив полный комплект зубов.

– Конечно. Я скоро вернусь.

Прежде чем он успел закрыть дверь, Синтия вызвала «Гремлоид». Какого черта Люсиль понадобилось на станции? Откуда она здесь взялась? Чего ради ей вздумалось угонять шлюпку? Некогда, некогда искать ответы. Синтия торопливо приказала «Гремлоиду» передать на главный компьютер сигнал тревоги от систем наблюдения станции.

Должно быть, Люсиль уже где-то возле третьей пристани или даже успела проникнуть туда – лазарет находится неподалеку от лифтов, а в невесомости Люсиль умеет передвигаться довольно быстро. Но Синтия не осмелилась подать сигнал тревоги в отсутствие Уэнделла – это выглядело слишком подозрительно. «Гремлоиду» предстояло оповестить станцию о тревоге через десять минут. Уэнделлу как раз хватит времени, чтобы ополоснуть чайник, заварить чай, наполнить чашку и принести ей.

Люсиль знала, как медленно тянется время, когда чего-нибудь ждешь, но в этом случае ожидание оказалось особенно мучительным. В темноте она не могла проверить наручные часы, но не сомневалась: прошло больше десяти минут. Ей оставалось только ждать в тесноте и мысленно повторять бросок к шестому доку. Насколько она помнила, док находился на противоположной стороне причала.

– Вот и чай, – объявил Уэнделл громко и радостно, входя в комнату. Синтия от неожиданности подпрыгнула.

– Ох, как ты напугал меня! – произнесла она, пытаясь овладеть собой. Взяв чашку, она улыбнулась солдату: – Спасибо.

– Не стоит. Ну, как там дела?

– Все тихо. Насколько я вижу, ни один корабль не меняет орбиту.

– Вот и хорошо. Значит, теперь мы сможем немного поболтать.

Меньше всего Синтия сейчас была расположена к болтовне, но это могло послужить ей прикрытием, когда через пару минут разразится тревога.

– Пожалуй, да, – с улыбкой отозвалась она, соображая и пытаясь найти тему, которую было бы удобно обсудить с гардианом, когда вдруг комнату огласили пронзительные сигналы.

– Черт! – выругался Уэнделл, бросаясь к пульту систем безопасности, откуда подавался сигнал.

– В чем дело? – спросила Синтия. Либо Люсиль поймали, либо «Гремлоид» застукали в момент подключения к главной системе.

– Подожди секунду… я плохо в этом разбираюсь. А, ничего страшного – тревога, но не в нашей секции. Утечка топлива. Такое часто бывает. Сейчас ремонтники все исправят.

– Понятно…

– Знаешь, что мне понравилось больше всего во вчерашнем фильме? – таинственно сообщил Уэнделл.

– Расскажи.

Сигнал тревоги не обеспокоил Уэнделла, но два часовых на третьем причале пришли в страшное волнение. Для них сигнал был не просто назойливыми пронзительными звуками. Бухающий голос произнес на весь причал:

– Эвакуируйтесь и запечатайте отсек. Обнаружена утечка взрывоопасного топлива. Всему персоналу срочно покинуть отсек, – грозный голос повторял предупреждение, выла сирена. Оба часовых бросились к служебному люку.

Люсиль проследила, как оба они поспешно выбираются с причала, задраив за собой люк. Не теряя времени, она выскочила из своего убежища и бросилась к шестому доку. Пока все шло хорошо…

Внезапно служебный люк с грохотом распахнулся. Люсиль схватилась за поручень и спустилась вниз, под прикрытие герметичного сосуда. На причале вспыхнул свет, ослепив ее.

– Эй ты, мы тебя видели! Ты, должно быть, забыл, что в люке есть иллюминатор. Выходи немедленно.

– Сержант Мосгроув, это настоящее предупреждение об утечке. Оно еще повторяется. Давайте сматываться отсюда.

– Заткнись, Сэмми! Тот, кто включил сигнал, хотел, чтобы мы покинули пост. Ты надеялся угнать корабль? Что же, попробуй, вшивый ВИ! Так я и знал – вам, ублюдкам, нельзя доверять ни на грош!

– Откуда вы знаете, что это ВИ?

– Кому же еще мог понадобиться корабль? – проворчал Мосгроув. – Выходи, или мы вытащим тебя отсюда.

Сердце Люсиль колотилось так отчаянно, что грозило сломать ей ребра. Она нашарила пистолет и подтянулась на веревках, свисавших с ближайшего штабеля, стараясь разглядеть гардианов. Бухающий голос упорно повторял предупреждение. Вскоре явятся другие гардианы – проверить, живы ли их товарищи. У нее нет времени на перестрелку. Если бы только удалось пробраться в док… Люк, ведущий в него, открывается просто. Вон он, в десяти метрах от нее, виден со всех сторон…

Заметив одного из гардианов, Люсиль выстрелила, не успев задуматься. Гардиан, совсем еще мальчик лет девятнадцати, вскрикнул, когда лазерный луч отсек ему руку.

Мосгроув, угрюмый мужчина неопределенного возраста, шагнул вперед, и Люсиль ощутила дикую боль в левой руке вместе с запахом паленого мяса. Мосгроув выстрелил и ранил ее. Ответный выстрел Люсиль пришелся ему прямо в лицо, и ее враг превратился в труп прежде, чем успел пригнуться.

Подавляя тошноту, Люсиль забрала у гардианов оружие – оно могло понадобиться ей в любом случае.

Спустя девяносто секунд она уже была в шестом доке и сидела, притянутая ремнями к креслу пилота в шлюпке класса «Герой».

Вспоминая о двух гардианах – мертвом и искалеченном, Люсиль почувствовала себя совсем не героем, но тут же отбросила эту мысль, взглянула на пульт и постаралась вспомнить, как гардианы управляют своими шлюпками.

Система связи помещения, где находился пульт управления радаров, была соединена с пультом контроля запусков и посадок. Радары, которыми управляла Синтия, были направлены на космос в районе «Ариадны». Пульт контроля запусков должен был связаться с Синтией, прося подтвердить осуществление запуска без разрешения. Синтия болтала с бесконечно тупым Уэнделлом, ожидая вызова. Вскоре на пульте загорелся индикатор.

– Подожди минутку, Уэнделл. – Она включила связь. – Пульт управления радаров слушает, – произнесла она, надеясь, что ее голос не дрогнул.

– Син, говорит Шиллер с пульта контроля запусков. Нам сообщили, что открылся док, в котором помещалась шлюпка. Это ошибка или шлюпка действительно запущена?

– Гм… постой, я должна провести сканирование. Но мы же только получили сигнал утечки топлива из этого дока!