Текст книги "Пикантное пари"

Какая-то дамочка в красном платье, пробегавшая мимо, толкнула столик. Шеннон охнула – удар угла столешницы пришелся ей в солнечное сплетение. Ричард Стенли вскочил и заботливо наклонился над ней:

– Вам больно? Дышите глубже, не волнуйтесь, все скоро пройдет, – сказал он, обнимая ее за плечи. – Но на всякий случай лучше где-нибудь укрыться.

Он огляделся по сторонам и, озорно сверкнув глазами, зажал ей рот ладонью. И не успела Шеннон опомниться, как он обнял ее другой рукой за талию и потащил в дальний угол зала, где стоял длинный дощатый стол. Шеннон обхватила его плечи руками и ошалело захлопала глазами. Люди бежали к выходу, не обращая на них внимания. Ричард оглянулся на толпу и повалил Шеннон на пол под стол.

Керамическая плитка оказалась на удивление холодной. Воспользовавшись замешательством Шеннон, Ричард навалился на нее всем телом. Его напрягшийся пенис уперся в ее промежность. Шеннон замерла. Ричард молча терся об нее, тяжело дыша.

В кафе воцарилась тишина, зал опустел.

– Все ушли! – сказал Ричард.

– Тише! – Она прижала палец к его губам.

Двери кафе скрипнули. Шеннон и Ричард замерли. Сердце Шеннон гулко стучало. Послышались голоса и шаги охранников, осматривающих помещение. А вдруг они обнаружат их под столом? Сердце Шеннон ушло в пятки.

Головка члена Ричарда уперлась ей в клитор.

Шеннон стиснула зубы и зажмурилась. По ее бедрам и ягодицам побежали теплые волны, влагалище сжалось.

Ноги в униформе и армейских ботинках остановились возле ножек стола, под которым они укрылись. Видимо, охранник осматривал зал.

Рука Ричарда проскользнула Шеннон под блузку, он начал поглаживать ей живот, норовя просунуть пальцы под пояс юбки. Шеннон закусила губу, но слабый стон все же вырвался наружу. Она оцепенела.

Ноги охранника развернулись сначала в одну сторону, затем в другую.

Шеннон затаила дыхание.

Рука Ричарда пробралась ей под юбку, и он нащупал под трусами клитор.

У Шеннон задергались бедра.

– На кухне все чисто! – раздался возглас другого сотрудника службы безопасности. – Как там в зале, Фрэнк? Все нормально?

Палец Ричарда проник между ее мокрыми наружными половыми губами.

Она зажала рот руками и стала поводить бедрами, стремясь пропустить палец во влагалище.

– Все в порядке! – раздался у нее над головой мужской голос.

Шеннон вздрогнула – палец вошел в нее целиком.

Стенки влагалища сжались, она испытала легкий оргазм.

Двери зала захлопнулись, в замке повернулся ключ.

Шеннон отдышалась и, высвободившись из объятий Ричарда, встала и огляделась.

Зал был пуст, за окнами лил дождь, барабаня по стеклам. Небо затянулось черными тучами. Но музыка в кафе продолжала звучать, ее забыли выключить в суматохе эвакуации.

В распахнутые двери кухни Шеннон были видны подготовленные для раздачи блюда.

– Никто не заметил, как мы сюда залезли, – прошептал из-под стола Ричард. Он вылез оттуда и начал отряхивать пыль с брюк. Пиджак валялся на полу. – Нас не застукали, Шеннон!

– Не хочешь пообедать? – лукаво подмигнув ему, спросила она и пошла вдоль полочек с закусками, первыми и вторыми блюдами, напитками и десертом. – Я, кажется, проголодалась.

Шеннон облизнулась, уставившись на тарелочки и вазочки с аппетитными заварными кремами, пудингами и шоколадными муссами. Глаза ее разбежались. С чего начать?

Она повернулась к стенду спиной и, присев на край прилавка, уперлась в него ладонями. Блузка обтянула груди. Шеннон скрестила ноги в лодыжках и спросила:

– Итак, с чего начнем?

Ричард подбоченился и скользнул плотоядным взглядом по ее грудям, животу, бедрам и ногам в туфлях на высоких каблуках. Рот его исказился в похотливом оскале.

– Говорят, аппетит хорошо возбуждает грубая пища, – хрипло произнес он, раздувая ноздри и с шумом втягивая воздух.

– Один мой приятель однажды говорил мне то же самое. Но я в этом не уверена, – сказала Шеннон, чувствуя, как разгорается в ней вожделение. Она невольно заерзала, испытывая томление в промежности и в груди. Трусики слегка потирали ей клитор, зажигая в нем искорки страсти. Колени ее дрожали. Она поддразнила Ричарда: – Но у тебя же не хватит смелости! Ты не отважишься отведать меня! Я тебе не по зубам!

– Посмотрим, – сказал Ричард и подошел к ней вплотную.

Теперь ей некуда было отступать. Ричард оттянул ворот блузы одним пальцем. Груди Шеннон порозовели от возбуждения, соски набухли.

Пока Шеннон рассматривала собственные прелести, Ричард взял с полочки высокий стакан с шоколадным десертом, прижал ее бедрами к стойке и, загадочно улыбаясь, вылил содержимое бокала ей за пазуху. Его глаза при этом задорно сверкали, лицо раскраснелось, дыхание участилось.

Холодный шоколад потек ниже, в промежность.

Шеннон застыла, вытаращив глаза и раскрыв рот. Такого поступка от Ричарда она не ожидала. Вся грудь покрылась липкой коричневой массой. Шеннон охнула. Ричард воспринял это как одобрение и вылил на нее остатки десерта. По блузке стали расплываться темные пятна.

Ричард потянул двумя пальцами за чашечку бюстгальтера, взял другой бокал с шоколадом и вылил половину его содержимого ей на грудь. Остатки десерта пошли на охлаждение второй груди. Мокрая ткань бюстгальтера прилипла к горячей коже. Шеннон ахнула, уставившись на творение его рук. Но Ричард не остановился на содеянном: он с силой прижал наполненный шоколадом бюстгальтер к грудям обеими ладонями.

Застывший мусс стянул ей соски, и они стали твердыми и длинными. Волны блаженства начали распространяться по ее телу. Руки Ричарда проворно размазали коричневую ароматную массу по ее животу и шее. Шеннон откинула голову, выпятив груди, и закусила губу, сдерживая сладострастный стон.

Ричард рывком разорвал блузу. Пуговицы разлетелись и покатились по кафельному полу. Шеннон осталась голой по пояс. Ричард припал губами к правому соску. Шеннон зажмурилась от радостного предчувствия. В клиторе возникла характерная пульсация. Ричард стал сосать ей грудь, облизывать ее и с наслаждением глотать сладкую массу.

Шеннон вцепилась пальцами в его плечи. Ричард зажмурился от удовольствия, лицо его перепачкалось шоколадом. Он стал облизывать ее от пупка до горла, наращивая темп движений языка, причмокивая и сопя. Шеннон трепетала от его прикосновений, поеживаясь и вздрагивая от холода липкой массы. Голова у нее закружилась, перед глазами поплыл туман…

Почувствовав, что она уже на грани оргазма, Ричард переключился на левую грудь. Решив побыстрее довести ее до экстаза, он стал легонько сжимать зубами сосок, оттягивать его и резко отпускать.

– Да! Да! Да! – пронзительно закричала Шеннон и кончила.

Ричард выпрямился и, приподняв ее на руках, окинул страстным взглядом. Ей снова стало жарко. Она просунула ему в ширинку руку и нащупала горячий пенис, твердый, как брусок железа. Как бы ей хотелось ощутить его в себе! Но Шеннон решила не спешить…

– Давай проверим, поместится ли еще что-нибудь у тебя в трусах?

Ричард удивленно вскинул брови.

Шеннон взяла с полки слоеный пудинг из охлажденного шоколада, крема и джема, оттянула пояс брюк вместе с резинкой трусов и с размаху плюхнула туда всю сладкую массу.

Ричард уставился на огромный пузырь в своих брюках. Яички у него покрылись гусиной кожей от холода. Но он не моргнул и глазом.

Шеннон отряхнула руки и, примерившись, шлепнула ладонью по пузырю. Пудинг лопнул, шоколад, крем и джем поползли по ногам Ричарда. Не давая ему опомниться, Шеннон сжала ему промежность.

– Отпусти, Шеннон! Отпусти, черт бы тебя подрал! – завопил он, вытаращив глаза.

Но не тут-то было! Шеннон стала деловито размазывать холодную густую массу по его животу, члену и мошонке. Затем она встала перед ним на колени, расстегнула молнию на ширинке и сдернула с него брюки и трусы.

– Быстрее, быстрее! Умоляю! – скулил он.

Его торчащий пенис тыкался ей в лицо, его шишкообразная лиловая головка перепачкалась шоколадом, по мошонке стекал крем, а джем перемешался с волосами на лобке.

Шеннон решительно сжала фаллос твердой рукой.

Ричард охнул.

Медленно наклонив голову, Шеннон раскрыла рот и облизала член от основания до головки.

Ричард ахнул.

Шеннон еще раз лизнула пенис и стала облизывать мошонку, причмокивая от удовольствия. По ее рту растеклась божественная сладость. Захватывая губами маленькие кусочки пудинга, Шеннон с наслаждением их глотала, доводя Ричарда до исступления. И только когда он жалобно заскулил, она начала сосать головку, как эскимо на палочке.

Ричард замычал и задергался, выкрикивая:

– Вот так, вот так, да, да, да! Боже, как мне хорошо…

– Я съем тебя всего, без остатка… – Шеннон прижалась щекой к курчавым волосам на лобке, лизнула основание члена и поцеловала горячее бедро. Медленно и осторожно она сжала губами левое яйцо, пахнущее шоколадом и ванилью, и начала его облизывать. Пенис задрожал.

Ричард вцепился ей в плечи и громко засопел. Мошонка его поджалась. Шеннон сжала его напрягшиеся ягодицы и принялась тереться грудями о его ноги.

Ричард расставил их пошире, чтобы не упасть.

– Вкусно! – сказала Шеннон и, взглянув на него, облизнулась. От промежности Ричарда пахло пудингом, потом и выделениями предстательной железы. Нижняя часть живота была покрыта кремом и джемом, а мошонка – шоколадом. Она лизнула основание пениса. – Вкусно… Просто объедение!

Ричард зарычал.

Шеннон принялась облизывать ему живот. Головка пениса тыкалась ей в подбородок, мокрая и скользкая.

– Соси! – зарычал Ричард. – Соси, говорю!

Шеннон обхватила руками мошонку и стала дразнить головку легкими прикосновениями языка. Член начал увеличиваться в размерах. Шеннон поудобнее устроилась на коленях и стала сосать его, как леденец.

Ричард так вцепился ей в плечи, что Шеннон стало больно.

– Отпусти, будут синяки! – не вынимая член изо рта, промычала она.

– Соси! – прохрипел Ричард и засадил ей член в рот до самого горла.

Она впилась ногтями в его ягодицы и с силой царапнула их, так что выступила кровь.

Ричард застонал, судорожно задышал и задергался.

– Давай! Кончай же! – грудным голосом приказала Шеннон и начала сосать член, как помпа, втягивая щеки и кивая головой.

Пенис все глубже и глубже проникал ей в рот. Ее язык вертелся и крутился и так, и сяк, вылизывая его толстое основание. Пенис начал раздуваться, норовя заполнить собой всю оральную полость и растянуть губы. Шеннон плотнее сжала их и стала быстро двигать головой, сжимая в кулаке мошонку. Ричард заработал торсом в одном ритме с ней. Все быстрее и быстрее скользил его член у нее во рту, вены на головке набухли, она задрожала, еще миг – и…

Ричард исторг тугую струю горячей густой жидкости Шеннон на гланды, и она стала с жадностью глотать сперму, рыча, как тигрица, и не отрываясь от животворного источника, пока не осушила его до капли. Ягодицы Ричарда расслабились, он отпустил ее плечи, уронил руки вдоль туловища и покачнулся.

– Спасибо, все было очень вкусно! – сказал Шеннон, обтирая рот тыльной стороной ладони.

Она подняла голову и посмотрела на Ричарда. Он стоял перед ней с закрытыми глазами, покачиваясь на неверных ногах, со сползшими до колен брюками и опавшим пенисом. Шеннон пощекотала кончиками пальцев мошонку. Ричард открыл глаза и пробормотал:

– Я думал, что умру. Это было здорово…

Шеннон медленно встала с колен и выпрямилась. Ее тоже покачивало. Одна туфля соскочила с ноги. Шеннон подмигнула Ричарду и улыбнулась: от прежнего заносчивого конкурента в нем не осталось и следа, перед ней стоял восторженный любовник.

– По-моему, ты высосала все до капли, – сказал он. Она скорчила огорченную мину, и Ричард поспешил поднять ей настроение: – Не унывай, что-нибудь придумаем. У меня богатая фантазия.

– Тогда удиви меня! – сказала Шеннон.

– Попытаюсь.

Дождь сильнее забарабанил в окна. Свет в музее отключили, как только прозвучал сигнал тревоги. В пустом кафе царил полумрак. Шеннон поежилась и облизнула губы.

Под жадным взглядом Ричарда ее груди набухли, по телу пробежал электрический ток. Шеннон стало жарко, голубые глаза Ричарда испепеляли ее.

– Ты испытаешь такой оргазм, какой никогда не испытывала, – пообещал ей он.

Ричард развернул Шеннон лицом к стойке, уставленной разнообразными сладкими блюдами: пирожными, тортами, пудингами, кексами, эклерами, – и, прижав ее к прилавку, толкнул ладонью в спину между лопаток. Шеннон, с вывернутыми за спину руками, согнулась пополам и шлепнулась в десерт лицом. Живот ее прижался к слоеному пирогу с кремовой начинкой, груди оказались в эклерах, разложенных на серебряном подносе, – сладкая густая белая масса облепила ей шею и предплечья, лицо перепачкалось начинкой пирога с сыром и куманикой.

Испуганно ахнув, Шеннон попыталась выпрямиться, но не смогла даже пошевелиться: рука Ричарда давила ей на спину. Выпятив зад, она переступала с босой ноги на обутую, стараясь найти точку опоры. Но в результате этих тщетных усилий она еще больше измазалась кремом. Сырный пирог расплющился, начинка набилась Шеннон в рот, прилипла к лицу и застряла в волосах. Голые груди и живот покрылись липкой холодной массой.

Ричард шлепнул ее ладонью по заднице – Шеннон замерла, едва не кончив в трусики. Другой рукой он обтер ей лицо, она открыла глаза и взглянула в зеркало на стене буфета. Лицо Ричарда, отражающееся в нем, было красным от возбуждения.

Он задрал ей подол юбки и, полюбовавшись открывшимся ему видом попки и стройных ножек в трусиках, поясе и тонких чулочках, просунул в промежность палец.

Шеннон задергалась.

Ричард сильнее нажал пальцем на влажные трусики.

Шеннон завиляла задом, заелозила по прилавку, норовя плотнее прижаться к его руке.

Взглянув в зеркало, она увидела, что он медленно стягивает с нее белые трусики. Его ногти царапали ее чувствительную кожу, и с каждым мгновением Шеннон все сильнее возбуждалась.

Прохладный воздух ласкал ее разгоряченное тело.

Тугие груди, прижатые к холодному подносу, набухли. Шеннон заегозила, пытаясь извернуться и освободиться, но в результате только еще больше перепачкалась сладкой массой.

Ричард неожиданно оставил ее в покое, повернулся и куда-то пошел. Шеннон встревожилась и окликнула его.

– Наберись терпения! – бросил ей на ходу он, не оборачиваясь. – Я же сказал, что у меня богатое воображение!

Он остановился напротив прилавка с холодными закусками, овощными блюдами и фруктами и взял с полочки раздаточной стойки гладкий зеленый огурец, длиной в добрых девять дюймов и очень толстый, как отметила Шеннон, внимательно наблюдавшая за Ричардом в зеркало.

Он вернулся к ней, сжимая огурец в руке, и сказал:

– Надеюсь, что эта штуковина тебя удовлетворит.

Шеннон взглянула в зеркало.

Главный редактор журнала «Женщина» стояла в пикантной позе, выпятив голый зад и упираясь голой грудью в прилавок. Ее элегантный наряд перепачкался шоколадом и кремом, волосы растрепались и намокли в сиропе, лицо раскраснелось от сексуального возбуждения. Обнаженные ягодицы тускло поблескивали в полумраке.

– Я согласна, – обреченно сказал Шеннон.

Ричард дотронулся пальцем до ее промежности. Клитор затрепетал, влагалище увлажнилось, Шеннон низким голосом простонала:

– Не томи меня, Ричард! Действуй!

На ее щеках и шее вспыхнул румянец. Лицо Ричарда тоже покраснело. Пенис, болтавшийся до этого, как кожура банана, ожил и начал разбухать и крепнуть. Сжимая в руке огурец, Ричард стал мастурбировать. Наконец его член встал, и Ричард грубо раздвинул ей ноги коленом.

– Приготовься! – мрачным голосом произнес он.

Шеннон насторожилась.

Ричард взял с прилавка ватрушку, размахнулся и шлепнул ей Шеннон по заднице.

Шеннон взвизгнула, холодная начинка залепила ей всю промежность. Ричард тщательно размазал ее по ягодицам и половым губам, и густая жижа потекла по ногам, смешиваясь с естественными соками. Лучшей смазки трудно представить!

– Заполни мою пустоту, – выдохнула Шеннон.

Ей не пришлось долго ждать.

Толстый прохладный огурец прижался к преддверию влагалища, Ричард резко шлепнул по другому его концу ладонью – и овощ легко вошел в Шеннон, заполнив собой все лоно.

Она охнула.

Пронзенное холодом, горячее влажное лоно скукожилось, кожа покрылась пупырышками. Не решаясь пошевелиться, Шеннон распласталась по прилавку, уткнувшись лицом в крем и свыкаясь с новыми ощущениями.

Ричард стал плавно двигать огурцом внутри ее, то вытягивая овощ из лона, то вгоняя его обратно. Постепенно он наращивал темп, зад Шеннон покраснел и вздрагивал при каждом новом толчке. Туда-сюда, туда-сюда. Шлеп, шлеп, шлеп…

– О Боже! – простонала она, чувствуя, что кожа ее пылает, а соски уперлись в поднос. Она стала тереться о него набухшими грудями, перемазанными кремом и шоколадом, жадно хватая ртом воздух. Мышцы ее напряглись, юбка треснула по шву, когда она пошире расставила ноги. Холодная кремовая масса хлюпала и чавкала в горячем влагалище, придавая остроту ее ощущениям.

Пот струился по ее лицу, искаженному гримасой сладострастия, крем размазывался по груди и животу. Взглянув в зеркало, Шеннон увидела, что Ричард мастурбирует другой рукой. Он вновь вогнал в нее огурец, и она закричала:

– Да, да, да!

Холодный толстый овощ словно бы разорвал ее пополам. Поразительный температурный контраст вызвал у нее бурную реакцию. Шеннон задрожала от головы до ног, ей показалось, что у нее начались схватки.

Влагалище конвульсивно сокращалось, сок тек из него ручьями. Ричард зарычал и, упав на Шеннон, кончил ей на ягодицы. Издав торжествующий вопль, Шеннон забилась в сокрушительном оргазме.

Служба безопасности Британского музея объявила отбой тревоги в четыре часа пополудни. Открывать для посетителей залы охранникам не хотелось, но администрация заставила их это сделать. Двери помещений на первом этаже, в том числе и кафе, отпер Фрэнк Симмонс.

Завидев двух уборщиков в белых комбинезонах, выходящих из кухни с черными мешками для мусора в руках, охранник кивнул им и пошел дальше, не придав этой встрече значения.

Не будь он так измучен безуспешным поисками взрывного устройства в здании, он, возможно, и задумался бы, почему у обоих уборщиков мокрые волосы. А ведь, согласитесь, довольно странно, что уборщики моют голову на кухне кафе. Но Фрэнк Симмонс был слишком зол, чтобы задуматься о таких пустяках.

Последнее, что услышал он, прежде чем свернуть в коридор, ведущий к египетскому залу, были слова женщины-уборщицы, произнесенные звонким голосом:

– Я раньше недооценивала тебя, Ричард. Почему бы нам не пообедать как-нибудь вместе…

Глава 12

Наступило двадцать девятое августа.

Шеннон Гарретт отрешенно уставилась в окно офиса.

Последняя пятница месяца…

Почему не было пари в четверг? Похоже, время вышло.

Значит, все кончено…

Последние капли стихающего дождя стучались в оконное стекло. Взглянув на хмурое небо, затянутое тучами, Шеннон зябко передернула плечами. В офисе, освещенном люминесцентным светом, было тепло и уютно. И все же на душе у главного редактора скребли кошки. Пошел десятый час…

Сверху так и не поступило указаний относительно пари. Почему?

Шеннон отвернулась от окна и спросила:

– Лиза, не могли бы вы приготовить два кофе? Нет, лучше две чашки горячего шоколада!

– Да, конечно! – отозвалась Лиза – помощница Джулии Ройстон, – выглянув из своей каморки. – Вы, случайно, не знаете, какая редакция будет расформирована, наша или журнала «Крошки»?

Трое других сотрудников, находившихся в помещении, навострили уши. Как заметила Шеннон, Гэри потеребил мочку уха с серьгой и, наморщив лоб, уставился на монитор; Джулия, правившая от руки напечатанный на машинке текст, подула на ярко-рыжий локон, упавший на лоб; а юный Майк принялся озабоченно выводить адрес на конверте, подготовленном для отправки.

– Я в полном неведении, – ответила Шеннон. – Если бы я что-то знала, то сразу бы рассказала. Ты ведь знаешь, что у меня нет секретов от подчиненных. Как только шоколад будет готов, подай его в мой кабинет.

В комнату вошла Аликс, держа в руке мокрый плащ защитного цвета. Она поправила мокрые серебристые волосы и воскликнула:

– Доброе утро, босс! У вас, случайно, не найдется полотенца?

Через несколько минут Шеннон и Аликс Невилл, подсушившая волосы занятым у кого-то кухонным полотенцем, сидели за столом главного редактора. Аликс распустила волосы по плечам, давая им просохнуть, взяла чашку с горячим ароматным напитком и с удовольствием отхлебнула из нее.

– Значит, никаких новостей, – сказала она, облизнув перепачканные шоколадом губы. В ее серых глазах промелькнула тревога. – Но почему? Здесь что-то не так! Знаешь, Шеннон, я хочу тебе кое-что сказать откровенно. Но боюсь, что тебя это не обрадует.

– Выкладывай! – Шеннон откинулась на стуле, приготовившись слушать. Лицо ее стало серьезным, как случалось всегда, когда дело касалось ее журнала, лишиться которого она страшно боялась, так как не представляла себе жизни без своего кабинета и любимой работы.

Аликс скинула мокрые туфли, поджала под себя ноги и с прямотой, свойственной молодости, выпалила:

– Я хочу сказать, что все это нечестно!

– Продолжай! – невозмутимым тоном промолвила Шеннон.

– К тому же счет ничейный, – звенящим голосом развивала свою мысль Аликс. – Ни одна из участвующих в споре сторон не проиграла. Все отнеслись к заданию ответственно и выполнили его полностью и, главное, с удовольствием! Возникает вопрос: кто победил?

– Мне кажется, что никто! – тяжело вздохнув, сказала Шеннон.

– Вот именно! – Аликс стукнула донышком чашки по обложке предыдущего номера журнала «Женщина», на которой красовалась негритянка. – А Винс, я должна признать, все же славный парень! – Она рассмеялась. – Он, разумеется, строит из себя крутого сержанта, однако бывает порой ласковым и нежным. Но это нужно видеть…

Глаза Аликс мечтательно затуманились, но она тотчас же опомнилась и, уставившись на Шеннон, улыбнулась:

– Да, жаль, что ты с ним не знакома! И вот что еще я тебе скажу: Ричард тоже стоящий парень, хотя ты его и недолюбливаешь. Это не мужчина, а сексуальная машина. Ты мне, разумеется, не поверишь, но если его хорошенько поскрести, то внутри обнаружится милый и простой парень. Это удивительно!

– Неужели? А на вид он такой чванливый и неприступный! – сказала Шеннон. – Да, может быть, в нем есть скрытые глубины. И он действительно способен удивить, – продолжала рассуждать вслух она с самым серьезным видом.

Глаза Аликс заблестели от любопытства, она подалась вперед, едва не упав со стула:

– Ты так думаешь?

Шеннон ответила ей невинным взглядом простушки.

– Пока ты была на конференции, мы с Ричардом пообедали вместе в среду.

– Ах вот оно что! – Аликс с облегчением откинулась на спинку стула и убрала с лица непослушный серебристый локон. – А я-то подумала, что случилось нечто действительно интересное!

– Он оч-чень оригинально обращается с овощами!

– Значит, он сам готовит. Подумаешь, большое дело!

– Тебе, я думаю, особенно понравился бы его фирменный «Огуречный сюрприз»! Очень сытная штука.

– Я не вегетарианка. Честно говоря, я вообще не понимаю, что особенного люди находят в овощах! Шеннон, к чему ты клонишь? Ты что-то скрываешь. Что случилось?

– Ничего! – Шеннон прикусила губу, но это не помогло, и она прыснула со смеху.

В офисе за стеклянной перегородкой Джулия Ройстон обернулась и удивленно вытаращила на нее глаза. Шеннон притворилась, что с интересом читает какой-то текст на экране монитора.

– Шеннон! – Аликс выразительно посмотрела на нее.

– Так вот, о скрытых талантах Ричарда. Если бы ты знала, что он способен приготовить на десерт! – Заметив, как странно смотрит на нее Аликс, окончательно сбитая с толку, Шеннон расхохоталась. – Ох, извини… Порой жизнь преподносит нам удивительные сюрпризы…

– Да, и сегодня она преподнесет нам кислый лимон, от которого у нас у всех перекосятся физиономии. Либо у Ричарда Стенли, – мрачно заметила Аликс.

Шеннон сразу стало не до смеха.

– Верно, – кивнула она. – Именно так и стоит вопрос: либо он, либо мы. Вот что я тебе скажу, Аликс! Даже если сегодня и будет еще одно пари, это несправедливое решение данной проблемы! Это чертовски дурацкое решение.

– Вот и я о том же говорю! – обрадовалась Аликс.

– Я не хочу, чтобы Ричард потерял работу, – продолжала Шеннон. – И сама не желаю ее потерять. Не хочу, чтобы уволили моих сотрудников. А если это неизбежно, тогда руководство компании должно обосновать свое решение. Пусть решают экономисты! Пари не выход.

Аликс вскочила и подбросила в воздух пачку листов бумаги.

– Ура! – восторженно вскричала она. – Именно это я и надеялась от тебя услышать! Шеннон, позвони Эдмунду Говарду и скажи ему, что пари отменяется!

Листы компьютерной распечатки рассыпались по полу, один из них упал на колени Шеннон Гарретт. Она смахнула его и сказала:

– Очень умно. И меня немедленно уволят. Но разве это справедливо? Нет! И я скажу ему это в лицо. Пошли! – Шеннон встала из-за стола.

– Куда? – Аликс стала машинально натягивать мокрые туфли на еще не обсохшие ноги.

– В его офис в пентхаусе! – с мрачным лицом сказала Шеннон. – Только вряд ли он нас примет. Ладно, посмотрим…

Войдя в приемную Эдмунда Говарда, Шеннон замерла: в обитых черной кожей креслах сидели Ричард Стенли и Винс Рассел.

Увидев ее, Ричард вскочил и сделал строгое лицо. Одетый в темно-серый костюм и серый галстук, начищенный, причесанный и вылизанный с головы до ног, он производил впечатление ответственного руководителя, готового предстать перед управляющим корпорацией для доклада. От него веяло бодростью, уверенностью и дорогим одеколоном. Шеннон не могла отказать себе в удовольствии полюбоваться его выправкой, ладной фигурой и прекрасным костюмом, чуточку тесноватым в промежности, как ей показалось.

Винс тоже вскочил, последовав примеру начальника.

На его форме блестели капли дождя; они не успели высохнуть и на его коротко подстриженной голове. От охранника пахло сыростью и теплом. Скользнув взглядом по Шеннон, он уставился на Аликс, широко расставив ноги в армейских ботинках и заложив большие пальцы за кожаный ремень. Аликс взяла обеими руками Шеннон под руку и уставилась на носки мокрых туфель.

Шеннон раскрыла рот, чтобы поприветствовать Ричарда и Винса, но секретарь Эдмунда Говарда поднял голову, нажал на вмонтированную в стол кнопку и сказал:

– Пройдите, пожалуйста, мистер Говард примет вас немедленно.

Аликс пожала плечами. Шеннон Гарретт отступила, пропуская мужчин первыми в кабинет управляющего корпорацией. Она не ожидала такого поворота событий и лихорадочно соображала, что происходит.

Умытые дождем, высокие окна просторного кабинета сверкали. С высоты двадцатого этажа было прекрасно видно, как отступает к Сити гроза, поливая напоследок ливнем противоположный берег Темзы. Над Сити небо заволокло темными тучами.

Эдмунд Говард сидел за письменным столом спиной к окнам. Ослепленная яркими лучами, Шеннон не видела его лица.

– Присаживайтесь, дамы и господа, – раздался его начальственный голос.

– Спасибо, сэр! – сказал Ричард Стенли и прошел вперед, мимо журнального столика и кожаного дивана к ореховым стульям с подлокотниками, стоящими вдоль стола. Не дойдя до них нескольких шагов, он оглянулся и, галантно поклонившись Шеннон, выдвинул для нее стул. Она удивленно вскинула брови, однако подошла к предложенному стулу и села. Ричард сел рядом с ней, по другую руку от нее села Аликс. Винс занял свободный стул рядом со своим шефом.

Шеннон взглянула на Эдмунда Говарда, от которого ее отделял огромный письменный стол, и без обиняков сказала:

– Мы ожидали вчера нового пари, сэр. Однако его, судя по всему, отменили или перенесли. Мне бы хотелось узнать, что случилось.

– С вашего позволения, сэр… – перебил ее Ричард Стенли. Он сидел выпрямив спину, лицо его побледнело, на лбу выступила испарина. – Я бы хотел сказать несколько слов, сэр!

Выдержав паузу, Эдмунд Говард холодно промолвил:

– Прошу вас, мистер Стенли. Говорите!

– Так вот, сэр, прежде чем вы объявите условия нового пари, я хотел бы выразить вам протест. На мой взгляд, Шеннон и ее сотрудники не заслуживают того, чтобы их судьба решалась столь диким образом.

Наступила тягостная пауза. В кабинете пахнуло холодом. За окнами с каждой минутой становилось все светлее, гроза отступила.

– Может быть, мисс Гарретт тоже хочет что-то сказать? – спросил Эдмунд Говард.

Теперь, когда кабинет освещало яркое солнце, Шеннон могла разглядеть его более отчетливо. На нем был дорогой серый шерстяной костюм, на запястье поблескивали престижные часы. Солнечные зайчики скакали по безукоризненно подстриженной седой голове, но лица его по-прежнему не было видно.

– Да, сэр, – ответила она. – Я придерживаюсь той же точки зрения, что и мой коллега. Я полагаю, что судьба его журнала не должна зависеть от исхода пари. Это несправедливо. Мне кажется, мистер Говард, что вы тоже так думаете. Иначе от вас еще вчера поступили бы условия нового пари.

– Вы это серьезно? – Эдмунд Говард встал, вышел из-за стола и, подойдя к окну, стал задумчиво смотреть на редеющие облака. У него была все еще прямая спина, как у молодого. Седина придавала его орлиному профилю суровость мудреца, а глубокие морщины – мужественность.

Когда он вернулся к столу, его голубые глаза задорно блестели, отчего казались еще ярче.

– Мисс Гарретт, я тоже не люблю проигрывать. Мне не доставит удовольствия сообщать коллегам, что они были правы, утверждая, что предложенный мной метод выбора наиболее экономически выгодного журнала далек от совершенства. И тем не менее я решил прервать эксперимент, не доведя его до конца. Пари больше не будет.

Аликс Невилл беспокойно заерзала на стуле:

– Но мы…

Шеннон вовремя толкнула ее под столом коленом.

– Сегодня утром я передал финансовые отчеты обоих изданий в бухгалтерию. Теперь судьбу журналов будут решать экономисты. А я умываю руки!

Эдмунд Говард положил свои сильные руки на спинку стула, прищурился и обвел всех четверых посетителей внимательным взглядом.

– Объем предстоящей экономистам работы весьма значителен. Поэтому окончательное решение будет принято не раньше чем в конце года. Вам придется потерпеть еще четыре месяца, но с этим ничего уже не поделаешь! – Он развел руками.

Шеннон обмякла, услышав такой ответ, и понурилась. Ей стало и обидно, и грустно. Выходит, напрасно она так волновалась, напрасно лезла из кожи вон…

Аликс Невилл вскинула руки над головой и, выпятив груди, обтянутые зеленой шелковой блузой, мягким движением рук стянула серебристые волосы и заколола их черной заколкой. Лицо ее оставалось бесстрастным. Ричард положил широкие ладони ни мускулистые ноги, собираясь встать со стула. Винс Рассел смертельно побледнел и начал сползать со стула: ему стало дурно.

– Должен признаться, мне будет жаль расставаться с кем-то из вас, – добавил Эдмунд Говард. – Вы все проявили замечательную находчивость и творческую фантазию. Но ничего не поделаешь, обстоятельства порой бывают сильнее нас. Благодарю вас, дамы и господа! Вы свободны.