Текст книги "Чаша Времени. Последняя"

Глава 4

Все обсуждали последнюю новость: Дамланта арестовали за пристрастие к вину. Гильдии запрещалось употреблять крепленые напитки, так как служители всегда должны оставаться в здравом уме. Как-никак они в ответе за происходящее в городе. На них лежала большая ответственность, и любой их неверный поступок мог обойтись кому-то слишком дорого.

Посыльный из королевства Пасторель задержался у ворот Мадритэла, чтобы перекинуться парой слов с кухаркой. После подошел к стражникам, и те проводили его в залу. Парень приветствовал короля и кивнул стоявшему напротив Мулибрису.

Король Пасторель устраивает прием по случаю отъезда дочери – калель Линтессы и приглашает вас на вечер. Королева желает порадовать гостей песнями и танцами вашей подопечной.

Я принимаю приглашение и буду рад услужить королеве.

Посыльный раскланялся и последовал за стражником. Мулибрис повернулся к королю, недавно велевшему покинуть его замок.

И? – не понимая, почему Литерай еще здесь, спросил Мадритэл. – Я приказал вам сегодня же освободить мои владения!

Уверен, вы погорячились и уже сожалеете о своем поступке. Если вы признаете себя неправым, то я не затаю на вас обиду.

Король нахмурился и посмотрел на Мулибриса, как на умалишенного. Указав на него пальцем, помотал головой и рассмеялся, окинув потолок рассеянно-удивленным взглядом. Громко щелкнув пальцами, похоже, собирался позвать стражу.

Вы, как погляжу, тронулись умом, ускорит Литерай.

Нет, что вы. В безрассудстве первенство за вами. Ибо не я провел ночь в покоях королевы Алакрита, не я обесчестил принцессу Пасторэля, не я во хмелю опозорил безвольную прислужницу.

Мадритэл обомлел, поджав верхнюю губу и широко раскрыв глаза. Долго смотрел на Мулибриса, а тот все так же спокойно продолжал перечислять его неблаговидные деяния.

Довольно! – не выдержав, крикнул король и, поднявшись, грозно взмахнул широким рукавом. – Сколько вы хотите за молчание?

Мулибрис помедлил с ответом, пропустив между пальцами красную ленточку. Увидев ее, король вскинул руку.

Это вы проникли в читальню отца! Я донесу на вас немедля и…

…и служители Гильдии потребуют отдать им похищенное. Я, естественно, не посмею им отказать, и перечень всех ваших похождений угодит прямо в руки Старейшин. Почерк усопшего короля послужит веским доказательством подлинности документа.

Подлец! Говори, сколько ты хочешь за эту бумагу?

Вы что-то стали нервным в последнее время. – Мулибрис поднял глаза на побледневшего, лихорадочно сжимавшего кулаки короля. – Не о чем волноваться: казнь не грозит единственному наследнику королевства. Вас ждут десять ударов морской плетью. Позорная порка на глазах всех Айнаколцев, но не более того.

Что тебе нужно?! – резко приблизившись к Мулибрису, спросил король, опасливо глянув на пробежавшую мимо прислужницу.

Я искренне желаю вам счастья. Потому хочу, чтобы вы соединились в брачном союзе с моей подопечной.

Ни за что! – Мадритэл глянул на свои дрожавшие пальцы и вцепился в гладкие подлокотники трона. – Став моей супругой, она получит право владеть половиной всего богатства! А потом нечаянно станет вдовой и унаследует все королевство целиком!

Плохого же вы мнения о своих верноподданных. Но не мне вас судить. Что ж, не буду больше докучать. Насладитесь жизнью, пока вас все обожают. Ведь, говорят, после морской плети остаются безобразные шрамы. Так что, уже ни одна благородная калель не захочет объединения с ославленным на весь город королем.

Мулибрис поклонился и развернулся к выходу.

Хорошо! – крикнул король, топнув и ударив ладонью по трону. – Я надену венок Олеансы на твою подопечную, черт бы ее задрал!

Поздравляю!

Не думайте, что вы останетесь безнаказанными!

Улыбнувшись, Мулибрис учтиво склонил голову и вышел.

Встретив во дворе кухарку, велел ей сообщить Дэльвильте о предстоящих проводах, где ей необходимо быть. Проходя мимо стола, он взял горсть сориток и метнул одну в висящее над колодцем ведро.

Сегодня на удивление тихо. Вороной четверки нет на месте.

Калель сказала… – зарделась вернувшаяся кухарка, смущенно комкая передник. – Сказала, что… Просила передать вам, чтоб…

…чтоб я сдох. Ясно. Скажи, что на закате я буду ждать ее у ворот. – Мулибрис шагнул к двери, но остановился. – А где дети?

Дети? – удивленно переспросила женщина. – Так ведь по велению калель Валунтасии этой ночью они отбыли в Вархронт. Скажите, а теперь, коль у нас будет меньше работы, то и получать…

Безусловно.

Но ведь дети-то в Айнаколе вне закона! – уперев кулаки в бока, ухмыльнулась женщина. – Если вы снизите нам плату, я расскажу Гильдии, что вы держали в замке незаконных жителей, а за разглашение тайны грозили нам смертью!

Хорошо, что у тебя нет семьи. Никто не будет о тебе горевать.

Мулибрис пошел к дверям, а напуганная кухарка помчалась к воротам, не иначе как собираясь наделать глупостей.

* * *

Дэльвильта сидела на кровати, изучая исполосовавшие кожу борозды. Досталось ей вчера от ядовитого орикса. Эти гады куда хуже остальных кладбищенских тварей. После древесных когтей царапины долго кровоточат и не залечиваются травяными настоями.

Оттянув ворот пеньюара и спустив его с плеча, она повернулась к зеркалу боком. Как показаться на приеме в таком виде? Как затянуть себя в тугое платье, если даже от легкого прикосновения все тело саднит? Но если она не предстанет сегодня перед гостями, то расползутся нежелательные слухи.

Открыв шкаф, она вытащила платье с глубоким вырезом, полупрозрачной накидкой и кружевными рукавами. По крайней мере, в нем нет корсета и накрахмаленного ворота, которые бы терли кожу.

Она присела на кровать и завязала ремешки туфель. Потом соорудила хвост и украсила его хрустальными веточками.

У ворот ее ждал Мулибрис, одетый в черную туньеку, подпоясанную широким ремнем. Дэльвильта подошла к дверям и оглядела опустевший двор. Да, нелегко привыкнуть к этой тишине. Так и казалось, что кто-нибудь из детей выбежит из-за угла.

Признателен за твое благоразумие, – сказал Мулибрис и ударил по железной птице, заклевавшей яблоко. – Ты очень красива сегодня.

Дэльвильта промолчала и вышла во двор, где их уже ждал берлик. Придержав подол, она устроилась на сидении, обшитом бахромой. Мулибрис сел рядом, хотя обычно располагался напротив. Конюх чмокнул, и пара вороных, сотрясая бубенцы, отправилась в путь.

По широкой улице, залитой солнцем и расписанной тенями, прогуливались горожане. Цветные перьевые зонтики, отблески массивных брошей, лоск длинных накидок. Проезжавшие мимо берлики приветствовали друг друга поклонами конюхов. Многочисленные семейства, вовсе не состоявшие в родстве, обменивались фальшивыми признаниями в любви.

Дэльвильта осматривала дома и заборы, светильни и вывески, и всякий раз убеждалась, что ненавидит этот роскошный город.

Привыкнешь, – сказал Мулибрис, провожая равнодушным взглядом девушку, засмотревшуюся на него и споткнувшуюся о треногу чаши. – Скоро ты станешь Высшей Знатью. Пригодятся и твоя заносчивость, и надменные взгляды, и горделивая осанка.

Она не ответила, так как они уже подъехали к воротам Пасторэля. Возле забора выстроились одинаковые берлики прибывших гостей.

Спустившись на выложенную льдом аллею, Дэльвильта последовала за Мулибрисом, и перед ними распахнули двери. Гости вошли в небольшой двор, окольцевавший оранжево-черный замок. Окна в сумраке мерцали подтаявшим льдом. Над входом висело знамя с изображением пустыни и дерева, ронявшего черные листья.

Большая зала окуналась в вечерний полумрак, поэтому слуги уже зажигали в напольных деревьях-шандалах свечи. За длинным столом рассаживались гости. К счастью, в этот раз на пир не слетелись воронами Старейшины, но зато прибыл Диллорк.

В замке не было подвесных мостиков обозрения, поэтому музыканты расположились в центре залы. К ним и направилась Дэльвильта, раздавая испещренные знаками листы.

Королева Пасторэля была столь великодушна, что позволила Мулибрису устроиться подле нее. Опустившись на стул, он оказался напротив младшей дочери Пасторэля – калель Нифреры.

…завтра я провожаю свою любимую дочь в Алцероллу, – заговорил Пасторель, обращаясь к присутствующим. – Калель Линтесса вынуждена покинуть нас, чтобы поправить свое здоровье.

Гости неуверенно поддержали воодушевление короля. Естественно, кого могло это обрадовать? Линтессу ждали роскошества Алцероллы! Любой бы хотел оказаться на ее месте и хоть ненадолго вырваться из золоченой клетки Айнаколы.

Сама же виновница торжества не сводила глаз с Мадритэла, непринужденно беседовавшего с принцессой Алакрита.

Все разговоры сводились к тому, что произошло с Дамлантом. Некоторые расспрашивали Диллорка, занявшего место главы, но тот, ссылаясь на этику, умело уходил от темы, так ничего и не рассказав.

Наконец, Пасторель опомнился. Велел прерваться, чтобы супруга и ее гости насладились музыкой и пением Эйлииты.

Что королева желает услышать? – спросил слуга.

Пусть дочь решит, ведь мы собрались здесь ради нее.

Что желает калель Линтесса? – спросил слуга, подойдя к той.

Пусть выберет король Мадритэл.

Я осмелюсь попросить Эйлииту спеть обо мне.

Все удивленно повернулись в сторону Мадритэла. Линтесса вытянулась, недоуменно воззрившись на него, но ничего не возразила. Тот улыбнулся и приготовился слушать.

В умелых руках музыкантов запели стоннки – ледовые восьмерки с выступами, по которым водили волнистыми стрелами. Зазвенели колокольчики и полые шары, подвешенные на многоярусные стенды. Засвиристели дудочки, выточенные из дерева, срубленного полсотни лет назад.

Дэльвильта вышла в центр, сложив руки пальцами на запястья.

…Трууты виитуль ооп туарлей…

Голос сегодня был сильнее и звонче обычного. Похоже, она лишнего глотнула настоя для связок, и завтра будет хрипеть.

Пока проигрывали свою часть увлеченные знаками музыканты, она прошлась по зале и со страдальческим видом обратилась к гостям:

Туарлей! Лиесте тене льяо сикейя. Уттейата селиадо муртали.

С потолка летели качели с сидевшей на них девушкой, игравшей на дудочке и осыпавшей залу крыльями бабочек.

* * *

Мулибрис сдержал улыбку, что некстати рвалась сквозь напускную серьезность. Растроганные гости мечтательно смотрели на певунью, даже не представляя, о чем она поет. А пела она о том, как все дружно хоронили молодого Мадритэла! На ее счастье никто в Айнаколе, кроме Эйлиит, не владел гойё. Иначе бы она уже выступала, стоя на плахе, во дворе Совета.

Я слышала, что эта девушка – ваша подопечная? – обратилась к Мулибрису сидевшая напротив Нифрера. – У нее чудесный голос.

Но с вашим не сравнится. – Мулибрис прошелся взглядом по золотисто-русым кудрям девушки. – Простите, я вас смутил.

Здесь довольно душно, – замахав перед запылавшими щеками салфеткой, отвела заблестевшие глаза Нифрера. – Я бы хотела прогуляться. Вы не составите мне компанию, уксорит Литерай?

Почту за честь. – Мулибрис поднялся, обошел стол и подал руку, спросив разрешения у королевы увести ее дочь.

Нифрера вцепилась в край стола, покрытого огромным знаменем, и растерянно смотрела на протянутую руку.

Калель Нифрера не ходит, – с досадой подсказала королева. – Уже с год она не встает на ноги.

Простите, – приложил руку к груди Мулибрис и, склонившись, спросил: – Калель Нифрера не будет возражать?

Принцесса мотнула головой, ухватилась за шею Мулибриса и он, подняв ее на руки, понес во двор. Проходя мимо Валунтасии, заметил, с каким подозрением она покосилась в их сторону. Пусть сколько угодно притворяется, а он все равно видит ее насквозь. Знает, как она сейчас встревожилась, опасаясь остаться без его поддержки.

Они оказались у аллеи с рядом еще темных светилен. Вдоль забора пушились кустарники, посаженные в квадратных клумбах.

Мулибрис взглянул в небо с проявившимися контурами звездных драконов, и осторожно усадил Нифреру на скамью. Был столь внимателен, что даже поправил ее покачнувшийся туфель.

Айнакола – небольшой город. Удивительно, что мы с вами еще не встречались, – заговорила Нифрера, коснувшись тонкими пальцами широкой янтарной диадемы. – Странно, не правда ли?

Я не считал себя достойным вашего интереса.

Нифрера смущенно молчала, разглядывая спутника.

Вам известно, как образовался наш мир?

Вы спрашиваете это у меня? – приподнял брови Мулибрис. – Разве ваши наставники не рассуждают на эту тему?

Разумеется! – спохватилась Нифрера, угодив в неловкую ситуацию. – Мне интересна ваша теория.

Когда-то весь мир был един. Потом разбился на острова, разделенные всепоглощающей пропастью. Однажды эти острова вновь соединились. Благодаря этому мы теперь можем перемещаться из мира в мир, не теряя драгоценных лет и не опасаясь заблудиться в пространстве. Айнакола была пустошью, богатой магическими ископаемыми. Здесь обитали исключительно призраки. Но когда осколки земли опять начали собираться в единый мир, стали происходить временные искажения. Благодаря им призраки начали возвращаться в прошлое, обретая былую плоть.

А что вам известно о мире Тир-ре? Я как-то слышала…

Тир-ре – это нынешняя Алцеролла, куда едет ваша сестра.

Мулибрис глянул на девушку. Не знать таких элементарных вещей? А еще говорят, что у кого высокий лоб, тот имеет врожденную страсть познавать новое. Правда, говорят и что у человека с широко расставленными глазами обычно широкий кругозор. Но, как выяснилось, все это не про королевскую дочь.

Некогда царство королевы Аргонты – Айнакола – воевало против мира Тир-ре и одержало победу. Поверженный Правитель собрал новое воинство, пошел войной на соседствующие миры и завоевал неприступный Тармеллин.

А как же Тир-ре? – взволнованно вздохнула Нифрера.

Правитель объединил две враждующие расы Тармеллина и повел их отвоевывать свои владения у захватчиков.

И у него получилось?

Да.

Удивительно! – озарилась восторженной улыбкой принцесса.

Холодает и вы озябли. Лучше нам вернуться в замок.

Мулибрис осторожно поднял Нифреру со скамьи, проигнорировав ее нежелание возвращаться к гостям.

* * *

Линтесса сидела в одиночестве и наблюдала за Мадритэлом. Тот танцевал с неуклюжей принцессой Алакрита, за вечер ни разу не взглянув в сторону недавнишней фаворитки. А она-то, глупая, умоляла отца пригласить его. Он же, вместо того, чтобы разделить их прощальный вечер, заигрывал с этой надоедливой Даладиллени! А ведь скоро утро. Час отъезда близится. На рассвете она покинет замок, оставив семью и свое разбитое сердце. Нет, не нужны ей похвалы и признания. Хочется остаться с королем и бороться за него! Уже сейчас она ненавидит Правителя, сломавшего ее жизнь.

Линтесса заметила вернувшегося с ее сестрой гостя. Притворной и всеми обожаемой девочке и здесь повезло. За ней ухаживает статный уксорит, не посмотревший даже на ее неспособность ходить. Она остается в замке, окруженная заботой родителей. А Линтессе – ехать в чужой город через опасный Вархронт! Она будет страдать, плакать ночами, а сестренка получит все, не прилагая никаких усилий.

Поднявшись с кресла, она поправила ворот и пошла к Мадритэлу. Но не успела пройти по дорожке расступившихся гостей, как короля перехватил поклонник Нифреры. Он стремительно увел Мадритэла в сторону, оставив дочь Алакрита в таком же недоумении.

Преградив дорогу Линтессе, Даладиллени, как стало модным, взяла подругу за плечи и коснулась щекой ее щеки.

Я желаю вам скорейшего выздоровления. Надеюсь, мы скоро встретимся, и вы поведаете мне о красотах Алцероллы.

Всенепременно, – сухо ответила Линтесса, выискивая взглядом Мадритэла. – Надеюсь, вы не дадите чувствам короля остыть? Не позволите ему забыть обо мне? Ведь мы с вами подруги.

Разумеется, – разыграла удивление Даладиллени, округлив светлые, невыразительные глаза. – Всенепременно.

Буду признательна.

Линтесса пошла дальше, кивая улыбавшимся ей гостям, разметавшим подолами крылышки бабочек. Наконец, ей удалось найти Мадритэла, но тот вдруг подскочил к Диллорку и обнял стоявшую рядом с тем танцорку. Линтесса, ничего не понимая, подошла ближе и ухватила обрывок разговора. Король, счастливо улыбаясь, известил главу Гильдии о намерении объединиться. Просил разрешения возложить на голову возлюбленной Эйлииты венок Олеансы! Такого просто не может быть!

Линтесса едва устояла на ногах, когда Диллорк ничего не возразил.

Она не нашла в себе храбрости, чтобы сказать все, что думает. Просто развернулась и побрела к столу. Она сделает видимость, что покинула город, но не уедет, пока не поймет, что случилось с королем.

* * *

Пальцы короля все сильнее впивались ей в бок. Валунтасия сдерживалась, чтобы не поморщится и не выдать нервозности. От стоявшего рядом Мадритэла сыпались искры презрения, но он продолжал улыбаться, желая показать, как очарован возлюбленной. Глава Гильдии, поглаживая складки серебристой мантии, с подозрением наблюдал за ними обоими. Заливистые речи венценосца его не тронули, и он пока не торопился с ответом

Могу я побеседовать с калель наедине? – прервал Диллорк короля, неуверенно пообещав донести до ушей Совета его просьбу.

Мулибрис понял, что его подопечная вот-вот упадет в обморок. Она не догадывалась, о чем будет говорить с ней глава, но дурное предчувствие било по вискам набатом. Думала, что в ней распознали самозванку. Или, еще хуже, догадались, что она – бежавшая из тюрьмы пленница. А если Диллорк затронет тему ее происхождения? Она помнила его лицо. Видела эти угольные глаза, когда ее наказывали плетьми, возвращая в сознание живой водой.

Давайте отойдем в сторонку, – предложил Диллорк, дернув мохнатой бровью и указав на окна спадавшим до пола рукавом.

На все интересующие вас вопросы отвечу я, – вмешался Мулибрис, подойдя к главе сзади. – Как опекун калель я знаю о каждом ее шаге. Как вы полагаете?

Пожалуй, вы правы. – Диллорк покосился на Мулибриса и еще раз глянул на Эйлииту. – Что ж, давайте пройдемся.

Окончательно стемнело, и изящные фонари с запертыми внутри светляками, излучали теплый свет.

Постукивая каблуками, Диллорк прошелся по аллее и остановился напротив скамьи, предложив Мулибрису присесть.

В каких отношениях вы состоите с вашей подопечной?

Она мне почти как дочь.

Хм, а не слишком ли вы молоды для такой взрослой дочери?

А разве Аргонта не нарекала зрелых людей детьми своих молодых подданных, дабы не связанные кровными узами призраки в прошлом, объединились в семейства? Разве мое отношение к подопечной расходится с порядками и устоями нашего города?

Умерьте пыл, уксорит! – попросил Диллорк, встав напротив.

Я знаю свое место и никогда не пойду против законов Айнаколы.

Почему ваша подопечная не скорбит о потере? Ведь недавно королевство Эйлиитэль накрыло багряным трауром. Не странно ли?

Было бы страннее, если бы она, поддавшись своему горю, оскорбила отказом королей. Она горюет со всеми Эйлиитами, но считает своим долгом радовать пением жителей Айнаколы.

Оставим на время Эйлииту, – нахмурился Диллорк, видно не получив того результата, на какой надеялся. – Где вы жили до того, как поселились в замке короля Мадритэла?

В королевстве Алакрит. Первый дом Знати под знаком Эль.

Отлично! Хочу напроситься к вам в гости. Вы не против?

Разве можно отказать Гильдии Кольцо? – Мулибрис поднялся и, оправив стоячий ворот туньеки, указал на ворота. – Прошу.

Они вышли на улицу, когда начинало светать. Забравшись в берлик Диллорка, поехали по кольцевой дороге к королевству Алакрит. Мерный стук копыт и покачивание повозки усыпляли Мулибриса, и он под бдительным оком спутника умудрился задремать.

Они миновали королевство Пасторель с его оранжево-черными домами, выстроенными ярусами. Потом – бело-красные, осыпанные мраморной крошкой особняки королевства Алакрит.

Заведя лошадь в переулок, конюх остановил берлик.

Подождите, – велел Диллорк, когда Мулибрис повел его к дому.

В чем дело?

Признайтесь в содеянном злодеянии. Вам смягчат наказание. Сделают вашу смерть не столь мучительной.

Я не гостеприимен? За какую провинность мне каяться?

Вы подозреваетесь в убийстве хозяев этого дома, присвоении их документов и имущества.

Да что вы говорите?

Не дерзите, уксорит Литерай! – взмахнул атласным рукавом Диллорк, грозно состыковав брови. – Одна калель из соседнего дома пришла в Гильдию с просьбой разыскать ее подругу. Как выяснилось, пропавшая девушка – ваша подопечная. Пока мы искали ее следы, наткнулись на вмурованный в стену дома скелет, предположительно принадлежавший истинному хозяину. Как вы объясните его нахождение в толще стен вашего жилища?

Позвольте спросить, почему соседка калель Валунтасии обеспокоилась ее судьбой, если раньше они даже не общались?

Бросьте! – резко отмахнулся Диллорк. – Они были близки настолько, что Эйлиита доверила калель ключ от вашего дома. Озадаченная долгим отсутствием соседки, женщина вошла к вам, чтобы забрать ожерелье, какое давала поносить Эйлиите.

И забрала, полагаю? Дело в том, что у калель Валунтасии достаточно своих украшений, чтобы не заглядываться на чужие.

Из дома вышли Советчики и чета средней Знати. Женщина с мелкими кудрями, напоминающими большой муравейник, и невысокий мужчина в выцветшей, бело-розовой накидке встали напротив.

Почему Валунтасия не сказала, что переезжает? – обратилась к Мулибрису женщина. – Я так за нее волновалась! Мы ведь подруги!

Да? – уточнил тот, уставившись на калель исподлобья. – Впервые слышу. Мы были соседями, но моя подопечная не общалась с вами. Что уж говорить о том, чтобы доверить ключ от дома.

Ложь! – взвизгнула женщина, переведя взгляд на Диллорка.

Вам известно, что ваша дражайшая подруга – самозванка? – повернувшись к чете, поинтересовался Диллорк.

Какой ужас! – воскликнул мужчина, вытирая об накидку вспотевшие руки. – Мы не знали! Клянусь Аргонтой!

Если бы калель Ананта не наведалась в Гильдию, мы бы не узнали, что ваша соседка и ее наставник – правонарушители.

Не спешите с обвинениями, уксорит Диллорк, – встрял Мулибрис, наблюдая за нервничавшей парой.

А что, если они причастны и к исчезновению сестры моей жены? – лихорадочно затрясся мужчина, переглядываясь с нареченной. – Она пропала месяц назад! Ее до сих пор не нашли!

Пройдемте, уксорит Литерай.

Все направились к дому. Мулибрис вошел первым. В небольшой зале был жуткий беспорядок. Повсюду раскиданные вещи, перевернутые рундуки и стулья.

Ваши люди не могли действовать аккуратнее? – пристыдил он главу, осмотрев то, что стало с комнатой.

Моих людей не в чем упрекнуть, – поморщился Диллорк, входя в комнату. – Этот беспорядок – не наша работа.

Калель Ананта говорит, что была дружна с моей подопечной и даже имела ключ от этого дома. – Мулибрис осмотрел стену с торчавшим из камней скелетом. – Если так, то почему она, наведавшись сюда в наше отсутствие, не заперла дверь, когда уходила? Добрая соседка могла позволить, чтобы нас обворовали? Хороша подруга. А может, она не закрыла дверь потому, что у нее не было того самого ключа?

Что? – Диллорк настороженно покосился на Ананту. Женщина переглядывалась с нареченным и обменивалась с ним знаками.

У калель не было никакого ключа. Он бы ей не понадобился, поскольку мы приходили сюда каждый день и не запирали замок. Ничего ценного в доме не осталось. Но ведь соседская пара, косо поглядывавшая на драгоценности моей ученицы, этого не знала.

На что вы намекаете? – испуганно взвизгнула Ананта.

Я смею утверждать, что ожерелье, которое красуется сейчас на шее этой калель, принадлежит Эйлиите. Эти двое проникли в наш дом и перевернули здесь все, поспешно выискивая, чем поживиться.

А чем докажете, что это ожерелье – не моей жены? – взвился мужчина. – Это ваша подопечная взяла его у Ананты, а ей пришлось самой его забирать, потому какЭйлиита пропала!

Вы хотели, чтобы все выглядело так, будто Ананта взяла свое. На самом деле она украла это ожерелье. Если бы она дружила с Эйлиитой, то знала бы, что та все самое ценное перевезла в замок.

Стоп! – рявкнул Диллорк, утомленный этой путаницей. – Уксорит Литерай, вы можете доказать, что это ожерелье принадлежало Эйлиите изначально?

Мулибрис прошел к лестнице и начал подниматься на бельэтаж. За ним гурьбой поспешили остальные. Пройдя к кровати, он потряс висевшую на крючке колбу-светильню. Вправленная в стекло лапка растения начала излучать голубоватый свет, наполняя мрачную комнату абрисами и тенями. Мулибрис поискал что-то на полке, вытащил рулон и случайно уронил его за высокую спинку кровати. Закатав рукав, достал бумагу из паутины и ворса пыли. Отряхиваясь, он поднялся и отдал помятый рулон главному управляющему.

Что это? – Диллорк поднес бумагу ближе к колбе, стряхивая паутину и готовясь чихнуть от разворошенной пыли. – Кху-кху.

Что там? Он хочет нас оклеветать! – затараторила Ананта, заглядывая через плечо Диллорка.

Покажите мне тот ключ, что оставила вам подруга, и которым вы открыли дверь, чтобы забрать свое ожерелье.

Ключ? – Ананта испуганно переглянулась с мужем. – Я не помню, куда его положила. Вы думаете, я бы пошла к уксориту Дамланту, если бы была виновна? Наводить на собственный след? Чушь!

Думаю, когда они выходили из чужого дома, их кто-то заметил. Испугались, предположив, что свидетели сообщат об этом Гильдии. Калель решила опередить их и преподнесла свою версию. Невинное вторжение в чужое жилище и присвоение чужого украшения.

Неправда! – истерично закричала Ананта, притопнув и мотнув растрепавшимися кудрями. – Это все ложь!

Если учесть, что вы могли посягнуть на чужое имущество… Я бы не удивился, окажись вмурованное тело вашей пропавшей сестрой. – Мулибрис посмотрел на Диллорка, и тот, улыбаясь, развернул рулон. – У вас было предостаточно времени, чтобы замуровать беднягу в оставленном хозяевами жилище.

Нет! Не убивали мы сестру! Вы в своем уме? – заорал муж Ананты, ринувшись к Мулибрису, но его схватил стражник. – Пустите! Мы – законные жители Аинаколы! Мы не виноваты! Мы не убивали ее! Это же скелет, а родственница пропала всего месяц назад!

Вы сообщали об ее исчезновении? Нет? В таком случае, она пропала месяц назад с ваших слов.

Сколько вы здесь не живете? – обратился глава к Мулибрису.

С год.

О-о! – Диллорк свернул рулон и посмотрел на Ананту, вцепившуюся плохо гнущимися пальцами в ожерелье. – Все ясно. Насколько я понимаю, этому рисунку больше года, а вы живете здесь гораздо меньше. Вы не узнали себя на этом портрете, калель? Может потому, что на нем изображена Эйлиита? А на ее шее – вот это самое, присвоенное вами ожерелье.

Я давала его, когда писали ее портрет! – продолжала затравленно отпираться Ананта. – Мы давно друг друга знаем!

Надоело. Сейчас вам зачитают приговор.

Нет! – взмолился нареченный и, выскользнув из рук Советчика, упал на колени перед Диллорком. – Это все она, моя жена! Ее пожирали зависть и жадность! Она давно растратила свое состояние, поэтому, каждый раз видя из окна Эйлииту, завидовала ее красоте! Хотела иметь такие же украшения! Но я здесь ни при чем!

Замолчи! – заорала Ананта, ринувшись к мужу, ползавшему перед Диллорком. – Не смей рта раскрывать!

Однажды мы заметили, что дом долго пустует, и решили зайти. Но ничего ценного не нашли. Кроме нескольких платьев. А когда собрались уходить, Ананта обнаружила это колье.

И вас действительно видели, когда вы выходили из дома?

Да, – опустил голову мужчина, размазывая по пухлым щекам слезы. – Потому жена и пошла к Дамланту. Но сестру мы не убивали!

А это вы будете доказывать Совету. Взять их, – велел Диллорк, и стражники ловко подхватили мужчину, а с Ананты сорвали ожерелье.

Это были вы! Вы нас видели! – крикнула напоследок женщина, указывая в сторону Мулибриса пальцем.

Справедливость восторжествовала. – Диллорк протянул Мулибрису отвоеванное украшение. – Оно по праву ваше.

Оставьте себе.

Ну что вы? – расплылся в драконьей улыбке Диллорк. – Что ж, моя миссия выполнена. Не смею вас более задерживать. Приношу свои извинения за доставленные неудобства.

Я вас провожу, коль вы у меня в гостях. – Мулибрис указал в проем, пропуская Диллорка вперед и следуя за ним.

* * *

…Я вижу, в каком ты порядке! – спорила с Умником Лантленна, делая ему примочки из вытяжек. – Ты меня с ума сведешь! Рисковать жизнью ради мелочи! Ты уйдешь из своего братства! Уйдешь и точка!

А на что мы будем существовать? – Умник поморщился от боли и сдернул с шеи холодную повязку. – Скоро платить дань.

Продолжим то, что начали! – отрезала девушка, окунув тряпицу в чашу. – Неужели ты не понимаешь? Я не переживу твоей гибели. Я умру вместе с тобой. Ты оценил мою жизнь в три долерна?

В ее глазах дрожали слезы, и Умник прижал подругу к себе. Она права, он не дорожит своей жизнью, но не может позволить смерти забрать двоих. Лантленна – его семья. Они многое пережили вместе. Она заслуживает больше, чем он ей дает. Девушка, которую он любил – всего лишь мираж, возникший и исчезнувший. Так почему бы и его чувствам не исчезнуть вместе с ней? А теперь еще и Дэльвильта! Как он позволил себе стремительно увлечься ею? А ведь он – однолюб! Полагал, что никогда не впустит в сердце ни одну другую, оставшись верным растаявшему облаку несбыточных надежд. Все говорят, что нельзя жить прошлым. Нужно уверенно смотреть в глаза завтрашнему дню, но Умник в каждом «завтра» видел прошлое. Его сочли бы безумным, если бы он кому-нибудь признался, что до сих пор ждет возвращения пропавшей много лет назад девушки.

Давай сбежим из Айнаколы, – предложила Лантленна после долгого молчания. – Я не могу здесь больше находиться.

Айнакола – запертый город. Нам отсюда не выбраться.

Ты же сказал, что люди гробовщика выезжают в Вархронт.

Ты имеешь представление об этом городе?

Поверхностное.

Вот именно. Вархронт кишит нечеловеческими расами. Там суровы законы, но еще суровее беззаконие. Этот город – пристанище разбойничьих банд, торговцев живым товаром и наемных убийц.

Зато там не нужно платить дань! – хотела отшутиться Лантленна. – Нам хватит того, что мы должны отдать Советчикам!

Ты не знаешь, о чем говоришь, – бросив тряпицу в чашу с отваром, прервал ее Умник. – Там выживает сильнейший.

Тогда через Вархронт переберемся в Алцероллу! – не желала сдаваться Лантленна, воодушевившись перспективой побега.

А как же остальные? Мы бросим своих друзей?

Девушка сникла, но Умник понял, что она и не думает отказываться от своей безумной идеи. Она готова бросить друзей, отказаться от леса и оставить дом, только бы уберечь любимого.

Они вышли на крыльцо и спустились на тропинку, по которой прогулялись до небольшой поляны. Желто-красные лучи солнца сыпались сквозь лиственное сито. Возле заброшенного дома сидели люди, окружившие маленький костерок, и варили ягодный сироп. Пришла пора сбора бедного лесного урожая.

Я поняла, – обиженно проговорила Лантленна. – Ты не хочешь покидать это место, потому что еще надеешься на ее возвращение. Она – прошлое! Невосполнимое прошлое! Уясни это, наконец!