Текст книги "Секс зависимость"

Октябрь 2020

Она супер. Я отправил видео, как Виалина поднимает футболку, и Леша быстро клюнул. Насчет Леши – мы договорились, что я сделаю у него тату. Я уже раздумывал, как бы его так нагнуть во время сеанса, чтобы самому кайфануть? Я про выбор места татуировки.

Моей огромной ошибкой было допустить нетрезвое состояние: в нем я воистину ужасен. Мой вам совет, если вы хотите кому-то понравиться, или вам уже кто-то нравится, упороть вместе мефедрона – это не лучшая идея. У меня за все это время было только два парня, по которым я конкретно сходил с ума долгое время и был не против увидеть их рядом до сих пор.

Ваня работал в Ноокаh Рlасе, когда мы объебанной компашкой завалились в кальянную. Влюбился почти сразу, пацан пацаном, татуировки, улыбка. Через пару месяцев я подарил ему билет на концерт Hollywood Undead, и это было незабываемо. Омон, стадион «Динамо», любимые треки, огромный рок-концерт и горы таблеток и пакетов с кристаллами, разложенных по нашим трусам! Мне кажется, что я до сих пор люблю его. Ваня вообще любовь моей жизни. Такой мяу-у-у-у-у пацан, но почему-то целуется с мальчиками в «Правда или действие»… Охуевшие натуралы.

Сука ты Ваня. Понял меня?

Его голос с заиканиями, сука. В «Правде или действии», в которые мы играли в полном откидосе, мне пришлось целоваться еще с двумя бабами, но был момент, когда он и другая девочка одновременно поцеловали меня в шею с двух сторон. Мы весело скакали на лирике и нам есть, что вспомнить, но вся эта дорога шла в никуда. Все было хорошо, пока Ваня не увидел мое актерское представление с сисястой блондинкой у себя дома, – я изображал хирурга, а она играла роль недовольной пациентки. Я настолько вошел в раж, что забыл о своем ужасном внешнем виде. Плюс мишка Ваня был кондовый натурал… Но зачем тогда целовать меня в «Правде или действии», причем не один раз?

Из девушек за последние пару лет было всего три – они сносили крышу, и от них хотелось детей. Это Вишневская и… Хочу представить вам любовь моей жизни – Настя Snejno. Мы встретились на неоновой тусовке, правда, много лет назад, и в первый раз попробовали колесо. Сейчас она пропитана айяуваской, внешностью и внутренним миром на сто миллионов баксов, до нее мне еще пахать и пахать. Насколько я знаю, в настоящее время она живет в Гонконге и ее ебет Джейсон Стэтхэм.

Еще была Яна. Когда мы встретились, Яна была в щи в клубе «Микс» и была самой развратной, сексуальной. Это мне в ней нравилось больше всего. На шарах и на полной кочерге мы чуть не поебались через пять минут после нашего знакомства в «Миксе»… Наше общение продолжилось уже через пару лет, в 2021 году. Что-то я размечтался. Вернемся в мою квартиру.

Виалина изрядно заебалась слушать нудятину Леши – он сделал всего одну дорогу. Виалина уехала, и он почему-то лег спать внизу. Я сделал вид, что пошел спать наверх, но потом еще полтора часа лежал в постмефедроновом ступоре и больше всего на свете хотел, чтобы он меня обнял. Но нет ничего сложнее, тупее и невозможнее для мефедронового секс-зависимого торчка, чем положить у себя в квартире-студии кого-то спать и не продолжать тусовку, не спустив баллоны! Я быстро разбудил Лешу и сказал ему отправляться домой, да-да, домой, на этом ужасном рассвете… Конечно же, алкоголик Леша был в полном недоумении.

Это продолжается слишком долго.

Секс-зависимость

Я не понимаю, чего я хочу: прорваться сквозь этот трудный этап и выйти из него победителем или получить тот самый очередной охуенный секс, который оставит меня пустым или не очень, но наверняка заберет у меня время и энергию. Обнулит все до начальной точки отсчета. Это накрывает стабильно, в конце каждого strike’a, в конце каждой новой недели.

Легкая слабость после каждого сбоя, иногда ощущение, что кровь замерла, в тебе нет энергии, и ты лежишь, как тень, вынужден ждать нового дня, чтобы хоть как-то вернуть себе чувство жизни. Я всегда называл это «я боюсь счастья». Все люди говорят мне, что это бред, не понимая, как устроен именно мой организм, и как обстоит ситуация именно со мной после стольких лет одноразового неосознанного секса. Все, что было в моей голове последние два года – это желание победить. Каждую неделю с тех пор, как я осознал, что я секс-зависимый, я пытался что-то изменить.

Я приходил на группы анонимных сексоголиков, я, Рома Желудь, сидел и рассказывал все, что происходит со мной. Я слушал истории других людей, которым так же больно. Мне не подошел момент с групповыми молитвами, и все закончилось двумя посещениями. Мне нужно продержаться 90 дней, я проходил 10 онлайн-сеансов с любимым коучем в Лос-Анджелесе, которую нашел на Youtube. На ее канале есть исчерпывающая информация, как чувствует себя секс-зависимый человек. Мы много работали вместе над проблемой. Я рад, что ее нашел, именно ее история и мироощущение резонируют со мной на сто миллионов процентов.

Наша ситуация не самая заурядная, вокруг нее много стигмы, но такие люди есть, такие проблемы есть, такие состояния есть. Она вышла из своей ситуации победителем сквозь океан боли. Вы даже не можете себе представить, какой спектр чувств испытывает секс-зависимый человек в трезвости ежедневно, находясь на этапе личной реабилитации. У меня так и не получилось променять тот самый охуенный секс на выздоровление. Более того, подходит момент, когда тебе нужен секс, а твой мозг думает, что, если ты не получишь его сейчас, ты умрешь, и начинает запускать всякие химические процессы, которые не дают думать больше ни о чем другом.

Но, тем не менее, было и много веселых историй, о которых я расскажу. Хоть жизнь секс-зависимого человека совсем не прекрасна, я расскажу вам о тех моментах, когда я чувствовал вспышки счастья, которые в течение той самой недели отказа от секса происходили со мной регулярно на второй-третий день. Ты становишься настолько счастливым, тебе кажется, у тебя нет проблем. Ты считаешь, что секс это нормально, и ты независим, тебе не будет больно, плохо, но взамен ты теряешь это состояние. Ты больше не улыбаешься. Тебе даже кажется, что выздоровления не будет, сколько бы ты не держался.

Девяносто дней. Только через такой отрезок времени твой мозг начинает создавать новые нейронные связи и «заживать». Он привык к быстрому выбросу дофамина за десять лет активной аддикции, и ты бежишь прыгать со скалы, каждый раз пытаясь выиграть в несуществующей гонке на выживание.

И каждый раз нарисовывается какой-то классный мальчик с классной жопой, какая-нибудь Юля, которая предложит тебе сбить режим сна, какая-то девочка, которая одним своим видом снесет тебе крышу и у тебя встанет член. Ты захочешь выебать ее в эту же секунду под трек ASG «Horsewhipper» прямо в ее бейсболке и футболке, захочешь снять вместе домашний ролик и выложить его на PornHub, а твои фантазии приведут тебя к еще более тяжелому состоянию, не оставляющему шанса на трезвость.

Какие чувства испытывает человек, отказавшись потреблять химию, которая заставляет мозг думать, что сейчас он умрет?

Новый день, новые состояния. Прямо, как в рубрике бьюти-блогера Елены Крыгиной «Новый день – новая маска». В один день ты чувствуешь себя разбитой палеткой, а в другой, как размазанная гиалуронка, пытаешься понять, пройдет ли это чувство вообще. Оно проходит. И это нужно пересидеть. Снова стать счастливым. И такие качели будут длиться долго: все время твоего воздержания.

Один момент я запомнил навсегда. За одну ночь было столько наркотиков, и в мою квартиру приезжали и уезжали десяток разных людей, ебля длилась трое суток.

После того, как потерял уже, казалось бы, все, потому что с секс-зависимостью ты и вправду можешь потерять все – работу, друзей, партнера, социальный статус – я остался один в своей квартире, смотрел на стены и действительно в первый раз в жизни хотел умереть. Я красиво плакал, как в отшлифованных стильно снятых фильмах, как настоящий мальчик, потерявший все. Почти сутки у меня было желание вылезти из своего тела, был миллион мыслей о суициде, но я, конечно же, никогда бы этого с собой не сделал, еще неделю я приходил в себя морально. Я шел по улице мимо остановки на Проспекте Мира, оборачивался на людей, когда кто-то шел сзади. Мне казалось, что на меня надвигается огромный хладнокровный убийца – Тень. Позже, когда наркотики затянули, все это повторялось тысячи раз.

The thing is I have the balls to speak the truth.

Секс-зависимость – это когда ты идешь по улице, торговому центру, смотришь на девушек, парней, и первое, о чем, ты думаешь: как бы ты их выебал или обнял прямо сейчас. Продолжается это 24/7. Чем дольше ты сексуально трезвый, тем больше тебе хочется просто обнимать людей, но первые дни – настоящий ад. Я пытался остановиться много лет, но это слишком тяжело. Гуляю по торговому центру под таблетками со стертым в кровь хуем после срыва, в ожидании двойного отходняка на следующий день. Все это стало классикой моей жизни, я привык страдать и делал все, что мог, но момент спада все равно настигал.

Сам момент, когда надо заснуть после того, как ты занимался сексом с незнакомыми людьми всю ночь или даже три ночи, оставлял в моей психике серьезные и печальные последствия.

Главное, чтобы вам даже в самой жопе было весело с самими собой.

В активной зависимости от веществ или при сбитой мозговой механике сексуального поведения ты постоянно живешь на износ. Таким образом, ты никогда ни к чему не готов: ни к фото– или видеосъемкам, ни к интервью, ни добиваться каких-либо целей – ты не готов абсолютно ни к чему. Тебе плохо, нет энергии, ты не можешь делать ничего. Страшнее всего мне стать Маккалеем Калкиным. Я не хочу, чтобы мое лицо опухло.

Именно из-за секс-зависимости я стал делать меньше, перестал идти дальше, добиваться большего в жизни. У меня был свой персональный адский аттракцион. Самое жестокое и тяжелое – это чувство после, когда все это происходит без презика, по 10 часов, секс с остановками на короткие разговоры, и затем все повторяется. Наркотики, музыка и секс. Это хороший секс, но не всегда красивая жизнь. Всегда после ты остаешься один и с пустотой внутри.

Я считаю, что этой стране пришел полный конец. С таким количеством видео, которые люди сейчас снимают о своих историях, это жесть. Но про зависимость от секса и подвязки с наркотиками не говорит никто, потому что никто не готов признаться.

Всю ночь меня можно было выпаливать на доске по поиску секса. Когда я был уже достаточно нетрезвый, я начинал писать разным девушкам, но в моей душе было неприятное чувство того, что я сплю с парнями. Именно поэтому я любил шлюх, красивых девушек легкого поведения, готовых на секс втроем. Другие девушки были более сдержаны. Девушки класса люкс, на тюнинге и с «прокаченной духовностью», – с такими мне не нужен был секс. Я был готов растаять от одного поцелуя и легких прикосновений, и вообще, когда ты любишь кого-то и понимаешь, что у тебя секс-зависимость, ты не хочешь использовать этого человека для секса. Тебе хочется признаться в своей секс-зависимости, все честно объяснить и работать вместе над своим выздоровлением. Какими мрачными бы ни были мои картинки, после компульсивной мастурбации или двух суток секса без презерватива с такими же развратными и незнакомыми девушками и парнями, мы все все равно достойны любви. Нам нужно, чтобы нас обнимали. Мы необязательно будем хотеть секса с вами, если приглашаем в гости с фразой «обними меня» или «давай пообнимаемся». Нам, зависимым людям, очень нужна любовь и поддержка. Ни один человек, не имеющий такую проблему, не сможет ощутить и понять всю боль, через которую мы проходим, и даже не сможет себе представить, как это все возможно, ведь в жизни каждого из вас все иначе. Но это настоящая, серьезная проблема, о которой в нашей стране нет абсолютно никакой достоверной информации… Просто представьте себе, что со мной было в Лос-Анджелесе, сколько времени прошло с тех пор, и все это время у меня была секс-зависимость, а это значит, что секс забирал у меня практически все время. А теперь задумайтесь, что такое случается тысячи раз, и ты не можешь это контролировать. Ты можешь просто наблюдать и плакать, а твой маленький внутренний голос кричит о помощи. Ты бежишь и резко встаешь с места, ты можешь сорваться со дня рождения лучшего друга, чтобы найти секс. Можешь изменять, предавать и не поддержать болеющего друга, чтобы убежать и заняться сексом в машине, подъезде или туалете торгового центра. Конечно, туалеты и подъезды были в моей жизни уже давно… Именно так секс-зависимость забрала мою репутацию, силу воли и карьеру. Ты не можешь управлять собой. Я сидел один в отелях в Европе, и все это происходило каждый день. Я счастлив, что три года назад, в своей съемной квартире в Красногорске, я осознал, что существует сексуальная энергия. После этого я начинал медленно отказываться от мастурбации и у меня получилось. Секс стал считаться «срывом», и до меня наконец-то дошло, почему мне всегда так плохо. Я не насилую людей, не дрочу в парках на прохожих, мне просто нужна любовь, и я пытаюсь заглушить всю свою боль сексом…

Когда седьмой год живешь в замкнутом кругу секс-зависимости, в котором каждую неделю одно и тоже, крыша начинает съезжать. Я знаю, что мне не поможет рехаб. Именно лежать в реабиталиционном центре, заплатить кучу денег, чтобы выйти и слететь… Нет. Это не наркотики, хотя и от них многим непросто отказаться. Это не то, от чего просто отказываешься раз и на всю жизнь, секс будет. А если вы прочитаете эту главу, вы сможете понять, что секс-зависимость – это не придуманная история, а серьезная проблема в жизни тысячи людей. Можете даже почитать «Американский поисковик» и посмотреть на голливудских звезд, которые признались в своей проблеме и отлежали в рехабах. Они думают, что справятся сами, что у них все получится. Но это самый большой миф секс-зависимых. Просто так ничего не получится. Мой максимум – 19 дней.

* * *

Время шло, а я смертельно устал. У меня съезжала крыша. Пятнадцать дней был на Бали, прилетел довольный и счастливый. Москва. Снова вернулся к этим проклятым чатам. Пиздец. Все сначала.

Вспоминаю, как ходил в gloryhole Амстердама. Понимаете, один раз сходив в такое место, потом уже не можешь делать ничего. Ты получишь кайф и адреналин, но после весь день будешь разбитым.

Я восстанавливаюсь после секса трое суток. У меня все болит. Так происходит, когда секса в твоей жизни было слишком много и ты зависим… Нормальные люди знают, что такое здоровая сексуальная энергия и правильный обмен ею во время секса. А ты – нет.

Мое каждое утро в Москве начиналось одинаково: красный или оранжевый стик айкос с утра. В 10 утра я уже в спортзале. Оранжевый стик в душе тренажерного зала, а вот все, что было после тренировок, это мрак. В дни, когда у меня не было съемок, мне сложно было собрать свои мысли и действия в кучу. Мне постоянно нужна работа, чтобы быть счастливым. Иначе я сваливаюсь в яму, из которой очень долго восстанавливаться. Я зависим от работы.

Самый длительный период трезвости случился, когда меня позвали на работу мечты в Португалию. Ради работы и съемок я всегда легко остаюсь трезвым по 10–15 и даже 20 дней подряд, ведь я хотел дарить людям свое счастье и не хотел показывать свою боль. Но когда я никому не нужен и у меня нет съемок, в моей жизни происходит мрак.

Обычные пацаны смешались с теми, кто по выходным делает MIEFF и долбятся в группах. Те, что долбятся в группах, перемешались внешне с натуралами, поскольку жизнь их знатно поебала. Парня-натурала в коротких носочках и спортивках уже не отличить от столичного пидараса из местных хантер-чатов. Ебучие натуралы все так же остались, но уже под вопросом, как их различать. И я иду такой, после всего этого безумия, взглянув все-таки разок под дерево по пути домой из спортзала. Три месяца трезвости – это вам не хуй жевать с двух концов! Чувствую, что мой мозг радостно живет и прекрасно себя чувствует. Я легко отметаю всю поебень. Но все еще живу в конфликте, так как секс-зависимость никуда не делась.

Я вообще не знаю, когда буду готов заняться этим вопросом и что буду делать. Кто-то говорит, что естественное либидо и желание пройдет с возрастом, но я так не считаю. Во времена трезвости более недели я создаю столько всего, я налаживаю свою жизнь, выстраиваю отношения с людьми и даже более того – я чувствую себя живым. С секс-зависимостью время тянется очень долго, – можно проебать полжизни.

Стою после спортзала. Играет Township Rebellion «Baud». Внутри меня серьезный конфликт. Объебаться или нет? Объебаться от отчаяния, безысходности, погрузиться на дно… Вроде съемок в ближайшее время нет. Но этот вопрос уже очень легко контролировать. Если я возьму хоть грамчик, сегодня точно скажу охраннику и комфорт-службе внизу: «Пускать всех!» Я только начну говорить, он уже спросит: «Сегодня пускаем всех?» «Да, Андрей, сегодня пускаем всех»! Девочек, мальчиков, всех! Но этот холодный ветер… Эти ледяные семплы трека… Как бы не объебаться… Сейчас именно тот момент, когда меня надо привязывать к батарее. Прошу заметить, не пушистыми розовыми наручниками, как об этом мечтала мой менеджер.

По шесть раз на дню я красился, ходил в душ и одевался, пока в конце дня не был выжат. Шлюхи из клуба «Микс», наркоманки из эскорт-тусовок, занюханные торчки… Я повидал самый низший эшелон, настоящий scum. Трезвая жизнь вперемешку с трэш-хоррором. Сначала ты в трипе и от количества содержимого в пакетике искусственного счастья стены плывут, а уже через неделю ты стоишь на остановке и уверенно врешь сам себе: «Даже слабый запах мефедрона в раздевалке не может сломать меня…»

Мне было стыдно встречаться в раздевалке спортзала глазами с теми, кому я писал в возбуждении и потом резко удалял переписку. Потому что делала это вовсе не моя настоящая стальная личность, а моя больная психика. Кто угодно, но точно не я.

Больше всего на свете я хочу, чтобы меня сегодня привязали к батарее. И сменить номер телефона тоже нужно.

Я самый несчастный человек в мире, а они все только и могут пиздеть в комментариях: «2020, март, я хочу убить себя». Я бросил наркотики, пиздите, сколько хотите, уебки, в интернете. Продавать свой Telegram-канал, чтобы купить еды в «Азбуке Вкуса» на два дня… Вы думаете, я не заебался? Я делаю дохуя, всегда делал. Я 11 лет херачил для вас всех: снимал видео во время активной секс-зависимости, и я просто устал, я хочу убить себя, мне больно, страшно, я хочу плакать и умереть. Моя секс-зависимость забирает всю мою энергию, и это не связано с сексом. В России нет нихуя правильной информации о секс-зависимости. Мне полный пиздец, мне очень плохо и я заебался, я хочу работать, жить, а не выживать, я не могу тратить свою энергию на эту хуйню столько лет, мне очень страшно и плохо. Я давно знаю правду. Как же мне хуево. Мне не нужна на хуй ничья поддержка. Мне пиздец.

Мой папа был готов проклясть меня за то, что я пользуюсь его ножницами, отчего я шел употреблять наркотики.

Когда ты смеешься, переходя в истерику, все думают, что у тебя просто хорошее настроение. Никто никогда не поймет тебя из-за особенной внутренней организации, ну кроме спонсора из группы анонимных сексоголиков, которого у меня, конечно же, нет. А люди там, кстати, реально живые и с реальными потерянными жизнями. Ты никогда никому ничего не скажешь, когда тебе хочется кричать. Голосок твоего внутреннего ребенка заглушен.

Я сутками сидел в приложениях, слабо понимая зачем. Удалял, скачивал… Однажды я возвращался домой из лабиринта Depot в Польше. Казалось бы, засадить скинхеду – как будто что-то плохое. Да еще и на глазах у его парня. Даже на Бали, на котором большинство парней би, у меня был секс втроем с девочкой и еще одним парнем. У меня был секс в раздевалке X-Fit с молодым парнем, который у меня отсосал. 23-летний спортик начал сосать и спросил: «Ты Рома Желудь?» Я посмотрел на него без слов и сказал: «Да, это я». Продолжаем сосать друг другу… Так было миллионы раз, от заднего сидения рендж ровера где-то в районе Выхино до люксовых гостиниц Краснодара. Секс-зависимость была со мной везде. Палево было везде. Все всегда были в ахуе, что это я и пиздели про меня легенды с три короба всей России. Сейчас, конечно, мне такое давно не интересно.

Секс с парнями намного легче найти – после всем похуй друг на друга, и вы разошлись. С девушками как-то все намного глубже, и не хочется с ними так поступать. Все девушки влюбляются в меня после секса, и это настоящий ад. Они любят меня годами и выносят мне мозг, именно поэтому я люблю легкомысленных девчонок. О семье и детях я буду думать, когда я буду трезвый, не раньше.

Все, что известно и есть на сайтах о сексзависимости, – это полная хуйня. А пока вы можете наблюдать мои качели.

Когда ты трезвый, люди подсаживаются на твою энергию, но закрепить это получается не у всех. Ты живешь в замкнутому круге. Ты берешь время на восстановление и покорно ждешь, пока снова сможешь себя убить: таблетками, наркотиками, сексом. Ты ждешь немного, чтобы лучше брало. Но правда заключается в том, что ты потерял контроль над ситуацией. Это когда ты, свернувшись, лежишь на кровати и не понимаешь, откуда ты слышишь странный звук. Этот звук издаешь ты сам – руки трясутся так сильно, что ударяют о кровать. В такие моменты ты в своей голове, закрыв глаза, начинаешь понимать, что подсознание делает из тебя настоящее животное. Оно доводит тебя и твое тело до ментального и физического истощения. Забирает у тебя все, но ты понимаешь, что это не ты. Настоящий ты – это тот самый голос внутри, который ты слышишь каждый раз, когда находишься в одиночестве, после любого совершенного тобой преступления против себя самого. И так раз за разом.

The Hacker «A Thousand Times» (feat. Perspects). Врубай трек и поймешь, – он связан с первыми и самыми яркими шестью месяцами на мефедроне.

Все эти шутки, конечно, смешные, да и тусить кажется классно, но все мы знаем, что это сведет меня в могилу, что значит отсутствие самореализации и полный провал. Еще и Юля со своей накаченной попой снова подлетела. Каждый раз, когда мы виделись, из нее она спрашивала: «Ну что, двушка? Или трешка». Все, бум, момент транзита, секс как будто был и как будто не было. Слив. И чувство стыда после. Остается уснуть, чтобы завтра был новый день.

Всю эту тоску в прямом эфире можно было наблюдать на сайтах знакомств. Меня можно было смело всю ночь ловить на доске и разводить на кружочки с моим лицом, записанным в реальном времени, хотя я и сам только и делал, что в неадеквате отправлял их самым ненужным людям.

Настоящая боль, невозможность управлять собой. Незнакомые люди видели во мне и плохое, и хорошее. Я не могу продолжать вести публичную жизнь. У меня отказывает сердце и легкие. А все только и могли, что смотреть, как бедный Желудь медленно сходит с ума. Поздравляю, у вас первый ряд!

Засыпать в аду физической боли и духовного кризиса, полностью пустым стало привычкой. Подавляю в себе мефедроновое пидорство, триггерный город ломает мысли, пережить бы лето. Если бы меня в эти моменты привязали к батарее, я бы кричал от боли. Не потому что я хочу секса, а из-за того, что со мной делает мой мозг.

Мой адрес стал достоянием общественности, я «на зубах» проживал 25-минутный резкий тяговый приход. Меф – это всего лишь обезболивающее для доступа к сексу. Меня отпускало, потом накрывало снова. Фазы приближения, срыва были разными, но очень сильными.

Сегодня мы сняли видео со Стасей, которая валялась с иглой в вене по всей Москве. Тем не менее, ни одна моральная правильная мысль или любой страх тотального крушения в какой бы то ни было сфере жизни меня не пугал, ведь я уже был почти мертвым. Я понимал, что один срыв повлияет на тысячи других жизней, так как я тупо прекращаю делать контент и на неделю ухожу в адские мытарства. Через пару дней мне лететь в Африку на частном самолете – там тоже нужно быть счастливым и красивым, а не дерганым и странным мальчиком-наркоманчиком, социофобом без полных баллонов спермы.

Секс-лабиринты Амстердама и Женевские сауны с проститутками… Я ходил туда, чтобы поднять адреналин и ощутить этот драйв, пока ты идешь до места. Кстати, как ни странно, но с грязными проститутками из сауны секса у меня ни разу не было. Ни в Амстердаме, ни где бы то ни было еще. Не моя love story.

Пока Лиза тухла в номере, я ходил по секс-лабиринтам Венеции. Когда наступают большие промежутки трезвости, я не могу сказать, что сильно расстроен или что все это повлияло на мою жизнь. Моей главной задачей все это время было победить себя. Я хочу прожить свою жизнь красиво, но не хочу ни о чем жалеть. Я принимаю себя, принимаю то, что было, готов этим делиться и мне не стремно. Я прокатился на всех аттракционах зависимости. Быть настоящим. Свободным. Живым. Дышать. Плакать. Смеяться.

Работе я посвящаю себя на максимум. Хотя раньше мог сбежать, чтобы дать кому-то в рот в туалете. Точнее, не просто мог, а это единственное, что я делал. Секс в детском туалете «Детского Мира» на Лубянке… До сих пор помню свои спортивные штаны и попперс. Секс в мерседесе, который был круглосуточным траходромом по всей ночной Москве. Поиски секса ради поисков, секс без поисков, поиск, секс…

Все это время непонимающие родители доводили меня, не зная, что происходит, и делали только хуже. Однажды я выбил ногой лобовое стекло маминой машины. В этом мерседесе около «Времен года» мне хотелось просто убить себя и исчезнуть. Однажды из-за мамочки я сел в свой рендж ровер и хотел со всей скорости въехать в стену, катался по Рублевке и выбирал подходящее место. Из-за папочки все было даже тяжелее, я глубоко порезал ноги большим острым ножом, чтобы он хоть раз понял, что мне по-настоящему больно и хуево из-за всего того, что он со мной делает психологически. Я сидел на кухне весь в крови в его квартире на Таганской, а этот осел меня успокаивал! У меня до сих пор огромный шрам. Я никогда не забуду своим родителям психологическое давление, которое они на меня оказывали, когда я отчетливо просил их этого не делать.

Все опять слишком хорошо. Кто-то начинает планировать свой суицид, я же начинаю планировать свой въеб. Живу ровно настолько, насколько позволяет мне моя зависимость.

Мне, чтобы чувствовать себя хотя бы немножко так, как вы, хотя бы на какую-то часть живым, нужно не заниматься сексом. Победить себя, в этом вся правда. I need to rewire my brain. Только на 7 – 14-й день без секса и мастурбации возвращаюсь настоящий я. С энергией, как раньше.

Закладки летели полным ходом. Больше всего мне хотелось признаться всем в своей секс-зависимости. Я тратил 70–100 тысяч за две недели на мефедрон. Почти все, с кем я тусил, кололись, у кого-то были шрамы на руках. Я отчетливо понимал, что не хочу так жить. Пару дней назад я почти осознанно покончил жизнь самоубийством: после трех таблеток лирики по 400 мг руки и ноги жестко тянуло, и я подошел к окну. Кричать о правде некому и незачем, все равно начну юзать втихаря, я больше так не могу.

Пока Боня чилила на Мальдивах, Диана была на связи, но не могла ничего сделать в Лос-Анджелесе, сама проживая свои приключения, пока блогеры снимали свои тик-токи; пока Ксения Собчак отдыхала в Швейцарии на ретрите и стабильно продолжала быть королевой бала, пока дождь над серой Москвой лил 24 часа в сутки, пока Рыбка отдыхала и познавала счастье трезвости, совсем собезьяневшись на Бали; пока моя мама всю ночь проводила на третьей химиотерапии и уже скоро возвращалась домой, я не понимал, что происходит. Пытался понять, как остановить этот хаос, подвязки наркотиков к оргазму, отходняк от мефедрона и лирики, который был фатальным.

Пару дней назад снимал отходняк новым суточным торчем, который снова плавно начинал перекатываться в отмену вокала и в объебанный урок музыки на Пятницкой. Я так не хочу, я так не могу, я пустой, я убит, это не меф, это пустота после оргазма, я никогда в жизни не хотел выходить из дома после оргазма! Мне плохо. Все запуталось и смешалось, на 14-ой из 70-ти моих закладок за неделю мне было абсолютно все равно. Купил, не нашел, плевать на деньги, а деньги это большие.

Не знаю, что писать мистеру X. Он перевернул мою жизнь с ног на голову и забрал меня из эскорта. Я его очень люблю. Он заботится обо мне, а я для него всегда пытаюсь быть лучшей версией себя. Он подарил мне сумку Louis Vuitton, на меня так мило смотрят люди. Меня совершенно не удивляет, что пару часов назад я чудом выжил, подобрав не свою закладку на том же месте. Это могло оказаться что угодно, но оказался обычный фен или альфа. В магазине мне сообщили, что это не их зиплок. Вот так я себя не люблю?

И все эти мальчики, ненужный секс… Но только он дает мне минуту выдохнуть, но к сожалению, это все фейк. Сейчас у меня очень болит сердце, мне нечего сказать, когда мне так плохо… Придется переносить операцию, которая назначена на послезавтра. Боюсь, что наркоз может убить меня после такого затяжного трипа в Neverland. Меня нет. Я понимаю, что это все делать не обязательно, но выбраться из зомби-ловушки первое время очень сложно. Мне иногда удается. Ведь выбраться – значит остаться с руками, не в тюрьме, остаться живым.

Пишу это и плачу от мысли, что когда-то об этом прочитаете и вы. На всякий случай я дал Диане пароль от своего ноутбука, только она знает его. Я сказал ей выпустить книгу во что бы то ни стало.

Такие американские горки могут вынести меня в любой момент. У меня уже плохо работало сердце, я всегда что-то употреблял: предтреник или феназепам… Больше всего на свете сейчас я хочу обнять мистера X, признаться ему в том, как мне плохо. Но представьте себе картину его глазами: «Милый, знаешь, я ебался всю ночь, нюхал всю ночь, я вообще постоянно нюхаю! Мне очень плохо, но я продолжаю. Я постоянно на грани смерти или чего-то ужасного, милый, моя жизнь это и есть мрак!» Что подумает Мистер X? Конечно же, он отправит меня в самый роскошный рехаб. Возможно, он сможет ощутить всю боль фразы «я нюхаю и ебусь, и я так больше не могу» и увидит в ней настоящее «милый, мне пиздец».

Моя жизнь такими темпами может закончиться в любой момент. Как же я могу этого не понимать? Где же тот чертов баланс? Как люди не понимают, что, вылетев хотя бы на какую-то трезвость, я начинаю снимать видео и выкладывать все в интернет! Они не понимают, какое это для меня уже достижение! Но я же в последнее время конкретно начинал переживать о том, что выходил в свет не до конца озаренным, как побитая раненая птичка. А правда, что может вызвать правда? Только жалость, постоянные вопросы и попытки помочь, но это мой собственный бой.