Текст книги "Бездна для ангела. Роман о будущем, которое никогда не наступит, надеюсь…"

Анна связала Юлины ноги под «брюхом» кобылы и дополнительно привязала к лодыжкам по большому мешку с песком. Это усиливало давление на половые органы несчастной. Окинув удовлетворенным взглядом, результаты своих трудов, палачка взялась за меня. Связав, заставила взгромоздиться на деревянную пирамиду. Причём острие пирамиды вошло мне точно в задний проход. Сопротивляться бессмысленно, Анна позвала бы подмогу и меня усадили силой.

– Наслаждайтесь пока, а у меня обед, приду через час.

Лязгнула стальная дверь, проскрежетал ключ в замке. Мы с Юлей остались совершенно одни.

– Как себя чувствуешь? – спросил я у девушки.

– Спасибо, хреново, – хрипло отозвалась Юля, – Господи, как же больно!

Она попыталась поудобнее устроится на кобыле, но тут же застонала.

– Я точно час не выдержку.

– Не думай об этом, любую боль можно терпеть.

– Лучше расскажи, как дошла до такой жизни, – спросил я.

– Это долгая история.

– А мы никуда и не торопимся, думаю, что можно говорить свободно, вряд ли нас здесь подслушивают.

Рассказ Юли заставил меня крепко задуматься. Девушка оказалась дочерью одного из сенаторов – Алексея Торопова, причём входящего в ближний круг Наместника Новой Москвы. Ее родители развелись ещё до Смутных времен, мать уехала в Америку, Юля же осталась с отцом. В деньгах она нужды не испытывала, отец был человеком не бедным и выполнял все капризы единственной дочери. Даже когда настали чёрные дни, она продолжала вести прежний разгульный образ жизни в компании друзей и подруг, составляющих элиту новомосковского общества.

Все закончилось внезапно. Сначала в автокатастрофе погиб неё отец, девушка была просто убита горем. А через три дня после его гибели пришли за ней. Люди в чёрной униформе с эмблемами Тайной стражи перевернули в доме все вверх дном. Изъяли все бумами из сейфа отца, терминал, коммуникатор. Видимо не нашли, то, что искали, поэтому взялись за Юлю. Сначала ласково, потом с угрозами спрашивали про какую-то Книгу судеб. Юля не имела об этом ни малейшего представления, о чем честно и говорила, но ей почему-то не верили. Юлю арестовали по обвинению в государственной измене. Якобы она передавала секретные сведения об Экзархе своему знакомому из Прибалтии. Знакомый кстати предусмотрительно смылся из Московии за несколько дней до Юлиного ареста. Видимо кто-то предупредил, а может быть, почувствовал слежку. Парень был далеко не промах, веселый, щедрый. Юля влюбилась в него по самое то, о чем в приличном обществе не принято упоминать. На допросах она только плакала и жаловалась на судьбу, следователя это явно раздражало. Его интересовала только таинственная Книга судеб. Однажды в камеру к Юле вошли две надзирательницы и человек в белом халате. Юлю разложили на кровати, надзирательницы держали ее, а человек в белом халате вколол какой-то препарат, от чего сразу закружилась голова, и стало очень страшно. Как потом догадалась девушка, это была «сыворотка правды». Она плохо помнила дальнейшее, ее о чем-то спрашивали, она отвечала. На следующий день, совершенно разбитая, она предстала перед следователем, который заставил ещё подписать какие-то бумаги. Все ещё находясь под воздействием препарата, Юля подписала все, что ей подсунул следователь. Так девушка стала государственной преступницей. Потом был суд. Нужно сказать, что за год до этого. Экзарх восстановил в Московии смертную казнь, причём государственные преступники вне зависимости от пола и возраста подлежали публичной экзекуции. Принятое Имперское уложение о наказаниях официально возрождало применение пыток, а также наиболее жестокие средневековые казни: четвертование, сажание на кол, колесование, сожжение на медленном огне. Юля была приговорена к колесованию, в качестве дополнительного наказания ей предстояло подвергнуться пыткам. Рассказ Юли буквально поверг меня в шок. Книга судеб. Возможно Юля, сама того не зная, знала отгадку этой «загадки упакованной в тайну».

– Неужели ты ничего не знаешь о Книге судеб?

– Отец упоминал как-то, – морщась от боли, проговорила Юля. – Он вообще то со мной особо не откровенничал. В последнее время у него была любовница, но я ее не разу не видела, Её звали Анжелика, отец несколько раз разговаривал при мне с ней по видеому. Может быть ей что-нибудь известно.

Получается, Книга судеб ещё не попала в руки Экзарха. Значит, есть шанс неё найти. Тем временем боль от острия пирамиды, впивающейся в самое нежное место, становилась все сильнее. Сил разговаривать уже не осталось. Интересно сколько времени прошло? Никогда ещё оно не тянулось так долго. Казалось, прошла вечность, прежде, чем повернулся ключ в замке, и в камеру вошла Анна.

– Вижу, вам понравилось, можем ещё продлить удовольствие. При этих словах мы с Юлей энергично замотали головами.

– Ну, хорошо, – Анна сняла Юльку с кобылы и уложила на скамью. Затем сняла с пирамиды меня. – Можете одеваться.

С трудом, передвигаясь, мы с Юлей кое-как оделись, до следующей пытки оставалась ровно неделя.

В камере я постоянно размышлял над информацией, полученной от девушки. Нужно во что бы то ни стало выбраться отсюда и найти любовницу сенатора Торопова. Бедная Юля, для неё я уже вряд ли что смогу сделать. Неделя прошла достаточно быстро и вот мы снова в пыточной камере. Анна надела короткие шортики и маечку, нужно сказать, что выглядела она неплохо. Как ни странно, особой ненависти к своей мучительнице я не испытывал, Анна была лишь частью системы, исполнителем. Кого действительно я ненавидел, так это Экзарха, который превратил жителей Великороссии в рабов, понукаемых страхом и пустыми обещаниями. Да и, как я заметил, девушку Анна мучила гораздо изощреннее, чем меня. Юля сегодня была хороша как никогда, пытки и страх не смогли сломить её душу. На ней была белая полупрозрачная блузка и узкая юбка, подчеркивающая достоинства фигуры. Не дожидаясь приказа Анны, мы с Юлей стали раздеваться. Наша палачка сегодня была какая-то задумчивая. Рассеянно глядя на нас, она молчала. Наконец Юля не выдержала и спросила:

– И какую муку вы придумали для нас сегодня? С живых кожу сдерете, или сварите в кипятке?

– Заткнись, дура, что захочу, то с тобой и сделаю, – беззлобно сказала Анна. – Становитесь сюда, – палачка кивнула в сторону дыбы.

– Лицом друг к другу, ближе.

Мы с Юлей стояли друг напротив друга, абсолютно голые.

– Кажется, нас подвесят вместе, – сказал я Юле.

– Ничего страшного, – ответила девушка.

Палачка тем временем связала наши руки вместе, подошла к блоку и начала вращать ворот. Наши руки поднялись вверх, мы вынуждены были стать вплотную друг к другу. Тело Юли прижалось к моему, я почувствовал исходящий от неё жар. Ее острые возбужденные соски впились мне в грудь. Не смотря на все усилия совладать с организмом, я невольно возбудился от близости девушки. Мое восставшее мужское достоинство уперлось в ее промежность.

– Извини, мне очень стыдно, но я ничего не могу сделать, – смущенно признался я Юле.

– Ерунда, – несмотря на наше незавидное положение, девушка тихонько рассмеялась. – Я давно уже не девственница, честно говоря, я тоже немного возбудилась.

Анна начала хлестать нас скрученным электропроводом, сначала меня, потом Юлю. Удары сыпались один за другим: по спине, бедрам, ягодицам. Я чувствовал, как вздрагивает при каждом ударе обнажённое тело Юли. Боль от скрученного электропровода была гораздо сильней, чем от плетки, тем более от розог. Тело буквально горело огнём, голова кружилась. Я был близок к тому, чтобы потерять сознание. Когда палачка сняла нас с дыбы, мы были мокрые от пота, из ран сочилась кровь. Но нам предстояло выдержать новые испытания. Дав отдохнуть несколько минут, Анна снова взялась за свою работу. Усадив Юлю в подобие гинекологического кресла, мучительница стянула ремнями запястья и лодыжки девушки так, что она оказалась совершенно беспомощна. Бесстыдно раздвинутые ноги Юли открывали взору самые потаенные части ее тела. Мне бы конечно не следовало смотреть на подобное, но я не смог удержаться. Заметив мой пристальный взгляд, Юля покраснела, и я поспешил отвернуться. Палачка подкатила металлический столик, на котором лежали пыточные инструменты к креслу, в котором была распята Юля, пододвинула табурет, и, усевшись на него, задумчиво окинула взглядом Юлино тело.

– Готова? – спросила она распростертую перед ней девушку.

– Да, – судорожно сглотнув, ответила Юля. – Можете начинать.

Анна взяла со стола небольшие щипчики, ловко ухватила ими Юлин сосок и начала выкручивать. Девушка слабо вскрикнула, но мучительница, не обращая ни малейшего внимания, продолжала истязать нежную плоть. Щипцы безжалостно впивались в обнажённое тело. От грудей Анна перешла к животу, затем плавно переместилась вниз, к лобку, крики Юли стали невыносимыми. Честно говоря, никогда бы не подумал, что столь примитивным инструментом можно причинить такие страдания. Затем в ход пошли другие пыточные принадлежности: зажимы, тиски, иглы. Анна прекрасно знала все наиболее чувствительные женские места. Тело несчастной выгибалось в муках. Палачка словно обезумела, на лице ее блуждала бессмысленная улыбка, глаза словно остекленели.

– Ты же убьешь ее, – не выдержав, я вскочил и схватил Анну за плечи. Она вздрогнула, глаза приобрели осмысленное выражение. – Кажется, я увлеклась.

– Ничего не могу с собой поделать, ненавижу шлюх, особенно красивых. Из-за такой вот сучки погиб мой муж.

– Девчонка ни в чем не виновата, оставь ее, – сказал я.

Только сейчас мы заметили, что Юля была без сознания. Грудь е слабо вздымалась. Анна захлопотала вокруг девушки, приводя ее в чувство. Когда Юля пришла в сознание, Анна осторожно отвязала ее от кресла, намазала истерзанное тело особой мазью, ускоряющей заживление.

Теперь настал мой черед. Анна вздернула меня на дыбу так, что мои ступни оказались сантиметрах в двадцати от пола. А как обычно ожидал порки, но мне было уготовано иное наказание. Палачка взяла небольшое металлическое блюдо, насыпала в него углей из жаровни и поставила на пол, прямо под мои босые ноги. Я почувствовал жар, исходящий снизу. Затем Анна насыпала на блюдо, поверх раскаленных углей мелкие щепки. От повалившего едкого смолистого дыма я закашлялся. Кажется, Анна решила меня, как следует, поджарить. И вот в подтверждение моих мыслей первый робкий язычок пламени лизнул мою голую пятку. Я инстинктивно дернулся. Огонь тем временем разгорался все сильнее. По хорошему мне следовало бы перетерпеть и не убирать ноги от огня. Кожа на ступнях довольно быстро обуглилась бы и потеряла чувствительность. Но было чертовски больно, я ничего не мог с собой поделать. Со стороны все это видимо было весьма забавно. Моё тело дергалось, будто исполняя танец. Танец огня. К счастью я быстро потерял сознание. Очнувшись, я обнаружил, что лежу на полу. Обожженные пятки горели нестерпимым огнём. Рядом лежала обнажённая Юля.

– Господи, хоть бы все на сегодня, – прошептала она.

– Думаю, все.. Больше мы не выдержим, – так же тихо ответил я девушке.

В этот раз из пыточной идти я сам уже не мог. Меня тащили двое охранников. Лёжа на жёсткой тюремной кровати, я размышлял над превратностями судьбы. Обидно будет умереть сейчас, когда появилась ниточка, ведущая к Книге судеб. Все ещё можно исправить, прошлое, конечно, не изменишь, но можно повлиять на будущее. Если все, что я слышал об этой книге, правда, конечно. Когда мы последний раз общались с Антоновым, перед моей самоубийственной миссией, он обещал, что постарается вытащить меня, но шансов на это немного. Внезапно я услышал слабое жужжание, как будто бы в камеру влетела пчела. Впрочем, на дворе была поздняя осень, все насекомые давно уснули. Подняв взгляд к потолку я увидел что-то вроде большой мухи, но, приглядевшись повнимательнее, понял, что это вовсе не муха. Скорее маленький вертолет.

– «Дрон», – подумал я и не ошибся. Приземлившись на пол камеры «насекомое» несколько раз мигнуло огоньками, а затем передо мной возникла голограмма… Антонова. Виртуальный Стас осмотрел окружающую обстановку, поморщился.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Могло бы быть и лучше. Как ты меня нашел? – в свою очередь спросил я.

– Не суть важно, потом расскажу. Я же обещал вытащить тебя отсюда. У нас мало времени. Камера видеонаблюдения в твоей камере отключена всего на три минуты. Теперь к самому главному. Сегодня вечером будет штурм, перед началом операции по воздуховоду будет пущен усыпляющий газ. Тебе нужно будет смочить любую тряпку, лечь на пол и дышать только через нее. Потом действуй по обстановке.

– Так точно, спасибо Стас, – отозвался я. У меня есть очень важные сведения, постарайся меня вытащить отсюда.

– До встречи, – изображение Антонова исчезло. Миниатюрный геликоптер взлетел, сделал два круга мо камере и исчез в вентиляционном отверстии. Близость освобождения придала мне сил, я даже забыл про боль. Оторвав от рубашки приличный кусок, я намочил его водой из чайника и положил себе на лоб. Пусть думают, что у меня болит голова. Никогда еще время не тянулось так медленно. Как всегда вечером принесли ужин, открылось небольшое зарешеченное окошко в двери моей камеры, и охранник поставил на полку две алюминиевые миски. Хлебать тюремную отраву не хотелось категоричёски, тем более в таком взвинченном состоянии, однако нужны были силы, я забрал миски, и постарался хоть что-нибудь съесть. Давно уже прошел отбой, в камере выключили верхний свет, осталась только маленькая тусклая красноватая лампочка над дверью. Я лег на кровать и постарался сделать вид, что сплю. Нервы были напряжены до предела, все чувства разом обострились. Тюрьма жила своей обычной ночной жизнью: вот затихли шаги надзирателя, совершавшего обход, стало тихо как в раю. Прошло примерно полчаса, вдруг я услышал едва заметное шипение, доносившееся из вентиляционного отверстия, и почувствовал незнакомый сладковатый запах, распространявшийся по камере.

– «Пора», – я, быстро соскользнул с кровати и лег на шершавый бетонный пол камеры, стараясь дышать через заранее приготовленную тряпку. Примерно через две минуты раздался глухой удар, пол подо мной ощутимо вздрогнул как при землетрясении, с потолка посыпалась штукатурка и всякий мусор. Затем началась беспорядочная стрельба и какие-то странные хлопки, как будто взрывались петарды.

– «Скорее всего, светошумовые гранаты» – машинально подумал я, впрочем, скоро все стихло. Через несколько минут, показавшихся вечностью, я услышал быстрые шаги по коридору, скрежет поворачиваемого в замке ключа и дверь моей камеры распахнулась. На пороге стоял Антонов. На нем был защитный костюм «Легион», в руках – автоматическая штурмовая винтовка. Рядом со Стасом стояли два бойца в полевой форме без знаков различия.

– Ты тут не заскучал? – Спросил он вместо приветствия. – Нам пора, скоро здесь будет вся Имперская гвардия.

– Рад тебя видеть, – я мигом выскочил из опостылевшей камеры, Антонов передал мне пистолет – длинноствольный «глок» с лазерным прицелом. Мы бегом преодолели коридор, спустились по стальной лестнице этажом ниже.

– Кстати мы нашли Ольгу, – на ходу сообщил Антонов, так что скоро встретитесь.

– Нужно освободить ещё одного человека… девушку, это очень важно, подробности потом, – на бегу крикнул я Стасу.

– Женский блок этажом ниже, – ответил Станислав. Преодолев еще пролет, мы остановились перед закрытой бронированной дверью. Стас достал из кармана пластиковую карточку, приложил к кодовому замку. Мы оказались в коридоре женского блока, где дежурили четверо интербригадовцев. Надзирательниц заковали в наручники и усадили на пол. Женщины были сильно напуганы. Я подошел к ним, наугад схватил одну из охранниц, рывком поставил на ноги и приставил пистолет к виску.

– В какой камере содержится Юлия Торопова? – спросил я у трясущейся от страха женщины.

– Я нее.. ззнаю…, – заикаясь ответила она.

Рукояткой пистолета я ударил ее по горлу, вскрикнув, женщина обмякла и свалилась на пол.

– Кто-нибудь знает? – спросил я у остальных, наведя на них ствол.

– Торопову перевели вчера утром, ответила одна из надзирательниц в форме капитана внутренней охраны.

– Куда? – почти закричал я.

– Не знаю, ее забрала Тайная стража, не убивайте нас, пожалуйста, – взмолилась капитанша.

Внезапно где-то недалеко раздалось несколько выстрелов, следом в коридор, где мы находились, с шипением влетела дымовая граната. Все вокруг заволокло едким туманом.

– Уходим, быстро, – закричал Стас. Мы быстро начали отступать к двери, вдруг из клубов дыма прямо на нас выскочили несколько фигур, одетых в дымчатые маскировочные костюты. Антонов дернул меня за рукав:

– Ложись, – прошипел Стас. Мы рухнули на пол, и видимо очень вовремя, потому как над нашими головами прошла автоматная очередь. Я быстро снял «глок» с предохранителя резко отвел назад затвор и, не целясь, разрядил всю обойму в надвигающиеся тени. Антонов дал короткую очередь из штурмовой винтовки, стрельба прекратилась также внезапно, как и началась.

– «Неужели попали?» – подумал я. Вскочив на ноги, мы со Стасом вылетели за дверь, за нами последовали бойцы прикрытия. Спустившись еще на один этаж, и преодолев несколько дверей, мы оказались во дворе тюрьмы. Стас со своими ребятами поработал очень неплохо. В одной из стен, образующих пятиугольник двора зиял огромный пролом, как будто здесь прошелся гигантский бульдозер. А прямо посреди тюремного плаца стоял боевой геликоптер модели «Чкарна», готовый вот-вот взлететь.

– «Неплохо все-таки Стаса снабжают, – подумал я. «Чкарна» – геликоптер последнего поколения, в Великороссии машин такого класса нет. Нам оставалось преодолеть всего метров двадцать, как вдруг с одной из уцелевших тюремных башен ударил крупнокалиберный пулемет. Боец, который бежал перед нами, вдруг споткнулся и упал, как будто натолкнулся на невидимую стену. Пришлось залечь. Пули, звонко цокая, выбивали искры из брони геликоптера.

– Бл..дь, времени совсем нет, сейчас сюда сбежится вся Имперская гвардия, – Антонов от бессилия выпустил длинную очередь в сторону проклятой башни.

– Не достать, нужна дура.

Один из бойцов понимающе кивнул и скрылся за дверью, из которой мы только что вышли. Через несколько секунд он вернулся, неся в руках длинный тубус реактивного гранатомета.

– Дай сюда! – Стас быстро расчехлил гранатомет, встав на одно колено, тщательно прицелился. Пули поднимали рядом с ним фонтаны пыли, но он не обращал на это никакого внимания. Яркая вспышка, ракета с шипением, оставляя огненный след, устремилась к башне, и влетела в окно, из которого велся огонь, внутри раздался мощный взрыв, все вокруг заволокло черным дымом.

– Порядок, можем двигать, – Антонов отбросил ненужный больше гранатомет, подхватил штурмовую винтовку и скомандовал: «всем на борт». Когда мы подбежали к вертолету, бронированная дверца в его корме открылась, впуская нас внутрь. Боевая машина взлетела, оставляя внизу горящее здание Сухановского каземата. Над Новой Москвой наступал новый день…

Часть вторая

Над Новой Москвой наступал новый день, солнце выглянуло из-за горизонта, окрашивая землю в розовые тона. Не смотря на пережитое, я с любопытством смотрел в иллюминатор. Видеть Новую Москву с высоты птичьего полета мне еще не приходилось. Вдали виднелась стапятидесятиэтажная свечка Дворца Правительства. Блестели на солнце купола бесчисленных церквей и храмов. Вскоре высотные башни элитных кварталов уступили место унылым квадратам типовой застройки, а примерно через полчаса на горизонте замаячило черное обугленное пятно Старой Москвы, серые остовы разрушенных зданий, потрескавшиеся от нестерпимого жара стены – печальные следы былой войны с Уральско-Бурятской республикой. Двадцать лет назад над Старой Москвой взорвалась нейтронная бомба.

Уровень радиации в Старой Москве до сих пор был повышен, поэтому солдаты Имперской гвардии не очень охотно углублялись на ее территорию, предпочитая отправлять роботов-разведчиков и беспилотники, которые интербригадовцы легко уничтожали. Тем временем геликоптер завис над пустой площадкой, заваленной горами мусора. Внезапно площадка распалась на две части, оказавшись створками гигантского портала. Геликоптер нырнул внутрь образовавшегося прямоугольного провала.

– Неплохо придумано, – восхитился я, – сверху вообще ничего не видно.

– Наши инженеры неплохо постарались, – не без гордости сказал Стас, – Имперской гвардии так и не удалось найти вход в укрытие. Они, конечно, подозревают, что он где-то здесь, несколько раз даже сбрасывали сверхяжелые бомбы, но метро делалось на совесть, перекрытия выдержали.

Разведчики сообщали, что одно время рассматривался вариант применения нейтронной бомбы, но при этом неизбежно пострадает и Новая Москва. Так что близость к противнику спасает нас от полного уничтожения, диалектика, однако.

Оказавшись в подземном ангаре, мы покинули геликоптер.

– Сейчас тебе нужно отдохнуть, – сказал Антонов, – А через три часа жду тебя в своем кабинете. Понимаю, что в тюрьме тебе здорово досталось, но предстоит очень серьёзная операция, твой опыт может пригодиться.

– Конечно, я буду, – только приму душ и побреюсь, – ответил я. После тюремной камеры моя каморка показалась мне раем. Приведя себя в порядок, я пошел к Стасу. В приемной меня ждала Ольга – похудевшая, осунувшаяся, но по-прежнему сверхэнергичная. Я обнял Ольгу, потом взял на руки и закружил по комнате. Окружающие смотрели на нас с удивлением, но нам было плевать. Мы вновь обрели друг друга. К большому сожалению, пообщаться нам как следует, не удалось, Стас позвал всех в свой кабинет. На совещании присутствовали только высшие командиры, подробности предстоящей операции до последнего момента держались в строжайшей тайне. Антонов начал с анализа прошедшей операции. В целом нападение на Сухановский каземат прошло неплохо, применение усыпляющего газа и внезапность нападения принесли успех. Однако по неизвестным причинам газ не проник в помещение, где базировалась боевая группа «Титан» – элитное подразделение, охранявшее Сухановскую тюрьму. Пришлось вступить в боестолкновение. Потери составили – трое убитых и двое раненых. Потери противника составили на порядок больше, не говоря уже о морально-психологическом эффекте, завтра о дерзком нападении будет шептаться вся Новая Москва.

После этого Антонов перешел к обсуждению деталей предстоящего мероприятия.

– Сегодня вечером нас ждет решающий бой, – сказал Антонов. Благодаря разведданным нам удалось выяснить, где произойдет собрание так называемого Верховного тайного совета, в который входит ближайшее окружение Экзарха. Если нам удастся их ликвидировать, то на режиме Экзарха можно будет поставить крест. Тем более, момент сейчас подходящий. После нападения на Сухановский каземат от нас не ждут активных действий, по крайней мере, так скоро. Нам предстоит проникнуть на территорию Новой Москвы через систему подземных коммуникаций. Цель – Оперативный центр Министерства имперской безопасности, где по наш м данным соберется ВТС. Риск конечно большой, штурмовать хорошо укрепленное здание в центре Новой Москвы, причем среди бела дня, очень сложно, но есть фактор внезапности, нас там не ждут.

***

Мы с трудом пробирались в кромешной темноте по темному, полуразрушенному подземному туннелю, который когда-то был одной из веток московского метро. Слабый свет карманных фонарей не в силах был разогнать вязкий мрак. То и дело попадались ржавые остовы вагонов, всякий железный хлам. Впереди шли саперы, расчищая путь. Иногда приходилось останавливаться и ждать, пока будут обезврежены мины, которых в туннеле было предостаточно. Их ставили в свое время как наши, так и имперские гвардейцы. Род ногами местами было по колено воды, пахло железом, плесенью, крысами и ещё чем-то очень неприятным. У всех было только одно желание – поскорее выбраться на свет. На нас была форма Имперской гвардии, в последний момент предполагалось надеть белые нарукавные повязки, чтобы хоть как-то отличать своих от чужих. Предполагалось, что по подземным тоннелям мы преодолеем линию заслонов Имперской гвардии на границе между Старой и Новой Москвой. Я шел рядом с Антоновым, стараясь не упустить его из вида, это было достаточно трудно. За мной шла Ольга. Бойцы тащили на себе тяжелые противотанковые лазерные пушки и реактивные гранатометы. Нам предстояло пройти не менее тридцати километров, чтобы выйти к цели ровно в десять утра, когда начнется заседание ВТС. Опытные проводники сумели вывести нас максимально близко к зданию, занимаемому Оперативным центром. Все шло хорошо…, слишком хорошо. Людей на улицах столицы в этот час было не так много, они испуганно шарахались от нас, как от чумных. Вот и серая бетонная громадина Оперативного центра. До неё буквально несколько метров, но эти метры нам уже не суждено было преодолеть. У здания нас уже ждали, причем ждали грамотно, видимо успели хорошо подготовиться. Вдруг из домов, расположенных на площади, и из самого здания оперативного центра ударили автоматы и пулеметы. Падали люди, я увидел, как бойцы подхватили раненого Антонова на руки и потащили к ближайшему подъезду, пытаясь укрыться от смертельного огня. Интербригадовцы все же сумели организованно отступить.

Ценой больших потерь нам удалось пробиться к входу в подземные коммуникации Старой Москвы. Тяжело раненого Антонова вынесли из боя на руках. Я с группой бойцов сопротивления прикрывал отход, чтобы дать уйти основным силам бригады «Призрак». Имперская гвардия несколько отстала, занятая подавлением последних одиночных очагов сопротивления. На пути движения бронированной техники противника мы решили устроить засаду. Я приказал разбиться на несколько групп и занять позиции в зданиях с обеих сторон улицы. Каждая группа имела на вооружении реактивные гранатометы и лазерные пушки. На пути движения противника мы установили несколько фугасов. Я надеялся, что удастся задержать Имперцев хотя бы на пару часов. Этого времени хватит, чтобы основные силы Интербригад оказались в безопасности. В Старую Москву Имперская гвардия вряд ли рискнет сунуться. С двумя Интербригадовцами я поднялся на крышу высотного дома, чтобы корректировать огонь. Отсюда хорошо просматривался центр Новой Москвы, несколько зданий, в том числе серая громада Оперативного центра Министерства имперской безопасности были окутаны дымом, явственно различались языки пламени, вырывавшиеся из окон. Кое-где еще шла беспорядочная стрельба, но вскоре наступила тишина. Примерно через пять минут я увидел длинную колонну боевых машин, движущуюся по проспекту Экзарха в нашу сторону. Видимо командиры Имперской гвардии сочла нашу бригаду разгромленной, и потеряли всякую осторожность. Мой замысел был предельно прост – укрепиться в начале и конце улицы, и взять колонну в клещи. Маневр в ограниченном пространстве будет для тяжелой техники затруднителен, особенно если подбить головную замыкающую машину. Беспилотники же в городе практически бесполезны, тем более в скоротечном бою. Над нами, едва не касаясь крыши, пролетел квадракоптер-разведчик. Пришлось быстро нырять обратно в чердачный люк. Покружившись над нашей улицей, квадракоптер улетел, видимо нас не обнаружили. По мобильному терминалу я объявил повышенную готовность. Огонь должен был начаться по моей команде.

Колонна бронетехники Имперской гвардии насчитывала более тридцати боевых машин, а боеприпасов у нас оставалось не очень много. Оставалось надеяться, что нас не обнаружат раньше времени и будет возможность открыть огонь с близкой дистанции. Тем временем показались первые боевые машины Имперцев. Впереди шли легкие разведывательные бронетранспортеры, за ними – танки и самоходные орудия. Машины двигались на приличной скорости, видимо засады здесь не ждали.

– Огонь, – скомандовал я. Несколько лазерных лучей и реактивных снарядов ударили по головным машинам. Попадания оказались точными. Три бронетранспортера загорелись, а один взорвался, видимо сработал боекомплект. Улица оказалась надежно перегорожена. Танки Имперской гвардии открыли беспорядочный огонь и попытались отойти назад, но в это время, в начале улицы раздалось несколько мощных взрывов. Танки, шедшие в хвосте колонны были подбиты, ловушка захлопнулась. Грозные боевые машины в городе оказались совершенно беспомощны, мы подбивали их одну за другой. Через пятнадцать минут колонна была полностью уничтожена, я дал команду на отход. Учитывая неразбериху и шок, вызванный уничтожением колонны, нам удалось без серьезных боестолкновений вернуться в расположение бригады.

Пришло время подсчитывать потери. По предварительным данным бригада «Призрак» потеряла 325 человек, более 200 были ранены. Группа «Немезида» потеряла более 50 человек. Командование объединенными отрядами Интербригад взял на себя заместитель Антонова Валерий Лисовой – в общем толковый и грамотный командир, но, на мой взгляд, слишком осторожный. Стены метро всю ночь дрожали от взрывов мощных бомб, видимо Имперская гвардия сумела приблизительно установить местонахождение штаба бригады «Призрак». Состояние у большинства командиров и бойцов было подавленным, таких потерь Интербригады не несли уже очень давно. Стаса, прооперировали, достав пулю, засевшую мод лопаткой, его жизнь была вне опасности, но требовалось время для восстановления. В бою досталось и Ольге, пуля слегка оцарапала предплечье, к тому же ее слегка контузило взрывом гранаты. Девушка впала в глубокую депрессию, перемежающуюся приступами бешенства и было от чего, ведь сведения о заседании Верховного тайного совета были получены от Ольгиной агентуры. Нас банально развели как лохов, подсунув дезинформацию.

Спустя две недели после неудавшегося штурма, поздно вечером в мою комнату ворвалась Ольга. Вид у нее был крайне возбужденный.

– Завтра в Новой Москве казнят какую-то важную преступницу, – с порога начала она. Скорее всего, это твоя Юля. Я только что узнала. В глазах потемнело, к горлу подступила тошнота, пол покачнулся под ногами.

– «Нужно собраться» – мысленно одернул я себя. Решение пришло почти сразу.

– Я должен быть там, если уж не смог спасти ее, то хотя бы постараюсь избавить мучений, – тоном, не допускающим возражений, произнес я. Ольга на минутку обалдела, затем перешла в решительное наступление.

– С ума сошел! Как ты себе это представляешь! Сейчас не до сантиментов, нас обложили со всех сторон. К тому же Антонов ранен очень тяжело, вряд ли он в ближайшее время сможет командовать бригадой, а у тебя есть боевой опыт, кроме тебя никто не справится. В общем…, я тебя никуда не отпущу.