Текст книги "Бездна для ангела. Роман о будущем, которое никогда не наступит, надеюсь…"

– Послушай, я не могу поступить иначе, ты должна мне помочь. Нужен человек, который хорошо знает подземные коммуникации Старой Москвы.

– Хорошо, поступай, как знаешь, – вздохнула Ольга. – Если ты что-то вбил себе в башку, то переубедить тебя невозможно. Проводника тебе найдем, только ради бога, будь осторожен.

– И еще кое-что. Нужно будет снять недорогую гостиницу в Новой Москве. С завтрашнего дня приступаем к поискам любовницы Торопова, я не очень верю в существование Книги судеб, но выяснить все-таки нужно. А Интербригады обойдутся пока без меня. У Антонова же есть заместитель, вот пусть и командует.

– Я с тобой, – быстро сказала Ольга. – Не могу здесь просто так сидеть без дела, да и без меня тебе не справится.

****

Юлю казнили публично в центре Новой Москвы поутру. Несмотря на ранний час, вокруг Лобного Места собралось много народа. Слух о том, что преступница – молодая красивая девушка, разошелся достаточно быстро. Я стоял в толпе, ссутулившись и засунув руки в карманы, не в силах поднять глаза на высокий, обшитый чёрным бархатом помост, где должна была произойти казнь. Придя сюда, я безумно рисковал, ведь мой портрет висел на каждом углу, наверное, сейчас я был самым разыскиваемым человеком в Великороссии. Пришлось серьёзно поработать над внешностью, но результат того стоил, вряд ли кто-нибудь признал бы в дорого одетом господине недавнего узника. Стояла поздняя осень, листва уже облетела с деревьев, по ночам серьёзно подмораживало. Небо было серое, налитое свинцовой тяжестью, над площадью и Лобным местом окружили вороны, оглашая окрестности громким карканьем.

– «Вот уж кто безошибочно чувствует приближение смерти», – подумал я.

Тем временем, на помосте суетились помощники палача, разводили огонь в массивной жаровне. Посреди помоста был установлен Андреевский крест, представлявший собой две деревянных балки, соединённых так, что они образовывали букву «Х». Причем установлен он был род большим наклоном, практически горизонтально. Кроме креста на помосте было большое тележное колесо, на которое клали преступника после казни. Помост был оцеплен плотным кордоном людей в форме Имперской гвардии, так что зрителей к помосту близко не допускали. Рядом с Лобным местом располагалась небольшая часовня. Преступников привозили на казнь заранее и последние часы своей земной жизни они проводили именно там. От часовни к помосту была расстелена ковровая дорожка, по которой шли осужденные на казнь. Вдоль дорожки также стояли вооруженные солдаты Имперской гвардии, образуя живой коридор. Ровно в восемь часов утра дверь часовни отворилась, и стражники вывели Юлю. В первый момент я даже не узнал ещё. Лицо девушки было бледным, глаза какими то пустыми. Казалось, что она не осознает, что её ожидает. Юля была одета в короткую чёрную шубку, видимо дорогую, волосы свободно распущены по плечам. Девушку сопровождали двое стражников, возглавлял процессию высокий человек, одетый в серый плащ, из разговоров в толпе я узнал, что это главный палач Империи. У подножия эшафота стояла небольшая скамья без спинки.

– «Зачем она здесь», – машинально подумал я.

Тем временем палач подвел Юлю к помосту, что-то сказал ей, но из-за шума было не слышно. Осужденная кивнула, потом, двигаясь медленно, как во сне, расстегнула крючки на шубке, спустила с плеч и, сняв, передала палачу. Палач небрежно швырнул шубку на землю, затем подвел Юлю к скамье и заставил сесть. На Юле осталась только тонкая шёлковая сорочка, белые чулки и туфельки. Нагнувшись, он стащил с девушки туфли, скатал чулки. Когда босые ножки девушки коснулись холодного камня брусчатки, Юля ощутимо вздрогнула, теперь осужденная была подготовлена к тому, чтобы взойти на помост. Помощники палача схватили неё под руки и подняли со скамьи. Она стояла раздетая на ледяной мостовой, зябко обхватив руками плечи, тонкая ткань сорочки не спасала от ледяного ветра. Помощники потащили ее к эшафоту, но девушка вырвалась из их рук, что-то резко сказала и начала подниматься по крутым ступенькам, ведущим наверх. Преодолев четыре ступеньки, она оказалась на помосте и растеряно оглянулась вокруг, не зная, что делать дальше. Вслед за ней поднялись палач с помощниками. Он успокаивающее положил руку ей на плечи и подвел к самому краю помоста. Юля, рассеянным взглядом окинула взглядом расстилавшуюся перед ней площадь, собравшуюся толпу, выставленные орудия казни и губы ее задрожали. Казалось, девушка вот-вот расплачется, но она сумела взять себя в руки, удивительно женственным движением поправила растрепавшиеся на ветру волосы, расправила плечи. Я поразился произошедшей в ней перемене. Теперь передо мной стояла абсолютно спокойная женщина, готовая вынести все, что уготовано ей судьбой: унижение, позор, боль. В толпе прошелестел ропот восхищения.

– Смелая девчонка, – сказала женщина средних лет, стоявшая рядом со мной. – Что делают, сволочи, никого не жалеют, – добавила она.

Несмотря на всю трагичность ситуации, я откровенно любовался девушкой. Даже в последние мгновенья своей жизни, перед лицом неминуемой смерти, Юля была чудо как хороша. Рассыпанные по плечам тёмные волосы, короткая нижняя рубашка открывает красивые стройные ноги, ткань туго обтягивает упругую большую грудь. Но вот на эшафот поднялись судейский чиновник в черной мантии и священник. Развернув бумагу, которую он держал в руках, чиновник начал зачитывать приговор. Каждое слово огненным шаром вспыхивало у меня в голове: «приговаривается к колесованию…, груди подвергнуть пытке клещами.., интимное место подвергнуть пытке кипящим маслом…». Слова приговора доносились до меня как сквозь вату. Подождите, твари поганые, вы ещё ответите за каждую Юлину слезинку, за все ещё страдания. Тёмная первобытная ненависть застилала мне глаза. Плевать на всех, я камня на камне не оставлю от Московии, а Экзарха лично подвешу за яйца. С большим трудом я удержался от того, чтобы достать из кармана «глок» и перестрелять всех, кто находился на помосте. Но расстояние было достаточно большим, к тому же в толпе явно было много агентов Тайной стражи и достать пистолет мне просто не дали бы. Тем временем, чиновник закончил читать приговор, сложил лист и спустился с помоста. Юля поцеловала поднесенный священником крест.

– Ты готова к казни? – спросил Юлю палач.

– Да господин палач, можете начинать, – с вызовом в голосе произнесла Юля, гордо вскинув подбородок. Палач, не спеша, подошёл к осужденной, взял за ворот рубашки и резким движением разорвал ее сверху донизу. Юля попыталась, было сопротивляться, но заплечных дел мастер был на целую голову выше девушки, так что, преодолев ее слабое инстинктивное сопротивление, ловко сорвал с ещё плеч остатки рубашки и бросил на помост. Нижнего белья на осужденной не было, так что она сразу оказалась совершенно голой. В первые секунды Юля, казалось, не могла поверить, что стоит обнаженная перед сотнями людей, потом судорожно попыталась прикрыть наготу руками, и это ей отчасти удалось, однако палач велел ей опустить руки, публичная нагота была частью наказания. Девушка повиновалась, и зрители могли рассмотреть ее во всех подробностях. На ослепительно белой Юлиной коже отчетливо были видны следы пыток: ожоги, оставленные раскаленными щипцами на груди и на бедрах; следы от ударов плетью. В толпе, собравшейся поглазеть на казнь, многие откровенно сочувствовали Юле, особенно после того, как увидели на ее теле следы жестоких мучений. Дав толпе, возможность как следует рассмотреть преступницу, палач приступил к казни. Юлины волосы он собрал в хвост, чтобы не мешали, затем кивнул помощникам. Те подняли Юлю на руки и уложили на Андреевский крест лицом вверх. Запястья и лодыжки девушки надежно привязали к кресту, теперь она была совершенно беспомощна, и находилась в полном распоряжении палача. Тем временем палач вынул из жаровни раскаленные докрасна клещи, быстро подошел к кресту, на котором была распята Юля, и поднес их к самому лицу девушки, так что она почувствовала исходящий от нагретого металла жар. Затем медленно поднес клещи к ее левой груди и сомкнул. Раздалось громкое шипение, Юля закричала от боли, тело ее выгнулось дугой, казалось, что удерживающие ее веревки сейчас порвутся. А палач продолжал выкручивать грудь, словно стремясь ее оторвать от тела. От всего происходящего меня замутило. В толпе нескольким женщинам стало плохо. Многие отворачивались, не в силах смотреть на страдания несчастной. Ту же ужасную процедуру палач проделал со второй грудью. Юля потеряла сознание, вокруг нее суетились помощники палача, пытаясь привести в чувство. Когда девушка очнулась, помощники отвязали ее ноги от креста и привязали к рукам, так что ее самая сокровенная часть ее тела оказалась, открыта нескромным взорам. Во взглядах мужчин, устремленных на помост читалось желание, женщины же скромно потупили глаза, видимо в душе сравнивая свои достоинства с достоинствами распятой мученицы. От стыда Юля беззвучно заплакала, слёзы катились по ее щекам. Но вот палач принёс небольшую воронку и присев между раздвинутыми Юлиными ногами начал вводить ее внутрь тела казнимой. Юля слабо вскрикнула, когда горлышко воронки целиком вошло в ее интимное место. Затем он снял с жаровни ковш с кипящим маслом. Помощник держал воронку, а палач начал лить огненную жидкость внутрь Юлиного тела. Страдания девушки были невыносимы. Тело ее дергалось в конвульсиях, изо рта пошла пена. Я никогда всерьёз не верил в бога, но сейчас просил его только об одном: если Господь есть, пусть он быстрее пошлет Юле смерть. Наконец Юля впала в блаженное забытье, голова ее безвольно откинулась на грудь. На этот раз привести ее в сознание не удалось, несмотря на все усилия. Тогда палач приступил к завершающему этапу казни. Юлины ноги отвязали от рук и вновь привязали к кресту. Взяв блестящий железный прут, палач начал ломать ее кости: сначала перебил ноги девушки ниже колен, затем руки выше локтей. Прут, раз за разом опускался на тело несчастной, дробя уцелевшие кости. Зловещий хруст эхом разносился над площадью. В завершении последовал удар по животу девушки, размозживший ее внутренности. Помощники отвязали безжизненное изломанное тело от креста, палач бережно взял Юлю на руки и уложил на большое тележное колесо лицом к небу, пропустив руки и ноги через спицы. Один из подручных палача привязал Юлю к колесу, а затем колесо было водружено на высокий шест, установленный на помосте. Душа покинула тело девушки, она лежала на колесе, обращенная к серому дождливому небу. Удивительно, но лицо Юли было абсолютно безмятежным, не искаженным смертной мукой, глаза закрыты. Если бы не струйка крови, стекающая из уголка рта, можно было бы подумать, что она просто уснула.

Казнь закончилась, зрители постепенно расходились. У эшафота остались лишь охранники Имперской гвардии. Мне пришлось уйти, оставаться дальше было опасно. Я шел, спотыкаясь как слепой, натыкаясь на шедших впереди людей. Видимо было в моём лице что-то такое, что заставляло окружающих уступать мне дорогу. Признаться, в таком состоянии я мог убить любого, не задумываясь. Хотелось упасть на землю и грызть ее зубами. Я не смог спасти Юлю или хотя бы избавить от страданий.

*****

Когда я вошел в номер гостиницы на окраине Новой Москвы, было уже далеко за полночь. Ольга еще не ложилась спать, она сидела в старом, видавшем виды кресле, забравшись в него с ногами и обняв руками колени. Перед ней на столе стояла почти полная бутылка водки и два стакана. Я снял куртку и присел на стул рядом с ней. Ольга всегда удивительно точно чувствовала мое настроение. Она молча налила два полных стакана, и мы выпили не чокаясь. Огненная жидкость обожгла мне горло. Стало легче.

– Я ничего не смог для неё сделать, – мой голос доносился как бы со стороны.

– Никто бы не смог ничего сделать. Не вини себя, – Ольга достала из сумочки вайп, глубоко затянулась. Струйка дыма потянулась вверх к вентилятору.

– Мы ведь отомстим за неё, да?

– Отомстим за всех.

Выпитая натощак водка и усталость сделали свое дело. Меня смертельно потянуло в сон. Ольга расстелила постель, выключила свет, и мы с ней легли не раздеваясь. Я крепко обнял ее и притянул к себе.

– Тебе опасно здесь оставаться. Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу, – сказал я.

– Теперь я им живой не дамся, – жестко сказала Ольга. Мне одного раза хватило. Но и тебя одного не брошу. Все-таки вдвоем проще подобраться к любовнице Торопова. Чувствую, что она где-то здесь. Интересно, почему тайная стража до нее не добралась, в профессионализме им не откажешь, хотя методы… Ольга сразу помрачнела, видимо вспомнив, что с ней проделывали в тюрьме. С тех пор, как мы вновь встретились, я ни разу не спрашивал ее об этом. Она кстати тоже меня ни о чем не прашивала. И после всего пережитого мы ни разу не были с ней близки.

Утром, после короткого совещания, мы с Ольгой решили, что начнем поиски с квартиры Торопова. Ольга смогла сделать удостоверения Тайной стражи с нашими фотографиями. Конечно, это были фальшивки, и серьезную проверку они бы не прошли, но на вид ничем не отличались от настоящих. Квартира, где жил Торопов, находилась в центре Новой Москвы недалеко от Дворца Правительства. На входе в подъезд дежурил амбал охранник, но удостоверения Тайной стражи произвели на него должное впечатление и мы были допущены внутрь. Поднявшись на третий этаж, мы оказались перед шикарной дверью, обитой натуральной кожей.

– Что будем делать дальше? – спросила Ольга.

– Для начала попробуем просто позвонить, вдруг дома кто-нибудь есть.

– А если нет?

– У меня есть с собой кое-какие приспособления, если замок не очень сложный – может сработать. Я нажал бронзовую кнопку звонка. Прошло примерно минуты две, ничего не происходило, я начал мысленно прикидывать, какие инструменты использовать, чтобы попасть внутрь, однако дверь вдруг распахнулась. На пороге стояла пожилая женщина, на вид ей можно было дать лет шестьдесят. Седые волосы собраны в аккуратный пучок.

– Вы кто такие? – спросила она, подслеповато щурясь в полутьме лестничной площадки.

– Тайная стража, – мыс Ольгой показали свои идентификационные карточки.

– Нам нужно осмотреть квартиру Торопова, сказал я, постаравшись придать голосу начальственные нотки.

– Ходят и ходят, проворчала женщина. Как вам не надоело, прошлый раз все перевернули вверх дном, я неделю прибиралась. Когда же меня оставите в покое. Тем не менее она пропустила нас в прихожую.

– А вы кто такая, позвольте полюбопытствовать? – спросила Ольга.

– Меня зовут Антонина Петровна, я двоюродная сестра Алексея. Странно, что вы этого не знаете, прежде чем врываться ко мне могли бы и справки навести.

– Нужно будет – наведем, – резко сказал я.

– Так, где кабинет Торопова?

– Прямо по коридору. Женщина кивнула в сторону закрытой двери. Квартира Торопова поражала воображение, скорее напоминая музей: пять комнат, высокие лепные потолки, старинная мебель, на стенах – картины известных художников, судя по всему подлинники. Зайдя в кабинет Торопова, я, прежде всего, плотно закрыл за собой дверь.

– Неплохо жил Алексей Иванович, – Ольга с завистью рассматривала богатую обстановку кабинета.

Прежде всего, в глаза бросался массивный письменный стол – старинный, на изящных гнутых ножках. Там был еще огромный, во всю стену, книжный шкаф, заполненный томами, камин, два кресла, тоже явно не из нашего века, бар.

– Навряд ли мы здесь что-нибудь найдем. Тайная стража уже основательно здесь покопалась, – с сомнением произнесла Ольга.

– Скорее всего, да, но вдруг нам повезет. Вот, если бы ты хотела чего-то спрятать, как бы ты поступила?

– Я бы спрятала на самом видном месте, например… вон в той лампе, – Ольга указала на изящную чугунную лампу, стоявшую на письменном столе.

– А что, это вполне креативно, – я взял лампу и начал подробно рассматривать. Подставка лампы крепилась винтами, причём на ее основании имелась свежая царапина. Взяв отвертку из заранее припасенного набора инструментов, я начал откручивать винты. Когда я снял подставку, внутри нее оказалась небольшой ключ с компьютерным чипом.

– Ты просто прирожденный сыщик! – похвалил я Ольгу. Теперь осталось только найти замок, который открывает этот ключик.

– Как успехи, молодые люди! Нашли чего-нибудь? – Антонина Петровна смотрела на нас изучающим взглядом, в котором чудилась усмешка. Мы с Ольгой непроизвольно вздрогнули. Я мог поклясться, что дверь в кабинет Торопова была закрыта. По спине у меня пробежал холодок.

– Вы ведь не из Тайной стражи, – сказала она, скорее утвердительно.

– Откуда вы знаете? – невольно вырвалось у меня.

– Много лет назад я, скажем так, имела непосредственное отношение к созданию этой организации. Так что агента Тайной стражи чую за версту, впрочем – это неважно.

– Итак, зачем вы здесь?

– Почему-то под ее взглядом я не мог врать, удивительно, но хотелось рассказать Антонине Петровне все – наваждение какое-то.

– Мы ищем Книгу судеб, – честно сказал я.

– Вот как…, ее многие сейчас ищут. Проклятая книга. Ведь предупреждала я его: не связывайся ты с этим Тополевским, погубишь и себя и всех нас, но куда там. Женщина безнадежно махнула рукой. Сначала погиб Алексей, а вчера казнили его дочь Юлю, бедная девочка, сколько ей пришлось пережить. Не знаю, кто создал эту книгу: человек, бог или дьявол, но каждый кто к ней прикасается, вскоре умирает.

– А Вы знаете, где книга? – спросила у Антонины Петровны Ольга.

– Для чего она Вам? Вы не из Тайной стражи, значит…, с другой стороны, – Интербригады. Хотите с помощью нее изменить будущее? Ничего хорошего из этого не выйдет, обмануть судьбу ещё никому не удавалось.

– Мы хотим уничтожить Книгу судеб, – ответил я.

– Это был бы самый лучший выход, – помолчав, ответила Антонина Петровна. – У Алексея была любовница.

– Анжелика? – не удержался я.

– Да, Анжелика, – Антонина Петровна удивленно посмотрела на меня. Откуда вы знаете?

– Случайно узнал, – я предпочел не посвящать Антонину Петровну в обстоятельства моего знакомства с Юлей.

– Алексей держал свой роман в тайне. Видите ли, Анжелика была на двадцать лет его моложе, к тому же состояла в браке с одним из самых могущественных людей в Великороссии. Я Алексея понимала, жена его бросила и уехала в Америку, он один воспитывал Юлю. А тут красивая молодая женщина, он совсем потерял голову. Алексей с Анжеликой планировали даже сбежать вместе, но жизнь распорядилась иначе.

– Вы думаете, что Книга судеб может быть у нее?

– Возможно. У Алексея был архив, в котором собраны компрометирующие сведения обо всех высших чиновниках империи, дома он его естественно не хранил. После самоубийства Тополевского Алексей был сам не свой, наверное, чувствовал опасность. А кому еще он мог доверить архив, да и Книгу судеб тоже? Мы с ним где-то за год до его смерти сильно поругались, так что единственным человеком, которому он доверял в тот период, была Анжелика.

– Как нам ее найти? – спросила Ольга.

– Очень просто, она супруга Георгия Тихонова – Министра финансов Великороссии, живет за городом в Правительственном кластере, на природе.

В принципе все было ясно, но одна мысль не давала мне покоя, и я рискнул спросить.

– Скажите, а у Тайной стражи к Вам вопросов по поводу архива не возникало?

– Во первых, как я уже говорила, в последний год мы с Алексеем практически не общались, а во-вторых, добраться до меня – у них руки коротки, я же супруга наместника Новой Москвы, хоть и бывшая. Зато они сполна отыгрались на Юле, я как могла, пыталась ее спасти, бесполезно, мне даже не разрешили с ней увидеться. На ее казнь я пойти не смогла, это выше моих сил, но мне разрешили забрать тело Юли и похоронить.

– Пожалуйста, похороните ее по-человечески, – попросил я. – Юля это заслужила.

– Да, конечно.

– Мы сейчас уходим, последний вопрос, если можно: почему вы нас не сдали Тайной страже?

Антонина Петровна слабо улыбнулась.

– мне давно уже все равно, что Экзарх, что Интербригады, я осталась одна, самые близкие люди мертвы, и сил жить, у меня больше нет. И еще, я чувствую определённую вину, за то, что происходит. Когда тридцать лет назад мы создавали Великороссию, разве этого мы хотели. Казалось, что если разогнать алчных олигархов и заменить их на чиновников, то жизнь сама собой наладится. Но вместо прогресса – погружение во тьму, в новое средневековье с боярами и холопами, с дикими казнями. Может вам удастся что-то изменить.

– Мы постараемся, спасибо Вам, – мы с Ольгой пошли к выходу.

– Если найдете Книгу судеб, не вздумайте ей пользоваться, лучше сразу уничтожьте, – предупредила Антонина Петровна, закрывая за нами дверь.

******

Добраться до Анжелики оказалось делом очень непростым. Правительственный кластер, где жила почти вся правящая верхушка Великороссии, охранялся, по-моему, даже круче, чем Дворец правительства. Нам помог случай, через свою агентуру Ольга узнала, что Анжелика требуется домработника. Удивительно, но даже окруженные бесчисленным полчищем домашних роботов, избалованные жены чиновников, тем не менее, нуждались в живых слугах. Чем Ольга сумела понравиться Анжелике – для меня осталось тайной, может быть сыграли роль благоприятные рекомендации, которыми она предусмотрительно запаслась, а может быть Ольге помогли ее актерские данные, при желании Ольга могла сыграть кого угодно, от горничной до аристократки. Но факт остается фактом, моя подруга была принята на работу и получила заветный пропуск в Правительственный кластер. С моим же внедрением – все было гораздо сложнее. Хотя я и кардинально изменил свою внешность, но оставался одним из самых разыскиваемых преступников в империи. И, что особенно печально, не обладал актерскими способностями, так что выдать себя за садовника или ассенизатора, вряд ли бы смог. Пришлось реализовывать новую легенду. Опять же в этом мне помогла Ольга. Примерно через две недели она прибежала со своей новой работы крайне довольная.

– Представляешь, оказывается, у Анжелики есть любовник!

– Недолго она горевала по Торопову, – отозвался я. – Ну и что?

– Я сумела прочитать их переписку, взломала почту Анжелики. Они встречаются по пятницам, когда Георгий Тихонов уезжает играть в ментальный покер.

– А кто у нас любовник? – спросил я.

Любовником Анжелики оказался какой-то деловой хмырь, поднявшийся на спекуляции недвижимостью. Самое любопытное, что жил он недалеко от дома Анжелики, что было видимо крайне удобно для влюбленных. Наш план был предельно прост. Представившись покупателем элитного жилья в правительственном кластере, я назначу ему встречу днем в пятницу, затем мы с ним поедем смотреть новый дом. Охрана нас естественно пропустит, для состоятельных людей в Великороссии открыты все двери. Затем я аккуратно его отключу, и буду ждать у дома Анжелики. Ольга, в свою очередь, проделает такую же операцию с Анжеликой, только доза, естественно будет меньше, чтобы дама очнулась минут через двадцать.

Для осуществления задуманного мне нужно было выглядеть респектабельным бизнесменом. Полдня я потратил на то, чтобы подобрать подходящий костюм и прочие атрибуты богатой жизни. Деньгами меня снабдила Ольга. Пришлось также нанять машину с водителем, ибо кибер-авто для представителей элиты Великороссии были категорически неприемлемо. Встреча с любовником Анжелики была назначена на два часа дня в одном из престижных ресторанов Новой Москвы. Хмырь оказался молодым человеком восточной наружности, на вид ему можно было дать не более тридцати лет. Он представился Арсеном. После недолгих переговоров мы отправились смотреть недвижимость. Арендованную машину я отпустил, пересев в машину Арсена, думаю, что bently Continent произвела на Арсена нужное впечатление. Правительственный кластер располагался в 30 километрах от Новой Москвы в живописном лесу, которых на земле осталось не так уж много. При въезде в кластер располагался пост охраны, но машину Арсена видимо хорошо знали, так что пропустили без досмотра. Обитель власть имущих производила впечатление. Перед тем, как назначить встречу с Арсеном, я внимательно изучил план кластера и фотографии, которые для меня достала Ольга. Нужно сказать, что в жизни все выглядело еще лучше, чем на фотографиях. Роскошные многоэтажные дворцы, окруженные высокими заборами, много зелени, прямые широкие улицы. Здесь был рай для избранных, но я понимал, что за этот рай заплачено сотнями людских жизней, и рано или поздно настанет день, когда здешние небожители будут свергнуты со своего Олимпа и отправятся прямиком в ад. На удивление, все прошло гладко, осмотрев предлагаемый к покупке дом, и обговорив все детали, я как бы, между прочим, намекнул Арсену, что неплохо бы обмыть предстоящую сделку. Арсен с готовностью согласился и пригласил меня к себе домой. Дом Арсена, хотя и выглядел скромнее, чем многие дворцы в кластере, но выглядел возмутительно шикарным. Мне удалось подсыпать в бокал Арсена порошок «Черной вдовы» одного из самых сильных наркотиков, в то же время не составляющих следов в крови. Так что Арсен спокойно проспит до утра, при этом подробности сегодняшнего дня будет помнить весьма смутно.

Убедившись, что Арсен уснул, я направился к дому Анжелики. Когда я был уже в двух шагах от ещё дома, на мой коммуникатор пришло сообщение с кодовым словом, означавшее, что все в порядке. Я нажал кнопку звонка, секунд через десять калитка распахнулась, впуская меня внутрь. Пройдя по выложенной натуральным камнем дорожке, я поднялся на крыльцо и постучал в дверь.

Щелкнул замок, Ольга впустила меня внутрь. В прихожей было темно, только из полуоткрытой двери гостиной пробивалась полоска света. Первое, что я увидел, войдя в богато обставленную гостиную, было распростертое тело Анжелики. Она лежала на ковре, безвольно раскинув руки, юбка задралась до пояса, оголив стройные ноги.

– Ты не переборщила с порошком? – спросил я Ольгу. – А то еще откинется раньше времени.

– Не беспокойся, минут через двадцать очнется. Нужно перенести ее в спальню, там не так слышно. Можно будет ее спокойно допросить, – ответила Ольга. – Спальня на втором этаже. Кстати, ты дверь закрыл? Не дай бог, хозяин вернется, для него это будет сюрприз.

За Арсена не беспокойся, он сейчас, наверное, пребывает в лучшем из миров. Черная вдова еще никогда не подводила. Очухается часов через двенадцать, так что времени у нас достаточно. Но дверь действительно нужно закрыть.

Не знаешь, какой здесь код блокировки?

– Кромвель 1612, – ответила Ольга.

– Как ты это узнала?

– Это стоило мне ночи, проведенной с Георгием, – рассмеялась

Ольга.

При этом я почувствовал укол ревности. Заметив мое изменившееся лицо, Ольга поспешила меня успокоить.

– Это не то, о чем ты подумал. Сначала мы играли в «Ментальный покер», а потом мой кавалер уснул, а я ретировалась.

– Наверное, без Черной вдовы тоже не обошлось?

– Да, химики Поднебесной республики порой делают чудесные вещи. Нам до них далеко… к сожалению.

Я вернулся в прихожую и заблокировал дверь. С одной стороны времени у нас много, по крайней мере, до утра никто нас потревожить не должен. Но с другой стороны неизвестно, сколько потребуется усилий, чтобы разговорить Анжелику. Вдруг она решит поиграть в партизанку на допросе в гестапо. К совсем уж жестким мерам не хотелось бы прибегать. В сущности ничего плохого она мне не сделала. Кстати, а что с ней делать после допроса? Оставлять в живых и на свободе опасно, ликвидировать тоже не хочется.

Ладно, жизнь покажет, смотря, что она нам сможет рассказать.

Я вернулся в гостиную, поднял Анжелику на руки, и, взвалив на плечо как мешок муки, понес на второй этаж, где располагалась спальня Ставра Тихонова. Ольга шла сзади, освещая мне путь карманным фонарем. Как только мы вошли – автоматически зажглась огромная хрустальная люстра на потолке, озарив комнату мягким тёплым светом. Спальня выглядела на все сто. Высокие ажурные потолки, ковры на полу – из шкур невиданных зверей. Главная достопримечательность комнаты – огромная кровать с резной спинкой из светлого полированного дерева, на нее я и уложил Анжелику.

– Ну что, начнем? – задумчиво сказала Ольга, глядя на распростертое перед ней тело. – Верю, ждет нас удача, на святое дело идем, – сказала она фразой из какого-то забытого фильма.

– Нужно ее раздеть, помоги, – Ольга присела на постель и начала расстегивать пуговки на Ажеликиной блузке. Анжелика слабо пошевелилась во сне и застонала.

– Скоро очнется, подними ее, – скомандовала Ольга.

Я приподнял Анжелику, и Ольга стащила с нее блузку, затем расстегнула застежку лифчика на спине. Блузка и лифчик полетели на пол. Груди у Анжелики были небольшими, но весьма соблазнительными.

– Чего уставился, – строго сказала Ольга, заметив мой чересчур сосредоточенный взгляд. – Переверни ее на живот. Нужно снять с девушки все лишнее.

Тело Анжелики казалось очень тяжелым, и чтобы перевернуть ее лицом вниз мне пришлось потрудиться. Ольга стащила с жертвы туфли, расстегнула молнию юбки и сняла ее. На Анжелике остались только кружевные черные трусики и чулки с поясом.

– Неплохо она подготовилась к свиданию, – сказала Ольга, снимая с девушки пояс и чулки.

– Может трусы оставить? – с сомнением спросил я.

– Нет уж, поверь мне, дама без трусиков чувствует себя гораздо более беззащитной. К тому же на ее интимное место у меня особая надежда. Лучше поищи в доме какую-нибудь веревку. После непродолжительных поисков мне удалось найти на кухне большой моток шпагата. Ольга привязала запястья и лодыжки обнаженной Анжелики к кровати и начала ее будить при помощи пощечин и салфетки, смоченной в уксусе.

Через некоторое время ее усилия увенчались успехом: ресницы Анжелики затрепетали, она рефлекторно дернулась, пытаясь освободиться от пут.

– Ну, вот дорогая, теперь поговорим по душам, произнесла Ольга, скинув туфли и устраиваясь поудобнее на кровати.

– Несколько секунд Анжелика бессмысленно смотрела в пространство, силясь осознать произошедшее с ней, затем до нее дошло.

– Ах ты, сука, бл..ь, я тебя на куски порежу, немедленно освободи меня!, – она рванулась изо всех сил, но веревки оказались прочными.

– К чему так волноваться, детка, – рассмеялась Ольга. – Искать тебя никто не будет, мужик твой вернется очень нескоро. Так что у нас впереди волшебная ночь.

– Что тебе надо, денег? Так возьми все и проваливай. Все равно тебя найдут.

– Ошибаешься, деньги мне не нужны, а нужно кое-что другое., не догадываешься случайно что?

– Не знаю, и знать не хочу, а ты тварь будешь умирать медленно и мучительно, Георгий позаботится об этом.