Текст книги "Обрученные судьбой. Книга вторая. На переломе"

Заявляя об этом, она нисколько не кривила душой. Оно так есть, так всегда и будет. Ближе и дороже Рэмки нет у нее человека. Точнее, он один из самых дорогих и близких ей людей.

– Спасибо, Рина… – Рэм кивком поблагодарил ее.

По мужскому лицу гуляла задумчивая улыбка. Хотя, в принципе, он все уже для себя окончательно решил, о чем и сообщил, чуть погодя:

– Я думаю, что скоро вернусь. Узнаю, как там дела и сообщу своим, где меня надо искать, случись что. Кажется, в прихожей я заметил нечто похожее на телефон. Ты позволишь мне оставить им твой номер?

– Конечно, Рэмка, пусть звонят к нам, – она поняла, что он не прочь проводить с нею большую часть своего времени. – Можно, я пройдусь, прогуляюсь с тобой? Или ты побоишься появиться вместе со мною?

– Нет, девочка, – он усмехнулся. – У нас, в нашей среде, не принято громко трезвонить о столь деликатных вещах. К тому же, у меня крепкая репутация, – его левая щека пару раз дернулась. – Они легко проглотят от меня любое мое объяснение…

Услышав в его чуть ироничных словах скрытое согласие, Маринка быстро собралась и вышла на улицу вместе с мужчиной, открыто держа его под руку, не обращая внимания на изумленные взгляды соседок.

До военного городка добрались быстро. Рэм прошел на территорию. А Рина стояла рядом с КПП, с независимым видом наблюдая за тем, как два солдатика усиленно мели прилегающую улицу, а боец с казенным металлическим чайником в руке деловито поливал небольшой пятачок горячего асфальта перед воротами. Все это она уже видела. Вдоволь она насмотрелась, когда простаивала в ожидании своего мужа-курсанта.

– Рэмка, а я знала, что ты в этом году должен приехать, – открыла Рина свой большой секрет, когда они возвращались назад, дала своему спутнику понять, что встреча их вовсе не случайна.

– Вот как? – остановившись, он прищурился, с немалым удивлением смотрел на нее. – И, исходя из чего, ты пришла к интересному выводу?

Весело улыбаясь и ничегошеньки не утаивая, Марина бесхитростно выложила перед ним все свои мудреные соображения.

– Вполне логично, – выслушав ее, согласился он. – Да, надо сказать, тебе жутко повезло. В этом году к вам приехала половина дивизиона. Шансы были один к двум. А если бы я к вам не приехал?

Думалось одному умнику, что поставит милую девушку в тупичок, а она в ответ, не раздумывая, скоренько и откровенно призналась:

– Я бы собралась и сама поехала к тебе.

– Нет, Рина, – он отрицательно качнул головой. – На территории, где обитает Дина, ничего подобного случиться не могло…

И она прекрасно поняла его и с легкой улыбкой на лице успокоила:

– Я и не думала о том. Но ты был нужен мне для одного крайне важного для меня разговора.

– И о чем же, если не секрет? – попытался он чуток рассеять туман.

Но женщина, загадочно улыбаясь, в который уже раз легко ушла от прямого и конкретного ответа:

– Чуть позже, Рэм, не сейчас. Время для него еще не пришло.

– Хорошо, – он пожал плечами, призадумался.

И это они покамест отложат. Только успеет ли он потом предъявить ей счет на все отложенное ими?.. Рина будто прочитала его мысли:

– Успеешь, Рэм. Ты все еще успеешь. Скажи, Рэм, ты можешь одну знакомую девушку пригласить в ресторан?

Моргнув, мужчина смущенно улыбнулся:

– Запросто, Рина. Извини, что я не догадался предложить первым. Может, потому что у нас с тобой все сразу пошло не тем чередом, а?

Чудные серые женские глазки, встретившись с его испытывающим взглядом, недоуменно расширились:

– Это как?

– Ну, сначала-то, как правило, по сценарию идет ресторан, цветы и ужин, а потом уже постель… Да-да…

Крылышки ее носика негодующе расширились. Вот в чем дело! Да он снова мастерски прикалывается над нею! Ужо он погоди!

– Правильно, – она укоризненно покачала головой. – И поэтому ты решил, что первое теперь можно скромненько опустить. Чё молчишь, а?

– Ну, как тебе, Рина, это сказать? – он бросил на нее лукавый взгляд. – Скупенький мужичек нынче пошел. Решил, что можно сэкономить…

И для пущей наглядности Рэм тут же ловко напустил на себя вид тороватого скупердяя. Играя, захлопал лицедей по карманам, чем смог вырвать из благодарной зрительницы короткий смешок:

– На тебя, вроде бы, не похоже было.

– Стареем, Рина, стареем… – Рэм для убедительности вздохнул.

По мужским губам пробежалась усмешка. Куда-то молодость все уходит. А вместе с нею отмирают и прежние барские замашки.

Как кружится у нее голова! От выпитого шампанского или оттого, что он рядом, что она танцует с ним? Сбылась еще одна ее мечта.

Его руки бережно придерживают ее, а она, не обращая ни на кого внимания, крепко-крепко прижимается к нему. Она всегда восхищалась его умением танцевать, непринужденно вести свою партнершу, легко и изящно, словно всю жизнь только этим одним и занимался.

– Рэмка! – горячо выдохнула она возле его уха.

– Да, девушка, я слушаю вас.

– Рэм, ты еще способен на сумасбродные поступки?

Ее вопрос несколько озадачил мужчину. Он спросил себя: способен ли он еще на оное? Смотря, конечно, на что и для кого…

– Как? – прищурился он. – Что ты хочешь сказать?

– Рэм, я еще никогда не была в Москве. И чувствую, что никогда уже, наверное, туда не попаду.

Все вокруг двигалось, а перед ним неотрывно стояли ее огромные, невыразимо прекрасные и умилительно умоляющие глаза.

– Рина, девочка, а как ты это себе представляешь? – спросил он у нее, снова оказавшись за столиком.

– Самолетом, Рэм. В субботу мы летим в Ленинград. Ночью мы на поезде переезжаем в Москву. А после обеда заглянем в наш Город.

– В наш Город? – мужчина озадаченно моргнул.

В общем-то, против всей этой идеи в целом он ничего не имел. Но, что касалось последнего пункта, то это, пусть его извинят, перебор.

– Да, я так соскучилась по нему. Хочется снова пройтись по его улицам. Хотя бы на несколько часов. А утром в понедельник вернемся.

– У-у-у, – потянул он. – Ишь, как одна замахнулась!

– Рэм, я очень тебя прошу. Ты у меня единственный друг, к кому я могу обратиться с подобной просьбой. Ты думаешь, что это невозможно, что я прошу чего-то немыслимо заоблачного?

Рэм призадумался. Да, конечно, выглядит как-то так, за той гранью дозволенного, но отнюдь не невообразимо невыполнимого.

– Ну, почему же? – неопределенно протянул он.

– И ты… ты бы смог прокатиться? – она с надеждой заглядывала в его затянувшиеся рассудительным сомнением глаза.

– В принципе, да… – Рэм своей ладонью накрыл женскую кисть.

В этот раз он ответил твердо, не захотев, по своему обычаю, ходить вокруг да около, заставляя ее замирать и волноваться.

– Что-то, Рэмка, на тебя больно не похоже, – Марина с подозрением заглянула в его глаза. – Или ты распинаешься, полагая, что у нас все равно ничего не выйдет? Мол, лето на дворе, билетов туда по-всякому не достанешь. Так ты на пролет особо не рассчитывай. Я билеты достану.

– Да? – моргнув, Рэм усмехнулся.

Пришел черед удивляться ему самому. Все оказалось не так просто.

– Ты, девочка, меня все больше и больше интригуешь.

– Так что? Ты согласен?

– Я… – мужчина осознал, что его окончательно загнали в угол.

Не выдержав ее настойчивого взгляда, Рэм смущенно улыбнулся, опустил глаза, ускользнул в свою защитную раковину.

– Я, Рина, принципиально согласен. Если я смогу договориться с ребятами и со старшим. Думаю, проблем не возникнет. Останется только найти прорву денег. У меня с собой нужной суммы нет, – он виновато развел руками. – Знаешь, я не рассчитывал на то, что встречу здесь тебя. А потому весь твой прожект на практике неисполним…

– У меня есть деньги! – она обрадованно улыбнулась. – Я тебе дам!

– Нет, Рина, ничего не выйдет. За твой счет я никуда не поеду, – Рэм покачал головой. – Извини, но это не по правилам.

Мужские глаза ярко сверкнули. Еще не хватало, чтобы женщина оплачивала все его удовольствия. Жиголо он не был и никогда им не станет. Хватит с него того, что два с половиной года, пока учился, жена его в поте лица трудилась, принося в дом основной их доход.

– Да брось же ты, Рэм, свои дурацкие правила! – Марина искренне возмутилась. – Я тебе предложила, я и оплачу. Какие проблемы…

– Нет, Рина, и еще раз нет, – мужчина твердо стоял на своем.

– Тьфу ты, черт! Я так и знала, что ты все равно, так или иначе, но найдешь причину, чтобы вежливо мне отказать!

Расстроившись, женщина поникла, и глаза ее влажно заблестели.

– Рина, девочка, – он дотронулся до ее руки. – Я постараюсь найти деньги. Займу у кого-нибудь. Нас тут много. С миру по нитке – нищему на кафтан. Что-нибудь придумаем…

– А занять их у меня… ты… можешь? – нащупав подходящее, на ее взгляд, решение возникшей проблемы, Марина с ходу уцепилась за пришедшую ей в голову спасительную мысль.

– Занять у тебя? – он, улыбнувшись, покачал головой. – Ах, Рина-Рина! Девочка, как же ты настойчива в своем желании.

– Ну, так что, на такие условия ты согласен?

Мужская ладонь чуть сжала узкую женскую кисть:

– На такие, да.

– Тогда я, Рэм, завтра займусь билетами! – обрадованная женщина снова засияла и на глазах расцвела.

А он с непонятной улыбкой на губах наблюдал за нею…

5

Их самолет вырулил на взлетку и замер, копя силы перед разбегом. Двигатели дружно взревели, быстро набирая рабочие обороты, сотрясая весь салон мелкой дрожью. От неожиданности Рэм вздрогнул. Чья-то рука с силой вцепилась в него чуть выше колена. Он повернул правый глаз и скосил его в сторону. Соседка его побледнела и трусилась в такт с самолетом, может, еще сильнее. Вот новость! Кто-то страшится полета?

– Рина, – он склонился к женскому уху, – что с тобой? Ты боишься?

– Рэмка… – глубоко вздыхая, она через силу виновато улыбнулась. – Знаешь, я лечу первый раз в моей жизни, и мне ужасть как страшно. Я сама не знала, что могу оказаться страшной трусихой. Ты уж прости…

– Успокойся, девочка. Все будет хорошо, – широкая ладонь ласково опустилась на ее руку. – Ты вспомни-ка что-нибудь приятное из своей жизни, и тебе сразу станет намного легче.

Под крылом самолета замелькали зеленые квадратики полей, линии лесопосадок и шоссейных дорог, зеркальные овалы голубых озер…

– Спасибо, Рэмка, – почувствовав перетекающую в нее уверенность, Марина окинула соседа благодарным взглядом. – Мне чуточку стало легче от одних твоих слов.

Задорно подмигнув, Рэм предложил:

– Рина, хочешь, я тебе что-нибудь привру про Ленинград?

– Да, конечно же, Рэм… – постепенно ее глаза оживились, и в них пропало гнетущее напряжение. – Как-то ты мне рассказывал про Берлин. Было захватывающе интересно.

– Ну, тогда, слушай:

…На небольшом Заячьем острове 27 мая 1703 года наш первый и самый неугомонный император Петр, гонимый вперед своей страстной мечтой о прямом выходе к морю, заложил посреди болот в устье Невы небольшую «фортецию», получившую свое название Санк-Питер-Бурх. Постепенно вокруг этой крепости и возник город, ставший впоследствии столицей российского государства…

Милая соседка, сильно увлеченная его обстоятельным рассказом, похоже, не заметила, что самолет, выпустив шасси, заходил на посадку.

Аэропорт Пулково. Веселый таксист лихо, с ветерком, домчал их до площади Декабристов, бывшей когда-то Сенатской. И вот увлекательная экскурсия по историческим местам продолжилась.

И вот Марина своими глазами смогла наглядно, на месте, увидеть то, о чем ее спутник живописно обрисовывал во время полета.

Рэму оставалось лишь улыбнуться, когда после захода в один из торговых центров у него на руках появилась сумка довольно приличных габаритов. И к вечеру безразмерная тара оказалась набитой до отказа.

И к этому он был готов. Ее привычки он неплохо знал. Да и почему бы, раз уж они в Питере, не совместить приятное с полезным?

С облегчением вздохнул он, опускаясь на пластиковое сиденье в зале ожидания на Московском вокзале.

– Рэмка, ты голоден? – с лукавой улыбкой спросила она.

– Как черт! – ответил он, делая безрассудно веселые глаза.

Знал мужчина, куда клонит его спутница. Тут же, незамедлительно, от нее проследовало интригующее приглашение:

– Тогда, двинули в ресторан?

– В ресторан, – кивнул он. – Если есть в наличии свободные места.

– Ничего, мы подождем… – Рина озорно стрельнула глазками.

Довольная улыбка последние часы не сходила с ее лица.

– И подождем, – он моргнул ей одними ресницами.

Фирменный скорый поезд готовился к отправлению в дальний путь. Объявили посадку, и они поспешили занять свои места.

– Двухместное? – присвистнул он от удивления, едва успев открыть дверь второго купе.

– Как видишь, – она скромно потупилась.

– Вижу, – вздохнул он. – Видно, и сегодня, Рина, мне от тебя никуда не деться. Ты нарочно, девочка, взяла дорогущие места, чтобы никто не смог нарушить нашего с тобой уединения. Представила себе, Рина, что нам могут помешать досадливо докучливые соседи…

Резко развернувшись, Марина натолкнулась на его насмешливые глаза и в упор спросила-усмехнулась:

– А ты прям так хочешь? Чтоб нам помешали…

– Да нет, не особо. Это же здорово… ехать вдвоем. И нам с тобой, может, хватило бы и одной полки. Всего одной, но широкой…

Не удержавшись от озорного соблазна, он задорно подмигнул, вводя ее в краску своим бесцеремонно пристальным взглядом.

– Жалко только, что нельзя брать один билет на двоих.

– Тебе жалко денег?

– Нет, конечно же, – мужчина пожал плечами. – В нашем мире за все удовольствия в жизни надо платить. Много платить или мало, рано или поздно… – философски добавил он.

– Рэмка, может, ты хочешь глянуть, как будут смотреться на мне мои обновки? Что скажешь? – обдало его волнительным жаром.

Расположившись возле самого зеркала, одна жутко обольстительная кокетка лукаво предлагала ему веселую и увлекательную игру.

– О! – Рэм сверкнул глазами, – Хорошая идея. И помнится мне, что такое со мной когда-то уже бывало. Вот только не могу вспомнить, чем оно все тогда закончилось? – он сокрушенно повел плечами.

Немало, наверное, времени прошло, когда на него снова посмотрели озорные и лукавые глазки:

– Теперь, надеюсь, ты вспомнил?

Крупные капли пота катились по женскому лицу, стекались по шее к ключицам, собирались в одну тоненькую струйку, пробирались меж упругих холмиков и свободно устремлялись к очаровательному пупку.

– Да, – лениво ответил он, не переставая пристально смотреть ей в глаза. – Девочка, тебе хорошо? Я тебя еще такой никогда не видел.

– Да, Рэмка, мне хорошо. Страшно хорошо.

– Вот и прекрасно! – он устало прикрыл глаза.

Его давно уже подмывало кое о чем ее расспросить. И в то же время он понимал, что это может привести к любым крайне непредсказуемым последствиям. И тогда прощай-прощай все ее хорошее настроение.

– Рина, девочка, пойдем, я оботру тебя губкой. Тебе станет намного легче. Вот увидишь…

– А ты не будешь ко мне приставать?

– Посмотрим на твое поведение. Все целиком зависит от тебя…

Раннее утро встречало их на Ленинградском вокзале. Полусонная парочка вывалилась из вагона и медленно топала вдоль состава.

– Рэмка, а как нам быть с сумочкой? – женщина с очаровательной небрежностью кивнула на ставший неподъемным баул.

– Я думаю, – он улыбнулся, – лучше всего будет, если мы оставим ее здесь, на вокзале… Потом мы заедем за нею…

– Ты думаешь?

– Да, я так думаю…

Москву он знал намного лучше. Минут через двадцать они были на Красной Площади. Чуть позади них находился Васильевский спуск…

Самолет оторвался от земли, и ее рука снова опустилась на его колено. Рэм покосился в ее сторону:

– Девушка, что с нами на этот раз? Нас снова обуял дикий страх?

– Рэмка, ты знаешь, меня поедом поедает болезненное нетерпение. Всем своим сердцем и всей своей душой я уже в нашем Городе.

– Потерпи, Рина, осталось нам не больше двух часов.

Битый час они ожидали, пока не подвезли вещи, сданные в багаж. Быстрее в этом южном городе как-то никогда не получалось.

Их багаж прочно застрял, тележки не показывались. В задумчивости Рэм остановился возле телефона-автомата, машинально сунул руку себе в карман и вытянул на белый свет потертую «двушку». Как только аппарат освободился, он вставил монетку в прорезь и набрал номер.

– Алло, – тоненький детский голосок донесся и до ушей Марины. – С вами разговаривает Настенька. Я осталась дома за главную. Алло, вас не слышно, перезвоните… – из трубки пошли короткие гудки.

Затаив дыхание, Марина смотрела, как по его лицу побежали тени. Оно вмиг потеряло всю присущую ему чуточку ироническую окраску, приобрело новые и еще незнакомые ей черты.

– Рэм, – она толкнула его в плечо. – Положили трубку.

– Ах да, – поймавший столбняк мужчина очнулся и накинул кольцо на рычаг. – Ты извини, – он виновато тряхнул смущенной головой. – Я не смог удержаться, домой позвонил.

– Вашу дочь зовут Настенькой?

В ответ Рэм коротко кивнул ей весь еще во власти переживаемого, всколыхнувшегося при звуках тоненького родного голосочка.

– Ты любишь ее?

– Очень, Рина…

Сама не понимала она того, что спонтанно толкнуло ее спросить: то ли поднявшаяся в душе ревность, то ли что-то еще другое:

– И ты ее сильно балуешь?

– Нет, Рина… Любить – вовсе еще не означает, что надо баловать. У нас в семье, – пояснил он, заметив ее удивленные глаза, – достаточно того, что ее потихоньку балует мать. Но Дина просто души в ней не чает, и я догадываюсь, откуда растут корни ее безмерной любви.

– Догадываюсь и я, где тут собака зарыта… – Рина усмехнулась.

Даже она хорошо понимала, что именно дочка стала необходимым мостиком для их примирения. Только из-за нее Рэм вернулся к Дине.

– Рэм, извини, а о втором ребенке вы не подумываете?

Вздрогнув, мужчина ответил не сразу:

– К сожалению, у Дины больше не может быть детей…

Накапливаясь и прорываясь, в его больших и черных, как омуты, глазах на мгновение прорезалась застарелая боль.

– Прости, Рэм, я не хотела, – она испуганно подобралась.

– Ничего, ты же не знала… – Рэм провел ладонью по лицу.

Успокаивая женщину, мужчина дотронулся до ее руки. Взгляд его снова потеплел, и он мягко улыбнулся. Осмелев, Марина спросила:

– А ты бы еще хотел иметь других детей?

– Да, Рина. Очень, Но, как видишь, это, увы, невозможно.

– Как знать, как знать… – обмолвилась женщина.

Словно слабое дуновение степного ветерка нежданно вырвалось из ее уст едва слышимое, может, ему в этот момент оно лишь показалось.

Он постарался отмахнуться, как от чего-то крайне несущественного. Пока все его мысли занимало нечто иное. Рэм негромко попросил:

– Рина, позвони ты. Узнай, где ее мама.

– Хорошо, – она пожала плечами. – Если ты так хочешь.

Телефонную трубку на том конце провода подняли быстро, будто стояли и безотлучно ждали их звонка.

– Алло, Настенька слушает вас…

– Настенька, а где твоя мама?

– Мама на дежурстве. Она скоро придет. Ей что-то передать?

– Спасибо, Настенька, не надо…

Повесив трубку, Марина посмотрела на него, спрашивая глазами о том, все ли она проделала правильно, именно так, как он того и хотел. Озабоченно моргнув, Рэм кивнул головой.

– Дина на дежурстве, – негромко произнес он.

– Рэм, постой. Настенька у вас что, ночует дома одна?

Пришлось ему смущенно поморщиться и объяснить:

– Ну, такое случается крайне редко. Когда меня нет дома. Телефон у нее под рукой, и она может по полчаса болтать с матерью. Дома есть видак, и она часами может смотреть мультики.

– И она у вас что, сама справляется с техникой?

– С двух лет, – Рэм усмехнулся. – А может, и того раньше. Кажется, она толком еще и не говорила, а кнопки тыкала вовсю, – с отцовской гордостью поведал он.

– Ну, вся в папашу.

– Как это сказать, – Рэм усмехнулся. – В наше время таких игрушек еще и в помине не было. А потому сравнение не к месту…

Чтобы переменить тему, он прищурился и спросил:

– Рина, хочешь, я покажу тебе город, которого ты еще не знаешь?

– Рэм, – она скептически шевельнула губками, – я знаю его, как свои пять пальцев. Ночью везде пройду с закрытыми глазами…

– Что ты говоришь? Вот мы сейчас и посмотрим…

Намереваясь доказать ей обратное, он завез ее к черту на кулички, и она никак не могла понять и определить место, где они находились. И на что-то весьма знакомое похоже, а присмотреться лучше, так и не узнать.

– Рэм, сдаюсь! – взмолилась она. – Нога моя тут не ступала…

– Эх, Рина-Рина… – мужчина нежно дотронулся до ее плечика.

Улыбаясь, он укоризненно покачивал головой.

– А ведь ты, девочка, сотни раз здесь проходила.

– Я?! – женщина недоверчиво моргнула. – В жизни не поверю!

Еще раз Марина оглянулась вокруг. Пусть он не вешает ей лапшу. Никогда и ни за что она ему не поверит. И ему не удастся убедить ее, несмотря на все его дьявольские старания и бесовские ухищрения.

– Да, ты. Ну-ка, девочка, сделай шагов десять и загляни за угол.

Подталкиваемая в спину крепкой мужской рукой, упирающаяся из вредности, женщина задвигала своими стройными ножками.

– Не может быть! – ахнула она. – Это же Среднефонтанская. Только она нынче вся другая. И там же сзади раньше было старое кладбище!

– Ну да, – Рэм согласно кивнул головой, – когда-то было. А сейчас через ту пустошь проходит скоростная трасса. А возле дороги возвели новый дом и к его фасаду прилепили предварительные кассы. Вот ты и заблудилась, моя девочка, во времени и в пространстве. Нельзя говорить того, что точно не знаешь. Время не стоит, идет, и город меняется. А вот телевизионная вышка и в двух шагах от нее наше родное училище.

Увидев знакомый забор с металлической решеткой, выполненной из стволов старинных орудий, она вся живо загорелась желанием пройтись по огороженной территории.

– Зайдем, Рэмка? – Рина, провоцируя его, озорно прищурилась.

Мужские руки аккуратно завернули ее в другую сторону:

– Думаю, что лезть в пекло нам не стоит. Я же как-никак в это время должен находиться где-то под Минском. У меня есть иное предложение. Если хочешь, то мы еще успеем немножко поваляться на пляже.

– А как же… посмотреть на город?

Задумчиво поглядывая на нее, мужчина усмехнулся:

– На город? А мы вечером на него и посмотрим. И жара спадет, и ты сможешь увидеть, как он прекрасен в ночных огнях. Глаз не оторвешь…

– Однако ты умеешь уговаривать бедных девушек.

– Стараемся, – хмыкнул он. – У тебя купальник с собой?

– Ага, – она закивала головой.

Искупаться в море – одно из самых ее горячих желаний.

– Поехали-поехали! – женщина потянула Рэма за собой.

Две фигурки стояли по плечи в морской воде. Ленивые волны одна за другой накатывались на них, приподнимая и отрывая их от песчаного дна. И в тот миг они весело подпрыгивали, резвясь, как малые дети. Ее солоноватые губы тыкались ему в лицо. Но, к ее огромному огорчению, нынче ответного движения навстречу ей она уже не чувствовала.

– Рэм? – она с удивлением смотрела на него.

– Нет, Рина, нет, – он отрицательно покачивал головой. – Надо нам с тобой со всем этим сумасшествием закругляться.

Оказавшись рядом с домом, он понимал, что пора уже им вернуться к реальной жизни, проснуться и очнуться от чудного видения.

В третий или же в четвертый раз Рэм звонил домой. Постоит парень, послушает, как ему отвечают, и вешает трубку. Очнувшись, он виновато пожимал плечами и прятал от нее свой смущенный взгляд.

– Эх, Рэмка-Рэмка, ты же до безумия любишь ее.

– Люблю и жить без нее не могу.

– Эх ты, Рэм, – она печально вздохнула. – Погулял несколько дней с девчонкой. Поматросил он и бросил. Может, ты еще и ночевать пойдешь домой? Соврешь ей в два счета, что прилетел к ней на крыльях любви…

– Рина, зачем же ты так? – мужчина исторг из себя крик боли.

Бросив на женщину косой взгляд, Рэм обиженно закусил губу. Лицо его нахмурилось. Он долго выбирал, что ему сказать:

– Если бы ты только знала, чего мне стоило завернуть в наш Город. Я сделал это ради тебя. И не играй со мной. Не надо. Я не двужильный. Чем ближе мы к Дине, тем острее чувство моей вины перед нею. Моей исключительно вины, личной моей вины. Тут ты, девочка, не при делах. Может, мы закроем эту тему, пока еще не поздно? Как ты считаешь?

– Да, Рэмка, закроем. Нам с тобой еще надо вернуться назад.

– Да-да, – он через силу улыбнулся. – А то кто же, скажи, потащит твои сумки и корзину с фруктами?

– Тут ты прав… – женщина виновато потупилась.

Вспомнив о подарках, она переключилась на другую волну, ее глаза испуганно приоткрылись. Марина прихлопнула ладошкой по лбу:

– Я кое о чем, Рэмка, совсем позабыла. Как ты думаешь, персики за ночь не испортятся?

– Рина, поверь мне, все с ними будет в порядке. Мы специально отбирали чуть недозрелые. Я не раз возил их отсюда к себе домой. Ты, Рина, вот что… – прищурившись, он пристально посмотрел на нее. – Думаю, что квартиру на ночь брать не будем. Хоть ты и считаешь, что хорошо знаешь город, но я тебе еще раз докажу, что ты заблуждаешься. Я проведу тебя пешком от Морского порта до аэропорта.

Не столько недовольно, сколько, наверное, все ж больше испуганно моргнули пушистые реснички:

– Ой, это же страшенно далече!

– Далече, – согласился он. – Если ехать на трамвайчике, делая круги и петляя. А мы пойдем напрямик, и ты увидишь весь город…

С высокого морского причала Рина задорно помахала своей ручкой «Федору Ушакову». Потом туристы поднялись вверх по Потемкинской лестнице. Прошли они мимо красочно расцвеченного Оперного театра. Добрались и послушали духовой оркестр в Горсаду. Минут пятнадцать Рэм вел Рину по узким и кривым улочкам дряхлеющей Молдаванки.

За углом когда-то жил некоронованный король города Беня Крик. Держал лихой налетчик в страхе всех обывателей и местную полицию…

Увидев прямо пред собой огромное двухэтажное здание, женщина качнула головой и удивленно воскликнула:

– Рэмка, так цеж Автовокзал. А я, знаешь, чего-то все думала, что он стоит на другом конце города. Цикаво як…

– Вот видишь, выходит, что ты глубоко ошибалась. Ты еще больше удивишься, когда мы всего через полчаса окажемся в совсем другом, как думается тебе, конце города…

Снова проводник вел Маринку непонятными ей зигзагами.

– Так короче, – пояснил он, заметив ее вопрошающие взгляды.

Причудливо извиваясь, дорога тягуче поползла в горку.

– И куда мы с тобой, Сусанин, попали?

– Немного терпения, девочка. Сейчас ты сама все поймешь…

За следующим же поворотом появились смутные очертания крайне ей знакомого, лишь слегка уже ею подзабытого.

– Так цеж Горбатый мост! – вспомнила Марина.

Чуть дальше она увидела станцию Товарную, а прямо под мостом станцию Поездную и в лунном свете отсвечивающие, тянущиеся в обе стороны, отполированные до блеска рельсы.

– Стой! Тут же где-то рядом должна быть улица Бреуса, а по Якира должен ходить десятый трамвай. Я водила его по этому маршруту.

– Да, ты права. Нам осталось пройти совсем немного… Если все время топать прямо и никуда не сворачивать, идти вдоль летного поля.

На втором этаже аэровокзала Марина с наслаждением вытянулась на свободной лавке в полупустом зале ожидания.

– Как же я устала! Ты не будешь против, если я пару часиков покемарю? – ее голова удобно устроилась на его коленях.

– Ты, Рина, поспи. А я посторожу твой сон, – мужчина с улыбкой посмотрел на нее и провел пальцем по кончику ее носика.

«До чего же она, – думал Рэм, глядя на спящую женщину, – стала мне близка и дорога. И в то же время она непреодолимо далека!».

Он вздохнул. Между ними стоит стена. И, кстати, она до сих пор ничего о себе ему еще не рассказала. Практически он ничего не знает про ее настоящую жизнь. Одни отговорки в ответ на все его вопросы.

– Рэм, скажи мне, только честно, ты любишь меня? – спросила она, не открывая глаз, и он вздрогнул.

– Люблю, наверное…

– Наверное? – послышался разочарованный вздох.

Один ее глазик чуток лишь приоткрылся, в волнительном ожидании посмотрел на него, подталкивая его к признанию.

– Скорее всего, что люблю…

– Скорее всего? – Рина усмехнулась уголками губ.

Тут же следом за пытливым вопросом открылся ее второй глазок. И некуда было ему деться от ее изучающего взгляда. Негде было укрыться и спрятаться. И он не стал хорониться за маской наивного простодушия.

– Да, люблю, – признался Рэм и грустно улыбнулся.

– Значит, ты любишь нас обеих?

– Выходит, что так, – мужчина вздохнул.

В задумчивости Рэм пригладил свои волосы. Как и ни прискорбно для него самого это звучит, но, скорее всего, оное уже свершившийся факт, и никуда от него не убежать и не скрыться.

– Когда-то ты говорил мне, что любить сразу двоих невозможно.

– Нет, я говорил немного не так. Я не отрицал оной возможности в принципе. Признаюсь, я тогда даже не думал, что это может коснуться и меня. Но ты, моя девочка, шаг за шагом сумела найти свое место в моем сердце. Теперь этот факт остается лишь констатировать. Ох, и задала же ты, Рина, мне задачку своим неожиданным появлением. Надо было мне сразу тикать от тебя, как черт от ладана…

Зашевелившись, женщина прищурилась, пристально посмотрела на него, словно проверяясь, на самом ли деле он так считает или же просто шутит. А потом, мечтательно прикрыв глазки, она тихо прошептала:

– И у нас с тобой не было бы этой недели. А все было чудесно. И я безмерно благодарна тебе.

– Да, Рина, могло бы и не быть. Но дело сделано, и обратно ничего не вернешь. Теперь с этим придется жить. И воздастся мне за грехи мои. Да, дорого обойдется мне моя слабость…

Сделав вид, что не поняла, Марина быстро переспросила, чувствуя, что в своем разговоре они близко подошли к чему-то крайне важному:

– Какая?

– Боязнь обидеть и поранить тебя своим отказом. Да еще желание сделать тебе толику приятного…

Моргнув, Рэм качнул головой. Это его, в конце концов, и погубит. Ничего у него с Риной в Германии бы не сладилось, прояви он в те дни по отношению к ней самую обыкновенную черствость, пройди он мимо нее, попросту не заметив, как ей плохо одной. А ему самому в ту пору, спрашивается, было легче? Да нет. Никто бы не смог даже слова худого про него сказать. Но он пожалел девочку… себе на одно место…

– А сам ты ничего не хотел?

– В том-то и дело, что тоже хотел. Вот в чем вся беда…

Рэм точно знал, что всему виной то, что у них случилось в далеком 86-ом, из которого он ничего ни на йоту не забыл. Увидел Рину, и ему захотелось, чтобы снова все вернулось на несколько лет назад. Поэтому он и сидит сейчас в эту минуту рядом с нею, а она лежит, тихо нежится в его руках и пытает его, расспрашивает, задает свой очередной вопрос:

– И ты сейчас мысленно казнишь себя?

– Казню, Рина. Казню за свою личную слабость, непозволительную для женатого мужчины, любящего свою жену. А я ведь люблю Дину. Вот в чем весь парадокс. Хотя, в принципе, раз Пророк разрешил иметь до четырех жен, значит, я еще не совсем потерянный человек.

– Это который пророк? – изумленно колыхнулись густые реснички, ничего не знавшие про существование сего персонажа в истории.

– Это тот, что Магомед, к которому гора не захотела пойти, и он сам потопал к ней.