Текст книги "@социальные сети"

– Ева…

– Что, папа?

– Скажи, а тебе обязательно работать в «НОРДСТРЭМ»?

– Хочешь, чтоб я там не появлялась? – холодно усмехнулась та. – Если так, то можешь не волноваться: в среду у меня начинаются сессии, и я уже предупредила Дмитрия Александровича, что меня не будет в «НОРДСТРЭМ» примерно две недели. Я думала, что он уволит меня. А он всего – то попросил, чтобы я появилась в понедельник и сдала задания другому секретарю. Теперь ты доволен? – Ева смерила отца злым взглядом и отвернулась к окну.

– Ева, а ты не могла бы и в понедельник… – Даниэль ещё не успел закончить фразы, как дочь развернулась к нему всем телом.

– Нет, не могла бы! – вспылила она. – Потому что это неправильно. Ты сам меня учил, что обещания нужно выполнять. А я пообещала.

И Кейд сдался. «В конце концов, один день ничего не решает», – подумал он.

Увы: он ошибался…

@

3 апреля 2015 года, пятница, вечером.

Квартира Даниэля Кейда.

Ленинский проспект, дом 178, Москва.

Россия.

Притормозив у высокой решетки, огораживающей двадцатиэтажную башню жилого дома, Даниэль щелкнул кнопкой. Автоматический шлагбаум поднялся, и Кейд подвел «кадиллак» к подъезду с отделанной стеклом и медью парадной дверью, наводившей на мысль, что людям всё – таки свойственно жить в просторных особняках, а не ютиться в «хрущёвках».

– Иди домой, я на парковку, – повернулся к дочери Кейд.

– Ага, – Ева молниеносно выскользнула из машины. Проводив дочь взглядом, Даниэль потянулся к телефону:

– Hi, Max, I need your resources in NORDSTREM. This is urgent3030
  Привет, Макс, мне нужны твои ресурсы в «НОРДСТРЭМ». Это срочно (англ.)


[Закрыть]. – Даниэль говорил быстро. Выслушав его, Макс подумал, потом спросил:

– Когда конкретно тебе нужна информация на Кузнецова?

– Самое позднее – в воскресенье.

– Хорошо, сделаю. – Макс положил трубку.

«Вот теперь поиграем в мою игру», – усмехнулся Даниэль.

Между тем Ева вбежала на крыльцо, вошла в прохладный подъезд, миновала стеклянный «аквариум» – комнатку консьержки.

– Здрасстье, Иннпална, как вы? – обратилась к консьержке девочка. Женщина немедленно отложила свое бесконечное вязание:

– Хорошо, милая. А ты?

– Я? Спасибо, нормально. А вы с Деаком гуляли сегодня?

– Да, конечно, гуляла. Ты же предупредила, что с девочками вечером встречаешься.

– А.. ну да. Но я передумала.

– Вот и правильно, – улыбнулась одинокая и добродушная Инна Павловна, сняла с гвоздика ключи, передала их Еве. – А то папа твой всё один да один.

– Угу, – приняв связку с ключами, Ева шагнула к лифту: – Да, большое спасибо за Деака!

Инна Павловна кивнула и углубилась в подсчёт лицевых и изнаночных петель. А Ева нажала на кнопку вызова лифта. Правый лифт приехал первым. Двери открылись, и Ева скользнула вовнутрь. Нажала на кнопку двадцатого этажа. Лифт бесшумно закрыл двери и стремительно взмыл вверх. Покосившись на себя в зеркальную стену, Ева показала язык своему отражению.

– Ну что, сделала сюрприз папе? Да еще и «семь тильда» чуть не обидела, – отругала себя Ева. Отражение недовольно посмотрело на неё. Ева, вздохнув, отвернулась. Кабина лифта прекратила движение и плавно замерла на этаже. Выйдя в просторный холл, Ева услышала, как из-за обитой кожей двери громко сопит и поскуливает Деак.

Деак был английской овчаркой.

Пса полгода назад подарила Еве Эль. Даниэль тут же назвал пса Деаком.

– Что означает это имя? – засмеялась Ева, поглаживая овчарку.

– А ты сама догадайся, – ухмыльнулся Даниэль.

Пес сказал «ав», и Ева тут же решила, что имя овчарке понравилось. Моментально сообразившая что к чему, Эль попыталась вклиниться и возразить.

– Даже не думай, – с насмешливой угрозой остановил её Кейд. Сделав недовольное лицо, Эль скрылась на кухне и принялась хлопать дверью холодильника, включать духовой шкаф и всячески выражать своё неодобрение.

«Ав-ав», – отвлек Еву нетерпеливый протест из – за двери.

– Сейчас, моя лапочка. Сейчас я открою. Собирайся гулять, – и Ева загремела ключами. Сопение и скулёж под дверью тут же прекратились, зато раздался топот четырех проворных ног, исчезающий в недрах квартиры. Ева справилась с последним замком и шагнула в прихожую.

– А ты молодец, – увидев, что устроил её пёс, улыбнулась Ева. Ещё бы: Деак уже успел собрать все свои «вещи» в центре квадратной прихожей, куда притащил и плюшевого кота. Сев на любимую игрушку, Деак высунул длинный розовый язык и склонил голову влево.

– Ну, иди ко мне, лапочка. – Ева присела на корточки и развела руки в стороны, предлагая свои объятия любимому псу. Деак взвизгнул от удовольствия, прицелился и стремительно прыгнул вперёд.

– Осторожней! – услышала Ева голос отца и почувствовала его руки, подхватившие её ровно за секунду до того, как Ева могла сесть на пол. Соскучившийся за день пес крутил хвостом, повизгивал и всячески извинялся.

– Сидеть, – тихо и спокойно произнес Кейд. Собака тут же выполнила приказ, но не отошла от Евы. Вот так наивно, но вполне однозначно пёс показал, кто у него хозяйка.

– Болван ты, – усмехнулся Даниэль, пристегивая к ошейнику овчарки поводок.

– Пап, я через часик буду. Вместе поужинаем, хорошо? – проверив, что её iPhone при ней, Ева выскочила за порог. Пёс тут же потянул Еву к лифту.

– Стой, или ты меня убьёшь, – уже запирая дверь, услышал Даниэль голос Евы.

Двери лифта закрылись.

Оставшись один, Даниэль преобразился.

Медленно запер дверь и прислонился к ней спиной. Черты его лица заострились, а в глазах появились так долго скрываемая горечь. Даниэль вытащил из кармана мобильный и снова набрал Эль, но женщина так и не взяла трубку. Пытка молчанием становилась невыносимой. Даниэль медленно стащил пальто, прошёл по коридору и свернул в гостиную. Небрежно бросив пальто и пиджак на диван, рывком развязал галстук. Подумал и решил дать упрямой Эль ещё немного времени, чтобы успокоиться и самой перезвонить ему. «Если Эль не объявится до воскресения, то я наплюю на все свои обещания, в понедельник заберу Еву и вылечу в Лондон. Потому что либо Эль ставит мне условия, которые я раз и навсегда выбью из её головы – либо произошло что – то очень серьёзное», – с этими мыслями Даниэль подошёл к окну и открыл его. Он опустился в кресло. Пристроив длинные ноги на уголке испанского журнального стола, задумчиво огляделся. Всё в этом доме было обставлено по вкусу Эль, и это ему нравилось. Здесь было тепло его дома, здесь жила его дочь, здесь он любил проводить время. Не было здесь лишь одного – женщины, которая его любила.

Эта женщина умерла в январе 2015 года, подарив своё имя Еве.

Эта женщина и открыла Даниэлю тайну рода Эль-Каед.

@

90-е годы, за двадцать лет до описываемых событий.

Лондон – Колчестер.

Великобритания.

В их первую и последнюю ночь на Флит Стрит Даниэль научил Эль любви. Когда желание утихло, Даниэль подпёр голову рукой и рассматривая лицо Эль, ответил ей на все те вопросы, которые она, девятилетняя, задавала ему в день их первой встречи. Даниэль откровенно рассказал Эль о том, как он возненавидел Александрию после смерти своего отца, и о том, как странно звучала для него английская речь, когда он приехал в Лондон. О том, что ему никогда не нравились ни дождь, ни снег, ни солнце, потому что он всегда любил только небо. Разглядывая золотой крестик на груди Эль, Даниэль поведал ей о том, что татуировка на его руке – принадлежность к роду Эль-Каед, могущественной исламской семье, и что их отношения никогда не примут ни Мив-Шер, ни Дэвид.

Потрясенная Эль молчала.

Даниэль вздохнул, взял руку Эль, поцеловал кончики её заледеневших пальцев, и коснулся ими своего лба и груди.

– Ты хочешь сказать, что ты отказываешься от меня, Дани? – едва слышно спросила Эль. Даниэль покачал головой и крепче сжал её пальцы.

– Нет, ты не поняла. Я отказываюсь не от тебя – я отказываюсь от себя, потому что с этого дня и до последнего вздоха, я – чтобы не случилось, – только твой Эль. Я тебе обещаю.

Даниэль сдержал свое обещание.

Для начала, не взирая на протесты Мив-Шер, Даниэль перевёлся из ЛШЭ в Лондонский университет, который располагался в Блумсбери. Боро Блумсбери был традиционным центром интеллектуальной жизни Лондона. Здесь было много зелёных островков, таких, как Гордон-Сквер и Бедфорд. Была здесь и Рассел-Сквер, возникшая на рубеже XIX века. Тогда еще юный Дани не знал, что через двадцать лет компания «Хартсвуд Филмс» снимет здесь первые кадры британского сериала «Шерлок», который Даниэль Кейд увидит уже в Москве. Но до этого было ещё далеко. А пока Дани снял на Рассел Сквер квартиру с видом на парк и начал работать в компании Дэвида Кейда.

В 1994 году Даниэлю исполнилось двадцать два, Эль – всего девятнадцать. Эль по-прежнему училась в ЛШЭ и иногда виделась с Максом. Тот часто приглашал Эль на свидания, в кафе, театр, но Эль постоянно отказывалась. Ей было не до Макса: каждый день после занятий она спешила к Даниэлю.

В ноябре Макс подошел к Эль в последний раз:

– Эль, я хочу попрощаться.

– Почему? – Эль разглядывала его голубые глаза, и думала, что ей довелось встретить ангела. Макс, как волшебник, привез её к Даниэлю в ночь перед Рождеством. Отступился от неё, чтобы отдать сопернику, лишь бы сделать её счастливой. Но при этом, кажется, до сих пор беззаветно любил её. – Макс, что случилось?

– Ну, я потерял должность помощника директора ЛШЭ. К тому же у меня… м-м, некоторые денежные затруднения, поэтому, скорей всего, я перееду в Йорк… Кэтрин обещала помочь мне на первых порах. – Макс протянул руку и осторожно погладил Эль по щеке: – Прощай, Эль. Будь счастлива, девочка.

Уоррен отвернулся, чтобы уйти.

– Подожди, Макс. Скажи, я могу помочь тебе? – окликнула его Эль. Макс пожал плечами и отвёл глаза.

– От тебя я ничего не возьму, – и Макс скрылся в толпе студентов…

– Дани, я узнавала: Максу действительно нечем платить за обучение и своё место в кампусе. Он даже свой старенький «даймлер» продал, – в тот же вечер пожаловалась Эль, согреваясь в объятиях Дани.

Тот подумал и улыбнулся:

– Зато я кое-что придумал.

– Что? – загорелась Эль. Он рассказал. – Дани, это же здорово! – счастливая Эль повернулась и благодарно поцеловала его.

– Только ничего не говори Максу, – возвращая поцелуй, предупредил Даниэль.

– А почему?

– А иначе сюрприз не удастся.

Утром следующего дня Даниэль взял дело в свои руки.

Отправился в «Кейд Девелопмент», нашёл заместителя своего отца и заручился его поддержкой. Потом пришёл к Дэвиду.

– Папа, нам надо поговорить, – заявил он прямо с порога.

Внимательно посмотрев на серьёзное лицо своего приёмного сына, Дэвид кивнул. На следующее же утро резюме Уоррена оказалось в отделе кадров «Кейд Девелопмент», а ещё через два часа Макса разыскал в кабинете директора ЛШЭ секретарь.

– Вас приглашают на собеседование в «Кейд Девелопмент», – сказала секретарь и объяснила растерявшемуся Максу, какие именно документы ему надлежит взять с собой.

От волнения Макс не спал полночи. Утром, бледный и взволнованный, он пришёл в офис «Кейд Девелопмент». К удивлению Макса, трудоустройство прошло как по маслу. Более того, начальник назначил Максу отличную должность с солидной зарплатой и весомыми бонусами. О том, какую роль сыграл в этом Даниэль, Уоррен даже не догадывался. Но – долго ли живут в корпоративных структурах подобные тайны? В первый же день, выйдя на работу, Макс услышал кое-какие намёки на свой счёт и удивлённо открыл рот. Подумав секунд пятнадцать, Уоррен отправился прямиком к своему начальнику. Чтобы выяснить правду, Максу хватило десяти минут. «Я убью тебя, чертов Кейд», – обозлённый Уоррен тут же пошёл на поиски Даниэля. Кейда – младшего Макс обнаружил в копировальной комнате. Безмятежно насвистывая, Даниэль держал в руках стопку чертежей и снимал с них копии. У Даниэля было превосходное настроение.

– Твоих рук дело, Кейд? – ледяным голосом осведомился Макс, проигнорировав приветствие.

– Ух ты, Макс… Ну, привет. Я и не знал, что ты здесь работаешь. Это здорово, поздравляю, будем чаще встречаться, – невинно глядя на Макса, улыбнулся Даниэль и протянул Максу руку для пожатия.

Но Уоррен посмотрел на ладонь Кейда так, словно хотел укусить её.

– Не придуривайся, Даниэль. Ты же сын Дэвида Кейда, да? А я-то, идиот, думал, что это так, совпадение… Зачем ты это устроил, Кейд?

– Понятия не имею, о чём ты говоришь. – Невозмутимо пожав плечами, Даниэль повернулся к Максу спиной и запихнул в лоток ксерокса толстую пачку бумаги. – Кстати, как твои дела в ЛШЭ? Как там Эль поживает? – преувеличенно вежливо осведомился он.

– Я тебе вопрос задал! – повысил голос Макс.

– Не ори, не люблю… Повторяю, я не знаю, о чём ты говоришь. Но если ты имеешь в виду тот факт, что я просто подкинул твоё резюме в отдел кадров фирмы отца в удачный для него день, то считай, что моих. А больше я ничего не устраивал, – и Даниэль безмятежно защёлкал кнопками на сером корпусе ксерокса.

– А больше тебе ничего и не надо было устраивать, – окончательно взбеленился Макс. – Конечно: сын большого босса взял, да и просто подкинул резюме никому не известного студента главе отдела кадров одной из самых успешных компаний Соединённого Королевства. Потом сын босса сводил заместителя своего отца пообедать, и, как говорится, дело в шляпе. Заместитель большого босса в надежде, что сын Дэвида Кейда оценит оказанную ему услугу, провёл собеседование с никому не известным Максом Уорреном за пять минут и принял того на должность, равную должности сына большого босса… Ты что, за полного идиота меня держишь, Кейд?

– А я смотрю, ты, Уоррен, хочешь подраться с сыном большого босса? Валяй, – ухмыльнулся Даниэль. – Обещаю, что даже если ты набьёшь морду сыну большого босса – в чём, прости, я очень сомневаюсь-то тебе и это сойдёт с рук. Так где будем драться, Уоррен? Здесь, в копировальной? Или лучше отправимся в КЕС? Найдем там одну лужайку, где и дадим друг другу в глаз, и…

Макс не выдержал и улыбнулся. Покачал головой:

– Нет, Даниэль, я не буду с тобой драться. Вообще-то я искал тебя, чтобы сказать, что я очень тебе благодарен. Ты буквально вернул меня к жизни. Но ты выставил меня дураком, а это, согласись, не очень-то приятно.

– Ага. А ты, Макс, считай, что я вернул тебе один рождественский должок, – усмехнулся Даниэль. – Я тогда в Оксфорде тоже чуть с ума не сошёл, увидев Эль, когда та победоносно тащила ко мне мою сумку с учебниками.

– Ну, с Эль сладить было не просто. Она так рвалась утешить тебя, что я даже опешил. – Уоррен прищурился. – А кстати, как у вас теперь с Эль? Отношения наладились? Есть какие-то конкретные планы на будущее?

– А вот это не твоё дело. Эль – моя сестра. Проще говоря, Эль – сестра сына большого босса. А может быть, и твой будущий босс. И это – всё. – Даниэль привычно изогнул бровь и увидел, как побледнел Уоррен.

В начале зимы 1995 года Даниэль забрал Эль с собой и увёз её подальше от любопытных глаз в Колчестер, расположенный в графстве Эссекс. Там, недалеко от сердца города, спрятался Клактон-он-Си – симпатичный приморский курорт, где Даниэль снял небольшой коттедж и почувствовал себя почти счастливым. «Я был совсем счастлив, если бы мне не пришлось прятать от всех Эль. Ей тоже несладко приходится. Я же вижу. Я ещё помню, что скрывается за этой её маской безмятежности: страх… Это Эль сейчас улыбается. А на людях Эль постоянно приходится следить за собой, чтобы нас не выдать», – думал Даниэль, наблюдая, как аккуратная Эль расхаживает по комнате и по-хозяйски раскладывает по шкафам его и свою одежду.

– Дани, куда твои свитера положить?

– Куда хочешь. Иди сюда, Эль.

Эль просияла и, отложив стопку вещей, шагнула в его объятия.

– Пойдем в постель или пойдем гулять? – Даниэль потёрся носом о её макушку.

– Гулять, – сконфузилась Эль. Потом, боясь, что обидела своего Дани, Эль взяла его ладонь и нежно её поцеловала. – Я так сильно люблю тебя, – прошептала Эль. Даниэль ничего не ответил.

«Дани не любит меня… Ну и что, зато он всегда будет рядом», – привычно утешила себя Эль и еле слышно вздохнула. Наблюдая за ней, Даниэль хотел что-то сказать, но передумал. Он протянул Эль её тёплую куртку. Одевшись, молодые люди вышли из коттеджа, взялись за руки и отправились в сторону берега. За ледяными валунами скал разгорался закат, перламутрово-красный. Эль и Дани шли по узкой тропе, занесённой искрящимся снегом, и наслаждались своей близостью. Даниэль что-то рассказывал, когда высоко в небе раздался звонкий колокольный перезвон. Эль замерла и задрала вверх голову. Даниэль проследил за взглядом сестры и увидел, как в последних лучах зимнего солнца в синем небе блеснул и растаял маленький золотой крест на круглой, напоминающей перевернутую луковку, крыше.

– Что это? – удивился Даниэль. Он не видел православного храма никогда в жизни.

– Это? А я тебе не скажу, – хитро улыбнулась Эль. – Пойдем туда, и ты сам все увидишь.

– Ну, пойдем, – покорно согласился Даниэль, и Эль весело потащила его вверх по скалистой дороге. Дани всё еще шутил над Эль, неуклюже балансирующей на ледяных ступенях скалистой тропы, когда он и она добрались до церкви. Смех Даниэля оборвался, взгляд потемнел: он прочитал надпись, высеченную на ажурных воротах. Почувствовав западню, Даниэль нахмурился и выпустил руку Эль. – Дани, ты что? – испугалась она.

– Зачем ты сюда привела меня? Разве нам было плохо? – Яркие, живые, солнечные глаза Даниэля сверкнули гневом, и Эль подумала, что сейчас её Дани очень напоминает загнанного в ловушку зверя.

– Дани, послушай, это же так, ничего. Это же православный храм Святой Девы Марии, – трусливо сглотнув, сбивчиво начала Эль. – А дева Мария – это моя небесная покровительница… Я тоже, как и она, родилась восьмого сентября. На один день позже Елизаветы Первой. Папа поэтому и называл меня принцессой. Он как-то рассказывал, что меня крестили здесь, вот я и решила, что ты мог бы тоже…

– Что? – не веря услышанному, распахнул глаза Даниэль.

Эль со страха моргнула. Обозрев вытянутую в струнку Эль, Даниэль перевёл хмурый взгляд на православную церковь, рядом с которой собирались монахини и немногочисленные прихожане. У людей были одухотворенные лица – они ждали единения со своим христианским Богом.

Дани Эль-Каед бросил на Эль злобный взгляд.

– Эль, дьявол тебя раздери, да ты же специально попросила меня привезти тебя в Колчестер, так? – осенило его. – Эль, зачем? – спросил он гнетущим шёпотом. – Эль, за что? Ведь всё же было нормально…

Кусая губы, Эль шагнула к нему. Даниэль отшатнулся.

– Дани, – Эль побледнела, – послушай, ну что же в этом плохого? – Эль попыталась взять Даниэля за руку. – Пойдем со мной, я прошу. Пойдём, ну, пожалуйста. – Но Даниэль вывернулся и отрицательно покачал головой. – Ну, ради меня, Дани…

Даниэль прищурился.

– Послушай меня, Эль, – холодно ответил он, – и послушай внимательно. Я уже однажды объяснял тебе, кто я – и что я воспитан совсем в другой вере. И это вера – мой Бог. А то, куда ты привела меня, для меня shirk, haram – табу, запрет. Есть вещи, для меня невозможные.

– Дани…

– Эль, ради тебя я пожертвовал почти всем. Оставь мне хотя бы веру.

Даниэль отвернулся. Пристыженная Эль смутилась:

– Прости, Дани, я. я не подумала. Я не хотела. Можно, я только схожу в церковь и сразу же вернусь. Всего пять минут, ладно?

Даниэль пожал плечами:

– Твоё право, Эль.

Поминутно оглядываясь на него, Эль исчезла за воротами храма.

А Даниэль медленно прошёлся вниз по скрипучей дорожке.

Добрался до пологой тропинки, ведущей к обрыву, заглянул в него, поёжился и вернулся обратно. Посмотрев на отпечатки своих подошв на снегу, поднял вверх голову и заглянул в синее небо. Там жил грозный Бог его матери, Мив-Шер. «А что, если бы Аллах сейчас забрал мою жизнь, – вдруг спросил себя Даниэль, – но перед этим предложил бы мне выбрать последнее воспоминание – то о чём бы я попросил Его?». И перед мысленным взглядом Дани возникло то, что давным-давно впечаталось в его сетчатку. Взгляд Эль, когда она смотрела на него в их первый день в Оксфорде. И улыбка Эль, когда они были вместе в первый раз, и он обещал защищать её.

Они были вместе вопреки всему. Разделить их могла только вера.

Точно предрекая неизбежный конец их отношениям, яростный порыв ветра сдул снег с купола церкви и швырнул горсть колючих снежинок прямо в лицо юноши. Дани очнулся и почувствовал, что продрог. Он огляделся вокруг и в полной мере ощутил своё одиночество. Впервые перед Даниэлем открылась простая истина, которою он избегал. И Даниэль вдруг понял, что рано или поздно, но Эль захочет иметь мужа, семью, ребёнка. Но для него их брак невозможен. И тогда Эль уйдет. А он, защищая веру, останется совсем один и будет умирать без Эль от отчаяния. Даниэль вздрогнул, представив свой мир, но уже без Эль. В этот миг ему в спину угодил увесистый снежок. Даниэль развернулся и увидел смеющуюся Эль, застывшую у ажурной решётки. Задорно улыбаясь, девушка ловко лепила второй снежок, собираясь запустить им в Дани. В этот миг заходящее солнце осветило крест на куполе церкви, счастливое лицо Эль, и Даниэль замер.

«Как же я раньше этого не понял? – подумал он, – это же так просто».

Даниэль стоял и смотрел на Эль, когда та шутливо замахнулась в него снежным колобком. Он не отвёл глаз, когда девушка швырнула снежок и попала ему в колено. Даниэль продолжал смотреть на Эль, когда та, почуяв неладное, подбежала к нему:

– Дани, что я тебе сделала?

– Ana bahebak Elle, – произнёс тихо он.

Эль вздрогнула и, не веря ушам, распахнула глаза:

– Что?

– Эль, ты же слышала.

– Я… Дани, я не поняла, что ты сказал. Повтори.

Это его отрезвило. Даниэль хмыкнул:

– Ага, «ты не поняла» … Эль, да я на что угодно поспорить готов, что вот эту фразу на арабском ты выучила первым делом… Давай, обманщица, переводи.

– Ты сказал…

– Ну – ну, смелей.

– Ты сказал… что ты меня любишь.

– Я и правда тебя люблю. Вот, что ты мне сделала.

Это был самый счастливый день в жизни Эль.

В конце апреля 1995 года Эль впервые почувствовала себя плохо: усталость, спазмы внизу живота, постоянная заложенность носа, «эмоциональные качели» и повышенная восприимчивость к запахам. «Это всё из-за сессий. Я просто устала», – беспечно подумала Эль, морщась, сползла с постели, и безмятежно отправилась в ванную. Вот здесь – то и произошло то, что заставило Эль побледнеть и заглянуть в аптеку, расположенную неподалеку от Риджент Стрит.

– Добрый день. Чем вам помочь, мисс? – вежливо спросила провизор.

– Я бы хотела попросить тест на беременность, – пролепетала Эль. Окинув бледную девушку сочувствующим взглядом и не заметив на её пальце обручального кольца, провизор вздохнула. Пробила чек и протянула Эль маленькую коробку.

– Возьмите, мисс. С вас семь фунтов и тридцать пять пенсов. И позвольте дать вам один совет: если тест подтвердится, то вам лучше всего наведаться в частную клинику. Здесь, недалеко от Риджент Стрит есть одна… Вам сколько лет, восемнадцать?

– Двадцать один… будет в сентябре.

– Как и моей Элси. – Аптекарша снова вздохнула. – Элси – это моя подруга, – пояснила она. – Я так люблю её. Она такая добрая, милая… с таким огромным сердцем… Как и вы, Элси выглядит очень юной, невинной… И она такая же рыженькая, как и вы. Но, в отличие от вас, Элси – она очень полная, носит очки. И Элси не красивая. С Элси недавно произошла очень грустная история. Элси встретила парня… – Провизор задумчиво посмотрела на Эль, словно спрашивала, может ли она доверять ей. Увидев безмятежное и спокойное лицо, аптекарша кивнула. – Думаю, вы поймёте меня, мисс… Так вот, Элси отдала всё тому парню, а он её бросил. Сказал, что родители никогда не примут их отношений, и что у него есть невеста, и какой-то долг перед семьёй… Какой ещё долг? – Провизор возмущённо фыркнула. – В общем, мне пришлось разыскивать для Элси хорошую частную клинику – такую, где доктор не попросил бы у Элси номер карты её социального страхования и ничего не сообщил бы родным. У нас с Элси были наличные, чтобы заплатить за первичный приём… всего сто тридцать фунтов. Не малые деньги, зато Элси получила все тесты уже через три часа… Там, в клинике, и аборты делают… Элси там его сделала…

Через три часа Эль вышла из клиники, держа в руках тесты.

Сжимая в пальцах свой приговор, Эль медленно подняла лицо к небу.

«Я знала, что однажды это произойдёт, но почему так скоро?» – спросила себя Эль. Она постояла, словно надеялась, что всё это дурной сон, который вот-вот закончится. Но лист бумаги, который был в руках Эль, свидетельствовал об обратном. Эль опустила голову и медленно, на негнущихся ногах, пошла по направлению к «тюбу» – лондонскому метро.

«Итак, вот и пришёл конец нашим отношениям с Дани», – обречённо призналась себе Эль, садясь в вагон.

«Потому что Дани не простит меня», – думала Эль, бредя в бесконечных серых переходах между линиями «тюба».

«Но Дани имеет право знать, почему я осмелилась на такое», – в конце концов, рассудила Эль, выходя на станции «Russel Square». Эль пересекла парк и заплетая ногу за ногу, побрела к дому, где её ожидал Даниэль.

– Слушай, Эль! Вот скажи мне, где ты болтаешься? – недовольно спросил Даниэль, раздражённо распахивая входную дверь и втягивая Эль за руку в тепло квартиры. – Сколько можно ходить неизвестно где? Я уже всё, что мог, передумал. Ну, что у тебя случилось? Где ты была?

Эль покачала головой, не в силах произнести ни слова.

– Ладно, потом расскажешь, – вздохнул Даниэль. – Давай, Эль, раздевайся и пошли есть. Я купил в «Harrods» твои любимые пончики, они ещё тёплые, пахнут шоколадом, и… – Договорить Даниэль не успел: вздохнув аромат выпечки, Эль судорожно сглотнула и потеряла сознание на его руках.

Она очнулась, сидя на его коленях.

Даниэль осторожно убрал влажные волосы с лица Эль. Потом взял

Эль за подбородок и властно повернул к себе.

– Эль, говори, – потребовал он. – Ну, что произошло? Ты что, сессию завалила?

– Нет. Дани, я беременна, – очертя головой круг, выдала Эль на одном дыхании.

– Невозможно, – невозмутимо ответил он, – с чего такие фантазии?

Вместо ответа Эль полезла в карман и протянула ему тесты.

Закусив губы и изогнув бровь, Даниэль резко, с хрустом, развернул белый лист и принялся читать, мечась тёмными глазами по синим строчкам.

– Анализ крови… шесть недель… положение плода… направление на УЗИ… Эль, как такое вообще могло произойти? Я же ещё на Флит Стрит популярно объяснил тебе, какой риск существует, а ты клятвенно обещала мне, что ты всё сделаешь. Я ещё пытался контролировать тебя, но ты прямо мне заявила, что таблетки – сугубо твоё дело и чтобы я вообще не лез с этим к тебе. И вот сейчас такое. – Даниэль раздражённо вздохнул и отбросил бумаги на диван.

– Дани, если ты хочешь, чтобы я сделала аборт, то понадобится четыреста фунтов, – прошептала Эль и отвела глаза.

– Хорошо, у меня есть деньги… Погоди, Эль, что ты сейчас сказала?

Боясь увидеть страх и раскаяние в его глазах, Эль опустила голову и принялась судорожно терзать пальцем шов на его джинсах. Эль предстояло сказать Даниэлю самое сложное: правду.

– Дани, проблема не в деньгах, – призналась она. – Я не хочу аборта. Я хочу оставить этого ребёнка себе. Но тут возникают сложности. Мне придётся объяснять папе и маме, кем был отец ребёнка.

– «Кем был»? Так, ещё интересней. Ну, продолжай, Эль. – Даниэль убрал руку, которой обнимал Эль за плечи.

Та, не замечая ничего, попыталась поддеть ногтем толстую жёлтую нитку.

– Вот я и подумала: я им скажу, что я подцепила парня на каникулах. Пару раз с ним переспала. И по глупости залетела. А имени его я не знаю… – Эль разорвала жёлтую шелковинку. – Конечно, это дурацкая история, но ты ведь поможешь мне придумать что – то более внятное. Да, Дани?

– Нет, Эль. Как-нибудь перебьёшься.

Эль вскинула на Даниэля удивлённые глаза и замерла от ужаса. Сейчас на неё смотрел вовсе не её Даниэль, а абсолютно чужой ей человек – ассасин из волчьего рода Эль-Каед.

«Сейчас Дани ударит меня», – поняла Эль и всхлипнула. Но Даниэль выпалил в тишину комнаты забористое ругательство, в бешенстве сбросил Эль на диван и вскочил на ноги.

– А ну, повтори, Эль, что ты сейчас сказала? – зашипел Даниэль и со всей силы пнул диван. Но диван устоял, и Дани только ушиб ногу, что и привело его в чувство. – Эль, посмотри мне в глаза. И повтори мне ещё раз эти свои бредни. Если посмеешь, конечно, – зло прищурился он, – потому что аборта не будет.

– А что тогда будет? – уныло спросила Эль.

– Ничего. Родишь. Но сначала ты скажешь моей матери, что я тебя принудил там, в Оксфорде, и…

– Стоп. А что мне сказать папе? – Эль села поудобнее.

– Я сам разберусь с Дэвидом, – отрезал Даниэль.

– Ага, знаю я, как ты «разберёшься». – Эль кошкой сузила зрачки, выпустила коготки и спрыгнула с дивана. – Ты, конечно, придёшь к папе, упадёшь на колени и скажешь, что ты подлец, каких поискать, ну, а я – невинная жертва… Ну уж нет, так не пойдёт.

– Эль…

– Да пошёл ты, Дани! Я расскажу родителям правду. Понял меня?

– Это какую же правду? – ледяным тоном осведомился Даниэль и сунул руки в карманы.

– Настоящую правду. Что это я – я, а ты! – с первого дня за тобой бегала… Что это я – я, а не ты! – добивалась тебя всеми способами… И что это я – я, а не ты! – приехала к тебе в Оксфорд, потому что ты отказывался от меня. А я тебя соблазнила.

– Тебе никто не поверит, Эль, – холодно усмехнулся он.

– Да? – и Эль сладко сощурилась. – Ну тогда я ещё кое-что добавлю к своему рассказу. Расскажу, например, что это ты – ты, а не я! – предупреждал меня о том, что у нас нет будущего… И именно поэтому я в Колчестере, услышав твоё признание в любви, прекратила пить те таблетки, чтобы забеременеть. Такая правда всех устроит?

Повисла звенящая тишина – предвестница скандала.

Даниэль долго, молча смотрел в откровенные глаза Эль. Потом спросил:

– Эль, зачем?

– А ты сам не догадываешься? – Эль горько усмехнулась. – Да потому, что я всегда знала: рано или поздно, но ты уйдёшь от меня. Ты меня бросишь… Ты откажешься от меня – ты же всегда выбирал свою веру… И что тогда останется у меня? Одиночество? Разбитое сердце? – Эль сглотнула вставший в горле ком. – Дани, пойми: я хочу помнить, что в моей жизни был ты и что ты любил меня. Обманув тебя, я знала, на что иду и как ты это воспримешь. И уж конечно, мне искренне жаль, что всё оборвётся так быстро, но мне нужен этот ребёнок. Эта девочка. От тебя. А ты… ты свободен. Можешь поступать, как угодно. Можешь уйти прямо сейчас. Мне не удержать тебя. Но имей в виду, – и Эль вскинула голову, – только попробуй сказать маме и отцу, что это – твой ребёнок. Я на всё пойду, даже клятвопреступление совершу, но никогда больше я не допущу, чтобы тебя обидели. Ты и так лишился по моей вине дома.

– Та-ак, Эль. А это ты с чего взяла?