Текст книги "Рыжий"

Роман Маршалко
Рыжий

На зверином рынке было не протолкнуться. И не потому, что так много человек хотели приобрести себе питомца, а из-за того, что через звериный рынок легче всего было пробиться к продуктовым отделам, а заодно и к выходу. Впрочем, торговцам животными всё равно скучать не приходилось.

Жуткая вьюга заметала мелким и колючим снегом небрежно прикрытые клетки, где пытались согреться самые разнообразные зверьки. Котята, щенята, зайчата или мышата. Всех их держали на таком жутком холоде, чтобы продать за жалкие стопки бумажек. Прохожие, несмотря на страшный мороз, сновали туда-сюда в поисках будущего домашнего питомца. Дети вразнобой просили у родителей купить то этого щенка, то того котёнка. Родители, конечно, отказывались покупать зверька, который еле-еле шевелился в своей, маленькой даже для него, клетке, но дети не отчаивались и очень скоро снова начинали требовать у взрослых купить очередного захудалого крольчонка.

Некоторые люди всё же покупали себе животных. Одни прохожие приобретали породистых щенят за толстую пачку бумажек, заодно с оформлением всех мало кому нужных документов, а другие довольствовались тем, что им просто достался свой собственный зверёк, пусть и без единого документа. Кто-то нёс покупку домой в той же корзине, в которой зверька продали, а кто-то аккуратно и с нескрываемой нежностью прятал детёныша за пазуху, в тепло. Зверёк обычно недолго скрёбся, а потом затихал. Но даже сквозь толстые свитеры покупатели чувствовали, как громко и часто бьётся крохотное сердце животного. Может, от холода, а может и от страха. «От холода, наверно», – думали покупатели. И вполне возможно, они были правы: холодное дыхание зимы, не жалеющей никого, кто осмелится выйти из дому, чувствовалось даже через тёплую одежду и тяжёлые сапоги.

Продавцы, укутываясь в объёмистые тулупы, изредка выкрикивали своими зычными голосами о том, что именно у них самые лучшие, самые здоровые и красивые животные. Да плюс ко всему, ещё и очень дёшево стоят. А покупатели нехотя подходили к продавцам, смотрели на чересчур непрезентабельных зверят и обычно переходили к тем торговцам, кто вообще ничего не выкрикивает. На всякий случай. Продавцы-крикуны недовольно смотрели на свой измученный товар и снова пытались зазвать покупателей.

«Вы посмотрите, какой он хорошенький, какой славный», – верещала монументального объёма продавщица, вытащив из корзины маленького, заметно дрожащего щеночка на жуткий холод. А покупатели вежливо кивали, улыбались, гладили бедняжку, радостно смотрели ему в глаза, не замечая, или делая вид, что не замечали, как плохо в такие моменты зверьку: ведь покупатели с продавщицей одевались в тёплые шубы, мягкие варежки и тяжёлые шапки, а у совсем недавно родившегося щеночка появилась только тоненькая шёрстка. Разве она может защитить его от таких морозов? Но кто-то из людей всё же оказывался не столь бессердечным и просил продавщицу спрятать зверёныша в тепло. Торговка косо смотрела на такого человека и с абсолютным безразличием прятала щенка, чтобы тут же вытащить наружу нового зверька. Ей только и нужно продать свой товар, а в каком он будет состоянии – ей было без разницы.

«А этого бесплатно отдать могу», – ласково предлагала продавщица котёнка маленькому мальчику. «А почему бесплатно, больной он что ли?» – спрашивал он, с подозрением глядя на еле двигающегося зверька, на которого его маленькие братья почти не обращали внимания. «Не-не-нет, что ты! Просто он совсем маленький, и ему как можно скорее нужно в тепло, к людям», – нервно смеялась торговка, стараясь что-то скрыть от маленького покупателя. Мальчик недоверчиво смотрел на неё и всё-таки соглашался. Радостная продавщица, фальшиво улыбаясь, вытаскивала из корзины хиленького котёнка, заворачивала в тонкую, как лист берёзы, тряпку и отдавала мальчугану. Тот прятал зверька за пазуху и убегал домой. И каково же будет его несчастье, когда он узнает, что этот котёнок уже никогда не задышит.

Это был вполне обычный рабочий процесс. Деньги за жизнь, а жизнь ради денег. Но чем дольше простаивал живой товар, тем сложнее было его продать. Вот поэтому на рынке продолжали торговать детёнышами уже не одни сутки, и ради того, чтобы как можно скорее избавиться от них, продавцы отдавали полуживых котят и зайчат чуть ли не за бесценок. Но чаще всего торговцы не успевали, и детёныши погибали. Тогда продавцам не оставалось ничего, кроме как взять свои корзинки, завернуть их в тряпку и унести прочь. Спустя неделю-другую они даже не удосуживались узнать, есть ли ещё кто живой в лукошке.

Там, где их никто не увидит, торговцы оставляли свои лукошки на произвол судьбы. Кто-то оставлял их на виду редких прохожих, а кто-то укрывал в большом сугробе. Только на что люди надеялись, если тоненький, жалобный писк зверят почти не был слышен даже вблизи от корзинки? Но каждый торговец, какого бы циника он из себя не строил на виду потенциальных покупателей, понимал, что, бросая маленьких детёнышей, он обрекал зверят на смерть. Вряд ли их кто-то к себе возьмёт. Но других путей торговцы найти не могли. И люди, хоть и ставшие убийцами, утешали себя лишь тем, что бросали на морозе обычный товар, у которого уже давным-давно истёк срок годности…

…Огромный пёс, шумно втягивая носом зимний воздух, обнюхал присыпанный снежным песком мешочек и негромко гавкнул, виляя хвостом. Его хозяин подошёл к псу, потрепал его и взял в руки мешок. Оглядев его со всех сторон и почувствовав что-то мягкое внутри, человек неторопливо развязал мешок и чуть не выронил его содержимое на снег. Там лежало пятеро котят. Они крепко друг к другу прижались, наверняка чтобы согреться, но тепло от их телец не шло, и это испугало человека. Он присел на корточки и вынул одного из котят из кулька. Этот серенький, неброский, но уже большой котёнок с жалко обвисшими ушами не подавал на первый взгляд никаких признаков жизни. Но его закрытые веки чуть заметно подрагивали. Человек аккуратно провёл рукой по носу котёнка. Он был ещё немного влажным, но тепла дыхания человек не почувствовал. Он огорчённо вздохнул и со слезами в голосе самого себя спросил: «Эх, знать бы, кто же тебя такого маленького на улицу-то… выкинул?»

Глава 1

Три маленьких котёнка крепко спали, тесно прижавшись друг к другу. Все страдания, которые котята успели пережить за свои недолгие жизни, отразились на их исхудавших мордашках. Им часто было холодно, и только во время крепкого сна, особенно если рядом была мать-кошка, они согревались.

Жили маленькие котята в обширном, словно кают-компания, подвале какой-то девятиэтажки. Единственным выходом из подвала было слуховое оконце, куда только кошки да крысы могли протиснуться. Но ни крысам, ни другим кошкам, не было дела до котят, что без сомнения было им на руку, точнее, на лапу.

Это скрытное место в своё время выбрала мать-кошка, чтобы спокойно вырастить своих детей. Здесь было тихо, уютно и тепло даже зимой, ведь тут проходили трубы горячей воды, около которых и спали сейчас котята. Возле этих труб даже в самый лютый мороз можно было согреться.

И всё же котята во сне заметно дрожали. Но не от холода – всем троим было очень страшно. Ведь их мать опять куда-то ушла, и котятам было неизвестно, вернётся ли она вообще. К тому же их уже не одну неделю мучил голод. Молоко матери они совсем недавно перестали пить – нет его больше у кошки, а мясо они попробовали только пару раз в жизни. Мать сумела как-то поймать зазевавшуюся маленькую мышь. А поэтому котята были ещё слишком малы, чтобы самостоятельно добывать себе пропитание. Сном же они пытались ослабить острое чувство голода, терзавшее их пустые желудки вот уже несколько дней.

И всё же их мать не отчаивалась, и каждый день она уходила из дому, чтобы хоть что-нибудь съестное принести своим котятам. Она заботилась о своих детях больше, чем о самой себе. Любой объедок, который кошке посчастливится найти на помойке, она приносила котятам, и пока они не наедятся, она к пище не притрагивалась.

Но еды в округе найти было почти невозможно, и кошке приходилось искать пищу в других местах большого города. Чаще всего мать уходила на рынок. Там можно было и мышь поймать, и даже голубя. Но и людей на рынке было очень много, и охотиться у них на виду кошка очень не хотела. В основном потому, что никогда неизвестно, что от людей ждать. Да даже для того, чтобы добраться до рынка, особенно до той его части, где продавали животных, нужно было проявить смекалку и не попасться на глаза многочисленным охранникам, в обязанности которых входило отлавливать бездомных животных. А ведь они к тому же были живодёрами, которых специально для этой работы нанимали. Правда, кошка уже хорошо знала пути, по которым можно без опаски добраться до торговых мест, ведь её тоже здесь когда-то продавали. Но чаще всего кошка возвращалась домой ни с чем, обозлённой и уставшей. Даже она еле-еле поддерживала в себе огонёк жизни, а что же говорить про её маленьких котят?

И всё же ей совсем недавно повезло: в поисках съестного кошка приметила на зверином рынке большого, толстого кролика. Он был ещё подростком, чуть ли не крольчонком, но откормили его уже очень сильно. Его выпирающий живот, напоминавший пивной бочонок, так и манил кошку к себе. К тому же, кролик о своей безопасности не заботился вовсе. Он часто сидел спиной к прохожим, разглядывая свою клетку, или жевал соломинку, осматривая окрестности тусклым взглядом, стараясь найти хоть что-нибудь, способное развлечь его бесценное внимание. К тому же из-за своей неудачной комплекции он бы при всём желании не смог бы от кошки отбиться. Слишком он был слаб и медлителен.

Но, как и у любого товара на рынке, у кролика была хозяйка. Кошка дней десять внимательно следила за этой расплывшейся от жира женщиной, которая имела обыкновение кричать на покупателей тонким, визгливым голоском, звучащим так, будто кто-то проводил гвоздём по стеклу. И наблюдения за торговкой не прошли для кошки даром. Она узнала, что хозяйка часто уходила побеседовать со своими коллегами. Вот только рядом с клеткой кролика всегда стояли другие торговцы, и они не позволят кошке даже приблизиться к добыче.

Зато эту клетку легко открыть. Надо всего лишь поддеть когтем тонкую, как бумажный лист, висящую на одной петле щеколду, – и дверь открыта. А затем остаётся только вытащить кролика, сломать ему хребет и донести до дома. Правда, он был очень тяжёлым, и донести его будет очень сложно. К тому же за кошкой наверняка погонятся, но она не могла больше ждать, ведь её котята запросто могли умереть от голода.

Когда детёныши только родились, их было семеро. А теперь в живых осталось только трое. Два мальчика и одна девочка. Котя была рыжей, как апельсин, с белыми лапами и животиком – точно Апельсинка. Один из котят был тоже рыжим в тонкую белую полосочку с такими же, как у сестры, белоснежными лапами и животом. Он был слабым и немощным, часто болел, но при этом он оказался очень сообразительным и изобретательным. Второй котёнок был почти полностью белым с такими же, как у сестры и брата, рыжими пятнышками. Он держался сильнее остальных, его ярко-синие глаза всегда светились радостным блеском, который хоть и немного угас от постоянного голода, но по-прежнему, как будто, согревал их убежище. Мать любила его даже немного больше, чем остальных. А всё потому, что у него шансов выжить было гораздо больше, чем у его сестры, а тем более у Рыжика.

Задумавшись о своих котятах, мать не сразу заметила какую-то перемену. Около десяти кошек вдруг ринулись к клеткам, но почти никто из людей не поднял тревогу. Кошка встрепенулась и осмотрелась. Хозяйки кролика на месте не было. Мало того, отсутствовали и её соседи: клетки были брошены на произвол судьбы! Не теряя больше ни секунды, кошка подбежала к клетке, поддела щеколду, вцепилась в горло не успевшей отреагировать добычи острыми зубами, и через секунду прикончила кролика.

Спрыгнув на землю вместе с тушей жертвы, мать быстро огляделась и увидела, что хозяйки уже возвращаются назад. Времени на раздумья уже не было. Схватив кролика, кошка неуклюже поскакала к спасительным сугробам, но оттуда уже выбегали обратно другие коты, за которыми погнались охранники рынка. Кошка растерялась, она не знала, куда бежать. Хозяйки уже почти добежали, а все возможные выходы перегородили охранники. Началась настоящая давка. Коты побросали свою добычу и отчаянно пытались найти выход. А кошка, сжимая до боли зубы, всё же не выпускала кролика, хотя тоже старалась сообразить, куда можно убежать. И не найдя ничего лучше, она помчалась под накрытые клеёнками столы, на которых стояли клетки для животных. Протащив за собой кролика, кошка выскочила на открытое, но свободное от людей пространство. Увидев неподалёку небольшие склады, кошка немедленно бросилась туда. Крики хозяйки, заметившей её, подстёгивали кошку бежать как можно быстрее. Но тяжёлое тело кролика не позволяло ей ловко перепрыгивать высокие сугробы. Правда, хозяйка тоже тонула в снегу, и у кошки постоянно появлялась небольшая фора.

В конце концов, охотнице удалось добежать до замеченных ею брошенных складов, и хозяйка потеряла воровку из виду. Немного осмотревшись, кошка увидела склад с небольшой дырой в стене. Легко проникнув в неё, кошка недолго повозилась, стараясь запихать внутрь кролика. Справившись, наконец, с его тушей, добытчица прошла в запутанном лабиринте каких-то ящиков, затянутых спиралью паутины, и спрятала кролика в щели у дальней стены склада. Вот теперь мать могла идти домой, чтобы привести сюда своих котят. Правда, в ближайшее время на территорию рынка заходить нельзя – поймают.

Выйдя со склада, кошка посмотрела по сторонам и, увидев людей с дубинками, отлавливающих всех животных, побежала как можно быстрее к выходу. Выбежав за пределы рынка, она за считанные секунды скрылась из виду охранников.

Кошка не знала, что всех хозяек срочно позвали к директору рынка. В связи с прибытием какого-то важного дяди все продавцы животных должны были закрыть свою торговлю раньше обычного, потому что именно на этом месте будут проводить торжественное мероприятие. Но никто не знал, что хозяйки свернули свою деятельность не только на сегодня, а на очень долгое время.

Кошка прибежала домой за несколько минут. Протиснувшись через окно, она подошла к котятам. Они, услышав мать, тут же проснулись и сами подбежали к ней, радостно замяукав. Кошка им очень была рада, и они тоже радовались, что с матерью не случилось ничего страшного. Но не все котята встречали мать… Рыжик не вставал. Кошка сразу же заметила, что он не встречал её, и сразу же заподозрила неладное. Она подошла к нему, аккуратно ткнула носом, но котёнок лежал абсолютно без движения. Однако его крохотное сердечко продолжало биться. Он очень крепко уснул, и теперь кошке было невероятно сложно заставить его проснуться. Мать снова попыталась его растолкать, но он всё равно не проснулся, тогда она прилегла рядом с Рыжиком, свернулась калачиком, и закрыла глаза. Два котёнка тоже запрыгнули внутрь мамы-люльки и снова заснули. А она стала отогревать их собственным теплом.

Теперь котята спали спокойно. Мама рядом, а что может быть важнее для детёнышей, пусть уже немного подросших? Им всегда было хорошо, когда мать была в убежище. Голод будто приглушался, а сны котятам снились только самые хорошие. И пусть на улице дует вьюга, а желудки целую неделю пустуют: всё это становится мелочным и малозначимым, когда рядом с ними тихо сопит их мать, которая всегда придёт им на помощь.

А сегодня? Сегодня кошка пойдёт на риск: она впервые выведет котят на улицу, а заодно и проводит до рынка, чтобы накормить вкусным кроликом. Кошка не могла принести добычу домой: либо её бы поймали с тяжёлой ношей ещё на рынке, либо по пути домой. А вот с котятами… Котят же выводить наружу кошка не боялась, она очень хорошо знала окрестности, чтобы не испугать детей. К тому же они и с окружающим миром познакомятся, и мясо попробуют. В человеческом мире иначе невозможно: нужно рисковать, чтобы прожить хоть один день. И рисковать нужно всем, иначе – жёсткий отбор, устроенный людьми, не пожалеет трусов. Но всё это чуть попозже, а сейчас нужно набраться сил и хорошенько выспаться…

Спустя несколько часов кошка проснулась и разбудила котят. На её счастье Рыжик тоже дышал, пусть и очень редко. Что-то промурлыкав котятам, мать мягко взяла спящего котёнка своими острыми, как ножи, зубами за шкирку так аккуратно, что котёнок, даже будучи в сознании ничего бы не почувствовал. Перехватив Рыжика удобнее, кошка, стараясь котёнка не ударить о железные, острые края слухового окна, выбралась на улицу.

Котята засомневались. Кошка требовала от них то, что им всегда запрещала. Они не имели ни малейшего представления, что же там, за пределами подвала может быть. Весь их мир помещался в подвале, оплетённом трубами горячей воды. Когда они только родились и были слепыми, свет из окошка ласкал их незрячие глаза, манил их к себе. Но мать не пускала котят туда, отталкивая подальше от выхода. Поэтому они боялись увидеть то, что там находится. И теперь, они должны были пройти туда. Кошка лично разрешала котятам выйти за пределы их мира. И, конечно же, они вышли: ведь, как любыми детьми, ими двигало любопытство.

Ослепительный свет раскрыл свои объятия котятам. Вокруг всё было белым-бело. Везде, куда бы они ни посмотрели, лежало снежное покрывало. Солнечный шар ярко и ослепительно светил, и его лучи отражались от снега, порождая совершенно фантастические блики. Казалось, котята видели полностью белый мир, но под разным углом, цвет этого мира менялся. Вот двор их, например, накрытый белым снежным ковром, то становился чуть зеленоватым, то вдруг приобретал красные оттенки. Это завораживало, удивляло и восхищало котят одновременно. Но при этом им было до ужаса страшно: они же были совсем дикие, и никогда ничего подобного не видели!

Высокие, словно касающиеся неба, здания казались зверятам исполинскими. Люди, проходившие мимо, и даже дети, весело поглядывающие на маленьких зверёнышей, были для них великанами, воплощениями богов. Котята от любого шума шарахались как от огня, но видя, что мать почти не обращает на двуногих внимания, они потихоньку успокаивались. И вскоре они уже почти ничему не удивлялись, хотя с каждым шагом они узнавали об этом мире всё больше и больше.

Кошка, держа в зубах Рыжика, повела своих детей к рынку. Она собиралась сегодня же угостить их кроликом. Тянуть было нельзя, потому что другие коты наверняка наткнутся на тайник. Да и не только они, но и собаки.

Как только семейство вышло со двора, им открылся великолепнейший вид на часть города. Множество холмов расположились рядышком, один другого перекрывая. Они были низкими, но раскинулись до горизонта, поражая воображение своими масштабами. Казалось, что они расположены хаотично, но, если приглядеться, можно было увидеть определённую систему. Холмы были словно вылепленными из снега гигантскими фигурками людей, которые идут в лабиринте сотни тел.

Справа от холмов застыла река. Широкая и замёрзшая, она напоминала плеть, отдельные верёвки которой причудливо изогнулись в разных направлениях. Они стали своеобразными путями, ведущими каждый в свой отдельный уголок. Река была скована твёрдым льдом, по которому люди ходили, чтобы перейти на другой берег, где были еле-еле видны дачные деревни.

Река будто остановилась во времени, но подо льдом, несмотря на невыносимый холод, кипела жизнь. Зато весной река разорвёт оковы льда и медленно начнёт движение в сторону моря. А когда ледоход пройдёт, тогда река и покажет свой буйный характер, и можно увидеть, насколько сильно различаются друг от друга застывший лёд и бурный, быстрый поток воды.

А за деревнями на том берегу расположились горы. Рядом с их красотой холмы походили на песочные горки, которые строят малыши. Горы – это воплощение величия природы в камне, и смотреть на них равнодушно не может никто, даже животные. Тем более, когда доводится увидеть поистине захватывающий пейзаж: чем дальше от наблюдателя возвышалась гора, тем больше растворялась она в низком тумане. Восхитительное зрелище, достойное быть запечатлённым на холсте художника! Кажется, что можно забраться на вершину любой горы и потрогать само небо, окунуться в густые облака. И хочется вдохнуть этот сладкий горный воздух, которого не найти на земле. И самое прекрасное то, что там, на вершине, можно увидеть, что находится за горизонтом. Кажется, что можно узнать какую-то тщательно сокрытую от тех, кому не довелось добраться до неба, тайну.

И весь этот великолепный пейзаж был снежно-белым и очень ярким. Глазам становится немного больно от такого количества света, но на красоту зимней природы это не влияет.

Котята вдоволь насмотрелись на эти чудеса природы, они не испугались ни холмов, ни реки, потому что они были неподвижны. Так бы все трое стояли и глядели на эту красоту, если бы не торопившаяся мать. Она поспешила за дом, пересекла пару тропинок и пошла дворами, постепенно приближаясь к рынку. Котята не переставали смотреть по сторонам. Им всё было в новинку, всё – незнакомо. Они даже представить себе не могли, что всё, что им довелось увидеть, вообще может быть создано. Котятам казалось, что всё это великолепие им снится. Но они вполне осознавали, что этот огромный и завораживающий мир – реальность. А ведь ещё надо как-нибудь научиться жить так, чтобы не замечать странностей, происходящих вокруг. А ещё лучше – суметь стать незаметным в этом мире…

…Пятнистый котёнок был почти не виден на фоне снега, только ярко-синие глаза выдавали его местоположение. Сам он как обычно радовался всему сразу, он всегда был весёлым и жизнерадостным. Котёнок радовался снегу, пушистому и мягкому, радовался огромным домам, рычащим корпусам автомобилей, которые пока не сильно пугали его из-за того, что проезжали вдалеке. Даже людям радовался!

А яркая шкурка Апельсинки была очень хорошо видна на белоснежном, пушистом снежку. Она всё время пыталась зарыться в сугроб, чтобы немного изменить свой цвет. Она была недовольна этим и хотела скрыться от взглядов редких прохожих, бросавших на неё особенно внимательный взгляд.

На дома и автомобили Апельсинка не обращала ни малейшего внимания, причём делала это с таким важным и наигранным видом, как будто ей уже не впервой видеть их. Мать наблюдала за ней и словно улыбалась: когда-то и она так же важно и гордо вышагивала, стараясь своим равнодушным видом показать, что ей ничуть не страшно. А у самой от страха лапы дрожали.

Мать с Рыжиком в зубах очень умиляли людей. Они, улыбаясь, приседали на корточки и пытались подозвать кошку своим «кис-кис», обманчивым, словно шум моря в раковине. Но кошка никак на это не реагировала, мало того, она даже усмехалась наивности людей: как будто бы ей действительно придёт в голову, сейчас к ним подойти, да ещё и с умирающим котёнком в зубах.

Мать бежала шустро, часто перепрыгивая через холмики сугробов, и Рыжика, в конце концов, растрясло. Он наконец-то проснулся и жалобно замяукал, но стоило котёнку открыть глаза, как ему перехватило дыхание от неожиданности, и он плюхнулся в мягкий сугроб: кошка выпустила Рыжика и обрадовано замурлыкала. Её дитя живое и здоровое! Но долго сидеть на месте и ничего не делать тоже нельзя, и кошка, мяукнув, потребовала, чтобы Рыжик пошёл вместе с остальными. Она понимала, что сразу он не пойдёт, но очень хотела, чтобы он хотя бы попытался. Развернувшись, она медленно отошла. Рыжик еле держался на своих слабых лапках, а сделав шаг, потерял равновесие и упал мордочкой в снег, жалобно замяукав, зовя маму. Его тихое, слабое мяуканье будто подменило кошку. Она тут же к нему подбежала, успокаивая котёнка своим мурлыканьем, и, взяв за шкирку, снова подняла на ноги. Рыжик немного покачался на лапках и осмелился сделать маленький и осторожный шаг вперед. И вновь он чуть было не потерял равновесие, но кошка подтолкнула его носом в нужном направлении, и котёнок медленно пошёл вперёд, но вскоре он переступал плохо слушающимися лапами всё быстрее и точнее. А через какое-то время кошка незаметно для Рыжика перестала его поддерживать, и котёнок пошёл самостоятельно. Быстро идти он всё ещё боялся, да и кошке было страшно за него. Но она должна была научить его ходить самостоятельно, что у неё хорошо получалось. И она, как и любая мать, была очень рада успехам своего дитя. Ей очень грело душу то, что её котёнок, несмотря на слабость и сегодняшнюю потерю сознания, мог самостоятельно ходить.

Котёнок прошёл почти десять метров и приостановился: у него немного закружилась голова. Ещё бы! Он только сейчас заметил, что потолка над головой не было! Хоть Рыжик и выглядел плачевно (шерсть у него встала дыбом, глаза спрятались за мехом, уши не стояли торчком, а наоборот, повисли, как у спаниеля), но головой он вертел по сторонам ещё быстрее, чем брат и сестра, и увидеть такую необычайную перемену ему не составляло труда. Столько всего необычного и удивительного! Несмотря на слабость организма, духом он был покрепче, так что его этот огромный мир ничуть не пугал, а даже восхитил. Родной подвал начал казаться котёнку коробкой, не дававшей увидеть настоящую красоту, настоящий мир. Даже кошки не сидят всю свою жизнь в коконе.

Мать подошла к Рыжику, пригладила шерсть котёнка, чтобы он не выглядел таким взъерошенным, и отправилась в путь. Котята, не раздумывая, пошли за ней. Они верили матери и были уверены, что она их ведёт куда-то не просто так. Рыжик же был очень сосредоточен на дороге. Сначала нужно аккуратно поставить лапу, а потом перенести на неё свой пусть и небольшой, но всё же ощутимый вес. Затем следующий шаг. Потом ещё и ещё. Кошка часто поглядывала назад, посмотреть, как дела у котят, и она очень радовалась, что все три её котёнка живы и здоровы. Правда, очень они были голодны, но это легко можно было исправить.

…Мир людей хоть и восхищал котят, но человеческие автомобили зверят испугали. Со стороны, когда машины были ещё далеко, они не вызывали у детёнышей большого беспокойства, но по мере приближения к дороге, они чувствовали себя всё более неуютно. Сестра Рыжика продолжала делать вид, что ей абсолютно всё равно, что такое эти машины, зачем они нужны, а вот братья своего испуга не скрывали. Дома стояли неподвижно, как собственные памятники, а эти огромные коробки на круглых колёсах мчались туда-сюда с оглушительным рёвом и ещё воняли неизвестно чем.

Чтобы котята не запаниковали, кошка решила не выходить на дорогу, которая была более коротким, но опасным путём, а продолжала вести детёнышей дворами. Машины были везде, но там, где семейство проходило, они не двигались, а просто стояли с заглушёнными двигателями. Это немного успокаивало котят. Вскоре они осмелели настолько, что подходили к автомобилям почти вплотную, чтобы осмотреть их чуть ближе, либо просто понюхать. Правда, вдохнув отвратительный и бьющий в нос запах бензина, котятам стало противно подходить к автомобилям.

Через какое-то время семейство вышло к рынку. Он был столь же огромен, как и дома, окружавшие его. Только здания стояли вертикально, а рынок почти до самого горизонта стелился по земле, словно ковёр палых листьев. Рынок заполняли массы людей. Кого здесь только не было! И хмурые торговцы, стоящие на морозе битый час, и торопливые покупатели, спешащие быстрее купить совершенно не нужные им вещи и успеть на набитый битком автобус. Были тут и охранники, скупающие у цыган дешёвые китайские телефоны и играющие в них за каким-нибудь тихим углом. Были и сами китайцы, наперебой выкрикивающие на весь рынок друг другу сведения о том, что через некоторое время сюда прибудет большая шишка, которая будет проверять всё, что творится на рынке.

Зато в честь этой шишки организована выставка, куда обязательно придёт большое количество зевак. Точнее, они уже прибыли и занимали добрых полрынка. Зеваки явились сюда на такой холод не просто так, конечно. Они хотели приобрести у продавцов на выставке что-нибудь необычное. Вообще-то, такие эксклюзивы окажутся тем же самым, что можно купить у обычного торговца, только здесь всё это стоило раза в два дороже. Но глупцам, которых среди людского племени хватает с лихвой, это было неизвестно.

…Кошка провела котят мимо опустевшего звериного рынка, где продавцов значительно поубавилось, да и товар теперь либо был в чьих-то зубах, либо гулял где-то по рынку. Никто на кошку внимания большого не обращал, да и на котят тоже. Только дети подбегали и пытались их приласкать, приговаривая: «Какие милые котятки!» Но их родители быстро восстанавливали порядок, в который раз говоря непослушным детям, что бездомные кошки блохастые и страдают бешенством.

Дети обижались на своих родителей, потому что уже знали, из-за чего кошки становятся бездомными. Их выкидывают на улицу взрослые. Люди ведь думают, что они повелители природы и им можно всё. Так же думали и котята, но их мать, выкинутая ещё в младенчестве на улицу, не хотела принимать господство людей над собой. Да и как же можно боготворить существ, которые топят, усыпляют, убивают ещё каким-нибудь жестоким способом маленьких котят. Они же ещё не видели мир, они не сделали людям ничего плохого. И ничего страшного не сделала их мать. Как же могут люди позволить себе убить котят, но при этом требовать от кошки безграничной любви к себе?..

Кошка не захотела идти через сугробы, а решила обойти открытое пространство около складов с более опасной, но быстрой стороны: там, где ходят люди. Кошка даже в одиночку бы не осмелилась идти через толпу, чего уж говорить про котят? Но здесь, на окраине рынка, людей почти не было. Правда, семейству предстояло пересечь не одну тропу.

Мать садилась около какого-нибудь торгового лотка и наблюдала за тропинкой. Как только появлялась возможность безопасно пересечь тропу, кошка с котятами за считанные секунды перебегали тропку и небыстрым шагом направлялись к следующей преграде. Правда, один раз чуть не случилось страшное: когда кошка бросилась через очередную дорожку, из киоска неподалёку вышел охранник. Заметив кошачье семейство, он бросился в погоню, но всем четверым удалось скрыться за сугробами возле дороги.

Часто кошачью семью видели обычные покупатели. Они, завидев котят, вели себя по-разному: кто-то пытался подойти к ним и приласкать, кто-то не обращал ни малейшего внимания, а кто-то пытался даже пнуть, если выходил в этот момент из магазина. Правда, мать котят, державшаяся рядом, внушала людям опасения. Она была крупна и обладала мощными когтями и зубами. А поэтому, никому из людей не хотелось чувствовать, как её когти пронзают их нежные тела, соскучившиеся по теплу.