Текст книги "Полное и окончательное. Хроника мифа"

V
Конец карьеры

Переломы, травмы, ушибы – преднамеренный обман.

Читтапад. Методическое пособие по целительству

И все было по-настоящему.

Мне не нужна была ни справка, ни тайм-аут от работы, но тем не менее дважды за одни сутки я по собственной воле приходил в больницу. Первый раз, хорошо знакомый коктейль из алкоголя и безрассудства вытолкнул меня – с трудом добредшего до приемного отделения – домой где-то через полчаса: «пустяковая» рана за ухом; обработали, даже зашивать не стали… А еще через пару часов совершенно новое для меня сочетание симптомов реального сотрясения мозга и жуткого похмелья заставило вернуться.

Теория, которую, кося от армии, я когда-то – давным-давно – учил, а потом вполне благополучно забыл, полностью подтвердилась на практике: и жестокая головная боль, и тошнота, и рвота, и головокружение – все это действительно было. И на этом кошмарном фоне я даже не в первый день осознал, что мое левое ухо не слышит ничего… Совсем.

В тот вечер я возвращался с вечеринки, где явно «переборщил» и не только, как обычно, с алкоголем. Танцевал и вовсю заигрывал поочередно с двумя сестрами, обеим намекая на возможность продолжения – и не только танцев.

«Так вот ты какой!» – удивлялась одна из них. Я был такой, или такой была водка, но сестры были немолоды и некрасивы: я не собирался ничего с ними продолжать и ускользнул как бы незаметно домой – к жене, которая должна была полагать, что я задержался на работе.

Смутно помню ощущение угрозы из темных кустов, удар сзади и что-то вроде удавки на шее… Очнулся на земле, голова раскалывается, ощупал – кровь, без денег и паспорта. Вместо дома побрел в больницу, которая опять «счастливо оказалась неподалеку»…

***

Серьезно и ново все это было; и, пожалуй, впервые я начал видеть, как (как бы) уроки жизни переходят в разряд её наказаний (что ли?) за несоблюдение её же законов.

И первым ударом – после левосторонней глухоты – стал крах моей только что начавшейся карьеры. В тот момент я заканчивал аспирантуру и параллельно устроился на новую работу. Но буквально на следующий день оказался в больнице.

Не помню, чтобы я куда-то звонил и кому-то что-то сообщал, но сотрудница отдела кадров пришла ко мне прямо в палату. И сразу же предложила написать заявление об уходе «по собственному желанию». Наполовину оглушенному, мне было все равно, и я без возражений согласился. Так закончилась моя карьера дворника; а продолжалась она ровно три дня, включая субботу. Немного даже жаль: я уже был готов похвастать этим не совсем обычным для аспиранта занятием своему научному руководителю; ведь каким-то странным образом мне поручили убирать половину территории именно вокруг ее дома…

Через пару недель незнакомые дети принесли мой паспорт по адресу прописки. Я уже начал выправлять новый, так что вскоре у меня завелись два паспорта. Интересно, этим можно как-нибудь воспользоваться?

Хотя, пожалуй, не стоит, – обмана в моей жизни было и так достаточно.

VI
Дом-2

Мой дом – тюрьма. Тюрьма – мой дом. Да только я живу не в нем…

Группа «Пилот»

Ибо экзистенциалисты говорят нам, что смысл жизни – это то же самое, что желание жизни, а человек может собраться с духом и пожелать прожить собственную жизнь, только встретившись с собственной смертью.

Кен Уилбер. Проект Атман

Неработающее левое ухо, безусловно, доставляло определенные неудобства, однако не помешало благополучно закончить аспирантуру и остаться в родном вузе преподавателем, и даже дослужиться до должности доцента – до должности, но не звания, хотя и оно никуда бы от меня не делось; и я уже начал собирать документы…

После нескольких недель лечения менингита я переехал из четырехместного, предоставленного мне одному «люкса» ЦРБ, в полностью заселенный двенадцатиместный «хостел» ЛОР-отделения 2-й горбольницы. Прошел там курс хрустких уколов в голову, за уши; маленький, энергичный врач шептал: «Восемьдесят шесть, тридцать четыре, двадцать семь… – а может, кричал мне в правое ухо. – Главное, хотеть слышать все лучше и лучше! Все зависит от тебя! Улучшение есть!»

Я слышал его, и верил, и хотел… А потом он пропал куда-то, так и не закончив мой курс лечения: по слухам, то ли сам слег в больницу, то ли в запой ушел – не знаю. Все равно, спасибо ему, а также всем его «братьям» в белых халатах и сестрам медицинским – тоже.

По сути, опять меня спасли, в очередной раз выходили; что ж: очередное спасибо. И, пожалуй, остановимся на этом – хватит. ХВАТИТ МЕНЯ СПАСАТЬ. И выходить (и входить тоже) хочется уже самостоятельно, и стоять – самому тоже. И убирать за собой я могу сам. Вот только…

«Гудит, как улей, родной завод…»77
  Из народного фольклора. Так звучит первая половина одной, советских времен, поговорки про работу, которая имеет несколько разных вариантов концовки. Впервые я увидел ее в романе Виктора Пелевина «Бэтман Аполло». Оттуда же взяты и четыре следующих сравнения.


[Закрыть]. А также, как «фабрика», «мотор», «генератор», «электростанция». Добавлю и своих ассоциаций: как холодильник, микроволновка, стиральная машина, пылесос, трансформаторная будка, ливень с грозой за приоткрытым окном, швейная мастерская, вагон метропоезда у открытой форточки, мчащиеся по трассе карты, аэродром, с непрестанно взлетающими и садящимися самолетами… А еще иногда, как бесконечно настраивающийся и никогда до конца не могущий настроиться симфонический оркестр – и вот тогда это становится почти невыносимым.

О чем это мы? Пелевин говорит о некоем фантастическом, на первый взгляд, органе в человеческой голове – «уме „Б“», постоянно вырабатывающем боль и страдание88
  В. Пелевин, «Бэтман Аполло». Этот «генератор страдания», «электростанция стоит в каждой человеческой голове». Больше того: «я» и ум – это одно и то же. Человек – это и есть ум «Б», «фабрика боли». Все люди – это «просто батарейки матрицы», выведенные специально для производства страдания, которое является пищей для Великого Вампира. Сознание человека – это печка, где она готовится.


[Закрыть]. Я – о конкретной, двадцатичетырехчасовой реальности своей головы: о шуме, точнее шумах, которые там постоянно раздаются…

Головная боль прекратилась почти полностью недели через три после того, как я пришел в себя в больнице под Новый 2009 год. А шум остался – разный: громыхание, гул, гудение, жужжание, журчание, плеск, шорох, шипение, свист, звон… постоянно колеблющийся – от тихого шелеста до свирепого рева – непредсказуемый. В нем есть основной фон и отдельные «звуки», «мелодии», «тональности», «инструменты» и их сочетания. Я много раз пытался понять: на что он больше всего похож и как его описать, – но так и не смог. Он не уловим до конца, не понятен, не определим. Единственное, что про него можно сказать точно – он есть и сопровождает каждую секунду моей жизни – в бодрствующем состоянии.

Во сне шума нет. Но это не слишком утешает, ибо «даже сон без сновидений не является свободой – это просто завод пружины перед новым рабочим днем на фабрике страдания».

И все же «выход есть»: «Суть освобождения проста, – сказал Дракула, – <…> Человеку следует перестать вырабатывать <…>, как говорил Будда, дукху. Для этого он должен постепенно заглушить генератор страдания, который он считает самим собой. Затихая, ум „Б“ становится прозрачным, и сквозь него становится виден тот строительный материал, из которого построена вся фабрика боли. Этот исходный материал есть бесконечный покой, блаженство и абсолютно не нуждающаяся ни в каких действиях свобода»99
  Все оттуда же.


[Закрыть].

Oh yeah! Именно то, что мне нужно. Но, к сожалению, ведущий к освобождению, «Тайный Черный Путь», был разработан (Пелевиным) не для людей, а специально «для вампиров». К тому же ни Дракулы, ни Озириса – учителей Рамы – поблизости не наблюдается. И даже если бы были, я не смог бы так просто воспользоваться их наставлениями – все никак не могу привыкнуть – ведь я почти глухой: левое ухо – глухота, правое – тугоухость IV степени…

На самом деле тогда, в больнице, я читал не Виктора Пелевина («Бэтман Аполло» появится только через 4 года), а Стивена Левина: «Постепенное пробуждение» и «Кто умирает?» Но главная тема у них одна, и она меня по-прежнему привлекает.

Однако, видимо, не случайно мне была дана редкая возможность трезво взглянуть на вещи и немного «под другим углом». До меня начинает доходить, что, возможно, пора, наконец, перестать витать в облаках фантазий о Великом Просветлении и возвращаться на землю. Не пробуждение и освобождение, а выздоровление и восстановление – вот вопросы, которые мне предстоит решать в первую очередь.

И поэтому вместо «Кто умирает?» у меня в руках все чаще стала появляться «Тренировка тела и духа» М. С. Норбекова – «методическое пособие для тех, кто готов распрощаться со своими недугами, кто по-настоящему решил работать над собой, кто хочет узнать, на что способна сила его духа».

Но не в тот момент, а только лет через пять лет я по-настоящему осознал, что происходило тогда в больнице – любимом месте для переживания жизненных кризисов. Я действительно был тем, кто пробудился – в очередной раз – и увидел, что умирает (даже как-то уж слишком активно и целенаправленно) и когда-нибудь умрет точно. А вслед за этим чудесным «открытием» последовало и другое – еще более невероятное: я – живой и хочу быть живым, а также здоровым и сильным. И это возможно, говорил мне Норбеков, надо только очень сильно хотеть и тренироваться.

Для начала, решил я, неплохо бы научиться вставать с кровати. Однако при первых попытках это сделать – сюрпризы. Сперва я вообще оказался не способен поддерживать вертикальное положение, даже просто выпрямиться. Позже, пытаясь двигаться вперед, обнаружил, что не могу держать равновесие и идти прямо, не шатаясь из стороны в сторону. Вестибулярный аппарат (или что там?), видимо, тоже поврежден. Еще позже выяснилось, что я не могу ни бегать, ни прыгать…

Но у меня есть «пособие». И «самооздоровительная система». И программа. И методика. И академик-наставник. Мой энтузиазм разгорался. Оставалось только выйти из больницы и взяться за дело. Я готов.

***

Всё: с больницами покончено.

Дома: изучаю медицинскую энциклопедию. «Неврит слухового нерва. Причины разнообразны… менингит, интоксикация лекарственными препаратами, алкоголем… при так называемом хроническом… лечение малоэффективно… слухопротезирование…» —официальная медицина сказала свое веское слово.

Понятно… И совершенно не важно. Потому что теперь у меня есть Программа и Методика, которая исцеляет практически все, включая неврит слухового нерва, язвы и остеохондроз, и весь организм в целом – в «Тренировке тела и духа» все прописано четко и ясно. Главное – настрой на победу, устремленность к цели, интенсивное и качественное желание восстановиться. Да как можно этого не хотеть?!

Я сделал свой выбор, и это первая система, в которую я вкладываясь сознательно и бесповоротно, с реальным желанием, с отчаянной надеждой, по максимуму.

***

В больнице

В больнице обнаружил: / у меня есть тело. / Слабое, больное – живое. / И возникает вопрос: / что мне делать с ним / таким, какое есть – моим? / И ответ как бы прост: / надо на ноги встать / и заново учиться стоять. / Вот только трудно стоять, / когда хочется летать, / а приходится ползать.

Глава четвертая
Краткая предыстория всего
(предыдущего и последующего)

…если процесс духовного раскрытия начался, то он уже не остановится, пока не пройдет до конца… Относиться к нему со страхом или пытаться преждевременно остановить его нет смысла, поскольку это лишь усугубит ситуацию. Вы, скорее всего, обнаружите, что сопротивление этому естественному процессу делает его более трудным, и в результате он затягивается на гораздо более длительное время.

К. и С. Грофы. Неистовый поиск себя

Эксперимент

…в начале – эклектизм, в конце – универсальность, а в середине – линия.

Рам Дасс. Зерно на мельницу

Должен признаться, что самооздоровительная система Норбекова – далеко не первая методика, с помощью которой я надеюсь радикально изменить свою жизнь. Более того, я считал себя в некотором роде «экспертом» по таким мероприятиям, ибо из моих тридцати пяти как минимум двадцать прошли под знаком «неистового поиска себя», так увлекательно описанного Грофами, – грандиозного эксперимента с привлечением всех инструментов, которые я сумел найти и решился использовать. Но был ли во всем этом какой-то реальный смысл, если все закончилось тем, чем закончилось, т.е. полным крахом, если уж называть вещи своими именами?..

А началось все в конце 80-х, когда в гостях у своей тетки я обнаружил тоненькую стопку отпечатанных на машинке листов с любопытными текстами (и вроде бы даже без картинок): «Березка», «Свечка», «Плуг»… «Хм, интересно, а я так смогу?..»

Потом в ЗОЖ1010
  «Здоровый образ жизни», приложение к газете «Советский спорт».


[Закрыть] появилась постоянная рубрика «Йога для всех», где Фаек Бириа и Елена Федотова демонстрировали комплексы Б. К. С. Айенгара. У меня сохранилась школьная тетрадь с желтыми аккуратными газетными вырезками. На ее обложке – фраза «Йога для всех», так же аккуратно выстриженная и приклеенная, – 80 раз.

Эклектика

Вскоре йога добралась и до нашего города.

«Плохо развита чувствительность», – выяснил я на встрече последователей «Сахаджа-йоги» после того, как ничего не смог увидеть с закрытыми глазами на первой и вполне вероятно последней в моей жизни групповой медитации. Они были, конечно, правы, но больше я туда не пошел.

К кришнаитам (это тоже йога – бхакти) я только приглядывался – с завистью. Понимал, что никогда не решусь на такое: побрить голову, надеть оранжевое дхоти, танцевать посреди улицы… Поэтому ограничился покупкой нескольких книг Свами Прабхупады и пластинки рок-группы (!) «Санкиртана» под названием «Пой Харе Кришна!» – и пел, пел… дома перед зеркалом.

Тогда же пару раз сходил на встречу поклонников «Детки» – улыбчивых любителей здороваться и обливаться ледяной водой из ведра. Учение мне понравилось своей простотой и доступностью, но настораживал странный блеск в глазах ведущих; так что истинным последователем Порфирия Иванова я не стал. А вот холодной водой заинтересовался и до Нового года каждый день ходил купаться в проруби на Волге.

Почти уже начал заниматься хатха-йогой в группе под руководством настоящего инструктора, но разочаровала его «методологическая неуверенность». Мне не понравилось отсутствие айенгаровской четкости в исполнении асан и в переходах между ними; и, когда я сказал об этом инструктору, он ответил: «Ну, ладно. Давай так, как ты говоришь, попробуем».

Поэтому продолжал занятия самостоятельно. Старательно копировал фотографии асан (видео курсов, по крайней мере в моем поле зрения, тогда еще не было), растягивался, как мог. Гибкость мне удалось развить вполне прилично, но всегда оставалось сомнение: настоящая ли это йога?..

Осознал, как обычно, гораздо позже, что по большому счету йога как комплекс асан закончилась для меня в тот самый вечер в конце 1994, когда я порвал мениск; хотя «делать позы» я время от времени продолжал… много раз. Йога как образ жизни – нечто другое, и в таком качестве она тоже возобновлялась периодически.

Потом были опыты с дзеном (по книгам Алана Уотса, Филипа Капло, обоих Судзуки, Шарлотты Йоко Бек и др.), випассаной (по текстам Джека Корнфилда и Джозефа Голдштейна), медитацией-присутствием и медитацией самонаблюдением (по замечательной книжке Владимира Герасимова «Йога сознания против магии»), мантра-медитацией (с Рам Дассом); Путь Живой Любви Кена Кейеса, холотропное дыхание Станислава Грофа, психоделическая терапия (по книгам того же Грофа, Рам Дасса и Тимоти Лири) – одним словом, «в поисках чудесного» я был готов перепробовать почти все. И это только те методики, по которым я хоть не много, но вполне реально позанимался; а еще был с десяток других, которых я лишь коснулся…

Однако во всех моих предприятиях была странная особенность: как только я начинал чувствовать, что метод работает, я говорил себе что-то типа: «Ого! Так можно далеко зайти», – и делал шаг в сторону. Пожалуй, я даже не думал так на самом деле: это было чисто инстинктивное движение. Я отшатывался от краем глаза замеченного очередного входа-выхода (в «линию»). Ведь моя, опять же до конца не осознанная, цель состояла не в том, чтобы действительно «войти» (пройти и выйти), но, скорее исследовать все возможности входа-выхода.

Линия

Насколько я осведомлен, я мог бы сказать, что психоделики – это один из видов йоги.

Рам Дасс. Это только танец

Постепенно последняя – самая легкая, быстрая и радикальная – из перечисленных выше «технологий священного» занимает для меня центральное место. Сознательно организованные и, насколько это вообще возможно, контролируемые эксперименты с «растениями-силы» становятся моей «линией».

Неоднозначная тема, не спорю, но слишком мощная и значимая, чтобы о ней умолчать. Не знаю, кто первый сказал: «Наркотики – это религия», – но это верно. (Думаю, это можно отнести к любым «наркотикам» в самом широком смысле, однако я под этим словом буду иметь в виду именно «растения-силы» и «психоделики» – их синтетические аналоги). И, как любая религия, особенно в своей эзотерической версии, она способна дать своим адептам то, что называется «прозрением» или «откровением».

Вполне возможно, что посетив встречу Анонимных Наркоманов (наверняка есть такие), я испытал бы что-то подобное моим чувствам на вечере с АА, и «старшие браться» вряд ли признали бы меня «истинным адептом». Однако по сути я эту религию «принял»; и моё «посвящение» в этот раз не было ни случайным, ни бутафорским, в отличие от предыдущих.

Во-первых, по поводу «неслучайности». За неимением выхода к таким экзотическим вещам, как например: мексиканский кактус пейот, южноамериканская аяхуаска или знаменитая «кислота» – ЛСД, – жаждущему приобщиться к мировой психоделической культуре российскому провинциалу (т.е. мне) был нужен какой-то другой, более доступный и желательно отечественный аналог.

И, по слухам, такой аналог был, а тщательное изучение ботанической литературы в областной библиотеке (Интернет, возможно, уже где-то существовал, но точно не у меня) подтвердило: есть. Это псилоцибиновые грибы, и теоретически они растут практически везде, а значит, и здесь тоже. Оставалось их найти; что не так-то просто, если руководствоваться схематичными изображениями из энциклопедии и рассказами бывалых людей, которые «точно знают», но почему-то сами искать даже не пытаются.

Ну а я попытался… и нашел, попробовал… и убедился – да, это ОНИ. Потому что когда это действительно «они», сомнения отпадают – и отпадают полностью. Так «Психоделический опыт» стал и моим опытом: я увидел и узнал все, что хотел; и гораздо больше, чем мог бы себе вообразить: глубочайшие озарения и мощнейшие переживания – все это было. Для примера расскажу об одной сессии – возможно, самой мощной.

Нас было четверо, студентов: кроме меня, два близких друга и подруга (через пару лет – жена) – в принципе, идеальный состав для группового сеанса. Но в тот момент мои друзья были не склонны заниматься самопознанием, и настоящей исследовательской сессии мы не планировали – просто собрались развлечься. Итак, мы принимаем каждый свою порцию грибов у меня дома, для ускорения их действия запиваем одной на всех бутылкой пива и выходим на улицу. И вскоре чувствуем: началось. И началось у каждого своё.

Лично я вдруг заметил, что перестаю понимать слова и не могу связывать их в предложения. Т.е. говорю одно слово, второе, а на третьем первое – уже забыл и смысл всего предложения не улавливаю. И всё это представляется мне такой забавной игрой где-то на грани вербальной реальности. И мы действительно здорово повеселились у ларька, когда, сделав несколько заходов с попыткой сказать: «Дайте мне бутылку „Балтики №3“», – пива купить я так и не смог. Да, это было смешно – не уметь связать трех слов. И я видел, что в это состояние непонимания – можно углубиться; его территория была загадочной, тихой, неопределимой и совершенно не известной… Но что если я там потеряюсь, не смогу вернуться? Останусь таким вот полуидиотом, не способным купить и бутылки пива?

И постепенно веселье сменяется страхом, который растет: появляется дрожь, слабость, озноб, я не могу идти и, кажется, готов потерять сознание. Доходит до того, что я прошу вызвать мне «скорую», потому что решил, что умираю – ни больше ни меньше. Мой друг приносит домашний телефон – а к тому времени мы уже переместились к нему домой: «Если хочешь, звони сам». И – да – я склоняюсь к тому, чтобы сделать это, хотя прекрасно понимаю, что, сдаваясь врачам, я здорово подставляю и себя и друзей. Но, с другой стороны, если я сейчас упаду и начну биться в предсмертных конвульсиях – в чем почти не сомневался – я подставлю всех ничуть не меньше. И все же я медлю… И тут вдруг Эльга начинает смеяться – не громко, не безумно – нормальным смехом, только уж больно неожиданным и долгим, – а потом говорит примерно следующее: «Слушай, если ты хочешь умирать – так умирай, это можно, это ничего, ничего страшного». Вот как. Значит, любимая не держит меня, она меня отпускает! да еще со смехом – это хорошо. Что ж, я ложусь на детский диванчик в комнате моего лучшего друга, отворачиваюсь лицом к стене и начинаю «умирать», т.е. и сам себя отпускаю, позволяю случиться тому, что должно случиться. И… не происходит ничего, а точнее, через пару минут я вдруг понимаю, что всё прошло: и страх, и слабость, и желание вызвать «скорую». То есть умирать уже не нужно, можно вставать.

Однако не «чудесное воскресение» стало кульминацией той сессии. Она наступила позже, ночью, под звездным небом, по дороге домой. Где я уже сам смеюсь и плачу одновременно, потому что совершенно ясно вижу, что умирать действительно можно. И, значит – МОЖНО ВСЁ. Да, можно прямо здесь лечь и не встать больше никогда, и никому от этого не будет плохо, не будет хуже. Вот это облегчение! И всё потому что и «жизнь», и «смерть» – это то же самое: просто слова, за которыми нет ничего реального, точнее, за ними – как и за всеми остальными словами – есть другая Реальность: живая, таинственная, сказать (правду) про которую можно только то, что она действительно Есть. И самое интересное: с точки зрения той, на секунду открывшейся мне Реальности, то, что мы здесь понимаем под словом «жизнь», – это скорее и есть смерть, а то, что мы называем «смертью», гораздо ближе к тому, что можно обозначить как «настоящая жизнь»; то есть все перевернулось в один миг, все оказалось наоборот…

Ненадолго, правда. Но тем не менее до сих пор – хотя уже давным-давно не употребляю и не интересуюсь – я считаю психоделики такие, например, как псилоцибиновые грибы, самой сильной вещью из всех, что может предложить человеку внешний мир. Т.е. растения-силы могут, при благоприятных условиях, стать источником подлинного мистического опыта. И никто меня в этом не разубедит. Потому что это был и мой непосредственный опыт.

А потом интернет появился – с прекрасными цветными фотографиями… всего, чего бы ни захотелось. Я никогда не участвовал в интернет-дискуссиях, но по этому вопросу не высказаться не мог, что и сделал на одном из форумов:

И ***, и ***** могут многое дать или по крайней мере показать любому непредвзятому и, главное, грамотно подготовленному человеку. Для практикующего они могут быть особенно интересны, потому что при правильном использовании ***, например, способна на порядок, а то и на два, повысить качество медитации по любому методу, т.е. практически мгновенно превратить новичка в продвинутого медитатора – на определенное время, конечно, – скажем, на время одного вечернего занятия. Соответственно, чтобы, к примеру, начать «чувствовать энергию», ему может потребоваться всего 2—3 сессии вместо 2—3 месяцев «сидения».

***** способны на большее. Уже через несколько грамотно организованных сеансов (а иногда и на первом) они действительно могут вызвать то, что А. Г. Маслоу называл «пиковыми переживаниями», японцы «сатори», а в терминологии В.М. можно обозначить как вполне реальный «прорыв в сферу тонкоматериального» и даже в «сферу духовного», пусть и всего на 2—3—4 часа.

Из такой ускоренной результативности вытекает и первый «минус» психоделиков: большой соблазн подменить ежедневную практику такими периодическими прорывами. Зачем сидеть месяцами, если того же самого эффекта можно добиться за минуты?

Хотя на самом деле все-таки не совсем «того же самого». Как говорит выдающийся специалист как по психоделикам, так и по медитации, Рам Дасс, «видеть возможность – не одно и то же, что осуществить ее».