Текст книги "Игра законом"

– Я понимаю это, – немного возмутившись, начал Денис, – но система наша устроена неправильно, дядьки с большими звёздами пихают своих ленивых и растолстевших сыночков, которым потом и слова не скажи…

– Однако послушай меня, сынок, – Александр поставил портфель себе на колени и достал оттуда книгу, лежащую до этого на столе, – многие понимают, но ничего не делают. Все считают, что кто-то должен прийти и волшебной палочкой взмахнуть. Легко кричать «все неправильно», труднее сказать «взамен этого я предлагаю вот это…» Просто быть критиком, ты научись быть конструктивным критиком, то есть таким, который видит сложности и предлагает варианты. Это я тебе наказ на будущее даю…

Друг отца стал перелистывать книгу, закладывая мудрые листы своими визитными карточками, повёрнутыми обратной стороной к Денису, чтобы капитану не удалось утолить своё любопытство относительно служебного настоящего бывшего афганца. Молодому человеку потребовалось некоторое время для полного осознания смысла сказанных только что слов. Однако затем подвижное моложавое лицо опять окаменело, на мутноватых глазах отобразилась печать безразличия.

Стол избавлялся от закуски, и с величайшим наслаждением опытный гурман расставлял чайные приборы в предвкушении своего любимого таинства чаепития. Аромат горных трав напомнил прошлогодний отпуск в Алтайском крае. Память обнажила картины горных хребтов, покрытых дивным лесным массивом, который при приближении к горизонту переходил в чистейшую прозрачно-синюю гладь солёного озера.

– На страницы 16, 27 и 144 обрати особое внимание, там есть прямое указание к действию и примерные сроки предполагаемой активации, – обращаясь к Александру, произнес дядя.

– Люди уже находятся в состоянии полной боевой готовности, но оценить будущие действия противника в сегодняшней ситуации мне не представляется возможным, – твёрдо отчеканил гость, скользя массивной ладонью по блестящей лысине, – мы с тобой с теорией до конца не закончили…

Глеб не любил чувствовать себя третьим лишним. Ничего из сказанного он не понял и хотел было уже откланяться, как краешком ума зацепился за тот факт, что Александр по-прежнему имеет отношение к службе. Мало того, прямо на глазах начиналось обсуждение серьёзного конфликта в мирное время. Стычка интересов обещала вылиться, может быть, даже на государственный уровень. Дядя Серёжа ни при каких обстоятельствах в дешёвые разборки угодить не мог. Не надо было быть специалистом, чтобы утверждать, что эти двое напротив не участвуют в брожениях аля 90-е и не вспоминают дворовые развлечения казаки-разбойники.

Капитан молча сидел, смакуя божественный букет ароматного чая и мёда. Челюстные мышцы непроизвольно дали команду на зевок, но он сумел переключить внимание на собеседников. Было просто интересно. Как в кино.

Сергей Харитонович выдержал докторскую паузу, разминая чайной ложкой на фарфоровом блюдце кусочек целебного прополиса. Потом показалось, что учёный слишком долго читал лекции в университете и по наитию спроецировал свою лекцию за стол.

– Время нам в помощь, я постараюсь объяснить, – морщины на лбу хозяина квартиры улеглись строгими официальными узорами. – Я говорю, а подтверждения и пищу для ума ты, Саша, найдёшь на странице 16 вот этой самой книжки. В нашей вселенной, братцы, – начал с толком и расстановкой профессор, – всё вращается. Земли, луны, солнца, галактики и так далее. Солнце, которое древние славяне называли Ярило, вращается вокруг центра млечного пути, также как наша Земля ходит вокруг Ярилы. Центр вселенной обладает изначальным свойством излучать виды энергий, которые положительно сказываются на характере человека, помогают развивать духовность, творчество и человеколюбие. Солнечная система, состоящая из 27 земель, периодически заходит в тёмные рукава вселенной, всего их четыре, где положительное влияние космоса ослабевает, а, соответственно, бурно развиваются низменные качества людей. Сейчас именно такое время. Человекоподобные сексо-жральные машины выдвинулись на первый план, они во власти, и они пишут законы. Твои молоденькие следователи, Денис, частично подтверждают мои слова. На Западе ещё хуже. Больше половины мужчин пройдут мимо, видя, как на их глазах насилуют девушку, а потом позвонят в полицию по мобильному телефону. Эти выродки считают, что таким образом соблюдают закон, который призван удерживать порядок в обществе.

– А известно через сколько лет мы минуем эти отрицательные влияния космоса? – нервно постукивая пальцами, спросил Чувилов-младший, – и почему об этом никто ничего не говорит и не пишет.

– Написано много, дружок, – продолжал дядя, – в славянском мировосприятии влияние тёмных космических потоков называли ночь Сварога, в индийских учениях описывали как Кали-Юга, свои названия дали этим процессам многие древние учения. И нам с вами, господа, крупно повезло в жизни. Помимо разного рода круглых дат календаря, мы пройдём сквозь удивительное время рассвета. Человечество станет снова развиваться, а люди будут задумываться над тем, почему они живут, как живут и в какой-то момент придут к истинному познанию природы человека и его предназначения. Но, как мы знаем, тьма сгущается перед рассветом, поэтому самые трудные и тяжёлые времена сейчас. Точной даты перехода нет, по космическим меркам 10 лет это миг, но процесс уже идёт, и я, например, его вижу и чувствую.

Новая информация острыми стрелами пронизывала устоявшуюся в голове зачерствевшую плесень. Каждая фраза, словно светлый луч фонаря, направленный в ночное небо, утопал в бескрайнем океане тёмной пучины. Несмотря на трудность восприятия, разговор возбудил трёхмерный интерес и детское наивное любопытство. Необходимо было блокировать поток старых и устоявшихся стереотипов, которые к зрелым годам врастают в голову, как тридцатилетний дуб, спилив который, не избавиться от сотни многометровых корней. Следователь уловил, что Александр больше наблюдал за ним, нежели слушал, хотя постоянно фиксировал закладки в книге.

– Ну что, дальше готов, Саша? Теперь больше для тебя буду говорить, – смачно прихлебнув чай из расписной чашки, сказал дядя.

– Я пионером был и остаюсь… Всегда готов! – пошутил большой друг, но скрыть от глаз следователя крайнюю степень концентрации не смог.

– Для преодоления влияния тёмных энергий, а точнее сказать, для наполнения нашей планеты светлыми потоками, – тут доктор сделал паузу, – я просто так называть буду «тёмные» и «светлые», на самом деле это всего лишь для обозначения отличия одного от другого. Так вот… наши предки установили генераторы светлых потоков и активировали их при надобности. Надобность возникала каждые одну-две тысячи лет по мере движения по кругу вселенной. На земле сейчас действует такой генератор-источник. По каким-то причинам люди не смогли его выключить, и по тем же, видимо, причинам он оказался погребённым под огромной толщью Атлантического океана. Про него все знают, но понять ничего не могут. Ты понял, Саша, про что я сейчас говорю? – тембр речи дяди напомнил незабываемый голос Ворошилова из игры «Что? Где? Когда?»

– Неужели, Бермуды? – гость немного даже привстал, но мелодичный треск старого стола охладил его пыл, и он присел обратно в своё плетеное кресло.

– Я не сомневался, что ты догадаешься… Принцип действия генератора открывается только моголинянам, так что остальное – мои догадки. Хотя можно с большой долей уверенности сказать, что потоки силы из этого источника производят побочный эффект телепортации. Пропавшие корабли и самолёты перемещаются во времени и в пространстве, оказываясь, скорее всего, в других измерениях, коих такое множество в некоторых землях, что мы и чисел таких не знаем.

– А как это всё работает ты знаешь?

– Я могу лишь предполагать, мой хороший. Пирамида Бермудского треугольника сделана либо из стекла, либо из полированной керамики. Помнишь, я тебя давным-давно с профессором Козыревым знакомил?

– Да разве всех твоих умников запомнишь? – отшутился гость.

– Понимаешь, в фокусе особой формы зеркала, которых сейчас называют «зеркалами Козырева» или «зеркалами времени», изменяется течение времени. Люди испытывают аномальные и оздоравливающие психофизические ощущения. Феномен его зеркал стал в 90-е годы сенсацией!

– И что?

– То, что пирамиды способны концентрировать тонкие виды энергий, а сочетание их с «зеркалами времени» может оказывать сильное влияние на континуум «пространство – информация – время». С этими выводами даже многие «спящие» логики-материалисты согласились.

– Ну, и самое сладкое перед уходом, на посошок так сказать, – пошутил Александр, приподнимая уставший взгляд от потертой рукописи.

– Господа офицеры, не забывайте, пожалуйста, что лучший способ постичь настоящую реальность – это, хотя бы на несколько мгновений перестать воспринимать или представлять наш мир и вселенную в категориях непосредственного опыта. Наш опыт способен уловить лишь фрагменты и всегда односторонен, – медлил почему-то дядя Серёжа. Его лоб покрылся лёгкой испариной, и салфетки, встретившись с ним, принимали убогий вид бесформенной мятой бумажки.

– На стыке эпох всегда наблюдается увеличение концентрации эмоций и усиление уже имеющихся качеств характера. Злые становятся злее, а добрые – добрее, умные – умнее, а глупые – глупее. Это не всегда шло на пользу эволюции человечества. Кто-то зверел, а кто-то, наоборот, впадал в духовную меланхолию, – дядя слегка прикрыл глаза и руками спародировал игру на скрипке. – Вспомните святую инквизицию и слепое смирение, доверчивость индейцев и жестокость колонизаторов, честность русов и звериную хитрость Кагана. Хранители равновесия включали данный энергетический портал для стабилизации потоков энергии, приходящих из вселенной, пирамида служила стабилизатором или усилителем в зависимости от целей активации. Весь наш мир сплошное равновесие добра и зла, тьмы и света, радости и грусти, всё дуально, двойственно.

– Я прошу прощения, – перебил повествование Чувилов-младший, – боюсь забыть потом свой вопрос. Мне показалось, или ты сказал, что на дне мирового океана существует пирамида?.. Так про это почему молчат?..

– Потому что пастух знает, зачем он корову пасёт, а она понимает только в своём узком примитивном мировоззрении… Ты видел, что где-нибудь пастух начинает объяснять корове, что когда она покушает клевер, то даст молока, из которого сложными манипуляциями получат сыр, который сейчас посыпается на разогретые макароны?.. К сожалению, человечество превратилось в коровоподобную паству. Ты не ослышался, мой дорогой племянник, – дядя стал немного расходиться, и лицо покрылось бурыми красными пятнами. – Пирамида не одна, их десятки… помимо мирового океана, рукотворные горы воздвигли в Египте, Китае, Арктике и Антарктике, России и Южной Америке…

– Харитоныч, стоп, – скомандовал Александр, – я уже час пересидел у тебя, мои хлопцы весь двор перекрыли своими машинами. Про энергетиков расскажи. – Большой друг почему-то сильно рассмеялся и резко остановился, при этом всю силу его мощнейшего внимания Денис зафиксировал без труда.

– Моголинянов стали называть так совсем недавно по земным меркам. Около пяти-шести тысяч лет тому назад кто-то придумал для них это слово. Раньше их называли по-другому, но речь сейчас не об этом. Суть названия не совсем точно отражает всю полноту способностей и возможностей детей космоса, но всё-таки многое объясняет. Могол – великий, янь и инь – восходящий и нисходящий потоки космической энергии. Получается, что эти люди – великие управители энергией. Такие рождаются крайне редко, но на стыке эпох их появление преумножается, как и всё остальное. Баланс.

– Не тяни Серёга, – как-то протяжно простонал Александр.

– Только моголинян может активировать или деактивировать генератор светлых потоков. При этом природа, как обычно, заложила защитный механизм, из всех живущих на земле в настоящее время лишь один реально способен это осуществить. Всего их на планете не более десятка, но узнать, кто истинный хозяин космических сил, очень сложно.

Влажные поры гладкой кожи на голове обильно выдавили внутренний солёвой раствор, и гость буквально прорычал:

– Серёжа, как эти нелюди смогли его вычислить? Тебе сложно, а они смогли!

– Они сканируют лишь силовой кокон, ауру, как называют сейчас. На свете много тех, кто ясно видит. Видеть моголиняна и определить – разные вещи. «Истинного» может узреть лишь такой же. Предателей среди детей природы быть не должно, но это, к сожалению, опять только мой опыт и моё мнение. Как распорядились боги, мне неведомо.

– То есть, ты ещё и не уверен? – как-то раздражённо спросил Александр.

– Я уверен процентов на 80. Я этим занимался всю свою жизнь. Жизнь не пересказать, её прожить надо. Я прожил и я чувствую, Саша, ты мне веришь?

– Как бы мне твои чувства ещё к своему уму приклеить, Харитоныч…

– Приклей тогда тот факт, что переходить из состояния физического в информационное и обратно может только настоящий Великий Энергетик. Я сейчас говорю про телепортацию. Проверить сложно, но сей факт пусть у тебя отложится на всякий случай. А самое главное, не забывай, что моголиняна нельзя назвать светлым или тёмным. Он сам по себе, как кошка, которая лишь в определённые моменты жизни идёт на контакт. Речь раскатывалась уверенными и спокойными переливами. Было видно, что Чувилов-старший точно знал, что говорит, и мог аргументировать каждое своё слово.

Денис сейчас был в театре на первом ряду. И одновременно на боксёрском ринге. Он поплыл, как плывут от удара тяжеловеса обычные рядовые спарринг партнёры. Приехав поделиться, и, может быть, даже посоветоваться с родным дядей по поводу странного дела с Корчагиным, следователь попал под очередной мозговой штурм. Вихри разума оглушали сейчас своим свистом, но он старался, сохраняя осознанность, держать разговор под контролем.

Медвежий торс приподнялся над дубовым столом, и гренадёр протянул Денису руку.

– Сегодня был для меня по-настоящему счастливый день, Петрович…

– Я тоже был рад познакомиться, – тихо ответил Чувилов-младший.

– Сергей Харитонович, я заеду к вам ровно через неделю, в это же время, продолжим беседу. Мы будем рыть мордами воздух, но раскрываться нельзя. У одного нашего по две мрази на ушах сидят.

Большое тело плавно проследовало по коридору в прихожую, исполинская тень от включённого бокового света скользила по старым обоям бывшей правительственной квартиры. Оба Чувиловых следовали за тёмными бликами на стене, соблюдая правила приличия. Гостя необходимо было проводить непременно до дверей. В полумраке прихожей Александр снял с вешалки пиджак, лениво накинул его на богатырские плечи, и Денис остолбенел… Знакомое до боли лицо гостя не было воспоминаем раннего детства. Следователь видел этот образ несколько раз по телевизору. Три большие звезды украшали каждое его саженое плечо. Перед ним, широко улыбаясь и отдавая воинское приветствие, стоял генерал-полковник, заместитель министра обороны Российской Федерации.

– Агафонов, Александр Евгеньевич, – звонко прокричал генерал, подмигнул Денису и приложил правую руку к виску, поворачиваясь к двери на 180 градусов.

Если бы возможно было вернуть время, да еще и поторговаться с государыней, плетущей небесные нити судьбы, Денис предпочел бы оказаться сейчас в кабинете начальника или за кружкой пива с Ванькой Щукиным. И пусть бы спал он наяву сколько душе угодно, только чтобы избежать этого разговора и встречи с генералом. Он с дурнотной тоской подумал о том, что теперь никак не украсть у памяти тот факт, что за ним стоит трёхзвёздый ангел-хранитель.

Вернувшись на кухню, Денис налил себе в чайную кружку остатки Керменера и молча выпил. Вечернее вино часто принимает решение за своего хозяина. Перебродивший виноград твёрдо решил завтра рано утром вернуться в Сергиев Посад и не пользоваться «халявным» больничным листом. Сергей Харитонович убрал трапезный стол, присел рядом, обнял племянника и предложил прогуляться по вечерней набережной.

– Я с книжными схроном сам разобрался уже, – проговорил он перед выходом, – осенью буду перевозить все реликвии за город, тогда выходные и посвятишь нашей библиотеке. – На слове «наша» опять был сделан небольшой, но очень значимый акцент.

– Ты почему мне про генерала ничего не рассказывал, – напрямую спросил Денис.

– Саша просил не говорить, на то были и есть свои причины, – честно признался дядя.

– Я за столом не стал распространяться, но тебе скажу. На меня сверху из Москвы давят. Работать по совести не дают…

– Вот поэтому я и не хотел, чтобы ты с генералом знакомился. Преодолевай препятствия сам, каждое пройденное поднимает тебя на новую, более высокую ступень… Генерал на свои пьедесталы сам карабкался.

В городе, как обычно это бывает в вечернее время, темп жизни немного замедлился. Люди, не торопясь, прогуливались по набережной Москвы-реки. Некоторые пары были с детьми. Старушки наслаждались прохладой и свежестью, тянувшими от воды. Напротив Киевского вокзала причаливают прогулочные катера, и Чувиловы успели на последний вечерний рейс. После жаркого дня встречный легкий ветерок приятно ласкал все тело, невидимыми щупальцами проникая под рубашку. В воздухе повис винегрет из чувств, эмоций, любопытства и недосказанности. Сколько живых судеб, спрятанных в суетливом дне, умеет раскрыть нахальный летний вечер. В неприличной близости от Чувиловых притулились две симпатичные девушки, одна из которых самым немужественным образом распустила сопли, и второй подруге пришлось активно её утешать. Слышались слова о божьей немилости, карме и людском сглазе.

– Ты слышишь, Серёж, красавиц этих? – отвлекаясь от собственных мыслей, на ухо прошептал племянник.

– Как не слышу, – улыбнулся профессор, – и слышу, и понимаю.

– В себя бы заглянули, а они бутылку на стол, сигареты в зубы и на сглаз пальцами тыкают, – совсем незло продолжил обсуждать девушек Денис, который всех представительниц женского пола оценивал с позиции возможной будущей супруги.

– Ты прав, конечно, но порча и сглаз на самом деле существуют. Вопрос остаётся в том, как люди понимают эти явления. Наши предки грозу с молнией списывали на гнев Зевса или ярость Перуна, но мы с тобой понимаем, что эта божья немилость всего лишь атмосферное электричество. Факт остался – гром гремит и молнии сверкают, но вот объяснение этого изменилось. Образование всё-таки сделало своё дело. Если сравнить картины мира современного человека и его прабабушек и прадедушек, окажется, что у нас суеверий стало меньше. Рассуждая по аналогии, я думаю, что слова девушек о сглазе, проклятии, порче, – правильные мысли. Они подтверждены жизненным опытом поколений. Но вот объяснение их – как все это работает и что такое колдовство и магия, явно себя изжили. Если подумаешь, сам сможешь объяснить все эти явления. Я знаю, что ты ещё в 16 лет прочитал две книги по энергетическим полям человека, силовому полю, взаимосвязи материи и мысли и древнему искусству, которое люди называют магией.

– А откуда ты знаешь? Я читал, когда ты был в университете, или глухими ночами, – удивился Денис.

– Каждый предмет на земле имеет своего информационного двойника. Все книги в нашей библиотеке несут в себе информацию о том, кто их читал, когда и какой уровень развития сознания был у этого человека на тот момент.

– Вот это да? Это касается только наших книг?..

– Нет, не только. Однако книги, выпущенные массовым тиражом на гигантских машинах, не столь чувствительны, как, например, древние рукописи.

Катер миновал памятник Петру I, шум двигателя и брызги воды временами заглушали тихую музыку на борту «Ракеты». Всего лишь полдня хватило Денису, чтобы выбросить из головы, пусть даже и на время, пустые хлопоты и рабочий сумбур. Летний вечер, шикарное сухое вино, река и девушки, сидящие напротив, поднимали жизненный тонус капитана на космический уровень.

– Как же хочется на все сто процентов удовлетворить своё любопытство, как хочется соединиться с вселенной…

– А ты думаешь, что ты когда-то был отделён от неё?

Денис хотел задать ещё один нелепый вопрос, но дядя оборвал его на полуслове: «Вот ты и созрел, наконец… Тебе не надо ничего учить или соединяться, надо лишь вспомнить, заглянуть внутрь себя…»

Одна из девушек понимающе сочувствовала своей подруге. Она уверенно пророчила ад человеку, обидевшему такое чистое и божественное создание. При этом глаза её постоянно натыкались на любопытствующий взгляд Дениса, который, чувствуя незримый контакт, загадочно щурил глаза.

Выпитый коктейль и возникшее следом желание разбавить компанию подруги добавляли девушке смелости и игривости.

– Молодой человек, – начала она приятным и нежным голосом, – будь вы Богом, отправили бы в ад мерзавца, оскорбившего высокие чувства этой милой дамы.

Непосильная работа, стрессы, переезды и учёба активно убивают в мужчинах плотскую тягу к женской красе. Остается лишь тоскливое созерцание, сходное с унылым взглядом рыбака на поплавок. Но сейчас поплавок потянуло в сторону, удочка выгнулась, и следователь-рыбак стал подсекать:

– Честно говоря, я не верю в бородатого дядьку, который на страшном суде направляет, как полицейский регулировщик, людей направо или налево…

– Так вы безбожник, молодой человек, а с виду такой милый, – отводя глазки, шутливым тоном продолжала девушка.

Ответ появился сразу и целиком, пришёл из пустоты и не совсем подходил для лёгкого флирта. Денис встал, достал визитную карточку из кармана джинсов, на обратной стороне написал номер своего мобильного телефона, присел рядом с красавицей и серьёзно произнёс:

– Девчонки, вы ведь так привыкли к своим мыслям, своим привычкам, настроениям, характеру, разным убеждениям, ценностям и принципам, что даже не осознаёте, что проезжаете «свою станцию». Жаль, если вы проснётесь, уже проехав всё, что можно проехать. В конце жизни. В последние её минуты, когда сознание обостряется до предела, вы ярко и отчетливо поймёте, как жили, что значила ваша жизнь, и как надо было бы жить. Если ты несознателен – это дорога в ад. Если ты бдителен и осознан – это дорога в рай. Ум это рай, ум это ад, и ум – это то, что может сделать вас другими. – Денис выдохнул и, посмотрев прямо в глаза смелой собеседнице, продолжил:

– Ты продолжаешь думать, что все где-то снаружи, вне тебя? Пойми, рай и ад не в конце жизни, они здесь и сейчас. Дороги открыты всегда, шлагбаумов нет. В любой момент ты сама выбираешь дорогу между раем и адом.

– Я обязательно позвоню, – единственное, что смогла выдавить из себя удивлённая девушка. Её подруга перестала плакать, достала зеркальце и пудрила заплаканное лицо.

Денис с нежностью пожал хрупкие стебельки женских рук и, превозмогая желание остаться, вернулся на своё место. Сергей Харитонович светился от счастья. Теперь он был уверен, что сумел воспитать настоящую личность.

* * *

Для того, чтобы подняться в небо, не обязательно нужен аэропорт, туда можно попасть из любого закоулка.

Окружающий мир с самого рождения был не очень-то благосклонен к нему, но этот мир всегда оставался, по крайней мере, понятен, и Глеб знал, чего от него можно ожидать. И вот теперь всё близкое, непоколебимое и сверхнадёжное рухнуло, оставив его один на один с чужим и непознанным, а потому тёмным, неопределённым и страшным. Камера СИЗО встречала хоть не родными, но знакомыми лицами, и надо же такому быть, Жига поймал себя на мысли, что даже рад снова оказаться тут и увидеть ребят. Жура и Сеня кидали карты. Шкаф в задумчивой неге чертил неровным почерком очередное послание на волю. Не надо было быть семи пядей, понятно как дважды два, что радостные приветственные улыбки узников зарождались где-то глубоко в светлых катакомбах сердечного силового центра.

– Лепетайло не отсохло за три дня? Очная ставка для книги Гиннеса, – Журавкин причудливо пружинил на кровати и ловко по воздуху перекидывал колоду карт.

– Что нового, Андрюша? – Корчагин оказался за столом напротив Шкавцева.

– Имею всё, чтобы выживать, но, не имею ничего, чтобы жить, – сострил Шкаф.

– Ну, этим ты как раз не сильно отличаешься от тех, кто там, за «колючкой». Миллионы людей именно так и живут. Изолятор хоть заставил тебя понять это, да ещё и шутить по этому поводу, – размышляя, Глеб ручкой на чистом листе бумаги бездумно выводил фигуру непонятной формы. Получилось нечто похожее на сердечко.

– Моя пословица «лучше бессонные ночи, чем голодные дни». Не хотел выживать, жить полной грудью мечтал, вырваться думал, – продолжал с тяжёлым юморком Андрей и смачно откусил лежащее на столе яблоко белый налив.

Жига нарисовал яблоко внутри бумажного сердечка и улетел в прошлое, когда летом они с Варварой на два дня смогли выбраться из Москвы. В целях ознакомления с самобытными обычаями нашей многонациональной страны, Боровский район Калужской области гостеприимно распахнул двери для представителей многих этносов. Выходные в гостиничных номерах Этномира стали праздником для души и для тела. Гуляя по лесу и сбившись с пути, Глеб с Варварой вышли к садовому товариществу, где добродушный старик, указав дорогу, щедро угостил медовым белым наливом. Неповторимый и незабываемый до сих пор аромат яблок наполняла силой долгая прогулка на свежем лесном воздухе. Сравнить эти яблоки Глеб мог только со вкусом бананов в детстве. Мама приносила их невызревшими, зелёными, и приходилось ждать несколько изматывающих дней. Иногда сила воли оставляла, и наслаждение заморским фруктом портило вяжущее и стягивающее уголки губ послевкусие.

– Какая разница, бессонные ночи или голодные дни… ко всему привыкаешь, – в словах Семёна Клевцова слышались нотки отрешённости и пессимизма.

– Хрен тебе на постном масле, Сеня, – парировал резко Шкаф, – я к дерьму всякому не привыкаю, оно меня только выедает изнутри. Помнишь, как Высоцкий пел: «Пусть впереди большие перемены, я это никогда не полюблю…»

– Это тебе так только кажется. Вопрос времени. Мы даже к женам своим и то привыкли, – Семён изобразил какую-то кислую физиономию.

– Я свою жену люблю, – упорствовал Андрей.

– А я люблю любовницу, да и то бывшую, – грустно признался Корчагин, думавший в это время о Варваре.

– Люблю, когда разговор закручивается. Хлебом не корми, дай поразмышлять вслух и вместе, – вмешался в разговор Саша Журавкин. – Был момент в жизни, когда всё достало, всё приелось, будто цвета мира померкли. Я купил билет туда-обратно до Дубны, сел на электричку с Савёловского вокзала и просто ехал.

– И привык ехать, – перебивая, засмеялся Шкаф.

– Пришло понимание на обратной дороге, через три часа, – игнорируя прикол товарища, продолжал Жура. – Ты, Шкавцев, сидишь и поглаживаешь бровь. Сначала ощущал, видимо, что-то приятное. Теперь, через 3 минуты, чувства стали нейтральными, а через десять минут ты перестанешь вообще замечать свои пальцы на теле. Тактильная адаптация. Помните, неделю назад свет выключали? Сначала мы все ослепли – ничего не видно, но через несколько секунд зрение уже к нам вернулось. Зрительная адаптация. Люди к тухлой картошке привыкают и на чёрную икру смотреть не могут. Вкусовая адаптация. Глеб, ты сейчас с улицы недавно вернулся, запах приятный в камере у нас? – поворачиваясь к столу, спросил Саша.

– Честно говоря, не очень…

– А привыкание органов обоняния, как и зрения, и вкуса, и ощущений в прошлых примерах, уже сделало так, что ты перестал замечать этот запах. Человек адаптируется, это защитный механизм! Народная мудрость говорит: «Человек привыкает ко всему!»

Вспомните, мужики, в детстве мир был особенно ярким, небо особенно голубым, а соль особенно солёной! А сейчас мы привыкли! Ну, мир и мир. Всегда такой. А первый восторг от моря! Сейчас всё куда скромнее. Сколько у вас было любимых песен? То же самое привыкание…

– Жура, ты прав, тут с чем-то трудно не согласиться, – в тон ему произнёс Глеб, – любовь, однако, самое сильное, и самое яркое, и самое неизученное чувство. К жене я привык, к Варваре, кажется, привыкнуть невозможно, она такая разная…

Спор вспыхивал и затухал, но Глеб уже игнорировал, разглядывая неровности потолка и неравномерность наложенной на него краски. Открыв для себя новый мир или, точнее сказать, расширив его границы, Корчагин думал о том, что важнее подходить друг другу на уровне сущностей, на самом высоком уровне понимания. Любовные вибрации при этом будут идти на одной волне, и законы привыкания такой любви не страшны.

На очной ставке адвокат обещал приехать послезавтра, предварительно встретившись с Зацепиным. Жига, как не раз у него уже бывало, отпустил внутри себя струны, перестал дёргать за вожжи коней и позволил ситуации разрешаться самостоятельно. Себе он определил роль смотрящего со стороны, что иногда очень помогало оценивать вещи здраво, не впадая в чувственный кретинизм. Глеб был не уверен в необходимости очередного адвокатского посещения, но решил воспользоваться такой возможностью для весточки Варваре. Можно будет потом из Москвы послать курьера, а самое главное, конверт будет снежно-белым, без отметки о месте нахождения отправителя. До наступления темноты несколько раз хруст и шелест рвущейся бумаги летел в мусорное ведро. Ночью импульсивные вспышки эмоций стали материализоваться, а слова стали приобретать форму и выстраиваться в дружные ряды. Оставалось сохранить в памяти эти ряды и утром наложить их на бумагу. Проснувшись, плутая в мыслях и желаниях, пробуя обуздать их и привести в привычное для ума состояние, бывший детектив пришёл к выводу, что письмо нужно отправлять без текста. Простой чистый конверт без реквизитов отправителя хранил в себе шесть четверостиший, которые ночью смысловой лавиной свалились к нему из инфосферы. Глеб разглядел в любимом человеке стихии огня, воздуха, земли и воды. Каждый природный элемент щедро одарил Варвару своим законным присутствием.

 
Глоток воды в песках Сахары —
Ты, кем живу я каждый миг,
С прекрасным именем Варвара,
Прочтёт когда-то этот стих.
 
 
Любое губ прикосновенье
И ласки, что дарила мне,
Даёт мне в жизни вдохновенье,
Я часто наяву во сне.
 
 
Стремишься многого добиться,
Стараясь быть себе верна.
И есть в тебе ОГОНЬ Жар-Птицы,
Что сводит всех людей с ума.
 
 
Любовь и лучшая подруга,
Ценю в тебе я жизни Свет,
В твоей душе есть ВЕТЕР с юга,
Стихия, что даёт совет.
 
 
Мы сотворили вместе чудо,
ВЗРАСТИЛА ты в себе дитя.
И счастье льёт из ниоткуда
Тот человек, где ты и я.
 
 
ВОДЫ последняя стихия
Даёт тебе прекрасный лик.
Та красота меня пленила,
С тобой я счастлив, как мужик!
 

На следующий день спокойный и уравновешенный Шкаф стал похож на дерзкого и нервного подростка. Его заторможенный взгляд яростно бродил по стенам камеры. Он грыз ногти, срывая вместе с ними заусенцы. Небольшие капли крови просачивались через потревоженную плоть.