Текст книги "Любовь за деньги. П… роману с Бузовой"

– Восемнадцать.

– А сейчас?

– Двадцать четыре. Когда она выйдет, не дай ей бог, – конечно, если ее никто из продюсеров не подхватит, – для нее это будет катастрофа!

– Я тебя умоляю, кто ее подхватит? Зачем? Людям уже до тошноты опротивел «Д2»! Он набил в сознании народа такую оскому, что появление ее в совершенно другом образе в телевизоре будет вызывать только рвотный рефлекс. Да не только ее, всех, кто там когда-либо был! Это и тебя касается. Шоу навязало людям простую и очень неприятную ассоциацию – скандал! Даже положительные герои ассоциируются с грязью! Поэтому, как только шоу закончится, люди постараются, как можно быстрее, его забыть. А в России герои забываются гораздо быстрее, чем можно себе представить.

– Оля до самой старости будет мнить себя звездой.

– Скорее до самой старости будет отсасывать продюсерам, чтобы не закрывали «Д2».

– Хм. Прикольно. Думаешь, это действительно так?

– Ром, вот ты странный. Такое ощущение, что я был в шоу-бизнесе, а не ты. Тебе повезло, что ты просидел три года в телевизоре и не отсасывал лишь потому, что сначала за тебя это делала одна девушка, а потом другая. Я думаю, что ваши девочки очень часто выходят за периметр в поисках ответов на вопросы. Им там надают этих самых ответов и возвращают в периметр. Так устроен ваш бизнес. На проекте слишком много обычных девочек, чьи места в любой момент с успехом могут занять другие, вот им и приходится бороться всеми доступными способами с конкуренцией. Я уже не раз слышал истории из уст вылетевших, как они спали со всеми, кто им представлялся продюсером, лишь бы задержаться подольше.

– Я чувствую себя яйцом. Действительно, такое ощущение, что в шоу участвовал ты, а не я.

– Это потому, что, пока хомяки в системе, все молчат, а как выйдут, бояться больше нечего, вот и рассказывают. А тебя как действующего героя бывшие не особо интересуют. Это отработанный материал. Зачем тебе знать?

– Я, попав в периметр, был уверен, что шоу-бизнес не так страшен, как его малюют.

– А куда ты попал, давай разберемся. Ты попал в систему по производству телеконтента. Большие дяди очень умно вкладывали деньги не в тебя конкретно, а в систему «Д2». Они раскручивали не вас, как звезд, а систему. Это очень правильно с точки зрения бизнеса, тебя уже там нет, но шоу продолжается, и поверь мне, если там не будет Бузовой, Меньщикова, Калганова, система по-прежнему будет функционировать, потому что она таким образом устроена. Это завод по производству скандалов, и заметь, лучший на отечественном телевидении. Шоу-бизнес как средство заработка – это кошмар! Когда ты покупаешь землю, квартиру, дом, тут все относительно просто: есть договор купли-продажи, который подтверждает твою собственность, есть чек, который показывает, сколько ты вложил. А теперь допустим, ты вложил в раскрутку артиста несколько десятков миллионов долларов, он стал популярен как Билан! Выиграл кучу конкурсов, тоже, между прочим, не без твоей помощи. В какой-то момент, без особой причины, этот самый артист, в которого ты вложил десятки миллионов, отказывается петь или сниматься в клипе или вообще говорит тебе: ты плохой человек, у тебя злая энергетика, ты меня разрушаешь, я ухожу от тебя. Что ты с ним сделаешь?

– У него же есть договор?

– Не смеши меня. Договор стоит не дороже той ручки, которой он был подписан. Наплевал твой артист на этот договор, на тебя и на твои миллионы и пошел к другому продюсеру. И что ты делаешь?

– В суд.

– Это понятно. Практика показывает, что суд ничего поделать не может. Поэтому ты пускаешь в ход убедительные средства, которыми привыкли апеллировать все пацаны, сколотившие деньги в девяностых: сначала предупредишь, потом отп…дишь, а уж потом стрельнешь. Да мало примеров, что ли! Далеко ходить не надо. Вот ваши братья-близнецы. Вроде пели, плясали, песни писали, в «Олимпийском» выступали, на гастроли ездили, где сейчас?

– В Набережных Челнах, одеждой торгуют.

– А почему?

– Потому что они попытались права на все свои песни передать другой компании.

– Вот видишь! Поэтому шоу-бизнес такой коррумпированный. А ты говоришь, не отсасывают. Отсасывают и еще как, с подкруточкой, причмокивая, глотают до самых яичек, а иногда и вместе с ними, лишь бы одеждой в Набережных Челнах не торговать.

– Наверное, ты прав.

Раздался телефонный звонок. Мобильник звонил в кармане пальто.

– Игорь, я отвечу.

– Конечно-конечно.

Звонил Ваня.

– Алло.

– Эй, чувак, ну ты где? Ты жив вообще?

– Я… я в гостях.

– Молодец, напился вчера и исчез! Нехорошо так поступать с друзьями. Я волнуюсь, уже все телефоны оборвал.

– Вань, не чеши мне, небось сам только что проснулся, опомнился и набрал.

– Хе-хе, тебя не проведешь. Ну ты где?

– Говорю же, в гостях.

– Тут Бузова вчера такое отчебучила! Писец! Приходи, перетрем!

– Хорошо. Скоро подойду.

– Ну давай, приходи, а то мы уже волнуемся.

– Ладно-ладно.

Ваня повесил трубку.

– Игорь, я, наверное, пойду. Дома уже больше суток не был, соскучился. – Мне было действительно неловко.

– Может, еще побудешь немного? – Он смотрел на меня с мольбой. – Оставайся. Я тебя еще чем-нибудь угощу. Может, выпить хочешь? У меня тут много всего. Смотри!

Игорь открыл бар. Там было действительно всего очень много.

– Не могу, пора идти.

– Ну ладно, иди. Только давай выпьем немного за знакомство, и ты пойдешь.

– Давай.

Он достал бутылку «Абсента».

– Ого!

– Не бойся. Он нормальный. Глючить тебя не будет, просто настроение повысит, и все.

– Ну ладно. Лей.

Игорь налил пару шотов. Мы их быстро опрокинули себе в глотки и запили швепсом.

– Обещай, что заглянешь ко мне еще?

– Ну конечно загляну.

– Я тебе не верю. Ты не вернешься. Я чувствую, – жалобно глядя мне прямо в глаза, говорил он.

– Ну прекрати. – Я говорил и сам не верил.

– Забудь что-нибудь, – попросил Игорь.

– Что забыть?

– Неважно, забудь что-нибудь, за чем обязательно вернешься.

– Давай я забуду одну вещь, а ты ее найдешь. У тебя будет хороший повод позвонить.

– Может, все-таки останешься? Еще чуть-чуть! Тебе все равно дома нечего делать. Друзей увидеть ты еще успеешь. Пожалуйста.

Я быстро накинул пальто, открыл дверь, встал на порог и обернулся на Игоря. В его глазах светилось одиночество. То самое одиночество, которое испытывает каждый человек без любви. Игорь смотрел на меня с мольбой и надеждой. Он был так же одинок, как и я, в этом огромном, многомиллионном городе, в этой роскошной квартире, с богатым любовником, с хорошей машиной и с любимой работой. Наверняка, улетая в самые дорогие места нашей планеты, чтобы насладиться морем и пляжем, он каждый раз с завистью смотрел на проходящие мимо парочки. Сидя в кафе с подружкой и поддерживая пустую беседу, он смотрел на целующихся за соседним столом романтиков, и как-то особенно больно при этом щемило в груди. Он был очень одинок и страдал от того, что в нем нет любви. Он видел ее во мне, даже не саму любовь, а возможность ее возникновения, и именно поэтому не хотел меня отпускать. Я понял это, потому что сам был одинок.

– Нет, Игорь. Я пойду. Спасибо тебе, ты хороший. – Я наступил на порог, ласково посмотрел на него, а потом крепко, будто родного, прижал. Мы стояли на пороге с открытой дверью, обнявшись и положив головы друг другу на плечи.

– Игорь, я пойду. – Я разжал руки.

– Иди.

– Пока.

– Счастливо.

Я сделал пару шагов по мраморному полу лестничной площадки и тут же исчез за поворотом.

Я вышел на улицу и уловил весьма интересное состояние души. Впервые за многие месяцы душа ликовала. Торжественно светило солнце, играя лучами в облысевших деревьях. Я шел навстречу улыбающимся прохожим, которые обращали на меня внимание, а ветер теребил полы моего пальто и раздувал наспех замотанный шарф. Меня не оставляло удивление, что минуту назад я обнимал мальчика, и это не было так отвратительно, как я раньше себе это представлял. Его чистое желание привязаться ко мне напоминало маленького дворового щенка, который увязался за мной на улице.

Я впервые в этом городе шел куда глаза глядят. Мне было совершенно не важно, куда спешат эти люди, что показали по телевизору в «Д2», кто из бывших появился на обложке журнала и есть ли у меня в кармане деньги на проезд в метро. Я шел, смотрел вокруг, улыбался и был, наверное, немного счастлив и чуточку влюблен.

Денег на проезд действительно не было, я понял это, пошарив в карманах. Да и плевать. На указателе перед Бородинским мостом была табличка: «До Кремля 2 км», значит, до меня приблизительно на триста метров больше. Мне предстоял прекрасный маршрут: Бородинский мост с видом на Ростовскую набережную, Смоленская площадь и МИД, Старый Арбат, Знаменка, Каменный мост и мой «Дом на набережной». Дойду не спеша минут за сорок, может, больше. Москва впервые за полгода была приветлива, я смотрел на ее прелести новыми, полными надежд глазами.

Может, и мне стать гомосеком? Ну что тут такого? У нас вся эстрада гомосексуальная. Кого ни возьми, все гомосеки, жены или любовницы только для отвода глаз. Стану пидарком, подолблюсь немного в какарик, и все, глядишь, жизнь наладится, карьерный рост начнется, стану появляться в модных телешоу, возможно, даже стану ведущим или певцом! В конце концов, какая разница – ты или тебя? Простатита не будет, тоже плюс. А если с телевидением не заладится, буду оформляться на содержание к какому-нибудь олигарху.

Телефон завибрировал в кармане. Это был Игорь.

– Привет!

– Привет.

– Ты забыл перчатки!

– Хм. Действительно?

– Да! Так здорово! Когда придешь забирать?

– Не знаю, наверное, скоро.

– Я буду ждать.

– Игорь…

– Да.

– Я хотел сказать тебе, что… ты мне нравишься. Ты очень хороший.

– Спасибо. Я старался. Приходи, пожалуйста. Я буду ждать.

– Ладно. Пока.

– Пока.

Со Смоленской я свернул на Старый Арбат. Маленькие, ухоженные двух-трехэтажные домики старой, купеческой Москвы эхом отражались от величественного сталинского МИДа и с европейским шиком удалялись к центру в сторону Арбатской площади. Я шел, легко вдыхая слегка примороженный воздух, вглядывался в лица людей, рассматривал окна и вывески ресторанов. Мне было спокойно. Потрясающе! Телефон снова завибрировал, сбивая поэтическое настроение. Звонил продюсер. Я остановился, перебрал все возможные мотивы его звонка и не нашел ни единого. Оставалось только взять трубку.

– Николай Алексеевич…

– Роман Вячеславович, привет.

– Здравствуйте.

Германовский был явно чем-то встревожен. Он говорил резко, в командном тоне. Такое с ним бывает крайне редко, в основном в те моменты, когда рейтинги начинают падать.

– Я вот по какому поводу. Пока ты, Роман, сидишь там, торчишь в этой Москве, всех стареньких задавила эта машина под названием Рустам. И все это выглядит так, что старенькие просто сдались. Сдали все! Всю поляну отдали этому чуваку, на х…й.

– Ничего удивительного. Он один из тех персонажей, об которого не хочется мараться. Я только рад…

– Поскольку мы давно вместе работаем, то ты понимаешь, почему мы держим Рустама.

– Ну конечно, понятно.

– То что делается не без его присутствия, хорошо для всех. Этот чувак работает на всех, потому что работает на проект. Но если человек пытается поменять приоритеты, принципы, устои, стандарты, по которым ВЫ привыкли жить, это должно вызывать какие-то эмоции. По крайней мере у меня вызывает. А на поляне, б…дь, сейчас тишь да благодать! Ему ответить даже никто не в состоянии. В чем его сила? В том, что он никогда не упускает возможности зацепиться за что-то. Он всегда находит повод, чтобы что-то сказать, и хорошее, и плохое. Реакция на него зрителей в основном отрицательная, но она есть, и это здорово. Когда старики ничего не могут сказать ему в ответ, не выдают никаких реакций, их просто нет! Ваши позиции начинают таять на глазах, тем более что на проекте появился такой персонаж, как Алессандро, ты, наверное, уже знаешь.

– Знаю. А что это за история с поиском трусов?

– Думаю, в ближайшее время найдутся люди, которые тебе все расскажут. Скажу прямо, более подходящего момента для твоего возвращения я представить не могу. Позиции старичков сильно ослабли, а у Оли в твое отсутствие появился ухажер. Ситуация будет, хм, очень классическая: «Возвращается муж из командировки…»

– Здорово. Я хочу вернуться. Будете смеяться, я даже начал ощущать зависимость от «Д2». Высказывать человеку правду в глаза тяжело только в первый раз, потом начинаешь к этому привыкать, а позже даже чувствовать в этом потребность. Так иногда хочется крепко высказаться, да вот только некому. Я даже иногда жалею, что у меня нет рядом такого чертенка, как Калганов. Знаете, так и тянет иногда поругаться. Честно, и Бузовой очень хочется все высказать, наверное, даже больше, чем Калганову.

– Я знаю. Хоть бы позвонил ей. Она ждет. К тому же надо как-то участвовать в процессе. А то у тебя все дела и дела какие-то. Ты, конечно, этого не скрываешь, что хорошо, но большие дяди меня спрашивают, а что этот там делает? Как у него дела? А мне порой и ответить нечего.

– Николай Алексеевич, после нашего последнего разговора, который состоялся пару месяцев назад, мы с Олей не разговаривали ни разу.

– Странно. Потому что я довольно часто интересуюсь у нее, как у вас дела, и она уверяет, что все в полном порядке. Рассказывает какие-то истории о ваших совместных прогулках, делах. Для тебя это, наверное, не секрет, что передо мной отчитываются все водители, которые возят героев. Так вот, водители, которые возят Олю, почти каждый день говорят, что стоят по несколько часов у твоего дома.

– По поводу водителей и ваших разговоров я ничего не знаю. Я абсолютно честно говорю, что, как только она подписала контракт, Оля нашла повод поругаться и ни разу за это время не попыталась со мной связаться.

– Хм.

– Да, и еще момент. – Я сделал паузу, говорить было как-то стыдно, но я решился – Перед моим возвращением я хочу вернуть все свои заработанные деньги.

– О-кей. Роман, давай я возьму двухдневную паузу. Решу этот вопрос и наберу. А ты все-таки подумай над тем, чем бы тебе заняться в эфире, потому как люди ждут. Этот Роман Третьяков, который говорил всем правду в лицо, мог поставить любого орущего ублюдка на место, мог в двух простых предложениях объяснить, кто есть кто, нужен зрителю!

– Хорошо.

– Все пока.

– До свидания.

Поэтического настроения более не существовало. Я снова начал переживать, но настрой продюсера мне понравился. Приятно, когда ты нужен. Не успел я дойти до станции метро «Арбатская», как телефон снова завибрировал. Сегодня я нарасхват. На этот раз звонил папа:

– Ром, привет.

– Привет, пап.

– Как дела?

– Нормально вроде.

– Вчерашний выпуск смотрел?

– Нет.

– А продюсер случайно не звонил? На проект не предлагал вернуться?

– Не поверишь, мы только что говорили. Он был на редкость сговорчив.

– Это понятно. Думаю, ты должен это знать: во вчерашнем выпуске Оля согласилась провести вечер с Алессандро. Это парень, который к ней пришел. Он ее пригласил в ресторан. Затем они поехали к нему в квартиру. Оля осталась у него ночевать. Спали в одной кровати, и, по словам Алессандро, у них все было.

– Ух ты!

– Детали ты посмотришь самостоятельно. Оля на Лобном месте, конечно, от всего отпиралась, но выглядела она как посмешище. Все, повторяю все, не верят ни единому ее слову. А для тебя, как для ее мужчины, вчерашняя ее выходка просто унизительна. Роман, мне кажется, тебя именно по этой причине хотят видеть на проекте, чтобы насладиться твоими мучениями. Или прилюдно разорвать ваши отношения до конца. По-моему ей поставили ультиматум: либо она под кого-то ложится, либо до свидания. Деньги нужно отрабатывать. Тут еще мама кое-что хочет сказать. Трубку вырывает.

– Давай.

– Ромочка, привет! Это мама.

– Привет, мам.

– Вчера посмотрели серию, расстроились – не передать. Всю ночь проворочались, толком не спали. Обидно за вас, за Олю. Ее выставили такой дрянью, дальше некуда. Все происходит как мы предполагали. Обидно очень, что Оля все-таки не ушла за тобой с проекта. Так жалко, что проекту удалось унизить вас обоих в той мере, как им хотелось. Эта грязь будет продолжать литься на вас все время, пока Оля будет находиться там. Малейшее неповиновение обернется для вас новой порцией грязи. Обольют так, что за всю жизнь не отмоешься. И люди вместо радости от встречи будут плевать вам вслед. Это телевидение: как решат, так и будет. Захотят, возвысят до небес, захотят, опустят ниже некуда.

– Мам, думаю, я разберусь.

– Оля-Оля, какая непростительная глупость. Денег всех не заработаешь. А таким деньгам и сам не рад будешь. Вы молодые, красивые, у вас вся жизнь впереди. Деньги еще заработаете, а честь, ее беречь смолоду нужно. Ром, ни о каком возвращении не может быть и речи. Да и ни к чему тебе лезть туда снова. Оля, думаю, еще пожалеет. Наверное, испугалась трудностей или боится снижения своей популярности. Мне кажется, ей нечего бояться. Она без внимания и работы не останется, но показывать изнанку своей личной жизни – это уже слишком. Если еще есть время, подумай, все взвесь, стоит ли в это дерьмо снова соваться.

– Хорошо, мам. Ты не переживай. Я Оле сегодня позвоню и во всем разберусь. Она сделала уже все возможное для того, чтобы остаться на проекте, думаю, что он ей дороже.

– Наверное, ты прав, сын. Удачи тебе, и хранит тебя Господь.

– Люблю тебя, мам, пока.

– Пока.

Родители отчасти правы. Пусть она решила остаться на проекте, это ее выбор, но надо быть честным перед зрителем. Надо иметь смелость во всем признаваться. Телефон завибрировал. К моему удивлению, звонила Оля. Пипец! Просто «Д2» какой-то!

– Привет. – Я поздоровался очень сдержанно.

– Привет. – Она говорила бодренько, с огоньком. Будто ничего не случилось. – Котик, надо встретиться, все обсудить.

– Интересно, ты сама пришла к этой мысли?

– Ну конечно. Меня довольно часто посещают подобные мысли. Ты же знаешь, это все шоу, мне нужна какая-то история, чтобы находиться тут. А ты меня совсем забыл, не пишешь, не звонишь…

– Ты в своем уме?! Ты что там, окончательно спятила?

– Ну что ты ругаешься! – говорила Оля ангельским голоском. – Когда мы наконец-то встретимся?

– Я не знаю.

– Давай завтра в каком-нибудь кафе в Крылатском. У меня там будет фотосессия, чтобы по пробкам в центр не тащиться…

– Где именно? Крылатское огромное!

– Давай рядом с кинотеатром «Матрица», там напротив есть японский ресторан.

– Хорошо, я подъеду.

– Вот и чудненько. Целую тебя, котик.

– Пока.

Я положил трубку и толкнул входную дверь. Наконец-то я был дома!

Последний ужин с Бузовой

17 марта

Я приехал на двадцать минут раньше назначенного времени. По иронии судьбы или, как всегда, по глупости, Оля выбрала японский ресторан. Я натянул косую улыбку: «С японской кухни все началось, ею же, наверное, и закончится». Открывший мне двери узбек в утепленном кимоно радушно поклонился, я ему ответил тем же. Чинно раскланявшись, я прошел навстречу менеджеру. Она меня узнала.

– Добрый день, Роман. Желаете выбрать столик?

– Конечно, желаю. Мне нужен столик подальше от возможных свидетелей и зевак, где можно тихо и спокойно отшлепать Ольгу Бузову по щекам.

Девушка улыбнулась.

– Вы знаете, у нас в ресторане запрещено шлепать Ольгу Бузову по щекам.

– А по каким местам у вас в ресторане разрешено шлепать Бузову?

– По всем, кроме щек.

– Хорошо, договорились. Тогда к выбору надо подойти еще более тщательно, потому что увесистые шлепки не по щекам будут чередоваться с руганью.

– Вы, Роман, надеюсь, не будете снимать очередную серию «Д2»?

– Ну что вы.. – я посмотрел на табличку с именем, – …Марина… Нет, конечно, мы просто будем есть, беседовать и драться.

– Прекрасно, тогда вам подойдет вот этот столик. – Марина показала рукой на стол. Он действительно подходил идеально: вдали от входа, в углу, с одной стороны его прикрывала опорная балка, с другой аквариум с декоративными рыбками, рядом вход в кухню, это может приглушать повышенный тон. Идеальнее места для публичной ссоры не найти – никто ничего не сможет снять, а звуки с кухни будут мешать греть уши.

– Идеально! Превосходно! Мариночка, спасибо огромное.

– Пожалуйста. Всегда рада помочь.

Я снял пальто, размотал шарф, сел. Не успел полистать меню, как раздался телефонный звонок. Это был продюсер.

– Алло.

– Роман Витиславович, привет.

– Здравствуйте, Николай Алексеевич.

– Я коротко о главном, долго и нудно о мелочах. Вопрос о твоих деньгах решен. Деньги в ближайшее время перечислят тебе на карту. Сколько там было, не помнишь?

– Два с половиной миллиона… точно сейчас не скажу, в договорах есть сумма полностью.

– Я понял.

– А подписывать бумаги?

– Ничего не надо подписывать. Мы твой долг можем провести по старому договору. В общем, неважно. Как только деньги придут на карту, обязательно скажи мне. Потому что сумма немаленькая, они обещали, и, если не сделают, будет скандал. Деньги должны прийти в промежутке между первым и десятым. Можно будет посмотреть где-то седьмого. Ты давно смотрел на карту?

– Вообще-то давно.

– Имей в виду, что, как только получишь, перезвони и скажи, что все нормально. Это очень важно.

– Хорошо.

– И еще надо их сразу снять с карты и положить в банк на депозит. Учитывая, что среди вас находятся такие люди, которые могут пароль прямо на карте написать, дебетовая карта – это все-таки ненадежно.

– Что, и такие есть?

– Да.

– Ого. И кто же это?

– Ну зачем же такие подробности?

– Тори? Она так легко ко всему этому относится.

– Нет… Водонаева. Она жаловалась, что карту потеряла. Я спросил: «Ты хоть пароль помнишь?» Она говорит: «Нет, я его на карте написала».

– Хм. Ясно.

– Она сейчас едет к тебе, это правда?

– Да. Мы решили обо всем поговорить, много всего неприятного случилось, и принять решение, что нам дальше делать.

– Жаль, конечно, что нельзя это снять. Думаю, интересный материал получился бы.

– Камеры помешают ей быть откровенной, а мне это сейчас надо как никогда.

– Понимаю. Ладно, благоприятного вам исхода и… не забывайте про бизнес.

– Хорошо, Николай Алексеевич.

– Пока.

– Пока.

Оля подъехала через пятнадцать минут. Она подошла к столику прямо в верхней одежде: голубое длинное пальто, лаковые перчатки, черная сумочка, она будто только что сошла с телевизионной заставки. Единственное, что ее отличало от телевизионной копии, – выражение лица, оно было не таким радушным.

– Ты не мог сесть вообще на кухне? – не поздоровавшись, с недовольным повизгиванием начала Оля. – А что? Здорово, не надо ждать пока принесут и вообще. – Она была жутко недовольная, даже злая.

– Привет, – холодно поздоровался я.

– Заказал уже?

– Да.

– Ясно. Давай пересядем. Мне тут не нравится! Что это такое?! Тут кухня, тут стена, тут вот хрень еще эта стоит.

– Оля, это не хрень, а аквариум.

– Ну короче, мне тут не нравится, я тут разговаривать не буду. Если хочешь тут сидеть, сиди один, я поехала обратно.

– Езжай. Если мне не изменяет память, эти переговоры назначила ты, и тебе они нужнее. У тебя сейчас жопа в мыле, а не у меня.

– Хорошо, хочешь сидеть тут, как идиот, давай будем тут. – Оля натянула улыбку, начала ковыряться в сумочке. – Смотри, что подарил мне один приятель из Штатов. – «iPhone». Такой клевенький! Смотри, тут фотки сами переворачиваются! Оп, оп! – Оля тыкала мне в лицо телефоном.

– Да, здорово. Можешь его убрать… мы же пришли обсуждать не твой новый телефон.

– Ах да… – Она сделала наигранно грустное лицо… – Но посмотри, тут еще есть погода, Интернет, акции, карты… тебе интересно, какая завтра будет погода?

– Оль, давай не будем паясничать. Если бы ты мне показала «iPhone», который отсасывает, я бы заинтересовался, а так…

– Ладно, все.

– Ты зачем-то меня сюда позвала? Хотела поговорить о чем-то?

– Да, хотела… Я хочу, чтобы ты как можно скорее вернулся обратно.

– Зачем?

– Затем, что с каждым днем нашей разлуки я все меньше чувствую, что у меня есть молодой человек.

– Ого! Ха-ха-ха! Бузова, ты в своем уме?!

– Ты не можешь ржать потише, а то все официантки уже смотрят сюда. Мне потом придется фотографироваться с этими курицами.

– Извините, Ольга Игоревна, исправлюсь. Правда, я не совсем понимаю, про какого молодого человека ты говоришь. Как показывают по телевизору, у тебя с личной жизнью все в порядке. И с финансовой у тебя тоже отлично. Хорошо тебе? Хоть бы позвонила похвастаться. Одно не пойму, как у тебя хватило цинизма после всего, что ты сделала, прийти ко мне и предлагать вернуться!

– Я сижу тут, потому что по-прежнему люблю тебя…

– Не пи…и.

– Я люблю тебя. Это правда.

– Да-да.

– Я люблю тебя, но не пойму, любишь ли меня ты! – У Оли задрожали губы, глаза увлажнились. – А мне это очень важно! Мне не хватает тебя! Сколько можно ждать? – Ее голос дрожал. Она снова стала похожа на маленькую обиженную девочку. – Ты не звонишь, не шлешь мне СМС, а я сижу там одна, как дура, и даже не знаю, что мне делать: уходить или оставаться? Наши отношения с тобой уже стали мифом, потому что даже я в них стала сомневаться!

– Что за чушь?! Я бы мог в это поверить полгода назад. А сейчас я знаю, как ты меня любишь. Точнее, я вижу. Ты не ушла за мной, подписала контракт, сразу как только тебе предложили более выгодные условия, у тебя хватило любви нахамить мне так, что разом отбила всю любовь и уважение. А сейчас, перед розыгрышем московской квартиры, ты наконец-то вспомнила про меня и про любовь!

– Это не так! Я правда люблю тебя! – Оля взяла салфетку и высморкалась.

– Что за еврейские штучки? Как Новый год с футбольной командой в Таиланде? Хорошо провела?

– Я тебя приглашала!

– Я помню: «Ром, я еду с футболистами на Новый год в Таиланд».

– Да. А что тут такого?

– Ничего!

– Слушай, мне все равно, что ты там себе надумал. Да я и не за этим сюда пришла.

– А за чем, интересно?

– Узнать, когда ты вернешься на «Д2».

– Это исключено.

– Почему?

– Я уже объяснял тебе. Мы прожили три года. Я очень серьезно к тебе относился. Сейчас это звучит наивно, но я по-честному думал сделать тебе предложение.

– Правда? – Оле очень понравилась эта фраза про предложение. Она выпрямилась на стуле, взмахнула мастерски наращенными ресницами. – Так мило! Может быть, ты мне еще его сделаешь? Но только там, в периметре.

– Момент настал: розыгрыш квартиры! Рома снова понадобился!

– Все не так!

– Оля, твое отношение ко мне нельзя обозначить как любовь, это приспособленчество! Я не стану тебе помогать с розыгрышем.

– А что ты предлагаешь? Снова уходить? Я не понимаю зачем. «Д2» для меня не просто телепроект – он все! Реалити-шоу – это прикольно! Не надо заботиться о жилье, не надо покупать еду, телефоны бесплатные и безлимитные, одежду покупать не надо, на машине по городу возят, чего еще хотеть? Да еще за это платят!

– Ясно. Чем тогда ты отличаешься от животного в зоопарке?

– Что ты меня оскорбляешь?

– Я не оскорбляю, просто спрашиваю. В зоопарке тоже ни о чем не заботятся: еду привозят, жилье есть, когда холодно – отопление включают. Классно же!

– Но зоопарк по телевизору не показывают.

– А! Теперь все понятно.

– Да я, может быть, и ушла бы, но нет истории, в которую можно уйти. Никто мне не предлагает сниматься в кино, вести передачи, петь. Короче, Ром, мы не туда зарулили. Ты мне нужен на проекте, и точка.

– Я не вернусь.

– Почему? – Оля начинала злиться. – Пусть мы за последние полгода наделали много ошибок, но это не повод отказываться друг от друга, тем более сейчас, когда есть возможность выиграть квартиру в Москве!

– Я не хочу больше с тобой иметь ничего общего.

– И что я сделала такого?

– Помимо всего, что я уже сказал, есть еще неприятные вещи, которые я бы не хотел озвучивать.

– Ну ты же начал говорить обо мне, так продолжай, раз заикнулся.

– О-кей. У меня было достаточно времени, чтобы обо всем подумать и посмотреть на тебя со стороны… Не буду скрывать, многие вещи мне очень не нравились… Я до конца сомневался в своих рассуждениях, в том, что о тебе говорят люди, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. И то, что я сейчас увидел, многое ставит на свои места. Знаешь, моя девушка не может поступать так, как поступаешь ты, а значит…

– Как? – Оля самодовольно смотрела мне прямо в глаза.

– Я не хочу с тобой ругаться, я очень долго и сильно тебя любил, и будет, наверное, неправильно рассказывать тебе все, что я знаю.

– Слушай, давай быстрее, а то я уже скучать начинаю.

– Ты издеваешься?

– Нет, я действительно никак не пойму, что ты хочешь мне сказать.

– Да у тебя все рыльце в пушку! По-хорошему, ты должна за многие вещи извиниться.

– С чего это? Мне не за что извиняться.

– Хорошо, тогда я расскажу. Ты вынуждаешь меня это сделать… – Я набрал воздуха в легкие и начал свой монолог – Ты льешь слезы перед камерами и говоришь о том, какой я гад, не зову тебя к себе, хотя за час до съемок ты сидишь со мной и пьешь чай. Ты заводишь в периметре разговоры о том, что я тебе должен какие-то деньги! – Я, как поезд, начал набирать обороты. – У тебя хватает тупости без спросу раздавать мои вещи! Ты обнимаешься с Калгановым, говоря всей стране: «О каком Третьякове может идти речь, когда рядом Руся!» Тебе мало?!

– Ты же знаешь – это все шутки.

– Ты так шутишь?!

– Ну ты же подшучивал надо мной эти три года. Вот и я решила.

– А твоя последняя выходка с Алессандро тоже шутка?

– Я же тебе говорила, что это все бред! Этот Алекс, оказался таким подонком! Я сразу сказала Германовскому, что не буду встречаться с ним! А он мне: «Оля, не надо с ним встречаться. Просто не отказывай ему в свидании, сходи разок, пусть парень питает надежду. Это тебе только на руку. В периметре у тебя появится какая-то новая история. Роман приревнует, быстрее вернется».

– И что это за история? Что ты у него ночевала, а потом долго не могла найти трусы?

– Да наврал он все! – Оля заметно нервничала. Ее голос становился писклявым и противным. – Он пригласил меня в клуб. Мы пошли. Потанцевали немного, я не давала ему никаких надежд и сразу сказала, что у нас с ним ничего не получится, потому что я жду тебя. Когда мы приехали в клуб, водитель отказался ждать, мы его попросили подъехать к дому Алекса в одиннадцать утра. Ты же знаешь, до поляны на такси ехать очень дорого. Утром мы пришли к нему, дождались водителя и поехали. Все!

– А сестры?

– Какие еще сестры?

– Шаньгины, которые были с вами в клубе, почему ты про них не рассказываешь?

– А что тут про них рассказывать? Они тоже были в клубе, я пригласила их, чтобы не оставаться с ним наедине.

– Хорошо. Ты говоришь, что не давала ему надежд, так почему в Интернете есть фотографии, как ты с ним целуешься?

– Где? Какие фотографии? – Олю как холодной водой окатили.

– В Интернете. Я все уже посмотрел.

– Ничего не было!