Текст книги "Иловайский дневник"

К нам подъехал местный таксист и развернулся возле магазина.

– Ребята, вам здесь нельзя. Здесь полно «сепаров». Садитесь в машину. Я отвезу вас через речку к вашим.

Несколько минут проводим в беседе на тему событий на Донбассе. Таксист делится своими мыслями:

– Да. Мы выходили на референдум и голосовали за ДНР. Мы хотели большей независимости от Киева. Донбасс кормит и греет всю Украину, а с нами не хотят считаться. Живем хуже всех. Все было нормально, но кто же мог подумать, что придут русские и начнется война? Мне жаль всех солдат. Если люди в беде, то неважно, за какую сторону они воюют. Помог бы любому. Только ненавижу нацистов и карателей.

Переезжаем небольшой мостик. Впереди дорога чуть поднимается под горку. Слева и справа холмы. На холме слева – позиция снайпера и пулеметчика. Справа – новенький свежевыкрашенный грузовик и бойцы вокруг него. Останавливаемся у дороги и выходим. Беру на память номер телефона таксиста. Благодарим. На прощание говорю ему:

– Только что ты помог пяти бойцам-добровольцам. Четверо из батальона «Днепр-1», который называют фашистским и карательным. Клянусь здоровьем своих детей, что никогда за все время пребывания в батальоне не стрелял в безоружных людей и не применял насилие в отношении мирных граждан. Ни разу не сделал ничего из того, о чем не мог бы рассказать своим детям, и за что меня мучила бы совесть.

Жмем друг другу руки и прощаемся.

Нацгвардейцы угощают нас всем, чем бог послал. А бог послал нацгвардейцам полный ящик различных импортных сигарет на любой вкус и цвет. От «Winston» и «Marlboro» до «Captain Black». В магазине я сигарет купил, но про запас угощаюсь парой пачек «Marlboro». Женщина из соседнего с постом дома приносит полную кастрюлю с чаем. Мы со Сталкером и Володей осушаем ее в один присест. Просим еще. Пока женщина уходит заваривать очередной казанок с чаем, угощаемся арбузом и еще уже не помню чем. Доедаем приобретенную колбасу и хлеб. Кобе и Союзу совсем плохо. Нужно срочно их увозить к врачам. Бойцы на блокпосту тормозят первую попавшуюся машину, в которой оказывается уже знакомый нам таксист. Сажаем в нее Кобу с Союзом и просим водителя отвезти в Волноваху. Сейчас уже и сам не могу вспомнить, почему мы с Вовой и Пашей не сели в эту же машину, а остались ждать колонну на посту.

Нацгвардейцы смотрят на нас, как на живых мертвецов. Некоторые из бойцов сидят в «кунге» и с интересом наблюдают на плазменном мониторе за героями боевика со стрельбой. Пытаюсь пошутить: «Ребята, проедете пару километров за мостик, и там будет то же самое, только 7D». Шутку не оценили. Впрочем, это и не шутка была вовсе. Прошу парней поставить на подзарядку мой телефон. Гвардейцы охотно помогают. Не помню, сколько мы провели времени на посту, но ближе к обеду приехала машина с едой для бойцов. Гвардейцы сообщили нам, что сейчас за мостом работает Красный Крест. Собирают выходящих из окружения бойцов и формируют колонну, которая будет проходить через этот пост. Мы сможем подсесть в одну из машин, и нас отвезут в Волноваху. Ребята говорят, что на мосту иногда бывают провокации. Совсем недавно туда подъехала машина с надписью «Дети» и обстреляла блокпост. Никто не пострадал, но все взбодрились. После этого усилили на соседнем холме пулеметчика снайпером. От «кунга» наблюдаю за противоположным берегом речки. Поселок находится в низине. Сразу за ним высокие терриконы, на которых можно очень удобно разместить минометную батарею, чтобы обстреливать этот пост. Холмы гвардейцев расположены значительно ниже терриконов. Рекомендую рыть окопы и щели от минометов. Зато дорога по селу и переправа отлично контролируются. Мышь не проскочит, если ночью никого не прозевать.

Вскоре появляются первые машины Красного Креста. Мы попрощались с гостеприимными гвардейцами и пожелали им удачи. Садимся в автобус «Богдан», где встречаем наших друзей Филина и Диму Саенко. Расстались с ними рано утром, а рады были, будто бы не виделись целую вечность. Парни поведали нам свою одиссею, как попали в плен и провели два часа под дулами автоматов, но благодаря находчивости представителей Красного Креста пронесло. Оружие, правда, пришлось оставить, но, слава богу, сами вышли. Колонну формировали бойцы «Донбасса». Старшим колонны был боец батальона «Донбас» Тенгиз. До сумерек ждали подтягивающиеся автомобили Красного Креста с белыми флагами. После полного сбора объявили: кто имеет при себе оружие, нужно его сдать. Путь колонны будет проходить через сомнительные участки и, во избежание каких-либо провокаций оружие пока побудет в багажнике донбассовского внедорожника. Вначале меня это несколько напрягло. Мы уже находились за нашим блокпостом. Какие могут быть «проблемные» участки? Автоматы нам с Пашей и Володей все-таки пришлось сдать, но пистолет Дениса, на всякий случай, оставил при себе.

Боец батальона «Донбасс» Тенгиз

Машины Красного Креста, которыми на самом деле был транспорт, организованный бойцами батальона «Донбасс», собирались в поселке до самого вечера. Не скажу, сколько именно было машин, но колонна получилась приличная. Выезжали из поселка уже после заката. Вначале колонна немного заблудилась и выехала на какой-то разбитый блокпост, где нас встретили агрессивные гражданские с оружием. Скорее всего, нарвались на каких-то «сепаров». Там было много разбитой техники у дороги. После недолгих объяснений колонна развернулась и изменила маршрут. На пути движения у идущей в голове колонны «газели» спустило колесо, и она остановилась на обочине. Наш автобус обошел «газель» и стал в голове колонны. На телефоне Дэна еще оставалось около десяти процентов зарядки, и благодаря его навигатору мы проложили путь до Волновахи и благополучно до нее добрались. Дениса уже не было с нами, но он все еще помогал нам добраться до дома. Было уже темно, когда мы при въезде в Волноваху обратили внимание на почти безлюдный блокпост на донецкой трассе. Там сиротливо стояла гаишная машина и пара бойцов, которые лишь приветливо помахали нам вслед, даже не пытаясь остановить и проверить колонну. Видимо, они были предупреждены заранее о нашем прибытии. Остановились возле Волновахского городского ОВД, где мы забрали свое оружие у Тенгиза.

Бойцы выгружались из транспорта и благодарили этого высокого бородатого парня кавказской внешности. Кто-то попытался узнать, по сколько сбрасываться за возвращение. Тенгиз возмущенно покрутил пальцем у виска:

– Совсем крыша поехала?! Какие деньги?!

Пока ехали в Волноваху, связались со штабом в Днепропетровске. Нам сообщили, что в Волновахе нас ожидают машины из штаба батальона. По прибытии к райотделу узнали, что машины действительно были, но уехали около часа назад. Снова звоним в штаб, и нам говорят, что разберутся с ситуацией и пришлют транспорт. В ожидании транспорта я успел созвониться с таинственным Немцем из Краматорска, который писал нам смс-ки с инструкциями и координировал работу поисковых групп. Я поблагодарил неизвестного мне офицера за помощь и приложенные усилия в поиске нашей группы, а он, в свою очередь, поздравил нас с благополучным выходом и интересовался подробностями расположения и вооружения боевиков. Мне нечего было ему сообщить, и я передал трубку Филину, которому после двухчасового плена было что сказать.

Мы дождались транспорт из Днепропетровска и, прихватив с собой Вову Мазура, покинули Волноваху. Вначале ехали в Днепропетровск на какой-то иномарке, а затем пересели в правосековский «Богдан» или «Эталон». Иномарке нужно было снова вернуться за кем-то, кто смог выбраться из «котла». На автобусе мы добрались до гаишного поста в Синельниково, где меня встречали мои друзья Слабый Владислав с братом и Ладыгин Влад. Пересев к ним в машину, мы поехали вслед «Эталону» к зданию областной администрации.

Родной город встречал нас без особой помпезности. Ночной Днепропетровск как бы намекал, что все спят и основные события города на сегодняшний день уже свершились. Добро пожаловать в город, где нет войны и где с самого утра во всех школах будет звучать традиционный первый звонок. Учителя и важные дяди в строгих костюмах будут говорить на линейках о патриотизме и необходимости любить свою Родину, после чего будут звенеть бокалы с шампанским на кухнях мирного города, отмечая день знаний. Возможно, даже будет праздничный салют. И это все покажут в новостях по телевизору.

Тогда еще не было модно ночью встречать бойцов с оркестрами, цветами и телевидением. Тем более, что бойцы-то вышли самостоятельно, целыми и с оружием. Никакого трагизма или пафоса. Было около двух часов ночи, когда мы с Союзом зашли в батальонную оружейную комнату и сдали свои автоматы.

– Во сколько завтра на службу? – спросил я у одного из инспекторов штаба.

Артем посмотрел на меня сочувствующим взглядом и сказал:

– Отдыхай. Тебе позвонят, когда выходить.

Пистолет Дэна, который я вытащил у него из разгрузки под Новокатериновкой, некоторое время хранил дома, как реликвию, но потом все же решил сдать. Хоть я никогда не хотел быть сотрудником правоохранительных органов, но сейчас я им стал. Чтобы не было внутреннего конфликта с самим собой, я решил не хранить дома то, чему не место у законопослушного гражданина. В конце концов, я представитель новой милиции или кто?

Долго потом не мог себе простить, что оставил возле здания областной администрации Вову Мазура. Он оказался в три часа ночи в чужом городе и не знал, куда ему идти. В конце концов он прошел пешком до больницы Мечникова, где обратился к врачам за медицинской помощью.

Друзья отвезли меня домой. По дороге к жене и детям я попросил моих друзей остановиться у дома моих родителей. Обняв плачущих мать и отца, я просто сказал: «Мама, я вернулся. Не плачь. Все в порядке». Жена, рыдая, долго не выпускала меня из своих объятий. Я стоял исхудавший, грязный и небритый. В чужих берцах, грязных камуфлированных штанах, футболке и разгрузке поверх бронежилета и тоже рыдал. Я наконец-то увидел свою жену и спящих детей. За что всю свою оставшуюся жизнь буду благодарить Господа. Потому что в те дни Он вывел меня целым и невредимым Рукою Своею из настоящего ада. Ему слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.

Послесловие

Некоторое время после возвращения домой со мной происходили различные метаморфозы, какие связывают с посттравматическим синдромом, которому бывают подвержены люди, возвращающиеся из зоны боевых действий. Период адаптации к мирной жизни занял около месяца. Первые две недели мирной жизни воспринимались мною как жизнь между миром и войной. Когда я утром 1 сентября повел свою дочь в школу на первый звонок, то старая школа напоминала мне школу в Иловайске, а люди в спортивных костюмах и машины с донецкими номерами вызывали мое пристальное внимание. Звук лопнувшего воздушного шарика моментально напрягал, и почти все время, находясь на праздничной школьной линейке, я думал о том, куда в случае обстрела эвакуировать детей.

Привычка чутко спать и быстро реагировать на регулярные артобстрелы заставляла меня и дома иногда подрываться среди ночи на постели. Мозг по инерции включался на решение задачи по эвакуации спящих рядом жены и детей. Ведь вот-вот начнется обстрел, а у нас лифт не работает, и я не успел проверить, как оборудован подвал в подъезде нашей девятиэтажки. Пробуждаясь среди ночи, я не мог понять где нахожусь. Старобешево? Иловайск? Почему рядом мои дети? Лишь спустя некоторое время я возвращался к реальности и успокаивался.

Закрывая глаза, первое время я видел один и тот же сон. Будто еду на броне «мотолыги» и наблюдаю движущиеся попутно и рядом танки по узким сельским улицам, полям и посадкам. Постоянный рокот двигателей и шелест гусениц бронетехники. Просыпаясь от этого шума, долго не мог уснуть и курил до утра на лестничной площадке, мысленно общаясь с Дэном. Мои веки в конце концов наливались тяжестью, и я шел спать, чтобы снова во сне слушать рокот двигателей и металлический скрежет гусениц.

От учебы в юридическом университете пришлось отказаться. Обычный галдеж молодежи в коридорах и аудиториях вызывал в голове невыносимую боль. Написал заявление об отчислении. Приходилось жить как бы в двух мирах. Мирная и беспечная жизнь вокруг перемешивалась с посещением раненых товарищей в больницах и поминальными мероприятиями по погибшим побратимам. Каждый новый день приносил и радостные, и горестные вести. Радостные означали, что кто-то еще вышел из окружения или вернулся после плена. Горе приносили вести о тех, кто уже никогда не вернется домой. Затем снова все перемешалось, и даже был период, когда радовались тому, что наконец-то найдено и опознано очередное тело одного из наших бойцов, которых можно было достойно предать земле. Весь сентябрь 2014 года был наполнен страшными и леденящими душу подробностями ранений, гибели, пребывания в плену и похоронами наших товарищей. Не менее трагическими оказались мытарства родственников пропавших без вести и погибших бойцов. Слушая этих людей, иногда хотелось задушить кое-кого из тех, кто обязан был всячески содействовать этим несчастным людям, за цинизм и проявляемое тогда к ним безразличие. Если кто-то считает, что я сгущаю краски, рекомендую пообщаться с женой погибшего под Новоазовском моего побратима Дмитрия Пермякова. За несколько дней я стал свидетелем стольких трагических событий, сколько не выпадало на мою долю за всю предшествующую жизнь.

Одновременно с известиями о погибших раскрывались ужасные подробности их гибели, и снова сердце разрывалось от скорби и жажды мести. Физрук, Машина, Спилберг, Брус, Хохол, Вася, Итальянец, Дэн…

Вначале стали известны невероятные и страшные по своей жестокости подробности гибели наших побратимов. Рассказывали о том, как по улицам Новоазовска таскали привязанными к машинам пленных Физрука и Машину. О Спилберге доходили свидетельства вернувшихся после плена бойцов, о том, как российская БМП давила и расстреливала пытавшихся скрыться в зарослях подсолнечника наших бойцов. Много времени спустя вернувшиеся из плена бойцы рассказывали, как российский офицер не позволил сдавшимся в плен бойцам помочь Коле подняться на броню БМП для эвакуации к медикам. Колю переехала гусеничная машина, но он был еще жив. Командир российской БМП добил Николая выстрелом в голову. Российские десантники хвастались перед пленными бойцами одного из добровольческих батальонов тем, что им удалось ликвидировать снайпера «Днепра-1».

Скрывшийся в кустах Бунчиков Виталий видел омских десантников, которые хвалились тем, что точно видели свое попадание из 30-мм автоматической пушки БМП в голову одного из бойцов, прорывавшихся на броне МТЛБ через Новокатериновку.

Многих бойцов смогли опознать и предать земле спустя долгие месяцы после кровавого «Иловайского коридора». Поисковые группы и анализы ДНК подтверждали идентификацию того или иного бойца, но родственники зачастую отказывались им верить, сохраняя призрачную надежду на возвращение своих отцов, мужей и сыновей.

Во время прорыва из окружения было не так страшно, как после возвращения домой. Особенно ужасали равнодушие и цинизм, с которыми приходилось иногда сталкиваться. Недовольные своим материальным положением люди, которых не коснулись ужасы боев и смертей, сетовали на рост цен, курс доллара и развивающуюся коррупцию. Озлобленный народ косился на вернувшихся из ада бойцов и просто убивал наповал вопросами:

– Ради чего вы вообще пошли воевать?

– Кому нужны ваши жертвы?

– Как можно было идти воевать против «братского народа»?

Некоторые «эксперты» советовали оставлять передовую и идти на Киев против «хунты». Уровень диванной ватности и сепаратизма на городских форумах, в социальных сетях и на городских рынках зашкаливал. Глядя на людей, непонимающих и не желающих принять факт агрессии против Украины, а также тех, кто поддерживает «русский мир», я был абсолютно уверен, что передо мной враг. И этот враг опаснее и коварнее того, который без опознавательных знаков перешел нашу границу. С тем врагом все понятно. Ему дали приказ, и он его выполняет в интересах политики своего государства. Ватный и латентный сепаратизм подлее тем, что в непосредственной зоне боевых действий «мирный» приверженец «русского мира» сдает противнику позиции и количество украинских военных. На нем кровь наших бойцов и патриотов Украины. Именно эти люди доносили боевикам и агрессорам о своих соседях, которые оказывали помощь выходящим из окружения бойцам и укрывали их от расправы. В мирном и беспечном городе, не знающем бомбежек и пожарищ, эти люди – просто болтуны и кажутся безобидными обывателями с «другой точкой зрения», но стоит войне переместиться в этот город, и они же станут предателями, доносчиками и пособниками тех, на чьих руках кровь наших побратимов и кто хочет уничтожить нашу страну. На остановках, в троллейбусах, в курилках и других местах латентные сепаратисты безнаказанно насаждали идеи «русского мира» и злорадствовали над нашими поражениями и «котлами», а мы в это время залечивали свои раны и хоронили боевых побратимов. Для нас ответы на эти вопросы о том, кто враг и с кем у нас война, были очевидны. Мы знали, за что́ сражаемся и против кого, но иногда я невольно задавался вопросами: «Разве этих людей, считающих себя народом Украины, мы шли защищать? Неужели эти люди будут определять будущее моей страны? Как я смогу жить рядом с теми, кто, потеряв какие-то сбережения и удобства, презирает воинов, отдавших часть себя, а некоторые и жизнь за то, чтобы война не пришла в их дома?» Вот тогда мне по-настоящему становилось страшно. Страшно за будущее своей страны. Утешала лишь мысль, что есть еще очень много тех, кому, так же как и нам, небезразлична судьба Украины, а значит, наши побратимы погибли не напрасно. В конце концов, у нас есть страна, которая по достоинству оценит наши усилия.

Многих мучают вопросы: кто виноват и кто ответит за эту чудовищную катастрофу, которую называют Иловайской трагедией? Лично я мало задаюсь этими вопросами. Что-то мне подсказывает, что настоящих виновников не назовут и не привлекут к ответственности. Надежды на справедливое возмездие виновным у меня нет, но есть моя вера. И моя твердая вера рисует в моем сознании картину будущего. Настанет день и час, когда все мы предстанем пред Страшным судом Создателя, которого не избежать никому. И откроется все тайное и скрытое от начала века. И каждый будет видеть дела, мысли и скрытые в глубине каждого из нас помышления. И я буду стоять на этом Суде перед Всевидящим оком. И рядом встанут все наши погибшие побратимы. И будут стоять их дети, жены и матери. И будут стоять генералы и командиры. Президенты, министры и премьеры. И мы все будем знать истину и смотреть в глаза друг другу. Встанут те, кто стрелял в нас и в кого стреляли мы. И я буду смотреть в их и ваши глаза. И все будут смотреть в глаза мне. Это будет страшный день и Страшный суд. Потому что откроется правда Божия. И ничто и никто не скроются ни от кого. И многим будет мучительно больно и страшно. Мне в том числе. В своей жизни я совершал много поступков, которыми не горжусь и за которые мне стыдно, но когда Господь будет судить за Иловайск, я буду смотреть в глаза всем вам, и мне нечего будет стыдиться. Страшно будет тем, кто сейчас думает, что не понесет ответственности за все горе, которое постигло сотни наших бойцов и членов их семей. Потому что те, кого не коснулось правосудие земное, будут отвечать перед правосудием Небесным. И каждому воздастся по делам и мыслям его.

Ни в коей мере не пытаюсь уничижить подвиг бойцов ВСУ, которые героически сражались и внесли существенный вклад в защиту Родины и были по достоинству оценены правительством, но хочется для сравнения показать оценку государством вклада в защиту Родины бойцов-добровольцев из состава добровольческих батальонов. Самоотверженные бойцы группы «Купол», эти ветераны морской пехоты, героически проявившие себя в боях в Иловайске, оказались незаслуженно забыты руководством батальона «Донбасс» и на сегодняшний день не могут доказать своего присутствия с нами в те дни, чтобы получить статус участников боевых действий, не говоря уже о заслуженных боевых наградах. Виктор Дегтярев (Сенсей), Крайнов Анатолий Анатольевич (Дед) и многие другие живые и героически погибшие в этом пекле бойцы «Купола» достаточно хорошо знакомы бойцам «Донбасса», но по необъяснимой причине абсолютно игнорируются командованием этого подразделения и не признаются участниками боевых действий. При первом заходе в Иловайск 10 августа 2014 года из бойцов «Купола» погиб морпех Рома Мотычак (позывной Коммунист). Когда его хоронили в Львовской области, в Самбурском районе люди сто километров стояли на коленях, провожая в последний путь героя. И в этот же день погибли бойцы батальона «Донбасс» Юрий Литвинцев (Монгол) и Самолет.

Тогда же был ранен майор Дегтярев Виктор Николаевич (Сенсей), Самолет погиб на его глазах, сдерживая правый фланг. Боец вступил в бой с превосходящим по численности противником. При этом первом штурме бойцы «Донбасса» и «Купола» ликвидировали около 30 террористов. В тот же день погиб Немо, Улыбка и семеро бойцов были ранены. Был ранен и через плен вернулся домой Леший. Пропали без вести прапорщик Гринько Юрий Викторович (Очаков) и сержант Жила Вячеслав Николаевич (Шило). Позже боевики выкладывали в интернет видео с телами и документами этих бойцов, но тел героев не вернули. Из «Купола» были ранены младший сержант Власенко Виталий Алексеевич (Влас), прапорщик Гонтарь Валентин Владимирович (Прапор), а также сержант Филатов Владимир Игоревич (Маэстро). Остальные бойцы «Купола» вышли из Иловайска целыми, но достойной награды и признания от своего государства, за которое сражались эти воины, из них получили лишь единицы.

И это лишь несколько примеров из сотен и тысяч случаев отношения государства к своим защитникам-добровольцам…

И будет Суд… И будут чиновники и командиры смотреть в глаза воинам. И воины будут смотреть в глаза чиновников и командиров. И будет ад… Помните об этом.

Митрохин Евгений, батальон «Днепр-1»

После выхода из «котла» получил ранение в правое плечо. За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, за участие в боевых действиях, верность присяге отмечен нагрудным знаком «Иловайск-2014». Государственных наград не имеет.

АНДРЕЙ САВЧУК

23.12.1978 – 31.08.2014

Иловайск

Савчук Андрей, позывной Итальянец, батальон «Днепр-1»

Погиб 31 августа 2014 г. от ранений, полученных 26 августа этого же года во дворе школы г. Иловайска (Донецкая область).

Место захоронения: г. Подгородное, Днепропетровская область.

Указом Президента Украины № 873/2014 от 14 ноября 2015 г. «за личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, верность военной присяге» награжден орденом «За мужество» III степени (посмертно).

Гостищев Александр, позывной Док, батальон «Днепр-1»

Командир первой роты батальона «Днепр-1», получил серьезную контузию. Участвуя в боевых действиях, проявил личное мужество и отвагу, героизм и верность присяге, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины. Государственных наград не имеет.

Калиниченко Игорь, позывной Гоша, батальон «Днепр-1»

Долгое время лечился после трех пулевых ранений: из них огнестрельные переломы таранной кости левой ноги и пястной кости правой ноги, касательное пулевое поясницы и осколочное по мягким тканям в области правой лопатки. За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, за участие в боевых действиях, отвагу и верность присяге отмечен медалью «Защитник Отчизны» и памятным нагрудным знаком «Иловайск-2014». Государственных наград не имеет.

Майор милиции Берёза Юрий Николаевич – командир батальона «Днепр-1»

Совместно с командиром батальона «Миротворец» Андреем Тетеруком, генералом Хомчаком и несколькими офицерами, среди которых был один тяжело ранен, а также двумя бойцами батальона «Днепр-1» смог вырваться из окружения. Был представлен к ордену Богдана Хмельницкого III степени за личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины. За участие в боевых действиях, отвагу и верность присяге был награжден приказом министра внутренних дел Украины табельным оружием – украинским пистолетом «Форт».

Сова Виталий, позывной Филин, батальон «Днепр-1»

Ожоги 11 % тела II–III степеней, занесенная инфекция, пластика и пересадка кожи и три осколка, один еще не вышел. За участие в боевых действиях, мужество и отвагу, верность присяге и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен серебряным крестом «За доблесть» от руководства полка, нагрудным знаком «Иловайск-2014» и медалью от Президента Украины «Защитник Отчизны».

НИКОЛАЙ КУРНОСЕНКО

23.06.1975–29.08.2014

Иловайск

Курносенко Николай, позывной Спилберг, батальон «Днепр-1»

Погиб 29 августа 2014 г. во время выхода из «Иловайского котла» так называемым «зеленым коридором». 20 сентября этого же года тело было найдено поисковой группой миссии «Эвакуация-200» («Черный тюльпан») в поле с подсолнечниками на юго-западной стороне хутора Горбатенко и доставлено в Запорожье. Опознанный по тестам ДНК. Похоронен 12 сентября 2015 года. Место захоронения: г. Днепропетровск, Краснопольское кладбище, участок № 79.

Указом Президента Украини № 838/2014 от 31 октября 2014 г. за личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, верность военной присяге награжден орденом «За мужество» III степени (посмертно).

Криворотько Николай, позывной Спартак, батальон «Днепр-1»

Совместно с группой бойцов вышел из окружения, вынеся с поля боя нескольких раненых.

За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен медалью «За воинскую службу Украине», нагрудными знаками «Иловайск-2014» и «АТО-2014». Государственных наград не имеет.

Полковник Печененко Вячеслав Петрович, батальон «Днепр-1»

Смог выйти с небольшой группой бойцов из окружения, вынеся с поля боя нескольких раненых. Спустя некоторое время стал командиром полка «Днепр-1». За участие в боевых действиях, проявленные мужество и отвагу, верность присяге был отмечен наградным пистолетом «Форт» от руководства МВД Украины, а также отмечен нагрудным знаком «Иловайск-2014». Государственных наград не имеет.

ДЕНИС ТОМИЛОВИЧ

11.03.1982–29.08.2014

Иловайск

Томилович Денис, позывной Дэн, батальон «Днепр-1»

Тело с места гибели забрал «Чёрный тюльпан» 24 сентября 2014 года. Был опознан родственниками в морге в Чаплино и 28 сентября доставлен в Днепропетровск. Отпевали в храме Святого Духа. Похоронен 1 октября 2014 года в поселке Таромское.

За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, награжден орденом «За мужество» III степени (посмертно).

Добровольский Андрей, позывной Кум, батальон «Днепр-1»

После плена был передан миссии Красного Креста. Ранения: осколки 5 мм над правой ключицей, 4 мм в правом бедре, 38 мм в позвоночнике (извлекли); 2-я группа инвалидности. За участие в боевых действиях, мужество и отвагу, верность присяге и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен руководством МВД Украины ведомственной медалью «За отличия в службе», полковым знаком «Серебряный крест» и нагрудным знаком «Иловайск-2014». Государственных наград не имеет.

АНТОН ХОРОЛЬСКИЙ

24.05.1974–26.08.2014

Иловайск

Хорольский Антон, позывной Хохол, батальон «Днепр-1»

За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, награжден орденом «За мужество» III степени (посмертно).

Безпалько Владислав, позывной Союз, батальон «Днепр-1»

Множественные осколочные ранения бедра и верхней части руки, плеча, спины. Контузия. За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен от руководства МВД Украины ведомственной медалью «За отличие в службе», медалью «Защитник Отчизны», нагрудным знаком «Иловайск-2014» и полковым знаком «Серебряный крест». Государственных наград не имеет.

Алещенко Сергей, позывной Прапор, батальон «Днепр-1»

Освобожден из плена. Ранения: осколок в плече. За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, а также за спасение раненых побратимов, отмечен нагрудным знаком «Иловайск-2014», награжден орденом «За мужество» III степени.

ДМИТРИЙ ПИЛИПЕНКО

02.02.1970–29.08.2014

Иловайск

Пилипенко Дмитрий, позывной Пилот, батальон «Днепр-1»

За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен нагрудным знаком «Иловайск-2014» и награжден орденом «За мужество» III степени (посмертно).

Бунчиков Виталий, 40-й БТРО

В одиночку долгое время пробирался через занятые боевиками населенные пункты и самостоятельно вышел из окружения.

Сквозное пулевое ранение головы.

За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, награжден Президентом Украины орденом «За мужество» III степени.

Мазур Владимир, батальон «Херсон», впоследствии ППС МОП «Днепр-1»

Некоторое время проходил лечение в больнице им. Мечникова в Днепропетровске.

Контузия. Множественные осколочные ранения рук и шеи. За спасение и вынос из окружения Олега Тимощенко, Владислава Безпалько, Артема Кобзева, Игоря Калиниченко, Олега Бирюка и Константина Совенко, а также за личное мужество и героизм, отвагу и верность присяге, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен ведомственной медалью «За службу». Государственных наград не имеет.

Совенко Константин, 40-й БТРО

Открытый перелом ноги.

За личное мужество и героизм, проявленные при защите государственного суверенитета и территориальной целостности Украины, отмечен церковной медалью от Украинской Православной церкви Киевского патриархата, от гражданской организации Желтых Вод медалью «За единство Украины», медалью «Участник АТО» и награжден Президентом Украины орденом «За мужество» III степени.