Текст книги "Иловайский дневник"

– Есть приказ держаться, и мы будем его выполнять. В конце концов, «Донбасс» держится, несмотря на потери. Разве мы можем их оставить?

Больше к этому вопросу не возвращались.

Дэн действительно производил впечатление заговоренного. Когда мы под его руководством перемещались под обстрелом, то чувствовали себя в полной безопасности и безоговорочно выполняли его команды. Иногда, во время движения, он резко останавливался и говорил: «Стоять!», и все замирали как вкопанные. В этот момент перед нами свистели пули. Затем Дэн снова командовал: «Быстро за мной!», и те, кто немного тормозил, замечали, как очень близко от них ложатся пули, и ускоряли бег. Мне всегда казалось немного смешной привычка Дениса носить, не снимая, на голове кепку. Даже под каской. Даже ночью. Всегда. Торчащий из-под каски козырек кепки часто вызывал у меня улыбку. На козырьке кепки всегда был пристегнут фонарик, который Денису подарил Зампотыл. Дэн мало кому об этом говорил, но мне признался, что не снимает кепку потому, что под кепкой у него находится его личный оберег – маленькая иконка Божьей Матери. Она была у него уже давно и, с его слов, постоянно выручала в самых безнадежных ситуациях. Не могу сказать, что он был сильно набожным, но, вне всякого сомнения, был человеком верующим. Во всяком случае, уважительно относился ко всему, что касалось вопросов религии и веры. С самого начала нашего знакомства Дэн привык к тому, что я никогда не принимал пищу без благодарственной молитвы, и он всегда ждал ее окончания, чтобы приступить к еде. Он вообще иногда в шутку называл меня взводным пастором. Каждый раз, когда «халк» куда-либо выезжал, я громко спрашивал у своих пассажиров: «Православные есть?» – на что в ответ всегда раздавалось дружное: – «Есть!» После чего я произносил, уже ставшее традиционным, напутствие «с Богом», и лишь тогда мы трогались в путь. Наверное, у каждого человека есть свои маленькие секреты, касающиеся суеверий, которые в определенные моменты жизни влияют на наши взгляды и поступки, оберегая (в чем мы абсолютно уверены) от случайной или вполне реальной беды. Чем чаще нам удается выбираться из сложных ситуаций по воле случая, тем крепче становится вера в оберегающую силу персональных амулетов и оберегов. Видимо, эта вера часто помогала Дэну избежать всевозможных бед и опасностей в его жизни. Его уверенность в своей неуязвимости внушала уверенность и тем, кто был рядом с ним, и потому мы все старались всегда как можно ближе, держаться возле своего командира. Подтверждением этого был тот факт, что до сих пор в нашем взводе не было ни одного раненого или убитого.

Иловайская школа 25 августа 2014 года

Для себя я сделал однозначный вывод: чтобы преодолеть страх, нужно идти ему навстречу. Тогда он отступает и в человеке появляется иммунитет от этой напасти. В следующий раз он уже не оказывает такого влияния, пока человек не столкнется с более сильным его проявлением.

Обстрелы продолжались в течение всего дня с небольшими перерывами. После окончания одного из них руководством было принято решение об эвакуации тяжелораненых и погибших. Обычно раненых вывозила машина «скорой помощи» в сопровождении одного или двух бойцов, но в тот момент руководство приняло решение усилить сопровождение «ниссаном» с АГС-17 и четырьмя бойцами. Тела погибших погрузили в одну машину, а раненых разместили в покрытой тентом «газели». Ребята помогли занести и аккуратно уложить в кузов «газели» Андрея Савчука, Гришу Правосека, Савченко Витю и других раненых. Все были в сознании и, несмотря на серьезные ранения, не производили впечатления безнадежных.

Гриша Правосек перед эвакуацией

По личному распоряжению комбата в сопровождение были отправлены командир второй роты Мангуст, Иван Крым, Помидор и Коля Спартак. Тогда мало кто знал о распоряжении Берёзы, и восприняли их отъезд как бегство. Позже, во время остановки колонны в Агрономическом, Помидор не знал, с кем первым начать драку, так как каждый называл его трусом, думая, что он решил уехать из школы, прихватив АГС и несколько «улиток» к нему. От недостаточной информированности и будучи чрезмерно эмоциональными, мы тогда, возможно, не совсем справедливо относились к Володе Тугаю. Впоследствии он героически проявил себя при выходе из окружения, за что был отмечен руководством батальона.

Греемся на солнышке… На переднем плане Александр Лебедь (Генерал), в бандане – Вячеслав Фокин

Обстановка в городе и вокруг него накалилась, и подобные меры безопасности при сопровождении машин с убитыми и ранеными посчитали целесообразными. Если раньше раненые доставлялись в больницу Старобешево, то сейчас об этом не могло быть и речи. Плотное кольцо надежно замкнулось вокруг всей группировки под Иловайском, и проезд был закрыт. Теперь вывоз был возможен лишь до Многополья. Через оборудованные на дорогах блокпосты «сепаров», которые охранялись в основном «ополченцами», пропускали лишь машины с убитыми. Некоторых наших раненых бойцов укрывали в таких машинах и провозили через окружение. Иногда боевики обстреливали из автоматов кузова машин, чтобы убедиться, что среди убитых нет живых бойцов. Некоторые ребята, которым довелось пройти этим маршрутом в машинах, заполненных убитыми побратимами, делились своими эмоциями и переживаниями. Это было ужасно унизительно, что ты не можешь ничем ответить обстреливавшему кузов боевику, поскольку не в состоянии пошевелиться от ран и не имеешь под рукой даже гранаты.

«Газель» с ранеными, машина с погибшими и пикап сопровождения успели вовремя отъехать от школы, поскольку сразу же после их отъезда возобновился обстрел.

Считаю уместным оставить здесь свидетельство Спартака, сопровождавшего машины с ранеными и погибшими ребятами. Так как он стал свидетелем событий, которые, как мне кажется, имели важное значение для доказательства присутствия российских войск под Иловайском. Машинам, выехавшим со школы, удалось преодолеть этот путь и выполнить задачу по сопровождению, не сделав ни единого выстрела, но когда они прибыли в Многополье, то поняли, что этот участок подвергается обстрелам и атакам не меньше, чем Иловайск. Возможно, это происходило из-за большой концентрации сил ВСУ и штаба с командованием, которое руководило всей Иловайской операцией. Когда «двухсотые» и «трехсотые» были выгружены, экипаж пикапа с бойцами «Днепра-1» направился в штаб, чтобы доложить о выполнении задания и подзарядить радиостанции. Парни собирались возвратиться в город, но возле штаба их встретил командир батальона Берёза Юрий Николаевич. Он каждого из них обнял и сказал, что рад видеть их живыми. Далее хочу оставить воспоминание Спартака без искажений:

– Именно от Берёзы мы услышали подтверждение того, что мы попали в окружение российской регулярной армии, доказательством чему были девять российских десантников, которые оказались в плену ВСУ (их к тому времени удалось переправить в Киев, чтобы допросить и показать СМИ). После нашего разговора комбат подвел нас к карте и сказал, что завтра наша группа нужна для проведения разведки и визуального обнаружения бронетехники и самоходной артиллерии врага, а также для возможного сбора доказательств о присутствии российской армии на этом участке. Нам была поставлена задача не ехать в Иловайск, а разместиться в занятом ранее нашими бойцами доме, который находился в частном секторе рядом с позициями ВСУ, и утром следующего дня выдвинуться в разведку на участок, обозначенный на карте комбатом как место вероятного перемещения российских регулярных войск. Был уже поздний вечер, но обстрелы из «Градов» и артиллерии не утихали. Мы разместились в отведенном для нас месте, и я сменил себе повязку и обработал рану, которую получил от осколков вражеского ВОГ-25[16]16
  ВОГ-25 – граната гранатомета.


[Закрыть] в первый день нашего штурма в Иловайске. Рана была легкая, но начала загнивать из-за нерегулярной обработки. У нас был еще час для чистки оружия и приведения снаряжения в порядок, перед тем как заступать в наряд. К тому времени сказывалась привычка к обстрелам и усталость, мы спали каждый в свое время, даже когда ночью начинался обстрел.

После отъезда машин с ранеными в Многополье обстрел школы продолжался. Как только он прекратился, начали поступать сообщения о том, что по всем позициям, которые занимали наши батальоны в черте города, началась атака. На всех этажах школы бойцы занимали позиции для отражения нападения.

К бою готовы…

Школьными партами заслонялись окна, чтобы закрыть обзор классов со стороны улицы. В некоторых местах бойцы разбивали стекла, чтобы удобнее было вести огонь по наступающим боевикам. В холле школы бойцы также группировались возле окон и колонн для отражения нападения, держа под прицелом подступы к зданию и центральный вход. Вокруг школы были установлены укрепленные позиции, которые удерживали бойцы роты охраны батальона «Донбасс». Всего было создано четыре таких поста. При атаке на школу они первыми приняли на себя удар боевиков.

Командиры подразделений, находившихся в школе, ставили задачи бойцам, которые, согласно полученным распоряжениям, занимали места внутри здания. На всех этажах в классах и коридорах бойцы организовывали огневые позиции. Те, кто занимал эти позиции, готовились отражать нападение, а остальные ожидали в коридорах, чтобы при необходимости заменить своих товарищей, которым нужно было перезарядиться или пополнить боезапас. Личный состав бойцов «Донбасса» в школе после отхода из садика пополнился бойцами «Днепра-1», «Херсона», «Свитязя» и «Ивано-Франковска». Когда боевикам удалось выбить два из четырех передовых поста перед школой, возникла угроза штурма школы со стороны улицы. Через частные дворы боевики все ближе и ближе подбирались к зданию школы.

Сгоревшая машина во дворе иловайской школы

Проходя школьными коридорами и классами, я поймал себя на мысли, что обстановка вокруг меня очень знакомая. Где-то я все это уже видел. Именно тогда отчетливо вспомнился мой детский сон. Мне очень редко снятся сны. Но когда они меня посещают, то это почти всегда запоминается. Еще во втором классе я видел себя в полной боевой экипировке в здании школы. В классе сидели дети, а я в черном берете и с большим пулеметом ходил по школе. Когда я был маленьким, то отчетливо ощущал, что я кого-то защищаю в школе во время войны. Сон снился мне в абсолютно мирное время, и тогда сложно было себе представить, что когда-нибудь начнется война. У ученика второго класса не было понимания, с кем эта война, но было ощущение, что на нас напали и я обороняю школу от неизвестного врага. Кстати, этот сон я вспоминал не только в иловайской школе. Первый раз мне он вспомнился в далеком 1993 году, когда я попал служить в 810-ю бригаду морской пехоты в Севастополе. Именно тогда у меня появился черный берет и я стал штатным наводчиком пулемета Калашникова модернизированного…

В центре фото Алексей Рубец (Акнод), справа от него Николай Курносенко (Спилберг) в коридоре школы

Находясь на третьем этаже школы, я запомнил забавный случай с Колей Курносенко. Он вообще был очень интеллигентным человеком без вредных привычек. Раньше его позывным был Кузнец за увлечение изготавливать холодное оружие из осколков реактивных снарядов, но позже прозвали Спилбергом за то, что он постоянно носил с собой портативную видеокамеру и фиксировал происходящее. Еще в Мариуполе Николай создал и выложил на ютуб клип «Нож из осколка “Града”», который всем очень понравился. В коридоре школы, как я уже говорил выше, находились бойцы, которые должны были при необходимости заменять тех, кто был в классах, или отражать нападение из окон коридора, выходивших на противоположную сторону школы.

Бойцы сновали туда-сюда, и один из них, пробегая мимо, обратился к Николаю:

– Сигареты не будет?

На что Коля ответил:

– Я не курю, потому что это очень вредно для здоровья.

Коля сказал это обычным тоном, без какого-либо намека на шутку, но боец засмеялся:

– Знаешь, сигарета сейчас самое малое из того, что может убить.

Чтобы как-то поднять себе боевой дух, один из бойцов, находившихся в коридоре третьего этажа, начал петь. Его стали поддерживать и другие бойцы. Я уже не могу точно вспомнить, что это были за песни, но, видимо, именно с тех пор я не могу равнодушно слушать гимн Украины. Когда он начинает звучать, я рефлекторно принимаю строевую стойку и прижимаю руку к сердцу.

Спустившись на первый этаж, мельком обратил внимание на детей. Может быть, мне показалось, но каждый раз, появляясь в школе, я видел одних и тех же мальчика и девочку лет пяти. Дети постоянно бегали по холлу школы и игрались на ступеньках, которые вели в спортзал школы. Рядом с ними почти всегда была их мама или дядька. Детвора никогда не плакала и, как мне показалось, воспринимала все окружающее, как какую-то игру. Вокруг них бегали взрослые дяди и тети в военной форме и с оружием. Часто что-то кричали и играли в «доктора» с другими дядями. Когда что-то начинало греметь и грохотать на улице, многие дяди спешили спуститься вниз по ступенькам. Подыгрывая дядям, мальчик с девочкой, с озорной прытью стараясь опередить друг друга, спускались в подвал и сидели там вместе со всеми, играясь с игрушками, пока мама или дядя не позволяли им снова подняться наверх.

Дети в иловайской школе

Именно в этот момент произошел случай, который произвел на меня неизгладимое впечатление. Несмотря на обеденное время, боевики изменили своим традициям и не прервали бой. Обстрел школы продолжался. В это время на первом этаже в столовой приглашали на обед. Это был самый необычный обед в моей жизни. Первый этаж. Огромные окна, выходящие на осаждаемую боевиками сторону школы, возле которых заняли позиции бойцы. Со стороны улицы идет настоящий бой. По залу между колоннами невозмутимо прохаживается старший по столовой и спокойным голосом, как воспитатель в детском саду, делает замечания бойцам, которые получали тарелки с пищей и при этом не вымыли руки… Не вымыли руки!!! Этот человек в белом халате вел себя так, как будто за окном нет боевиков. Как будто оглушительная стрельба его вообще не касается. Как будто в школьной столовой не бойцы, которые отбивают атаку на школу, а ученики младших классов. Мы с Денисом получили свои порции, присели под одной из колонн от греха подальше и с удивлением и восхищением наблюдали за этим человеком. В любой момент в окно могли прилететь пули или прозвучать выстрел из гранатомета, а этот человек заботился о том, чтобы микробы не попали в наши организмы через грязные руки. Кстати, надо отдать должное медикам. Это настоящие герои. Я слышал от бывалых вояк о том, что еще в Афганистане повстанцы старались в первую очередь ликвидировать именно медиков. Если подразделение оказывалось без опытного доктора, то бойцы могли погибнуть от какой-нибудь лихорадки или потерять боеспособность от дизентерии.

После принятия пищи мы снова поднялись на третий этаж и некоторое время находились там. Была дана команда «приготовиться» тем бойцам, у которых в наличии были подствольные гранатометы. По команде они подходили к окнам и залпом накрывали частный сектор перед школой, в котором были замечены боевики. Один из таких моментов позже был распространен во всех новостях, благодаря отчаянным репортерам и фотографам, которые были с нами в Иловайске. После отстрела ГП эти бойцы возвращались в коридор для перезарядки, а находящиеся на огневых позициях ребята открывали огонь из имеющегося стрелкового оружия. Затем снова выдвигались гранатометчики и продолжали работать бойцы из автоматов и пулеметов. Таким образом удалось остановить наступление на школу. Боевики отошли на безопасное для них расстояние и продолжили обстрел школы из подствольных гранатометов. Также по школе продолжали работать снайперы. Когда со стороны сепаратистов прекращалось стрекотание из стрелкового оружия, начинался обстрел школы из минометов. В это же время продолжалась атака на оставшиеся два передовых поста бойцов «Донбасса». Один из постов запросил поддержку и пополнение боекомплекта. Полковник Печененко поставил задачу нашему взводу выдвинуться ко второму посту и поднести парням патроны.

Не могу не остановиться на одном удивительном моменте. Тогда возле школы я впервые заметил одну поразительную особенность в поведении некоторых местных жителей. Впоследствии я не раз наблюдал подобную картину, но тогда это случилось впервые и я был просто потрясен. В самый разгар боя, когда между школой и подступающими через дворы частного сектора боевиками шла нешуточная перестрелка, можно было наблюдать, как не далее как в соседнем квартале от школы некоторые местные жители, как ни в чем не бывало, ковырялись в своих дворах и огородах. Кто-то ехал по улицам на велосипедах, навещая знакомых. Было такое ощущение, что люди находятся в каком-то другом измерении. Будто здесь расположен павильон с декорациями и идет съемка какого-то боевика, а местное население с интересом наблюдает за игрой актеров. Для них будто бы не существовало взрывов и разрушений, и эти люди абсолютно не ощущали реальной опасности. Две противоборствующие силы ведут бой не на жизнь, а на смерть, а обыватель едет себе на велосипеде и думает, что все происходящее его абсолютно не касается. Он не является участником конфликта и считает, что ему ничего не угрожает. Много позже я видел подобное поведение у жителей Чермалыка. Во время обстрелов люди выходили из домов и с любопытством наблюдали, как в соседний двор прилетает 82-мм минометная мина. Причем сразу же после прилета все дружно шли к соседу и осматривали воронки и следы разрушений, а местные мальчишки наперегонки бежали к местам разрывов, чтобы первым выкопать хвостовик от мины и пополнить им свою коллекцию. Не удивительно, что, возвращаясь домой, мы видим абсолютно равнодушное отношение большинства наших сограждан к этой войне. Если люди, которые живут между молотом и наковальней, не понимают, что идет война, то что тогда говорить о тех, кто живет в нескольких сотнях километров от зоны конфликта?

Второй пост находился в двух кварталах севернее школы. Вместе с Дэном к нему выдвинулись Акнод (Алексей Рубец), Кум (Добровольский Андрей), Якут (Бирюк Олег), я и еще несколько человек, но кто именно, я не помню. У каждого в руках были ящики с патронами или «вогами». Путь от школы до поста проходил по открытой улице. Подойдя к нему, мы вместе с бойцами «Донбасса» прикрывали огнем и отражали нападение на пост. Когда стрельба со стороны боевиков немного утихла, мы переместились во двор частного дома, который находился рядом с постом.

Бой на втором посту роты охраны батальона «Донбасс». Слева – Андрей Добровольский (Кум)

Позже туда подтянулся Борис из «Донбасса», Фитиль и ребята с поста. Они принялись заряжать принесенными нами патронами пулеметные ленты. Вместе с нами в том дворе оказался и фотограф «Левого берега» Макс Левин. Благодаря Максу, видео обороны этого поста распространились по всем СМИ. Во дворе была большая немецкая овчарка, настолько привыкшая к шуму боя, что абсолютно не реагировала на выстрелы и взрывы, как, впрочем, и на бойцов, свободно передвигавшихся по двору. Боевики неоднократно пытались выбить этот пост, но каждый раз получали достойный отпор.

Старший стрелок-пулеметчик батальона «Донбасс» Павел Петренко (Банни) отражает атаку боевиков

Никогда не забуду, как героически воевали бойцы «Донбасса». Не знаю их позывных, но запомнился момент, когда боевики почти вплотную подобрались к посту и кричали: «Аллах акбар! «Укроп» сдавайся!» На что один из бойцов «Донбасса» отвечал: «Пошел на х…!» – и швырнул в «сепаров» гранату, а после взрыва начал поливать из пулемета. Тогда я почувствовал, что нахожусь в отличной компании. С такими побратимами и помереть было не страшно. Для меня многие бойцы «Донбасса» стали примером смелости, выдержки и героизма. Рядом с такими людьми невольно сам заряжаешься их оптимизмом и смелостью и становишься таким, каким хотел бы сам себя видеть.

После каждой неудачной попытки штурма боевики отходили, и начинался минометный обстрел позиции. Периоды штурмов и обстрелов так часто повторялись, что мы уже заранее могли предвидеть дальнейшие их действия. Так… «сепары» прекратили стрелять? Значит, сейчас пойдут минометы и АГС. Мы заранее перемещались в дом или погреб во дворе, укрываясь от очередного минометного обстрела. Находясь в укрытии, считали разрывы и выходили наружу, лишь выждав минуту после последнего взрыва. В погребе обнаружили несколько банок с очень вкусным соком, которым с удовольствием утоляли жажду. После обстрела снова выходили на позиции и отбивали новую атаку.

Редкие минуты затишья… На переднем плане – автор книги, позади – Олег Бирюк (Якут)

Во время очередного обстрела мы зашли в дом и случайно обнаружили стартовый пистолет. Это наводило на мысль о том, что хозяин дома имеет отношение к корректировке огня боевиков. Обнаружив документы и увидев фотографию хозяина дома, один из бойцов вспомнил, что этот человек очень часто появлялся в школе и в данный момент находится в школьном убежище, куда обычно прятались от обстрелов жители соседних улиц и дворов. Надо отметить, что часто обстрелы можно было предугадать заранее. Как только замечалось массовое передвижение гражданских в укрытия или убежища – будь уверен: через несколько минут начнется обстрел. Местные боевики предупреждали своих родственников о предстоящей опасности, а те, в свою очередь, предупреждали своих соседей.

Зиненко Роман (Седой) и Денис Томилович (Дэн), он же Славутич-1, во время короткой передышки

Что касается подозреваемого корректировщика, то данные по нему были переданы по рации в штаб. Кроме стартового пистолета были обнаружены патроны к охотничьему ружью, но самого ружья найти не удалось. Подозреваемый, услышав, что его разыскивают, пытался скрыться из школы, но был задержан. Следует отметить еще один факт. Люди, которые находились в убежище в школе, особо не контролировались. Всем желающим, после формальной проверки паспортных данных, предоставлялась возможность укрываться в здании школы от бомбежек. Они могли свободно находиться как в убежищах, так и на первом этаже школы. Все офицеры и командиры носили рации при себе, отдавали приказы и принимали информацию в присутствии этих самых местных жителей. Любой местный житель, находящийся в школе и имеющий уши, мог свободно слышать все, о чем шла речь в радиоэфире. Именно поэтому подозреваемый корректировщик очень быстро узнал о своем розыске и попытался скрыться. Можно с уверенностью сказать, что многие местные жители являлись источником утечки информации из штаба, что очень сильно усложняло нам всем жизнь. О дальнейшей судьбе корректировщика не стану писать, потому что слухи ходили разные, но я не стану утверждать того, при чем не присутствовал лично или в чем не уверен. Корректировщиков и снайперов люто ненавидели обе стороны, потому что именно эти две категории людей являются основной причиной потерь живой силы. Участь разоблаченных и задержанных корректировщиков весьма незавидна.

За двором этого дома был огород, а за ним фактически заканчивался город и простиралось поле. За полем, в полукилометре от нас, была «зеленка». Фитиль говорил, что в той «зеленке» он расположил сигналки и «монки», но от них перестал идти сигнал. Следует пояснить для непосвященных, для чего это делалось. Сигнальные мины были установлены для подачи сигнала о том, что в «зеленку» зашли боевики. Вместе с сигналками устанавливались оборонительные мины направленного действия, которые срабатывали от электродетонатора. Сигнальные ракеты давали понять, что пора замыкать цепь и приводить в действие мины. Фитиль хотел пойти и проверить цепь по кабелю, но его отговорили, поскольку движение по открытой местности под обстрелом было слишком рискованным и нецелесообразным.

На помощь бойцам второго поста идет подкрепление

В помощь посту было отправлено подкрепление в виде БМП и группы сопровождения, состоящей из бойцов из разных батальонов. Это было сделано очень своевременно и помогло окончательно отбить атаку. Некоторое время снайпер пытался вести огонь, но БМП прицельно отработала его позицию, и снайпер затих. Атака была успешно отбита. Правда, при развороте БМП повредила одно из укрытий поста, сооруженное из шпал, и придавила этими самыми шпалами находящегося в укрытии бойца «Донбасса» Юрия Михальського. Беглый осмотр показал, что жизненно важным органам ничего не угрожает. Ребра были целы. Как позже сообщил сам Юра, пробило губу (из нее хлестала кровь). И как оказалось значительно позже, поломало два шейных позвонка. Ну и контузия заодно (так медики объяснили).

Когда все атаки боевиков были отбиты и в нашем присутствии отпала необходимость, нам поступил приказ вернуться к школе. Как выяснилось чуть позже, Виталий Черных все же смог восстановить сигнал к направленным минам. В «зеленку» за городом зашли сепарские разведчики, не зацепив скрытых сигнальных ракетниц, что очень удивительно для «шахтеров». К счастью, надежно скрытые мины они не заметили. Когда эта группа, состоящая из шести-семи боевиков, обнаружила себя, начав обстрел второго поста, Фитиль привел в действие мины направленного действия и ликвидировал четырех боевиков. После этого был ранен пулеметчик «Донбасса», и Виталий попросился занять его место. Выпустив два короба патронов короткими очередями, он поразил еще трех подтвержденных боевиков. После отражения атаки Фитиль смог установить еще три группы противотанковых мин в восьмистах метрах западнее от школы.

Сергей Алещенко, позывной Прапор, в бою

Пока Дэн получал новые указания, я еще раз спустился в подвал школы, в котором царила полная безнадежность.

– Мы все умрем. Нам крышка.

– Мы пушечное мясо. Теперь точно конец. Все командиры пи***асы…

– Раньше валить надо было.

Такая вот атмосфера ощущалась в подвале школы. В этот день стало очевидным, что для нас ситуация значительно ухудшилась. Боевики получили ожидаемую поддержку и теснили нас. Но падать духом нельзя. Нужно было поддержать своих товарищей.

– Да все нормально, пацаны. Наверху у нас не идиоты сидят. В Киеве и штабе понимают, в каком мы сейчас положении, и я уверен, что принимаются меры для оказания нам помощи. Выкрутимся. Лично я знаю, что умру в мирное время, так что из этой передряги мы обязательно выберемся.

Сам я не был уверен в том, что говорил, но очень хотел в это верить. И хотел укрепить этой верой тех, кто терял всякую надежду.

Влад Безпалько (Союз) и Роман Зиненко. Ждем команду на выход из Иловайска

С каждым днем ситуация только усложнялась и было очевидно, что жить нам остается все меньше и меньше. Особенно после штурма школы и второго поста было ощущение, что нам отпущено не более получаса. Я это понимал, так же как и все остальные, но, побывав рядом с людьми, которые действительно проявили показательное мужество и героизм, невольно заразился их смелостью, и возникло желание продать свою жизнь как можно дороже. Толку от того, что будешь сидеть в подвале и тебя, как собаку, закидают гранатами? На бесполезный скулеж и мольбы о пощаде никто не обратит внимание. Так лучше уж перед тем, как отдать Богу душу, забрать с собой еще кого-нибудь из врагов за компанию. Конец все равно одинаковый. Так хоть постараюсь воспользоваться возможностью умереть, как человек. Мыслей о победе тогда уже не было. Самым лучшим исходом казалось достойно умереть рядом с достойными бойцами. Именно в этот момент пришло понимание того, что очень многие вещи, которым ранее придавал слишком много внимания и времени, являются такой незначительной чепухой, что стало немного досадно от того, что они совсем недавно казались мне такими важными. Я почувствовал, что очень хочу услышать голос матери, с которой иногда ссорился и спорил из-за пустяков. Я нашел место, где более-менее был сигнал мобильной связи, и смог дозвониться к матери. Как обычно врал, что у меня все хорошо и что я плескаюсь в море под Мариуполем. Не хотелось ее ничем расстраивать. Потом поймал себя на мысли, что, возможно, нехорошо уйти из жизни, не примирившись с братом. Последние полгода мы с ним почти не общались, разругавшись из-за какой-то ерунды. Сейчас все эти споры казались вообще ничего незначащими. Звонить не стал, но отправил ему сообщение с просьбой простить, если что не так. Поговорить с женой тогда не успел. Я всегда старался общаться с родными именно в перерывах между обстрелами, чтобы они не слышали выстрелов и взрывов.

Олег Бирюк, позывной Якут

Начался очередной артобстрел. Дэн спустился в убежище и сообщил, что нам поставлена новая задача. Экипажу «халка» нужно выдвинуться к железнодорожному депо и помочь бойцам «Донбасса». Боец батальона «Донбасс» Владимир Бабенко, позывной Фагот, собирался произвести выстрел из ПТУРа с крыши одного из зданий депо по «сепарскому» танку, и ему нужна была помощь. Какая именно помощь требовалась, я так и не понял. В поднятии противотанковой управляемой ракеты ПТУРа на крышу мы участия не принимали. На крышу с Фаготом поднялся только Дэн… Но обо всем по порядку…

В группу, которая должна была выдвинуться в депо к Фаготу, кроме Дэна входили Гоша, Кум, Прапор, Союз, Сталкер, Якут, Филин и я. Я хотел, чтобы с нами пошел Акнод, но он где-то замешкался и опоздал. А ждать особо времени не было: мы выходили из школы во время минометного обстрела. Очень вовремя добежали до машины и очень вовремя отъехали от места стоянки. Потому что через несколько секунд мина прилетела практически в то место, где стоял «халк». Тогда я лишний раз убедился, что Бог есть и, судя по всему, Он очень нас любит. К депо доехали без приключений. «Халк» оставили возле пожарной машины под стеной одного из зданий и ждали, когда Дэн с Фаготом закончат свое дело. К сожалению, охота на танк не удалась. Расстояние до него было слишком большим, и управляемая ракета не достигла цели.

Пока мы ожидали своего командира, к нам подошел какой-то незнакомый человек и приказал выдвинуться к пятиэтажному зданию. Мы проигнорировали его приказ, поскольку не знали этого человека. С нами не было нашего командира Дэна, а он приказал оставаться на месте и ждать его возвращения. Экипаж «халка» привык подчиняться только своему командиру. И хоть тон и выправка человека, отдававшего нам приказ, говорили о том, что это боевой офицер, мы не могли уйти и оставить своего командира. Позже выяснилось, что этим офицером был Крайнов Анатолий Анатольевич, позывной Дед, из отдельной группы «Купол», состоящей из ветеранов морской пехоты, офицеры которой приняли на себя роль командиров среднего звена в батальоне «Донбасс». Фагот со своими ребятами сделали свое дело, и Дэн сообщил, что нам поставили новую задачу: сменить бойцов «Донбасса», которые зачистили два пятиэтажных здания возле депо. Мы должны были занять одно из двух зданий и удерживать его. Когда мы переходили железнодорожные пути в депо, командир гранатометного отделения гранатометного взвода специального назначения батальона «Донбасс» доброволец сержант Грицков Анатолий Васильевич, позывной Камаз, сопровождавший нас, советовал быть очень внимательными и подсказывал, где стоят растяжки, чтобы мы случайно не подорвались. Одна из растяжек была натянута примерно на уровне груди – абсолютно невидимая тонкая леска – от стрелки на путях и до ангара.