Текст книги "Швейцарец. Лучший мир"

И вообще – когда Алекс изучал послевоенную историю этой реальности, ему на ум пришёл анекдот про кота и горчицу. Ну, помните же. Встретились три человека и поспорили, кто сможет убедить кошку сожрать горчицу. Один схватил кошку, силой раскрыл ей пасть и запихнул туда горчицу. «Это насилие!» – не согласились остальные. Второй взял ломтик колбасы, положил на неё горчицу и, свернув его, предложил кошке. «Это обман!» – воскликнули остальные. А третий намазал кошке горчицей под хвостом, и та начала с урчанием её вылизывать… Так вот Англия и Америка после войны начали действовать именно так, как последний спорщик из анекдота. А вот СССР реагировал в лучшем случае как первый. Ну, когда хватало сил и возможностей. Вследствие этого от, казалось бы, мощного советского блока уже в конце пятидесятых начали откалываться страны. Причём если поначалу их руководство, так сказать, рассыпалось перед СССР мелким бесом, громогласно заверяя, что народы их стран нипочём не забудут, кто именно остановил Гитлера и принёс им свободу, а затем охранил и дал возможность расцвести, то к настоящему моменту даже хотя бы внешних приличий никто соблюдать и не думал. И слова «советская оккупация» вовсю гремели с трибун «демократических» митингов, поражавших своей массовостью и сотрясавших столицы практически всех государств, которые пусть и формально, но вроде как пока ещё входили в тот самый «советский блок». Вследствие чего Алекс вполне обоснованно предполагал, что СССР и здесь долго не протянет. Ибо имел уже не одну возможность изучить, как всё это начиналось в уже прошедших тактах.

Так что этот такт ясно показал, что технологическое и экономическое развитие – совершенно не панацея. Потому что по уровню технологического и экономического развития Советский Союз здесь до сих пор являлся одним из реальных лидеров планеты, имея развитую энергетику, собственное производство процессоров и базу на Луне. Но вот что и как именно стоит изменить, он просто не знал. Ну не его уровня вопрос, причём от слова «совсем». И посоветоваться не с кем. Потому что затевать подобные разговоры с остальными – бесполезно. Даже намёков в эту сторону делать не стоит. После волны репрессий тридцать четвёртого – тридцать пятого годов рты и головы у советских людей крепко на замке…

– Александр! Мы уже вернулись.

Алекс отвлёкся от созерцания планшета и развернулся к подходившему к нему Триандафилову. Чуть дальше маячил Ванников, который в данный момент доставал из багажника такси пакеты с покупками.

Сегодня у них был, так сказать, «плановый выезд».

Дело в том, что они трое получили те документы, которые, к сожалению, были из всё той же области: «под запрос не попадаться и вообще границу лучше не пересекать». Благодаря очередному местному варианту «шенгена» это, в принципе, не было такой уж большой проблемой, но всё равно Алекс считал нужным поберечься. Тем более что «ребята» ещё время от времени тупили. Конечно, не так, как в первые дни, когда они пялились вокруг, ошеломлённо разинув рты, и даже не краснея, а буквально пунцовея, отворачивались от доброй половины рекламных щитов, на которых были изображены полуголые красотки, но всё равно случалось. Так что он сразу установил, что все выезды за пределы, так сказать, ППД[53]53
  ППД – пункт постоянной дислокации.


[Закрыть] – только вместе и с его сопровождением. Впрочем, эти самые «пределы ППД» были достаточно широки, потому что включали в себя не только близлежащие лихтенштейнские деревеньки Штег и Мальбун, в котором, кстати, располагался единственный в Лихтенштейне горный курорт, но и столицу княжества – Вадуц. Вследствие чего развеяться при желании было где. А с другой стороны – сколько той столицы-то было? Вадуц представлял из себя мелкий городок с населением около шести тысяч человек. Да в России райцентры многолюднее… Так что и с крупными магазинами, и со всякими культурно-развлекательными центрами там было не очень. Просто потому, что в таком маленьком городке для них не было достаточного числа посетителей. Поэтому в Вадуц его подопечные ездили только поплавать в бассейне или посидеть вечерком в пивной. Больше там делать было нечего. Ещё из развлечений – Триандафилов серьёзно увлекся горными лыжами. Да и Ванников в последнее время также стал частенько составлять ему компанию. И на этом всё… Для любых других развлечений, как и для кое-каких дел, приходилось отъезжать куда подальше. И только с ним. Причём основной причиной подобного ограничения был отнюдь не вышеупомянутый запрет. Дело было ещё и в том, что никто из «попутчиков по путешествию во времени» пока не освоился с автомобилем настолько, чтобы успешно управляться с ним в более-менее плотном автомобильном потоке. Да и при случайной встрече с полицейскими тоже была вероятность нарваться. Алекс, как более опытный и прошедший не один такт, ещё имел шанс как-то отмазаться, а вот все остальные, скорее всего, где-нибудь да затупили бы. И вляпались… Так что на более-менее дальние расстояния они путешествовали все вместе. Ну, кроме Меркулова, который в настоящее время работал в полном отрыве от них. В самом СССР. Впрочем, там его «тупизм» не должен был так уж сильно бросаться в глаза. Потому что там он выступал в качестве иностранца, прибывшего в «первую в мире страну социализма», чтобы написать даже не научное исследование, а целую монографию по теме: «Работа органов НКВД во времена Большой чистки и Второй мировой войны». Столь основательная «легенда» обошлась Алексу в солидную копеечку, но зато Всеволод Николаевич заимел такую надёжную крышу, как Цюрихский университет. И собственный «исследовательский фонд» с весьма кругленькой суммой на счету. Ну и, естественно, пришлось раскошелиться на куда более надёжные документы, чем у всех остальных, включая и самого Алекса. Увы, иначе было нельзя. Потому что область, так сказать, профессиональных интересов Меркулова настоятельно требовала его непосредственного присутствия на территории страны и плотной работы с людьми и в архивах. Ну, или прямых личных контактов с теми, кто имел возможность в них работать. Так что пришлось напрячься и обеспечить ему подобные возможности… Увы, сделать это получилось только для него одного. Остальным пришлось довольствоваться тем, что было.

Впрочем, это их не очень-то и напрягало. Бытовые условия у них были, без всякого сомнения, весьма комфортными, так что ничего лучшего народ и представить себе не мог, а уж что касалось возможностей для работы… Вот все в неё и влезли. По уши. Даже подобные выезды в последнее время случались довольно редко. Потому что Ванников с Триандафиловым уже совсем освоились не только в самой «сети», но и во всём том мире, доступ к которому им через неё открывался. То есть если сначала они использовали «сеть» только как некий справочник, в котором можно отыскать ответ почти на любой вопрос (хотя, увы, не всегда полный или хотя бы правильный), то теперь оба развернулись по полной. Тот же Триандафилов в настоящий момент вёл сразу несколько исследовательских и организационно-педагогических проектов, сущность которых заключалась в разработке программ подготовки младшего и среднего командного состава инженерных и танковых частей, а также частей связи РККА и по ускоренной подготовке пилотов. Причём, вот ведь прикол, во многом последовав путём самого Алекса. Потому что все эти программы подготовки ему писали не кто иные, как офицеры-отставники из числа бывших преподавателей советских военных вузов. Кое-кто из которых, кстати, в своё время, будучи курсантом, и сам обучался пилотированию поршневых самолётов. Конечно, не И-16, но образцы типа Ла-11 или Ил-10 в, так сказать, анамнезе некоторых товарищей вполне встречались… А сам Владимир Кириакович читал и оценивал. Чаще всего отвергая. Но аргументированно. Мол, это слишком сложно – не потянут, потому как образования у курсантов не хватает, вот, смотрите, какой процент абитуриентов, поступающих в военные училища, имеет полное среднее образование. А для этого просто нет материальной базы. А вот это… может и пройти. Если доработать вот в этом и в этом направлении… С его аргументацией народ, конечно, спорил, но не слишком активно. Потому как цифры, которыми оперировал Владимир Кириакович, были вполне доступны в сети. И не составляло никакого труда их проверить. Да и вообще принцип «кто платит – тот и заказывает музыку» никто не отменял. А платил именно Триандафилов. Так что особенных проблем не было.

Кроме того, ещё одним направлением, которым занимался Владимир Кириакович, была оптимизация штатов. Причём не столько там стрелковых, танковых или авиационных частей (хотя этим он, естественно, тоже занимался), а в первую очередь… вы не поверите – всяких второстепенных, типа банно-прачечных батальонов! А ещё полевых госпиталей, запасных авиаполков, полевых хлебопекарен и всего такого прочего. Банно-прачечные батальоны! Они-то ему зачем?! Или полевые хлебопекарни? Но когда Алекс попытался это осторожно выяснить, тот только рассмеялся:

– Эх, господин До’Урден, армия наша, как я понял, во многом благодаря вам стала сильной. Теперь надобно сделать так, чтобы она могла постоянно оставаться боеспособной. Либо, если случится что плохое навроде того же Минско-Борисовского котла[54]54
  Одно из крупных сражений новой реальности, окончившееся поражением РККА и пленением довольно большого числа бойцов и командиров Красной армии.


[Закрыть], как можно быстрее эту боеспособность восстановить. А сего без снабжения, медицины и таких вещей, как бани и прачечные, не сдюжить. – Он сделал паузу, после чего закончил: – И вообще, я вам так скажу: боевые-то части мы и там, у себя, вполне себе развернём и сформируем. И по кадровому составу, и по приписным у нас достаточно подробные учёты имеются. А вот по всем этим хоть и вспомогательным, но очень важным частям у нас там полная пустыня. Даже общей цифры не то что подлежащего, но даже доступного для мобилизации в целях укомплектования данных подразделений контингента нет! Здесь же у вас с этим – полный рай! Даже по нашему времени ой как многое найти можно. И как бы даже не больше, чем у нас…

Причём все эти его проекты к настоящему моменту уже набрали довольно солидный темп. В них были задействованы десятки организаций и сотни людей. Итогом же всей этой работы должна была стать, как он это называл, «табель-схема», которая, при удаче, позволит уже к сентябрю сорок первого развернуть все эти подразделения по полному штату, с точным указанием, откуда взять весь старший и средний медперсонал. Вот прям какой хирург какой больницы на какую должность в какой полевой госпиталь будет направлен. Откуда к нему будет направлена старшая хирургическая сестра. И где и из кого будет сформирован тот или иной банно-прачечный батальон…

Впрочем, по технике Триандафилов тоже весьма сильно удивил. Он почему-то не бросился сразу на всякие там танки и самолёты, зато прямо-таки вцепился в такие вещи, как… прицепы-трейлеры. А также минные тралы, танковые мостоукладчики, прицепные минные заградители и всякие землеройные машины. А самым большим его интересом в авиации стала весьма, на взгляд Алекса, уродливая конструкция под названием «Мессершмидт-323», представлявший из себя переделанный грузовой планер с установленными на нём трофейными французскими двигателями. Вы понимаете? Не реактивный Ме-262, ни какой-нибудь там стратегический В-29, не лучший штурмовик всех времён и народов Ил-2 или его усовершенствованная версия Ил-10 – а транспортник из переделанного планера! То есть он, естественно, всем вышеупомянутым тоже вполне себе интересовался, но от Ме-323 у Владимира Кириаковича просто слюни текли! После всего этого Алекс понял, что, несмотря на все свои попытки и все приложенные усилия, он, похоже, до сих пор так ни хрена ничего и не понимает в военном деле…

– Много чего накупили?

– Да нет, – мотнул головой Трианадфилов. – Книги в основном. Ну и из вещей по мелочи. Что с собой забирать планируем.

Алекс удивлённо воззрился на Владимира Кириаковича. Книги в этом будущем… были. И это всё, что можно было о них сказать. Вся информация и литература уже давно ушли в «сеть». Так что бумажные книги сейчас исполняли функцию, скорее, этаких «швейцарских часов», призванных подчеркнуть престиж и богатство их владельца, печатаясь в основной своей массе исключительно по заказу. Причём практически всё – бумагу, формат, картинку на обложке и так далее – можно было выбрать лично, получив в итоге полностью эксклюзивное «собрание сочинений» или «библиотеку мировой литературы» с индивидуальным набором авторов.

– Альбомы, справочники и учебники, – пояснил Триандафилов. – То, что прихватим.

– А-а-а, – Алекс понимающе кивнул. Ну да. Электронику в прошлое было не пронести. Мгновенно сгорала.

– Ну как вы тут без нас? Не заскучали? – весело поинтересовался подошедший Ванников. – Что там от Севы? Когда приезжает?

– Написал, что ещё задерживается, – сообщил Алекс. – Но к Рождеству должен быть.

– Ну хоть так… – хмыкнул Борис Львович, падая на кресло. – Какао я уже себе заказал. Володь, ты что-то будешь?

– Да нет, – покачал головой Триандафилов. – Ещё от нашего перекуса в торговом центре не отошёл. И здоров же ты пожрать, Боря!

– Ничего вы, товарищ, в жизни не понимаете, – с деланым сожалением покачал головой Ванников. – Пища – необходимое условие для продолжения строительства социализма. Так что, нормально питаясь, я тем самым работаю на социалистическое будущее и мировую революцию. А хорошая пища вообще делает трудового человека счастливым. Что, опять же, означает, что я неустанно тружусь на благо трудового человека! – Да уж, Борис Львович был тем ещё приколистом.

– Знаем мы этого трудового человека, – рассмеялся Владимир Кириакович.

А Алекс сидел и, улыбаясь, смотрел на них. И думал о том, что, несмотря на то что они уже совсем освоились в этом будущем, его «собратья по прыжкам во времени» всё-таки очень сильно отличались от людей этого времени. Они были… чище, цéльнее, сильнее и, вот такой вот парадокс, увереннее в себе. Во многом олицетворяя то самое великое (ну, на его взгляд) изречение императора-философа Марка Аврелия: «Делай что дóлжно – и пусть случится чему суждено». Каждый делал то, что считал должным, не щадя себя. Но при этом не впадая в пафос и не корча из себя неизвестно что. Современный мир сильно обеднел от того, что такие люди почти исчезли. И потому он считал для себя необходимым делать всё, чтобы в следующем такте реальности этого не случилось.

Алекс вздохнул и покосился на экран. Для этого ему нужно было придумать, на какой крючок подцепить этого чёртового фон Зеботендорфа…

Глава 8

– Что это?

Ванников смущённо потупился.

– Борис Львович, – непроизвольно подбавив в голос нотки воспитателя, увещевающего провинившегося ребёнка, начал Алекс, – вы помните, о чём мы с вами договаривались?

– Ну-у-у-у… – Ванников замялся, – понимаете Александр, дело в том…

– ЧТО ЭТО?

Ванников бросил на него тоскливый взгляд. Вздохнул. И ответил:

– Двигатель.

– Какой двигатель? – изумлённо спросил Алекс.

– Реактивный. Р-95Ш.

– Но-о-о… как?! Откуда?

Ванников пожал плечами.

– Да просто купил в Африке. Как коллекционер. Через один из сайтов. С доставкой. А потом проплатил восстановление до аутентичного состояния на одном из ремзаводов. В Болгарии.

– Купил в Африке?!

– Ну да, в Кот д’Ивуар. У них там рядом с оградой аэродрома в Абиджане несколько штук полностью разукомплектованных Су-25 валяется. Вот с одного из них его и сняли.

– И вам вот так просто продали двигатель от боевого самолёта? – не поверил Алекс.

– Да он же устаревший, – снисходительно пояснил Ванников. – С производства давно снят. Даже с запчастями есть проблемы. Вон, болгары жаловались… А здесь люди чего только не коллекционируют!

– Блин! – Алекс зло мотнул головой. – Совсем вы меня запутали, Борис Львович. Ну на хрена вам этот двигатель? И вообще, мы с вами как договаривались – только распечатки. Натурные образцы по минимуму!

– Так это и есть по минимуму, – возмутился Ванников. – Он компактный – без форсажной камеры. И лёгкий – даже тонны не весит. Зато неприхотливый – может работать даже на танковой солярке![55]55
  Штурмовик Су-25 был предназначен для работы в тесном взаимодействии с сухопутными войсками. Так что его двигатель Р-95Ш, представлявший из себя упрощённую модификацию Р-13-300 без форсажной камеры и с нерегулируемым соплом, действительно мог работать на танковой солярке.


[Закрыть] – После чего наклонился к Алексу и проникновенно заговорил: – Александр, ну как вы не понимаете – нам он очень, очень нужен. Ведь что такое этот двигатель? Про авиацию я не говорю. Тут всё понятно. Но ведь это и флот. Вот вы, например, знаете, что подавляющее большинство современных крупных боевых кораблей оснащено газотурбинными двигательными установками. Во-от! А ещё это насосы для перекачки газа, газотурбинные и парогазовые блоки ТЭС… Да на этой технологии половина транспорта и энергетики держится!

Алекс выслушал всё это, удивлённо взирая на собеседника. Нет, он знал, что Борис Львович – натура увлекающаяся, да ещё и этот… ну-у-у… еврей, но не настолько же! Парень тяжело вздохнул и покачал головой.

– Борис Львович, поймите, мы совершенно не знаем, как работает портал. Какие у него точные линейные размеры. Каково безопасное время прохождения. То, что вы смогли пройти вместе со мной и не умереть – уже можно расценивать как чудо! И никто не может дать гарантию того, что проход в обратную сторону тоже будет успешным. Никто! Да и как мы с вами проходили, помните? Этакой кракозяброй – раздевшись, обнявшись, прильнув друг к другу всем телом и губами, как эти самые… и с трудом пятясь боком и спиной. И теперь вы предлагаете проделать всё это верхом на вот этом самом двигателе? Вы в своём уме?

– Ну почему на двигателе? – обиделся Ванников. – Не надо на двигателе. Мы его того – сверху привяжем!

– Сверху чего? – насторожился парень.

– Ну-у-у… – Ванников слегка стушевался. – Мы ж его всё равно в руках не уволочём. Вот и я подумал…

– Насчет чего подумали? – взвился Алекс. – ОТВЕЧАТЬ!

– Ну зачем вы так, Александр, – укоризненно покачал головой Борис Львович. – Я ж как лучше хочу. Всем. Я ж всё продумал. Сядем, заведёмся, прям внутри обнимемся, как тогда, – и поедем потихоньку. Зато столько всего взять получится! Я ж специально грузовую платформу велел сварить и поверху присобачить. И все рессоры поменять. Он теперь тонны полторы утащит. А то и две. На первой-то передаче – запросто…

– Да кто ОН, чёрт побери?! – взревел Алекс.

– Дык «ГАЗ-69», – удивлённо, как будто не понимая непонятливости Алекса, пояснил Ванников. – Очень надёжная машинка. И двигатель на него там у нас сделать получится легко. Это ж урезанный «ГАЗ-11». Ну, который бывший «Додж». Только с четырьмя цилиндрами, а не с шестью. Этот двигатель аккурат к нашему возвращению в серию запустят. Я читал… Чем плохо-то к войне уже собственный джип заиметь? Да и в качестве тягача для тех же сорокапяток, ЗУ-2 или батальонных и полковых миномётов он тоже вполне себе тянет. Очень полезная машина…

– Да блин! Вы бы ещё вертолёт с собой захватили!

– Думал я об этом, – грустно вздохнул Ванников. – Не получается. Даже самый маленький всё равно больно здоровый выходит. Но это ничего. Автомат перекоса я купил, а это – самое главное. Двигатель, то на него вполне можно из того же…

Этого Алекс уже не выдержал и, дико взревев, выскочил из библиотеки, в которой они разговаривали с Ванниковым. Сидевшие тут же Триандафилов с Меркуловым проводили его взглядом, после чего повернулись и осуждающе уставились на Бориса Львовича.

– Нет, Боря, я всегда знал, что ты куркуль, но чтоб такой… – осуждающе покачал головой Владимир Кириакович.

– Уж чья бы корова мычала, – сердито буркнул Ванников. – Для тебя ж в первую очередь стараюсь. Мне, что ли, лично этот двигатель нужен? На мои машины и дизеля хватит[56]56
  В 1927–1930 гг. Ванников работал сначала инженером, потом начальником цеха, а затем директором завода сельскохозяйственного машиностроения в Люберцах. С 1930-го перешёл на работу в Главное управление сельскохозяйственного машиностроения, где до 1933 года поднялся с должности начальника отдела автотракторного машиностроения до заместителя начальника управления.


[Закрыть]. Или те же бомбовые прицелы? – Он сердито прищурился. – А может, мне макет центрифуги для разделения изотопов здесь оставить? Ну, чтобы место не занимал.

– Всё-всё-всё, не кипятись, – вскинул руки Триандафилов. После чего вздохнул. – А может, стоит всё-таки что-то оставить? Можно же чертежи привезти…

– Володь, если уж ты в этом не разбираешься, то лучше молчи, – сердито пробурчал Ванников. – Сроки внедрения изделия в производство при наличии действующего образца сокращаются минимум в полтора, а то и в два раза, чем если в наличии имеется только чертёж. А кое-что без действующего образца вообще можем и не суметь повторить. Ну, в ближайшие лет семь-восемь, как минимум. А то и все десять-двенадцать… Иди вон лучше на лыжах покатайся напоследок.

– Да уж, весело вы тут, я вижу, жили, – хмыкнул Меркулов, только вчера вернувшийся из своей «командировки».

– Мы-то? Мы-то нормально, – усмехнулся Владимир Кириакович. – А ты-то как, Сева? Ничего ж не рассказываешь. Как там Советский Союз живёт и здравствует? А то тут про него такое пишут – хоть ложись и помирай.

Меркулов помрачнел, бросил на остальных косой взгляд, а затем вздохнул и ответил:

– Хреново живёт, если честно. Подлости много. Я половину информации просто за деньги купил. Причём у команди… ну, то есть офицеров своего ведомства. Ну как так можно-то? Вы ж, суки, присягу давали! – И он зло сплюнул.

– Ты пол-то не грязни, – осуждающе покачал головой Ванников. – А лучше расскажи, чего удумал, что надо сделать, чтобы после нашего возвращения всё опять по той же дорожке не пошло.

– Не знаю, – мрачно отозвался Всеволод Николаевич. – То есть кое-что я для этого сделал. Вот тут, – он мотнул головой на сложенную в углу пирамиду из папок, – все предатели, перерожденцы и другие уроды. Вся их биография. Где родились, где учились, где завербованы, когда гадить начали и сколько вреда нанести успели. В том числе и «воры в законе», и прочая уголовная сволочь. Только это всё не панацея. Этих уберём – другие появятся. И сучья война будет. Точно!

– Сучья война? – удивился Триандафилов. – А это что такое?

– Резня среди уголовников, – нехотя пояснил Меркулов. – Во время Великой Отечественной часть воров пошла на фронт. Решили, что воровские законы соблюдать в таких условиях – всё одно что предателями быть. А самые блатные, как обычно, начали в мутной воде ещё больше под себя грести. Грабить, убивать, всякие ценности на продукты у голодных людей выменивать. И к концу войны столько силы набрали, что воевавшим ворам предъяву кинули. Мол, ссучились, сволочи, – на государство пахали. Так что вы теперь не воры, а суки.

Ванников с Триандафиловым удивлённо переглянулись.

– И чего?

– Резня началась. Десять лет – с сорок шестого и до пятьдесят шестого резались. Воры фронтовики-то были тоже не пальцем деланные. Через такое прошли, что им эта воровская сволочь не очень-то и страшна была. Но на стране это не слишком хорошо отразилось. Да и потом, после её окончания, также проблемы образовались. Органы после этого как в спячку впали. Большинство воров-то друг друга вырезало. Вот и успокоились. Так что всякая сволота потихоньку снова расплодилась. А сейчас вообще королями ходят…

– Поня-ятно… – протянул Борис Львович. – А что ты в том контейнере приволок?

– А ты по какой причине интересуешься? – недобро покосился на него Меркулов. Но Ванников только махнул рукой.

– Да будет тебе, Сева. Мы все сегодня такие секретные, что грифов ставить некуда. От ещё одной тайны ни тепло ни холодно будет. И потом – я ж всё равно скоро узнаю. Мне ж всё это упаковывать и размещать надо.

Всеволод Николаевич ещё несколько мгновений посверлил Бориса Львовича недоверчивым взглядом, после чего слегка расслабился и нехотя произнёс:

– Шифровальные машины.

– Это «Энигма», что ли? – оживился Триандафилов. Меркулов нехотя кивнул.

– Да, «Энигма». И «Лоренц». И ещё – «М-209» и «В-21», а также «Тип 97» и парочка английских. Ну и счётно-решающая ячейка «Бомбы».

– А это ещё что за звери? – удивился Ванников.

– Про «Энигму», как я понял, все в курсе, – усмехнулся Всеволод Николаевич. – Ну ещё бы – самая раскрученная… А «Лоренц» использовался для шифрования информации уже стратегического уровня. «М-209» и «Тип-97» – американский и японский аналоги «Энигмы». Ну а «В-21», соответственно, «Лоренца». «Бомба» же использовалась поляками, а потом англичанами для дешифровки сообщений «Энигмы».

– Во! – Ванников торжествующе поднял палец. – А я что говорил – нужны действующие образцы! А то начали тут мне – чертежи, чертежи… Вот как мне это Александру объяснить? Ведь дуться же будет.

Сам же упомянутый в настоящий момент угрюмо наворачивал круги по лесу…

В дом неподалёку от деревни Унтершехен они перебрались только неделю назад. Это потребовало просто невероятных усилий, но парень изначально подозревал, что эти трое загрузятся всякими «ништяками» из прошлого, что те хомяки. Так что вариант с тайным проникновением в дом во время столь кратковременного отсутствия детишек, которым он воспользовался в предыдущий такт, когда переходил с сыном, подходил не слишком. Вот Алекс и озаботился тем, чтобы получить куда более свободный доступ к дому, да ещё и на более длительный срок. Это обошлось почти в сто миллионов швейцарских франков, но на деньги было наплевать, потому что к следующему такту они должны были полностью восстановиться. Как обычно, после их возвращения в прошлое история пойдёт уже по-новому, и во вновь появившейся реальности такой траты уже не будет… Так что ещё месяц назад дети из приюта «До’Урден» уехали в годовое путешествие вокруг всего земного шарика, в котором их сопровождали специально нанятые учителя. Жить во время путешествия все они должны были в самых лучших отелях. А кроме того, во всех значимых странах для них были зарезервированы обширные экскурсии. Вследствие чего за этот год дети должны были увидеть египетские пирамиды и храмы Гизы, Врата Иштар, Тадж-Махал, Анкгор-Ват, Запретный город в Пекине, Киото, Йеллоустоунский и Йосемитский национальные парки, Мачу-Пикчу, Ниагару, Тауэр, Эйфелеву башню, Венецию, Рим, Ватикан, Будапешт, Вену, Кёльн, Гейдельберг и Баден-Баден, Кремль и Зимний дворец, а также многое-многое другое. У Алекса самого слюнки текли, когда он читал «легенду маршрута». Так что он дал себе слово, что непременно повторит этот маршрут с Эрикой и своими детьми. Ну, когда они все вместе окажутся с ним в будущем… А дом с порталом оказался в полном распоряжении «возвращенцев» ажно на три с лишним месяца. После чего, согласно договору, они должны были отсюда выселиться и в доме начаться ремонт, устраняющий все последствия их пребывания…

К остальным Алекс вернулся часа через полтора. Все трое «гостей из прошлого» уже переместились из библиотеки в гостиную.

– Александр, кофе будете? – доброжелательно поинтересовался Ванников.

– Буду, – буркнул тот, с недовольным видом усаживаясь в свободное кресло. – Вот не понимаю я, где вы всё это берёте-то? Ну где можно сегодня купить прицел Нордена[57]57
  Прицел Нордена – основной бомбовый прицел американской авиации во время и ещё довольно долго после Второй мировой войны. За период с 1932 по 1957 год было произведено около 90 000 прицелов.


[Закрыть], а? Он же старый, как говно мамонта!

– Александр, вы же нам сами почти сразу по приезде сказали, что сеть – это большая помойка, – усмехнулся Триандафилов. – Так сказать, виртуальная реинкарнация классического блошиного рынка. А на блошином рынке можно купить всё. Вас же не удивляет, когда люди выставляют на продажу аутентичные мушкеты времён Людовика XIV, с которыми ещё д’Артаньян с мушкетёрами бегали? Ну вот…

– Но как мы всё это уволочём-то? – тоскливо произнёс Алекс, оглядывая библиотеку, заваленную распечатками. – Да ещё и двигатель этот…

– Не волнуйтесь, – вскинул ладони Борис Львович, – всё продумано. Я уже всё прикинул – машину загрузим снаружи дома. Придётся, конечно, поработать стропальщиками, но это будет не сложно. Электролебёдка у нас есть, так что поставим примитивный козловый кран и часа за три-четыре всё сделаем. Потом надо будет, естественно, немножко повозиться – разобрать внешнюю стену, сделать въездной и съездной пандусы, но это мелочи…

– Ладно, это детали, – усмехнувшись, прервал его Меркулов. – Вы лучше расскажите, чем сами-то занимались? Явно же тоже какой-то проект делали. Вон какой-то химии целые коробки натаскали. Проигрыватель под старину сделали. Не поделитесь?

Алекс некоторое время помолчал, продолжая всем своим видом демонстрировать недовольство, после чего нехотя начал:

– Ну-у-у… особого секрета тут нет. Й-а-а… решил поработать в направлении, так сказать, «легенды прикрытия».

– В смысле? – недоумённо спросил Меркулов. – Прикрытия чего?

Алекс вздохнул.

– О меморандуме Николсона все читали?

Ванников усмехнулся.

– Это где «красные не могут знать то, что они знают»?

– Ну да, – кивнул парень. – А о «Письме двадцати четырёх»?

– Это которое «Письмо физиков»? – вступил в обсуждение Триандафилов. – Но их же обсмеяли!

– Да, по большей части, – согласно кивнул Алекс. – Но могу вам сказать, что во время моего прошлого «скачка в будущее» ничего подобного не было. Хотя учебники я приволок ещё такт тому назад. – Он сделал паузу, обвёл всех присутствующих взглядом, после чего тихо произнёс: – А теперь представьте, что начнётся, когда вернётесь вы.

Трое «гостей из прошлого» мгновенно посерьёзнели и напряжённо переглянулись.

– То есть вы считаете… – осторожно начал Меркулов.

– Ну да, – кивнул Алекс. – Информацию о столь серьёзных прорывах никак полностью не засекретить. Так что в самом лучшем случае ситуацию удастся свести к текущей. Но для этого придётся предпринять очень большие усилия. Неординарные, так сказать. Вот над этим я и работал.

– А поконкретнее?

– Вы слышали такое слово «Аненербе»?

Трое «гостей из прошлого» обменялись быстрыми взглядами, после чего Меркулов коротко бросил:

– Допустим.

– А знаете, что оно означает?

– В смысле что оно из себя представляет? – уточнил Триандафилов.

– Нет, именно что означает. Дословно.

– Ahnen erbe – предки наследие… то есть наследие предков, – задумчиво перевёл Владимир Кириакович. – И что?

– А то, что в-в-в… скажем так, ненадолго оставленном нами прошлом всё ещё продолжается тот могучий всплеск интереса ко всякой мистике, архаике и тайным знаниям магов и жрецов прошлого, начавшийся ещё до Первой мировой, – усмехнулся Алекс. – Сами понимаете, что избежать настырного интереса к СССР мы никак не сможем. Несмотря ни на какую секретность. К тому же излишняя секретность – палка о двух концах. В чём-то помогает, а в чём-то жутко мешает. Ибо люди способны сами себе такого напридумывать, что любое реальное чудо мелочью покажется. Так что лучшим выходом из ситуации мне представляется не столько обеспечение максимальной секретности, сколько попытка заставить наших врагов искать не то и не там. – И парень с удовлетворённым видом откинулся на спинку.

– И как этого добиться?

– А вот как, – довольно прищурился Алекс и, нагнувшись, цапнул пульт от настенного монитора-телевизора. Быстро нажав несколько кнопок, он вывел на экран фотографию.

– И что это?

– Аракульские шиханы, – пояснил Алекс. – Ну чем не остатки древней крепостной стены города каких-нибудь титанов? Или вот, – он снова щёлкнул пультом, – это – мегалиты горной Шории. Это – Ергаки, на юге Красноярского края. А это – сейды горы Воттоваара.