Текст книги "Император и трубочист. Том 1. Крепостной"

Двери с треком распахнулись, едва не приложив его створкой, после чего в спальню ввалились два лакея в меховых безрукавках. Ну дык «государыня» в городе – вот и топили сейчас куда меньше, поэтому народ утеплялся чем мог. Данилка и сам спал одетым. Дворецкий, сволочь, – экономил. Явно разницу себе в карман кладёт…

– Здеся он! – обрадованно заорал первый. – Прячется где-то! Гля-кось кровать помята…

– Как бы он того – в окно не выпрыгнул. Гля-кось – открыто, – возразил ему второй.

Дожидаться, что будет дальше, Даниил не стал, выскочив из-за двери и-и-и… едва не воткнувшись головой в пузо «мусьё Кристофа». Тот занял своей немалой фигурой большую часть дверного проёма.

– Sale enfoire! – зашипел тот, будто натуральная змея, хватая Данилку за волосы. Но это оказалось его ошибкой.

– Шлесь! Шлесь! Шлесь… – Мальчишка остервенело заработал тяжёлой и острой кованой свайкой.

– Оу-у-у! – взвыл «мусьё Кристоф», выпуская его волосы, но Данилка на этом не остановился:

– Шлесь-шлесь… шлесь!

Два последних удара пришлись в мошонку, а ещё один в колено. Француз отчаянно завизжал, а Данилка, увернувшись от пальцев первого из подбежавших лакеев, рванул вперёд по коридору. Конечно, его могла ждать засада из какого-нибудь очередного лакея, но он понадеялся, что дворецкий не стал для поимки сопляка разрабатывать целую специальную операцию с дальним перекрытием путей отхода и всем таким прочим… и оказался прав. Двое лакеев в меховых безрукавках были единственными, кого дворецкий привлёк к своей операции. Так что больше ему никто не встретился.

До конца Святок Данилка ныкался по своим старым укрытиям. А по возвращении семейства «государыни» прямо у крыльца рванул к генералу Ламздорфу и, размазывая по лицу сопли и слёзы, с надрывом поведал «дяденьке» о том, что «мусё Кристоф» ночью затащил его в спальню к Николаю, бросил на кровать и попытался содрать с него кальсоны, отчего ему пришлось отчаянно защищаться. Похоже, что дворецкий об инциденте ничего не доложил – то ли собирался сделать это по приезде, то ли просто стыдно стало, что три взрослых мужика не справились с каким-то сопляком, так что первой до ушей генерала дошла версия Данилки. После чего дворецкий был вызван по светлые очки воспитателя великих князей. А когда тот с трудом пришкандыбал, нахмурившийся генерал, отметивший хромоту и общую скособоченность, наличие которых полностью объяснялось рассказом «бедного ребёнка», повелел предъявить к осмотру «срамное место». Поскольку Данилка сообщил, что, отбиваясь, пару раз врезал по «главному источнику опасности». Дворецкий от подобного требования пришёл в изумление и тут же вспомнил о своих дворянских корнях и иноземном происхождении, на основании которых напрочь отверг подобные притязания. Чем очень сильно разгневал Матвея Ивановича… который немедленно запросил аудиенции у «государыни».

Как там развивались дела дальше и чем дворецкий пытался оправдаться – до Данилки дошли лишь очень смутные слухи. Вроде как там было какое-то ещё дознание и, баяли, срамное место у француза кто-то всё-таки посмотрел. О чём было доложено «государыне». Как и о том, что утром того дня, о котором Данилка рассказал генералу как о дне происшествия, девки замывали пол в спальне Николая и стирали измазанные кровью штаны и кальсоны «мусьё Кристофа». А что там было точно и генералу ли удалось убедить «государыню» в том, что человеку с подобными наклонностями, да ещё и облечённому кое-какой властью, далее позволять пребывать поблизости от парочки юных великих князей не стоит, либо она сама так решила – Даниилу никто не рассказал. Но он от этого не сильно и страдал. Главное, что спустя всего два дня «мусьё Кристоф» из дворца исчез. Куда он делся – неизвестно. Среди дворни слухов об этом ходило много – и обратно во Францию уехал, и в Москву перебрался, а то и вообще к тому самому пресловутому «Калякину». Мол, рыбак рыбака… Более всего кумушки переживали о том, как умело охальник скрывал свои извращённые наклонности. Хотя всё ведь на виду было – парочка лакеев при нём почти всегда ошивалась. И даже ночью. Да и на баб и девок он особенного внимания не обращал. Только одну Маланью, что о прошлом годе от лихоманки за три дня сгорела, иногда в бане пользовал… так она, страдалица, сказывала, что он её не обычным естеством имел, а, прости Господи, всё в задницу своим отростком тыкал. Ну прям как содомиты друг дружку! Раньше думали – потому как француз, а ныне вот оно как выяснилось… На том это приключение для Данилки и закончилось.

5

– Хлесь! Хлесь! Хлесь! – Розга мерно опускалась на его спину. Данилка лежал на колоде, привычно прикусив зубами щепу. И не то чтобы это ему было так уж нужно – просто уже привычка выработалась. Потому что его до сих пор пороли весьма регулярно. Конечно, не каждую субботу, но пару раз в месяц – прилетало. Так что привычка выработалась. А так-то ему щепка уже и не нужна была. Привык. К тому же пороли его последнее время всё больше не «за вину», а «для порядку». А это, как выяснилось, – две большие разницы…

Вообще, в этом времени к физическим наказаниям относились очень спокойно. Как к чему-то вполне обыденному. Ну, типа, как сын Анисима в его прошлой жизни к штрафу за превышение скорости с камеры. Мол, бывает – дело житейское, косанул немного, вот и попал… И он тоже постепенно таким отношением проникся. Делов-то на полчаса. Ну, вместе с дорогой до конюшни и одеванием/раздеванием. А на самой конюшне так вообще на полминуты. А боль… человек ко всему привыкает. «Моржи», эвон, в ледяную воду ныряют и плескаются в ней в удовольствие. А тут всего-то полминуты потерпеть – чепуха!

– Всё, получил урок – можешь вставать, – добродушно прогудел конюх. С ним у бывшего трубочиста отношения давно уже были нормальные. Даже дружеские. Потому что Данилка время от времени улучал момент и выставлял мужику водочки. Нет, в его хозяйстве она не водилась – Николаю только-только исполнилось девять лет, так что в его «буфете» имелись только сладости. Ну и кофий. Но у Данилки доступ к ней имелся. Потому что он уже вполне обжился в среде личной прислуги семьи и вследствие этого получил кое-какие преференции. Нет, ему самому, естественно, никто бы не налил, но «для дела», и не часто – взять получалось. Тем более что в настоящее время водка вся ещё полукустарного производства. Её делают все кому не лень, но главными производителями являются, вы не поверите – монастыри! Ну всё как при Борьке-алкоголике… Сделал он это как из прагматических соображений – конюх был тем, кто непосредственно осуществлял все физические наказания во дворце, так и исходя из собственного жизненного принципа – зла никому не спускать, но добро по возможности множить. Так что со всеми, кто когда-то от него пострадал, он постарался сначала восстановить, а затем и улучшить отношения. Ну, ежели они сами были не против подобного развития ситуации. Если же были – бог им судья… пока они не пытались снова как-то навредить Данилке. В этом случае для них всё становилось гораздо хуже… Так, один из тех двух лакеев, которые когда-то по приказу дворецкого пытались поймать его в апартаментах Николая, вследствие чего после того, как их начальник и покровитель исчез из дворца, они резко скатились по иерархической лестнице, затаил зло. И попытался исподтишка отомстить бывшему трубочисту… После чего ему прилетела такая ответка, что пришлось бежать из дворца. Правда, убежал он недалеко и бегал весьма недолго, и окончилось это для него отдачей в рекруты. И это хорошо ещё никого по пути не прибил, дурень, – а то б вообще на каторгу пошёл… А вот второй своё «падение» пережил спокойно. И потому до сих пор пребывал на своей официальной должности – ливрейного лакея. А это в иерархии дворцовых слуг – величина немалая.

– Ну что, теперь на крышу? – встретил его вопросом младший брат Николая – великий князь Михаил, едва бывший трубочист вернулся из конюшни в основное здание. Заботами Даниила, втянувшего младших великих князей в свою «программу развития», включающую в себя растяжку, физические упражнения и обтирание снегом зимой с обливанием холодной водой летом, Мишенька изрядно окреп и, несмотря на то что он был на два года младше и Даниила, и старшего брата, в размерах уступал им не сильно. А уж в готовности к проказам мог обеим дать большую фору.

– Не-е-е… – протянул бывший трубочист, степенно стягивая ладный кожушок, который ему сшили всего три месяца тому как. – Не получится нынче. Снегу сам видишь, сколько намело.

Михаил резко погрустнел… Вообще, положение Данилки при великих князьях было очень странным. С одной стороны – слуга. Причём крепостной. Одежду чистить и обиходить, обувь от грязи очищать, на стол накрывать, галстухи (да-да, сейчас использовалось именно такое произношение) повязывать и всё такое прочее – его обязанности, которые бывший трубочист исполнял со всем тщанием. И не только потому, что за этим многие следили, но и потому, что это было в его привычке. Есть у тебя набор должностных обязанностей – будь добр исполнять их со всем возможным тщанием. А если что не нравится – уходи с должности. Третьего не дано… Он так привык, и это ему очень помогало. Как в прошлой жизни, так и в этой. Потому что, как он уже упоминал, за исполнением слугами должностных обязанностей тщательно следили. Причём не столько старшие среди прислуги – та же «барская барыня» с новым дворецким и старший лакей, но и лично генерал Ламздорф и даже графиня Ливен. «Бабушка», как её звали юные великие князья и княгини. Вот уж кто на самом деле царствовал над дворней. Да и не только над ней… Всех знала, всё примечала и могла одним движением пальца как обрушить чью-то судьбу, так и вознести. Не в неведомые выси, отнюдь… на одну, максимум две позиции. Причём Данилка так и не понял, было ли это следствием ограниченности её возможностей или её сознательным выбором. По всему выходило – второе.

Данилку на беседу она приглашала три раза. Первый, когда его только назначили в прислугу Николаю. Разговор тогда состоялся не слишком длинный, но весьма подробный – кто, где, откуда? Чего знаешь/умеешь? Как своё назначение оцениваешь? Кому за него благодарный? Чего делать ни в коем случае не должен, даже ежели мальчишки просить будут? Второй… когда он первый раз проскочил мимо субботней порки за огрехи в учёбе. И он был куда более обстоятельным. Даниил после него даже начал опасаться, что вылетит из окружения Николая, как пробка от шампанского из бутылки. Уж больно «бабушка» его пытала. И в первую очередь не о нём самом, а о Николае. А он вертелся как уж на сковородке, пытаясь и не сказать ничего, что потом Николай может расценить как предательство, и не рассердить «бабушку». Но получалось плохо. Почти на каждый вопрос приходилось выбирать – либо сдавать Николая, либо рисковать вызвать неудовольствие графини Ливен. И чаще всего приходилось выбирать неудовольствие… Хотя Данилка отлично понимал, что «бабушка» в настоящий момент куда влиятельнее маленького великого князя. И если она решит вышвырнуть Даниила – тот никак на это повлиять не сможет. Но всё равно упрямо вскидывал подбородок и заявлял:

– Не знаю, ваше высокопревосходительство, я ещё мал, разумом не крепок – ничего такого не замечал…

К концу «беседы» он уже окончательно смирился с крахом всех своих планов и с тем, что из дворца придётся бежать, но как-то обошлось. А вот третий раз – нынче. Перед поркой…

С другой – он был соучеником великих князей и их ближайшим соратником по детским играм. Не единственным. Были и другие. Например, Володенька Адлерберг – сын бывшей официальной воспитательницы Николая и Михаила графини Адлерберг, незадолго до переноса сюда сознания бывшего майора ставшей начальницей Смольного института благородных девиц. До появления Данилки именно он считался самым близким человеком для Николая и Михаила из числа ровесников. Но после того как его maman получила своё нынешнее назначение и его семья вследствие этого переехала из Павловского дворца в Петербург, они стали встречаться не слишком часто. В основном только зимой, когда семья «государыни» переселялась из любимого Павловска в Гатчину или Зимний, под бок к старшему сыну. К тому же он был на пять лет старше Николая, что в этом возрасте довольно большой срок… Хотя Николай и Михаил его приезду всегда радовались. Володенька в настоящий момент обучался в Пажеском корпусе и потому так или иначе участвовал во всех значимых мероприятиях, проходящих в столице Российской империи, – самых значимых балах, свадьбах высокопоставленных персон, празднествах. Поэтому все слушали его рассказы с большим интересом. И Данилка в том числе… Например, именно от него они в первый раз услышали подробный рассказ о «полёте француза на монгольфьере».

Время от времени появлялись и другие мальчишки. Но Даниил отличался от них тем, что был рядом всегда. Каждый день. А ещё он был неиссякаемым источником разных интересностей… Они построили новый планер. Потом сшили из тонкой кожи «брызгалки», с которыми устраивали весёлые сражения в окружающем дворец парке. Катали из бумаги трубочки и «перестреливались» из них жёваной бумагой. Собрали калейдоскоп. Сделали летающий китайский фонарик. Причём не один, а несколько дюжин. И устроили «китайский фестиваль летающих фонариков», передачу о котором в «Клубе кинопутешествий» Анисим когда-то смотрел. Правда, закончилось всё тем, что сгорело два стога сена на заднем дворе, за что Данилка снова был отправлен на конюшню… Кроме этого они собственноручно сделали себе по складному ножу в очень неплохо оборудованной дворцовой мастерской, в которой, к изумлению Данилки, довольно часто появлялась и сама «государыня». Как выяснилось, она увлекалась резьбой по камню, янтарю и кости, весьма ловко управляясь с токарным станком. Во дворце имелось немало вещей её работы – настольные украшения, чернильницы, камеи. Что едва не породило у бывшего майора когнитивный диссонанс. Потому что его ещё со школьной скамьи учили, что все эти цари-князья – сплошь прожигающие жизнь бездельники, не способные ни на что путное… Так что к появлению своих младших отпрысков в мастерской в их собственное свободное время она отнеслась весьма одобрительно. И даже, поняв, кто послужил этому причиной, пожаловала бывшему трубочисту ещё один серебряный рубль… Так же каждый смастерил себе под руководством Данилки по луку со стрелами. Вернее, по два. Потому что первыми, изготовленными в мастерской, с удобными рукоятями и костяными накладками, они попользоваться не успели. Те были отобраны генералом Ламздорфом «во избежание». Но на этом дело не окончилось, потому что спустя неделю они обзавелись новыми. Из орешника. И сделали они их, используя собственные ножи. Но это оказалось даже интересней, потому что Данилка сообщил мальчишкам, что на этот раз они изготовили настоящие английские «лонгбоу», а когда те поинтересовались, что это такое, – пересказал им «Белый отряд» Конан Дойла… Ну и при наличии луков дело никак не могло обойтись без игры в индейцев. Вследствие чего у маленьких принцев чуть позже появились и «томагавки» из здоровенных кованых гвоздей. Ими пробивали подходящую палку, после чего кончик расплющивали и затачивали на камне. Они даже в дерево втыкались! Но ни новых луков, ни «томагавков» они уже никому не показали, тщательно спрятав их в дворцовом парке. Так же как и головные уборы из гусиных перьев.

Если честно, Данилка использовал историю с луками и «томагавками» в качестве теста. Ему нужно было понять, насколько эта великокняжеская малышня способна молчать и не проколоться. Во дворце же столько посторонних глаз – кроме Ламздорфа и графини Ливен был ещё сонм дворцовых слуг, учителя, гвардейцы охраны и так далее. То есть за младшими детьми покойного императора почитай каждую минуту наблюдали десятки глаз, и вырваться из-под их внимания можно было на очень небольшое время, которое практически полностью будет потрачено на полузапретные игры. Полу-, потому что их пока ещё не запретили, но, если он правильно вычислил характер воспитателя младших великих князей, – едва только тот о них узнает, как мгновенно их запретит. Вот он и решил посмотреть, насколько мальчишки способны быть осторожными и как умеют держать язык за зубами… Он ставил максимум на неделю. Но ошибся. Они спокойно доиграли в индейцев до начала сентября.

Конечно, эти игры происходили далеко не каждый день, а как следует отрывались они, только когда «государыня» с приближёнными уезжала из дворца куда-нибудь в гости, но даже так пацанята оказались – кремень. За что в качестве вознаграждения получили несколько недель пересказа романов Фенимора Купера, Майн Рида и Карла Мая. Ну, насколько он их помнил… так что Николай взял себе имя Чингачгука, а Михаил стал Виннету – сыном Инчу Чуна. Себе же Данилка скромно оставил псевдоним Зверобоя… Однако в начале сентября младший из братьев – Михаил – всё-таки прокололся. И Данилка, естественно, снова попал на конюшню. Но это лишь добавляло ему авторитета в глазах мальчишек. Их-то наказывали максимум лишением сладкого, а вот их соученику и… похоже, уже, несмотря на крепостной статус, вполне себе другу – поркой. Но он не унывал и вскоре выдумывал ещё что-нибудь, что взрослые снова называли проказой, а маленькие великие князья – интереснейшим приключением.

То есть его влияние на маленьких великих князей выходило куда сильнее, нежели у любого иного соученика. Взять те же обтирания снегом и обливания холодной водой… мальчишки орали, вопили, но послушно обтирались и обливались! Причём сейчас уже по нескольку раз на дню. И если Николай довольно быстро к ним привык, то Михаила пришлось поначалу заставлять и убеждать. Главным аргументом послужило то, что он буквально с рождения был назначен на высокий пост генерал-фельдцейхмейстера. То есть вот этот сопляк в настоящий момент являлся главой всей артиллерии русской армии! И куда ему на подобный пост со слабым здоровьем? Не говоря уж о том, что он на нём вообще сможет сделать в свои-то шесть с небольшим лет! Нет, всё-таки монархия с подобными вывертами – явно вещь в себе…

Даниил временами задумывался: а может ли всё то, чем они занимались, как-то отразиться на будущем? Поменяется ли оно? Николай ведь будет императором… хотя сейчас он пока даже не цесаревич. Наследником Александра I объявлен его второй брат – Константин, но даже и он пока считается временным. Все ждут появления у императора сына. Почему он не появился в той истории – Даниил совершенно не помнил, потому как Александр I вроде как был вполне себе здоров и женат. И вполне себе нормальных наклонностей. Поскольку кроме жены имеет ещё и любовницу – жену гофмейстера Дмитрия Нарышкина, которому вследствие этого вскоре светит чин обер-егермейстера. О последней он узнал уже здесь – ходили слухи среди дворни… Но всё это в той истории, похоже, как-то не помогло, и следующим императором стал Николай. Однако же в прошлой истории рядом с Николаем и его младшим братом не было вот такого Данилки с его проказами и рассказами. Не было таких тайн, рассказов про индейцев, лазаний на крышу, планера и летающих фонариков. А в этой – подишь ты, появилось.

Изменится ли вследствие этого хоть что-то? Или, как учил марксизм-ленинизм, всё, что происходит в мире, есть следствие столкновения интересов различных классов и борьбы угнетённых за свои права, личные же желания и устремления отдельных людей на фоне этого сродни устремлениям одиночной букашки… Вот только что-то он как-то пока никакой борьбы в среде дворцовых крепостных не наблюдает. Друг с другом за тёплые места – сколько угодно, и наушничают, и интригуют, и подставляют друг друга вовсю, а с эксплуататорами – ничего и никак… Или сказывается отсутствие авангарда всех угнетённых в борьбе за свои права – рабочего класса? Так в конце XX – начале XXI века с рабочим классом тоже было далеко не всё хорошо. Несмотря на уверенность Маркса в том, что численность рабочих будет всё увеличиваться и увеличиваться, что и сделает неизбежным победу во всём мире социализма, а потом и коммунизма, – где-то со второй трети XX века она, наоборот, начала падать. И в конце концов в наиболее технологически развитых странах упала до почти незначительных величин. Да и те, по определению Ленина, в значительной части скорее относились к так называемой «рабочей аристократии» – всякие там наладчики робототехнических комплексов, операторы обрабатывающих центров и станков с числовым программным управлением, то есть были заклеймены им как «перебежчики в стан буржуазии». Какая уж тут всемирная революция… А бо́льшая часть населения как-то незаметно переместилась в вообще не описанный Марксом «средний класс», который, несмотря на все апокалиптические заявления типа: «Средний класс стремительно исчезает», – вполне себе неплохо чувствовал и никаких революций устраивать не собирался. Так – побузить по воскресеньям… Те же «жёлтые жилеты» во Франции уж какие демонстрации по выходным устраивали, многие миллионы на митинги и шествия по воскресеньям выходили – и чего? В понедельник все спокойно шли на работу, продолжая горбатиться на тех, кого вчера называли эксплуататорами и угнетателями. А если и устраивались какие-то забастовки, то очень локальные и довольно короткие. День-два-три – и всё.

Впрочем, вскоре он выкинул эти размышления из головы. Потому что даже если от личности что-то и зависело, то умение сделать лук из орешника и китайский фонарик из огрызка свечки, планок и пергаментной бумаги вряд ли как-то сильно изменит будущего императора. А просто умение работать руками… так оно точно было и в той истории. Потому как посещение мастерской и работа в ней входили в курс обучения обоих великих князей. Так что Даниил решил считать, что ничего из того, что он делает, никак на будущее не повлияет. И это его порадовало. Ему хотелось, чтобы его страна снова победила в Великой Отечественной войне и первой запустила человека в космос. А для этого нужно, чтобы ничего в истории сильно не поменялось…

– Ну что, отпустили? – поинтересовался Николай, когда Даниил добрался до его апартаментов. Бывший майор кивнул и вприпрыжку бросился к буфету. До второго завтрака оставалось всего минут пятнадцать, так что ему следовало по-быстрому накрыть на стол. В отличие от остальных приёмов пищи, когда вся семья собиралась за одним столом, – этот был индивидуальным. Вернее, двойным. Совместным для обоих младших сыновей «государыни». Потому что в зависимости от расписания занятий мог быть слегка сдвинут в ту или иную сторону. А занятия у них были даже сегодня, в субботу.

– Сильно лупили?

Даниил пожал плечами, продолжая молча расставлять тарелки и раскладывать столовые приборы. На второй завтрак их полагалось немного – всего четыре. Две вилки, нож и ложка. А вот для обеда требовалось минимум девять. Ну, если он был обычным, семейным. Во время парадного число приборов могло доходить и до пятнадцати. Одних ложек требовалось четыре – столовая, десертная, чайная и кофейная. А ножей вообще пять. И всё требовалось разложить определённым образом…

– А всё равно было здорово. И всем понравилось! Даже брату. Ну ты же сам видел!

Данилка молча хмыкнул. Сегодняшняя порка стала результатом выступления, которое подготовили младшие дети «государыни». В семье было принято устраивать этакие мини-концерты или небольшие спектакли, вот только сюжеты большинства из таковых у детей вызывали оскомину. Потому что повторялись из года в год. Вот Николай с Михаилом и насели на Даниила с требованием придумать что-нибудь этакое… Он сначала отнекивался, но, когда к братьям присоединилась ещё и их сестра Анна – лёгкая, весёлая девочка, не испытывающая особого рвения к наукам, зато очень неплохо рисовавшая, – сдался.

Поскольку все привыкли, что сюжеты на церковные праздники повторяются – особого контроля за ними не было. Так что когда из дверей в залу, в которой была устроена импровизированная сцена, вышла процессия из трёх мальчиков, один из которых, одетый «казачком», волок в руках гитару, а двое других были одеты в одежду, напоминающую французские морские мундиры, и одной девочки, одежда и причёска которой чем-то напоминали китайские или японские, все присутствующие слегка удивились. Между тем дети взобрались на сцену и выстроились в ряд.

– Maman, mes petits frères et ma petite soeur nous ont fait une surprise? [16]16
   Мама, мои младшие братья и маленькая сестрёнка подготовили нам какой-то сюрприз? (фр.)


[Закрыть] – негромко поинтересовался у матери решивший в этот вечер посетить мать и братьев с сестрёнкой Александр I.  Но та лишь нервно дёрнула плечом. В этот момент Николай сделал шаг вперёд и громко объявил:

– Девушка из Нагасаки!

После чего Данилка сделал шаг назад и присел на стоящую у стены банкетку. А затем ударил по струнам. А двое стоящих перед ним великих князей и одна великая княжна затянули:

 
– Он капитан, и родина его – Марсель.
Он обожает споры, шум и драки.
Он курит трубку, пьёт крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки!
 

В первой молодости Данилки это была одна из самых популярных дворовых песен. Конечно, её пришлось немного переделать, например вместо «джентльмена во фраке» который зарезал девушку из Нагасаки, там появился «санкюлот-собака». И потому что в настоящий момент это было политически правильно, и потому что никаких фраков Данилка пока здесь не видел. И никто из дворни про такое даже не слышал. Нет, может, они где и были, но даже если это и так, сразу же возникал вопрос: он-то об этом откуда мог узнать?

Оба мальчишки очень старались. Да и маленькая великая княжна изо всех сил изображала из себя «настоящую японку», старательно щуря глаза и обмахиваясь веером из рисовой бумаги, который на самом деле, скорее всего, был китайским.

О Японии в Российской империи знали не очень много – вероятно не больше, чем о каком-нибудь Сиаме или Островах пряностей. Знали, что есть, что-то слышали, но не более. А вот с Китаем контакты были куда более близкими. Разные – как торговые, так и культурные. Через пограничную Кяхту в Россию завозилось огромное количество чая, а также шёлк, фарфор и другие товары – всякие шкатулки, веера, экзотическая бижутерия, даже одежда. Потому что владеть чем-нибудь китайским было модно. Обеспеченные люди даже оборудовали себе специальную «китайскую комнату», обставляя её китайской мебелью, ширмами, развешивая китайские картины и наполняя всякой китайской мелочью – шкатулками, традиционной китайской посудой, поделками из нефрита и всем таким прочим. А Екатерина II вообще построила для себя в Ораниенбауме целый Китайский дворец. Впрочем, на настоящие китайские дворцы он походил не очень… Так что наряд Анны вряд ли был аутентичным. Но Данилка этим особенно и не заморачивался. Что-то в восточном стиле? Пойдёт!

 
– У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки!
Уходит капитан в далёкий путь,
Не видев девушки из Нагасаки.
 

Когда отзвучали последние аккорды, в небольшой зале повисла напряжённая тишина. Все замерли, ожидая реакции самых главных. Данилка тоже напрягся. Выбирая эту песню, он, если честно, пошёл на поводу у молодого тела. Вот захотелось ему снова созорничать. Тем более что мальчишки приняли эту идею с восторгом. А вот как оно всё будет принято старшим поколением и чем всё окончится – он до конца не продумал. И в настоящий момент лихорадочно пытался просчитать, каким боком ему это выйдет. Причём, судя по взгляду «государыни», прилететь ему должно было очень нехило… Но тут раздался весёлый смех императора Александра:

– Magnifique! C’est magnifique! Maman, tu as enfin laissé mes frères et sœurs nous montrer quelque chose de moins ennuyeux! [17]17
   Замечательно! Великолепно! Мама, наконец-то ты разрешила моим братьям и сестре показать нам нечто не такое скучное! (фр.)


[Закрыть]

И взгляд его матери тут же смягчился.

– Je Je suis contente que vous ayez apprécié, mon fils. Vous avez été très inquiet ces derniers temps. Je suppose que c’est lié à l’affaire Moreau, Pichegrew et Cadoudal… [18]18
   Я рада, что вам понравилось, сын мой. Вы в последнее время были сильно озабочены. Я полагаю, что это связано с делом Моро, Пишегрю и Кадудаля… (фр.)


[Закрыть]

Император слегка нахмурился, а затем снова натянул на лицо улыбку.

– Ne gâchons pas la fête avec des problèmes politiques. Je suis vraiment venu à vous pour oublier brièvement les soucis quotidiens. Et mes petites sœur et mes frères m’ont beaucoup aidé avec cela [19]19
   Давайте не будем портить праздник политическими проблемами. Я действительно приехал к вам, чтобы ненадолго забыть о повседневных заботах. И мои младшие сёстры и братья очень помогли мне в этом (фр.).


[Закрыть].

В ответ на это «государыня» улыбнулась со слабым оттенком удовлетворения и бросила на Данилку уже куда более благосклонный взгляд. Но от порки его это не спасло…

Второй завтрак прошёл чинно-благородно. Потому что на нём кроме учителя присутствовал ещё и сам генерал Ламздорф. Данилка всё время завтрака простоял навытяжку, глотая слюну, за левым плечом Николая, время от времени то вышколенно поправляя салфетку, то собирая использованную посуду, то накрывая следующее блюдо, то разливая чай. Тот самый – «кяхтинский». Впрочем, чай пили не все. Матвей Иванович ожидаемо повелел приготовить ему «капучино».

Почти сразу после завтрака начинался урок французского языка, но Даниил на него опоздал. Потому что ему нужно было убрать со стола, перемыть посуду и отнести в прачечную использованные скатерть и салфетки. Бумажных-то ещё не существовало! Вернее, не так… «бумажные» салфетки были, но «бумажной» именовалась ткань из хлопка. А вот тех, которые из бумаги, не было от слова «совсем». Как, кстати, и туалетной бумаги. Так что господа задницу чаще всего подмывали, причём иногда с помощью слуг, а эти самые слуги обходились чем могли – мхом, листьями, тряпьём, а зимой зачастую и просто комком снега. И вообще, когда Даниил осознал, что в Павловском дворце нет ни одного нормального туалета, а «все дела» даже господа делают исключительно в «ночную вазу», или банальный горшок, «туалетными» же именуются комнаты, в которых женщинам делают причёски и накрашивают, – он испытал шок. Блин, как так? Здесь же императрица вдовая с детьми живёт?! Да у неё в покоях имеется аж целое «туалетное кресло», в которое этот самый горшок вставляется, то есть корячится на нём ей не приходится, но в его основе-то всё равно обычный ночной горшок! А что же у менее богатых и знатных творится? Так же, как и дворня, задницу снегом подтирают?

Теперь-то он уже привык. Более того, даже немного «попрогрессорствовал», внедрив в обиход подтирку задницы резаной газетой, как это практиковалось в СССР… Впрочем, как выяснилось чуть позже, такая практика здесь уже была. Просто она оказалась не слишком распространена. По двум причинам – во-первых, газет банально было мало. Для «государыни»-то выписывали, почитай, все выходящие в Питере газеты и журналы… ну или как минимум большинство. А вот бо́льшая часть других аристократов, по слухам среди дворни, ограничивались максимум одними «Санкт-Петербургскими ведомостями», которые выходили дважды в неделю. Или вообще ничего не выписывали. Ну а во-вторых… типографская краска мазалась, оставляя на попе после применения чёрные разводы. Плюс, похоже, в её состав входили какие-то вредные для организма вещества, потому что при тщательном вытирании задницу потом щипало… Так что вскоре и Данилка дал газетам фактическую отставку, оставляя их на крайний случай.