Текст книги "Крыло ангела"

Когда он очнулся от охватившего его сознание паралича, музыка больше не играла. Меч исчез.

Но, сам не понимая причин, Алексей нисколько не удивился. Он знал: каким-то образом меч теперь в нем. И они неразделимы. Бросив последний взгляд на зал, он шагнул во тьму коридора, ощущая одновременно и жуткую усталость и счастье. Теперь он даже не касался стены коридора, отлично чувствуя пространство вокруг себя. Когда рассеянный свет верхнего зала Осириона вновь окружил его, а под ноги легли ступени ведущей наверх лестницы, за спиной кто-то почти жалобно заворчал. Алексей обернулся, привычно уже находя глазами темный проем ниши. Там виднелась прежде едва различимая, зато теперь отчетливо, в деталях видимая склоненная фигура, еще более темная, чем темнота окружающего сумрака. А за спиной темного силуэта чудился горб сложенных крыльев.

– Вы хорошо служили, – произнес Алексей неожиданно для самого себя. – Теперь вы свободны. Я даю вам волю.

Темная фигура еще больше склонилась, становясь ниже, и так же молчаливо отступила в глубь ниши. А Алексей, больше не задерживаясь, направился к противоположному концу зала, к призрачному свету выхода. Ему здесь больше не было интересно. И ему здесь больше ничего не было нужно.

* * *

Когда Алексей появился из полутьмы ворот, все как по команде облегченно вздохнули. Гном, будто загипнотизированный, не мог отвести взгляд от пустых рук Алексея. Оборотень с деланым равнодушием отвернулся, но исподтишка бросал восхищенные взгляды. Жрец вновь упал на колени, с гулким стуком ткнувшись лбом в утоптанную землю. Колдунья рассмеялась и, казалось, вовсе готова была, как маленькая девочка, запрыгать и захлопать в ладоши.

– Долго же ты там был, господин, – первой подала голос Эльви. – Мы уже третий раз уходим вечером и приходим утром следующего дня в ожидании тебя.

Алексей изумленно завертел головой, почему-то сразу поверив, что этот ураган эмоций, который настиг его где-то далеко под землей, и вправду мог занять больше времени, чем ему казалось. Видя его растерянность, девушка весело рассмеялась:

– Я шучу, мой возлюбленный господин.

Шутка немного отвлекла всех, и даже жрец поднялся с колен и замер, ожидая реакции господина.

– Но несколько часов тебя и впрямь не было.

– А что во втором коридоре? – спросил вдруг Алексей, обращаясь к старому жрецу.

– Я ни разу там не был, мой господин, – заговорил жрец, поднимаясь с колен. – Но по рассказам судя, там просто подземная река и система сообщающихся воздуховодов и каналов, которые не позволяют воде подняться и затопить подземную часть Осириона. Здесь ведь вода подходит очень близко к поверхности. Благословенная, цветущая земля.

– По чьим рассказам? – уточнил Алексей, вспомнив тяжелые взгляды, которыми встретили его обитатели ниш.

Что стало бы с ним, не узнай они его? А в том, что его узнали, Алексей ни секунды не сомневался. Что стало с теми несчастными посланниками фараона Сети, которые попытались проникнуть в охраняемые стражами пределы и от которых не осталось даже костей на ровных плитах пола?

– По твоим, господин, – ответил старик, пожав плечами. – Мне выпала честь знать лишь тебя из тех, кто допущен в святое место.

– Я освободил их, – бросил Алексей и зашагал прочь от Осириона, уходя той же дорогой, которой они пришли сюда.

Он почувствовал, как испуганно напрягся жрец, торопливо семеня следом и оборачиваясь на храм. Остальным, похоже, передалось настроение старика. Все шли молча, словно ожидая нападения. А Алексей не пытался успокоить их. Не то чтобы он разделял их тревогу. Нет. Им ничто сейчас не угрожало – ни снаружи, ни внутри храма Осириона. Святыня покинула место своего погребения, и храм больше не нуждался в страже. Не успокаивал спутников Алексей потому, что просто не мог сейчас говорить. Он чувствовал себя опустошенным, слишком опустошенным для бесед. И еще он чувствовал себя счастливым, словно после встречи с очень старым, надежным и дорогим другом, почти частью самого себя. А быть может, совсем и не почти. Может быть, он действительно вновь обрел часть себя самого. Что-то изменилось внутри Алексея. Он не вспомнил всего. Он не вспомнил почти ничего. Но что-то изменилось. Состояние, ощущение окружающего мира, чувство собирающейся собственной силы. Так, молча, они вернулись к современному, просторному жилому зданию, украшенному, как и все современные здания здесь, яркой и красивой росписью и искусной резьбой. Сейчас Алексей вдруг подумал о том, насколько они разные – древнейшее здание, построенное, возможно, самими богами этого мира, и все эти новые постройки, включая величественный храм Сети.

На первом нет надписей, резьбы и украшений. Лишь подавляющая мощь камня, многосоттонных «кирпичиков», из которых сложено хранилище. Строение, где простой гладкий камень несет в себе больше энергии, полученной от строителей, чем все окружающие постройки со всей их роскошью и великолепием.

– Почему я никогда не интересовался Египтом? – спросил скорее сам у себя Алексей. – Я и не знал, что он столь таинственен и великолепен.

– Это другой мир, – ответила ему колдунья. – Это другое время. Но и в твоем мире в Египте множество тайн и даже святынь скрыты от глаз и разума непосвященных. Они не знают, какие великие тайны погребены совсем рядом, считая великими открытиями найденные усыпальницы простых фараонов с ничего не стоящими побрякушками.

– Откуда ты знаешь про мой последний мир? – удивился Алексей, останавливаясь перед зданием, где они гостили по воле и распоряжению старого жреца.

– Я служительница Солнца, каким именем его ни назови, – усмехнулась девушка. – Ты не раз использовал это, мой возлюбленный господин. Я просто знаю будущее этого мира. Не все, только отдельные ветви. Я вижу, что произойдет в ответ на наши действия.

– Ты видишь, что будет с нами? Когда я обрету память?

– Это мне невидимо, мой господин, – ответила она, но Алексею вдруг почудилась печаль и неискренность в этих словах. – Время жестоко. Оно не знает жалости ни к чему. Осирион только что потерял силу. Ты отпустил его стражей, и Сети возьмет храм себе, начертав свое имя на девственных стенах этого храма. Ил и песок начнут победное наступление на храм, когда строители, перенося внешнюю стену вокруг Осириона, перекроют некоторые тайные подземные воздуховоды, сами не ведая того. Вода поднимется, погребя все нижние коридоры. Лишь верхний зал останется неподвластным времени и донесет до далеких потомков не Суть, но могущество тех, кто создал его. Потомков, не понимающих и не берегущих…

– Ты жестока, – прервал ее Алексей.

– Это не я, – качнула головой Эльви. – Время много более жестоко и неумолимо, чем любой тиран. Ведь даже приходя сюда многие века спустя, я, да и ты теперь, как и ранее, будем чувствовать тоску по этому миру, зная, что гибель его слишком близка и неминуема. Я никогда не понимала твоей любви к жизни среди погибших народов.

– Давай прекратим на сегодня. – Алексей устало поднял руку. – Я больше не могу испытывать эмоции и сопереживать. Мне нужно остаться одному, а еще лучше лечь спать.

Он обернулся и неожиданно обнаружил, что и гном, и оборотень, и даже старый жрец незаметно покинули их, уйдя в свои покои.

– Как тебе будет угодно, господин, – согласилась Эльви, слегка склонив свою изящную головку. – Пусть ночь подарит тебе новые силы.

* * *

– Господин желает омыться? – спросила юная прислужница, заметив, что вернувшийся Алексей очевидно утомлен.

– Нет, – он жестом остановил ее. – Я просто немного прилягу. А омыться и поесть – потом.

Алексей пребывал в таком состоянии, что не чувствовал ни голода, ни желания спать. Просто опустошенность. Опустошенность, граничащую с полным бессилием. Поэтому он буквально рухнул на ложе.

– Я помогу снять напряжение и усталость. – Бесшумно подойдя к ложу, девушка скользнула сильными пальцами по спине лежащего на животе Алексея.

Он хотел было отмахнуться, отослать ее прочь. Но движение рук, начинающих массаж, было приятно, и Алексей промолчал. Девушка разминала ему руки и плечи, разогревая и расслабляя напряженные мускулы. Пройдясь легкими движениями по спине, прислужница помогла скинуть рубаху. Словно по мановению волшебной палочки, в ее руках появился небольшой кувшинчик.

– Что это? – насторожился Алексей, присматриваясь к сосуду.

– Не волнуйтесь, господин, – улыбнулась девушка. – Это специальный состав для массажа.

Алексей успокоился, расслабляясь. Прислужница вылила немного жидкости, похожей на зеленоватое масло, на ладошку. Растерев его в руках, она вновь принялась за массаж. Руки девушки, сильные и умелые, порхали над Алексеем, снимая усталость. В смеси, наверное, присутствовали неведомые ему растительные стимуляторы, потому что он действительно ощутил прилив сил. Повинуясь беззвучным командам девушки, Алексей перевернулся на спину. Начав с массажа пальцев рук и ног, прислужница неторопливо разминала каждый сантиметр его тела. Добравшись наконец до груди и плеч, она, выбирая удобное положение, забралась на Алексея верхом. Ее гибкое, сильное тело, пахнущее неведомыми травяными ароматами, было так близко и волнующе, что Алексей вместо уходящей усталости почувствовал возбуждение. Ощутив его настрой, девушка еще плотнее прижалась всем телом, с улыбкой заглядывая в его глаза. Он хотел отстранить ее, но девушка, словно быстрая ящерка, выскользнула из своих легких одеяний, умудрившись при этом не разорвать плотного контакта с его телом. «А почему бы и нет?» – подумал Алексей, уже обхватывая ее за тонкую талию и опрокидывая на просторное ложе…

Глава 6

Еще не проснувшись, Алексей почувствовал приближение кого-то постороннего. Не размышляя и ничего не вспоминая, он вдруг ощутил в своей ладони рукоять тяжелого меча – теплую, живую, пульсирующую энергией. Ощущение длилось лишь пару мгновений, но оказалось столь реальным и осязаемым, что сон как рукой сняло. Алексей вскинул ладонь к глазам, но она была пуста. Переведя взгляд на дверь, Алексей увидел сгорбленного в почтительном поклоне старого жреца.

– Господин, прости за дерзость, – сказал старый жрец, страдая от необходимости тревожить сон господина. – Тебя желает видеть кое-кто.

– Кто? – спросил Алексей отупело, пытаясь вызвать чувство пульсирующей энергии, сосредоточившейся в ладони. Однако ощущение не возвращалось, и он поднял глаза на жреца.

– Мне не хотелось бы произносить вслух его имя, – замялся старик, склоняясь еще ниже, – но в прошлые визиты сюда ты высоко ценил общение с ним.

– Хорошо. Мы пойдем одни? – уточнил Алексей, поднимаясь и быстро облачаясь в свою изрядно потрепанную, хоть и вычищенную одежду.

– Твоя охрана не отстанет, – улыбнулся наконец жрец, немного выпрямляясь. – Да и чутье у него такое, что я даже тайным ходом незаметно тебя вывести не смогу. Страшный он. Одно слово – нелюдь.

– Он ведь никого не обидел, – возразил Алексей, надевая сандалии. – Он не хуже многих людей.

– Он твой слуга, господин, – согласился жрец. – Значит, он лучше многих других, людей или нет, но лучше…

– Ладно, идем, – оборвал его Алексей, бросая взгляд на свое отражение в золотом зеркале.

Оттуда на него глянул небритый, хмурый мужик с короткой стрижкой, в основательно потрепанных брюках и рубахе и в сандалиях на босу ногу.

– Надо какую-нибудь одежду нормальную присмотреть, – буркнул он, заметив, как при этих словах жрец кивнул сидящей на ложе прислужнице.

Та немедленно вскочила, бросаясь исполнять пожелание господина. Оставив ее хлопотать по хозяйству, Алексей следом за старым жрецом вышел на улицу. Неподалеку от входа, как и предполагал жрец, маячил Зур, с видимым безразличием наблюдая за стараниями жука-скарабея. Алексей приветливо кивнул оборотню, не приглашая за собой, но и не пытаясь запретить. Краем глаза он заметил, как могучий страж двинулся следом. Жрец сразу свернул на узкую, мощенную грубым камнем дорожку, совсем заросшую буйной зеленью. Местами им приходилось продираться сквозь живую преграду. Казалось, будто этой дорожкой уже очень давно никто не пользовался. Однако жрец шел так уверенно, словно много раз бывал тут. По предположению Алексея, сейчас они удалялись от обжитой части Абидоса, двигаясь сквозь заброшенный огромный сад. Алексей уже много раз ловил себя на мысли о том, насколько отличается это место от представлений, сложившихся у него ранее о Древнем Египте. Воображение всегда рисовало бескрайнюю пустыню, в которой помимо песка есть лишь пирамиды и храмы. Но здесь он видел песок, только вывалившись из портала. Эти пески доходили до Абидоса с одной стороны. Повсюду же с остальных сторон разливалось море зелени, напоенной обильными дождями. Судя по Абидосу и его окрестностям, Египет цвел как плодородная долина, не испытывающая недостатка в воде и солнце.

Тем временем они достигли небольшого строения, спрятанного в буйной зелени. Приземистое и мрачное, оно казалось бесконечно древним. За спиной Алексея глухо заворчал оборотень, уловив звериным чутьем какую-то энергию или чью-то силу, много бо́льшую, чем его.

– Тебя ждут там, господин, – проговорил жрец тихо, словно нехотя нарушая покой этого места. – Тебе лучше пойти туда одному, без нас.

– Хорошо, – кивнул Алексей, совсем не ощущая тревоги, как будто шел к старому доброму знакомому. Да и начал он уже привыкать к таким фразам.

Он шагнул через порог во тьму жилища, и тотчас мир вокруг него сделался маленьким, словно сомкнувшись до размеров небольшой комнаты, в которую он попал. Не стало звуков и света извне. Не стало двери за спиной, окон и грубых каменных стен. Черное ничто, имеющее, однако, пределы и даже ощутимую форму комнаты. А посередине этой комнаты из тьмы стояли обращенные друг к другу два массивных кресла, вытесанные, как показалось Алексею, из красного, будто кровоточащего багровыми отсветами камня. Ближнее кресло оказалось пустым, а на втором восседал высокий седовласый и седобородый старец. Впрочем, возможно, он вовсе и не был высок. Просто сидел гордо выпрямившись, словно владыка на троне.

– Пусть вернется к тебе понимание, – сказал старик вместо приветствия сильным, густым голосом. – Присаживайся. Я рад тебя видеть, хоть и предпочел бы нашу встречу в более позднее время.

– Вам не нравится сегодняшнее утро? – спросил Алексей, усаживаясь в свободное кресло. – Но вы же сами меня позвали. Или жрец что-то напутал?

– Не об утре сегодняшнем я сейчас говорю. – В голосе старика послышалась улыбка. – О многих годах, которые надлежало провести там, откуда ты бежал. О понимании, которое должен обрести. Об опыте, осознании и изменении себя самого.

– Я не бежал, – возразил Алексей. – Я не искал, не просил, не знал. Мне было слишком хорошо там, чтобы пытаться бежать. Тем более сюда, где даже понять ничего невозможно, а не то что осмысленно жить.

– Это только оттого, что ты не ведаешь настоящей величины мира и своей жизни. А про то, что не искал… С первого дня твоего пребывания там что-то нарушилось. Ты иногда становился слишком видимым для многих. Не часто равные тебе попадали в Забытый мир. Ты ведь тоже помнишь странные видения и образы того, что с тобой не могло произойти там?

– Помню, – согласился Алексей. – И сны вижу, после которых не хочется просыпаться. Или, наоборот, такие, проснувшись после которых радуешься самому этому факту…

– Ты звал, сам того не понимая. А кто-то недостаточно хорошо защитил тебя от себя самого.

– Вы говорите почти так же, как Оторок или Эльви. Это что, заговор? Или соревнуетесь, кто из вас произнесет больше слов, ничего при этом, по сути, не сказав?

– Они боятся, – улыбнулся старец. – Одно дело быть рядом с господином, надеясь на его возвращение. И умереть за него, если того долг потребует. И совсем другое – самим это возвращение спровоцировать вопреки Закону. Оторок и без того уже заслужил серьезную кару.

– Тем, что затащил меня сюда? Но что в этом преступного?

– Не ему решать, когда и кому срок наказания изойдет, – ответил старец, нахмурившись. – Много на себя взял. Хотя у него есть свой большой интерес в этом и своя цель, ради которой он и рискует.

– Можно я не стану сейчас отвечать, продолжая этот бредовый диалог? Может, вы мне для начала просто расскажете, что происходит? Как и зачем я провалился сначала в лес, а потом в это далекое прошлое? Что мы тут забыли?

– Забыл только ты. И это вовсе не прошлое…

– Опять! Вы с простым человеком разговариваете. Хорошо? Может, за это зацепимся? Я в Египте?

– Да.

– В Абидосе? В том Абидосе, что стоит недалеко от реки Нил и других городов типа Луксора или…

– Да.

– А мое время настанет только через… через много-много веков после этого времени? – спрашивал Алексей, чувствуя себя полным идиотом.

– Ты здесь, – старец улыбнулся без тени издевки, – в этом городе, в это время. А тот мир, про который ты говоришь, остался для тебя во вчера. Хотя он может быть и в завтра. Время не та река, в которую нельзя войти дважды, вопреки поговоркам Забытого мира. Лишь время и бремя твоих поступков в твоей жизни имеет это свойство реки. Совершив поступок, ты навсегда обрекаешь себя нести его свет или тень. Или искупать. Но это только твоя река.

– Но ведь мир движется из поколения в поколение, – возразил Алексей. – Моя река жизни началась из рек жизни моих родителей. Она течет и, прежде чем иссякнет, даст жизнь реке моего ребенка. Здесь, в Египте или где-то еще в это время, жили мои прапрародители. И много веков спустя после меня капли реки моей жизни будут течь в реках жизни моих потомков.

– А где ты видишь себя в это время, когда эти капли будут бежать в реках твоих потомков? – уточнил старец.

– Где? Не знаю. На кладбище? – Алексей пожал плечами. – А мои потомки будут приходить туда пообщаться со мной.

– Кладбища всего лишь место захоронения тел, – покачал головой старец. – Никакого иного предназначения они не имеют. Именно поэтому умершим безразлично, по чьим обычаям их тело будет погребено. Умершим это безразлично, потому что чаще всего смерть дает освобождение от оков жизни в Забытом мире в разрыве с Сутью.

– Чаще всего? – переспросил Алексей, стараясь понять все, что говорит ему старец.

– Да. Именно чаще всего. Самоубийца не найдет освобождения, ибо самоубийство сродни попытке побега. И наказание последует более тяжелое. Да и умершие от старости не всегда исчерпывают чашу искупления за грехи свои. Им тоже нет до поры дороги к Сути.

– И кто же их удержит? – спросил Алексей с легким сарказмом.

– Ты ведь не о стариках подумал, а о себе… Есть стражи. Во всем большом мире есть много различных стражей. Стражи Абидоса, всевидящие грифоны, сторожат и иные города, где покоятся святыни или сама земля несет тайную энергию. Даже у Осириона было много могучих стражей. Но все эти стражи стерегут что-то от незваных гостей. Есть в мире и другие стражи, в обязанности которых входит охота на преступивших Закон. И ты лишь до времени их избегаешь. Пока невидим сам. Почти невидим. Пока с Сутью своей не объединился. Но недолго уже. Порядок все еще остается незыблемым. Так должно быть, так есть и так будет.

– Хочу еще спросить, – не унимался Алексей, сам не понимая, почему спрашивает все о том мире, который оказался лишь частью великого. – Ты говоришь, что кладбища лишь место захоронения тел. А как же общение с умершими?

– Общение? Где? – спросил старец с доброй улыбкой. – На кладбище? Это лишь желание видеть то, чего нет, и верить в несуществующее. Есть места, где вас слышно. Но они совсем не там. Они там же, где и во всем остальном мире, – в храмах и около святынь. И не важно, где прозвучит твой духовный крик – в православном храме, в мусульманской мечети или, скажем, в Стоунхендже. Тебя услышат. Вот только удостоят ли помощи…

– А как же гадания и прочие способы общения с духами умерших? – Алексей вдруг отчетливо вспомнил странный морозный вечер перед Рождеством, имевший место в его жизни чуть больше десяти лет назад. – С кем тогда общаются во время гаданий?

– Это как повезет. Бывает, что это кто-то из других миров от небольшого ума тешится. А бывает и так, что всякие паразиты, коими полон тот мир, питаются от общающихся. Как им еще пищу себе завлечь? Да и стоит ли искать новые пути, когда есть верный? Надо лишь залезть в подсознание и говорить о том, чего эти «доноры» хотят. Именно поэтому и не сбывается по-настоящему ничего из того, что предсказано. Чтобы тебя услышали, не в зеркало смотреть надо и не блюдце крутить. Истово желать надо быть услышанным. А еще лучше только на себя уповать. Ведь кто услышит – это тоже большой вопрос. И зла от услышавшего может быть много больше, чем добра, на которое рассчитывают. Только в месте с источником силы можно надеяться на доброго собеседника.

И тут Алексею отчего-то припомнился анекдот про заблудившегося гражданина. Ну про то, как он начал орать – и тут вдруг кто-то трогает его за плечо. Гражданин оборачивается – медведь. «Ты чего орешь?» – спрашивает. А у гражданина от страха поджилки трясутся, но нашел в себе силы, проблеял: «Заблудился я…» – «И чего?» – «Ну-у вдруг кто-нибудь услышит». – «Ну я услышал, – отвечает медведь, – что, тебе легче стало?» Как точно этот анекдот ложился на слова старца! И как точно слова старца соотносились с неосознанными представлениями самого Алексея, считавшего, что и оккультизм, и всякие секты, и всяческие проповедники, вещающие в арендованных концертных залах и на стадионах, не имеют ничего общего с тем, о чем осмеливаются говорить…

– И могут помочь? – поинтересовался он, возвращаясь к разговору.

– Ты можешь помочь тем, кто много слабее тебя, кто мечтает о малом и, возможно, даже не видит тебя? Ты подставлял в детстве палец упавшему в воду паучку?

– И всего-то? Просто помощь упавшему в воду пауку?

– Можно ли говорить в двух словах о целом мире? Тебе сейчас тоже пытаются помочь. И причина иная. Ты для них не паук, а хозяин, попавший в беду. Но ты почти так же слеп, как угодивший в воду паучок.

– Может быть, мы поговорим о той беде, в которую я попал?

– Это табу даже для меня. Ты уже здесь, но ты еще не обрел себя, оставаясь в путах того мира. Поэтому я не могу ничем тебе помочь. Ты должен пройти сам все, что тебе предначертано. И измениться. Именно это для тебя сейчас главное – измениться так, чтобы быть готовым принять всю меру ответственности за свои дела и за тех, кто тебе верен. Это страшное бремя. Но только ты сумеешь его вынести. А для этого ты должен искать и брать на себя то, что кажется неподъемным. Только тогда ты найдешь свою Суть и сумеешь стать самим собой. Возможно, к сожалению, не найдешь. И также возможно, что я буду сожалеть, что не указал на тебя стражам сейчас… И помни еще одно. Из повиновения и смирения рождаются все другие добродетели. Из умствования же родятся лишь греховные помыслы. А теперь уходи. Я и без того говорил с тобой вопреки Закону. А тебе нужно бежать отсюда. Ищущие близко.

– Разреши мне последний вопрос, он не про меня, он про тот мир, – попросил Алексей.

– Последний, – эхом отозвался старец.

– Если следовать твоей логике, нам реально никто не хочет помогать. Но если мы не умираем, а становимся только могущественнее, почему же не помочь любимым и родным, которые остались после моего ухода в том мире?

– Это простой и сложный вопрос, – ответил старец, став вдруг безразличным. – Освободившись из того мира и обретя свою Суть, ты обретешь, вернее, вернешь все свои знания. И осознав и увидев все с высоты своей Сути, ты можешь вдруг обнаружить, что эти близкие и родные вовсе не так тебе близки. И счастье еще, если они не окажутся твоими врагами… Впрочем, независимо от того, друзья или враги будут в их телах, у тебя есть возможность дождаться их, не нарушая Закона, не вмешиваясь в жизнь Забытого мира. Ведь их жизнь там будет для тебя лишь коротким часом. А теперь уходи. И не теряй времени, его у тебя сейчас нет.

* * *

– Найди Оторока! – скомандовал Алексей оборотню, едва только они отошли от жилища старца. – И Эльви! Пусть немедленно собираются. Мы уходим!

Зур, не говоря ни слова, стремительно обогнал Алексея и жреца и скрылся в зарослях. Алексей шел молча, размышляя о том, что говорил ему странный старец. Ничего вразумительного и сенсационного. Но у Алексея появилось ощущение, что общение их было много более серьезным и глубоким. Словно, отвечая на его глупые вопросы, старец отвечал на какие-то свои, глядя в самые заброшенные и, возможно, неведомые даже самому Алексею уголки его сознания. Будто тот самый паразит, которых якобы много в мире Алексея. Нет, в последнем мире Алексея. В Забытом мире. Он давал крохи информации, получая то, что ему было нужно, то, из-за чего он Алексея призывал.

Жрец тоже молчал всю дорогу. Но он молчал лишь потому, что не решался нарушить течение мыслей господина. Он терпел, хоть это было очень трудно, потому что его жгло желание узнать, о чем же говорили в доме, где живет почти бог…

Когда они подошли к месту последних двух ночлегов Алексея, все уже были готовы. Оторок опять нервничал, лаская в руках тяжелую секиру. Эльви спокойно стояла в сторонке, но тревожный взгляд, которым она окинула Алексея, яснее всяких жестов говорил о том, как неспокойно и у нее на душе. Лишь Зур, словно изваяние, громоздился неподалеку от гнома, сидя на постаменте уличной статуи. У этого парня и впрямь были стальные канаты нервов. Или полностью отсутствовали мозги.

– Что-то случилось? – первым спросил Оторок. – Зур сказал, что мы уходим.

– Да, – кивнул Алексей. – Я не знаю, кто тот старец, с которым мне довелось встретиться. Жрец говорит, что он один из богов, только очень скромный и не любящий внимания и почестей.

– Это Игор, – пояснила Эльви. – Он один из отшельников, живущий в этом мире слишком долго, чтобы не прослыть богом. На самом деле он мыслитель, который неплохо видит всю ситуацию. И ко всему, что он говорит, стоит очень внимательно прислушаться. Так ты сам раньше мне говорил.

– Да? – удивился Алексей. – Он вел себя не слишком похоже на моего старого друга.

– Здесь редко бывают друзья навек, – криво усмехнулся Оторок. – Мы слишком долго живем, чтобы сохранить дружбу или вражду навсегда.

– Все это не важно сейчас, – оборвал диспут Алексей. – Он совершенно недвусмысленно сказал, что времени у нас больше нет и нужно срочно валить отсюда. Какие-то стражи уже близко.

– Скажи куда, и я проложу портал, – предложила колдунья. – Я набрала достаточно энергии и нашла тут еще кое-что.

– Я не знаю куда, – растерялся Алексей. – У меня не добавилось ни миллиграмма знаний.

– Да пусть бы все эти знания провалились во тьму бездонной штольни! – воскликнул гном, пристукнув верхушкой секиры по брусчатке. – Надо уходить хоть куда-то, господин. Иначе мы можем никуда уже не уйти.

– Он прав, мой возлюбленный господин, – подтвердила Эльви. – Если ты доверишь мне выбор, я знаю, где нас найдут не так быстро.

– Я не стал бы ей доверять, господин, – набычился Оторок.

– Я согласен, Эльви, – кивнул Алексей, пропустив замечание гнома мимо ушей. – Прокладывай портал, девочка.

– Ты точно ничего не вспомнил? – тихонько спросила она. – Ты раньше часто так называл меня.

– Я ничего не вспомнил, – мотнул головой Алексей, глядя, как колдунья начала творить пассы руками, что-то приговаривая.

– Там большая птица! – неожиданно подал голос оборотень, указывая пальцем куда-то вдаль. – Или это грифон летит?

Все, кроме Эльви, повернулись в указанную оборотнем сторону. Там, в чистом синем небе, виднелась уже не одна, а три темные точки. Они быстро росли и множились. Четыре, пять, семь…

– Готово! – закричала колдунья, отвлекая всех от тревожного созерцания приближающейся неизвестности. – Не будем медлить.

Прямо на брусчатке мостовой спокойно мерцало круглое озерцо около двух метров в диаметре.

– Ты опять ее послушаешь, господин?! – возмутился гном.

– Если ты ей не доверяешь, оставайся тут. Смерти нет, а значит, мы когда-нибудь встретимся, – усмехнулся Алексей, решительно шагнув к кругу портала. – Ты сможешь рассказать, кто это к нам пожаловал.

Не теряя больше времени, Алексей солдатиком прыгнул в мерцающую глубину. Лопнула невидимая диафрагма, искры полыхнули в мгновении тьмы, а в следующий миг Алексей оказался в другом мире. Помня прошлый опыт перехода через портал, он сгруппировался. Поэтому полет от расположенного на высоте около трех метров портала до поверхности земли был уже не падением, как в прошлый раз, а именно прыжком. В голову почему-то пришло армейское воспоминание о первом прыжке с «шестьдесят шестого» на ходу. Страшно, но выбора не было. Просто бездумно бросил себя с машины, и все. А потом было просто. Тело само знало, как нужно себя вести. Вот и теперь он приземлился на ноги. Правда, несколько быстрее, чем хотелось бы. Поэтому Алексей перекувыркнулся, смягчая приземление и ощущая под собой мягкое покрывало снега. Обутые в легкие сандалии ноги обожгло холодными иглами. Алексей поднялся, отряхивая снег с одежды и радуясь, что не успел сменить потрепанные брюки и рубашку на легкие одеяния жаркой страны. Падать голым задом в снег было бы намного хуже, чем ходить в сандалиях. Размышления об изысках одежды были прерваны рухнувшим с грохотом и отчаянной руганью гномом. Оторок приземлился на пятую точку, громко ухнув и вдобавок вновь здорово приложив себя по лбу рукоятью секиры.

– Проклятье бесплодных рудников! – ругался гном, ощупывая себя и потирая лоб. – Чтоб ей самой под зад земля пинка дала!

– Отползай, а то еще на голову Зур свалится! – крикнул Алексей, но запоздал.

Однако гном больше не получил пинков от Судьбы. Видимо, на сегодня лимит неприятностей для него был исчерпан. Выпавший из портала оборотень, чудом миновав голову гнома, приземлился на ноги рядом. Он как будто сразу врос в землю, даже не покачнувшись, как хороший гимнаст по завершении программы. Сообразив, что голова важнее сожалений об ушибленном заде, Оторок на четвереньках отполз в сторону. И весьма своевременно, потому что в следующую секунду появилась Эльви. Изогнувшись в воздухе, словно кошка, колдунья тоже спружинила на ноги, лишь коснувшись земли пальцами правой руки.

– Дорогуша, неужели ты не в состоянии наколдовать нормальный портал? Чтобы не приходилось падать невесть откуда, ломая себе руки и ноги? – переключился на прибывшую Оторок. – Или ты специально это делаешь, чтобы поиздеваться над нами?

– А ты можешь сделать лучше? – усмехнулась Эльви. – Это очень быстрое заклинание, которое подходит для любых условий. Для другого нужно больше времени. Да и врагов, падающих, как только что свалился ты, гораздо легче встречать, чем заходящих с комфортом.

– А где жрец? – спросил Алексей, видя, что портал больше не выпускает никого.