Текст книги "Культурная эволюция. Как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир"

Эти данные также подтверждают вывод М. Вебера о том, что религия оставляет неизгладимый след в жизни общества. Общества протестантской Европы имеют похожие ценности, что следует из их очень схожих ответов на наши вопросы; те же самые тенденции обнаруживают страны католической Европы, конфуцианских и православных стран, англоязычных стран, Латинской Америки, а также африканских стран, расположенных к югу от Сахары. На первый взгляд, эти группы отражают географическое расположение стран, но это верно, только если географическая близость дополняется культурным сходством. Поэтому англоязычная зона простирается от Великобритании, Ирландии и Соединённых Штатов до Канады, Австралии и Новой Зеландии, в то время как латиноамериканская зона тянется от Тихуаны на севере Мексики до Патагонии на юге Аргентины; а исламская подгруппа внутри африкано‐исламского кластера показывает, что Марокко культурно близко к Индонезии, хотя они находятся очень далеко друг от друга. Межстрановые различия, показанные здесь, отражают одновременно экономическое и социокультурное наследие общества. Но насколько оправданно использование усредненных значений ценностей на страновом уровне как индикаторов важнейших характеристик общества? Средние значения по странам дают только часть информации; оценки вариации и смещения распределений также важны. Но после проведенного анализа мы пришли к выводу, что наиболее значимый аспект субъективных установок, который может оценить статистика, – это различия в средних значениях по странам.

Мы можем представить себе мир, в котором каждый человек с высшим образованием обладает современными ценностями и поэтому располагается в верхнем правом углу карты, в том время как те, кто имеет более низкий уровень образования или вовсе не образован, располагается в нижнем левом углу карты. Такой мир был бы большой деревней, где национальность не имела бы значения. Возможно, однажды мир будет выглядеть именно так, но реальность намного сложнее. Хотя шведы и нигерийцы могут попасть в любую часть карты, на нашей карте эти два общества не пересекаются. Межкультурные различия настолько велики, что затмевают различия между представителями одной страны. Эллипс в нижнем правом углу на рис. 4.3 показывает размер среднего стандартного отклонения по шкалам внутри каждого общества.[48]48
  Среднее стандартное отклонение по шкале традиционных/секулярно‐рациональных ценностей меньше, чем среднее стандартное отклонение по шкале ценностей выживания/самовыражения, поэтому нарисован эллипс, а не круг.


[Закрыть] Он занимает лишь небольшое место на карте. Две трети респондентов страны попадают в одно стандартное отклонение от средних значений их страны по обеим шкалам; результаты для 95 % респондентов из одной страны находятся внутри двух стандартных отклонений от среднего значения по этой стране. Несмотря на глобализацию, страны остаются важнейшей единицей анализа, поскольку именно в их границах происходит формирование общего опыта, а предсказательная сила принадлежности к той или иной нации сильнее, чем предсказательная сила предикторов индивидуального уровня – дохода, образования, региона или пола.[49]49
  Inglehart and Welzel, 2010.


[Закрыть]

Установки, связанные с модернизацией, стабильны и сравнимы на межстрановом уровне

Два измерения межкультурных различий представляют собой стабильные характеристики обществ, которые так же устойчивы, как показатели ВВП на душу населения. Большинство переменных, связанных с ценностными установками, наоборот, нестабильны. Но силы модернизации влияют на многие общества вполне предсказуемо, и это дает основания для их сравнения. Урбанизация, индустриализация, рост уровня образования, профессиональная специализация и бюрократизация производят устойчивые изменения в человеческом мировоззрении. Эти изменения не приводят к тому, что все общества становятся похожими друг на друга, но те общества, в которых эти изменения произошли, значительно отличаются от тех, которые модернизация обошла стороной. Например, модернизация ослабляет влияние религии. Конкретные религиозные убеждения могут быть очень непохожи в разных странах, но мировоззрение людей, для которых религия важна, и тех, для кого она не имеет значения, отличается чрезвычайно последовательным образом.

Наша теория утверждает, что ценности самовыражения должны сильно коррелировать с индикаторами экономической модернизации. Мы нашли поразительно сильные связи между ценностями индивидов и экономическими характеристиками общества, хотя эти два вида индикаторов измеряются на различных уровнях и различными способами. Во всех доступных для анализа обществах средняя корреляция между ценностями самовыражения и десятью наиболее часто используемыми показателями экономической модернизации, от ВВП на душу населения и средней продолжительности жизни до уровня образования, составляет r = 0,77.[50]50
  Inglehart and Welzel, 2010.


[Закрыть]

Макрошкала Самовыражение/Индивидуализм/ Автономия

Ценности по шкале выживания/самовыражения измерялись в сотнях социологических опросов в большинстве стран мира, их охват составил 90 % всего населения Земли. Это измерение чрезвычайно устойчиво: относительные позиции стран на глобальной культурной карте поразительно стабильны во времени. Относительные оценки стран на шкале ценностей выживания/самовыражения намного более устойчивы, нежели по другим показателям ценностей и установок. Только две другие шкалы проявляют большую постоянность: религиозность и близко с ней связанная шкала традиционных/ секулярно‐рациональных ценностей. В рамках Всемирного исследования ценностей регулярно изучались более ста ценностных установок в течение последних 35 лет. Корреляция между позицией страны в наиболее раннем и наиболее позднем опросе варьируется от минимального показателя в 0,04 (ответ на вопрос «Живете ли вы со своими родителями?») до наивысшего в 0,93 (ответ на вопрос «Насколько важна религия в вашей жизни?»). Стабильность ответов на вопросы по поводу религии не удивительна. Религия, вне зависимости от её значения для того или иного общества, – один из наиболее укоренившихся аспектов любой культуры. В среде религиозных людей такие установки прививаются с детства, поддерживаются религиозными институтами, подкрепляются еженедельной или ежедневной молитвой, в то время как жизненный опыт нерелигиозных людей совершенно иной. Но ценности по шкале выживания/самовыражения, хоть и не поддерживаются формальными институтами и не имеют широко известного названия, практически так же стабильны, как и религия (r = 0,89).

Более того, шкала ценностей выживания/самовыражения близка к другому измерению межкультурной вариации – шкале коллективизма/индивидуализма, которую психологи используют десятилетиями. Ойзерман, Кун и Кеммелмайер ссылаются на сотни работ, посвященных исследованию ценностей по шкале индивидуализм/коллективизм, где эти два полюса рассматриваются как противоположности.[51]51
  Oyserman, D., H. Coon and M. Kemmelmeier. 2002. “Rethinking Individualism and Collectivism: Evaluation of Theoretical Assumptions and Meta‐analyses.” Psychological Bulletin, 128: 3—72.


[Закрыть] Социальные психологи пришли к выводу, что индивидуализм более распространён в западных обществах, и утверждают, что протестантизм и наличие гражданских прав в западных обществах обусловили возникновение институтов, которые предоставляют больше возможностей для индивидуального выбора, личной свободы и самореализации. Г. Хофстеде определил индивидуализм как примат прав над обязанностями, заботу о себе и своей семье, значимость персональной автономии и самореализации, где личные достижения служат основой для формирования идентичности[52]52
  Hofstede, G. 1980. Culture’s Consequences: International Differences in Work‐Related Values. Beverly Hills, CA: Sage Publications.


[Закрыть]. Коллективизм предполагает подчинение нормам и целям группы. В коллективистских обществах принадлежность к группе является главным аспектом идентичности, а подчинение личных целей интересам группы (например, жертва собой во имя общего блага) высоко ценится обществом. Должное выполнение социальных ролей и обязанностей считается источником удовлетворенности жизнью в таких сообществах, а эмоциональная сдержанность призвана обеспечить гармонию в группе. Хофстеде впервые измерил индивидуализм/коллективизм в начале 1970‐х годов, проведя опросы работников IBM [53]53
  Американская транснациональная корпорация, один из крупнейших производителей программного обеспечения. (Прим. перев.)


[Закрыть] в ряде стран. Относительные позиции стран, выявленные Хофстеде в 1973 г., до сих пор соответствуют относительным позициям этих обществ на шкале ценностей выживания/самовыражения в национальных опросах, несмотря на то, что прошло уже несколько десятков лет, а его выборки не были репрезентативны на страновом уровне. Кроме того, ценности выживания/самовыражения измеряют примерно те же аспекты межстрановой вариации, что и шкала Ш. Шварца автономия/принадлежность. С помощью факторного анализа широкого спектра базовых ценностей Шварц обнаружил шкалу автономия/принадлежность, которая во многом соответствует концепту индивидуализма/ коллективизма. Шварц пишет следующее:

«В культурах с доминирующей ценностью автономии люди рассматриваются как независимые и самостоятельные субъекты. Они культивируют и выражают свои собственные предпочтения, чувства, идеи, возможности, находят смысл в собственной уникальности… В культурах с доминирующей ценностью принадлежности жизнь наделяется смыслом посредством социальных отношений, идентификации себя с группой, общим для коллектива образом жизни, стремлением к общим целям. Такие культуры поддерживают статус‐кво и ограничивают действия, которые могут подорвать групповую солидарность или традиционный порядок»[54]54
  Schwartz, S. H. 2006. “A Theory of Cultural Value Orientations: Explication and Applications.”Comparative Sociology, 5(2‐3): 137–182, 137–182.


[Закрыть]. Как показано в табл. 4.2, несмотря на большую разницу в теоретических подходах и способах измерения, ценности выживания/самовыражения, индивидуализма/коллективизма и автономии/принадлежности связаны с одной и той же лежащей в их основе макрошкалой, которая объясняет 81 % межстрановой вариации. Если страна занимает высокую позицию по шкале самовыражения (а не выживания), то она скорее всего получит высокие оценки по шкале индивидуализма (а не коллективизма) и автономии (а не принадлежности). Общее в основе этих измерений будем называть макрошкалой ценностей самовыражения/индивидуализма/автономии. Ценности выживания/самовыражения показывают наиболее сильные нагрузки, коррелируя с этой макрошкалой на уровне 0,93; шкалы индивидуализма/коллективизма и автономии/ принадлежности также показывают высокий уровень связи.

Таблица 4.2. Фактор Самовыражение/Индивидуализм/Автономия

(первые нагрузки по методу главных компонент)

Выделен один фактор, который описывает 80 % межкультурных различий.

Источники: анализ данных Всемирного и Европейского исследования ценностей; Hofstede, 2001 (с дополнительными оценками по странам из (Chiao and Blizinsky, 2009); (Schwartz, 2003).

То, что эти три шкалы настолько сильно коррелируют между собой на страновом уровне, – очень важная находка по нескольким причинам. Во‐первых, Хофстеде не измерял индивидуализм/коллективизм по репрезентативным на страновом уровне выборкам, – его исследования основывались на опросах работников IBM[55]55
  Ценности индивидуализма/коллективизма часто становились объектом исследования, иногда с использованием общестрановых выборок, но лишь в отдельных странах или в небольшом числе стран.


[Закрыть]. Хотя исследование Хофстеде охватило десятки стран, те межстрановые различия, которые выявили его исследования начала 1970‐х годов, очень близки к тем, что были получены на репрезентативных выборках в опросах уже в XXI веке. Поскольку работники IBM не являются репрезентативной выборкой по странам, то и абсолютные оценки их ценностей не могут обеспечить адекватного измерения средних значений по разным странам. Тем не менее если они отличаются от средних в каждой стране примерно в одном и том же направлении и в той же степени, то относительные позиции этих обществ располагаются аналогичным образом. Большинство исследований Хофстеде были проведены в начале 1970‐х. Как показали Инглхарт и Вельцель, в последние десятилетия происходил систематический сдвиг в сторону ценностей самовыражения[56]56
  Inglehart and Welzel, 2010.


[Закрыть]. Этот сдвиг был связан с растущим уровнем безопасности и наиболее силен в странах с высокими доходами, но в той или иной степени повлиял и на другие страны.

Тем не менее относительные позиции стран, которые определил Хофстеде в 1973 г., очень близки к тому, что были найдены в недавних репрезентативных опросах по странам. Это может показаться поразительным, но, согласно выводам Инглхарта и Вельцеля, если почти все развитые общества двигаются в одном и том же направлении с одной и той же скоростью, то их относительные позиции будут примерно стабильны.[57]57
  Inglehart and Welzel, 2005.


[Закрыть] Разрыв между ценностями людей в богатых и в бедных странах растет, но их позиции относительно друг друга остались примерно теми же. Позиции стран на глобальной культурной карте в наиболее раннем опросе сильно коррелируют с их позициями в последнем доступном исследовании 30 лет спустя.

Тот же принцип работает в отношении шкалы ценностей автономии/принадлежности Шварца. Она не была составлена по репрезентативным выборкам, ведь Шварц исследовал студентов, мнения которых, очевидно, не являются репрезентативными для всех жителей страны. Но если студенты одинаково отклоняются от средних по своим странам, то и относительные позиции студентов одной страны по отношению к позициям студентов из другой будут достаточно точно отражать относительные позиции стран в целом. Соответственно относительные позиции стран по шкале автономии/ принадлежности будут примерно соответствовать позициям на шкале выживания/самовыражения и шкале индивидуализма/коллективизма. Из табл. 2 следует, что эти шкалы поразительно близки. Ценности по трем шкалам: выживания/ самовыражения, индивидуализма/коллективизма и автономии/принадлежности – связаны общей латентной шкалой, где ценности выживания/самовыражения показывают наиболее сильные факторные нагрузки.[58]58
  Welzel (2013) развил пересмотренную и статистически улучшенную версию шкалы ценностей выживания/самовыражения и назвал ее шкалой эмансипативных ценностей. Если заменить ее на ценности выживания/самовыражения в этом анализе, она тоже получает высокие факторные нагрузки.


[Закрыть] Ценности индивидуализма/коллективизма, автономии/принадлежности и выживания/самовыражения указывают на то, в какой степени общества допускают свободный выбор. Дефицит и отсутствие безопасности сильно сужают возможности выбора, но модернизация постепенно освобождает людей от жестких культурных ограничений, которые преобладают в небезопасных условиях жизни.

Дополнительный аргумент в пользу устойчивости макрошкалы самовыражения/индивидуализма/автономии состоит в том, что межстрановые различия отражают генетическую вариативность, которая, с свою очередь, связана с разным историческим уровнем угрозы болезней и голода (как утверждают М. Джелфанд и соавторы, а также Р. Торнхилл и К. Финчер[59]59
  Gelfand et al., 2011; Thornhill and Fincher, 2009; Thornhill and Fincher, 2010.


[Закрыть]). Анализируя влияние биологических факторов на культуру, Дж. Чао и К. Близински обнаружили связь между генетическими особенностями и коллективистскими ориентациями и утверждают, что культурные ценности эволюционируют, адаптируясь к социальной и физической среде, в которых осуществляется генетический отбор.[60]60
  Chiao, J. Y. and K. D. Blizinsky, 2009. “Culture – Gene Coevolution of Individualism – Collectivism and the Serotonin Transporter Gene,” Proceedings of the Royal Society B277(1681): 529—53.


[Закрыть] Эмпирические исследования обнаружили, что население некоторых стран исторически развивалось в условиях постоянной угрозы заболеваний, и поэтому потребности выживания формировали такой набор генов, который сочетался с необходимостью избегать незнакомцев и строго следовать социальным табу, в то время как другие народы эволюционировали в условиях с более низкой угрозой заболеваний, что обусловило формирование такого набора генов, связанного с большей открытостью незнакомцам и отличающимся социальным нормам. Это привело к возникновению такой модели межкультурной вариации, в которой в некоторых странах более настороженно и враждебно относились к незнакомцам и культурному разнообразию, в то время как другие общества были относительно открытыми. Эмпирически шкала индивидуализма/ коллективизма, которую используют Чао и Близински, очень близка к шкале ценностей самовыражения.[61]61
  Они находятся уровень корреляции в 0.66 между индивидуализмом и ценностями самовыражения.


[Закрыть]

Экономическое развитие, возникновение государства всеобщего благосостояния, а также другие исторические факторы могут значительно изменить ценности, но этот процесс подвержен «эффекту колеи», и генетические различия играют важную роль. С развитием технологий человек стал более устойчив к заболеваниям, но историческое наследие никуда не исчезло. Даже сегодня межстрановые различия по этой макрошкале настолько устойчивы, что любое строго спроектированное исследование обнаружит их.

В известной работе Д. Асемоглу и Дж. Робинсона также развивается эта тема.[62]62
  Acemoglu, D. and J. A. Robinson. 2006. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press.


[Закрыть] Они прослеживают источники экономического развития и демократии за последние 500 лет, пытаясь определить, какое из явлений возникло первым. Они делают вывод, что и экономическое развитие, и демократию можно свести к стойким эффектам странового уровня, которые, по мнению авторов, отражают институциональные особенности. Но называть их институтами, как это делают экономисты, недостаточно обоснованно: устойчивые эффекты странового уровня включают любые долговременные характеристики общества: от институтов до языка, от культуры до климата, от топографии до исторически сложившейся уязвимости к болезням. Недавние исследования подкрепили эти результаты; например, А. Щербак обнаружил, что межкультурные различия в непереносимости лактозы имеют генетические основания и сильно коррелируют с межстрановыми различиями по этой макрошкале.[63]63
  Shcherbak, A., 2014. “Does Milk Matter? Genetic Adaptation to Environment: The Effect of Lactase Persistence on Cultural Change.” Статья, представленная на летнем семинаре Лаборатории Сравнительных социальных исследований в Высшей школе экономики, проходившей в Санкт‐Петербурге с 29 июня по 14 июня 2014 г.


[Закрыть] М. Мейер‐Шварценбергер проанализировал структуру 166 языков и нашел сильные и устойчивые корреляции между ценностями самовыражения и уровнем «лингвистического индивидуализма», который, возможно, также коренится в генетических различиях.[64]64
  Meyer‐Schwarzenberger. M., 2014. “Individualism, Subjectivism, and Social capital: Evidence from Language Structures.” Статья, представленная на летнем семинаре Лаборатории Сравнительных социальных исследований в Высшей школе экономики, проходившей в Санкт‐Петербурге с 29 июня по 14 июня 2014 г.


[Закрыть] Инглхарт и соавторы получили высокую корреляцию между межстрановыми различиями в определенных генах и тем, насколько важны толерантность и ценности самовыражения в конкретном обществе.[65]65
  Inglehart, Ronald F., et al., 2014. “Genetic Factors, Cultural Predispositions, Happiness and Gender Equality,”Journal of Research in Gender Studies 4(1): 40–69.


[Закрыть]

Основываясь на предыдущих попытках картографирования генетических различий, Инглхарт и соавторы собрали данные по частотам аллели 79 STR по 5 генетических маркеров, используемых экспертами‐криминалистами для определения этнического происхождения человека.[66]66
  Cavalli‐Sforza, L. L., P. Menozzi, and A. Piazza, 1994.The History and Geography of Human Genes. Princeton: Princeton University Press; Inglehart, RonaldF., et al., 2014. Они использовали экспертный анализ STR, поскольку эти данные доступны для многих стран, включая те, что не были проанализированы по другим генам.


[Закрыть] Они получили данные из 39 стран (страны со значительной долей мигрантов, такие как США, Австралия или Аргентина, не включались в анализ). Факторный анализ по методу главных компонент по средним значениям каждой страны по аллели 79 STR выявил 5 географических групп: страны Европы; страны Центральной и Южной Африки; страны Южной Америки; страны Южной Азии и Северной Африки; страны Восточной и Юго‐Восточной Азии. Они совпадают с некоторыми кластерами, которые мы обозначили на глобальной культурной карте, описанной выше. Первую главную компоненту можно проинтерпретировать как степень исторического распространения паразитов, с которой он коррелирует на уровне r = –0,86. Возможно, что исторически сложившаяся уязвимость к болезням в течение нескольких веков обусловила благоприятные условия для выживания одной совокупности генов по сравнению с другой.

Мы не рассматриваем положение страны на шкале генетической вариации как то, что связано только с генетическим разнообразием. Вслед за Асемоглу и Робинсоном с их «устойчивыми страновыми эффектами», мы считаем, что положение страны на обеих шкалах, – это своего рода «черный ящик», в котором содержатся сведения о генетической вариативности, а также все особенности, связанные с географическим положением. Но раз эти оценки рассчитаны на основе измерения генетической вариации, то не стоит торопиться и отрицать влияние генетического разнообразия как значимого фактора, наряду с различиями в культуре, языке, институтах, топографии, климате и других особенностей географического положения страны.

Д. Беньямин и соавторы проанализировали выборку людей с максимально полной расшифровкой генотипа, рассмотрели связь этих данных с данными об их экономических и политических предпочтениях и сделали вывод, что эти взгляды во многом наследуются. Но также авторы пришли к заключению, что такую наследственность можно объяснить через множество генов, оказывающих небольшое влияние, а не каким‐то одним геном.[67]67
  Benjamin, D. J. et al., 2012. “The Genetic Architecture of Economic and Political Preferences,” PNAS 109(21): 8026–8031.


[Закрыть] Учитывая, что генетическая вариация передается в больших группах генов, у этих выводов есть важные последствия. На данном этапе мы не знаем, какие гены влияют на межкультурную вариацию (если таковые вообще существуют) по макрошкале самовыражение/индивидуализм/автономия. Но все больше свидетельств указывает на то, что генетические факторы могут оказывать влияние в комплексной причинно‐следственной цепочке, связанной также с климатом и исторически сложившимся уровнем устойчивости к заболеваниям.

Культурные различия отражают все историческое наследие общества, и это наследие может измениться под влиянием быстрых структурных изменений в масштабах общества. Другими словами, индивидуализм не является постоянной характеристикой психики человека, а формируется при определенном уровне развития общества. Ценности самовыражения, приоритеты автономии и индивидуализм связаны с набором ориентаций, которые распространяются по мере сокращения угроз выживанию и расширения свободного выбора индивида. Модернизация предполагает сдвиг от коллективизма к индивидуализму, что ведет к усилению индивидуальной автономии и ослабляет традиционные иерархии. Этот культурный сдвиг, в свою очередь, благоприятствует другим структурным изменениям, таким как возникновение и развитие демократических институтов. Возможно, эта закономерность межкультурных различий, также связанная с генетическим разнообразием, настолько устойчива и глубоко укоренена, что практически любое тщательное эмпирическое исследование межкультурных различий ее обнаружит, – и это уже было сделано исследователями из разных областей знания.