Текст книги "Тысячу раз «да»"

Глава восьмая

Через две недели после операции Джаспер прислонился к кухонному столу в доме сестры и уставился на пришедший по почте первый больничный счет. Черт возьми. Даже если учесть некоторое страховое покрытие от родителей, он был в яме на тысячи долларов. Маленькое гнездышко, которое он пытался построить, пару месяцев живя бесплатно у Гретхен, должно было быть уничтожено. Вот и все планы в ближайшее время обзавестись собственным домом или вообще получить хоть какие-то деньги, чтобы инвестировать в продвижение своей труппы.

– Ты выглядишь чертовски лучше, – сказала Гретхен, входя в залитую солнцем кухню и хватая кофейник. Она была одета для исследовательской работы в университете: белая блузка и серые брюки, светлые волосы собраны в пучок. Единственным намеком на то, что она не была на сто процентов лишенным чувства юмора ученым, были ярко-красные серьги в виде вишенок, свисающие с мочек ее ушей. – Как ты себя чувствуешь?

Джаспер провел рукой по подбородку.

– Я чувствовал себя довольно хорошо, пока не вскрыл почту. Как операция может стоить так дорого? Я пробыл там всего несколько часов. – Он ткнул бумажкой в ее сторону.

– Тебе повезло, что ты все еще вписан в страховку мамы и папы. Будь ты на год старше, быть бы тебе в яме в три раза больше. Экстренная операция – безумно дорогая штука.

Он в отчаянии бросил счет на стойку. Никто не виноват в том, что его аппендикс решил уволиться, а быть в долгах лучше, чем умереть от разрыва органов, но ему так хотелось растерзать чертов счет на мелкие кусочки и сжечь. Почему ему никак не удается вырваться вперед? Или даже не вперед – просто догнать тоже было бы неплохо.

– Я знаю, что много прошу, но мне придется еще немного пожить в твоей гостевой комнате, чтобы у меня был хоть какой-то шанс расплатиться.

Гретхен нахмурилась и поставила кофейник на стол.

– Джас, ты говорил, что сможешь съехать в конце этого месяца.

– Я знаю, но это было до того, как мой аппендикс решил превратиться в бомбу замедленного действия. – Он махнул рукой в сторону счета. – Я не могу это оплатить и позволить себе аренду в одиночку. И я думаю, что будут еще счета.

Сестра скрестила руки на груди и посмотрела в окно, прищурившись, как будто она сильно концентрировалась.

– Ну, придется тебе что-то придумать.

Ему потребовалась минута, чтобы осмыслить то, что она сказала.

– Что?

Она выдохнула и снова посмотрела на него, ее карие глаза встретились с его.

– Ты не можешь остаться, Джас.

– Я не могу остаться, – повторил он. – Ты это серьезно?

Она кивнула с мрачным, но решительным выражением лица. У нее было такое же выражение лица, когда они были подростками и она отказывалась прикрывать его перед Дирсами, если он делал что-то, нарушающее правила.

Его сердце забилось чаще. Старая въевшаяся реакция на слова о том, что он не может где-то остаться. Извини, Джаспер, это место просто не подходит. Извини, Джаспер, но твои родители отказались от реабилитации, так что ты не поедешь домой.

– Почему? Я имею в виду, я знаю, тебе неудобно, что я здесь, но я правда не собираюсь оставаться здесь надолго с двумя работами, и не думай, что я принимаю твое жилье как должное, но…

– Я переезжаю к Тимоти, – прервала она его. – Я уже оповестила владельцев, и у них есть новый арендатор, готовый въехать.

Джаспер откинулся на стойку, пораженный новостью.

– Переезжаешь? Ребята, я даже не подозревал, что у вас все так серьезно.

– Потому что тебя здесь не было. Мы встречаемся уже больше года. Я планировала этот переезд еще до того, как ты позвонил из Калифорнии и сказал, что тебе нужно вернуться домой. Я отодвинула дату и попросила Тимоти набраться терпения, но я больше не могу это откладывать. – Она вздохнула и развела руками. – И я не должна была этого делать. Тебе двадцать пять и…

– У меня должна быть постоянная работа, страховка и все эти важные взрослые вещи, – сказал он насмешливым официальным тоном.

– Не надо, – предупредила она, и ее глаза вспыхнули. – Не веди себя так, будто я веду себя как стерва. Я знаю, что ты любишь импровизировать и у тебя это хорошо получается, но ты пытался сделать на этом карьеру, и у тебя ничего не вышло. И с колледжем ничего не вышло. И актерская карьера не удалась. Пришло время строить другие планы – настоящие планы. Практичные.

Он поморщился.

– Слово «практичный» – это не ругательство, Джаспер. Я знаю, ты считаешь меня скучной со всеми моими десятилетними планами и таблицами, но посмотри, к чему это меня привело. Постоянная работа. Устойчивые отношения. Деньги, чтобы оплачивать свои счета.

Джаспер сердито посмотрел на нее. Чего она от него хочет? Грамоту с золотыми звездами? Медаль «Хороший ответственный человек»? Ему удалось удержать рот на замке, потому что то, что могло выйти наружу, не обещало быть приятным.

– Ты же не хочешь дожить до тридцати и понять, что все еще готовишь латте и у тебя в банке нет ни гроша. Не всегда можно обойтись подмигиваниями и шуточками, – сказала она, упираясь руками в столешницу и пригвоздив его острым взглядом. – Импровизируй ради удовольствия, ради хобби, но начни искать настоящую работу. Пора уже. Ты слишком взрослый, чтобы ночевать в доме сестры и пользоваться страховкой родителей.

Джаспер стиснул челюсти так сильно, что забеспокоился о своих зубах.

Она с вызовом скрестила руки на груди, как будто знала, что он вот-вот взорвется и встанет с ней лицом к лицу.

– Мама и папа сказали бы тебе то же самое, если бы не боялись задеть твои чувства, – добила она.

– Не надо, – тихо предупредил он. – Не втягивай в это маму и папу. Они всегда на сто процентов поддерживают все, что я хотел делать.

– Поддерживают, потому что любят тебя, но это не значит, что они согласны с тем путем, который ты выбрал. Они все время беспокоятся о тебе, – сказала она с ноткой боли в голосе. – Они считают, что в чем-то подвели тебя.

У него все внутри оборвалось, заныл хирургический шрам, слова сдулись, как воздушный шарик, в который всадили булавку.

– Что?

– Подумай об этом, Джас. Их работа заключалась в том, чтобы принять тебя и подготовить к жизни, но, – она развела руками, – ты все еще живешь так, как будто тебе восемнадцать. Ты не смог стартовать. Они считают, что это их вина.

Ее голос был тихим, но удар оказался сильнее, чем все остальные слова. Он посмотрел вниз, схватившись за затылок. От мысли о том, что он разочаровал Дирсов, его замутило. Лучшим днем в его жизни был день, когда они сказали ему, что хотят усыновить его, не позволят ему оставаться приемышем, а официально введут его в свою семью, дадут ему свое имя. Самое последнее, что он хотел бы сделать в этом мире, – это подвести их.

– Черт. – Проклятие было произнесено шепотом, и большая часть сил покинула его.

– Послушай, я могу помочь, – успокаивающим тоном сказала сестра, обходя стойку и придвигаясь ближе. – Тимоти сказал, что может подыскать тебе место оператора ввода данных у себя на работе. За это не платят кучу денег, но у этой работы есть преимущества, обучение и шанс продвинуться.

Оператор ввода данных. Лучше уж просто пусть накинут ему на шею чертову петлю и выбьют из-под ног табуретку.

Джаспер поднял глаза и постарался скрыть раздражение в голосе. Сестра пыталась ему помочь в своей черно-белой, преуспевающей, практичной манере. И он не мог обвинить ее во лжи. Его сегодняшняя жизнь мало чем отличалась от его жизни в восемнадцать лет. Но оператор ввода данных? Привет, ад. Это звучало как смертный приговор. Просидеть за письменным столом всю оставшуюся жизнь? Ребенок с СДВГ внутри него схватил коробок спичек, желая поджечь все вокруг.

– Гретч, я ценю это, и передай Тимоти спасибо за предложение, но мне не нужно, чтобы он давал мне работу.

– Он не против, – сказала она, и в ее тоне послышалось нетерпение. – Тимоти замечательный, он мог бы взять тебя под свое крыло и…

– Мне это не нужно, – выпалил он, чувствуя, как стены кухни смыкаются вокруг него. – Я собираюсь купить здесь театр и управлять им.

Слова повисли в воздухе, и все стихло, за исключением гудения холодильника и эха в его мозгу. Купить театр. Купить театр. Купить театр.

Затем, спустя долгое мгновение, Гретхен потрясенно приоткрыла рот и разразилась лающим смехом.

– Ты только что сказал «купить театр»? – Она покачала головой. – Ой, да ладно тебе, Джас. Я пытаюсь с тобой серьезно поговорить, а ты шутишь.

Он любил сестру, но ей вечно с легкостью удавалось заставить его почувствовать себя невежественным ребенком. От него не ускользнуло, что он и сам думал, будто Фитц шутит, первоначально предлагая ему этот план, но внезапно это показалось лучшей идеей, потому что она не предполагала обучения вводу данных у Тимоти и приковывания себя к столу на всю оставшуюся жизнь.

– Я не шучу. Я встретился с парнем, которого знаю со школы. Он владеет инвестиционной фирмой и предложил помочь мне связаться с инвесторами. Я собираюсь подготовить деловое предложение, сделать рекламу в средствах массовой информации вместе с труппой. На рынке образовалась дыра. В Новом Орлеане нет специального театра импровизации или скетча.

Она вперила в него взгляд, который можно было перевести только как «твою мать, ты что, сейчас надо мной издеваешься?».

– Вероятно, есть важная причина, по которой здесь нет театра импровизации. Ты хотя бы знаешь, как трудно сдвинуть бизнес с мертвой точки? Любой вид бизнеса, но особенно тот, который предполагает приобретение недвижимости и инвесторов для запуска? Ты ничего не знаешь о том, как начинать или вести бизнес.

– Многие не знают, когда начинают, – сказал он, выпрямляясь. – Видела бы ты людей в «Обходном решении», которые начинают собственное дело. Не у всех из них есть степень магистра Гарварда или Тулейна. Это просто обычные люди с идеями, которые для них что-то значат.

Гретхен ущипнула себя за переносицу.

– Джас, ты не продумываешь это до конца. Большинство этих людей начинают операции с участием одного человека с очень небольшими накладными расходами или рисками. Театр – это грандиозное дело. Тебе пришлось бы отвечать за деньги других людей. Но сейчас ты не можешь управиться даже с собственными финансами. Кто будет инвестировать в человека, у которого нет опыта?

Он ощетинился.

– Нет опыта? Возможно, я не знаю всех тонкостей ведения бизнеса, но я разбираюсь в импровизации. Я это умею, и я могу этому научить. И я верю в это. Мне просто нужно убедить в этом инвесторов.

– И мы возвращаемся к плану подмигиваний и шуточек. – Она запрокинула голову и посмотрела на потолок, как будто там были нацарапаны ответы. – Даже если бы ты смог это провернуть – а это грандиозное «если», – деньги тебе нужны сейчас. И где-то жить тебе нужно сейчас.

– Я получил работу бариста, и теперь, когда я в основном выздоровел, я могу начинать давать уроки. Если все пойдет хорошо, я смогу набрать для занятий еще людей. И я все еще немного зарабатываю на вечерних шоу. – Он схватил больничный счет и сунул его в рюкзак. – Не волнуйся. Я выметусь отсюда вовремя. И я что-нибудь придумаю.

Она придвинулась ближе и положила руку ему на плечо, останавливая.

– Подожди. – Сестра раздраженно выдохнула. – Знаешь, дело не в том, что я тебя не люблю или что я не верю, что у тебя есть талант. И дело даже не в том, что я не хочу, чтобы ты здесь жил. Мне было приятно, что ты вернулся в город. Я ненавидела, что ты живешь так далеко. Но я говорю все это, потому что люблю тебя. Кто-то должен быть с тобой откровенен.

– И это ты.

– Да. – Она улыбнулась и сжала его руку. – Это работа старшей сестры – надрать задницу младшему брату.

Джаспер все еще был раздражен, но то, что его называли младшим братом, всегда затрагивало какую-то изголодавшуюся частичку его души. Он никогда не уставал слышать, что он был членом настоящей семьи, – даже когда его сестра становилась самодовольной занудой.

– Принято к сведению. Я тоже тебя люблю. Даже несмотря на то что ты только что сильно вонючим образом испортила мой жизненный план.

Она поджала губы и издала звук поцелуя.

– Наличие любого плана может стать началом, но, возможно, сначала тебе стоит сосредоточиться на поиске жилья.

– Поверь мне, это пункт номер один, – криво усмехнулся он. – По крайней мере, в моем следующем жилище меня не будут преследовать звуки, которые издает Тимоти в припадках страсти. Этот парень кричит так, словно его убивают. Какого черта ты делаешь с этим чуваком? Избиваешь? – Он вскинул ладонь. – Не бери в голову. Не отвечай.

Глаза Гретхен расширились, ее рука соскользнула с его руки.

– Ты нас слышал?

Он фыркнул.

– Да его слышно через три дома. Тебя, слава богу, я не слышал никогда. Боюсь, от такой травмы я бы не оправился. Но поверь, я хочу иметь свое собственное жилье больше, чем ты хочешь, чтобы я убрался отсюда.

– Так что ты собираешься делать? Типа, по-настоящему? – спросила она. – Тебе нужно, чтобы я одолжила тебе немного…

– Нет. – Он покачал головой. – Я разберусь сам.

Я всегда разбираюсь сам.

Глава девятая

ДАЙТЕ МНЕ ЕЩЕ ФИЛЬМОВ С НЕУКЛЮЖИМИ ВЗРОСЛЫМИ

Автор: Миз Поппи

Один из самых популярных тропов в подростковых фильмах – неуклюжие девочка или мальчик, преодолевающие свою социальную неумелость. Стандарты известны. Герой или героиня безнадежно застенчивы или неловки. Они не умеют одеваться или следить за прической. Девушка никогда не пользовалась помадой – потому что, по-видимому, застенчивость равносильна неумению правильно наносить макияж. Кроме того – очки. Все они, как правило, носят очки, поскольку близорукость и замкнутость должны быть генетически связаны. У них также есть склонность натыкаться на предметы и опрокидывать стулья. Эти персонажи – как старое кино в современном стиле. Мы видели это снова и снова, так почему же мы все равно смотрим?

Мы смотрим эти фильмы, потому что каким-то образом отождествляем себя с героем или героиней (потому что все чувствуют себя странно и неуместно в подростковом возрасте, ведь так?). И мы знаем, что произойдет. Есть определенное утешение в том, что герой или героиня будут спасены от чумы неловкости. Они получат суперкрутой / горячий / слишком крутой любовный интерес (См.: «Шестнадцать свечей», «Грязные танцы», «Дрянные девчонки», «Американский пирог», «Сумерки», «Милашка в розовом», «Всем парням, которых я любила», «Пышка» и «Простушка»), завоюют кучу крутых друзей (См.: «Хорошо быть тихоней», «Бестолковые», «Клуб „Завтрак“»), и, если им действительно повезет, обретут новый имидж (См.: «Это все она», «Бестолковые», «Дрянные девчонки»). Или, если речь идет о фильме ужасов вроде «Кэрри», вы убьете всех этих сук в приступе ПМС и окончательно им отомстите. В любом случае вы избавитесь от этой докучливой застенчивости. И вероятно, наступит счастливый конец. Ура! Школа лечит все болезни!

Да. Хорошо. Не знаю, как считаете вы, но, говоря словами законченного интроверта, это так не работает. Если вы застенчивы и неловки в подростковом возрасте, вы, вероятно, останетесь застенчивым и неловким, став взрослым. И в этом нет ничего милого или очаровательного. Так где же мои фильмы с неуклюжими взрослыми, Голливуд? Где моя героиня, не всегда остроумная и не умеющая быть раскованной? Где та женщина, которой не светит новый имидж и у которой нет группы друзей, с которыми можно пообщаться, потому что она слишком напугана, чтобы завязать разговор с новыми людьми? Максимум, что получают неуклюжие взрослые, – это второстепенные роли для комического оттенения сюжета.

Неужели мы не хотим смотреть эти фильмы, потому что отождествлять себя с неуклюжим подростком – нормально, а представлять себя неуклюжим взрослым просто грустно? Потому что в этом возрасте стесняться – это нехорошо? Что происходит, когда люди не перерастают свою неловкость? Я хочу увидеть эти фильмы. Неужели я одна такая? Люди, покажите мне, что происходит после окончания школы!

Если у вас есть предложения, которых мне не хватает, напишите мне! А пока вот несколько фильмов с неуклюжими взрослыми…

1. «Нецелованная». Подходит только наполовину, потому что героине Дрю Бэрримор приходится работать под прикрытием (конечно, с переодеванием!) и возвращаться в школу, чтобы преодолеть свою неловкость. Видите, школа лечит все болезни!

2. «Сорокалетний девственник». Стив Карелл – мастер неуклюжести. Мы даже получаем необходимую сцену преображения – но с горячим воском и «Келли Кларксон!» в качестве ругательства. А теперь давайте посмотрим такой фильм с главной женской ролью.

3. «Дневник Бриджит Джонс»…

4. «Любовь к собакам обязательна»…

Телефон Холлин зазвонил, вырвав ее из сосредоточенного состояния, в котором она находилась во время написания поста. Сегодня утром она пришла в «Обходное решение» очень рано, еще до того, как открылся кофейный бар, чтобы опубликовать этот пост в блоге и провести остаток дня за написанием официальных отзывов. Ее соседка по офису пока еще не пришла, было тихо, поэтому пронзительный звук телефона показался особенно громким.

Она схватила мобильник и почувствовала небольшой прилив адреналина, увидев, что это Эммануэль Мелансон, главный редактор «Атмосферы НОЛЫ». Он звонил редко. Почти всю работу для сайта она делала по электронной почте, а если ей кто и звонил, так только редактор развлекательных программ. Она быстро сделала глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло, и ответила.

– Доброе утро, мистер Мелансон.

– Доброе утро, Холлин, – сказал он. По телефону глубокий голос звучал впечатляюще. – Как жизнь?

– Э-э, хорошо. Здорово. Замечательно, – сказала она, пару раз сморщив нос. – А у вас?

– Я в порядке, – сказал он отрывистым тоном, явно торопясь завершить светскую часть беседы. Хвала Иисусу. – У вас есть минутка?

– Конечно. – От серьезности его тона у нее скрутило желудок, мысли завертелись в поисках причины. Ему не понравилась ее последняя рецензия? Позвонил, потому что у нее упал рейтинг? Неужели он понял, что она – полная мошенница и совсем не так крута, как ее онлайн-персона?

Она так запуталась, перебирая варианты, что чуть не пропустила то, что он сказал дальше.

– Я хотел сообщить вам, что мы подумываем о расширении роли Миз Поппи на сайте.

Вертящиеся мысли с визгом остановились, она выпрямилась в кресле. Расширение роли? Офисный стул под ней скрипнул, как будто был взволнован не меньше нее.

– А?

Это происходит! Круто. Круто.

– Да. Ваши посты действительно хороши и иногда набирают наибольшее количество просмотров за неделю. – Он громко кашлянул в трубку, заставив ее вздрогнуть. – Вы с ресторанным критиком, похоже, перетягиваете это первое место между собой.

– Вау, это здорово. В этом городе еду превзойти непросто. – Она схватила ручку и блокнот и включила телефон на громкую связь, чтобы делать заметки, а также чтобы снова не слышать его раскатистый кашель в ухе. – Так о чем вы думаете?

Она гордилась тем, как спокойно прозвучал ее голос. Ей всегда лучше удавались телефонные разговоры, чем личные встречи. Она не любила телефон, но так никто не видел ее тики, а это снимало застенчивость. Ее первое интервью с «Атмосферой НОЛЫ» состоялось по телефону. Она сомневалась, что в противном случае получила бы эту работу.

– Что ж, – продолжил мистер Мелансон. – Мы проанализировали конкуренцию. Единственные развлекательные посты, получающие лучшие показатели, принадлежат «Речному шуму». Репортер их развлекательного раздела ведет прямую трансляцию с некоторых мероприятий и публикует в своих обзорах яркие видеоролики. Я забыл его имя. Голубые волосы. Громкий такой.

– Билли Блюз. – Холлин с силой вдавила ручку в листок бумаги. Она несколько раз пересекалась с этим парнем, когда ходила делать обзор. Она слышала, как он спрашивал случайных женщин, не Миз Поппи ли они. К счастью, на нее он никогда не обращал внимания. Но его приближение все равно плохо на нее действовало. Она также считала, что в его постах было многовато собственного «я», но маловато качественного контента.

– Да, это он, – подтвердил мистер Мелансон. – Меня этот парень раздражает, но его техника работает. Видеоконтент – это то, чего хотят читатели. У них на сайте появляется более молодой контингент. Я хочу, чтобы эти зрители были на нашем сайте.

Холлин делала заметки, но, записав слово «видеоконтент», замерла.

– Верно. Я хорошо обращаюсь с камерой. Я могла бы сделать несколько отличных снимков места проведения. Может быть, снять несколько живых клипов с выступлениями. Я имею в виду, очевидно, мы бы не хотели, чтобы я снималась на камеру. Это разрушило бы всю мистику Миз Поппи.

Мистер Мелансон на мгновение замолчал, но она услышала, как на его стороне что-то постукивает, возможно, его ручка.

– На самом деле, Холлин, я не думаю, что мистика способствует популярности постов. Популярность обеспечивают ваш текст и ваше отношение. Читателям нравятся ваш юмор и прямолинейность. Я думаю, мы могли бы получить большой импульс, если бы подготовились, а затем раскрыли реального человека, стоящего за этими постами. Таким образом, вы сможете сняться на видео.

Холлин вся вспыхнула, а потом похолодела до костей, пронзенная порывом «нет, нет и, черт возьми, нет».

– Мистер Мелансон, я писатель. Я ничего не смыслю в редактировании видео.

Он хмыкнул.

– У нас есть стажер, который умеет редактировать видео и вставлять графику. Это будет контент того же типа. Вам просто надо будет не печатать, а произносить все это вслух.

Ее рука задрожала, и она прижала ее к блокноту, чтобы унять дрожь.

– Я не знаю, если…

– Я понимаю, что это потребует гораздо больше времени и усилий с вашей стороны, и что вы выполняете много внештатной работы, – сказал он, не замечая ее тихой паники. – Так что, если вы согласитесь, это будет повышение по службе. Зарплата вместо оплаты за каждую статью. Льготы на полный рабочий день. У нас нет офисных помещений здесь, в здании, но мы могли бы немного подкинуть на тот офис, который вы арендуете, так как я знаю, что у них есть видеозалы.

Холлин закрыла глаза. Морковка, которой он размахивал у нее перед носом, представляла все то, ради чего она работала с тех пор, как переехала в город. Настоящая писательская работа с полной оплатой – писать о том, что ей нравится. Но это не было писательством. Это была запись на видео. Это была Миз Поппи, вышедшая из тени и попавшая в камеру. От этой мысли ей захотелось броситься под машину.

Мистер Мелансон не заметил ее тиков во время следующего интервью. Она приняла успокоительную таблетку и буквально изнемогла, подавляя их в течение часа. Но если бы он знал, что нанимает такую, как она, для съемки на камеру, он бы никогда не сделал подобного предложения.

– Мистер Мелансон, я ценю ваше предложение. Это звучит потрясающе, но я в самом деле думаю, что анонимность важна и…

– Холлин, – сказал он с подчеркнутым нетерпением в голосе. – Я не хочу быть резким, но нам нужно двигаться именно в этом направлении. Если вы не хотите снимать видео, я буду вынужден нанять новую Миз Поппи. Ту, кто сможет взять на себя эту дополнительную работу и снимать видео. Мы не можем позволить себе отставать и терять аудиторию из-за «Речного шума».

Она вцепилась руками в подлокотники кресла.

– Новую Миз Поппи? Но это мой псевдоним.

– В вашем контракте указано, что мы имеем право сохранить имя, если вы уйдете, – как ни в чем не бывало сообщил он. – Теперь это часть бренда сайта.

Холлин откинулась на спинку стула, как будто он толкнул ее.

– Ох.

Ох.

– Холлин, – сказал он более мягким тоном, – я не пытаюсь от вас избавиться. Я пытаюсь продвинуть вас на более важную работу. Я верю, что вам это по силам. Но мне нужно, чтобы вы были готовы научиться чему-то новому и идти в ногу с рынком.

Ее пальцы отстукивали на счет «четыре» по подлокотнику кресла, громовое сердцебиение болью отдавалось в груди.

– Я понимаю.

– Так что скажете? – спросил он.

Кожа Холлин взмокла от пота, ей захотелось заплакать. Она не хотела упускать эту возможность, но как, черт возьми, она собирается это сделать? Видео? Она замирала, разговаривая с людьми лицом к лицу. Как ей разговаривать с тысячами людей через видеокамеру? И она уже представляла комментарии в Интернете. И это – Миз Поппи? Что не так у нее с лицом? Боже, какое разочарование.

Но она не могла сейчас позволить себе потерять эту работу. Иначе ей придется отправиться прямиком в свой родной город, переехать обратно к матери.

Ни за что.

– Можно мне немного времени, поработать над навыками? – спросила она, судорожно пытаясь придумать выход из положения. – Здесь, в «Обходном решении», есть несколько видеоблогеров. Я бы хотела пообщаться с ними и для начала научиться некоторым премудростям ремесла. Если мы собираемся показать Миз Поппи, я хочу, чтобы она была безупречна. В противном случае я буду выглядеть дилетантом рядом с Билли Блюзом, и это нас ни к чему хорошему не приведет.

Мистер Мелансон издал жужжащий звук, как будто размышляя, затем откашлялся.

– Пожалуй, это мудрый план. Давайте сделаем все возможное для стартового видео. Потратьте следующие шесть недель и поработайте над своими навыками видео выступлений. Мне нужно приподнятое настроение и веселый настрой, но не теряйте своего фирменного сарказма. Миз Поппи – наш хитрый лучший друг, рассказывающий нам о том, что стоит посмотреть и на что потратить наши деньги. Не теряйте марку. Не пытайтесь угнаться за чрезмерным энтузиазмом этого блюзового парня. Мне не нужен чертов мультяшный персонаж.

Господь милосерден.

– Хорошо. Поняла. – Она с трудом сглотнула. – И спасибо за предоставленную возможность, мистер Мелансон.

– Вы заслужили этот шанс, – твердо сказал он. – Новая должность вступит в силу, как только информация выйдет в эфир. Я отправлю вам электронное письмо с подробностями. С нетерпением жду возможности посмотреть, что вы придумаете.

Телефонный звонок оборвался прежде, чем она успела попрощаться.

Она смотрела, как темнеет экран телефона, а затем оперлась локтями на стол и закрыла лицо руками. Показать себя на камеру. Сниматься на видео. Стать долбаным влогером.

С таким же успехом он мог бы попросить ее построить космический корабль и посадить его на Марс.

Она сидела, охваченная паникой, мысли барахтались в каком-то замкнутом круге, не двигаясь с места, но звякнул телефон, и через несколько секунд она подняла голову.

Взглянула на экран.

Джаспер: Красавчик кофе без кофеина снова в наличии. Хочешь?

При виде имени Джаспера на экране у нее скрутило живот, но долго сдерживаемое дыхание вырвалось наружу: какое-то странное сочетание облегчения от того, что он вернулся, и тревоги… по той же самой причине. Тьфу. Мозг вел себя как-то странно.

Ее мозг вел себя странно.

Она подняла трубку, размышляя, как ответить.

Последние две недели, пока Джаспер выздоравливал после операции, Люсинда установила в кофейне посменную работу. Кофе было почти невозможно пить. Однажды, через пару дней после операции, Холлин написала Джасперу, но он ответил с таким количеством опечаток, что она заподозрила, что его накачали обезболивающими. Но она, по крайней мере, убедилась, что с ним все в порядке. Однако у нее не хватило смелости написать ему снова. Чем дольше он отсутствовал, тем больше ей казалось, что он снова стал чужим, как будто все их общение было каким-то сном наяву. Ей почти удалось убедить себя, что ночь в больнице была просто каким-то сбоем во вселенной, и теперь все вернется на круги своя.

Но прямо сейчас ей не помешал бы кофе с выпечкой и, возможно, мельком увидеть его дружелюбное лицо. Поэтому вместо того, чтобы последовать первому порыву – отправить заказ и спрятаться, – она набрала быстрый ответ.

Холлин: С возвращением! Спускаюсь. Я умираю с голоду, и мне нужно выбраться из этого офиса.

Джаспер: Выпечка и неловкая светская беседа тебя ждут.

Она улыбнулась, теплое, покалывающее чувство пронзило ее и прогнало часть паники, вызванной новым назначением на работе. Джаспер помнил их разговор. Это было здорово. Она отодвинула стул, больше не обращая внимания на записи, которые сделала во время так потрясшего ее телефонного звонка, и направилась вниз. У нее были более серьезные причины для беспокойства, чем неловкость с милым бариста. Внезапно разговор с Джаспером показался ей детской забавой по сравнению с тем, с чем она столкнулась на работе.