Текст книги "Театр у бочки, или Почему Хрюшка Мэри лучше Леди Мэри"

Театр у бочки, или Почему Хрюшка Мэри лучше Леди Мэри
Рослова Ирина

© Рослова Ирина, 2016

© Ирина Рослова, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-1895-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Театр у бочки

Дело на даче было.

Севка утром пришёл и говорит:

– Что-то скучно.

А я ему:

– Ничего! Сейчас будем веселиться.

Севка отвечает:

– Это хорошо! А как?

Я:

– Будем театр делать!

А он:

– Здорово! А из чего?

– Не из чего, – говорю. – А просто так. Будем артистами и билеты продадим.

– А где же театр? – не понял Севка.

– Тут. У нас, – я огляделась. – Вон! Возле бочки. Неси сюда скорее стулья. Будем зрительный зал организовывать.

«Организовывать» – так часто папа говорит. Это почти как «делать», только лучше. Сразу понятно становится, что дело серьёзное, а не ерунда какая-то. Ерунду можно и просто делать.

Севка оживился, стал все уличные стулья к бочке стаскивать и в ряды составлять.

Маша, сестрёнка моя младшая, увидела это из песочницы, совочки побросала и к нам подбежала. Смотрит. Ждёт. Я думаю:

– Помочь хочет! Будем брать в команду!

И даю ей задание:

– А ты, – говорю, – Маш, первый ряд для малышей организовывай. Неси сюда все маленькие табуреточки, стульчики, и свой горшок-стульчик. Мы его крышкой накроем, – будет хорошо.

Маша обрадовалась, подбежала к табуреточке, сделанной из двух пенёчков и досочки, и тащит её к зрительному залу.

Получается у неё не очень. Еле-еле тащит, кряхтит. Тут мама, которая на всё это издалека поглядывала, всё-таки вмешалась:

– Маш! – говорит, – ты лучше горшок неси. Он лёгкий. А тяжёлые табуреточки пусть несёт ваш самый главный командир.

– Это кто это командир? – насторожилась я.

– А это тот, кто много командует и сам ничего не делает, – отвечает мама.

– Понятно! – сразу подумала я. – Всё от того, что когда я хожу во всякие свои театральные кружки, мама с Машей всегда меня на улице ждут. И не знают, что самому главному руководителю театра не положено зрительный зал делать!

Но табуреточку всё-таки принесла. Правда тяжёлая оказалась.

Ещё мы принесли маленький деревянный стульчик и табуретку, на которую мы с Машей встаём, чтобы руки мыть.

Расставили мы всё, что нашли. Встали перед зрительным залом и смотрим. Три ряда получилось.

– Хорошо! – довольно говорит Севка.

– Мало, – решительно заявляю я. – Вон лавка ещё.

И показываю на два пня и доску на них. Это наш дедушка такую лавочку выдумал. Красота!

Ну мы и лавочку перенесли. Сначала доску, а потом каждый взял по пенёчку и покатил.

Машуня со мной мой пень катила. Сбоку подталкивала и громко кряхтела. Прикатили мы их, и всё обратно собрали. Сначала пеньки, а потом – досочку.

Получился четвёртый ряд. Смотрю я на это и говорю.

– Ну вот! Теперь по бокам ещё надо два стула. Или три. Севка! Беги к себе за стульями.

– А, может, хватит?! – с сомнением говорит Севка.

– Ты что, чем больше мест, тем больше билетов продадим! Тебе что, деньги не нужны что ли!? – возмущаюсь я.

Севка подумал немного и побежал. Видимо, деньги ему были нужны.

А мы тоже чуть-чуть подумали, и за ним побежали. За компанию. Точнее – сначала побежала я, а потом и Машка за мной увязалась.

Прибегаем, а там Севка бабушке про театр растолковывает. Бабушка выслушала и говорит.

– Если для дела, то берите.

И дала нам целых три стула!

И конфет ещё – зрителей угощать.

Леди Мэри

Мы подсчитывали места и уже собирались репетировать, а тут пришёл дедушка и заявляет:

– Так-так! Это что тут у вас?!

Мы ему хором:

– Театр!

А он нам:

– А где это, я извиняюсь, в вашем театре проход?!

Я поясняю терпеливо, дедушка ведь в театре тоже не очень-то разбирается, как и мама:

– Вот есть там, где стол. И есть – где сцена!

А Машка подбежала к малышовому ряду и говорит:

– Туть! Аиши! – «тут малыши» значится.

– Горшки это дело, конечно, хорошее, – согласился с Машей дедушка, не расслышав толком, чего это она ему там рассказывает, – но с проходами так дело не пойдёт! Нам ещё в дом надо ходить и к калитке. Да и зрители ваши, подозреваю, в калитку зайти захотят. Займитесь-ка вы проходами!

Да-а-а! О зрителях мы как-то не подумали!

Пришлось репетицию ещё немного отложить и сдвигать боковые стулья в первый и второй ряд.

– Вот! Совсем другое дело! – одобрил дедушка новую форму нашего зрительного зала.

– Что ставить будете?! – вдруг поинтересовался он.

– Куда ставить?! – настороженно спрашиваю я, а сама думаю «опять что-то переставлять надо! Так не порепетируем!»

А деда мне, улыбаясь:

– Какой нынче спектакль в театре намечается?

– А-а-а-а-а-а! – облегчённо вздохнула я.

– Акой?! Такль?! – озабоченно потянула меня за платье Машка.

– Э-э-э… – замешкалась было я. Сказать по правде, я пока ещё об этом не думала. А потом вспомнила наш весенний отчётный фестиваль в нашей школе мюзикла. Там, на фестивале этом, мюзикл был про Мэри Поппинс. Это было что-то!

– Про Леди Мэри, конечно! – ни на секунду больше не задумываясь, сообщила я.

– По эди мэи! – обрадовалась Машка.

А Севка всё стоял рядом с открытым ртом и ничего не говорил. По нему было сразу понятно – в театре он «ни бум-бум».

– Ничего! Научим! – успокоила я сама себя. Мама всегда говорит, что надо уметь мыслить позитивно в любой ситуации. Вот я и мыслила.

– Всё! Давайте уже репетировать! – заволновалась я. – Если так долго готовиться будем, представление устроить не успеем! Ночь наступит!

И все со мной согласились.

Севка с Машкой меня окружили и ждут, когда же репетиция начнётся. Я подумала немного и говорю:

– Мама! Нам очень нужна твоя помощь!

– Какая-такая помощь? – любопытствует мама.

– Нам песня нужна про Леди Мэри!

– Песню сейчас разыщем, – согласилась мама и принесла планшет.

– Вам со словами или музыку только? – уточняет мама.

– Со словами, – уверенно отвечаю я.

– Ну-у-у-у, как-то неинтересно, – мычит мама, как телёночек. – Наверное, она даже и не «Ну-у-у-у», а «му-у-у», говорит. – Давайте сами пойте! Я подпою!

– Нет-нет! – категорически не соглашаюсь я. – Я слова плохо знаю. Так ничего не выйдет.

– Ладно, фонограмщики! – сказала мама подозрительное слово и громко и печально вздохнула.– Скажете тогда, когда включать.

Я на секунду задумалась, кто это?! «Фонограмщики».

Почему-то мне представился дяденька такой с коробкой музыкальной на шее…. Дядька ручку у коробки крутит, и получается музыка. Не помню только, где бывают такие дяденьки…

Потом в голову полезли всякие воспоминания о том, что раньше были какие-то пластинки. Пластинки крутились и от этого музыка играла.

Потом я вспомнила, что у нас срочная репетиция, тряхнула головой, думаю:

– Потом у мамы обязательно спрошу, кто такие… фотографшики! Сейчас некогда. Кстати. Может это те, кто фотографирует?! – напоследок подумала я и перестала об этом думать. Некогда!

Я подбежала к Машке и Севке, за руки их схватила и потащила к шатру, который над столом висел. В шторину одну их замотала и говорю:

– Это – занавес. Выходите, когда будет «элегантность сама от меня без ума»! – убежала и кричу маме:

– Включа-а-ай! Ой! Нет! Не включааа-ай! – спохватилась я. Сбегала домой и принесла красивый розовый зонтик-трость.

– Включа-а-ай! – ору я.

Мама и включила. Я – скорей на сцену. Ну, то есть, на полянку перед домом с травкой маленькой зелёненькой.

И давай я танцевать! Танцую, как самая настоящая Леди Мэри. Ничем не хуже той старшей девчонки из мюзикла про Мэри Поппинс. Если кто увидит, ну просто сразу поймёт, что вот она, – Леди Мэри!

Я и лицо сделала, как у неё, и зонтиком помахивала, постукивала, а затем раскрыла и стала с раскрытым танцевать. Уж я и под него пряталась, и крутила его. И вращала вокруг себя.

Сначала я ещё и подпевала громко. Потому что слова хорошо помнила:

«Кто от шпильки до булавки, кто от туфелек до шляпки…»

И ещё там есть:

«Сто автобусов в ряд неподвижно стоят, и гудят машины – красоте салют!»

Это моя любимая песня! Когда я её слышу, тут же думаю:

– О! Это же моя любимая песня!

Правда, бывает, что я так думаю, когда слышу какие-нибудь другие песни тоже. Но это неважно! У человека может быть и много любимых песен. Хоть пятьдесят! Главное, чтобы хорошие.

Я вот, когда про неё, про песню эту вспоминаю, меня всегда такой вот вопрос интересует: «Что мне такое надо сделать, чтобы стать настоящей леди?!»

Пока что мне это непонятно. Я спрашивала у мамы. Она, похоже, тоже не знает.

Мама говорит мне в ответ:

– Наверное, надо поехать жить в ту страну, где всех женщин называют «леди». Ведь это просто обращение такое!

Эх! Не понимает наша мама порой самых простых вещей! Зачем же мне становиться такой леди, как все женщины вокруг!? Ведь тогда никаких сто автобусов в ряд рядом со мной не будут останавливаться! Зачем, если все леди одинаковые!?

Всякие репетиционные моменты

Танцую я, значит свою роль Леди Мэри, стараюсь. Думаю: – Вот какая у нас отличная репетиция получается! – А тут слышу, мама почему-то хихикает и в мою сторону смотрит.

Я тогда так размышляю: – Я Леди Мэри танцую отлично, значит надо мной смеяться нечего. Получается – дело не во мне!

Огляделась, а рядом со мной, оказывается, Машка вытанцовывает, старается! Ручками машет, попкой крутит, рожицы корчит.

Я ей кричу возмущенно:

– Машка! Ты зачем вышла! Тебе рано ещё!

Маша остановилась и губы надула. Она так губы умеет дуть. Просто блеск! Всем сразу становится смешно. Даже Машке. Вот она и сейчас так надула.

А Севка из-за занавеса выглядывает и хихикает. Я ему:

– Ты почему за Машкой не проследил?!

А Севка:

– А она сама меня не послушала!

Тут ещё и мама вмешалась. Она под шатром своими делами какими-то всё это время занималась и на нас поглядывала.

– Марин! – говорит, – а скажи мне, пожалуйста, какое главное правило артиста?!

Я вздохнула сокрушенно и отвечаю:

– Чтобы ни случилось, делать вид, что так и надо…

– И почему не делаешь? – интересуется мама.

– Да делаю я! Делаю! – вздыхаю я печально. – Танцуй, – уступаю я хмуро. – Танцуй, Машунь!

Смотрю, уже вся песня кончилась, а Севка так и не вышел.

– Давайте ещё раз заново! – предлагаю я. – Только, чтобы все вышли, когда положено!

Все сделали серьёзные лица, согласно покивали и спрятались за занавес. Я их прячу хорошенько и напоминаю на всякий случай:

– Ваш выход – когда будут петь «элегантность сама»! Мама! – кричу, – включай скорее песню!

Заиграла песня, я давай опять танцевать и петь. В этот раз – ещё лучше. Я ведь уже натренировалась!

Вот уже «элегантность сама» играет, смотрю краем глаза, а за занавесом всё тихо. Никто, похоже, выходить не собирается. Я хотела опять ругаться начинать. А потом вспомнила про главное правило и думаю:

– Буду ещё лучше танцевать. За всех. Чтобы никто не заметил.

Я и крутилась, и вертелась, и подлетала в воздух, как Леди Мэри. И даже пыталась полетать на зонтике. Думаю, сейчас разбегусь и взлечу! По-моему, немного, всё же, получилось.

– Ну, – думаю, – теперь точно все подумают, что я и есть настоящая Леди Мэри!

Говорю своим горе-артистам:

– Всё! Выходите уже. Хватит репетировать! Пора билеты делать.

И мы пошли делать билеты.

Какая цена правильная?

Взяли мы альбом для рисования и вырвали из него листок. Нарезали его поперёк на полоски. А полоски стали резать каждую напополам. Получались билеты. Без надписи пока.

Сначала решили посчитать. Сколько это у нас из таких прямоугольничков-билетов получится? Насчитали девять.

– Маловато! – говорю я.

– Нормально! – уверенно отрезает Севка, – потом ещё допишем.

– Если потом, то ладно, – соглашаюсь я. Стали писать. Один билет Севка пишет, а другой – я. Писали, писали. Много получилось! Устали.

Я написала «приглашаем на представление Леди Мэри». Точнее, я так писала. А чего уж там получилось, – не знаю.

Я пока не очень хорошо в ошибках разбираюсь. Поэтому бывает так, что пишу вроде бы одно, а мама придёт потом, прочтёт, и оказывается, что совсем другое получилось. Но всё равно понятно, чего я хотела написать. А это – главное.

Севка написал просто «приглашаем в театр». Говорит:

– Лучше как у меня писать. Так короче.

– А это хорошо? – не сразу поняла я.

– Конечно! – удивился Севка моей несообразительности. – Писать-то меньше!

– Ну да… – Протянула я. А сама подумала: Севка ведь школьник уже. Ему видней.

А тут он вот чего заявляет:

– Цену ещё надо.

Я растерялась и говорю:

– А как?

– Цифрами, – пожимает плечами Севка.

– А какие цифры? – с деловым видом спрашиваю я, и жду, что вот Севка сейчас не заметит моего замешательства и просто скажет все нужные цифры, а я напишу.

– Не знаю! – рушит мой план Севка, пожимая плечами. – Сколько этот театр стоит-то? – спрашивает он, глядя выжидающе на меня.

Пришлось к маме идти.

– Мам, – говорю. – А сколько стоит театр?

– Какой вас интересует? – с деловым видом уточняет мама. – На Юго-западе, или сразу замахнёмся на Большой?

– Наш, сколько стоит? У бочки? – быстро ориентируюсь я.

– Ага!!! В смысле – билеты, сколько стоят? – сжалилась над нами мама.

– Да! – хором выпалили мы с Севкой.

– Да! – взмахнув ручкой и подпрыгнув, подтвердила Маша.

– А… Знаете что?! – заявила мама. – В вашем случае я бы порекомендовала устроить рекламную акцию.

– Как это? – хором спросили мы.

– Это когда первый раз предлагают товар или услугу бесплатно. Чтобы побольше людей попробовали и им понравилось. А когда понравилось, они приходят ещё раз – получить товар или услугу, а они уже за деньги. Вот такая эта штука хитрая – рекламная акция.

Мы с Севкой посмотрели друг на друга с сомнением.

– А как же деньги? – разочарованно протянул Севка.

– А деньги потом, – заверила мама. – Но больше.

– Если больше, сразу смягчился Севка, – то можно! Кстати! Цену не надо тогда писать! Это удобно!

На том и порешили.

Два билета – много это или мало?

– Знаешь, что? – обратилась я к Севке, когда мы пришли обратно к своим билетам.

– Что? Думаешь, всё-таки надо цену? – интересуется Севка с беспокойством в голосе.

– Цену? – задумчиво говорю я. – Вообще-то я не об этом сказать хотела.

– Ну да! – подтверждает Севка. – Вдруг они придут, посмотрят забесплатно, а потом возьмут и не придут! А мы так без денег и останемся. А так – хоть один раз заплатят…

– Тоже верно… – соглашаюсь я. – Давай, напишем!

– Давай! А что писать будем? – радостно спрашивает Севка.

– Опять к маме надо идти, – тяжело вздыхаю я.

– К маме?! – спохватывается Севка, чешет затылок и предлагает: – Ладно! Давай лучше без цены! А?

– Давай! – соглашаюсь и на это. Я думаю, что пора уже представление начинать, а у нас даже зрители не приглашены. Так обедать скоро всех позовут, и плакало наше представление.

– Знаешь что? – начинаю я во второй раз. И сразу продолжаю, чтобы Севка вдруг опять не ответил сразу же: – Чего-то я устала пока билеты писать. Давай, мы эти билеты пока раздадим, а остальные потом допишем? А?

– Давай! – не задумываясь, согласился Севка. Видимо, ему тоже писать надоело. Да и вообще – он же школьник. Он разбирается!

Охота на зрителя

Мы положили целых два своих билета, каждый – в свой карман, вышли, сели на велики и поехали.

Почему-то никто между дворами не бродил. И даже из-за заборов особо не высовывался.

– Обедают, что ли?! – предположил Севка.

– Поехали к Красновым! – предлагаю я. – Они-то уж точно придут!

– Поехали! – согласился Севка, мы развернулись и поехали на дальнюю линию к Красновым.

Прямо у калитки Красновых, рядом с разными красивыми цветочками, сидела тётя Наташа – бабушка Краснова, и что-то там чикала огромными ножницами. Наверное, делала цветам модные причёски.

А нам было не до глупостей. Потому мы сразу предупредили:

– Здравствуйте, тётя Наташа! У нас сегодня театр! Мы принесли вам билет!

– Ой! Театр! – радостно улыбнулась тётя Наташа. Можно было бы сразу подумать, что тётя Наташа в театр пойдёт. Но я тётю Наташу знала давно и хорошо помнила – она всегда и всему улыбается очень радостно. Даже пятну зелёнки на диване. Но это вовсе не значит, что она очень этому рада.

Так было и в этот раз.

– Ой, ребятушки! Я бы в театр – с удовольствием, только у меня обед ещё не приготовлен, и две грядки не прополоты. Вы проходите, проходите в дом! Поищите. У нас там зрителей много. Правда, Игорюша с родителями поехали купаться, да и остальные, вроде бы, собираются куда-то… Но вы проходите, проходите!

Такая история нам не очень-то понравилась. Столько зрителей пропадают! Просто караул какой-то!

Зашли мы в дом, там Сонюшкина мама с Сонюшкой складывают вещи в большую сумку, а Стасик вертится вокруг.

Севка говорит:

– Здравствуйте, тётя Аня! Привет Сонюшка и Стасик! Мы вас пришли пригласить в театр!

Тётя Аня весело рассмеялась и говорит:

– Ой! Нас?! В театр?! Какая приятная неожиданность!

А Сонюшка:

– Ура!!! Театр!

А Стасик:

– Уяяяя! Яяятьль!

– И в какой же вы нас хотите пригласить театр?! – поинтересовалась тётя Аня, отсмеявшись.

– В наш! – дружно сказали мы.

– Ах, в ваш!? – продолжила улыбаться тётя Аня. – И когда же состоится ваше представление?

– Э-э-э-э… – протянул задумчиво Севка и покосился на меня.

– Скоро! Вы, главное, приходите! – ответила я быстро и с хитрым лицом покосилась на Севку.

– Всё понятно, – заявила тётя Аня так, будто бы ей и вправду было всё понятно. – Мы тут вообще-то в город собираемся, – продолжила она. – Но пока собираемся, можем выслать вам Сонюшку в качестве зрителя.

– Ура-а-а-а! – завопила Сонюшка.

– Уля-я-я-я! – поддержал её Стасюшка.

– Вот вам билет! – Севка достал из кармана свой билет, а мы поехали других приглашать!

– Большое спасибо! – сказала тётя Аня и взяла билет. – Сонюшка, рекомендую красиво одеться и причесаться. В театр так ходят.

***

– Ой! – стукнула я себя по лбу, когда мы вышли за калитку. Помнишь, как-то мы были у Красновых, а нас всех соседи в гости позвали. На День рождения?!

– Ага! Помню! – согласился Севка. – Отличный тогда День рождения получился!

– Точно! – подтвердила я. – Пойдём туда! Они любят гостей. Придут!

– А-а-а! Пойдём! – понял, наконец, Севка, к чему это я.

– А какой двор? Этот? – спрашивает он.

– Вроде бы этот… или нет. Вон, тот! – пытаюсь вспомнить я.

– У них бассейн был. Большой! – вспоминает Севка.

– Да бассейны у всех, – вздыхаю я, – лето же, жарко!

– У них ещё собака была! – радостно вспоминаю я.

– Ха! Тоже мне скажешь – собака! Карманная собачонка! Ты чего думаешь – она у них у входа? Дом что ли сторожит?! Да её любой прохожий проглотит! И не поперхнётся даже! – хохочет надо мною Севка.

Я хотела надуться, а потом представила, как прохожий дядька, такой весёлый, в одних штанах и кепке, проходит мимо, проглатывает собачку. И сразу дальше идёт. И вид у него такой, будто бы ничего и не случилось.

Представила я это всё и тоже начала хохотать. Хохотали мы, хохотали. А потом Севка вдруг брови собрал в середину лба и говорит строго, как его бабушка обычно говорит:

– Так! А как же, извините, наш билет!?

– Ой! Билет! – спохватилась я. Мы похватали велосипеды и покатили их вперед, так и не понимая, в какой же нам двор. И тут, о чудо! Оно всё-таки случается!!! Из двора, который находился через один двор от нас, выкатился на маленьком велосипедике малыш. Это был малыш из той самой семьи!!!

– А-а-а! О-о-о! – говорю я! – Смотри!!! Севка!

– Ага! Вижу! А как, кстати, его зовут? – интересуется он.

– А я думала, ты знаешь! – укоризненно говорю я. – Ты тут всё лето! А я так, иногда.

– Индюк тоже думал! – наставительно говорит Севка. – Да в суп попал.

– Не удобно как-то… – протягиваю я…. – Ну ладно! Так пойдём! – решаюсь: – Вызнаем хитростью!

И мы заходим. Я говорю малышу очень нежным голосом:

– Привет малыш! – я вообще-то очень люблю малышей! Они все такие миленькие!

А малыш смотрит на меня, улыбается и молчит.

Я, на всякий случай оглядевшись по сторонам, спрашиваю:

– Малыш, как тебя зовут?

Но малыш по-прежнему молчит и улыбается. Так я и думала! Малыши всегда так почему-то делают.

И тут из-за угла выбежала та самая собачка! И как на нас залает! Громко так! И очень противно!

– А-а-а-а! – заорал вдруг Севка и запрыгнул на большие качели-диван, мимо которых как раз проходил.

– Спасите!!! – завопил он. – Она нас сейчас съест!!!

Я, если честно, тоже испугалась. Очень уж громко и противно лаяла эта малюсенькая собачка. А ещё рычала, делала очень кровожадный вид, показывая остренькие зубки.

Но я не смогла до конца испугаться. Потому что я, конечно же, вспомнила, как только что Севка хохотал надо мной из-за этой вот самой собачки.

– Ой! Не могу! – покатилась я. – Ой! Севка! Да ты чего! Ты посмотри на неё! Да ты так рот разеваешь, когда орешь, что собачка сейчас к тебе в рот запрыгнет, и ты её проглотишь! И не поперхнёшься даже! – держалась я за живот и тыкала в Севку пальцем.

Тут выбежала на шум бабушка, про которую мы тоже не знали, как её зовут, а за ней выбежала маленькая девочка и мальчик постарше. Почти как я. И про них мы тоже ничего не помнили к нашему стыду.

Вдруг, я посмотрела на девочку и вспомнила:

– Привет! Танюшка! – говорю. И с гордостью смотрю на Севку. Я уже его дважды победила! И с собачкой и с Танюшкой. И продолжаю очень таким деловым голосом:

– Добрый день! Не могли бы вы спасти нашего Севку от вашей собачки?! А то мы вас пришли в театр пригласить!

– Ох! Как много сразу новостей! – схватилась за голову безымянная бабушка. – Малыш! Иди сюда! – спустилась с крыльца, взяла заливающегося пёсика одной рукой и засунула в карман своей кофты.

От этого я ещё сильнее захохотала и, наверное, уже даже бы лопнула. Но тут Севка слез с качелей и говорит так, будто бы ничего не случилось.

– Здравствуйте! Мы вот вас пришли в театр пригласить! Скоро представление! У нас есть билет!

– Ой, ну какие молодцы! – сказала бабушка. – И почём билет? – поинтересовалась она.

Мы замешкались, посмотрели растерянно друг на друга, и я всё-таки выдала:

– Забесплатно! Рекламная акция. – Правда, вид у меня, наверное, был не похожим на девочек из рекламы.

Но бабушка ничего не заметила. И сказала:

– Отлично! И когда же представление?

– Да что они всё когда, да когда?! – подумала я про себя. А вслух сказала, – Скоро! Приходите! А то опоздаете! А мы поедем, нам спешить надо!

Я вытащила из кармана свой билет и протянула бабушке.

– Спасибо вам большое! Явимся! Ожидайте!

Мы подхватили свои велики и вышли на улицу. Севка думал о том же, о чём и я.

– Зря всё-таки мы цену не написали! – огорченно заметил он.

– Да… Бабушка эта знала ведь, что театр платный. Может, надо было сказать… – начала я и замолчала. Чего сказать надо было, я не придумала пока.