Текст книги "Голубой молоточек"

Глава 12

Зайдя в комнату медсестер, находившуюся возле выхода, я спросил, где можно найти миссис Джонсон. Дежурная сестра оказалась женщиной средних лет с бледным костлявым лицом, достаточно резкая и не слишком терпеливая.

– В клинике работает несколько женщин с такой фамилией. Вам нужна Сара Джонсон?

– Да, ее мужа зовут Джерри или Джерард.

– Ну что ж вы сразу не сказали? К сожалению, миссис Джонсон у нас больше не работает, – она произнесла это торжественным тоном, словно судья, провозглашающий миссис Джонсон приговор.

– Она говорила мне, что работает здесь…

– Значит, она вас обманула, – она поняла, что была слишком резка, и постаралась слегка смягчить свой ответ. – Или вы ее не поняли. Она сейчас работает в реабилитационном центре, недалеко от автострады.

– Вы не знаете, как он называется?

– "Ла Палома", – ответила она чуть брезгливо.

– Благодарю вас. А почему ее уволили?

– Я не говорила, что ее уволили. Ей разрешили уйти. Но я не уполномочена вести разговоры на эту тему, – однако, мне показалось, что она была бы не против, если я задержусь. – Вы не из полиции, мистер?

– Я частный детектив и сотрудничаю с полицией.

Достав бумажник, я показал ей копию лицензии. Она улыбнулась, словно глянув в зеркальце.

– У нее снова неприятности?

– Надеюсь, нет.

– Опять кража наркотиков?

– Я могу сказать только, что веду расследование по делу миссис Джонсон. Как давно она не работает здесь?

– Это случилось на прошлой неделе. Дирекция разрешила ей уволиться и вообще пошла навстречу. Но держать ее больше тут не могли. Часть этих таблеток была у нее в кармане, я находилась там, когда ее обыскивали. Жаль, что вы не слышали, какими словами она разговаривала с начальством!

– Что же она сказала?

– Ох, я не могу этого повторить!

Бледное лицо дежурной сестры внезапно покрылось густым румянцем, будто я сделал ей нескромное предложение. Она неожиданно угрюмо посмотрела на меня, словно устыдившись своего волнения, резко повернулась и ушла. Полночь уже миновала. Я столько времени провел в клинике, что чувствовал себя пациентом. На этот раз, не желая натыкаться на капитана Маккендрика, Пурвиса, Паолу и любого из умерших мужчин, я вышел другими воротами.

Проезжая автострадой, я видел неоновую вывеску «Ла Палома», а потому ориентировался, где находится реабилитационный центр. По дороге от клиники я миновал несколько неосвещенных врачебных приемных, гостиницу для сестер милосердия и несколько улочек с двухэтажными домами предвоенной постройки, в которых обитали городские обыватели среднего достатка. Застроенная часть отделялась от автострады узкой полосой травы с редкими дубами. Под сенью ветвей стояло несколько машин запоздалых влюбленных с запотевшими передними стеклами.

Двухэтажный комплекс пансионата «Ла Палома», состоявший из облицованных каменными плитами зданий, стоял у самой автострады, будто заправочная станция. Когда я, войдя, закрыл за собой тяжелую дверь, приглушенный гул моторов редких в эту пору машин стал похож на отдаленный шум морских волн. Его перекрывали более близкие звуки ночной жизни пансионата: храп, вздохи и невнятные просьбы пациентов. Я услыхал за своей спиной тихие приближающиеся шаги медсестры. Это оказалась молодая красивая негритянка.

– Уже поздновато для посещений, – сказала она. – Все заперто на ночь. – Я хотел бы увидеться с вашей сотрудницей, с миссис Джонсон.

– Попробую найти ее. Она становится популярной, вы уже второй гость, посетивший ее сегодня.

– А кто был первый?

Она на секунду заколебалась.

– Вы не ее муж?

– Нет, просто знакомый.

– Перед вами ее навестил сын… молодой человек с рыжими усами. Он поднял порядочный шум, прежде чем мне удалось его выпроводить, – она глянула на меня пытливо, но не без симпатии. – Надеюсь, вы не собираетесь поднимать шум?

– О, ни в коем случае! Наоборот, я предпочитаю сглаживать любые конфликты.

– Хорошо, я позову ее. Но, пожалуйста, потише. Люди уже спят.

– Договорились. А по какому поводу они шумели?

– По поводу денег. Причиной ссор всегда бывают деньги…

– Не всегда, – возразил я. – Иногда причиной бывает любовь.

– Об этом тоже шла речь. В его машине сидела какая-то блондинка.

– Не каждому выпадает такое счастье…

Она скривила суровую гримаску, словно отметая мои шутки.

– Я позову миссис Джонсон.

Миссис Джонсон приближалась ко мне с явной неохотой. Ее припухшие глаза говорили о недавних слезах.

– Что вам угодно? – в голосе ее слышалась опустошенность, словно она уже все утратила и немногим может мне помочь.

– Я хотел бы немного поговорить с вами.

– У меня и так накопилось много работы, я не успеваю… Вы хотите, чтобы меня уволили из-за вас?

– Нет. Но дело в том, что я являюсь частным детективом.

Ее взгляд обежал маленькую темную приемную и остановился на входной двери. Мышцы ее напряглись, словно она готова была выбежать на автостраду. Я встал между нею и выходом.

– Нет ли здесь помещения, где мы могли бы на несколько минут спокойно присесть?

– Наверное, есть. Но если я потеряю место, это будет на вашей совести, мистер.

Она проводила меня в заставленную случайно подобранной мебелью комнату ожидания и зажгла тусклый торшер. Мы сели лицом друг к другу, колени наши почти соприкасались. Она одернула белый нейлоновый китель, словно контакт со мной был для нее оскорбителен.

– Что вам нужно от меня? И прекратите притворяться журналистом, я с самого начала знала, что вы полицейский!

– Мне нужно увидеть вашего сына Фреда.

– Мне тоже, – она пожала массивными плечами. – Фред начинает меня тревожить. Я весь день ничего о нем не знаю.

– Сегодня вечером он был тут. Что ему было нужно?

Она молчала, но равнодушной не осталась. На лице ее было видно усилие, словно она проверяла свою ложь, а может, изобретала новую.

– Деньги. Ничего особенного. Каждый человек имеет право попросить денег у собственной матери. Я не первый раз помогаю ему. Он всегда возвращает, как только у него появляется из чего.

Я прервал дымовую завесу ее слов. – Прошу вас, миссис, прекратите. Фред попал в сложную ситуацию. Кража картины – достаточный повод для тревог. Теперь он увез девушку, чтобы скрыть предыдущее преступление.

– Он ее не увозил! Это ложь, мерзкая ложь! Она по своей воле поехала с ним. Собственно говоря, это наверняка была ее идея. Она уже давно бегает за Фредом! А если эта маленькая черномазая дрянь сказала вам что-то другое, то она просто врет! – она погрозила кулаком закрытой двери, за которой находилась чернокожая медсестра.

– А что произошло с этой картиной, миссис Джонсон?

– С какой картиной?

– С той, которую Фред украл из дома семейства Баймеер?

– Да он не крал ее! Просто взял на время, чтобы провести какие-то исследования. Он принес ее в музей и там ее украли…

– Фред сказал мне, что картина исчезла из вашего дома.

Она покачала головой.

– Наверное, вы неправильно его поняли, мистер. Картину вынесли из подвала музея, это они должны отвечать…

– Значит, вы с Фредом решили остановиться на этой версии, миссис?

– Мы стоим на этом, потому что это правда! Фред чист как стекло! Если вы этого не видите, мистер, значит, у вас ужасные представления о мире! Вы слишком много общались с непорядочными людьми…

– Это правда, – признал я. – Думаю, миссис, вы тоже к таковым принадлежите.

– Я не намерена сидеть тут и выслушивать от вас оскорбления, мистер! Она пыталась разгневаться, но из этого как-то ничего не вышло.

Слишком много пережила она в течение минувшего дня, а ночь нависала над ней, словно крутая волна. Опустив взгляд на свои ладони, она зарылась в них лицом. Не плакала, не вздыхала, не произнесла ни слова. Но ее молчание на фоне тихого рокота автострады было полно черного отчаяния.

Через некоторое время она выпрямилась и абсолютно спокойно глянула на меня.

– Я должна возвращаться к своей работе.

– Но ведь вас никто не контролирует.

– Возможно, но если с утра будет беспорядок, вина падет на меня. Нас здесь всего две.

– Я думал, вы работаете в клинике…

– Работала. У меня был конфликт с одним из руководителей.

– Вы не хотели бы рассказать мне об этом?

– Ничего особенного не произошло.

– Ну так расскажите мне…

– С какой стати? Мне хватает неприятностей без ваших выдумок!

– Неприятностей и угрызений совести?

– Моя совесть – это мое личное дело. В ваших услугах я не нуждаюсь. Она сидела абсолютно неподвижно. Я разглядывал ее, как мог бы разглядывать статую, оставлявшую меня равнодушным. Но ее молчание не было мне на руку. Все это дело, начавшееся с несерьезной кражи, постепенно втягивало в свою орбиту жизни разных людей. Два человека лишились жизни, а дочь Баймееров исчезла где-то во тьме.

– Куда направились Фред с мисс Баймеер?

– Не знаю.

– Вы его не спросили? Вы бы не дали ему денег, если бы не знали, что он собирается с ними делать.

– Однако, дала.

– Думаю, что вы лжете.

– Думайте, что вам угодно, – сказала она равнодушно.

– И лжете вы не в первый раз. Вы уже неоднократно обманывали меня.

Ее глаза блеснули интересом и в них появилось выражение превосходства, обычно испытываемого обманщиками в отношении обманутых.

– Например, вы уволились из клиники, потому что вас поймали на краже наркотиков. А вы утверждали, что причиной был конфликт с руководством.

– Что касается наркотиков, – быстро вставила она, – они просто недосчитались, а вину свалили на меня.

– А вы не были виноваты?

– Да что вы! За кого вы меня принимаете?!

– За особу, которая лжет.

Она резко двинулась, словно угрожая мне уходом, но не поднялась с места.

– Вы можете сколько угодно оскорблять меня, мистер, я привыкла к этому. Ничего вы мне не докажете!

– А сейчас вы тоже под действием наркотиков?

– Я их не употребляю.

– Никаких?

– Никаких.

– Так для кого же вы их крали? Для Фреда?

Она пробовала засмеяться, но смогла выдавить из себя лишь тоненький, почти неслышный смешок. Если бы я услыхал ее голос, не видя источника звука, то наверняка решил бы, что это голос молодой легкомысленной девчонки. Я подумал, а не эту ли роль играет она перед сыном.

– Скажите мне, миссис, зачем Фред взял эту картину? Чтобы продать ее и купить наркотики?

– Он не наркоман!

– Возможно, хотел, купить их для мисс Баймеер?

– Что за идиотская мысль?! У нее же есть состояние!

– А не поэтому ли он интересуется ею?

Она наклонилась вперед, не снимая ладони с колен, держа себя в руках со смертельной серьезностью. Женщина, чей хохот я только что слышал, растворилась в ее массивной фигуре, словно астральное тело.

– Вы не знаете Фреда, мистер. И никогда не узнаете – вам не хватит ума и тонкости. Он порядочный человек и относится к мисс Баймеер как брат, как старший брат.

– И куда же старший брат увез свою сестренку?

– Прекратите изображать иронию!

– Я хочу знать, где они или куда направляются. Вам это известно?

– Нет, я понятия не имею.

– Вы не дали бы им денег на путешествие, если бы не знали, куда они едут.

– А кто сказал, что я дала?

– Я.

Она несколько раз ударила крепко сжатыми руками по обтянутым белым нейлоном коленям.

– Я убью эту черномазую дрянь!

– Не советую. Если вы сделаете это, то попадете за решетку.

Ее губы скривились в неприятной улыбке.

– Но я пошутила…

– Вы выбрали неудачную тему и неподходящее время для шутки. Сегодня вечером был убит человек по имени Пол Граймс.

– Убит?

– Избит до смерти.

Миссис Джонсон наклонилась в бок и упала на пол. Она не шевельнулась, пока чернокожая медсестричка, вызванная мной на помощь, не облила ее голову водой. После этого встала, тяжело дыша, и коснулась волос.

– Зачем ты это сделала?! Ты мне испортила прическу!

– Вы потеряли сознание, – сказал я.

Она покачала головой и слегка пошатнулась. Медсестричка, поддержав ее за плечи, помогла ей сохранить равновесие.

– Лучше присядь, милая. Ты и впрямь сомлела.

Однако, миссис Джонсон желала остаться на ногах.

– Что случилось? Кто меня оглушил?

– Вас оглушило известие, которое я вам сообщил, – вмешался я. – Пол Граймс сегодня вечером был избит до смерти. Я нашел его на улице, недалеко отсюда.

Лицо миссис Джонсон выразило абсолютное равнодушие, но через минуту она натянула на него маску презрения.

– А кто это такой?

– Антиквар из Аризоны. Это он продал Баймеерам картину. Вы его не знали, миссис?

– Вы не могли бы повторить фамилию, мистер?

– Пол Граймс.

– Я никогда не слыхала о таком.

– Так почему же вы упали в обморок, когда я сказал, что он был убит? – Вовсе не потому. Со мной случаются такие внезапные обмороки. Это не опасно.

– Может, лучше отвезти вас домой?

– Нет! Я потеряю место. Я не могу позволить себе этого. Это наш единственный источник существования.

Она опустила голову, повернулась и, пошатываясь, двинулась в направлении комнат пациентов. – Куда Фред намерен увезти мисс Баймеер? – спросил я, следуя за ней. Она не ответила и вообще не отреагировала на мой вопрос.

Глава 13

Автострада привела меня в почти безлюдный центр города. По дороге меня обогнала патрульная полицейская машина. Водитель, поравнявшись со мной, скользнул по мне взглядом и продолжал путь.

На втором этаже здания редакции горел свет. Освещенные окна выходили в заросший травой окруженный пальмами сквер. Высокие деревья стояли тихо и неподвижно в ночном безветрии.

Я оставил машину в сквере и поднялся на третий этаж. Ориентируясь по звуку пишущей машинки, я миновал пустое длинное помещение и оказался в огороженной барьером кабинке, где работала Бетти Джо. Она вздрогнула и подняла испуганные глаза, когда я окликнул ее по имени.

– Не надо так! Ты меня напугал!

– Прости.

– Ладно. Честно говоря, я тебе очень рада. Пытаюсь как-то склепать заметку об этом убийстве.

– Я смогу прочесть?

– В утреннем выпуске, если напечатают. Они не всегда помещают мои заметки. Редактор информационного отдела – женоненавистник, и я часто бываю жертвой дискриминации – он старается помещать мои статьи на женских страницах, – она улыбнулась, но темные глаза ее горели бунтарским огнем. – Но ты можешь хотя бы поделиться со мной своими гипотезами.

– К сожалению, у меня нет ни одной. Я пытаюсь что-то выкрутить, исходя из вопроса: кем была женщина, изображенная на картине? Кто писал портрет и, конечно, кто его украл? Ведь в конце концов, это тройная загадка, не так ли? Ты не знаешь, кто украл картину?

– Пожалуй, да. Но мне не хотелось бы, чтобы на меня ссылались.

– Я не буду упоминать твоего имени, – сказала она. – Мне просто хочется разобраться в этом деле.

– Ладно. Если верить моим свидетелям, которые, честно говоря, немного стоят, картина была украдена дважды в течение короткого времени. Студент, изучающий историю искусств, по фамилии Фред Джонсон взял ее из дома Баймееров…

– Этот Фред Джонсон из музея? Вот бы никогда не подумала, что он на это способен!

– Возможно, он и не способен. Он утверждает, что взял картину, чтобы как-то там ее исследовать и выяснить, действительно ли это Хантри. Но некто украл ее из родительского дома Фреда или из музея… существует две версии.

Бетти Джо что-то записывала карандашом на листе бумаги.

– А где сейчас Фред? Как ты думаешь, я могла бы с ним поговорить?

– Если найдешь его. Он исчез в неизвестном направлении вместе с дочерью Баймееров. Что же касается остальных твоих вопросов, то я не знаю, кто автор картины. Может, Хантри, а может, и нет. Не исключено, что Фред это знает. Мне удалось немного узнать о женщине с портрета. Ее зовут Милдред.

– Она живет здесь?

– Маловероятно. Много лет назад она была натурщицей в Тьюксоне. Пол Граймс, этот тип, которого убили, был с ней знаком. На портрете она значительно моложе, чем сейчас.

– Значит, картина написана давно?

– Это одна из загадок, которую пытался решить Фред. Он пытался установить возраст картины, чтобы понять, мог ли ее автором быть Хантри. Бетти Джо посмотрела на меня с интересом поверх своих заметок.

– Ты думаешь, это мог быть он?

– Мое мнение стоит немного. Я не видел ни картины, ни ее фотографии. – Так что же ты мне не сказал? Я сейчас принесу.

Она быстро встала и исчезла за дверью с надписью «Фотослужба». Ветер, поднятый ее движением, продолжал вибрировать в моем теле.

Я чувствовал себя одиноким и уставшим, но не был уверен, что смогу осилить прыжок через пропасть между поколениями. Пропасть могла поглотить меня. Я попытался сосредоточиться на неведомой мне женщине с портрета. Бетти Джо принесла ее изображение и положила на стол передо мной. Это была цветная фотография картины небольшого формата. Я поднес ее к лампе дневного света и рассмотрел. Паола говорила правду – женщина была очень красива с правильными чертами лица и нежной кожей блондинки. Картина дышала глубиной, сконцентрированной в ее холодных голубых глазах. Казалось, я вглядываюсь в натурщицу (или она в меня) с колоссального расстояния. Быть может, это объяснялось словами Паолы о том, что, как говорил ее отец, эта женщина уже умерла или стала старухой, а ее красота сохранилась лишь в воспоминаниях.

Но неожиданно при взгляде на фотографию я почувствовал, что контуры всего дела становятся ясней. Я хотел отыскать картину и познакомиться с этой женщиной, если она жива. Я хотел знать, где, когда и кем она была изображена.

– Вы поместите это в утреннем выпуске?

– Нет, наверное, – ответила Бетти Джо, – фотограф говорит, что копия, которую ему удалось сделать, не лучшим образом выйдет на печати.

– Мне подошел бы даже самый плохой снимок. Ведь оригинал придется вернуть полиции…

– Ты можешь попросить у Карлоса один экземпляр.

– Лучше это сделай ты, ладно? Ты его знаешь. Возможно, благодаря этому мне удастся найти Фреда и мисс Баймеер.

– Но если тебе это удастся, ты расскажешь мне все, ладно?

– Я тебя не забуду, – я внезапно отдал себе отчет в двусмысленности этой фразы.

Бетти Джо отнесла снимок в комнату фотослужбы. Я уселся в ее кресло, положил локти на стол и, уронив на них голову, погрузился в сон. Наверное, во сне меня мучили внезапные приключения или воспоминания о них. Когда девушка коснулась моего плеча, я вскочил на ноги, потянувшись к спрятанной под пиджаком кобуре, в которой не было револьвера.

Бетти Джо испуганно отшатнулась, подняв руки с растопыренными пальцами.

– Ты опять меня испугал!

– Прости.

– Карлос делает снимок для тебя. А мне, к сожалению, необходимо сесть за машинку. Я хочу окончить эту заметку, чтобы она попала хотя бы в дневной выпуск. Да, кстати, тебя можно упоминать?

– Не называй фамилии.

– Какая скромность!

– Не слишком. Ведь я – частный детектив и предпочитаю сохранять инкогнито.

Я перебазировался за стол редактора отдела городских новостей и снова уронил голову на руки. Уже давно мне не приходилось спать в комнате, где рядом со мной находилась девушка. Разумеется, комната была велика и прекрасно освещена, а у девушки совсем другое было на уме…

На сей раз она разбудила меня, окликая по имени и стоя на приличном расстоянии.

– Мистер Арчер…

Рядом с нею стоял какой-то молодой негр. Он показал мне черно-белый снимок, смазанный и неяркий, словно светловолосая женщина тонула все глубже во времени, недостижимая для солнечного света. Однако, черты ее были различимы.

Я поблагодарил фотографа и предложил ему плату. Он отказался, замахав на меня руками, потом вернулся к своей работе, а девушка снова уселась за машинку. Напечатав несколько слов, она внезапно прервалась, сняла руки с клавиатуры и уронила их на колени.

– Не представляю, удастся ли мне эту заметку закончить. Я не могу упоминать ни Фреда Джонсона, ни эту девушку. Не слишком много можно написать в такой ситуации, правда?

– Будет больше.

– Но когда? Я слишком мало знаю об этих людях. Если бы женщина с портрета была жива, а мне удалось ее найти, все выглядело бы совсем иначе. Я могла бы сделать ее главной героиней статьи…

– А ты и сейчас можешь это сделать.

– Но было бы намного лучше, если бы я имела возможность точно сказать, как ее зовут и где она находится. И что она жива – если она жива. Даже полиции утерла бы нос!

– Не исключено, что все это известно Баймеерам, – заметил я. – Возможно, они купили портрет из личных побуждений…

Она глянула на часы.

– Уже заполночь. Я не решусь позвонить им так поздно. Так или иначе, не факт, что они что-нибудь знают. Рут Баймеер много говорит о своей дружбе с Ричардом Хантри, но я сомневаюсь, что их отношения были очень уж близкими.

Я не возражал ей. Мне не хотелось в данный момент объясняться со своими клиентами. С того момента, как они пригласили меня, дело весьма расширилось и мне не казалось, что я смогу достаточно быстро все им рассказать. Но мне хотелось еще раз прощупать миссис Хантри.

– Собственно, близкие отношения у Хантри были с его женой, – уронил я.

– Думаешь, Франсин Хантри захочет поговорить со мной?

– Ей трудно будет отказать сейчас, когда речь идет об убийстве. Кстати, она была весьма взволнована этим. Возможно, ей все известно об этой женщине с портрета. Она ведь и сама часто позировала мужу.

– Откуда ты знаешь? – спросила Бетти Джо.

– От нее.

– Мне она никогда об этом не говорила.

– Потому что ты не мужчина.