Текст книги "Полосатый катафалк"

Росс Макдональд
Полосатый катафалк

Глава 1

Когда, напившись кофе, я возвращался к себе, оказалось, что у дверей меня ждут. В темном коридоре второго этажа я часто наталкивался на девиц, надеявшихся, что им улыбнется удача в агентстве по найму манекенщиц, расположенном рядом с моей конторой. Но эта женщина не имела с ними ничего общего. Ее манера держаться плохо сочеталась с ее гримом, и она была примерно моей ровесницей. Когда вы стареете, ваши женщины, если вы понимаете толк в жизни, тоже стареют. К сожалению, большинство из них – мужние жены.

– Я миссис Блекуэлл, – представилась она. – А вы, наверное, мистер Арчер?

Пришлось признаться, что это так.

– Примерно через полчаса у вас должен быть мой муж. – Она взглянула на ручные часы, засверкавшие крошечными бриллиантиками. – Точнее, через тридцать пять минут. Я вас давно жду.

– Извините, но я не знал, что меня ожидает такая приятная встреча. На сегодняшнее утро у меня запланирован только полковник Блекуэлл.

– Отлично. Значит, мы сможем поговорить.

Она не пыталась очаровать меня. Она просто была очаровательна. Я отпер входную дверь, провел ее через приемную в свой офис и подал стул.

Она села прямо, зажав под мышкой кожаную сумочку, стараясь занимать на стуле как можно меньше места. Ее взгляд заскользил по фотографиям уголовников на стенах – лица, что являются обычно в кошмарных снах. Снимки, похоже, сразу вернули ее на нашу грешную землю, напомнив, что это за контора, кто ее хозяин и чем он зарабатывает на жизнь.

Мне понравилось ее лицо. Темные глаза, умные и способные к сочувствию. В уголках рта печаль. Лицо это уже было знакомо со страданием и, кажется, отражало страдание вновь.

– Оставь надежду всяк сюда входящий, – сказал я наугад.

Она слегка покраснела.

– Вы наблюдательны – или всем это говорите?

– Мне приходилось пользоваться этой формулой.

– Не без помощи Данте. – Она помолчала, потом снова заговорила, уже с другими интонациями: – Придя к вам, я поставила себя в странное положение. Не подумайте, что у нас с мужем плохие отношения. В общем, у нас все в порядке. Но то, что он задумал, может привести к непредсказуемым последствиям.

– По телефону он был предельно краток. Речь не идет о разводе?

– Слава Богу, нет. В этом смысле все нормально. – Протест получился подозрительно категоричным. – Меня очень беспокоит дочь моего мужа. Беспокоит нас обоих...

– Вы имеете в виду вашу падчерицу?

– Да, хотя мне не нравится это слово. Я пыталась быть лучше и добрее, чем мачеха из сказки. Но Гарриет в моей жизни появилась слишком поздно. Она лишилась матери еще ребенком.

– Ее мать умерла?

– Нет, Полина вполне жива. Но она развелась с Марком давным-давно, когда Гарриет было всего двенадцать. Развод родителей – тяжкое испытание для девочки, особенно в период созревания. Я мало чем могла помочь Гарриет. Она уже взрослая женщина и, естественно, относится ко мне настороженно.

– Почему «естественно»?

– Потому что ее отец женился второй раз. Она была очень близка с отцом. Пока мы с Марком не поженились, у меня были с ней куда более теплые отношения. – Она замялась и решила перенести внимание со своей особы на меня. – У вас есть дети, мистер Арчер?

– Нет.

– Вы были когда-нибудь женаты?

– Да, но не вижу тут никакой связи... Вы ведь пришли сюда не для того, чтобы обсуждать мою частную жизнь. Вы, впрочем, так и не объяснили, зачем пришли, а ведь с минуты на минуту может появиться ваш муж.

Она взглянула на часы и встала, как мне показалось, совершенно неосознанно, словно ее подняло то напряжение, в котором она пребывала.

Я предложил ей сигарету и, когда она отказалась, закурил сам.

– У меня такое впечатление, что вы его побаиваетесь.

– Вы абсолютно не правы, – уверенно возразила она, но после этого замолчала, словно решимость оставила ее. – Я боюсь его подвести. Марк должен рассчитывать на мою поддержку. Я не хочу ничего делать за его спиной.

– И все-таки вы пришли ко мне.

– Пришла. – Она снова опустилась на стул.

– Что возвращает нас к вопросу: зачем?

– Буду с вами откровенна, мистер Арчер. Мне не нравится план кампании, разработанный Марком. – Она постаралась вложить в слова побольше иронии. – Я прямо сказала ему об этом. Я работала в сфере социального обеспечения и знаю, каково живется молодым женщинам в современном мире. Я считаю, что лучше полагаться на естественный ход событий. Если Гарриет влюблена – пусть выходит за этого человека замуж. Но Марк не в силах этого понять. Он решительно настроен и готов на самые крутые меры.

– Я и есть «крутые меры»?

– По крайне мере, это один из вариантов. В запасе есть еще пистолет и хлыст. Впрочем, – поспешила добавить она, – я не склонна относиться ко всему, что он говорит, серьезно.

– Когда речь заходит о пистолете, я привык относиться к этому всерьез. Чем же я могу вам помочь?

Ее взгляд снова скользнул по фотографиям на стене. Убийцы, растратчики, двоеженцы, мошенники смотрели на нее без тени смущения. Она положила сумочку на колени.

– Я вряд ли могу просить вас отказать ему. Это ни к чему не приведет. Он просто обратится к другому частному детективу и напустит его на Гарриет и ее друга. Я всего лишь хотела... немного подготовить вас. Потому что мнение Марка, вероятно, будет весьма предвзятым.

– Пока я не услышал от вас ничего, кроме намеков.

– Попробую исправиться, – сказала она с натянутой улыбкой. – Месяц с лишним назад Гарриет поехала в Мексику. Сказала, что собирается навестить свою мать – Полина живет на озере Чапала – и немного порисовать. Но вообще-то с матерью у нее натянутые отношения, да и художница из нее так себе. Насколько я понимаю, она поехала туда, чтобы найти себе мужчину. Кого угодно.

Если это покажется вам циничным, добавлю, что я в подобных обстоятельствах поступила бы точно так же.

– В каких обстоятельствах?

– Я имею в виду второй брак ее отца. Совершенно ясно, что Гарриет трудно живется с нами. К счастью для нее и для всех нас, ее мексиканская экспедиция оказалась удачной. Она нашла мужчину и привезла его домой в целости и сохранности.

– У добычи есть имя?

– Его зовут Берк Дэмис. Молодой художник. С точки зрения положения в обществе он ничего собой не представляет. К сожалению, мой муж очень об этом печется. Но он недурен собой. У него нет денег – еще один повод для неудовольствия Марка. Зато у него есть талант – в отличие от Гарриет, о чем она прекрасно знает. Но у нее будут деньги – хватит с лихвой на двоих. С его талантом и внешностью и ее деньгами они имеют все шансы на счастливый брак.

– Говорите, у нее будут деньги?

– И немалые. Одна из ее теток оставила ей неплохое состояние. Когда Гарриет исполнится двадцать пять лет, она получит наследство.

– Сколько ей сейчас?

– Двадцать четыре. Достаточно, чтобы знать, чего она хочет, жить своей жизнью и не терпеть деспотию Марка.

– Деспотия – серьезное слово, – заметил я.

– Простите, обмолвилась. Я не хочу чернить мужа за его спиной. Он достойнейший человек, но, как и многие мужчины, порой проявляет эмоциональную глухоту. Он не впервые пытается поломать романы Гарриет. Раньше ему это удавалось. Если он и сейчас в этом преуспеет, мы получим очень и очень несчастную дочь...

– Вы действительно так беспокоитесь из-за Гарриет?

– Я беспокоюсь из-за всех нас. Плохо, если она так и будет прозябать в тени отца, а я молча смотреть на это. Я не из тех, кто будет сидеть и помалкивать. Если так будет продолжаться, жди беды. Гарриет очень ранима, а Марк обожает командовать.

Словно в подтверждение этих слов в приемной загремел мужской голос:

– Изобел, это ты?

Она дернулась словно от удара молнии и как-то съежилась.

– Отсюда нет другого выхода? – прошептала она.

– К сожалению, нет. Спровадить его?

– Лучше не надо. Это приведет к новым осложнениям.

Ее муж стоял у самой двери, за матовым стеклом угадывались очертания его фигуры.

– Изобел! Я сразу понял, что ты здесь, когда увидел твою машину!

Она промолчала. Подойдя к окну, она глянула сквозь полоски жалюзи на бульвар Сансет. В полосатом освещении она показалась хрупкой и беззащитной, вызвав во мне желание как-то ей помочь. Слегка приоткрыв дверь, я протиснулся в приемную, притворив за собой дверь.

Полковника я видел впервые. До этого мы только однажды, накануне, поговорили по телефону. Загорелое лицо лишь подчеркивало преждевременность седины. Потом я узнал из справочника, что он служил в армии, но сразу после войны вышел в отставку, никак себя не проявив.

Крупный мужчина, с возрастом он стал явно сдавать. Держался он прямо, но тело утратило былую упругость. Шотландский свитер обвис на плечах, воротничок рубашки казался великоватым для жилистой шеи.

На лице выделялись брови, придававшие ему сходство с императором раннего периода римской истории. Черные на фоне седой шевелюры, они срослись в дугу, окаймлявшую лоб, словно стальная скоба. Тем более неожиданными казались робкие глаза. Он попытался скрыть смущение под громкими интонациями.

– Я хочу знать, что тут происходит. Моя жена у вас, не так ли?

Я удивленно уставился на него.

– Ваша жена? Мы разве знакомы?

– Я полковник Блекуэлл. Мы с вами вчера говорили по телефону.

– Ясно. У вас случайно нет при себе какого-нибудь удостоверения?

– Мне не нужны документы, удостоверяющие личность. Я сам себя удостоверяю.

Он говорил так, словно в него вселился дух старшего сержанта. Его коричневое лицо сначала побагровело, затем полиловело. Я спросил багрового Блекуэлла:

– Вы действительно полковник Блекуэлл? По тому, как вы сюда ворвались, можно подумать, что вы псих. У нас часто здесь бывают психи.

В приемную заглянула женщина с розовыми волосами, теребящая руками нитку искусственного жемчуга. Это была мисс Дитмар из агентства, ведающего манекенщицами.

– У вас все в порядке?

– Ситуация под контролем, – успокоил я ее. – Просто мы устроили состязание, кто кого перекричит. Этот джентльмен победил.

Полковник Блекуэлл не мог вынести, чтобы о нем так говорили в его присутствии. Он повернулся ко мне спиной и уставился в стену. Мисс Дитмар понимающе махнула рукой, мотнула розовой гривой и удалилась, оставив в кабинете облачко парфюмерного смога.

Дверь внутреннего кабинета отворилась. Миссис Блекуэлл явно пришла в себя, что, собственно, и требовалось.

– Это был мираж? – спросила она.

– Не мираж, а мисс Дитмар. Ее контора рядом. Явилась на шум. Она очень боится, чтобы меня не обидели.

– Я хочу извиниться за нас обоих, – сказала миссис Блекуэлл, выразительно посмотрев на мужа. – Я не должна была сюда приходить. Я поставила вас в сложное положение.

– Я часто оказываюсь в сложных положениях. Мне это даже нравится.

– Вы очень любезны.

Блекуэлл обернулся так, словно его вращало специальное устройство, и мы увидели новое лицо. Его перестал искажать гнев, оно приняло нормальное выражение. Лишь в глазах была горькая обида, словно его жена только что заявила, что разводится с ним и выходит за меня. Обиду он скрывал под широкой и смущенной улыбкой.

– Может, начнем все сначала, без повышенных интонаций?

– Меня это вполне устраивает, полковник.

– Вот и отлично.

Услышав от меня обращение «полковник», он и вовсе успокоился. Он коротко повел рукой в знак того, что вполне владеет собой. Он окинул мою комнату таким взглядом, словно подумывал, не сделать ли в ней ремонт. Затем, посмотрев примерно так же и на меня самого, сказал:

– Я сейчас вернусь. Только провожу до машины миссис Блекуэлл.

– Это вовсе ни к чему, Марк. Я сама...

– Я провожу!

Он выставил локоть, она взяла его под руку, и они покинули мою контору. Хотя он говорил громко и был выше ее, у меня сложилось впечатление, что она помогала ему идти.

Сквозь жалюзи я наблюдал, как они вышли на улицу и зашагали по тротуару чинно, как на похоронах.

Мне понравилась Изобел Блекуэлл. И мне очень не хотелось, чтобы ее муж вернулся.

Глава 2

Но он все-таки вернулся. Он выглядел так, словно ему удалось избавиться от ноши, но от какой именно, я не мог понять. Я пожал его руку, протянутую через стол, продолжая испытывать к нему неприязнь.

Как ни странно для человека его рода деятельности и темперамента, он это почувствовал и попытался косвенно объясниться:

– Вы не представляете, в каком я живу напряжении. Мои женщины общими усилиями... – Он замолчал и счел за благо не развивать мысль.

– Миссис Блекуэлл кое-что разъяснила мне насчет постоянного напряжения.

– В самом деле? Она пришла сюда из лучших побуждений. Но, черт побери, женщины в таких ситуациях теряют голову!

– Насколько я понял, вы не сходитесь в оценке вашего без пяти минут зятя?

– Берк Дэмис не является моим будущим зятем. Я не допущу этот брак!

– Почему?

Он замолчал, шевеля языком так, словно нащупывал какие-то посторонние предметы во рту.

– Моя жена придерживается традиционного заблуждения, что все браки совершаются на небесах. Похоже, она заразила этим и вас.

– Я задал ей конкретный вопрос, касающийся этого брака. Может, вы присядете, полковник?

Он уселся на тот самый стул, где раньше сидела его жена.

– Этот тип – охотник за приданым, а то и похуже. По-моему, он из тех прохвостов, что делают карьеру, женясь на дурочках.

– У вас есть доказательства?

– Доказательства на его физиономии, в его манерах, в том, как он обращается с моей дочерью. Он не сумеет дать ей ничего хорошего. И это еще мягко сказано.

В его голосе звучала обеспокоенность, недавняя самоуверенность исчезла. Это уже был не манекен, за который я его вначале принял. По крайней мере, это был оживший манекен.

– Что же вам не нравится в их отношениях?

Он пододвинул стул вперед.

– Они напоминают улицу с односторонним движением. Гарриет дает все: деньги, любовь, привлекательную наружность. Дэмис – ровным счетом ничего. Он и сам «ничего», человек ниоткуда, инопланетянин. Он считает себя большим художником, но я кое-что смыслю в живописи и не позвал бы его даже покрасить сарай. О нем никто никогда не слышал – я наводил справки.

– Насколько подробные?

– Я обратился к одному человеку из картинной галереи. Он специалист по современной американской живописи. Имя Берка Дэмиса ему ничего не сказало.

– Но в наши дни кинешь палку – попадешь в современного американского художника...

– Да, причем большинство из них мошенники и самозванцы. Берк Дэмис один из них. Уверен, что это не настоящее его имя. Он им прикрывается.

– Почему вы в этом уверены?

– Потому что он не дает повода заподозрить обратное. Я пытался разузнать его биографию. Ответы получил очень невнятные. Когда я спросил его, откуда он, то услышал – из Гвадалахары. Но Дэмис не мексиканец и сам сказал, что родился в Штатах. Он и словом не обмолвился ни кто его отец, ни как он зарабатывал на жизнь, ни есть ли у него какие-то родственники. Когда я стал проявлять настойчивость, Дэмис сказал, что он сирота.

– Может, так оно и есть? Для бедного юноши перекрестный допрос может оказаться тяжким испытанием.

– Он не бедный юноша и раним не более, чем боров.

– Значит, я попал пальцем в небо.

Полковник откинулся на спинку стула, не улыбнувшись, и провел рукой по волосам. Сделал он это осторожно, не нарушая аккуратного пробора в тщательно причесанных волосах.

– Вы не пытаетесь скрыть своего отрицательного отношения к моей точке зрения. Уверяю вас, напрасно! Не знаю, что успела наговорить вам моя жена и насколько это соответствует действительности, но факт остается фактом – моя горячо любимая дочь совершенно не разбирается в мужчинах.

– Миссис Блекуэлл упомянула, – сказал я, – что похожие ситуации бывали и прежде.

– Да, и не раз. Гарриет очень хочется замуж. К несчастью, у нее удивительный талант выбирать не того человека. Поймите меня правильно, я не против ее замужества. Я очень хочу, чтобы моя дочь вышла замуж – в подходящий момент, за хорошего человека. Но самая мысль о том, что она возьмет и выскочит замуж за этого... – Как давно она знает Дэмиса?

– Меньше месяца. Она познакомилась с ним в Ахихике, на озере Чапала. Я и сам бывал в Мексике, знаю, на кого там можно напороться, если не проявлять осторожность. Мексика не самая подходящая страна для одинокой молодой женщины. Теперь я понимаю, что не должен был допускать этой поездки.

– Вы могли ей воспрепятствовать?

Его взор затуманился.

– Беда в том, что даже не попытался. У Гарриет была трудная зима, и я видел, что ей нужна перемена. Мне показалось, что она решила пожить у матери, моей бывшей жены, проживающей в Ахихике. Я оказался слишком наивным – разве можно полагаться на Полину? Я предполагал, что она окружит Гарриет заботой. Но она бросила ее на произвол судьбы одну в незнакомом месте.

– Простите мою тупость, но у меня складывается впечатление, что ваша дочь не может отвечать за свои поступки. Она что, умственно отсталая?

– Боже упаси! Гарриет нормальная девушка с неплохо развитым интеллектом. Я сам занимался ее образованием, – добавил он в качестве пояснения. – После того, как Полина бросила нас, я стал для Гарриет отцом и матерью одновременно. Она все поставила на эту карту, и мне горько говорить: нет. Но их брак не продержится и полугода. Точнее, именно полгода он и продержится, ровно столько, сколько потребуется ее муженьку, чтобы прикарманить ее деньги. – Блекуэлл уронил голову, щекой опершись о кулак, отчего один глаз его полузакрылся. – Моя жена успела сообщить вам, что тут замешаны деньги?

– Она не уточняла сумму.

– Моя покойная сестра Ада оставила Гарриет полмиллиона. Когда Гарриет исполнится двадцать пять, деньги поступят в ее полное распоряжение. Примерно столько же она получит, когда... когда не станет и меня.

Мысль о собственной смерти опечалила полковника. Но печаль быстро уступала место гневу. Он вдруг подался вперед и так стукнул кулаком по столу, что чернильный прибор подскочил.

– И эти деньги не достанутся проходимцу!

– Вы уверены, что Берк Дэмис проходимец?

– Я знаю жизнь, мистер Арчер.

– Расскажите мне о других мужчинах, за которых Гарриет собиралась замуж. Это поможет обнаружить в ее поведении последовательность. А также последовательность в отношении к этому ее отца.

– Мне это больно вспоминать. Но раз вы настаиваете... Одному было за сорок, в прошлом две неудачные женитьбы и куча детей. Затем появился тип, именовавший себя исполнителем народных песен. Бородатое ничтожество. Третий – декоратор из Беверли-Хиллз. Редкий слюнтяй. Всех интересовали только ее деньги. Когда я сообщал им, что мне понятны их мотивы, они вежливо раскланивались и исчезали навсегда.

– А что Гарриет?

– Она понимала меня. Теперь она относится к этим людям так, как я с самого начала. Главное, удержать ее сейчас от необдуманных действий. Потом она раскусит и Берка Дэмиса.

– У вас рентгеновский луч, а не глаз.

Он злобно посмотрел на меня из-под черных бровей:

– Мне не нравится эта реплика. Вы не только оскорбляете меня, но и проявляете равнодушие к моим проблемам. Моя жена неплохо поработала...

– Ваша жена очаровательна и умна.

– Возможно. Иногда. Но Берк Дэмис загипнотизировал ее. Что ж, она в конце концов всего-навсего женщина. Странно, что мне вас рекомендовали. Мне сказали, что вы лучший детектив в Лос-Анджелесе.

– Кто же сказал такое?

– Питер Колтон из окружной прокуратуры. Уверял меня, что лучше вас мне все равно никого не найти. Но я не вижу в вас темперамента ищейки.

– Зато у вас его хватает на двоих.

– Как вас прикажете понимать?

– Вы уже все решили за меня, не дав мне возможности сделать и шага. Но вы не сообщили никаких фактов.

– Собрать факты – ваша обязанность.

– Если они существуют в природе. Я не собираюсь их фабриковать или так компоновать, чтобы укрепить ваши подозрения. Я готов разобраться с Дэмисом, но игральные кости должны выпастьтак, как того хочет случай.

Полковник окинул мою контору взглядом римского императора. Взгляд оторвался от зеленого ящика-картотеки, скользнул по жалюзи и, упав на фотографии преступников, осудил их без снисхождения.

– Вы можете позволить себе диктовать условия вашим клиентам?

– Есть вещи сами по себе очевидные. Но порой приходится и в них тыкать пальцем. Я ведь рискую не только лицензией, но и репутацией.

Его лицо снова стало менять оттенки. Только сначала он порозовел.

– Если во мне вы видите угрозу вашей репутации...

– Этого я не говорил. Просто я напомнил, что имею определенную репутацию, которую хотел бы сохранить.

Он пытался меня переглядеть. Он пользовался мимикой по-актерски: то грозно хмурился, то метал молнии из-под полуприкрытых век. Но он быстро устал от игры. Ему нужна была моя помощь.

– Я хочу только честного, непредвзятого расследования, – примирительно сказал он. – Если у вас возникло иное впечатление, вы меня неправильно поняли. Мне очень дорога моя дочь.

– Мне бы не помешала еще кое-какая информация о ней. Давно ли она вернулась из Мексики?

– С неделю.

– Сегодня семнадцатое июня. Значит, она вернулась десятого?

– Минуточку. Это было в понедельник. Да, она прилетела десятого в понедельник. Я встретил их в аэропорту днем.

– Дэмис был с ней?

– Увы! В этом-то и беда.

– Почему беда? Что-то произошло?

– Ничего такого не было, если не считать... споров, Гарриет заупрямилась, а Изобел взяла сторону влюбленных голубков.

– Вы говорили с Дэмисом?

– Раза два. Во-первых, в понедельник мы перекусили в аэропорту. Дэмис не закрывал рта. Рассуждал об искусстве и подобных материях. Гарриет слушала его разинув рот. Я не был в восторге. Но по-настоящему я заподозрил неладное в субботу вечером, когда он пришел к нам обедать. Гарриет уже успела признаться, что они подумывают о женитьбе, и я улучил момент, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Тогда-то я и услышал все эти уклончивые ответы. Только в одном вопросе он был прям. Сказал, что у него нет ни цента. В то же время он оглядывал мой дом так, словно являлся уже его полноправным хозяином. Но я сказал, что это возможно только через мой труп.

– Так прямо и сказали?

– Другими словами, но суть та же, – ответил Блекуэлл. – Это случилось после обеда. Он вел себя за столом прескверно. Я сказал, что род Блекуэллов – это триста лет традиций, уходящих корнями к основанию Массачусетской колонии. Дэмису это показалось забавным. Он отпустил колкость насчет колониальных дам, к которым принадлежит, кстати, моя мать, и сказал, что все это наводит на него смертную скуку. Я сказал, что если он станет моим зятем, то ему придется сильно скучать, и он согласился. Позже я застал этого молодца в моей спальне. Он буквально обыскивал мой гардероб. Я возмутился и спросил, что он, собственно, тут делает. В ответ услышал, что он, дескать, пытается понять, как живет другая половина человечества. Я уверил его, что ему это выяснить не удастся – ни за мой счет, ни за счет моих близких. Я попросил его покинуть мой дом, а заодно и тот, где он поселился, тоже принадлежащий мне. Но тут влетела Гарриет и заставила меня отменить... взять назад слова.

– Он живет в вашем доме?

– Временно. В первый же день Гарриет уговорила меня пойти на это. Ему, видите ли, требовалось место для работы, и я позволил ему пожить в нашем летнем доме на побережье.

– Он сейчас там?

– Наверное. Они еще не поженились, но он использует нас вовсю. Говорю вам, это мошенник!

– Если это и так, то не самого крупного калибра. Я встречал художников. Молодые непризнанные дарования охотно живут на чужой счет. Но только для того, чтобы иметь возможность творить. Большинству из них нужно очень мало: хорошее освещение и деньги на краски и еду.

– Кстати о деньгах, – перебил меня полковник. – Гарриет ему их дала. Позвонив вам, я посмотрел ее чековую книжку. – Он заколебался. – Вообще-то я не вмешиваюсь в чужие дела, но поскольку речь идет о защите ее...

– От кого вы хотите ее защитить?

– От беды. – Он перешел на зловещий шепот. – От ужасной беды в личной жизни. У меня есть кое-какой жизненный опыт, и я знаю, что случается, когда люди неудачно выходят замуж или женятся...

Я ждал, что он пояснит сказанное, рассказав о своем первом браке. Но этого не случилось. Он сказал:

– Молодежь не учится на ошибках взрослых. В этом их трагедия. Я твердил об этом Гарриет до посинения. Но этот тип вертит ею, как хочет. В тот вечер она сказала, что, если придется выбирать между мной и Дэмисом, она предпочтет его, даже если я лишу ее наследства.

– Тема лишения наследства возникала?

– Да, я сам коснулся ее. Увы, я не распоряжаюсь суммой, оставленной ей теткой. Аде следовало сделать меня опекуном.

Мне это показалось весьма спорным. Запутавшийся в проблемах Блекуэлл мало годился на роль Всевышнего. Но чем труднее складывается жизнь у некоторых людей, тем сильней они жаждут власти. Даже самые несчастные убеждены, что обладают ею.

– Кстати о деньгах... – произнес я.

Мы обсудили мой гонорар. Полковник вручил мне двести долларов аванса, сообщив адреса его домов в Бель-Эр и Малибу. И еще я получил от него то, о чем не догадался попросить, – ключ от дома на побережье, который он снял со связки и протянул мне.