Текст книги "Возвращение в Эдем. Книга 1"

– Извините, если я показалась вам обоим назойливой, – с открытой улыбкой сказала она. – Но я по-прежнему считаю, что вам неплохо бы сыграть в теннис друг против друга – это будет лучше, чем мучиться со мной. Почему бы вам не отправиться на корт сегодня утром, пока не стало слишком жарко?

* * *

Дни потянулись своей чередой, и, к великому облегчению Стефани, Грег и Джилли, казалось, начали понемногу ладить друг с другом. Тем не менее до полной гармонии было еще далеко. Она не могла не замечать неловкости, возникающей сразу же, стоило им троим оказаться вместе, внезапных пауз, беглых взглядов, не могла не чувствовать напряженной атмосферы. Она винила себя из-за того, что не может заставить их подружиться, и нашла выход в том, чтобы дать им возможность как можно больше времени проводить наедине, дабы они лучше узнали друг друга. Как же она бывала довольна и даже счастлива, когда стала замечать, что после игры в теннис, прогулок, поездок по ранчо или в местные салоны красоты они возвращались оживленными и дружелюбными, и лишь в ее присутствии становились чопорными и напряженными. Со своим комплексом самоуничижения Стефани не находила в этом ничего странного. С такими людьми, как Грег и Джилли, остроумными, привлекательными и интересными, скучная и неуклюжая Стефани ощущала себя третьей лишней, как бывало с ней всегда.

Впрочем, было и еще кое-что, кое-какие странности, над которыми она ломала голову бессонными ночами и которым не могла найти объяснения. Например, она знала, что, в отличие от нее самой, Грег с пренебрежением относится к аборигенам, жившим на ранчо. Она вынуждена была признать, хотя и с некоторой грустью, что у него не находится для них времени и что он никогда не захочет познакомиться поближе с их образом жизни и не сможет даже попытаться усвоить их мудрость. Но теперь, похоже, в нем стала проявляться жгучая и иррациональная ненависть к ним. Однажды, когда Грег и Стефани собирались отправиться на верховую прогулку после того, как Джилли объявила, что молодожены должны больше времени проводить вместе, иначе она начнет чувствовать себе кукушонком в их гнездышке, Стефани попросила Криса оседлать для них лошадей. В назначенный час супруги вышли из дому и, перейдя конный двор, направились к конюшне, где их уже поджидал Крис, держа под уздцы Кинга, огромного вороного жеребца, который в его умелых руках вел себя с притворной сдержанностью. Рядом стоял Сэм, держа на поводу длинноногую гнедую, на которой предпочитал ездить верхом Грег. Утро выдалось прекрасным, буш манил своими неизведанными просторами, и Стефани была на седьмом небе от счастья, предвкушая, что на протяжении следующих нескольких часов Грег будет принадлежать ей одной. Но, когда она приняла уздечку у Криса и уже собиралась подняться в седло, ее приподнятое настроение мгновенно развеялось при первых же звуках гневного голоса Грега.

– Чего ты уставился, черт бы тебя побрал?

Стефани в тревоге оглянулась. Рядом с нею молча стоял Крис, холодно глядя на Грега.

– И ты, недоумок! Ты куда смотришь? – По непонятной причине теперь гнев Грега пал на Сэма, хотя тот и застыл в неподвижности рядом с лошадью.

– Вы, оба! Марш работать! Ленивые твари, только и знаете, что слоняться весь день без дела, глазея по сторонам…

– Грег! – Стефани никогда не осмелилась бы возмутиться, если бы Грег набросился с упреками на нее, поскольку малейшее облачко на его челе приводило ее в ужас, но она не могла допустить, чтобы он на ее глазах понапрасну оскорблял двух ни в чем не повинных братьев. Склонившись к шее своего коня, она негромко заговорила с Крисом на его родном наречии, дабы извиниться за неприятный инцидент и пообещать, что ничего подобного более не случится. И, хотя взгляд его оставался, как бывало всегда, дружеским и понимающим, в нем появилось нечто такое, чего Стефани не смогла уловить, – жалость, быть может? Сэм, ранее бывший куда словоохотливее брата, тоже хранил молчание и отчужденность.

– Ты готова, Стеф?

Оклик Грега, напоминавший, скорее, приказ, донесся до нее с середины двора, где он, осадив свою лошадь, с презрением смотрел на супругу, пока она разговаривала с Крисом и Сэмом. Поспешно попрощавшись с ними, она пришпорила коня, и за ограду они выехали вместе. Грег был погружен в мрачные мысли, пытаясь овладеть своими чувствами. Садясь на свою лошадь, он вдруг поверх ее загривка увидел лицо Криса. Когда взгляды их встретились, Грег прочел в глазах аборигена то, что его привело в замешательство. «Он все знает! – молнией промелькнула у него в голове мысль. – Этот ублюдок знает обо мне и Джилли!» Он не стал думать о том, как такое могло случиться. Хотя Грег и был горожанином, но, подобно всем австралийцам, он много слышал о странных и сверхъестественных способностях аборигенов, их интуиции и знаниях. Что дало Грегу крайне неприятную пищу для раздумий лишь по одному вопросу: расскажет ли он обо всем Стефани?

Но пока что он ей ничего не сказал, в этом Грег был уверен. «Не спеши и хорошенько обдумывай каждый свой шаг, – сказал он себе, стремясь подавить нарастающую в нем панику, – она пока еще ничего не знает». Та Стефани, которую он узнал в Эдеме, никогда не смогла бы вести двойную игру, которая удается некоторым женщинам, скрывающим, что знают о неверности своего супруга, и ведущим себя как ни в чем не бывало, чего бы им это ни стоило, в надежде, что любимый все-таки вернется к ним. Нет, Стефани по-прежнему безумно любила его и ни о чем не подозревала.

Но тут Грегу впервые пришла в голову мысль о том, что ее неведение все же не может длиться вечно. Подобно любому беспринципному мужчине, Грег затеял роман с Джилли, потому что она просто подвернулась ему под руку. Он и подумать не мог, чтобы случайная связь, сколь бы чертовски приятной она ни была, может стать серьезной угрозой его положению. Зато теперь он ясно понял, что пустяковая, на его взгляд, интрижка с точки зрения Стефани выглядит совсем по-другому. Его роман станет тем единственным, чего она простить никогда не сможет. Ослепленная любовью, она могла бы смириться с чем угодно – начиная от потери белого роллса и заканчивая банкротством «Харпер Майнинг». Более того, ему сошла бы с рук любая другая неверность, он не сомневался в этом. Но подобная измена, когда он нарушил супружескую клятву, едва успев дать ее, да еще предательски уложив в койку ее лучшую подругу, – разве можно ожидать от женщины, что она способна простить такое?

При мысли об этом Грег покрылся холодным потом. Хотя совсем еще недавно он буквально купался в лучах мнимой безопасности, сейчас он чувствовал себя так, словно стоял на краю пропасти. Если только Стефани узнает обо всем… Риск, на который он отважился и который только вчера придавал такую остроту и пикантность его тайным эскападам с Джилли, теперь представлялся ему неоправданным и ужасающим. Потерять разом все, что он только что обрел… Грег был знаком со Стефани всего несколько недель, даже не месяцев, но уже успел привыкнуть к ее богатству и роскошному образу жизни, кои теперь казались ему само собой разумеющимися. И если он вдруг лишится их… Ему стало дурно от страха, но он попытался взять себя в руки и придумать способ, который помог бы ему выпутаться из западни, в которую он угодил по собственной воле.

Они ехали рядом, и Стефани то и дело метала украдкой встревоженные и полные любви взгляды на Грега, надеясь вырвать его из пучины невеселых размышлений. Но Грегу никак не удавалось отмахнуться от внезапно проснувшихся страхов, и за все время прогулки они практически не обменялись ни словом. «Да что же его так тревожит, – в отчаянии спрашивала себя Стефани. – Ах, если бы только знать!»

Пожалуй, именно оттого, что она поняла – Грег лишился душевного спокойствия, то есть того единственного, что мог предложить ему Эдем, – Стефани старалась во всем угодить ему. Она и раньше опасалась перечить ему из страха навлечь на себя его неудовольствие или гнев. Но теперь она не находила в себе сил возразить ему. Даже когда видела, что он неправ.

А тут еще вскоре после той злополучной верховой прогулки в их быт нежданно-негаданно вторгся внешний мир, когда на кухне внезапно захрипел и пробудился к жизни древний радиопередатчик. Это пытался связаться со Стефани Билл Макмастер, чтобы переговорить с ней. Ее спешно призвали, отыскав у плавательного бассейна, где она наблюдала за тем, как резвятся в воде Грег и Джилли.

– Стеф? Это Билл. Послушай, мне чертовски неприятно, что я нарушаю ваш медовый месяц…

– Все в порядке, Билл. Слушаю тебя.

– Понимаешь, тут намечается небольшая заварушка, и я хочу, чтобы ты была в курсе. Мне нужно, чтобы ты дала четкие распоряжения, как нам следует поступить. Мой информатор из одной крупной брокерской конторы сообщил мне, что на продажу вот-вот собираются выбросить значительное количество акций «Харпер Майнинг».

– Наши акции на рынке? С чего бы это? – Уголком глаза Стефани заметила, что Грег вслед за нею вылез из бассейна и теперь подходил к радиопередатчику, роняя капли и отряхиваясь, чтобы взять запасной комплект наушников и послушать, о чем идет речь.

– Просто стечение обстоятельств, ничего особенного, на курс акций это не повлияет, – заверил ее Билл. – Но, как мне думается, мы не хотим, чтобы именно сейчас на рынке гуляли наши акции.

– Да, это нам не нужно. – Стефани стала обдумывать варианты, на ее лице отразилась задумчивость. – Для нас сейчас жизненно важно сохранить уверенность в непоколебимости позиций компании, поскольку наши новые проекты находятся пока на этапе неопределенности.

– Да, кстати, то пробное бурение пока что обернулось ничем. – Сквозь треск помех донесся голос Билла, сообщающий последние новости, пока Стефани принимала решение.

– Насколько я понимаю, ты хочешь купить их?

– Да, хочу. Это обойдется нам недешево, разумеется, поскольку сейчас акции ценятся высоко – у меня есть последние цифры, если они тебе нужны, – но даже при этих тратах мы не отстанем от других.

– А позже, если понадобится, мы можем выбрасывать их на рынок небольшими порциями, чтобы вновь восстановить капитал без риска обесценивания акций или утраты доверия к компании. Да, ты прав, Билл. Покупаем.

– Стеф! – К изумлению Стефани, Грег наклонился и щелкнул тумблером радиоприемника, переводя его с передачи на прием. Глаза его сверкали, и впервые за много дней он оживился. – Эй, Стеф, давай я сам займусь этим, хорошо?

– Что ты имеешь в виду, Грег?

– Ну ты же сама мне говорила, что я должен заняться настоящим делом в «Харпер Майнинг», – весело заявил Грег. – А не только исполнять роль твоего, с позволения сказать, постельного партнера. А это – мой первый шанс! Разреши мне самому принять решение за тебя – за нас обоих, дорогая.

Стефани была ошеломлена. Сердце ее готово было растаять от благодарности за его выражение любви и веры в их будущее. Но вопрос был важным, а Грег был так неопытен во всем, что касалось бизнеса. И пока она сидела, собираясь с мыслями, повисшее между ними молчание вновь нарушил сердитый треск, сквозь который донесся голос Билла:

– Алло, Стеф? Стеф? Ты меня слышишь?

Грег преспокойно переключил тумблер:

– Привет, Билл, это Грег. Этим вопросом теперь занимаюсь я. Мы не станем покупать – иначе нам придется выложить слишком много живых денег, которые понадобятся нам на развитие производства – у меня есть кое-какие собственные мысли на этот счет. Мы должны позволить рынку самому достичь равновесия. При этом акции «Харпер» не упадут в цене. Для этого мы слишком сильны. Кроме того, активная скупка заставит акции даже подскочить в цене.

На другой стороне приемника воцарилось грозовое молчание. Наконец Билл заговорил:

– Соедините меня со Стеф на минутку, хорошо?

– Он хочет еще раз поговорить с тобой, – сообщил Грег трепещущей Стефани, на мгновение прервав связь с Сиднеем. – Ты ведь поддержишь меня, дорогая, а? – Он ласково улыбнулся ей.

– Грег… я… – Стефани была совершенно уверена, что он ошибался, ошибался глупо и нелепо, принимая такое решение исключительно для того, чтобы пойти наперекор ей и Биллу, и доказать, что его слово тоже что-нибудь да значит. – Все не так просто, – выдавила она наконец. – Если наши акции…

– Я хочу, чтобы ты поддержала меня, Стеф, – перебил он ее. Голос его по-прежнему оставался ровным и приятным, но лицо посуровело, а во взгляде проглянула угроза. – Иначе…

– Ох, Грег… – жалобно простонала она, и Грег понял, что победил. Он тут же переключил радиопередатчик на Билла, который, не веря своим ушам, в немом изумлении выслушал сбивчивые указания Стефани о том, что поступить следует так, как предлагает Грег. Его протест был недвусмысленно отклонен, и в довершение всего он был еще и вынужден, скрипя зубами, выслушать целую лекцию от Грега насчет внутренних механизмов фондовой биржи и важности умения рисковать в бизнесе.

Но в конце концов у Билла не осталось иного выхода, кроме как подчиниться. Несмотря на всю свою значимость для Стефани, он был всего лишь наемным работником, пусть даже и директором-распорядителем, тогда как она являлась владелицей и председателем совета директоров компании. Так что, если таково ее желание – если оно действительно было таковым, – ему не оставалось ничего иного, кроме как выполнить его. Что Билл и сделал, но оно стало одним из самых трудных в его деловой практике. Потому что, хотя теоретически Грег мог оказаться прав, Билл, подобно Стефани, нутром чуял, что консервативный метод был бы куда выгоднее.

Не прошло и суток, как он был отомщен за свое согласие. Когда акции вышли на рынок в количестве, которого никто не ожидал, их появление, вкупе с естественной нервной возбудимостью фондовой биржи, привело к стремительному развитию кризиса доверия к их компании. Остальные инвесторы ударились в панику и поспешили избавиться от акций «Харпер Майнинг», так что их курс начал падать, правда, на короткое время. Постепенно безупречный имидж корпорации взял свое, и акции, при помощи надлежащих действий третьей стороны по скупке, которые Билл благоразумно организовал по собственной инициативе, устояли и пошли вверх. Тем не менее компанию здорово потрясло, чего у Билла не случалось еще ни разу за всю его карьеру предпринимателя. Кроме того, она понесла весьма существенные убытки: были потеряны время, деньги и, самое плохое, была испорчена безупречная деловая репутация, восстанавливать которую предстояло очень долго. При таких потерях Билл с радостью предпочел бы ошибиться в своих прогнозах.

Когда новости об этом достигли Эдема, Биллу не было нужды растолковывать их Стефани. Обладая многолетним опытом, она и сама могла осмыслить их до мельчайших подробностей. Потеря капитала и лица причинила ей почти физическую боль – за те годы, что она проработала в ней, корпорация стала очень дорога ей, и ущерб, причиненный ей, она восприняла как личную трагедию. Но еще сильнее она переживала из-за того, что лицо потерял и Грег, приняв скороспелое решение и стремясь не столько принести пользу, сколько произвести впечатление. Но она была не в состоянии злиться на него, даже сознавая, что его промах поставил под угрозу их будущее. Зато Грегу хватило совести разозлиться и на нее, и на Билла, и на всех остальных, за исключением себя самого.

– Ты так и не ввела меня в курс дела! – разбушевался он, когда дурные вести достигли Эдема. – Ты просто забилась в угол, словно испуганная мышь, и ничего мне толком не объяснила! А этот твой Макмастер – должно быть, он что-то напутал там, в Сиднее, раз все обернулось из рук вон плохо. Из-за него мы потеряли чертову кучу денег. Господи! Вот что, Стефани, так дальше продолжаться не может. У меня должны быть развязаны руки. У меня складывается впечатление, будто я боксирую одной рукой, а вторая привязана у меня за спиной. Когда мы вернемся, все должны понять, что у меня – серьезные намерения, и ты должна показать им, что я шутить не склонен!

Даже не глянув в сторону ошеломленной Стефани, Грег в бешенстве отправился на поиски Джилли – он знал, что там его ждет теплый прием, в отличие от Стефани с ее виноватым взглядом покорной коровы. Вместе с Джилли они отправятся прокатиться по окрестностям на лендровере, якобы для того, чтобы полюбоваться видами дикой природы, а на самом деле для того, чтобы в который раз обсудить основополагающий для обоих вопрос: что им делать дальше? Джилли испытывала к Грегу столь глубокое и поистине маниакальное влечение, коего доселе не вызывал у нее ни один мужчина. Не будь она так ослеплена своими чувствами, то наверняка заметила бы, что Грег проявляет лицемерие и неискренность, строя планы на их совместное будущее. Много, очень много горя и страданий можно было бы предотвратить, если бы она вовремя сообразила, что в голове у Грега панически вертится один-единственный вопрос: «Что мне делать?» – и что он стремительно приближается к той черте, за которой куда более сильные и крепкие мужчины начинали совершать непростительные и ужасные поступки.

* * *

– Вот он! – Яркий луч поискового прожектора разрезал тропическую ночь. Пойманный им огромный крокодил на мгновение замер, но потом, рванувшись всем телом, свалился с берега и скользнул в воду. Тяжелое копье лишь оцарапало его шкуру, а сам он уже скрылся из виду.

– Мы его потеряли, мерзавца этакого!

Охота на крокодилов была в самом разгаре. В большом каноэ, нагруженном охотничьими принадлежностями, находились проводник Джо Ридер, его сын Мальк и абориген по имени Денни. Стефани в самый последний момент передумала участвовать в ловле, но Грег и Джилли не отказались и сейчас сидели позади троих охотников.

– Опять! Вон там! Достань его, Мальк.

Прожектор высветил еще одного крокодила, скользящего в мутной воде. Держа копье наготове, Мальк швырнул его и угодил аллигатору в бок. Смертельно раненный, крокодил забился в агонии, разевая пасть и пытаясь вырвать гарпун своими жуткими клыками.

Завидев, как сверкнули белые и острые как бритва зубы, Грег ощутил прилив возбуждения, подобного тому, который он испытывал, когда они с Джилли занимались любовью. И без того уже взбудораженный опасной охотой, при виде исполинских размеров чудовища он распалился еще сильнее, опьяненный его жестокостью и его невероятной жаждой убийства. И теперь он подался вперед, напряженно глядя туда, где, повинуясь коротким командам Ридера, его помощники набросили петлю на челюсти крокодила. Но даже при этом борьба была еще далеко не окончена. Тварь взмахнула хвостом, явно целясь в Малька. И лишь молниеносное вмешательство Денни, проворно подставившего под удар тяжелый шест, спасло парня от смерти.

– Го-о-осподи Иисусе! – в ужасе прошептал Грег. Ридер только насмешливо фыркнул.

– Да, этот гребнистый людоед может сожрать что угодно, даже его, – сказал он, с любовью глядя на сына, который вместе с остальными занимался тем, что вытаскивал крокодила из воды и привязывал его к длинной доске. – Главным образом, он ест рыбу. Но не побрезгует и крабами, кенгуру, домашним скотом и даже буйволами. А еще людьми. Они готовы наброситься на кого угодно, когда голодны. А в этом сезоне у них повальный голод. Нападения крокодилов в этом году участились настолько, что это нам теперь грозит исчезновение, а не им.

Грег задумчиво кивнул.

– Этот готов, отец. Будем ловить еще?

Ридер вопросительно взглянул на Грега:

– Ну как, на сегодня хватит или вы желаете заарканить еще одного?

Грег перевел взгляд на Джилли – глаза ее сверкали, и он почувствовал, какое напряжение и возбуждение она испытывает.

– Почему бы нет? – жизнерадостно отозвался он. – Почему бы и нет?

* * *

А в лагере, лежа на походной кровати, Стефани не находила себе места. Куда же они запропастились? Она не сожалела о внезапном решении оставить Эдем и отправиться на сафари в пойму Аллигаторовой реки. Грег и Джилли были полны энтузиазма, который захватил и ее. Кроме того, она надеялась, что приключение заставит Грега забыть о своей первой неудачной попытке порулить компанией «Харпер Майнинг», и он вновь улыбнется ей и станет милым и заботливым – ей отчаянно хотелось угодить ему. Несмотря на все свои тревоги, она получила удовольствие и от поездки, и от жизни в лагере на расчищенном берегу рядом с соленым устьем широкой реки, окруженным со всех сторон густыми зарослями кустарника. В общем-то, она любила кочевую жизнь, любила ночевать под открытым небом, купаться в реке, развешивать белье для просушки на импровизированной веревке и вести домашнее хозяйство на природе. После выжженной солнцем пустынной местности вокруг Эдема, парковый заповедник Какаду являл собой разительный контраст со своими прибрежными болотами, эвкалиптовыми лесами, причудливыми вертикальными обнажениями песчаника и девственными лагунами, покой которых с начала времен нарушали одни лишь крокодилы.

Но вот убийство животных… это она ненавидела. Доставшаяся ей от матери доброта побуждала ее подбирать и защищать любое брошенное на произвол судьбы создание, и ее естество инстинктивно восставало против их убийства. Восхищение же, которое вызывала у Грега охота на гигантских рептилий и их смерть, позволило ей заглянуть в такие мрачные глубины его души, что ей становилось страшно при одной только мысли об этом. О господи, что же ей делать?

* * *

Наконец она услышала, что они возвращаются. Она поспешила им навстречу, и тут же из тени молча вынырнул Крис и подошел к берегу, чтобы помочь привязать каноэ и выгрузить добычу. Ридер же радостно приветствовал ее:

– Миссис Марсден! Идите и взгляните на то место, где один из них прокусил нам борт. И едва не сожрал при этом моего сына и наследника!

Из каноэ тем временем выгружали одного крокодила за другим. Стефани с содроганием отметила, какие они все огромные.

– Вы полагаете, что это большие? Здесь есть один гребнистый крокодил, которого прозвали Джинди Бару. Не советую встретиться с ним темной ночью! Семьдесят лет от роду, двадцать футов в длину – я гоняюсь за ним уже много лет. Говорят, он съел уже семерых.

– Джо, – слабым голосом запротестовала Стефани, – от ваших рассказов у меня мурашки бегут по телу.

– С тобой все будет в порядке, дорогая. – К ним присоединился Грег, настроение которого после ночной охоты заметно улучшилось. – Я позабочусь о тебе.

– Но вы все-таки будьте поосторожнее, – предостерег его Ридер. – Станете чересчур самоуверенным – и окажетесь у крокодила в брюхе.

– Грег, дорогой. – Стефани сделала глубокий вдох. – Давай больше не будем убивать… пожалуйста… ладно?

Грег улыбнулся:

– Не волнуйся, Стеф. Я придумаю нам развлечение получше.

* * *

В сумерках того же дня Стефани, прижимая к груди кинокамеру, сидела на носу каноэ, которое пробиралось через болота. Она испытывала настоящее блаженство и была на седьмом небе от счастья. Грег все-таки любит ее. Он устроил эту прогулку не для того, чтобы охотиться на аллигаторов, а чтобы снять великолепный закат. Он решил взять ее с собой, несмотря на возражения Ридера. Стефани слышала, как Грег спорил с ним, и тот яростно протестовал против намерения Грега править лодкой, в то время как вот-вот должно было стемнеть. Затем он разозлился на Криса, который должен был подготовить каноэ. Каким-то загадочным образом абориген попросту проигнорировал распоряжение Грега, что выяснилось только тогда, когда отправляться в путь было уже почти поздно. Но Грег сумел уговорить обоих.

Солнце садилось в зареве желтого, оранжевого и коричневого пламени, пылающего на горизонте. Деревья по обеим сторонам, силуэты которых четко вырисовывались на фоне мрачного неба, выглядели грозными великанами, зловещими и злобными. За спиной Стефани в лодке вздрагивала от страха Джилли. Ее настолько сильно влекло к Грегу, что она не переставала изумляться тому, что Стефани до сих пор ничего не заметила. Так дальше продолжаться не может, в отчаянии думала она, метнув взгляд на Грега, который сидел на корме, управляя рулевым веслом. Он скользнул по ней невыразительным взглядом, погруженный в собственные мысли.

Узкая протока стала шире, когда они вошли в широкую лагуну. Темная мутная вода, подобно маслу, неслышно расступалась перед носом лодки. Виднеющиеся тут и там неподвижные силуэты обозначали присутствие зловещих обитателей устья. Время от времени приподнималось тяжелое веко на закрытом пленкой глазу – свидетельство того, что внутри силуэтов тлеет жизнь. Но Стефани не замечала ничего вокруг, она пристально всматривалась в линию горизонта и далекие очертания деревьев. Разрыв в их череде стал естественным обрамлением буйства закатных красок, ежеминутно меняющихся в фантастическом калейдоскопе цветов.

– Нет, вы только посмотрите! Взгляните вон туда. Мы не могли бы остановиться здесь, Грег? – Стефани в волнении потянулась за своей камерой и, когда каноэ остановилось, быстро прицелилась видоискателем в сверкающий закат. Восторженно воскликнув что-то, она встала во весь рост, чтобы запечатлеть особенно захватывающий кадр.

– Ох, дорогой, какая прелесть, какая потрясающая красота… – Она не услышала, как Грег встал со своего места, прошел мимо Джилли и шагнул к ней, остановившись у нее за спиной. И вдруг внимание Стефани привлекло легкое движение в воде.

– Грег! О боже, это же крокодил! Какой огромный! Наверное, это – тот самый Джинди Бару, о котором рассказывал Ридер!

Жуткая рептилия направлялась прямиком к каноэ, вперив в нее бесстрастный взгляд блестящих черных глаз.

– Грег… – Стефани едва успела обернуться, как уже в следующий миг ощутила сильный толчок между лопаток. Перелетев через борт, она с шумом рухнула в воду, подняв фонтан брызг, и камнем пошла на дно.

Ее охватила паника. Беспорядочно размахивая руками и ногами, она глотнула воды вместо воздуха и почувствовала, как сжались у нее легкие. Но женщина все-таки сумела вынырнуть на поверхность и дико закричала.

– Грег!

До нее донесся другой женский вопль, жестоким эхом вторящий ее собственному: – Стеф! Стеф! Стеф!

Захлебываясь собственным криком, Стефани отчаянно рванулась к лодке. Она видела, что на носу в неподвижности застыл Грег, пребывая в странном возбуждении, с горящими бледным огнем глазами, чего она никогда не замечала в нем ранее. В этот миг она поняла по его лицу, что творится в его душе и какую судьбу он ей уготовил.

– Джилли… Джилли, помоги мне! – Она обратила взор на подругу, которая, охваченная ужасом, беспомощно сидела посередине лодки.

Крокодил схватил ее сзади, сомкнув гигантские челюсти на ее руке и плече. Его зубы пробороздили ей одну сторону лица и шеи, и кровь хлынула из зияющих ран.

– А-а-а! – Широко раскрыв глаза, Стефани медленно скрылась под водой в фонтане кровавой пены, куда утянула ее гигантская рептилия.

Внезапно Джилли высвободилась из парализующих объятий ужаса. Вскочив на ноги, она мертвой хваткой вцепилась в Грега:

– Грег, ради всего святого! Она ведь не умеет плавать!

Но Грег даже не шелохнулся. Джилли в отчаянии схватила лежавший в каноэ шест и перегнулась через борт, тыкая им рептилию туда, куда могла дотянуться. Всхлипывая и ругаясь, она сражалась за жизнь Стефани, пока не почувствовала руку Грега на своем плече. Он отшвырнул ее на дно лодки, вырвал у нее из рук шест и кинул его за борт. Затем он спокойно взял в руки ружье и хладнокровно развернулся лицом к воде.

Крепко сжав жертву челюстями, крокодил трепал тело Стефани из стороны в сторону. Ее голые ноги летали по воздуху, словно водоросли, окровавленное лицо время от времени показывалось из воды, как у выходца с того света, а в глазах застыли нечеловеческая мука и боль. Крики ее становились все глуше, а отчаянные взмахи и рывки – все слабее. Наконец, повинуясь заложенному в нем инстинкту, крокодил увлек ее на дно. Когда погас последний луч заката, вспыхнув напоследок алым светом, Стефани скрылась из виду в водовороте взбаламученной грязи и крови. Все было кончено. Тьма накрыла воду и сушу. Грег неторопливо повернулся и опустошил магазин ружья, выстрелив в воздух.

* * *

– Ах ты, подонок! – В лагере Ридер плакал от ярости. – Чертовы любители, я же предупреждал вас…

– Ридер, я потерял свою жену! – По возвращении Грег быстро поднял тревогу. – Мы лишь напрасно теряем время. Она может быть еще жива. Что мы можем сделать?

– Вызови Дарвин по радио. Но спасатели доберутся сюда не раньше утра. Жива? Если ты действительно любишь свою жену, приятель, – Ридер умолк, тяжело дыша, – то молись о том, чтобы она умерла поскорее.

В ночной тиши не было слышно ни единого звука или шороха, и лишь в буйных зарослях полыхал священный костер, разведенный Крисом, пламя которого должно было привлечь и согреть дух Стефани, где бы он сейчас ни странствовал.