Текст книги "Дыхание страсти"

Клей поправил шляпу.

– Как вы докажете, что они не краденые?

Улыбка улетучилась с лица Эмилио.

– Я не могу доказать этого, сеньор. Вам придется поверить мне на слово. Разве мы похожи на конокрадов?

Клей внимательно посмотрел на них. Нет, они не походили на конокрадов, но Клею приходилось видеть мальчишек-индейцев, которым не было и десяти, совершенно невинных на вид, но они, тем не менее, крали лошадей.

– Боюсь, что не смогу купить у вас лошадей без необходимых документов, доказывающих, что они ваши. Однако я могу сделать исключение. Пусть местный шериф осмотрит клейма и проверит, не были ли в последнее время украдены лошади с подобными клеймами. Я вас ни в чем не обвиняю. Это просто меры предосторожности – армейская дисциплина.

Эмилио сглотнул слюну.

– Да, сеньор.

Клей взглянул на сестру молодого человека. На нее можно было любоваться часами.

– Как вас зовут, сеньорита?

Девушка обескуражено посмотрела на Эмилио, затем перевела взгляд на Клея. На ее лице вновь появилось выражение уверенности.

– Нина, – ответила она.

– Нина. Красивое имя. Подождите меня здесь, я вернусь через пару часов. Это не слишком долго?

Эмилио сделал глубокий вздох.

– Да, сеньор, мы будем ждать.

Клей коснулся рукой шляпы и вышел из загона. Нина посмотрела на Эмилио.

– Что нам делать? – спросила она. – Кое-где нас уже разыскивают. Может быть, здешний шериф тоже слышал о брате и сестре, ворующих лошадей. Нас могут арестовать, Эмилио!

Эмилио спрыгнул с забора.

– Рискнем. Он хочет купить наш товар, а нам нужны деньги.

– Но нас могут схватить!

– Здешний шериф ничего не знает о нас, мы не можем позволить себе дважды потерпеть неудачу, Нина.

– В Техасе конокрадов вешают!

– Тогда зачем ты привела сюда этого военного?

– Ты же сам сказал мне, что мы могли бы продать наш товар военным. А я не знала, что он пойдет к шерифу! У него было столько дел с этими идиотскими верблюдами, и ему нужна была лошадь, чтобы отдать ее человеку, который потерял свою. Я думала, что все пройдет нормально.

Вдруг она увидела, как расширились глаза брата. Он резко схватил ее за руку и потащил к небольшому сарайчику для сена в углу загона.

– Эмилио, что случилось? – вскрикнула Нина, тяжело дыша. Он повернул ее к щели, и она увидела пятерых всадников, медленно скачущих вдоль доков. У одного из них на бедре виднелась окровавленная повязка, рука другого – перевязана платком. Вожак был слеп на один глаз. Нина затаила дыхание.

– Джес Хьюмс, – простонала она.

– Я уверен, что видел ее, – говорил Джес Хьюмс. – Продолжайте искать. Они где-то здесь. Надо найти того черного мерина, на котором ездит девчонка.

Они проехали мимо них, глядя прямо перед собой, не замечая своих собственных лошадей, стоявших в загоне вместе с мустангами. Мерин Нины стоял как раз за тем сарайчиком, где прятались брат с сестрой.

– Нам нужно убираться отсюда, Эмилио! – проговорила Нина, задыхаясь от волнения. – Немедленно!

– Но… лошади…

– Ты же знаешь, что будет со мной, если они нас найдут! Мы не можем сидеть здесь, как олени в поле. Этот город не слишком велик. Они еще несколько раз проедут здесь и заметят нас. Ты ведь слышал, что сказал Хьюмс. Он уже видел меня!

– Как им удалось так быстро добраться сюда?

– Это неважно. Нам нужно ехать, Эмилио!

Пылая гневом и ненавистью, тот крепко сжал зубы.

– Будь они прокляты! – пробормотал он. – Может быть, встретимся с ними лицом к лицу? На людях они нам ничего не сделают.

– Они дождутся, пока рядом никого не будет, и схватят нас. Но даже если мы встретимся с ними на людях, все узнают, что мы конокрады.

Эмилио со злостью ткнул кулаком в стенку.

– Почему у нас все идет не так, как надо?

Он заметил боль и страх в глазах сестры, смягчился и обнял ее за плечи.

– Успокойся. Все наши пожитки на лошадях. Мы немедленно покинем эти места и поедем в другую сторону. Они, наверное, еще целый день будут искать нас здесь. Мы получим хорошую фору.

– Может быть, они найдут своих лошадей и успокоятся, – предположила Нина. – Давай вернемся в Мексику, Эмилио. Там я чувствую себя в безопасности.

Он вздохнул, вышел из сарая и осмотрелся.

– Вперед!

Молодые люди вскочили на коней и направили их к воротам загона. Выехав на оживленную улицу, они пришпорили коней и помчались прочь из города в направлении, противоположном тому, куда поскакали Хьюмс и его люди. Конь Нины чуть было не сбил ребенка, который неожиданно выскочил на улицу. Девушке удалось свернуть в сторону, но мать мальчика в ужасе закричала и этим привлекла к ним внимание прохожих.

Хьюмс, который в это время ехал в конце улицы, обернулся на крик и увидел черного мерина, мчавшегося галопом.

– Это они! – крикнул он своим людям. – В погоню!

* * *

Находясь в доме шерифа, Клей тоже услышал крики. Он выглянул в окно и увидел брата с сестрой, мчавшихся во весь опор. Длинные темные волосы Нины развевались у нее за плечами, на шее болталась шляпа.

– Что за… – Он выскочил на улицу. – Эй! – крикнул лейтенант. – Куда вы, черт возьми? – Всадники и не подумали сбавить ход. Клей нахмурился, ничего не понимая. – Как вам это понравится? – пробормотал он, размышляя о том, что, наверное, лошади у них действительно ворованные. Ему не хотелось верить в то, что они конокрады. Особенно Клей не хотел бы, чтобы эта молодая красивая девушка, казавшаяся такой невинной, была замешана в чем-то противозаконном.

Он отпрянул в сторону, когда по улице, крича и ругаясь, проскакали еще пять всадников, поднимая клубы пыли. Неожиданно страх пронзил сердце Клея. Не преследуют ли эти люди Эмилио и Нину? А если да, то почему? Здравый смысл говорил ему, что это не его дело и к армии не имеет никакого отношения. У него есть задание, которое он должен выполнять. Он купит лошадь потерпевшему за свои собственные деньги. После возвращения в Кэмп Верде ему возместят эти расходы.

Так и не поговорив с шерифом, Клей вернулся к загону, где содержались верблюды. Мысли о Нине и Эмилио не давали ему покоя. Куда они скрылись? Что с ними произошло? Он злился на себя за то, что ему не безразлична судьба этих людей. Он и знаком-то с ними был всего десять минут – какое ему до них дело? Раз они попали в беду, значит, заслужили это. Он им ничем не может помочь. И все же ему не хотелось, чтобы красавица Нина страдала. Даже если она совершила какой-то проступок.

Он подошел к своим людям и стал расспрашивать одного из арабов о верблюдах: много ли они ели, сколько пили воды? Он негодовал из-за того, что присланные арабы ничего толком не знали о верблюдах. Очевидно те, кто поручил им такое дело, решили, что любой араб знает, как нужно обращаться с этими животными. Но Клей почти не слушал своего собеседника, думая только о Нине Хуарес. Он взобрался на ограду, чтобы взглянуть на верблюдов, но стал смотреть вдаль, куда совсем недавно умчались Эмилио и Нина. Их след, однако, давно простыл. Его раздражало то, что он все время думает о женщине, которую почти не знает. Почему они так внезапно покинули город, оставив лошадей, которых хотели продать? В конце концов Клей пришел к неутешительному выводу: они действительно конокрады. Когда он сказал, что посоветуется с шерифом, они, должно быть, испугались и решили скрыться. Всадники, которые мчались вслед за ними, наверное, также входят в их банду. Красавицей Ниной они пользовались как приманкой. Она завлекала очередного покупателя.

На смену беспокойству пришел гнев: его и так уже превратили в шута из-за каких-то верблюдов, а теперь еще эта мексиканская красотка дважды одурачила его. Клей решил, что ему придется поговорить с шерифом. Однако он тут же нахмурился, вздохнул и сказал себе, что не будет этого делать. У него и без того достаточно забот: надо доставить этих чертовых верблюдов в Кэмп Верде.

Глава 4

Клей зажег тонкую сигару и стал ее раскуривать, пока его люди паковали вещи и ездили верхом по загону, чтобы лошади привыкли к верблюдам и не повторилась бы свалка, как накануне. Клей взглянул на сержанта Джонсона, который как раз заканчивал вьючить мулов. Тот ответил ему мрачным взглядом, так как не скрывал своей ненависти к верблюдам. Сержант считал, что тот хаос, который воцарился вчера из-за этих странных животных, доказывает его правоту. У Клея было чувство, что Джонсон радовался в душе, видя, как он выкладывает деньги из своего кармана горожанину, потерявшему лошадь.

Клей подозвал к себе араба, который, казалось, знал о верблюдах больше, чем другие. Пека Аким послушно подошел. Он постоянно улыбался и всегда был рад угодить. Клей подумал о том, как много разных народов живет на земле. Аким был темнокожим, но не походил на негра или индейца. Он казался темнее, и от этого его зубы сверкали белизной снега. «Интересно, снимает ли он когда-либо свою чалму», – подумал лейтенант. Его также интересовала страна, из которой прибыл этот человек.

– Мистер Аким, я хочу продемонстрировать жителям города и моему погонщику мулов, на что способны эти верблюды. Вы поможете мне?

– Да, да, я помогу вам, – ответил араб с поклоном.

Клей оценил его дружеское отношение. Два других араба держались сдержанно, отчужденно. Они почти не разговаривали, и Клею казалось, что им страстно хочется вернуться домой. С другой стороны, Пеку Акиму явно нравилась Америка, и он получал удовольствие от этого путешествия.

– Я хочу показать сержанту Джонсону, как много поклажи могут нести верблюды. Выберите самого большого и сильного верблюда и приведите его сюда.

– Да, да, – ответил араб и поспешил прочь.

Хотя было еще только раннее утро, возле загона уже стала собираться большая толпа любопытных, желающих поглазеть на верблюдов. Клей позвал к себе возницу, который вез на телеге, запряженной шестеркой мулов, несколько тюков сена. Один из мулов при виде верблюдов начал громко кричать.

– В чем дело? – спросил возница. – Я очень занят.

– Куда вы везете сено? – поинтересовался Клей.

– На склад Сэма, – отвечал погонщик. – А вам что? И что это за уродливое животное?

– Это верблюд, мистер, – ответил Клей. – Я хочу погрузить на него ваши тюки с сеном, если не возражаете. Если получится, верблюд сам отвезет сено на склад. В противном случае я и мои люди снова погрузим сено на вашу телегу.

Зеваки начали вполголоса переговариваться между собой. Возница наморщил лоб. Любопытство явно брало верх над чувством долга.

– Хорошо, я согласен. – Он остановил фургон, но не стал помогать людям Клея выгружать на него тюки соломы. Сначала они решили погрузить на верблюда, которого подвел Пека, два тюка.

Пека палкой ударил животное по передним ногам, заставляя его стать на колени. Верблюд подчинился, лейтенант приказал своим людям прикрепить ему на спину один тюк. Сержант Джонсон, взгляд которого выражал явное неодобрение происходящему, подошел к Клею и стал наблюдать за процедурой.

– Это ничего не значит, – обратился он к своему начальнику. – Ведь любой мул может нести тюк сена весом в добрых три фунта.

Клей едва скрыл улыбку.

– Мистер Аким, может ли этот верблюд нести два тюка?

Араб улыбнулся и кивнул.

– О, да, да. Я думаю, он понесет и четыре.

Голоса в толпе становились все громче. Раздавались возгласы и смех.

– Такого быть не может, – выразил сомнение сержант.

Клей приказал своим людям привязать на спину верблюду еще три тюка. Солдаты едва справлялись вчетвером, потому что груз был очень громоздким и тяжелым. Каждый тюк несли от фургона к верблюду два человека. Само же необычное животное продолжало стоять на коленях, спокойно озирая толпу и жуя какую-то жвачку. Как только был прикреплен четвертый тюк, люди, с опаской покачивая головами, стали отходить в сторону.

– Поднимите его, – приказал Клей Пеку.

Люди продолжали недоверчиво качать головами, многие, подобно сержанту, полагали, что лейтенанта ждет разочарование. Пека вновь ударил животное палкой и произнес какую-то команду на непонятном языке. Верблюд колебался несколько мгновений, затем поднялся, сначала на задние, а потом и на передние ноги. Пека взял его под уздцы и провел по кругу. Верблюд шел совершенно спокойно, с легкостью неся груз.

У сержанта Джонсона опустились руки и отвисла челюсть. Раздались возгласы удивления, кто-то из толпы начал аплодировать. Этот верблюд нес в четыре раза больше груза, чем любой мул.

– Вот это да, черт возьми, – пробормотал сержант.

– У них перепончатые ноги – как раз для переходов по пескам пустыни, – объяснил Клей толпе, стараясь доказать, какие это ценные животные, и тем поднять свой авторитет после вчерашнего унижения. Они могут нести больше груза, чем лошади или мулы, а самок верблюда к тому же можно еще и доить. Их мясо вполне съедобно, а из шкур можно делать одежду. У них длинные ресницы, что помогает им переносить песчаные бури. Кроме того, верблюды могут неделями обходиться без воды. Бегают они не слишком быстро, и на них не очень удобно скакать верхом, но вы убедитесь, что для перевозки грузов они незаменимы.

– Навьючьте на него еще один тюк, – предложил кто-то из толпы.

– Нет, нет, – сказал Пека Клею, качая головой. – Четырех достаточно.

– Грузите же, – не унимался этот человек. – Держу пари, что он выдержит.

Другие люди в толпе поддержали его, желая увидеть волнующую картину: верблюд несет груз весом в тысячу фунтов.

Клей подошел к Пеку.

– Попробуем, – сказал он арабу.

– Он разозлится, – возразил Пека.

– Разозлится?

– О, да. Когда на верблюда грузят слишком много поклажи, он злится. Он может не встать. Или даже укусить меня.

Клей рассмеялся.

– Попробуем, мистер Аким.

Им овладело тщеславие. Он хотел показать людям, на что способны эти животные. Лейтенант приказал своим подчиненным навьючить еще один тюк, пока араб снова поставил верблюда на колени. Тот подчинился, все еще жуя свою жвачку и храня полное спокойствие. Когда пятый тюк был привязан к верблюду, Пека осторожно прикоснулся палкой к его ногам, побуждая встать.

Но верблюд лишь повернул голову и посмотрел на погонщика.

Пека бросил взгляд на Клея.

– Пять тюков слишком много для него, – объяснил он. – Когда на верблюда грузят слишком много поклажи, он не встает.

– Я заставлю его встать, – крикнул тот человек, который предложил увеличить груз. Он подскочил к верблюду, выхватил у Пека палку и дважды ударил животное. – Вставай же, гадкая тварь! – приказал он. Но верблюд лишь повернул в его сторону голову.

– Я бы не стал его больше бить, – предупредил Пека. – Нельзя заставить верблюда нести такой непосильный груз. Он вас не послушается.

– Если можно заставить слушаться лошадей и мулов, то почему нельзя заставить подчиниться верблюдов? – спросил человек и вновь ударил животное. – Вставай! – зарычал он.

Верблюд втянул голову. Его большие карие глаза в упор смотрели на обидчика. Внезапно голова резко подалась вперед, и изо рта прямо в грудь человека полетел огромный кусок коричневой жвачки. При виде этого толпа разразилась громким смехом. Разъяренный подстрекатель поднял палку, но верблюд оскалил зубы, готовый укусить, и тот, покраснев, как бурак, отпрянул назад и бросил палку. Даже Клей не смог при этом сдержать смех. Смеялся и сержант Джонсон, в душе одобряя поступок верблюда и восхищаясь его способностью нести такую тяжесть. Даже четыре тюка весили очень много. Животное нельзя было винить за то, что оно не захотело нести еще и пятый.

Человек, затеявший это состязание, посмотрел на свою рубашку и скорчил гримасу отвращения.

– Боже, да она воняет, – простонал он, нагибаясь к земле, чтобы поднять щепку и очистить рубашку от жвачки.

Под смех окружающих он бросился к желобу с водой и упал на него грудью, пытаясь смыть с рубашки вонючие остатки. Клей приказал своим людям снять с верблюда пятый тюк, и животное тотчас встало на ноги.

– Сержант Джонсон, отправляйтесь с мистером Акимом и возницей на склад.

Джонсон виновато посмотрел на лейтенанта.

– Я думаю, вы были правы, сэр, относительно того, какой груз могут переносить эти твари. Теперь, должно быть, мулы и погонщики больше не понадобятся.

Улыбка исчезла с лица Клея. Ему послышались нотки грусти в словах сержанта, который, как известно, был очень привязан к своим мулам.

– Ну, это еще неизвестно, сержант, – сказал он. – Вы же знаете, что пока мы только проверяем этих животных. Нам еще предстоит путешествие в Калифорнию. Кроме того, правительство не торопится вводить всякие новшества. Тем временем вам не повредит узнать побольше о том, как надо обращаться с верблюдами.

Джонсон кивнул и взглянул на своих мулов.

– Есть, сэр. – Он ушел вместе с Пекой, а Клей вздохнул и покачал головой, думая о том, что выполняет самое странное задание в своей жизни. Потом он повернулся к подчиненным и приказал готовиться к отбытию, как только Пека и сержант вернутся с развьюченным верблюдом. Он затянулся сигарой и вдруг услышал, что его зовут.

– Лейтенант!

Клей увидел, что к нему приближается местный шериф.

– Я – шериф Эймс, лейтенант, – представился тот, протягивая руку.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Лейтенант Янгблад. Чем могу служить вам, шериф?

– Ну, не знаю. Вряд ли вы сможете оказать мне какую-то услугу. Мне кажется, у вас и так хватает тут всяких дел. Вы ведь уже возвращаетесь в Кэмп Верде?

– Да.

Шериф уперся руками в бока.

– Я просто хотел предупредить вас, чтобы вы были поосторожней. В наших местах совершено несколько краж лошадей.

– Я слышал об этом.

– Сегодня утром ко мне пришел один человек и сказал, что у него увели стадо мустангов, которых он не успел даже заклеймить. Он говорит, что в краже, возможно, участвовала женщина.

– Женщина? – Подозрение непрошенным гостем прокралось в душу Клея. Эта красивая сеньорита, с которой он познакомился накануне, – конокрадка? Он уже и до этого, сам того не желая, догадывался об этом.

– Она – мексиканка, – продолжал шериф. – Этот человек говорит, что выскочил, чтобы задержать их, и услышал, как они говорят по-испански. Судя по голосам, это молодые люди – мужчина и женщина. В свете луны можно было разглядеть, что у всадницы длинные волосы. Хорошенько рассмотреть их не удалось, но человек уверен, что это молодые мексиканцы.

Клей вздохнул: внезапно ему стало грустно при мысли, что Нина Хуарес занимается кражей лошадей.

– Шериф, пусть пострадавший осмотрит вон тот загон, – посоветовал он, указав рукой в направлении загона в конце улицы. – При нем есть сарайчик. Вчера ко мне обращались молодые люди – мексиканец и мексиканка – с предложением купить у них лошадей для армии. Осматривая товар, я увидел, что там было несколько неклейменных мустангов и лошади с клеймами. Молодые люди утверждали, что сами отловили их, но при этом явно нервничали. Когда я сказал, что должен сначала поговорить с вами, они, как сумасшедшие, умчались из города еще до того, как я нашел вас. Мне нужно было сообщить вам об этом, но я был так занят с этими проклятыми верблюдами, что решил послать все к черту.

– Похоже, что они и есть те самые конокрады.

– Мне не хотелось бы так думать. Они такие молодые. А девушка к тому же еще и красавица. Просто не верится, что они воры. Вы уверены, что ваш человек говорил лишь об этой паре? Разве там не было целой банды?

– Нет. Он упомянул только двоих. А что?

Клей поправил шляпу, злясь на себя за то, что его так беспокоит судьба красавицы Нины. Да ведь она просто маленькая бандитка.

– Странное дело. Когда они вчера в спешке покидали город, за ними следовало еще пять всадников. Я подумал, что, может, они все в одной шайке. Теперь мне пришло в голову, что эти пятеро преследовали мексиканцев. Может быть, мексиканцы украли у них коней. Что ж, тем меньше проблем будет у нас.

– Согласен. Я буду начеку и обо всем сообщу моему начальству.

– Я сообщу об этом полицейским. За такие дела вешать надо.

Когда шериф ушел, Клей посмотрел на улицу, по которой вчера скакали Нина и Эмилио. Ему стало не по себе от мысли, что Нину Хуарес могут повесить. Собираются ли сделать с ней именно это, или ей уготована другая участь? И вновь помимо воли у лейтенанта возникло глупое ощущение, что он несет какую-то ответственность за юную мексиканку. Нет, он не станет ее ловить, ему следует защищать девушку. Но почему он должен заботиться о постороннем человеке, который к тому же заслуживает наказания?

Клей прошел к загону, где содержались верблюды и, сев верхом на лошадь, стал помогать своим людям выводить животных на дорогу. Вернулся Пека со своим верблюдом, а пострадавшего задиру все еще окружали несколько человек. Он по-прежнему негодовал и кричал, что готов перестрелять этих никчемных уродливых тварей.

Клей улыбнулся. Люди, верблюды и мулы выстроились в ряд, и необычный караван двинулся в том же направлении, в котором покинули город Эмилио и Нина. Их путь лежал в Сан-Антонио, откуда они собирались отправиться в Кэмп Верде. Сержант Джонсон занялся своими мулами.

* * *

– Ты считаешь, что мы, наконец, оторвались от них? – спросила Нина брата. Она высунулась в дверь покинутой хижины, глядя в ту сторону, откуда они только что прискакали.

– Надеюсь, что да. Нашим лошадям нужен отдых, – ответил Эмилио. – Им тоже придется дать отдых своим лошадям. После того, как мы так долго ехали по реке, им вряд ли удастся обнаружить наши следы.

Нина вздохнула, опускаясь на пыльный пол хижины.

– О, Эмилио, не нужно было красть у них лошадей. Они не отвяжутся от нас. Ты будешь убит, а я буду желать своей смерти.

Эмилио отвернулся. У него на душе было тяжело: он чувствовал, что совершил большую ошибку. Он любил свою сестру и опасался за ее судьбу, но иногда она чуть ли не раздражала его, потому что создавала проблемы, которых бы у него не было, не будь ее рядом с ним. Они слишком увлеклись местью своим врагам. Теперь их собственные жизни оказались в опасности.

Самому себе Эмилио признавался, что любит опасность. Ему льстила его скандальная слава ловкого конокрада. Когда-нибудь он станет таким же богатым и влиятельным человеком, как Эрнандес. Однако достичь этого нелегко, имея при себе такую обузу, как Нина. И все же он не хотел бросать сестру. Ситуация сейчас казалась ему неразрешимой. У них не было денег, и другого выхода, кроме воровства, он не знал.

– Они не найдут нас. Пусть считают, что мы направляемся на север. Завтра же свернем на юг и вернемся в Мексику. Поживем там какое-то время, подыщем себе какую-нибудь работу. Джес Хьюмс не знает, где находится наш дом. – Эмилио вынул из-за пояса револьвер и подошел к окну. – Отведи лошадей за холм, чтобы их не было видно с дороги. Расседлай их – пусть немного охладятся – и принеси сюда наши вещи. Пора бы нам уже перекусить.

– Но у нас почти не осталось еды.

– На сегодня хватит. Мы не можем развести огонь, нельзя и подстрелить кролика. Если мы выедем отсюда завтра утром и сможем два дня без помех продвигаться на юг, то все будет нормально. Там я найду какую-нибудь еду.

Он посмотрел вдаль. Горизонт был чист, но Эмилио беспокоило, что поблизости проходили лощины и росли деревья, где могли прятаться люди.

Нина вышла из хижины и, прежде чем вести коней, посмотрела по сторонам. Отведя животных за холм, она расседлала их и пустила пастись в высокой траве. Потом девушка сняла с головы шляпу, налила в нее воды из фляги и по очереди дала напиться обеим лошадям.

– Вы быстро мчали нас, друзья, – сказала она им нежно поглаживая по холке. – Теперь отдыхайте.

Девушка взяла седельные вьюки и пошла назад в хижину. На сердце у нее было тяжело с того момента, как она покинула Индианолу. Она боялась и злилась на Эмилио за то, что он рискнул красть коней у такого человека, как Джес Хьюмс. Но ее беспокоила не только опасность, угрожавшая им. В глубине души Нина была огорчена тем, что ей пришлось покинуть город, не поговорив перед этим с красивым гринго, лейтенантом Янгбладом. Что он подумает о ней? Она лишь намеревалась очаровать его, чтобы заставить купить лошадей, однако теперь ей было стыдно за то, что она не смогла объяснить ему причину их неожиданного отъезда.

Нина нахмурилась, пытаясь понять, откуда могли прийти ей в голову такие странные мысли. Обычно ей очень нравилось врать гринго и обманывать их, особенно если они были военными и техасцами. Но в этом лейтенанте было что-то такое, какая-то открытость и душевность… Несмотря на свою силу и высокий рост, он казался очень нежным. Таких американцев она еще не встречала.

Нина не понимала, почему она все время думает о нем. Для этого не было никаких оснований, и это противоречило ее убеждениям. Она верила в то, что все гринго негодяи, грабители и насильники, которые ненавидят мексиканцев и хотят отобрать у них землю. Она говорила себе, что нет никакой разницы между этим лейтенантом и таким, например, человеком, как Джес Хьюмс.

Нина вошла в хижину и нашарила в седельных вьюках пару картофелин.

– Я их вымою, и мы съедим их сырыми, – сказала она Эмилио. – У нас еще есть немного вяленого мяса. Кофе попить не удастся, потому что нельзя разводить огонь.

– Обойдемся без огня. Нам нельзя рисковать: Хьюмс и его люди, если они где-то поблизости, могут заметить дым.

Сердце девушки учащенно забилось при этой мысли. Она знала, что случится с ней, если ее поймают, но пыталась не показывать своего страха Эмилио, у которого и других забот хватало. Она знала, что он старается изо всех сил, но не могла не злиться: ведь именно из-за него они оказались в этой переделке. Однако Нина знала, что ее брат гордый человек, и не хотела снова причинять ему боль, напоминая о том, что им не следовало бы красть лошадей у Хьюмса.

– Я уверена, что мы их обманули, – обратилась она к брату. Девушка вымыла картошку, которую они тут же съели вместе с вяленым мясом, мечтая о горячей еде и кофе. Нина гадала, как она должна выглядеть после дня, проведенного в седле, слишком короткого отдыха ночью и еще одного дня в седле, когда им пришлось долго скакать по воде. Она понимала, что ей необходимо переодеться и вымыться, но пока могла рассчитывать лишь на небольшую передышку. Им еще предстоял долгий трудный путь.

Брат и сестра доели остатки запасов и постелили себе прямо на полу.

– Скоро стемнеет, – сказал Эмилио Нине. – Постарайся хорошенько выспаться и отдохнуть. Мы отправимся в путь еще до восхода солнца.

– Мы поедем домой? – спросила она.

Эмилио вздохнул.

– Да, сестра. Мы поедем домой, хотя это только одно название.

– Но ведь он был домом для отца с матерью. Они и похоронены там. Пора нам вернуться на родину, хотя бы на время.

– Вернуться в дом, который ничем не лучше этой хижины. Вернуться к земле, на которой ничего не растет. Нам снова придется клянчить себе какую-нибудь работу на улицах Гуаро.

– Но там мы будем, по крайней мере, в целости и сохранности.

Эмилио улегся на полу, подложив руки под голову.

– Мы еще вернемся сюда, Нина. Мы найдем себе покупателя или будем сами торговать лошадьми, без всяких посредников. Прости меня за все эти неудачи, которые постигли нас в последнее время. То, чем мы занимаемся, гораздо лучше, чем батрачить на богатеев. К тому же всегда испытываешь чувство удовлетворения, когда воруешь лошадей у тех, кто отобрал у тебя землю. Нам опять повезет. Я слышал кое-что о Бандитской тропе. Она расположена к северо-западу отсюда, в местах, которые американцы называют Аризоной и Ютой. Я слышал, как какие-то люди болтали в борд… – Он внезапно умолк. – Когда я пил в таверне, то слышал разговор о том, что на этой тропе есть много мест, где можно укрыться от погони, и что там полно охотников купить краденых лошадей. Может быть, вернувшись из Мексики, мы отправимся прямо туда.

Нина вздрогнула, услышав это.

– Если это место называют Бандитская тропа, то там, должно быть, много злых людей, Эмилио. Они же гринго. Нам там будет небезопасно.

– Возможно. Но они не сделают нам ничего плохого, когда поймут, что мы такие же конокрады, как и они. Мы разбогатеем, воруя у гринго и продавая им же краденый товар. Это все равно, что дважды взять у них одно и то же. Нам очень нужны деньги.

– Ты обещаешь мне экономить деньги. Нам пора обзавестись своим хозяйством.

Эмилио глубоко вздохнул. Он был явно взволнован.

– Да, мы начнем экономить. Но раньше у нас никогда не водилось столько денег, чтобы можно было откладывать, Нина. Все наши доходы шли на еду и одежду. Вот почему нам надо придумать что-то новенькое. Например, отправиться в дальние края. Здесь слишком часто стали красть лошадей. Люди, вроде этого лейтенанта, скоро начнут искать нас. Сейчас он, возможно, уже знает, что лошади, которых мы хотели продать, краденые. Нас может спасти только то, что он пока слишком занят верблюдами.

Нина закрыла глаза. Она не могла понять, почему этот лейтенант опять завладел ее мыслями. Думая о том, что ждет ее и Эмилио в будущем, и стараясь убедить себя в том, что она должна ненавидеть таких людей, как этот лейтенант, потому что из-за них они с братом оказались в беде, Нина забылась тревожным сном.

На улице поднялся сильный ветер. Шумели деревья, заглушая шаги людей, приближавшихся к хижине и окружавших ее.

* * *

Двери хижины внезапно распахнулись. Шум разбудил спящих. Нина вскрикнула. Эмилио кинулся к своей винтовке, но было уже поздно. Один из ворвавшихся держал в руках фонарь, в свете которого было видно, что Нина и Эмилио окружены вооруженными мужчинами. Один из них заломил девушке руки, а несколько других набросились на Эмилио и стали его избивать. Нина в ужасе наблюдала за этой сценой.

– Где наши лошади? – зарычал один из бандитов, наклоняясь над Эмилио, лицо которого уже было в крови. Ногой в тяжелом ботинке этот человек ударил брата Нины по ребрам.

– Прекратите! – закричала девушка, делая попытку вырваться из рук державшего ее бандита.

– Тебя тут не спрашивают, девчонка! – отозвался он. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть черную повязку у него на глазу: Нина знала, что это Джес Хьюмс. – Я же говорил вам в ту ночь, когда вы украли наших лошадей, что вы совершаете самую большую ошибку в своей жизни.

Одной рукой Хьюмс держал ее за запястья, а другой сжимал грудь девушки. Ужас охватил Нину. В ее памяти возникла картина насилия, совершенного над матерью. Кровь застыла у нее в жилах от одной мысли о том, что ждет ее в ближайшем будущем. Сердце разрывалось на части от обиды на брата и любви к нему. Она не могла видеть, как Эмилио терзают у нее на глазах.

– Пусть они перестанут его бить! – взмолилась девушка, обращаясь к Хьюмсу. – У нас нет ваших лошадей.

– Оставьте его, – приказал Хьюмс. – Пусть он малость передохнет. У вас еще будет время им заняться. – Он повернул Нину лицом к себе. – Если у вас нет наших лошадей, значит вы их продали! Где ваши деньги?

Нина в упор смотрела на своего обидчика. Ее глаза горели гневом и ненавистью.