Текст книги "Любовный эксперимент"

Глава 5

Устройство интимной жизни в современном мире

ЛЕКЦИЯ № 1

Иди своей дорогой, придурок

При обычных обстоятельствах Наоми справлялась с «синдромом самозванца», слушая зубосжимательные и сердитые песни. Но сейчас, когда она стояла за уродливой кафедрой перед своей первой публикой, ни один из ее проверенных трюков для преодоления стресса не работал. Она изо всех сил старалась контролировать дыхание, чтобы утихомирить колыхание груди. Задачка не из простых, учитывая, что ее грудь – одна из самых узнаваемых в стране.

Наоми уже давно не нервничала так сильно. Этот зуд под кожей, от которого у нее внутри все сжималось, был даже приятен и служил топливом для ее утомленного двигателя-сердца.

С тех пор как она побывала в синагоге, прошло две недели, весьма насыщенных из-за ее плотного графика и общей нервозности оттого, что она согласилась на эту работу. Они с Итаном обменялись парой имейлов касательно учебной программы. Все бы ничего, но Наоми поймала себя на том, что слишком долго раздумывала над подписью, пока в конечном счете не решила, что между «Спокойной ночи» и «Спокойной ночи!» нет особой разницы. Она никогда не пускала в ход этот дешевый приемчик с восклицательным знаком и не собиралась начинать сейчас.

Учитывая его руководящую должность и – если начистоту – тот факт, что он мужчина, Наоми в какой-то степени ожидала получить от Итана много замечаний по поводу учебной программы. Но он одобрил все, кроме разве что предложения внести обсуждение моральных ценностей, не ограниченных доктриной, в раздел о построении совместного будущего.

Сейчас он представлял Наоми аудитории, описывая ее фразами, взятыми из официальной биографии на сайте «Бесстыжих», а также перечислял дипломы и медианаграды. Она как раз вошла в топ «30 за 30» всего пару дней назад.

Когда кто-то из толпы гадко пошутил про «папочку», Наоми впилась ногтями себе в ладони, но, оглядев помещение, которое они зарезервировали в Еврейском общинном центре, пришла к выводу, что количество слушателей сложно назвать настоящей толпой.

В многоцелевом зале было шесть рядов, в каждом – по двенадцать раскладных стульев, расположенных за длинными пластиковыми столами. И только в последних рядах сидели несколько человек. Наоми быстро посчитала в уме. Четырнадцать человек явились в надежде услышать содержательную лекцию об интимной жизни. Ну, по крайней мере, она может признать, что ей есть к чему стремиться.

– Вы наверняка задаетесь вопросом, почему синагога спонсирует семинар по половому просвещению, – сказал Итан.

Наоми задержала дыхание. Она все гадала, когда же он затронет самую щепетильную тему. Эти люди воспитывались в рамках традиционного иудаизма, а она была далека от него. Насколько хватит этой ее бравады крутой девочки, если они вдруг дружно решат подняться и уйти?

Единственное правило, которого придерживалась Наоми, колеся по миру в качестве работника секс-индустрии, заключалось в том, чтобы не показывать своей слабости. Ни на секунду. Она знала по опыту, что всегда нужно быть готовой к тому, что кто-то может сострить в ее адрес или кинуть в нее камень, ненароком упомянув ее прошлую профессию. Лучше жить и быть готовой к неприятным подколам. Быть готовой к бою.

– Сколько человек из вас считают себя евреями? – спросил Итан.

Почти каждый поднял руку.

Это было логично, учитывая, что он пригласил сюда в основном представителей движения «Гилель».

– Отлично. И кто посещал синагогу хоть раз за последние три месяца?

Лишь несколько рук остались поднятыми. Очевидно, Итан не ошибся насчет разобщения между молодежью и религией.

– А за последние шесть месяцев?

Добавилась пара рук, не больше.

– Хорошо. – Итан кивнул, явно не слишком удивленный. – Что ж, я хочу попытаться изменить это и думаю, что для этого, как и в любых других отношениях, мне нужно показать вам, почему наша синагога стоит вашего времени.

Аудитория, преимущественно состоявшая из девушек от двадцати до тридцати лет, следила за ним с каменными и в то же время настороженными лицами.

– Иными словами, – продолжил объяснять Итан, – если вы не идете мне навстречу, то навстречу вам иду я. И, судя по всему, многих из вас волнует тема романтических отношений, а интимная жизнь – ключевая составляющая нашей веры. И вот мы здесь. Собрались, чтобы познать. Обрести связь. И я надеюсь, что знания Наоми обогатят нашу жизнь. Так что да, я собираюсь разыграть долгую партию, и данный семинарский курс по устройству интимной жизни является моей отправной точкой. Если вам понравится то, что вы услышите сегодня, вас ждет приглашение на пятничную службу в честь Шаббата. А после мы угостим вас вкусным печеньем в общем зале.

Речь была довольно неплохой. В меру расслабленной, чтобы создать иллюзию непринужденности. И в меру серьезной, чтобы завоевать доверие присутствующих.

– …И на этой ноте я передаю слово Наоми Грант, которая, обещаю, сделает оставшийся вечер для вас более увлекательным. – Мельком улыбнувшись ей, он направился к свободному стулу во втором ряду.

Наоми прикусила щеку изнутри. Обычно ее не так-то просто было заставить нервничать. Благодаря сочетанию многолетней терапии и силы воли она гордилась своей способностью не зацикливаться на негативных мыслях и придерживаться правила «разум сильнее материи».

Публичные выступления не тревожили ее. Для Наоми это было очередное представление. Но обнажение души всегда обходилось ей дороже, чем обнажение тела. Она хотела этого слишком сильно, чтобы ее восприняли как авторитетную фигуру, а не просто как объект восхищения. Добиться всеобщего обожания – это одно, гораздо сложнее завоевать уважение.

Не помогало и то, что стены помещения ЕОЦ были от пола до потолка покрыты рисунками детей, резвившихся здесь днем. Не было ни одного пустого места, куда она могла бы направить свой взгляд. Вокруг все пестрило, а зрители смотрели на нее во все глаза, что очень сбивало с толку.

Сила внимания публики ощущалась настолько, что была подобна текиле, устремившейся прямо в кровь, отчего у нее предательски отнялся язык.

На всякий случай Клара распечатала для нее текст лекции. Свое выступление Наоми собиралась открыть с рассказа забавной истории из своей жизни или чего-то в этом духе, что помогло бы аудитории расслабиться и она показалась бы им понятной, близкой и человечной. В заметках значилась история о пароме.

Аудитория словно упивалась ее молчанием, напряженная и готовая к ее провалу.

– Эй, вы собираетесь учить нас минетам или как? – выкрикнул качок в бейсболке из заднего ряда.

– Ну вот еще! – ответила Наоми с ходу. – Для этого тебе придется оформить платную подписку на «Бесстыжих».

Парень, который секунду назад веселился со своим дружком, плюхнулся обратно на стул.

Наоми смяла распечатку в кулаке. С каких это пор она начала делать что-то медленно и не спеша? Ее стратегия, единственная, которой она не изменяла, заключалась в том, чтобы прилагать все возможные усилия к решению проблемы. В том, чтобы убежать так быстро и так далеко, что она не сможет вспомнить, где все началось. Эти люди пришли выслушать Наоми Грант. Никто из них не подписывался на тупые анекдоты.

– У скольких из вас нет пары?

Откровенный вопрос всполошил публику. Ни предисловия. Ни разогрева. Словно так и было задумано.

Мгновение никто не реагировал. Наоми отчетливо слышала звук собственного сердцебиения.

В следующую секунду почти каждая рука в зале взметнулась к потолку.

Ну, это уже что-то. Точка соприкосновения в их дискуссии.

Однажды Кэссиди сказала ей своим хриплым голосом с техасским говором: «Зрители не читают сценариев; и пока тебе удается удерживать их внимание, ты можешь импровизировать, и никто никогда об этом не узнает».

Записи были уже помяты. Она вряд ли смогла бы разгладить лист и начать заново. Наоми вдруг осознала, что не хочет разговаривать с этими людьми. «Бесстыжие» полностью удовлетворяли ее потребность в общении, пусть и одностороннем. Причина, по которой она стремилась выступать перед живой аудиторией, была в том, что ей недоставало диалога, чтобы понять жизненный опыт отдельно взятых личностей, создать связь и суметь адаптировать учебную программу под потребности студентов.

– Кто из вас сейчас состоит в отношениях?

В два раза меньше поднятых рук.

– Хорошо, по какой причине?

После нескольких секунд тяжелого молчания и отсутствия добровольцев Итан поднял руку.

– Профессиональный риск.

Помещение наполнилось смешками, и, расправив плечи, Наоми приняла более непринужденную позу. И хоть это и служило напоминанием о том, что Итан был недосягаемой мечтой, это также напомнило, что не для нее одной.

Наоми встретилась глазами с красивой блондинкой в джинсовой жилетке, к воротнику которой был приколот значок с феминистским лозунгом.

– А как думаете вы?

Девушка выглядела слегка озадаченной.

– Мужчины – свиньи?

Женщина, сидевшая рядом, поддержала ее сочувственным кивком, после чего поза блондинки стала более уверенной.

– К сожалению, не только мужчины. – Наоми успели разочаровать представители обоих полов. – Что еще может быть причиной?

Кто-то в заднем ряду поднял руку.

– Приложения знакомств – отстой. Все постоянно в поисках чего-то нового.

– О да! Легко пресытиться виртуальными знакомствами. Мы превратили брачные игры в ритуал. – Она оглядела помещение. – Хорошо. Кто следующий?

Понемногу, один за другим, все больше и больше людей добровольно давали ответы, пока конференц-зал не наполнился скандированием проблем современных отношений. Лос-Анджелес – пустышка. Самых хорошеньких уже разобрали. Отношения обходятся в кругленькую сумму. Отношения утомляют. Половина людей хочет просто трахаться. Секс ужасен. Наоми мысленно велела себе не забыть вручить последней девушке визитку «Бесстыжих».

Список продолжал пополняться. Совместными усилиями они изгоняли демонов отношений, и с каждым новым признанием атмосфера в зале становилась все более непринужденной.

Наоми пришлось потрудиться. Возможно, семи недель лекций будет недостаточно. Эти люди устали страдать в молчании. Они пришли сюда потому, что хотели испепелить свои обиды на публичном костре.

– Достаточно, – Наоми обратилась к зрителям, отвлекая их внимание от побочных разговоров, в которые те углубились. – Прежде чем мы продолжим, я хочу, чтобы вы дали себе право на ошибку. – Стоило ей сказать эти слова, как ее собственные страхи и ошибки тут же пробудились.

Наоми не обманывала людей, выступая в роли эксперта по этой щекотливой теме. Она много работала, чтобы добиться авторитета в области эмоциональной и физической близости. Вся ее карьера строилась на понимании этих взаимосвязей. Но составлять программу здоровых отношений – это одно, а вот следовать ей – совершенно другое.

– Любовь или интимная жизнь, вместе или порознь – я не могу дать гарантий, что вы обретете желаемое по итогам нашего семинара. Я даже не могу гарантировать, что вы вообще найдете человека – или несколько человек, если это по вашей части, – кто будет готов терпеть вас бо́льшую часть времени. Совместимость, доверие, секс – ничего из того, о чем мы будем говорить на этом семинаре, не имеет научной основы.

Наоми нашла взглядом Итана. Выпрямившись, он сидел на стуле: ноги были вытянуты вперед, руки – сложены на коленях. У нее не было времени думать, одобряет ли он ее стиль ведения. Она знала только то, что ей нужно доверять своим инстинктам. Сомнительной путеводной звезде, но, вероятно, единственной доступной на данный момент.

– Может быть, именно поэтому интимная жизнь так тесно связана с верой. Лучшее, что можно сделать, – это выделиться и постараться быть достойными.

Женщина с темными косами подняла руку.

– Слушаю, – слегка оторопев, Наоми оперлась руками о трибуну.

– Я правильно понимаю, что ваш посыл заключается в том, что тезис «одевайся так, как на работу своей мечты» равносилен тезису «одевайся как для члена своей мечты»?

Из Наоми вырвался короткий, но благодарный смешок. И именно в эту секунду она осознала, что эта работа ей по плечу.

– Если вы ищете интрижку на ночь – то да. Но всегда помните, что этого добра и так в достатке. – Она взяла маркер и написала на доске предложение:

Если ты не знаешь, чего хочешь, то не ходи на свидания.

– Можете поблагодарить моего психолога, это его прямая цитата.

Атмосфера в зале стала еще более расслабленной. Клара была права: невозможно обсуждать тему уязвимости и пытаться добиться результата, не показав своих слабостей.

– Сейчас этот совет может показаться грубым. Уверена, кто-то из вас спрашивал себя: «Разве свидания не помогают понять свои предпочтения?», и вы правы. Так и есть. Но ваши усилия принесут лучший результат и сэкономят время, если вы сначала зададитесь вопросом и будете честны с собой в том, что готовы отдавать и получать, находясь в отношениях с другим человеком.

Ею овладело приятное ощущение, вызванное выступлением, и ее речь стала подобна бегу со склона.

– У всех нас разные желания и потребности. Мы живем не в романтическом ситкоме, и не каждого ждет счастливый конец в маленьком городке. Не все хотят обязательств. Не все хотят секса. И уж точно не в одинаковом количестве и не в одно и то же время. И это нормально. Даже хорошо. Не существует правильного ответа на вопрос «Чего ты ищешь?». Но зато существуют бесконечное количество лжи и только одна правда.

Наоми понизила тон своего голоса, переходя от чтения лекции к разговору. Выйдя из-за трибуны, она выдвинула стул из первого ряда и удобно устроилась на нем.

– Вы должны осознавать свои предпочтения. В какую ловушку вы рискуете угодить не только в романтическом плане, но и в любого рода отношениях.

Она сглотнула.

– Я, например, постоянно влюбляюсь в людей, которые мне не подходят, и до сих пор не позволяю себе открыться любви.

Итан молниеносно вскинул голову, отвлекшись от своих записей.

Наоми сделала глубокий вдох.

– К сожалению, – сказала она, удерживая его взгляд, – осознание своих слабостей не защищает от них полностью.

Ее спасением стало то, что она научилась бросать гранаты на своем пути.

– В ходе семинарского курса мы обсудим как можно больше внешних проблем, которые вы назвали, но сегодня я хочу, чтобы вы сосредоточились на себе и ответили на два вопроса. Каких отношений вы действительно хотите? И каким образом вы сами препятствуете этому? Перед каждым из вас лежит опросник. Ваша задача – ответить как можно конкретнее.

Наоми подняла руку, когда брови слушателей взметнулись вверх, а губы поджались в знак протеста.

– Прежде чем вы спросите: нет, я не собираюсь собирать опросники или заставлять вас зачитывать их вслух. Можете сжечь их, когда придете домой.

На минуту Наоми напряглась в ожидании протестов, но, несмотря на обмен настороженными взглядами присутствующих, стоило всем убедиться, что они не одиноки, как зал вновь постепенно погрузился в тишину. Каждый принялся за дело.

После того как группа выполнила задание, Наоми провела следующие полчаса, рассказывая о подводных камнях, поджидающих людей на этапе знакомства. Она знала по себе, что ничто так не разрушает барьеры и не укрепляет командный дух, как истории о провальных свиданиях вслепую. Анекдоты естественным образом наслаивались друг на друга, создавая собственные шаблоны и облегчая выявление общих слабостей.

– Иногда нам непонятно, насколько плохо проходит свидание, пока оно не закончится, – сказала Наоми, смахивая слезы от смеха, когда Крейг, парень, ранее выкрикивавший шуточки, рассказывал о перепалке, которая закончилась тем, что он окунул свою руку в горшочек с фондю.

– Это я к тому, что неужели обязательно делать сыр таким горячим?

Итану пришлось встать и предупредить всех, что, если семинары будут затягиваться надолго, ему придется выпроваживать их из зала. Его авторитетный тон, призванный утихомирить публику, вызвал у Наоми желание облизать губы.

– Спасибо, что пришли, – поблагодарила она, когда немногочисленная публика начала собираться на выход. – Если вам было интересно поговорить о секретах неудачных свиданий, то есть все шансы, что вы оцените оставшийся семинедельный курс.

Она запоздало осознала, что ей следовало сначала уточнить у Итана, считает ли он этот вечер успешным, прежде чем обещать большее. Просто это оказалось так приятно. Энергия, надежда, рожденная из изнуряющей покорности, которую она заметила у многих слушателей.

– Дайте знать, если у вас возникнут вопросы.

Когда Итан спустился вниз с улыбкой на лице, что-то предательски замурчало в области ее диафрагмы.

– Ты была великолепна.

Наоми винила бурливший в венах адреналин за то, что он вызвал в ней чувство раскованности и легкое головокружение. Тело подталкивало ее совершить нечто глупое, безрассудное, чувственное.

– Спасибо, – поблагодарила она и отвернулась, чтобы побороть искушение. – Было весело. – Она выкинула свой помятый конспект в урну.

Наоми хотелось попросить его скрыть удивление и благородство, которые красовались на его лице. Неужели он не понимает, что только усложняет все своей чрезмерной искренностью?

– Подожди, – Итан взял ее за руку, вынуждая посмотреть на него и явно не осознавая опасности, – я серьезно. Эта лекция… то, как ты заставила всех расслабиться и смеяться… Я на такое и не надеялся, когда думал о первом занятии.

Похвала в сочетании с двусмысленностью проникли ей под кожу, освещая все изнутри.

– Надо же, если тебе так понравилось мое выступление, то тебе явно стоит посмотреть один из моих фильмов. – Комментарий вырвался раньше, чем она успела себя остановить, прямо как мчащийся поезд, и, словно поезд, наблюдала, как он пронесся прямо сквозь его тело. Черт!

Он покачал головой, но не побледнел и не зарделся, как она того ждала. Напротив, спустя секунду ребе Итан Коэн рассмеялся. И это был не какой-то натянутый смех, полный неловкости и напряжения. Это был настоящий хохот, до коликов в животе, словно, упомянув о своем неприглядном прошлом, она доставила ему почти такое же удовольствие, как и эта лекция.

Ее так и подмывало спросить, чего он пытается добиться, ведя себя так, будто не боится ее, но Наоми не представилось такого шанса, потому что один из оставшихся участников привлек ее внимание, задав вопрос.

Наоми сдвинула вместе пустые стулья.

Она хотела служить для этих людей хорошим примером. Что будет, если она впервые в жизни проявит немного сдержанности? Ну уж наверняка она продержится дольше, чем Джош и Клара.

Глава 6

По пути с работы Наоми заскочила в синагогу и застала Итана истекающим чернилами. Она застыла в дверях, пока он стоял за столом и гневно смотрел на виновника своей проблемы – шариковую ручку, которая, по всей видимости, лопнула прямо в кармане его оксфордской рубашки.

Она постучала по внутренней стороне дверной рамы, чтобы привлечь его внимание.

– Я не вовремя?

Он отбросил запачканную ручку в сторону, и та, тихо звякнув, скатилась по кипе документов.

Закрыв на мгновение глаза, Итан тряхнул головой и жестом пригласил ее войти.

– Нет, все в порядке. Просто у меня было несколько неожиданных встреч, и потом… – его глаза уныло опустились на импровизированный тест Роршаха[11]11
  Психодиагностический тест для исследования личности, опубликованный в 1921 году швейцарским психиатром и психологом Германом Роршахом.


[Закрыть], лежавший перед ним, – эта ситуация с ручкой.

– Выглядит плачевно. – Она поджала губы в попытке подавить смешок. Ее жизнь стала бы намного проще, если бы Итан Коэн перестал быть таким милым.

Безуспешно пытаясь оттереть чернила с помощью салфеток, он только сильнее размазывал пятно. Его рубашка была красивой, аккуратно выглаженной, белой и такой мягкой на вид, словно Итан был одним из тех редких мужчин, которые пользуются кондиционером для белья. Рубашка просто не заслуживала такого издевательства.

– Не шевелись. – Наоми подошла к нему и убрала его руку с места, где та замерла, – с груди. – Ты делаешь только хуже.

Уголок его рта приподнялся, обнажив полную верхнюю губу, которая обычно скрывалась под бородой.

С трудом отведя взгляд, Наоми схватила свою сумочку и принялась искать фляжку, которую этим утром подарил ей какой-то ушлый торгаш в попытке приобрести рекламное место на сайте «Бесстыжих». Откупорив фляжку, она аккуратно нанесла содержимое на салфетки, которые забрала из рук Итана.

Итан кивнул на фляжку, а его замершее тело продолжало подчиняться ее приказам.

– Это водка?

– Вода. – Наоми ни черта не смыслила в уходе за кожей, но навсегда уяснила, что, если пить много воды и регулярно ходить в туалет, лицо дольше останется эффективным инструментом для ведения переговоров и оказания влияния.

Наоми замерла на мгновение, и пропитанная водой ткань начала капать ей на ладонь, пока она обдумывала следующий шаг. Ей был известен способ выведения пятен, который минимизировал бы неловкость для них обоих, но существовал и другой путь.

– Ты не против, если я… – Наоми коснулась другой рукой подола рубашки и отделила ткань от футболки, которую он носил под ней. Она даже не позволила себе насладиться тем, что ее пальцы находились в считаных сантиметрах от пуговицы его брюк.

– Будет лучше, если я приложу салфетку с обеих сторон.

Итан сглотнул так тяжело, что вся его челюсть напряглась.

– О, ладно.

Наоми проигнорировала вспышку жара в своем теле, когда тон его голоса упал на октаву ниже.

Она приложила все силы, чтобы не встречаться с ним взглядом. Сведение к минимуму своего очарования, что, по ее мнению, являлось скромным способом выражения сексуальной привлекательности, противоречило всем ее инстинктам, но у нее не было выбора.

Флирт с Итаном и без того доставлял кучу проблем, но сейчас она словно играла с огнем, стоя к нему настолько близко, что могла видеть тонкий белый шрам прямо над его бровью.

Это было… плохо. Наоми выработала привычку проверять, насколько далеко она способна зайти. Близость к Итану была лишь очередной проверкой на прочность, и она не понимала, чего ей хотелось больше: одержать победу или потерпеть поражение, – но одно ей было известно точно – она не знала, как перестать играть, будь то даже в интересах их обоих.

Разжигание и удовлетворение желаний были ее сферой, отличительным знаком. Ей было комфортно, когда другие испытывали шок и не могли связать и двух слов. Но настоящая опасность возникала, только когда она удивляла саму себя.

Наоми прикладывала все усилия, чтобы костяшки ее пальцев не задели его живота, когда она проводила рукой по пятну слева от груди, но рубашка была такой облегающей, что ее ладонь находилась лишь в паре миллиметров от его кожи. Она готова была поспорить на большие деньги, что он задержал дыхание.

– Может, лучше расстегнуть рубашку? – предложила она, едва дыша.

– Да, конечно. – Его пальцы быстро управились с пуговицами. У Наоми буквально потекли слюнки при виде того, как напряглись мышцы его рук и ткань распахнулась. – Так пойдет?

– Да, – соврала она.

Даже не прикасаясь к нему, Наоми чувствовала тепло тела Итана сквозь тонкий слой хлопка, разделявший их. Приложив влажные салфетки обратно к пятну, она попыталась ускориться.

Когда она шевельнулась и, слегка согнувшись в коленях, наклонила голову ниже, чтобы лучше рассмотреть пятно, Итан поморщился.

Хм, ничего из ее действий не должно было причинить боль.

– Что? Ручка так сильно воткнулась в тебя?

– Нет. Прости. – Итан смутился. – Просто вода холодная.

Наоми невольно ругнулась себе под нос. Все то время, что она пыталась вывести пятно, вода с салфетки капала прямо ему на живот. Представлять траекторию стекающих капель было до жути возбуждающе.

Она сделала шаг назад. Затем еще один. Но этого было недостаточно.

– Пожалуй, случай безнадежный, – заключила Наоми.

– Все нормально. – Итан хмуро посмотрел на слегка померкшее, но все еще видимое пятно. – Может, я смогу спрятать его под своим талитом.

– А, да. До меня доходили слухи, что молитвенную шаль носят не только в знак солидарности с общиной и преданности Богу, но и как элемент стиля. – Она вернулась в комфортную зону сарказма, словно в теплую ванну.

На этот раз улыбка Итана была снисходительной.

– Так чем я могу помочь? Ты пришла сюда явно не для того, чтобы помочь мне с одеждой.

Да, точно.

– Вообще-то, я пришла поговорить о курсе, но если время не совсем подходящее, – она многозначительно посмотрела на его рубашку, – то могу вернуться позже.

– Нет, – отмахнулся Итан, – садись, пожалуйста.

– Хорошо. – Наоми устроилась на стуле напротив. Ее было несложно убедить.

Он выжидающе на нее посмотрел, сложив перед собой руки.

Ей пришлось с усилием заставить себя собрать воедино слова, которые она не хотела произносить.

– Не уверена, что смогу продолжать вести семинары.

– Вот как? – Опустив взгляд, Итан взял сломанную ручку и принялся возиться с колпачком. – Понятно. Назрели другие планы?

– Не совсем. – Скорее, время, которое она провела с ним, заставило ее желать того, чего ей желать не стоило.

И дело было не только в сексе. Хотя – она окинула взглядом жесткий изгиб его челюсти – без секса тут никуда. Семинар, проведенный в начале недели, наполнил ее ложным чувством единства, и она поняла, что не может позволить себе привыкнуть к нему. В этом курсе было уж слишком много переменных, которые Наоми не могла контролировать. Если она продолжит ходить в ЕОЦ неделю за неделей, то рано или поздно забудет, что в иудаизме, а точнее, в этой синагоге, для нее нет места.

– Просто сейчас я слишком загружена делами своей компании, – произнесла она натянуто. – Уверена, тебе не составит труда найти мне замену…

Стук в дверь застал их врасплох.

Пожилой мужчина с седой бородой кивнул Наоми и затем повернулся к Итану:

– Простите, что прерываю, ребе Коэн, но можно вас на пару слов?

Итан отбросил хмурое выражение, которое было на его лице секундой ранее, и кивнул.

– Конечно. Дай мне минутку.

Мужчина кивнул в знак признательности и вернулся в коридор, чтобы подождать там.

Итан стоял, гневно глядя на чернильное пятно на своей рубашке.

– Прости. Это Джонатан Вайс, глава исполнительного совета синагоги, – сказал он шепотом. – Он урезает мне зарплату, поэтому с моей стороны было бы неразумно заставлять его ждать. Ты не против посидеть здесь пару минут? Я быстро разберусь.

И хоть немедленный побег принес бы ей облегчение, Наоми была сделана не из такого мягкого теста, как могло показаться на первый взгляд.

– Не волнуйся. Иди. Я умею себя занять.

– Я быстро, – повторил он, в спешке забыв закрыть за собой дверь.

Наоми достала телефон и принялась листать сообщения и проверять почту. Если она закажет китайскую еду по дороге домой, то, вероятно, поспеет за курьером и застанет его прямо у своей двери. Конечно, при условии, что пробки на шоссе будут не хуже обычного.

– Послушай, Итан. Я знаю, ты славный малый.

Ого, голос Джонатана звучал гораздо снисходительнее, чем минуту назад в кабинете Итана. Разве ему не полагалось проявлять уважение?

– Малый? Брось, Джонатан. Даже Мори не называет меня так, а он, между прочим, старше меня не на один десяток лет.

Ладно, подслушивать, конечно, невежливо, но Наоми уже не могла остановиться. Оперев стул на задние ножки, она вся обратилась в слух.

– Совет нанял тебя в надежде, что ты сможешь привлечь прихожан новыми методами, но мы рекомендовали тебе действовать осторожно, – говорил Джонатан, и слова его звучали отрывисто. – Мы обеспокоены потенциальным нарушением правил приличия в связи с недавними программными решениями.

– Уверяю тебя, все аспекты программы – новые и не только – остаются такими же уместными и корректными, – ответил Итан, и в его голосе прозвучало предостережение.

– Надеюсь на это. Совет не может подвергать себя риску. У Бет Элохим и без того много проблем с имиджем. Жалобы от общины – последнее, что нам нужно. На всякий случай я буду держать ухо востро. Уверен, ты согласишься, что нет дыма без огня.

Наоми вцепилась руками в подлокотники стула.

– Джонатан, – голос Итана выражал безмерное терпение, – ты же понимаешь, что наши интересы совпадают. Мы оба хотим сохранить синагогу. И, чтобы сделать это, необходимо дать что-то взамен. Курс об интимной жизни поможет привлечь более молодую аудиторию, я уверен в этом. И тут ты должен поверить мне на слово.

– Я знаю, Итан, и стараюсь верить, но неужели ты считаешь уместным развлекаться за закрытыми дверями? – Джонатан понизил голос, но слышимость осталась безупречной.

У нее внутри все сжалось.

Когда Итан заговорил снова, его голос выражал такую твердость, на какую, она и не догадывалась, что он способен.

– Джонатан! Еще немного – и ты оскорбишь одного из самых квалифицированных волонтеров, не говоря уже о том, что подрываешь мой авторитет.

Наоми не раз доводилось быть центром шумихи, но от того факта, что кто-то защищал ее доброе имя, у нее внутри встрепенулось нечто незнакомое.

– Мы промолчали, когда ты нанял Наоми Грант, потому что ты рассказал нам о ней только после первого семинара. Но теперь ты проводишь с ней время наедине. Это все несколько… неподобающе. Ты должен понимать, что вгоняешь людей в краску одними только фактами ее биографии.

– А разве не вы поставили передо мной задачу создать инклюзивную общину? Разве Тора не учит нас приветствовать каждого, кто пожелает посетить нашу синагогу?

Ладно, возможно, не такая уж она и особенная. Итан заступился бы за любого, кого оклеветали бы в его присутствии, но все же быть частью правила, а не исключением из него, было как никогда приятно.

В голос Джонатана закрались нотки мольбы.

– Уверен, она – прекрасный человек, но впечатление производит не самое благоприятное, Итан. Уж тебе-то должно быть виднее.

– Я предоставил тебе достаточно возможностей сменить тон. – Сталь вновь звучала в словах Итана. – Ты проигнорировал их все, так что давай-ка я проясню. Наоми Грант вносит ценный вклад в жизнь нашей общины, и все голословные обвинения в ее адрес происходят из твоих собственных предрассудков и неуверенности. Я остаюсь при своем решении о ее найме, и если еще кто-то в совете не согласен с этим, то я с радостью повторю.

Судя по шагам, Итан направился обратно к кабинету, и Наоми тотчас выпрямилась на стуле.

– Не забывай, ребе Коэн, – прокричал вслед Джонатан, – ты подчиняешься воле совета.

– Доброй ночи, Джонатан.

Стоило Итану подойти к своему кабинету, как Наоми повернулась и встретилась с его уставшим взглядом.

– Да он просто душка, – заметила она, старательно пытаясь сохранить лицо спокойным. В чем-чем, а в утешении она не нуждалась.

Он прислонился к стене.

– Только не говори, что все слышала.

Она приложила палец к губам.

– Врать разрешается?

– Ах! Наоми, мне так жаль! Совет… Если честно, они консерваторы. И они напуганы. Перемены им чужды.

– И все же перемены – единственное, что может их спасти, – сухо заключила Наоми. – Вот так досада!

– Я пойму, если ты больше не захочешь сотрудничать, особенно после этого, – Итан жестом указал на дверь.