Текст книги "Лабиринты любви"

Глава 2

Саре казалось, что она кружится в калейдоскопически нескончаемом вихре цветов, красок, музыки и веселья. Сестры побывали повсюду, увидели все, ели в крошечных забегаловках Гринвич-Виллиджа и самых элегантных ресторанах Манхэттена. Дни были заняты многочасовыми походами по магазинам, а вечера – спектаклями и концертами на Бродвее, в «Метрополитен-опера» и филармонии. Дилайт помогла Саре лучше понять дух и постоянное биение жизни огромного города.

Сара научилась проводить ночи без сна, успевая немного передохнуть по утрам перед новыми подвигами, коротать время в модных дискотеках, казино и клубах вроде «Мажик» и «Ксенон».

– Неужели Нью-Йорк никогда не затихает? – изумленно спросила как-то Сара сестру и в ответ услышала снисходительный смешок.

– Никогда, беби! Сама видишь, здесь столько всяких забойных местечек! Я ни капельки не устаю – вся штука в витаминах и здоровой пище! Кстати, какой у тебя энергетический уровень? И как тебе нравится Джакомо, приятель Карло? По-моему, он на тебя запал.

– Сводничество тебе не к лицу, Дилайт, – сурово заметила Сара, а сестра в притворном отчаянии закатила глаза к небу.

– Господи, да кто же сводничает… Просто он положил на тебя глаз, и ты не прочь его подцепить, верно? Могла и пригласить его к нам, а я, так уж и быть, прикорнула бы на диване!

– Не настолько уж он мне и нравится, и губы у него такие же слюнявые, как у Эдуардо…

– Ага! Эдуардо! Значит, ты успела кое-что хлебнуть? Слава тебе, Господи, а то я уже боялась!

– О, кончай, Дилайт, – перебила Сара, пытаясь подражать жаргону сестры, но тут же поспешно добавила: – Кстати, когда собирается объявиться твой божественный Карло? Хотя бы позвонил, чтобы дать тебе полный отчет!

Она сразу же пожалела о сказанном, увидев, что задорное личико Дилайт на мгновение омрачилось.

– Должно быть, старший братец нарочно не дает ему продыха! Тот и в Лос-Анджелес прилетел, потому что обо всем пронюхал! И теперь скорее всего как следует вздрючил бедняжку Карло! Но того так просто не возьмешь, и на этот раз он не собирается сдаваться. Вот увидишь, все будет о’кей!

– Клянусь, я всего лишь подумала, что Карло не сможет застать тебя по телефону, ведь мы почти не бываем дома.

– Он звякнет часиков в шесть утра, как всегда, когда бывает в отлучке.

Дилайт явно верила в своего Карло, была по уши влюблена и твердо намерена сбежать с ним от грозного родственничка. Сара только вздыхала, удивляясь грандиозным планам сестры. Так ли уж необходимо подобное нагромождение сложностей? Пусть семейство Маркантони и старомодно, в конце концов на дворе двадцатый век, и единственное, что требуется от Карло, – послать старшего брата ко всем чертям.

С той самой первой ночи, которую они провели в разговорах, легкомысленная Дилайт, принимавшая как должное согласие Сары на участие в весьма подозрительной авантюре, больше ни словом не обмолвилась о задуманном. Теперь же, пока Дилайт накладывала косметику, Сара, отмокая в душистой воде, внезапно осознала: она пламенно надеется на то, что все само собой благополучно разрешится. Дилайт, да благословит Господь ее нежное сердечко, всегда была склонна драматизировать события!

Но тут сестра, словно прочитав ее мысли, неожиданно заметила:

– По-твоему, у меня крыша едет, потому что я из кожи вон лезу, лишь бы убраться подальше от старшего братца?

И, мгновенно позабыв о тюбике блеска для губ, который вертела в руках, непривычно серьезно взглянула на Сару.

– Поверь… это совсем не так. Я… кажется, немного… струсила… и то потому, что Карло трясется… хотя плевать хотел на всё и вся, кроме этого самого Марко. Это я и хотела объяснить в тот вечер, когда сказала…

Но тут, как всегда, настроение девушки внезапно переменилось, и она вновь повернулась к зеркалу.

– Впрочем, какая разница! К тому времени, когда выяснится, что мы оба смылись, Карло и я уже будем благополучно женаты и укроемся в самом дальнем уголке Индии! А как только у меня появится малыш… никто, даже Марко, не посмеет рта раскрыть, потому что ребенок будет носить фамилию Маркантони. И можешь быть уверена, я никому не позволю распоряжаться моим беби!

– Договорились, при условии, что я стану крестной…

Ничего не поделаешь, придется пойти на поводу у Дилайт. Кроме того, по правде говоря, разве не она сама с нетерпением ждет момента, когда сможет сцепиться с этим наглецом Марко? О, она устроит ему веселенькую жизнь, он у нее попляшет!

Остаток вечера девушки провели в давке у Мэдисон-сквер-гарден, где играли известные рок-группы. Обе искренне веселились, совершенно позабыв о поджидавших впереди неприятностях. Сара даже украдкой затянулась косячком, который передавали из рук в руки, и поняла, что все ее ощущения до крайности обострены… не об этом ли толковала Дилайт?

Потом они вместе с целой толпой приятелей Дилайт, еще с тех дней, когда та работала моделью, отправились в греческий ночной клуб, шумный и веселый, где, однако, изумительно кормили. Сара выпила немного вина, прекрасно проводила время и танцевала до упаду, а потом, сбросив туфли, снова стала кружиться по залу под одобрительные аплодисменты Дилайт.

– Я люблю Нью-Йорк! Действительно люблю… и может быть, решусь остаться ненадолго и заняться чем-нибудь…

– Но сначала ты едешь в Калифорнию и стараешься выручить меня, девочка моя, – сурово произнесла Дилайт, прекрасно подражая няне Стеггс, но, не выдержав тона, тут же разразилась хохотом. Ее примеру последовала сестра, так что прошло не менее пяти минут, прежде чем им удалось отыскать ключи от входной двери.

– Господи, неужели на улице уже светло, или у меня глюки?

– Ничего подобного! Давным-давно рассвело, и я вспомнила одну старую песню, знаешь, насчет детей Бродвея… Что, черт возьми, я сделала со своими туфлями?

Сара рухнула на груду подушек и сквозь сон услышала, как смеется Дилайт:

– Ты так и не выпустила их из рук, чумовая!

Но тут тишину нарушил громкий звонок, Дилайт метнулась в спальню, и, кажется, прошел не один час, потому что Сара благополучно заснула. Разбудило ее солнце, струившееся сквозь жалюзи. Голова трещала, а ноздри щекотали неприятные запахи убежавшего кофе и подгоревших тостов. Ну почему, почему Дилайт всегда умудряется их сжечь?

– Проснись и пой, беби!

Сара, что-то протестующе пробормотав, натянула одеяло на голову.

– Вставай, крошка! Дел у нас – выше крыши! Надо собраться, заказать билеты, и… неужели тебя не интересует, что сказал мне Карло? Ха! Так и знала, что была права насчет этого козла, его братца! На сей раз он меня достал! Ну что ж, пусть хоть кипятком писает, когда поймет, что он не такой крутой, как воображает! Эй!

Сорванное с Сары одеяло полетело в угол, и при виде сонного лица сестры с размазанной по щекам тушью Дилайт бодро заявила:

– Все, что тебе требуется, – кофе и пара таблеток аспирина, и ты в порядке! Сейчас принесу. А потом ты внимательно меня выслушаешь: нам необходимо поговорить, Сари. И… и обдумать, как быть. На карту поставлено все, ясно? Потому что, клянусь, я покончу с собой, если проиграю.

– Ничего не поняла, – призналась Сара, сидя за маленьким кухонным столом и в отчаянии прижимая ладони к раскалывающимся вискам. – Ни плана «А», ни плана «Б», а главное, того, каким образом я позволила втянуть себя в это!

– Но ты обещала и теперь не имеешь права меня подвести! – заметила Дилайт без всякого сочувствия. – И кроме того, принимай ты витамины, у тебя тоже не было бы никакого отходняка! Будь же повнимательнее, солнышко, это вопрос жизни и смерти. Моей смерти, если задумка не сработает, а тебе бы этого не хотелось, верно?

– Верно… – послушно повторила Сара и, сделав над собой сверхъестественное усилие, добавила: – Честное слово, я пытаюсь сообразить, но почему бы тебе не обождать, пока у меня не перестанет раскалываться голова? От твоего голоса только хуже становится…

– Аспирин подействует через несколько минут, обещаю. А пока пойду по второму кругу, на этот раз помедленнее.

Замысел Дилайт на первый взгляд действительно казался несложным и легко осуществимым… если не считать того – и Сара трепетала при одной этой мысли, – что ей несколько недель придется изображать сестру. Все неубедительные возражения Сары тотчас отметались, и Дилайт продолжала упорно твердить, что уж теперь сестра просто не должна идти на попятный…

– Только для того, чтобы сбить Марко со следа, дорогая. Дать нам время скрыться, так, чтобы он не смог нас поймать. Он на все пойдет, лишь бы вбить между нами клин, и вот тебе доказательство – собирается услать Карло в какую-то аргентинскую глушь, чуть ли не в сельву! Поверишь, он даже заявил Карло, что не допустит… представляешь, не допустит, чтобы члены его семьи якшались с такими, как я!

– Не может быть!

– Клянусь! Он жлоб, и к тому же лицемер! Сам Карло говорил, что у Марко куча любовниц по всему миру. Но лишь потому, что Карло на несколько лет моложе и не вступил во владение своей долей отцовского состояния, вынужден плясать под дудку брата. Марко на стенку полез, когда узнал, что мы живем вместе, и стал угрожать…

– Ей-богу, Дилайт, это бред какой-то! Он не смеет, и кроме того… извини, что говорю тебе это, почему бы Карло не послать его куда подальше? Он уже далеко не ребенок, и если все дело в отцовских деньгах, может, пока ему стоит поискать работу?

– Ты не понимаешь! – взорвалась Дилайт, принимаясь метаться по крохотной кухоньке, словно разъяренная молодая пантера. – Деньги Карло до лампочки – еще год-другой, и у него своих девать будет некуда! Он просто тревожится – потому что хорошо знает своего братца. Марко… не смейся, но если понадобится, он прикажет похитить Карло или… или устроит так, что со мной случится что-то ужасное. О, поверь, на этот раз я не гоню волну, клянусь! Этот человек – настоящий трахнутый деспот самого худшего разбора! Он остался где-то в средних веках! Это все буйная сардинско-сицилийская кровь. Да что далеко ходить – его папаша велел пришить первую жену, потому что вообразил, будто та завела любовника!

– И ты хочешь, чтобы я имела дело с таким человеком?

– Кто это сказал? Лапочка Сари, все, что от тебя требуется, – пару недель побыть Дилайт Адамс! Наведываться в те места, где я обычно ошиваюсь, делать то, чем я всегда занимаюсь. Так, чтобы он посчитал, будто я никуда не подевалась, и не трясся, что я тайком улизну к Карло.

– А когда выявит, что именно так и случилось, – мрачно произнесла Сара, – и я его одурачила… как, по-твоему, не ждет ли меня какой-нибудь «несчастный случай»?

– Ну конечно, нет! Ты у нас в семье самая, можно сказать, респектабельная, и он тебя и пальцем не тронет. И к тому же ему лучше вообще ни о чем не знать! Просто станешь сама собой, и дело в шляпе!

– Это не так легко! – попыталась предостеречь сестру Сара, и внезапно ее охватило неприятное предчувствие, не имеющее ничего общего с похмельем. Дело добром не кончится! Несмотря на то что план Дилайт казался обманчиво легким, все зависело от роли Сары в опасном маскараде, а как, черт возьми, она целых две недели продержится в образе сестры? Только внешнего сходства для этого маловато.

Несмотря на упрямый, почти ожесточенный взгляд Дилайт, Сара вновь попробовала возразить:

– Дорогая, подумай же! Если этот человек… так умен, как ты считаешь, и послал по твоему следу частных сыщиков, неужели не узнал обо мне? Вдруг он обнаружит, что я уже в Лос-Анджелесе и мы живем в одной квартире…

– Ничего подобного он не обнаружит! – торжествующе перебила Дилайт. – Прости, но мы будем жить порознь. Ты остановишься в кампусе[4]4
  Студенческий городок.


[Закрыть] или отеле, и нас никто не должен видеть вместе. Что же до остального… Какое ему дело, есть у меня сестра или нет? И на что это нужно легавым? Они вынюхивали всяческую грязь, а ты тут ни при чем… да я и никогда не скрывала, какую жизнь веду, так что они особенно и не трудились. Нет, станем держаться подальше друг от друга и пойдем разными путями. Будешь жить очень тихо и незаметно, а уж я постараюсь как можно чаще показываться на людях, пока не придет срок поменяться местами, потом же…

– Но… но фильм, – охнула Сара, хватаясь за последнюю соломинку. – Вспомни, ты сама сказала, что получила маленькую роль в приличной картине, и так радовалась этому! Неужели собираешься отказаться?

– Отказаться? – коварно усмехнулась Дилайт. – Черта с два! Это не в моих правилах! Но если они немедленно не начнут съемки… Дорогая сестрица, тебе никогда не хотелось узнать, не унаследовала ли ты вместе с лицом мамы Моны и частицу ее таланта?

Глава 3

В осеннем Лос-Анджелесе стояла невыносимая жара. Сара ничего подобного и представить не могла, хотя ее предупреждали. Самые тонкие ситцевые платья мгновенно промокали от пота, сырость и духота словно высасывали энергию и волю, превращая ее в вялую резиновую куклу. По-видимому, всему виной был климат, а иначе почему она без всякого сопротивления старательно следовала безумному плану сестры? По-другому его не назовешь – как можно надеяться провести расчетливого, холодного, надменного итальянского набоба, прожженного бизнесмена, ухитрившегося сколотить огромное состояние? Сара несколько раз пыталась объяснить это сестре, но та отказывалась слушать.

– Конечно, мой план сработает, и не смей распускать нюни! Не может не сработать! И хватит, я и без того с ума схожу, пока Карло застрял где-то в глуши и не может даже позвонить!

– Дорогая, я тебе сочувствую, однако… согласись, все это звучит, как сцена из любовного романа! Если твой Карло собирается в любом случае настоять на своем, что мешает тебе…

Но при виде грозовых облаков, омрачивших выразительное личико Дилайт, Сара осеклась и вздохнула:

– Да-да, ты права, но я хоть убей не понимаю, каким образом это чудовище в образе старшего брата сумеет помешать тебе! И ничего он не сделает, будь уверена.

– Ты его не знаешь! – мрачно воскликнула Дилайт. – Повторяю, он на все способен, даже устроить мне весьма своевременную небольшую автокатастрофу! Поверь, Сари, иначе нам конец.

Это означало, что они не смогут встречаться и повсюду бывать вместе, как предвкушала Сара, когда решила работать над диссертацией в Лос-Анджелесе. Кроме того, приходилось, невзирая на все страхи и треволнения, держать слово – стать Дилайт Адамс для окружающих, перевоплотиться в младшую сестру, пока та не воссоединится с возлюбленным. Положение было почти безвыходным, и оставалось утешать себя лишь тем, что мама Мона, как истинно романтичная натура (конечно, в глубине души), одобрила бы эту затею, хотя папочка уж определенно вышел бы из себя, узнай он обо всем. Сара нервно передернулась. Господи, ну зачем только она согласилась на это безумие? Интрига с каждым днем все больше напоминала сюжет дешевого голливудского боевика, особенно теперь, когда сестры были вынуждены общаться исключительно по телефону. Более того, Дилайт неизменно звонила из автомата, совершенно серьезно повторяя при этом, что не удивится, если Марко утыкал ее квартиру «жучками», только чтобы проверить, не звонит ли ей Карло.

Даже эти телефонные переговоры сильно смахивали на глупую мелодраму еще и потому, что Дилайт взяла на себя роль режиссера и постоянно наставляла Сару, как себя вести.

– Можно подумать, что ты собираешься ставить спектакль на Бродвее, – проворчала как-то окончательно выведенная из себя Сара. – Буду крайне благодарна, если ты перестанешь смолить свои сигареты, – это единственная привычка, которую я решительно отказываюсь перенимать, даже ради тебя, дорогая сестричка!

– Что ж… Карло тоже не нравилось, что я курю, и посему… – Дилайт неудержимо расхохоталась, прежде чем терпеливо переспросить: – Итак, как зовут моего парикмахера и сколько я даю ему чаевых…

– По-моему, это уж слишком! Марко никогда тебя не видел и скорее всего ведать не ведает о парикмахерах, любимой продавщице у Фьорисси и тому подобном, – с легким раздражением сказала Сара. – Честно говоря, Дилайт…

– Сколько раз повторять, ты его не знаешь, – упрямо буркнула Дилайт. Сара мгновенно представила поджатые губы и нахмуренный лоб сестры. – Тот еще поганец! Его ищейки вынюхали обо мне все, что можно и нельзя. Сара… – Ее голос на мгновение пресекся. – Умоляю, держи ухо востро и ни на секунду не позволяй себе забыться. Чем дольше ты сможешь вешать ему лапшу на уши, тем дольше мы будем в безопасности: я, Карло… и наш нерожденный малыш.

Эту козырную карту Дилайт, вне всякого сомнения, приберегала напоследок, чтобы раз и навсегда положить конец всем протестам Сары, и оказалась права: сестра тотчас забыла обо всем, чувствуя свирепую потребность защитить и уберечь.

– Почему ты не сказала мне раньше? О дорогая, что же тебе пришлось вынести! А тут еще я со своим нытьем… Не тревожься, я тебя не подведу и хорошенько повожу за нос этого мерзкого, хладнокровного… гангстера! Можешь быть уверена, я выскажу ему все, что о нем думаю… Боже! – потрясенно охнула Сара. – Не могу поверить, что скоро стану тетей!

Однако, повесив трубку и по-настоящему осознав поразительное признание Дилайт, Сара все-таки ощутила некие опасения по поводу роли, которую поклялась сыграть. Конечно, это совсем не то, что представлять Офелию в постановке драматического кружка, хотя ее перед каждым спектаклем буквально тошнило от страха. Но тогда по крайней мере требовалось лишь повторять слова автора и повиноваться указаниям постановщика, здесь же приходилось следовать своей интуиции и пытаться подражать манерам и поведению сестры, о которых она имела весьма смутное представление. Оставалось надеяться, что здравый смысл не подведет Сару.

* * *

Уже на следующий день ей неожиданно пришлось превратиться в Дилайт. В голове, словно заезженная пластинка, вертелись обрывки сведений, которые надо было накрепко запомнить. Делать нечего – придется идти до конца.

Сара уныло пожала плечами и отвернулась от открытых раздвижных дверей, выходивших на крохотный балкончик с коваными перилами. Дилайт как-то похвасталась, что отсюда виден краешек океана. Как бы Сара хотела, чтобы сестра была рядом… или на худой конец самой оказаться дома, с отцом, мирно играть в теннис или ездить верхом. Черт, она забыла спросить, умеет ли Дилайт ездить верхом. Вероятнее всего, вместо коня она гарцует на «харлее-дэвидсоне»![5]5
  Марка мотоцикла.


[Закрыть]

Но тут Сара подпрыгнула от оглушительного звонка. Она по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке. «Правда, на это есть достаточно веские причины», – напомнила девушка себе, хватая трубку и надеясь, что это Дилайт. Однако услышала мужской голос, что-то невнятно бормочущий.

– Хай… беби! Говорят, ты решила осчастливить эту дыру своим присутствием! Почему не звякнула? Что стряслось? Обломился лакомый кусочек?

Сара нервно сглотнула.

– Я не…

А если он поймет по голосу, что это не Дилайт? Вряд ли она сумеет одурачить близких друзей и знакомых сестры, и, кроме того, кто этот клоун?

– Эй, это Энди… добрый старина Энди, твой траханый жеребец! Помнишь, как славно мы покувыркались в последний раз?

Несмотря на решимость ничему не удивляться, Сара покраснела до корней волос.

– Это и вправду было в последний раз, Энди, – нашлась она и, словно обжегшись, бросила трубку. А вдруг он снова вздумает позвонить? На всякий случай пришлось отключить телефон. Лучше уж показаться трусихой, чем иметь дело с подобными типами! Если же кто-нибудь станет допытываться, почему она не отвечает на звонки, можно ответить, что хотела поспать подольше… Черт!

Сара прикусила губу. Как это она забыла? Завтра придется вставать затемно! Ну до чего же ей не везет! По какой-то злой насмешке судьбы именно с утра начинаются съемки «Мохейва», новой картины Гарона Ханта! Пророческие слова сестры неотступно преследовали Сару, пробиваясь даже сквозь звуки джазовой музыки, доносившейся из маленького приемника, призванного заглушить уличный шум: «Дорогая сестрица, тебе никогда не хотелось узнать, не унаследовала ли ты вместе с лицом мамы Моны частицу ее таланта?»

Ну что ж…

Сара слегка повернулась перед зеркалом, внимательно всматриваясь в мрачное, неуверенное, осунувшееся существо. Неужели это она? Да ее родной отец не узнает!

Девушка невольно потрогала пышные волосы. Поразительно, как меняет внешность «естественная» прическа Дилайт! Вот только этот взгляд испуганного кролика!

Постаравшись взять себя в руки, Сара долго практиковалась растягивать губы в лукавой улыбке, так, чтобы любой мужчина пришел в восторг от ямочек на щеках; в конце концов, это всего лишь игра, правда? По сравнению с доставшейся ей ролью изменчивой, непостоянной, неукротимой сестры какой-то жалкий эпизод в картине, пусть гениальной, ничего не стоит!

На следующее утро она, сонно покачиваясь, словно зомби, уселась в любезно присланный кем-то со студии лимузин. Водитель, по-видимому, знал Дилайт, и, чтобы избежать ехидных улыбочек и всезнающих многозначительных взглядов в зеркало, девушка сочла за лучшее не открывать глаз, пока не доберется до студии, где бы она ни была расположена. Вероятно, сейчас они выберутся на шоссе, одно из многих, соединяющих различные районы Лос-Анджелеса.

– Ну и разворот вы сделали для «Фан энд геймс»! Просто блеск! Реклама новой картины?

Щеки Сары загорелись, но она нашла в себе силы произнести ледяным голосом:

– Нет.

Может, он поймет намек и отвяжется?

Последовала длинная пауза, во время которой она немного успокоилась и задремала, поняв, что, кажется, снова вывернулась.

– Устали, верно?

– Угу.

Господи, хоть бы он заткнулся! Как бы поступила Дилайт на ее месте?

Подняв ноги и растянувшись на обитом дорогой кожей сиденье, она весьма удачно изобразила сонное бормотание:

– Умоляю, будьте лапочкой и разбудите меня, когда доберемся, хорошо?

Как ни странно, девушка действительно заснула и не проснулась, пока студийный охранник не остановил автомобиль. Лимузин снова тронулся и замер лишь перед обшарпанным зданием, казавшимся совсем маленьким на фоне огромной съемочной площадки.

– Они велели вам сначала идти в гримерную. Удачи, мисс!

Чувствуя себя немного виноватой, Сара одарила водителя широкой улыбкой:

– Спасибо за то, что дали мне выспаться!

– Всегда готов!

Молодой человек долго мечтательно смотрел вслед девушке, пока та не исчезла за дверью. Да уж, не слишком она походит на те яркие снимки в бесчисленных журналах, от которых у мужиков слюнки текут! Трудно сказать, скрывается ли под мешковатым спортивным костюмом то роскошное тело, которое так и хочется подмять под себя! Черт возьми, вот бы пощупать! Значит, это и есть Дилайт Адамс? Странно, в жизни все они совсем не похожи на себя, особенно по утрам! Сплошной облом!

– Дилайт!

Навстречу ей спешил незнакомец с преждевременно состарившимся, морщинистым, угрюмым лицом. Странно… акцент британский… да она же его знает! Вспомнив, кто это, Сара едва удержалась от улыбки. Лью Вейсман был агентом матери и любезно согласился «приглядеть за Дилайт» во время съемок «Мохейва» по настоянию Моны.

– Лью вечно меня достает, и от его занудства я на стену лезу, но мужик он не вредный, – поделилась как-то Дилайт во время одной из своих «познавательных лекций». – По крайней мере я твердо знаю, что он не стремится меня поиметь! Я, конечно, не о постели!

И сестра рассмеялась прямо в лицо растерявшейся Саре.

– Хай, Лью!

Он не улыбнулся в ответ; длинное лицо вытянулось еще больше, обвиняющий взгляд пригвоздил ее к полу.

– Она еще смеет говорить «Хай, Лью»! Как ни в чем не бывало! Можно подумать, вовсе не она согласилась поужинать со мной вчера вечером! А когда я пытался дозвониться, никто не брал трубку! Ну, что сочинишь на сей раз?

Мужчина не отрывал от Сары глаз, и на какое-то ужасное мгновение ей показалось, что сейчас он разоблачит ее! Пришлось напомнить себе, что Дилайт и Лью не так уж часто и встречались!

– Я отключила телефон, – призналась Сара. Когда не знаешь, что сказать, говори правду! Девушка ангельским взором уставилась на агента и похлопала ресничками. – Меня донимал звонками какой-то кретин, а надо было выспаться.

– Ха! – фыркнул Лью, и Сара так и не поняла, поверил он ей или нет, но какая разница?! Дилайт никому бы не позволила командовать собой! – Кажется, никто не удосужился сказать тебе, что время – деньги, особенно у агента! Кто будет нянчить остальных моих клиентов, по-твоему? Не забывай, крошка, кроме тебя, есть и другие!

– Вроде Гарона Ханта? М-м-м, какой забойный кадр! Я от него тащусь! Собираетесь познакомить нас?

Ну вот, она действительно с поразительной легкостью вошла в образ Дилайт!

Сара мысленно поаплодировала себе и с вызовом уставилась на Лью. Но, к ее изумлению, тот энергично затряс головой:

– Иисусе! Неужели ты ни о чем другом думать не можешь? Я, должно быть, спятил на старости лет! Из кожи вон лез, стараясь добыть эту роль, и все для того, чтобы ты наконец могла изменить свой имидж! Слушай, тебе нужен не агент, а рекламная фирма!

Сара положила руку ему на плечо, удивляясь, как странно выглядят пальцы с длинными, покрытыми ярко-красным лаком ногтями.

– Ну же, Лью, не лезьте в бутылку! Простите, что не позвонила, но мне в самом деле позарез надо было хоть немного поспать. Я… я сплошной комок нервов!

– Не морочь мне голову! Господи, за что мне этот геморрой? Ты еще больше походишь на свою мамочку, чем я предполагал! Ну ладно, чтобы я больше не слышал всего этого дерьма, ясно? Впредь не смейте попусту тратить мое время, мисс Адамс, зарубите это себе на носу!

– Пожалуйста, простите меня, честное слово, этого больше не повторится! Клянусь, я буду тише воды, ниже травы. Я… я решила начать новую жизнь… вроде как переродиться, понимаете?

Судя по выражению лица Лью, она, кажется, зашла слишком далеко. Агент смерил ее испытующим взглядом.

– Хорошо, – проворчал он неохотно. – Попробую доказать, что я был прав, когда выбил тебе роль Фрэн. Постарайся выложиться и сыграть еще лучше, чем на пробах, иначе я стану посмешищем всего Голливуда.

Однако пока от нее еще ничего не потребовали. Сара сидела на стуле, тупо глядя в пространство. Конечно, ей придется каждый день присутствовать на съемочной площадке в костюме и гриме, но оставалась слабая надежда, что сцены с ее участием начнут снимать позже. Впрочем, разве не интересно спокойно приткнуться в уголочке и наблюдать за игрой актеров? Когда-то, очень давно, маленькая Сара видела, как «мама играет в притворяшки», и это ей очень нравилось. Вот и сейчас девушка совсем забыла о страхе перед камерой, изводившем ее всю ночь. Она даже обнаружила, что может смеяться, и это вселило в нее оптимизм.

«Может, я еще больше похожа на маму Мону, чем тебе кажется, Лью! – неожиданно подумала она. – Я намереваюсь затмить всех на площадке! И так сыграть, что у вас дух захватит!»