Текст книги "Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии"

Скрипка Страдивари

Исследователь потустороннего мира Эдуард Умбек (Eduard Umbeck) из Цюриха, не так давно умерший в весьма преклонном возрасте, описал в своем журнале «Встречи со сверхчувственным» («Begegnungen mit dem Übersinnlichen»), выпуск 2-й, Цюрих, 1972 г., один очень любопытный случай. В 1919 году в Гейдельберге он познакомился с семейством В. Их дочь Эльза обладала необычайным даром. В начале изложенных здесь событий отец получил (свыше) послание, согласно которому потусторонние друзья взяли Эльзу и всю семью под свою защиту. Нужно было только точно следовать их указаниям.

В 1924 году, когда в Германии свирепствовала инфляция, доводя тысячи людей до отчаяния, семья получила ОТТУДА следующее задание: «В детском саду на улице N не осталось никаких средств к существованию. Воспитатели просто не знают, чем завтра кормить детей. Мы видим лишь одну возможность им помочь: это сделаете вы. У вас в кассе есть … марок. Отнесите деньги завтра утром – не позже 8.30».

Когда следующим утром отец с сыном открывали свой магазин, отец сказал: «Ты знаешь, Ганс, что было сказано вчера вечером. Но я сейчас вспомнил, что сегодня до 10 утра нам нужно оплатить два векселя, под которые я собрал деньги. Что скажешь?» Но, немного подумав, сам же и ответил: «Возьми деньги и сходи туда. Посмотри, действительно ли там все так плохо. Если да, то отдай им деньги, а мы уж как-нибудь выкрутимся».

Примерно в 8.15 сын отправился в детский сад. А в 8.25 в отцовский магазин вошел японец и купил подзорную трубу, вот уже 20 лет лежавшую на полке. Выручка от продажи трубы во много раз превышала сумму, необходимую для оплаты векселей! А в детском саду честно признались, что, если бы не эта словно с неба свалившаяся помощь, они бы просто пропали.

А теперь к истории со скрипкой. Однажды поздним утром Эдуард Умбек находился в мастерской семьи В. Речь зашла о занятиях музыкой. Ганс спросил: «Не мог бы я научиться играть на каком-нибудь инструменте?» На вопрос отца, какой инструмент его интересует, Ганс ответил, что пока и сам не знает. Тут в разговор вмешался младший сын: «Спроси духа». «Ты прав, – сказал отец, – сегодня вечером мы его спросим».

Вечером все семейство собралось вместе в присутствии Умбека. И только Эльза закрыла глаза, как ее тело дернулось – знак того, что пришел кто-то из потустороннего мира. И тут же из ее уст зазвучал звучный голос духа-руководителя семейства: «Ну что, Ганс, ты хочешь учиться музыке? На каком инструменте ты хочешь играть?» – Ганс: «А ты как думаешь?» – «Может быть, на скрипке?» – «С удовольствием». – «Я пришлю того, кто вам поможет».

Сразу после этого тело Эльзы опять дернулось, и голос с итальянским акцентом произнес: «Ты хотеть учить скрипка?» – Отец: «Кто ты, дорогой друг?» – «Я был Франческо Страдивари. Ты, отец, найдешь здесь (в Гейдельберге) мастера, который вчерне изготовит деку, а там посмотрим».

Они полистали адресную книгу, но никакого мастера, изготовляющего музыкальные инструменты, не нашли. Отец семейства состоял членом местного мужского певческого кружка и на следующий день поинтересовался у товарищей по пению, нет ли в Гейдельберге скрипичных дел мастера. Никто не знал такого. Но днем позже один из членов кружка, остановив господина В. на улице, сказал: «Ты спрашивал про скрипичных дел мастера. Сегодня я вспомнил, что раньше на улице… жил мастер, который ремонтировал скрипки». В. пошел по указанному адресу: в обшарпанной каморке на чердаке, где царил беспорядок, а работой и не пахло, он обнаружил человека. На стене висело несколько деревяшек – по-видимому, материал для скрипок. На ворчливый вопрос старика, что ему надо, господин В. ответил, что слышал о нем, как о скрипичных дел мастере. Так вот, не сможет ли он сделать заготовку для скрипки? – «Может быть». – «За какой срок?» – «За месяц-полтора». – В. согласился, оставил свой адрес, задаток и ушел.

Придя домой и рассказывая семье о своем странном визите, господин В. выразил сильные сомнения насчет того, сможет ли этот горе-мастер выполнить заказ. Но восемь дней спустя мастер вошел в лавку и положил готовую необработанную скрипку на прилавок. Позвали отца. Тот несколько удивился и на вопрос, сколько он должен за работу, услышал в ответ: «Дайте мне, что хотите, но только чтобы мне уже никогда не пришлось доделывать эту деку». После этого у него с трудом удалось разузнать, чем он так недоволен. Мастер сказал, что работал как заведенный. Даже ночью какая-то неведомая сила вытаскивала его из постели, как только в очередной раз подсыхал клей. И он просто был вынужден продолжать работу.

Всем членам семьи стало ясно, что произошло что-то необычайное. Тут же устроили сеанс с Эльзой. Как только девушка погрузилась в транс, ее устами заговорил Франческо: «Я велеть ему работать», – со смехом заметил он и начал давать указания, какие нужно приготовить инструменты и как изготовить особый экстракт из растений. Кроме того, для Эльзы нужно было достать клеенчатый фартук, потому что во время работы, которую Франческо собирался проделать с ее помощью, она могла бы запачкать платье. И прежде чем начинать очередной сеанс, нужно было каждый раз раскладывать на столе «сырую» скрипку, а также все необходимые инструменты и материалы.

Затем несколько месяцев подряд, пока шла работа над скрипкой, Франческо рассказывал много забавного из своей жизни бродячего музыканта, а иногда даже подтрунивал над членами семьи, над их маленькими слабостями. Судя по его рассказам, Страдивари был в основном бродячим музыкантом, а потом уже скрипичных дел мастером, который за всю жизнь сделал не очень много скрипок. Но это были выдающиеся инструменты.

Тут Умбек замечает: «Кое-кто из набожных людей непременно приплетет дьявола к истории, случившейся с безвестным мастером из Гейдельберга. Это было бы удобно. Тогда не пришлось бы долго раздумывать и искать подлинную причину произошедшего. Но в этом случае духовная и материальная помощь приходила явно ОТТУДА, и это было бы ошибкой. Ведь когда о скрипке узнали друзья господина В. по певческому кружку, когда они рассказали обо всем другим людям, многие заинтересовались мастером. У него появились заказы, он приободрился, снял небольшую мастерскую и снова стал прилично зарабатывать».

Умбек присутствовал при заключительном сеансе, когда Эльза завершала медиальную работу над скрипкой. Как всегда, она в конце втирала возвышением большого пальца руки растительный экстракт в древесину, делая это с закрытыми глазами в состоянии транса, пока Франческо не сказал, что теперь инструмент готов и его нужно повесить сушиться. Большая комната, где все это происходило, освещалась газовым рожком. На его ручку господин В. и повесил скрипку.

На следующее утро, когда Эльза, которая вместе с девушкой обычно выполняла все работы по дому, вошла в эту комнату, чтобы убрать постель младшего брата, она увидела мужчину с бородкой клинышком, в старомодной одежде, склонившегося над скрипкой. От испуга она упала навзничь на детскую кроватку. На громкий крик девушки-служанки прибежал старший брат Эльзы. Приблизившись к ней, он услышал из ее уст: «Твоя сестра испугалась, увидев меня. Но это не страшно. Я просто еще раз осмотрел скрипку. Она теперь очень хороша, вы можете натягивать струны. Я помогу тебе учиться играть, но ты должен стараться. Ты же знаешь меня».

Господин В. велел изготовить изящный кожаный футляр. В нем скрипка выглядела несколько странно, потому что вся была покрыта пятнами, как от чайной заварки. Но Франческо сказал, что пятна разойдутся и скрипка постепенно станет красивой и блестящей.

Через некоторое время Эльза увидела в городе афиши, анонсирующие концерты скрипача К. «Может быть, спросить его, – обратилась она к отцу, – что он скажет о нашем инструменте? Мне пришлось сделать столько грязной работы, что я хотела бы знать, действительно ли у нас получилось что-то необычайное?» Выяснилось, что скрипач остановился в Гранд-отеле. Господин В. позвонил директору гостиницы, тоже одному из товарищей по певческому кружку, и тот согласился представить Эльзу и ее брата скрипачу. Прихватив футляр со скрипкой, они отправились к солисту К., который, зная о цели их прихода, оказал им радушный прием. Открыв футляр, К. сначала изумился странному виду скрипки, провел пальцами по струнам, вынул ее, наконец, из футляра и начал играть. Вдруг он, перестав играть и держа инструмент в слегка вытянутой руке, взглянул внутрь деки. «Откуда у вас этот инструмент? Это же Франческо Страдивари. Вот его фирменное клеймо. Вы не продадите мне скрипку?»

Умбек поясняет в заключение: «В то утро, когда дух Страдивари держал скрипку в руках, он взял из энергетического поля Эльзы столько силы, сколько ему было нужно для нанесения своего фирменного знака на скрипку. Я не скрипач, но мне показалось, что звук этой скрипки был необычайно наполненным».

Случай Гарри Прайса

Гарри Прайс (Harry Price) был широко известным английским парапсихологом и исследователем медиальной деятельности. Он провел эксперименты с сотнями медиумов, на чьих сеансах якобы манифестировались (заявляли о себе) духи умерших. За это его со временем прозвали «охотником за привидениями» (духами). Что ж, теперь и он знает о мире духов не понаслышке, так как 29 марта 1948 года его призвали туда, откуда, как многие думают, еще никто не возвращался. Гарри Прайс оставил нам особенно впечатляющий пример продолжения сознательной жизни после так называемой смерти. Об этом свидетельствует шведский парапсихолог доктор Й. Бьёркхем (J. Björkhem).

Когда произошел описанный ниже случай, доктор Бьёркхем был ассистентом врача в Лунде. 9 октября 1948 года к нему на прием пришел пациент, которого доктор Бьёркхем хотел направить к врачу, работавшему в стационаре. Но пациент стоял на своем. Он хотел говорить только с доктором Бьёркхемом и ни с кем другим, потому что речь шла об особом случае. Согласно истории болезни пациента, мужчину 31 года днем раньше положили в больницу с диагнозом «сильное истощение». Но он хотел говорить с доктором Бьёркхемом вовсе не об этом. Он рассказал врачу о том, что в конце марта или в начале апреля 1948 года он, проснувшись однажды ночью, увидел незнакомого мужчину, склонившегося над его постелью. Странно, но страха он не испытал. Фантом заговорил с ним, правда, на английском языке, которого больной не понимал.

Явление часто повторялось, и постепенно пациент понял, чего хотел мистер Гарри Прайс, как назвал себя фантом. В своей земной жизни Прайс занимался исследованием духов и привидений. И теперь пациент-швед должен был пойти в конкретную больницу. Он не сомневался в реальности происходящего, так как и его жена, и один из его детей неоднократно видели фантома. «И вот мистер Прайс настоятельно велел ему, – сообщает д-р Бьёркхем, – поехать в окружную больницу города Лунда, где его излечат от истощения, причиной которого было воспаление в верхней части позвоночника. Мистер Прайс велел ему также рассказать об этом необычайном приключении врачу, который будет обследовать его при приеме в больницу, – и больше никому. Мистер Прайс полагал, что то, что случилось, и то, что еще должно было случиться, даст ученым пищу для размышлений…»

Доктор Бьёркхем, который к тому времени уже занимался парапсихологическими проблемами, попытался узнать, не слышал ли пациент раньше о Гарри Прайсе. Но тот ответил отрицательно. Самому доктору Бьёркхему Гарри Прайс был хорошо известен. Вот только он не знал, что знаменитый «охотник за привидениями» скончался. Через два дня после этого разговора доктор Бьёркхем получил письмо от профессора Й. Т., с которым он когда-то переписывался по поводу работ исследователя привидений Гарри Прайса. В письме было вскользь упомянуто, что Прайс умер. «Прайс, который всю жизнь охотился за привидениями, теперь сам, если захочет, может стать привидением», – писал профессор. Прайс умер 29 марта и вскоре после этого явился шведскому рабочему-текстильщику. Случайность?

Что касается этого рабочего, то, сколько его ни обследовали в больнице, никакого органического заболевания у него не обнаружили. За дело взялся психиатр, констатировал у больного нервное расстройство шизофренического характера, после чего его направили в клинику для нервнобольных. Через два месяца оттуда позвонили, сказав, что нашли наконец причину истощения – воспаление в верхней части позвоночника, вызванное какой-то инфекцией. Но это же был диагноз, поставленный Гарри Прайсом! А психически пациент был совершенно здоров. В результате воспаление вылечили.

Доктор Бьёркхем тщетно ломал себе голову над этим странным случаем. Что же, Гарри Прайс действительно «восстал из мертвых»? Или все это было «случайностью», обманом органов чувств? Или за всем этим стояла чья-то направляющая воля? Может быть, Гарри Прайс хотел подбросить науке «твердый орешек»? Но почему тогда он явился текстильщику из Мальмё? «Чем больше вопросов, тем труднее, да просто невозможно на них ответить», – сознавая свое бессилие, писал доктор Бьёркхем.

Годы спустя объявилась дама, узнавшая обо всей этой истории. Она была знакома с Гарри Прайсом. По ее словам, исследователь потустороннего мира однажды сказал ей: «Когда я умру, все средства массовой информации Англии будут клятвенно заверять, что я явился людям в виде духа. Но если я тогда буду в состоянии проявить себя, то это произойдет совершенно необычным способом и по ту сторону моря…»

Она вернулась с того света

В 1910 году (сообщение об описанном ниже случае было опубликовано в 1912 году) в городе Форбруке (Vorbruck) умерла 95-летняя женщина по фамилии Андрэ, урожденная Валлентин. За два дня до смерти она, как всегда, работала по дому, будучи еще весьма бодрой старушкой. Однако она уже давно прямо-таки с радостью предвкушала смерть. В последние годы она то и дело говорила, как тяготится тем, что ей все еще приходится оставаться здесь. Если ее спрашивали, почему она так настроена, женщина с удовольствием рассказывала о важном событии в ее жизни.

Она была два раза замужем. Когда умер ее первый муж, ей было 28 лет и у нее уже было двое детей. От второго брака на свет появились еще четверо. Все шестеро были еще довольно малы, когда умер и ее второй муж. Чтобы прокормить себя и детей, женщина торговала хлебом и булочками, которые сама же и пекла. На рынке у нее была небольшая палатка, где ее постоянно видели занятой торговлей и между делом вязанием.

Так прошло несколько лет. Однажды осенью, холодным дож-дливым днем, она до костей продрогла в своей палатке. Дома она почувствовала сильный озноб. На следующий день женщина не смогла встать с постели. У нее началось тяжелое воспаление легких. Двоим старшим детям пришлось занять ее место в палатке, а четверо младших, как могли, ухаживали за матерью. Правда, иногда заходили соседки проведать больную, приносили суп или что-нибудь другое поесть. Но сидеть с ней, делать ей компрессы – на это ни у кого не было времени. Соседи были люди бедные, поэтому им приходилось много и тяжело работать.

На третий день женщине стало совсем плохо. Дети побежали за помощью, но когда врач наконец пришел, ему оставалось лишь констатировать смерть.

На следующий день ее осмотрел служитель морга, а затем одна сердобольная женщина обмыла и обрядила умершую. Когда та ушла, четверо младших детей вскарабкались на постель к матери. Громко рыдая и причитая, дети изо всех сил трясли умершую мать, звали ее.

Так прошло минут десять. Вдруг из груди усопшей вырвался тяжелый вздох… За ним еще один, и она с трудом подняла веки! Заметив это, дети тут же бросились к матери, посадили ее на постели, и еще минут через пять она вновь была с ними – живая и в полном сознании!

Прослышав о таком чуде, к дому бедной женщины сбежались чуть ли не все жители городка. Восставшую из мертвых женщину и ее детей просто завалили продуктами и деньгами, и недели через три она уже снова сидела в своей палатке на рынке.

Фрау Андрэ прожила после этого случая 58 лет, причем ни разу не болела. А вот всех ее детей смерть отправила в мир иной, не оставив несчастной женщине ни одного.

Итак, эта женщина более тридцати часов была «мертва». Что же она ощущала в это время? Или просто «выключили свет и звук»? Вот что она сама рассказывает об этом:

«Когда на меня внезапно свалилась эта ужасная болезнь, я почувствовала, что теряю сознание. Затем я ощутила какое-то сильное, покачивающее движение, как будто кровать подо мной поднималась и опускалась. Потом я словно стала падать с высоты все ниже и ниже. Леденящий страх и жуткое оцепенение – вот все, что я чувствовала. Вдруг я будто ощутила почву под ногами. Я стояла на какой-то пустоши. Вокруг была пустынная, похожая на степь местность. Прямо передо мной начиналась неровная, вся истоптанная тропа, ведущая, казалось, в бесконечность. Какие-то странные сумерки делали местность еще более безотрадной. Казалось, над пустошью навис холодный и дождливый осенний день – серый и враждебный. Несколько мгновений я стояла в полной нерешительности, не зная, что делать. Вдруг та часть неба, к которой вела тропинка, прояснилась. Свет становился все ярче, как будто ранним, туманным утром сквозь тучи пробивалось солнце. Теперь я уже не знаю точно, пошла ли я к свету, или он двинулся ко мне. Внезапно сумерки превратились в ясный день, и к своему немалому удивлению я увидела, что окружена толпой знакомых мне людей, радостно приветствующих меня! Это все были мои близкие, раньше меня перешедшие в мир иной – мои родители, братья и сестры, оба моих супруга… Меня охватило чувство бесконечного счастья, неведомого ранее покоя и радости. Встречавшие окружили меня веселой гурьбой, и мы пошли вперед, к невидимой цели.

Но тут меня стали сотрясать какие-то резкие толчки. Я зашаталась, меня кто-то подхватил, и я услышала знакомые голоса, говорившие с сожалением: «Так она сегодня просто зашла к нам в гости? И пока не останется с нами? Когда же она придет к нам навсегда?» Тут я потеряла сознание и вновь ощутила, что меня качает и что я куда-то падаю. Я услышала неясные голоса. Кто-то меня звал. Я с трудом открыла глаза. Я лежала на кровати, а мои дети кричали наперебой: «Она жива! Она ожила!»

Я была рада тому, что смерть вернула меня моим детям. Но, оставаясь одна, я постоянно испытывала тоску по той странной местности – как будто там была моя родина. И я с нетерпением жду того дня, когда мне будет позволено последовать за моими близкими. К сожалению, ждать приходится так долго».

Сон врача

Старший консисториальный[13]13
  Консистория: в протестантизме церковно-административный орган.


[Закрыть] советник Фридрих Мозенгейль (Friedrich Mosengeil) из Мейнингена сделал себе имя как писатель. Из-под его пера вышло двенадцать книг. Мозенгейль был знаком с врачом, который поведал ему странную историю, с ним приключившуюся.

В одном из городов Тюрингии жил опытный верующий врач. Он добился широкого признания и высокого дохода, но все это стоило такого тяжелого труда и нервов, что иногда он боялся сломаться. Он относился к больным как родной отец или брат, в минуту опасности находил для них слова утешения, проникавшие в самое сердце пациента. И они видели в этом медике, врачующем их тело, также и духовного пастыря. Когда инфекционные болезни принимали размеры эпидемий, стремительно распространяясь на большие территории, врач работал не покладая рук, подвергая себя смертельной опасности. Поэтому он давно уже составил свое завещание. Очень часто его вызывали среди ночи. Кое-как умывшись, чтобы прогнать сон, он спешил в дождь и снег к больному. Как, собственно, и должен поступать хороший, верный своему долгу врач, чей тяжкий труд зачастую не находит должной оценки.

Однажды, совершенно обессиленный многочисленными визитами, он лег в постель и заснул, будто провалившись в пропасть. И во сне его душе открылась прекрасная картина, будто специально для того, чтобы его тело и дух подкрепились для дальнейших трудов, а также были вознаграждены за прошлые заслуги.

Во сне он увидел сад, великолепие которого превосходило все, что он когда-либо встречал в жизни. В саду были собраны самые красивые растения со всех континентов. Врач, будучи знатоком флоры, был вне себя от восхищения, любуясь огромными цветами и благородными деревьями, которые раньше видел только на картинках и знал по описаниям. Из тенистых кустарников доносился бодрящий аромат, трава походила на огромный ковер, на котором были вытканы яркие цветы чудных расцветок и самых изысканных форм. Тут и там журчали ключи, били кристально-прозрачные фонтаны, ниспадая скорее со звоном, чем с плеском в синие озера. В воздухе парили птицы с оперением, переливающимся всеми цветами радуги…

От переполняющего его восторга врач поначалу не заметил, что он один среди этого великолепия. Однако, походив по саду, где одно чудо природы было прекраснее другого, врач понял, что в саду не было ни души. Его сердце взалкало сопереживания, ему захотелось припасть кому-нибудь к груди со словами: брат мой, как здесь прекрасно, как велик Творец!

Думая об этом, он увидел вдалеке человека, приближающегося к нему. И чем ближе тот подходил, тем радостнее становилось у врача на сердце: он все отчетливее различал походку и черты своего любимого (но уже умершего) отца. С громким радостным криком он хотел обнять отца, но тот сделал отрицательный жест, хотя на его лице играла блаженная, полная любви улыбка. Отец заговорил: «Тебе выпало на долю счастье, которое редко становится уделом смертных. Ты оказался там, куда тебе еще рано идти. Если тебе нужно доказательство, сорви одну из роз, цветущих рядом с тобой».

Сын протянул руку, чтобы сорвать чудный цветок. Но только он коснулся его, как хрупкое создание растаяло как туман. «Посмотри сюда!» – сказал отец, сорвал цветок и прикрепил его себе на грудь. Казалось, что цветок на его груди стал еще ярче. Тогда сын с грустью спросил: «Что я должен сделать, отец, чтобы стать достойным жизни здесь, чтобы цветы этого сада не исчезали от моего прикосновения?»

«Работать и молиться, прощать и молиться – как ты делал это до сих пор», – ответил отец. Сын задал еще много вопросов. На многие он получил ответы, но ответы на многие остались для него тайной. Некоторых вещей он позже не мог вспомнить во всех деталях…

Пока они так разговаривали, по саду пронесся – сначала в большом отдалении, потом все ближе и проникновеннее – какой-то звук, который доктор впоследствии сравнил со звучанием аккорда на большом органе. Звук с силой разливался по саду, брал за сердце, оставаясь при этом нежным, как трепет струн арфы под легким дуновением ветра. «Это знак, – сказал отец, – призывающий обитателей этой местности собраться на поклонение нашему вечному отцу. Поэтому прощай на некоторое время, пока мы не увидимся вновь». «Еще один вопрос, – взмолился сын. – Скажи мне, прежде чем уйдешь, что означает этот невыразимо прекрасный розовый свет, сияющий над горизонтом, будто там вот-вот взойдет солнце? Я никогда не видел днем ничего подобного!» «Дела Всевышнего бесконечны и неисповедимы, – ответил отец. – Никто из нас, живущих здесь, не в состоянии истолковать этот восхитительный свет. Но мы все страстно стремимся попасть туда, так же, как вы на Земле стремитесь на небо. Ведь без стремления не живет ни одна душа – ни на Земле, ни на небе». Затем отец поднял руки, благословляя сына и прощаясь с ним. В это горькое мгновение к ним приблизилась еще одна фигура, и врач узнал в ней любимую сестру, супругу его доброго друга, в чьем доме он провел немало радостных часов.

Отец и дочь заключили друг друга в объятия. Только потом она удивленно посмотрела на брата. «Так вот почему, – воскликнула она, подбегая к нему, – вот почему я так и не дождалась тебя!» Но прежде чем он успел обнять ее, врач почувствовал, что летит вниз сквозь безмерные пространства… Первым звуком, дошедшим до его сознания, была его фамилия, выкрикнутая громким голосом. «Доктор, дорогой доктор! – раздавалось из-за запертой двери. – Проснитесь же наконец и откройте дверь. Речь идет о жизни и смерти!»

Только тогда врачу стало ясно, что до сих пор он спал и видел сон, а теперь действительность вновь предъявляла к нему свои требования. Он торопливо оделся. «Кто там? В чем дело?» – крикнул он через дверь. «Ваша сестра, – раздалось в ответ, – внезапно заболела, а я все никак не могу вас добудиться».

Врач в ужасе спустился по лестнице, пробежал с колотящимся сердцем по улицам до знакомого дома и быстро вошел в квартиру. Здесь муж его сестры, рыдая, обнял его. «Слишком поздно! – выдохнул он, не в силах продолжать. – Она уже у Господа. Внезапный удар оборвал ее жизнь». Доктор молитвенно сложил руки, не в силах ни плакать, ни говорить… Прошло много времени, прежде чем он смог рассказать своему другу о чудесном сновидении…

Расхожему выражению «Сны – что пена морская» можно верить лишь частично, так как сны бывают разные. И вообще, наши сновидения иногда дают нам ключ, которым на время можно открыть врата, ведущие в другие миры. «Обычные сновидения, – заявляет один из потусторонних, – не имеют ничего общего с нашим (потусторонним) миром». Чувство полной отрешенности во сне, пережитое врачом, – это, скорее, исключение. С другой стороны, мало кто ни разу не испытывал на себе подобных сновидений. Исключительный характер таких сновидений человек замечает уже по тому, что надолго остается под впечатлением сна, не забывая его, как это часто случается с обычными снами.

Практически невозможно вразумительно объяснить разницу между сном-видением и обычными «товарами массового потребления» среди снов. Пастор Оберлин, умершая супруга которого почти каждую ночь являлась ему в видениях и снах, очень четко разделял сновидения по категориям – объективной и субъективной. Однако, когда несколько молодых священнослужителей спросили его, в чем различие между обычными и необычными сновидениями, он ответил, что объяснить это различие тому, кто сам ничего подобного не испытал, так же трудно, как объяснить слепому разницу между синим и зеленым цветами. Но ни в коем случае нельзя охватить, объяснить и измерить всю глубину загадочного феномена наших сновидений, нашей жизни во сне материалистическими теориями вроде психоанализа Фрейда, пока душа человека рассматривается всего лишь как свалка подавленных желаний.