Текст книги "Волны мёртвого моря"

Руслан Баринов
Волны мёртвого моря

Посвящается органам государственной безопасности

www.landing.superizdatelstvo.ru

Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

© Баринов Руслан Иванович, 2017

© ООО «СУПЕР Издательство», 2017

Часть первая – «Четвертая ипостась…»

1 век н. э. «Иордания» Ближний Восток.

«Матфан, не делай этого»… – только и успел прокричать Давид, прежде чем тот развернул черную ткань, лежавшую в деревянном ларце, потрескавшемся от времени, но оказалось поздно…

Искушение любопытством одолело Матфана и он не смог себя остановить в его силе. Давид подсочил к брату, попытался закрыть ларец, но всё, что возникло в глазах брата, отразилось и в его собственном взгляде, вошло в разум и душу, растеклось по телу внутри.

Лёгкая судорога пронеслась по телам обоих, вытряхнула из руки Матфана масляный факел, покатившийся на белую песчаную породу. Ноги едва держали братьев, но уже подкашивались слабея. С ужасом они всё ещё наблюдали как в глазах каждого проносилась их собственная жизнь, а сознание, словно сосуд, наполняется скорбью и мукой. Серая пелена заволакивала глаза, они повалились навзничь, но ощущали сильнейшую агонию в телах. Тонкой струйкой покидала жизнь оцепеневшие тела братьев и будто просачивалась в почву. Внезапно в стороне входа в пещеру послышалось тихое, дрожащее всхлипывание. В мерцающем свете угасающего факела на коленях стояла молодая девушка лет девятнадцати, которая только сейчас осознала, что братьев у неё больше нет и в целом свете она осталась одна одинёшенька. Прекрасное юное создание вытирало мокрое от слёз лицо, а они всё катились и катились из больших зелёных глаз, впитывающих беду и несчастье. Девушка украдкой посматривала в их сторону, но не решалась поднять голову, прикрывая лицо старой козьей шалью и опасаясь того же.

Тем временем над горизонтом заиграли первые вестники утренней зари. Солнечные лучики пронзили словно стрелами лёгкую дымку и тут же заискрились различными цветами радуги во влажном воздухе, растеклись по поверхности «Мертвого моря», воплотив его в зеркальную гладь. Азазель приоткрыла припухшие от сна и слёз глаза, почувствовав, что лучи света проникают снаружи, видя как они в глубине пещеры растворяются во тьме. Тут же обнаружила, что лежит она в том же углу, покрытая тёплой своей козьей шалью. Рядом лежало что-то обмотанное чёрным платком и она не поверила своим глазам. Она вспомнила, что, развернув его, брат тут же лишился рассудка, за ним Давид. Страх и подозрение закрались в душу, затаились в тёмных углах пещеры. По телу пробежали холодные мурашки.

Раз со мной ничего не случилось, раз я жива, – рассуждала она, – значит опасаться не стоит. Как же быть, куда же идти, – подумала Азазель и вновь разрыдалась.

Между тем, солнце поднималось над горизонтом. Девушка видела тела братьев. Рядом валялся деревянный ларец и обгорелая головёшка факела, все, что от него осталось.

На белой песчаной породе пещерного грунта ивритом вырисовывались слова: «не пугайся, забери свитки, тогда познаешь, что есть зло, а что есть добро… при свете дня познаешь их и вернётся жизнь вечная к братьям твоим…, храни их и нарекётся сын твой именем моим и откроются ему дороги во все концы света, от места сияния восточной звезды…, и свершится по мне ритуал во всех концах света, где ждут меня…»

Трясущейся рукою она взяла свёрток, проложила его в дорожную сумку, сшитую из кожи козла, встала, и, медленно ступая, приблизилась к телам Давида и Матфана. Присев возле них, она мысленно попрощалась с братьями, затем по очереди оттащила тела в один из углов пещеры и похоронила под небольшими булыжниками скальной осыпи. Теперь у девушки никого не осталось, она была готова идти на все четыре стороны, но больше всего её тянуло в Рим, а дорога не пугала. Взглянув позади себя на удалявшиеся скалы, Азазель порывалась вновь вернуться к оставшимся в каменном склепе телам. У неё возникло чувство, что их души зовут её, находясь где-то недалеко. Где-то, как раз над их могилой, в голубом небосводе, погасла звезда. Девушка зашагала вперёд по узкому ущелью, не подозревая о том, что несёт с собой смерть…

Наше время. Новосибирск, 2008 г.

Среди других многоэтажек и высоких тополей, здание из белого мрамора с государственным флагом над центральным входом, имело отличительную черту в городской архитектуре. Сейчас оно пестрело освещёнными окнами в вечернем Новосибирске. Машины время от времени покидали спец стоянку служебного транспорта, окна гасли одно за другим. Изнутри казалось, что за окнами вовсе темно, а массивный тёмно-синий гобелен, каскадом свисал с резной лакированной гардины над широким подоконником, создавая ещё более мрачную обстановку в просторном кабинете прокурора.

Внезапно раздался пронзительный треск служебного телефона прямой линии, на котором почти стёрся государственный герб Российской Федерации. Звонил дежурный по управлению прокурор Глеб Никитич, чтобы сообщить начальству о том, что машина с водителем ожидают.

– Спасибо, Глеб Никитич, я поеду на своей, а Лёня на сегодня свободен, – ответил Владимир Викторович мрачным, подстать кабинетной обстановке, голосом.

– Но вы же собирались…, – хотел продолжить дежурный прокурор.

– Никаких «но», Глеб Никитич. Мне нужно немного поработать, завтра коллегия по итогам четвёртого квартала, потом встреча с журналистами. Я задержусь.

На том связь прервалась.

Владимир Викторович нервно достал сигарету из пачки, чиркнул зажигалкой и подошёл к окну, вглядываясь в дождливый вечер.

За дверью ведром гремела уборщица, видимо убиравшая коридор. Рабочий день окончился час назад.

Теперь, когда он, Чирков Владимир Викторович сталь заместителем окружного прокурора в Федеральном округе, прокуратура превратилась в его второй дом. Именно из-за этого ему не раз приходилось выяснять отношения с женой.

Владимир Викторович был средних лет, но уже успел поставить на ноги двух сыновей, учащихся в институте.

Направляясь к столу, он нахмурился, подумав о том, что в этом году работа вновь не позволяла выехать в деревню к родителям, помочь с хозяйством и сенокосом.

На столе заместителя прокурора лежали стопки различной документации, поступившей для проверки из нижестоящих прокуратур, милиции и наркоконтроля.

За полтора годя работы в этой должности, ему множество раз приходилось исправлять ошибки в порядке надзора, поскольку число лиц, желающих обратиться за рубеж, резко росло и именно на территории его округа.

Необходимо было взять на личный контроль, как обстоятельства устранения нарушений законов, так и конкретных лиц, систематически их допускавших.

Хорошо, что ФСБ поставило во главе наркоконтроля своего сотрудника, – думал он, – а то был бы и вовсе завал. Очень много жалоб поступало на действия этого ведомства, а публичные интересы государства зачастую служили прикрытием для «личных интересов» отдельных сотрудников, в результате чего были задержаны более десятка оперативников.

Вместе с тем в Гос. Думе всё ещё не мог разрешиться вопрос об упрощении возможности привлечения к ответственности следователей, которых всего лишь следовало исключить из списка «отдельной категории лиц», так как их нахождение в этом списке существенно развязало им руки. Чирков считал, что это сковывает руки прокуратуры по вопросу реализации требований закона «О противодействии коррупции», а фраза президента о том, что «американцы вызвались финансировать суды России» означала одно, – что по вопросам коррупции предстоит серьёзная работа.

Влившись в новую должность, Чирков сознавал, что ответственность лежит перед народом и государством на прокуратуре, и даже на выходных уделял работе много времени.

Ранее, работая в районной прокуратуре, он как-то не замечал, что среди органов власти творятся такие вещи, которые и провоцируют граждан не только направлять свои обращения за пределы региона, не доверяя ему и местным властям, но и вовсе обращаться за пределы государства. Этим, по общему правилу, подрывался суверенитет и конституционный строй государства в глазах иных государств, нарушалась территориальная целостность России. Чиркову удалось понять, что его труды на этом уровне могут иметь существенное значение. Одновременно, вступивший в должность, президент, требовал соблюдения конституции РФ и сам соблюдал её и уважал. Ещё до иннагурации, он низко оценил качество работы судов и некоторых ведомств, среди которых Чирков видел наркоконтроль. Президент являлся юристом по специальности, требовательным и строгим в соблюдении законов. Ему было не интересно, что о нём скажут те, кто сегодня вершил образ правосудия при своей власти, пренебрегая национальным Российским законодательством, убивая личность собственных сограждан духовно.

Чирков, как и другие граждане, отдал свой голос за нынешнего лидера государства и ему было необходимо установить хотя бы неполную, но значительную часть соблюдения прав граждан в системе гражданских, уголовных и арбитражных ситуаций, ибо для этого он и поставлен на эту должность. Сейчас на столе лежал материал, отработанный ФСБ о месте убийства четверых мальчиков.

На первый взгляд, убийство было без особенностей. Все несовершеннолетние. Случайность или закономерность? – думал он. Или же неизбежность? Именно это нераскрытое преступление двухлетней давности вытрясала Москва.

Обыкновенное с виду, но странное по характеру убийство… По имеющейся информации оно окутано мистицизмом и на днях Владимир Викторович надеялся эту информацию получить, так как на данный момент всё было лишь на слуху.

Помимо того, на коллегии прокуратуры необходимо озвучить ряд требований по вопросам прокурорского надзора в сфере незаконного оборота наркотиков, проституции и киднепинга.

Чирков обдумывал завтрашний день.

* * *

Утро для Аслана началось как обычно. Он принял душ, позавтракал. В последние годы он злоупотреблял спиртными напитками и сто граммов водки с утра являлись для него обычным допингом. И потом, водка не мешала ему в его делах, сеявших за раз несколько, а то и множество смертей. Порождавших смерть.

Аслан являлся высоким, крепким мужчиной приятной и даже интеллигентной наружности. Одинаково чисто мог говорить на арабском, русском, английском языках, являясь по национальности наполовину евреем, наполовину чеченцем.

Вот уже несколько лет его фотография, в одном и том же формате украшала «доску почета в антитеррористических управлениях Австрии, России, США и других стран.

На этой фотографии, как и надлежит быть боевикам, он выглядел суровым человеком, а орлиный нос и взор были под стать его густым бровям и, присущей лицам данной категории, бороде.

Под каждой из таких фотографий, на языке соответствующего государства, имелась надпись: «Урусхан Ходуев, международный террорист». Это было его настоящим именем. Как и на всех других участников группировки Аль-Каиде, в камере хранения на Лубянке на него имелось весьма объемное досье, о чем он прекрасно знал и что не мешало ему жить и здравствовать. В Исламабаде чеченец находился почти год, именно тут его ожидали предстоящие дела и мало беспокоил тот факт, что где-то там в центре Сибири или в тех же Соединенных Штатах Америки, в Азии или Африке, за ним давно ведется официальная охота.

Аслан расположился перед огромным плазменным телевизором и сложил ноги на стол, смотрел как Российское телевидение вещает о событиях, развивающихся между Осетией и Грузией. Слушал, что скажет по этому поводу российский президент.

Особо интересного он для себя не наблюдал, поэтому, тупо пялясь на экран, ждал когда к нему поступит электронное сообщение из США. Да, думал он, – неудача застигла меня в Сибири тогда, когда я находился у самой цели… Вряд ли произошла утечка информации от кого-то из своих, – рассуждал он мысленно.

В дверь постучали и без приглашения, вошла молодая итальянка лет двадцати пяти. Это Луиза, которую он выбрал себе в домработницы в приюте. Луиза всегда появлялась в это время, поэтому не вызывала у Аслана особого внимания. Девушка с рождения глухонемая и спокойная, поэтому он позволял находиться ей в гостиной даже тогда, когда его навещали деловые партнеры.

В свою очередь, Луиза отлично знала, когда исчезнуть словно тихой, маленькой мышке, а когда появиться. Аслан ценил её труд и щедро платил ей за это, а также дарил разные безделушки, косметику, украшения. Больше всего ей нравилось, когда он дарил ей мягкие игрушки, потому что в душе эта мадмуазель по-прежнему оставалась маленькой девочкой.

Увидев опустевшую бутылку из под водки, она тут же открыла бар и достала другую, зная, что так заведено у хозяина. Сама же направилась на второй этаж шикарной виллы, чтобы навести порядок в его спальне, застелить постель и открыть окна, за которыми открывался вид на вишнёвый сад.

На свою домработницу Аслан не смотрел как на женщину, хотя она и была привлекательной брюнеткой с длинными, волнистыми, шелковистыми волосами. В его душе отсутствовала страсть к женщинам и он не смотрел на них, так как считал, что его жена, погибшая при пожаре в собственном доме, где-то рядом. Воплощение её души в другом теле, а ему лишь требуется достичь цели и познать это. Аслан считал, что злой дух Азаел забрал душу его жены, возносил ему молитвы и жил его волей, черпая свою энергию из недр земли. Он ждал, когда через него он соединится с ней.

* * *

В начале осени 2006 г. Аслан находился в США, получил указание на использование в терроризме последователей Кумранитов. Клан Кумранитов был создан под личиной священной школы, познающей не только мессианизм в целях приближения к познаниям Кумранских рукописей, обнаруженных в пещере Вади-Кумрана в первом веке нашей эры, но и развивался в области военных атрибутов.

Своему подручному, Саиду, активно участвующему во всех делах своего босса, Аслан поручил сделать вызов троих человек из школы, которые находятся в ней не менее пятнадцати лет, полагая, что этого времени достаточно для формирования идеологии о своём предназначении в этом мире и о перспективах стать единственной нацией, угодной богу. Аслан тесно контактировал с учредителями школы, участниками группировки Аль-Каиде, принимал участие в её развитии и пополнении. Место теракта он выбирал сам.

– А вдруг они не согласятся? – возмущался Саид, попивая армянский коньяк в два глотка, наслаждаясь ароматом этого напитка.

В отличие от Аслана, Саид предпочитал водке коньяк, употребляя его ничуть не меньше. После сауны они решили перебраться в кафе.

– Вот что брат. – Если мы будем думать о таких мелочах, о которых ты говоришь, то в нашей жизни о положительных результатах можно и не мечтать. Этим людям необходимо познание «свитков Мёртвого моря». Это их рок, и чтобы его исполнить, они готовы на всё во имя своего народа.

Аслан взмахом руки небрежно подозвал официантку, которая будто этого и ожидала, очутившись тут же рядом с Асланом, словно вкопанная, застыв в дежурной улыбке.

– Два стейка, милая, – сказал он ей, глядя на пустеющую бутылку смирновской. И ещё водки.

– Может вам что-нибудь из овощей? – переспросила девушка в матросской униформе.

– Порежь лимон для начала, а там посмотрим, – ответил вместо Аслана Саид.

В кафе «Матросская тишина» официанты ходили в матросской, а швейцары в капитанской униформе синего цвета. Обстановка в этом заведении соответствовала его названию. Она нравилась Аслану и он уже несколько раз бывал в кафе в качестве посетителя, всегда подавая одни и те же заказы.

Скоплений людей тут не бывало, Аслан привык питаться в подобных заведениях, а домашняя пища, будь он даже в гостях, его не прельщала. Лишь в исключительных случаях, когда уж очень хотелось есть, он мог позволить себе, без аппетита, перекусить дома.

– В Москву ты летишь сегодня ночью, Саид. Там будешь ожидать моих дальнейших инструкций. Тут в двух шагах агентство аэрофлота и билеты в это время года есть всегда, – спокойным голосом говорил Аслан, наливая водку.

Пока готовился заказ, он продолжал наставлять Саида на его дальнейшие планы.

– В Новокузнецке у меня есть один старый знакомый. Он наш земляк. Я попросил, чтобы он отправил в Москву кого-нибудь из своих и он согласился послать своих племянников. Правда просил без вовлечения их в криминал.

– Зачем же они нам тогда? – поинтересовался Саид.

– А затем, что им лишь нужно сопроводить до Красноярска евреев. Помочь, если понадобится с жильём. В Красноярске хорошая чеченская диаспора, а у них там знакомые.

Можно конечно всё сделать и самим, но у меня ещё дела в Новосибирске. Тебе надо быть в Москве. А парни смогут подзаработать да и знать-то многого не будут.

– Что дальше? – поинтересовался было Саид.

– Узнаешь позже, – грубо ответил Аслан. По крайней мере за свою работу получишь сполна. Меня ты знаешь.

Саид действительно знал своего хозяина. Знал и тех, кто за ним стоит, поэтому лишь вяло пожал плечами.

– За удачу! – поднял он свой бокал и, стукнув о бокал Аслана, стоящий на столе, выпил коньяк до последней капли.

– И все-таки, – подытожил Саид, – смешно слышать, что твой знакомый чеченец, связывает тебя до сих пор с криминалом.

– Это его проблемы, Саид. Меньше знает, крепче спит. Он не из нашего круга.

– Тогда понятно.

* * *

Роберт Рустамович являлся начальником отдела по этническим группировкам ФСБ России. Дослужившись до майора, он стал единственным сотрудником в этом звании по управлению, ибо все другие начальники отделов являлись полковниками.

Он принимал активное участие во всех спортивных мероприятиях управления, играл в волейбол, футбол, любил теннис. Стрельба и рукопашный бой для сотрудников были обязательны.

Человек жизнерадостный, ответственный и любознательный к подчинённым, Роберт Рустамович представлял руководству чёткую, слаженную и организованную работу ценного кадра, чем пользовался уважением самого начальника Управления.

Расхаживая взад вперёд в приёмной последнего, Роберт быстро соображал и обоснованно пытался найти причину вызова к начальнику, в то время как тот должен находиться в отпуске.

Возможно, экстренное появление руководства было связано с отправкой ряда сотрудников в Ичкерию. Но по его отделу таковых не имелось, и этот вариант отпадал сам по себе.

До того, как занять свою должность, майор работал в отделе по контрабанде и наркотикам, а поэтому начальство могло уполномочить его в оказании необходимого содействия их бывшему коллеге, сейчас возглавлявшему окружной наркоконтроль. Не было секретом, что основными поставками героина и кокаина в государство занимаются этнические группировки и группы, и только потом к наркообороту подключаются русские, чаще всего зависимые от наркотиков лица.

По мнению Роберта, – следовало поувольнять оттуда часть сотрудников, – полагал он не зная причину вызова к руководству.

Он считал, что некоторые сотрудники даром кушают хлеб с маслом. Проедая бюджетные средства, направленные правительством на борьбу с белой смертью. При этом сами, можно сказать, создают и сами же раскрывают однотипные, единообразные преступления. Назначение на должность руководителя его коллеги должно было положить этому конец и Роберт всей душой радовался. Был готов помочь.

Совсем недавно под его руководством были проведены две успешных операции по изъятию героина общим весом 197 килограммов. Группировка дилеров работала в их Федеральном округе и её захват существенно понизил раскрываемость наркоконтроля. По этому поводу Роберт имел такую позицию, исходя из которой нельзя садить за сбыт наркотиков наркоманов, которые фактически им не занимаются. Их нужно ограждать от доступа к ним наркотиков, перекрыв доступ извне, а если и садить в тюрьмы, то за хранение. В наркоконтроле же делали всё наоборот и упаковывали почти всех за сбыт, даже если он таковым не являлся, давали государству искусственную раскрываемость и получали премиальные. Роберту такая нечестность не нравилась.

Дверь распахнулась, из кабинета начальника появились двое в штатском. Кивнув Роберту, демонстрируя приветствие, они направились к лестнице и скрылись между этажами, словно две странные тени.

«Явно не местные» – предположил Роберт, провожая взглядом мужчин. – «Может намечается плановый обмен опытом, да начальство не озвучило это на планёрке», – рассуждал он.

– Что ты застыл, майор, как памятник? – раздался голос генерала.

Генерал Воскресенский смотрел на Роберта через глазок видеонаблюдения. Озадаченно лицо майора замерло на дисплее.

– Проходи, садись, – вновь раздался его голос.

– Кофе будешь? Наливай, не стесняйся. Как говорят, чувствуй себя как дома и не забывай, что в гостях…» – пошутил генерал. – А я вот не на работе, плескану себе пять капель коньячусика, за дела наши, да за Отчизну. Хочешь курить, майор, закуривай. Беседа у нас с тобой и вообще и в общем будет недолгая, но серьёзная.

– Я внимательно вас слушаю, господин генерал, – ответил Роберт. – Кстати, спасибо, я не курю.

– Значит так… Зайдёшь в собственную безопасность, а я распоряжусь чтобы тебе там подобрали спецов из наружки. Втроём поедете в Москву, дело есть. Только что были ребята из ГРУ, потому как дело будет общее, да и весьма важное. Приказ о взаимодействии подписан самим директором ФСБ и министром обороны. Ты должен чуять чем пахнет.

– Так точно, господин генерал.

– Подойти следует ко всему с полной ответственностью. Да и хватит уже кости парить, – пошутил генерал. – Двигаться надо, пока молод. Вопросы есть?

– А что делать-то будем в Москве? Да и отдел надо на кого-то оставить.

– Ты за свой отдел не переживай, майор. У тебя там порядок. Зам у тебя хороший, ему и оставь. А что в Москве делать будете, там разъяснят. Ещё вопросы?

– Больше нет, – вставая ответил он.

– Тогда действуй… Нет, погоди. Ты о Кумранитах слышал?

– Ну слышал, – насторожился Роберт, остановившись.

– Ваша поездка с этим и связана, майор.

– Теперь ясно при чём тут ГРУ… – ответил Роберт.

– При чем же? – хитро глянул Воскресенский.

– В России нет ни Кумранитов, ни их последователей.

– Верно… – похвалил Воскресенский. Но ГРУ не только поэтому будет с нами в деле. В общем, по легенде, у тебя обычная командировка. А то, с чем можешь столкнуться, заранее имей в виду. Может и с аномалией… В ГРУ тоже сведения знаешь ли расплывчатые.

* * *

В кабинете начальника управления собственной безопасности полковника Гусева никого не оказалось. Роберт решил пойти и перекусить в офицерскую столовую, а заодно обдумать разговор с генералом. Время подходило к обеду. Начальник УСБ, ФСБ так же мог оказаться в столовой, которая одновременно служила и банкетным залом для сотрудников Управления, если намечались торжественные мероприятия. В обеденное время в столовой можно встретить сотрудников любого отдела. Статусом это место для неофициальных решений вопросов называлось– «Место встречи, которое изменить нельзя…»

Роберта беспокоила фраза Воскресенского об аномалии. Генерал явно предостерегал его от чего-то того, с чем ему придётся столкнуться лицом к лицу. Остановившись у входа в столовую, Роберт достал мобильник, нашёл номер своего домашнего и нажал вызов. Голос жены прозвучал через мгновение, тепло и приветливо.

– А-а, привет, дорогая!

– Добрый день, милый! Ко скольки сегодня готовить ужин? – поинтересовалась она.

– Сегодня я задерживаться не собираюсь, – успокоил её Роберт с улыбкой. – В течение дня я еще перезвоню, а ты приготовь мою командировочную сумку и всё как обычно.

– Ты опять уезжаешь? Куда? – расстроилась она.

– На этот раз отправляют в Москву. Целую.

Она никогда не задавала ему вопросов, связанных с работой, но нисколько не удивилась, узнав об очередной командировке мужа.

– Поедешь домой, позвони, чтобы я успела накрыть на стол, – сказала она.

Роберт вошёл в зал просторной светлой столовой, расположенной на втором этаже управления. С советских времён в ней мало что изменилось, разве что расширился ассортимент меню, да исчезло самообслуживание. Люстры поменяли на более современные, а потолок из деревянного превратился в пластиковый. Бордовый гобелен, которым раньше были обшиты панели под широкими подоконниками, сменился на новый флоквелюр зеленого цвета. Полы выложили из кафельной плитки и создали в центре зала зелёный уголок из декоративных растений.

Роберт сел за свободный столик у окна, подал заказ и в задумчивом ожидании стал наблюдать как на мокром от дождя асфальте проезжей части, то скапливаются, то исчезают автомобили, движущиеся в одностороннем потоке. Под окнами расположена спецстоянка конторского транспорта.

Молодой гаишник в дождевике проверяет документы автовладельцев, не имеющих спецномеров. Вот подкатила чёрная служебная «Волга», из которой вышел пожилой мужчина, в котором Роберт узнал начальника отдела собственной безопасности. «Видимо ездил на обед домой.» – подумал он.

* * *

Уже спустя час Роберт Рустамович сидел в кабинете того самого полковника Гусева и пока тот рылся в кадровой картотеке наружки, поглощал зелёный чай и читал криминальную хронику местной газеты.

– А ты что-то зачастил в командировки, Роберт. Ты же вот был в Хабаровске? – поинтересовался начальник отдела.

– Отправляют – еду, не отправляют – не еду. А вообще да-а-а, был в Хабаровске буквально недавно, – безразлично ответил майор, перелистывая страницу. В газете говорилось как местный УБОП расследует дело о получении взятки руководителем муниципального фонда, неким Мельманом, в одном из районов области. И ещё, что полиция нравов накрыла две сауны с сутенёрами и проститутками. Там же обнаружили высококачественный героин.

– Опаздывают журналюги, отстают от жизни, – заметил майор, меняя тему. Газета за сегодняшний день, а в сводках я это видел три дня назад.

– Бр-р. Раздражают они меня, – отвечал Гусев, пытаясь дотянуться до верхней полки. – Я бы вообще не давал им никакой информации.

– Если так, то в газетах будет писаться ещё большая ерунда, – возразил Роберт. – А ведь мы их читаем.

– А так ерунда наполовину? Ты это хотел сказать? – рассмеялся полковник.

Он достал с полки желаемые папки, подошел к столу, за которым сидел майор.

– Есть у меня один человек в УБОПе, – продолжал Роберт. – Вот он и рассказал мне, что директор фонда это всего лишь посредник. Фактически они отрабатывали зама главы администрации района, на которого шли деньги. Задержать то задержали, но пришлось через пару дней отпустить.

– Как так? – удивился Гусев.

– Доказательств не хватило как обычно, – пояснял Роберт. – Деньги Мельман передать не успел. А показания давать против него не стал. Да и мало их было бы. А тот сразу у своего шефа страхонулся. Шеф в газету. Так что всё это, что тут пишется, это со слов самого зама главы района.

– Согласен, – ответил Гусев. – Не зря говорят «выдержка – обратная сторона стремления». А вот тебе и люди.

Роберт взял два дела сотрудников из ФСБшной наружки, начал читать внимательно, изучая личности.

– Листай дальше, Роберт. Их личности безупречны. И Воскресенский распорядился подобрать тебе парней помоложе.

«Опыт работы попадает под любые условия. Имеются познания в области электроники и микросхем. Прошли Чечню, в органы госбезопасности поступили почти одинаково, владеют рукопашным боем, хорошо стреляют, не курят. Вместе с тем, подразделение в котором они работали, прикомандировано к управлению «Т» ФСБ, а значит парни уже прошли тщательный отбор и не вызывали сомнений» – не читая дальше, решил майор.

– Билеты и паспорта получите завтра, – сообщил Гусев, видя, что тот окончил просмотр дел. – В обед уже вылетаете, так что сегодня отсыпайтесь. Кстати, ты слышал о новом заместителе окружного прокурора?

– В общем да. А по работе, сам знаешь, мы с ним не пересекались. Ладно, поеду до дома, – сообщил Роберт, вставая со стула и протягивая на прощание руку.

* * *

«Саид наверное связался со «школой», – подумалось вдруг Аслану, который поднимался по лестничным пролётам на седьмой этаж девятиэтажного дома. «Прошло уже более 24 часов как мы распрощались. Аслан не сомневался, что Саид успешно справился с задачей, так как знал, что это для него сущий пустяк. Небольшая, чёрная, спортивная сумка покачивалась в крепких руках в такт его движениям. Оказавшись на нужном этаже, чеченец дважды позвонил в звонок. А через минуту услышал как в замочной скважине поворачивается ключ. Дверь приоткрыл смуглый, высокий парень лет двадцати семи или восьми, в белом махровом халате. Похоже, что он спал.

– Салам, Сергей, – проходя бросил Аслан и очутился в квартире.

– Привет, – ответил тот мрачным тоном.

– Я по делу, друг. По очень для тебя интересному, укладывая сумку на пол, сообщил гость.

– Да какие могут быть дела то? – огрызнулся парень. – Время на часах видел?… Ну, и сколько? Как раз о делах только и говорить.

– Мне плевать на время… – резко обернувшись прорычал террорист. Тут же ухватил его за горло, прижимая к стене, – Никогда, запомни, не разговаривай со мной в таком тоне. Париться бы тебе сейчас на нарах с твоими шлюхами по соседству, если бы не моё активное участие в твоём освобождении. Знаешь, сколько денег я отвалил за то, чтобы вытащить тебя оттуда?

– Извини, Аслан. Мне очень хреново, – оправдывался Сергей, обеими ладонями потирая шейные артерии, на которых белела пятерня чеченца.

– Ладно, прощаю, – смиловался Аслан. – Но в следующий раз пощады не жди, – помахал он указательным пальцем перед носом Сергея.

Несколько дней назад Сергей действительно оказался задержан полицией нравов с проститутками, о чём пестрели все газеты города. В отличие от остальных, каким-то неясным для Сергея образом, ему удалось избежать заключения, тогда как наркотики нашли именно при нём. Сам Сергей занимался сдачей квартир в аренду посуточно, сутенёрством, а между тем, и торговлей наркотиками. В наркоконтроле у него имелись связи, которые сопутствовали Сергею в бизнесе, пользуясь услугами проституток по выходным. Однако на этот раз сработала другая организация и помощи было ждать не от кого.

– Аслан, если б ты знал как мне хреново, – вновь застонал Сергей, у которого продолжалась ломка.

– А что ты хотел? Скажи спасибо, что мы с другом оказались рядом. Так бы чалиться тебе в клетке.

– Ага, Аслан, извини, но я спустил в казино всё бабло. Цепь свою и то пришлось заложить. Может есть, где взять на лечение?

– Ладно, прекращай ныть. Надо было не начинать колоться, а тем более играть. – рявкнул Аслан.

– Играть?

– Ты хоть знаешь, что из себя представляет казино? Это 80 % проигрыша, дурак. Люди там работают, а вы уроды развлекаетесь, получаете удовольствие. Ты же платишь за наркотик? И за эти развлечения так же надо платить.