Текст книги "Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса"

5

Полдень пришел незаметно. Теплые лучи осеннего солнца заставили Волина зажмуриться, когда он посмотрел вверх. Редкие облака проплывали по чистому голубому небу. Если бы не осознание беды, что случилась с ними, капитан бы посчитал, что им всем сильно повезло провести последние хорошие дни сентября на реке.

Волин ходил по площадке перед капитанской рубкой, иногда бросая взгляд на тело Штельмаха, лежащее тут же. Он подошел к окнам и показал жестом матросу, что надо найти что-нибудь, чтобы накрыть покойника.

Через несколько минут матрос поднялся на площадку, но показал жестами, что сам этого делать не будет. Волин взял покрывало и накрыл тело. Необходимо было чем-то прижать края, но на площадке ничего не оказалось, и он опять пошел к окнам капитанской рубки.

– Фёдор Иваныч! Фёдор Иваныч! Наконец-то я вас нашла! – поднялась на площадку женщина лет сорока пяти, в белом медицинском халате поверх одежды.

– Анна Александровна, вы почему не в каюте?! Говорите оттуда, не подходите!

– Фёдор Иваныч, у нескольких пассажиров высокая температура. У меня лекарств не хватит на всех. Надо связаться с ближайшей больницей или Москвой, пусть подвезут хотя бы лекарства.

– Я спросил, почему вы не в каюте. Зачем по теплоходу расхаживаете? Вы что, не слышали, о чем я говорил?

– Я все слышала, но люди просят помощи! Им нужны лекарства. Пока у меня есть таблетки, я дала. Но у меня они быстро закончатся, и что делать тогда, я не знаю.

– Господи! Анна Александровна, вы меня слышите?.. Какие лекарства?! У вас мозги есть?.. Вы же сами медик! Всем находиться в каютах и ни с кем не контактировать! Неужели я вам должен это объяснять?!

– А вы меня слышите?.. Элементарные таблетки от температуры и от кашля они могут нам передать?.. На этом теплоходе такие же граждане, как и везде! Свяжитесь с теми, кто на берегу, и потребуйте лекарства! У этих людей может быть всего лишь ОРВИ!

– Вы хотите сказать, что больных с ОРВИ будут отстреливать? – Волин быстро подошел и сдернул покрывало с тела Штельмаха.

– О боже! – Женщина закрыла рот рукой и испуганно посмотрела на капитана.

– Я же вам говорил! – он повернулся к ней. – Любые хождения по судну запрещены. Поймите наконец, с нами никто церемониться не будет.

– Боже мой! Значит, вирус подтвержден?

– Я не пойму: вы что, думали, будто я шучу? Я же по громкой связи все объяснил. Старпом по громкой связи все объяснял. И что, вы так ничего и не поняли?

– Но многие подумали… – Она схватилась за голову, глаза вмиг наполнились слезами.

– Что подумали? Вот я хочу знать: что вы подумали? О чем еще можно было подумать?

– Кто-то сказал, что это учения. Я подумала… Ой, мамочки, что я наделала! – Женщина опять закрыла рукой рот, а из глаз покатились слезы.

– Спокойно, Анна Александровна. Успокойтесь. Скажите, вы с кем-то из больных контактировали?

– Я… Боже, что я наделала?! Это ужасно! Я… О боже. Что мне делать?

– Фёдор Иваныч! – поднялся на площадку молодой мужчина.

– Что случилось, Андрей?.. Ты почему не у себя?

– Там проблемы! Сейчас Назарецкого бить будут!

– Где?.. Почему?!

– На шлюпочной палубе! Несколько человек из команды хотят шлюпку спустить, а он не дает!

– Ладно, я пойду туда, а ты возвращайся к себе в каюту и не выходи! – сказал капитан и пошел к трапу.

– А это кто? – Андрей показал на накрытое покрывалом тело.

– Это то, что нас ждет, – ответила врач.

– Андрей, ты у нас электромеханик? – остановился капитан.

– Да.

– На теплоходе проблем по твоим вопросам нет?

– Нет, Фёдор Иваныч.

– Остальные вопросы не твои! Бегом к себе, и не выходить! Сиди и жди, пока по громкой не объявят! Понял?..

– Понял! – И Андрей, опередив его, быстро спустился на палубу.

– Анна Александровна, идите к себе, – перевел капитан взгляд на врача.

– Да, сейчас пойду, – негромко ответила женщина.

Волин быстро спустился на шлюпочную палубу и пошел к корме судна. У второго спускового механизма, на котором была закреплена одна из шлюпок, замер Назарецкий с кухонным топориком в руках. Перед ним стояли шестеро молодых людей из числа команды. В руках у одного был большой столовый нож.

– Что здесь происходит?! – подойдя ближе, спросил капитан.

– Фёдор Иваныч, они хотят шлюпку спустить – и на берег! Я им говорю, чтоб вернулись на свои места! – громко объяснил Назарецкий.

– Куда вернуться?! Там уже человек пять кашляют! – крикнул один из матросов.

– Да, и у девчонок наших у двух температура поднялась, почти сорок! – поддержал второй.

– Мы не собираемся здесь сидеть и ждать своей смерти! Нам надо в больницу! Пусть отойдет и даст нам уйти! – потребовал тот, у которого в руках был нож.

– Ясно. А какая была команда мной дана?.. Я, кажется, нормально вам всем объяснил, что необходимо закрыться в каютах и не выходить! Вы же сами себя подвергаете опасности заражения! Ни одна больница вас сейчас не примет. Вам даже уйти не дадут! Видите вон те лодки?! – Волин показал рукой на три лодки со спецназовцами. – Вас просто перестреляют, как куропаток.

– Этого не может быть! Нас обязаны спасти! – возразил матрос.

– Тем более мы еще не больны! Они не имеют права в нас стрелять! – поддержал его второй.

В это время на палубу выбежали еще три человека. Увидев капитана, они остановились в нерешительности.

– В чем дело?! А вы почему не в каютах?.. Почему бегаете по судну?!

– Фёдор Иваныч, там женщине одной плохо, а у мужа ее вроде как инсульт! Она кричит, а к ней никто не подходит! Нам надо сходить на берег, пусть экстренные службы принимают меры! – объяснил мужчина лет тридцати пяти.

– Игорь, я только что вот им растолковывал, что никого не выпустят. Нам запрещено покидать судно. Поэтому всем необходимо вернуться в каюты и не выходить, – сказал капитан и спокойно стал раскуривать трубку.

Все с удивлением смотрели на него и переглядывались.

В этот момент на палубу быстрым шагом вышли двое мужчин и женщина.

– Да что ж ты будешь делать! Вы почему не в каютах?! – спросил капитан и взглянул на помощника. – Алексей, я чувствую себя попугаем, задавая один и тот же вопрос.

– Понимаете, я… – начал отвечать мужчина лет сорока и сделал шаг к капитану.

– Оставайтесь на месте! Говорите оттуда! – перебил его Назарецкий.

– Хорошо-хорошо. Понимаете, я могу решить вопрос с эвакуацией людей, – продолжил тот.

– А у вас что, президент в родственниках? – поинтересовался капитан.

– Я понимаю ваш сарказм, но поверьте, мои связи могут решить этот вопрос, – ответил мужчина.

– А если надо, то и мое руководство тоже подключится! – поддержала его женщина.

– Это уже интересно! – произнес Волин. – И что же вам мешает связаться со своими руководителями и рассказать о ситуации?

– Они пока не могут установить, кто конкретно проводит операцию. У вас же есть связь с силовиками, что стоят на берегу? Нам надо знать, кому должны позвонить наши влиятельные друзья, – объяснил мужчина.

– Что ж, я могу вам сказать. Дроздов Олег Владимирович руководит операцией, он из центрального аппарата ФСБ. Именно он звонит мне и дает указания, – сухо ответил капитан.

– Очень хорошо… – Мужчина достал телефон и стал набирать номер.

– Вот, видите, я же говорил, что обязательно найдутся люди, которые смогут нас вытащить отсюда! – обрадовался один из матросов.

Мужчина, отходивший поговорить по телефону, вернулся и посмотрел на капитана:

– У вас есть номер этого Дроздова?

– А что, ваши влиятельные друзья не могут его найти?

– Нет, они его сейчас найдут и поговорят, но посоветовали мне связаться напрямую и прояснить некоторые вопросы.

– Хорошо. Набирайте, – капитан продиктовал цифры.

Все присутствующие на площадке шлюпочной палубы застыли в ожидании. Мужчина набрал номер и не стал отходить в сторону для разговора.

Один из матросов несколько раз кашлянул и вытер лоб. Он немного согнулся, отошел на три шага назад и оперся на ограждение палубы.

– Здравствуйте. Вы Дроздов? – спросил мужчина, когда на вызов ответили. – Очень хорошо. Я помощник депутата Государственной думы, Осокин Валерий Дмитриевич. Я связался со своими руководителями, и они скоро вам позвонят. Вам необходимо принять меры для нашей эвакуации с теплохода. Нет, вы меня не услышали. Вам сейчас позвонят из Государственной думы. Подполковник, вы вообще представляете, что говорите?! Я не думаю, что ваше руководство будет удовлетворено вашим поведением! Если надо, вам позвонит директор ФСБ, и вы должны будете начать эвакуацию людей! Нет, подождите! Здесь не все больны, есть те, кто еще не заражен. Вы не имеете права сидеть и ждать! Тут полный теплоход пассажиров, а вы не предпринимаете никаких мер!.. Я вас предупреждаю об ответственности, которую вам придется нести… Нет, вы не понимаете. Кто должен принять решение о начале эвакуации?.. Скажите, кто должен отдать вам приказ на проведение эвакуации пассажиров?.. Подполковник, вы рискуете не только своей карьерой, вас привлекут к уголовной ответственности! Я так понимаю, что вы не намерены начинать нашу эвакуацию?..

– А ну, Валера, дай мне трубку, – вызывающим тоном сказала женщина, взяла телефон и стала говорить, заметно повышая голос: – Как вас там, Дроздов?.. Вам не кажется, что вы много на себя берете?! Я лично организую проверку вашей служебной деятельности! Я?! Я заместитель начальника правового управления генеральной прокуратуры Марчевская Галина Александровна. Да, конечно. Что?! Да, вы ответите за всё! Если вы так хотите, то мое руководство сейчас же выйдет на генерального прокурора, и смею вас заверить, что вас лишат всех ваших полномочий. Что?.. Да как вы смеете?! Можете быть уверены, что я приложу все силы, чтобы уволить вас из органов. Не поняла, что значит «удачи»?! – Она посмотрела на окружающих и отдала трубку мужчине.

– Да, товарищи, вижу я, что все ваши друзья оказались бесполезны, – легко затягиваясь табачным дымом, заключил капитан.

– Быстрей! Ему плохо! – крикнул один из матросов и бросился к тому, что стоял у ограждения и стал оседать на палубу.

– Стоять! Не сметь! Назад! – закричал Волин.

– Идиоты, назад! Не подходите к нему! – поддержал его Назарецкий.

Все присутствующие замерли и, обернувшись, посмотрели на капитана.

Марчевская, видя, как парень упал и кашляет, стала отходить к дверям, ведущим внутрь теплохода. Осокин подошел к своему спутнику и стал негромко что-то говорить. Они подозвали женщину и тихо стали объяснять ей.

Назарецкий спрятал топорик за ремень брюк под кителем и почувствовал резкий прилив крови к голове: лицо обдало жаром, а по телу пробежал озноб. В висках застучало и точечной болью ударило в затылок. Он глубоко вдохнул прохладный воздух, схватился за поручень и осторожно взглянул на капитана.

Все наблюдали за матросом, который, откашлявшись, пришел в себя, сидел у ограждения и тяжело дышал. Он попытался встать, но не смог, и его стошнило на палубу.

– Всем разойтись по каютам! Ждите указаний по громкой связи! – громко скомандовал Волин.

С правого борта на площадку вошли еще четверо мужчин и женщина. Они остановились, окинули взглядом стоявших.

– Так. Вы, как я понимаю, тоже пассажиры теплохода? Почему не в каютах? – спросил капитан.

– А вы, собственно, кто такой, чтоб нам указывать, где мы должны находиться?! Я коммерческий директор агрохолдинга Дудин Андрей Андреевич, который, к вашему сведению, и оплатил этот круиз! Поэтому сейчас по нашему требованию вы предоставите нам шлюпку или спасательный плот и отправите на берег. Иначе мы оставим такой отзыв вашему руководству, что вы и дня после этого не проработаете!

В разговор вступил Осокин.

– Товарищи, я помощник депутата Государственной думы, Осокин Валерий Дмитриевич. Я и мои спутники… – он показал на Марчевскую и мужчину, – мы готовы к вам присоединиться и помочь, поскольку капитан этого теплохода не хочет идти навстречу требованиям пассажиров.

Назарецкий посмотрел на Фёдора Ивановича, который невозмутимо курил трубку и наблюдал за собравшимися на корме шлюпочной палубы людьми. Он сделал два шага вперед и закричал:

– Вы что, совсем безмозглые?! Вас никто не выпустит за оцепление!

Парень, вооруженный ножом, шагнул ему навстречу и крикнул:

– Не мешай!

– Горшков, ты что?! Убери нож! Тебе же капитан объяснил, что никого не отпустят!

– Алексеич, я тебя уважаю, но прошу: отойди, не мешай! – потребовал матрос и, сделав еще шаг, добавил: – Дайте нам уйти!

– А ну-ка разошлись по каютам! Чего собрались здесь?! – появился на площадке старпом Шадров с гвоздодером в руках.

Все резко обернулись и попятились – кто к ограждению, а кто к дверям прохода внутрь теплохода. Матрос продолжал держать нож в слегка вытянутой вперед руке. Шадров подскочил и с размаху ударил его гвоздодером по кисти.

– А-аа! – завопил Горшков, выронив нож и схватившись за руку.

– Скажи спасибо, гнида, что не по голове! – сказал старпом и громко продолжил: – Разошлись по каютам! Касается всех!

– Это вряд ли! – вмешался в происходящее тот мужчина, что был с помощником депутата. – Я долго смотрел на то, что здесь происходит! Брось железку! Брось по-хорошему! – направил он на Шадрова пистолет.

– А ты кто такой?! – Старпом сделал в его сторону шаг.

– Предупреждаю: не подходить! Я начальник организационно-аналитического отдела Министерства внутренних дел, подполковник Сахаров Сергей Анатольевич! – Мужчина держал направленный на Шадрова пистолет.

– Иван Сергеевич, отойдите, не надо, – выпуская табачный дым, спокойно сказал Волин. – Сергей Анатольевич, уберите пистолет. Я думаю, сейчас самое время вам связаться с вашим руководством и попросить о помощи. У ваших влиятельных друзей это не получилось. Почему же не попробовать и вам?

– Ваши колкости я припомню вам потом, – пообещал Сахаров. – Руководители наших ведомств очень берегут свои задницы, а потому уже давно списали нас. Решать надо вон с теми, кто стоит на берегу или в лодках. Как показывает мой опыт, проще договориться с непосредственными исполнителями. Поэтому вы отдадите команду, и нам спустят на воду шлюпку.

– Бери да сам спускай, – зло бросил Шадров.

– Если б я знал как, я бы спустил! – Сахаров посмотрел на Марчевскую и подмигнул. – Я же вам говорил, что вас не послушают. Они понимают, только когда им страшно.

– Серёжа, ты молодец! – Женщина подошла и, встав чуть позади, прижалась к нему.

– Ну, капитан, отдайте команду! – обрадовался помощник депутата.

– Фёдор Иваныч, у него травматический! – сказал Назарецкий и вытер ладонью лицо.

– Да, травмат! А ты хочешь попробовать?.. Пару дырок я успею в тебе сделать, а с учетом, что медицинской помощи тут нет, тебе будет весело! Со мной лучше не шутить! – Сахаров направлял пистолет то на Алексея, то на остальных собравшихся.

– Я как капитан теплохода последний раз предупреждаю всех! Поверьте мне, никого не выпустят за оцепление. Кто хочет покинуть судно?

– Что значит «кто хочет»?.. Мы никого с собой не возьмем! Нас еще смогут выпустить, мы госслужащие, а остальных точно не выпустят! А мы за всех просить не будем! – Сахаров обвел взглядом присутствующих.

– Иван Сергеевич, – капитан посмотрел на старпома, – подойдите сюда. Оставьте их, пусть уходят. Не мешайте им!

– Горшков, ты вместо того, чтоб ножом баловаться, лучше бы помог им шлюпку спустить, – сказал Шадров и прошел к капитану.

– Да пошли они! – держась за руку, отозвался матрос.

– Борисов, Докин, помогите им! – дал команду старпом и взглянул на Назарецкого: – Алексей, с тобой все в порядке?

– Да. А что? – держась за поручень ограждения, спросил тот.

– Да Алексей, что-то ты бледный совсем. Иди к себе, отдохни! – Волин перевел взгляд с него на старпома. – А мы, Иван Сергеевич, идемте, посмотрим, чем это все закончится.

– Не, я тоже хочу глянуть! – заявил Алексей, держась от них на расстоянии.

Назарецкий пошел следом за ними по площадке и встал у ограждения, то и дело вытирая шею ладонью. Лицо горело огнем, сильно стучало в висках. Он все сильней чувствовал тошноту.

С правого борта теплохода спустили шлюпку. Капитан, по-прежнему спокойно выпуская табачный дым, трубкой показал старпому на берег. Там началось какое-то движение, и через минуту все услышали из акустической колонки мужской голос:

– Вернитесь на корабль! Покидать зону оцепления запрещено! Предупреждаю: покидать зону оцепления нельзя! Вернитесь на теплоход!

– Эгей! Мы свои! – опустив весла в воду, крикнул Сахаров.

– Мы вам сейчас все объясним! – радовался Осокин и, посмотрев на Марчевскую, негромко добавил: – Страшно подумать, что ты сделаешь с этим подполковником с птичьей фамилией.

– Он меня на коленях умолять будет, этот Дроздов! Я его научу генеральную прокуратуру уважать. Его руководство еще будет ходить и просить, чтоб я их пожалела! Они узнают меня в гневе… Я добьюсь, чтоб его не только уволили с волчьим билетом, а еще и привлекли!

– Тебя такую даже я боюсь! Не завидую я ему. Не знал он, с кем связался! – смеялся Осокин.

– Остановитесь! Вернитесь на судно! – звучал голос Дроздова из колонки. – Зону оцепления покидать запрещено! Предупреждаю: будет открыт огонь на поражение!

– На каком основании?.. Он что, нас за идиотов держит?! – усмехнулся Сахаров и сделал два гребка веслами.

– Галя, он все не унимается, этот подполковник! Он, наверное, хочет стать пенсионером без пенсии! – хихикал Осокин.

– Давайте достанем удостоверения, чтоб они видели, – предложила Марчевская, когда шлюпка отошла от теплохода.

Сахаров отдал ей свое удостоверение и снова взялся за весла. Женщина подняла в руках два раскрытых документа. Осокин сделал то же самое и крикнул:

– Я помощник депутата Государственной думы!

В этот момент Марчевская вскрикнула и упала. Сахаров вздрогнул, бросил весла и завалился на бок. Осипов успел только взглянуть на него, как тут же дернулся и откинулся на спину…

Шлюпка медленно качалась на воде. Наблюдавшие с теплохода за происходящим люди застыли в молчании.

– Что и следовало доказать. А я предупреждал, – сухо сказал капитан и продолжил: – Всем разойтись по каютам!

– Сволочи! Спасите нас. Спасите! – сорвался на крик матрос, упал на колени у ограждения и заплакал.

– Докин! Коля, перестань! Возьми себя в руки. Прекрати истерику! Давайте по каютам! – громко сказал старпом.

– Смотрите! – крикнул один из матросов, указав рукой на парня, который кашлял.

Все повернулись и попятились к ограждению правого борта. Матроса бил озноб, и он безуспешно предпринимал попытки встать. Закашлявшись, он вытер с губ кровь, прохрипел что-то о помощи и опять упал.

– Всем разойтись по каютам! – крикнул Шадров.

– Фёдор Иваныч, я тогда тоже пошел. Что-то меня штормит, как пьяного… – сказал Назарецкий и побрел, шатаясь и держась за ограждение левого борта.

Капитан и старпом стояли и смотрели ему вслед.

– Думаете, вирус? – спросил Шадров, не глядя на Волина.

– Не знаю. Может быть, и вирус. А вы, Иван Сергеич, напрасно из каюты вышли. Спасибо, конечно, что помогли, но все же зря. Поберегли бы себя.

– Фёдор Иваныч, трудно сидеть в каюте и думать, как вы тут. Я решил: раз старпом, то мое место здесь, с вами. Пошел в рубку, но матросы меня не впустили, сказали, что вы тут. Пока по судну шел, слышал в некоторых каютах крики и кашель. Наверное, многие заразились?..

– Это неудивительно, если люди до сих пор не поняли, что надо сидеть в каютах и не показывать носа. Иван Сергеич, сходите в машинное отделение, проверьте, чтоб никуда не выходили. Они должны были закрыться в самом начале всего этого.

– Хорошо, Фёдор Иваныч. А вы где будете?

– Пойду пока к себе. В рубку меня все равно не пустят, сам такое указание дал.

Волин не спеша пошел по палубе.

– Фёдор Иваныч, неужели это конец? – спросил старпом.

– Очень бы этого не хотелось… – Капитан обернулся, тяжело вздохнул и зашагал дальше.

Шадров быстро спустился к машинному отделению. Дверь была закрыта. Он набрал на сотовом номер, и когда отозвался мужской голос, спросил:

– Петрович, как дела у вас?

– Сергеич, мы дверь заблокировали. У моих все нормально. Когда выйти уже можно будет?

– Молодцы, Петрович. Сидите там. Думаю, скоро все закончится. В любом случае вам сообщат. Все, давай… – Шадров спрятал трубку в карман кителя.

Пройдя по главной палубе, он остановился у винтовой лестницы. Вверху кто-то сильно кашлял и хрипел. Старпом застыл в нерешительности: рисковать не хотелось, и мысли веером проносились в голове.

– Да ну вас! – негромко сказал он и пошел к другой лестнице, в носу теплохода.

Шадров медленно поднялся на среднюю палубу и увидел в коридоре знакомый женский силуэт.

– Антонина! – окликнул он женщину лет тридцати пяти.

– Ой, Ваня… Извините, Иван Сергеевич! – Она притворно опустила глаза, пряча за спиной руку.

– Ты почему не в каюте? – подошел он ближе.

– Ваня, у девчонок моих температура поднялась. Яна позвонила, попросила таблетки, если есть. Вот, решила отнести им.

– Ты что, ненормальная?! О себе не думаешь, так о сыне подумай!

– Не кричи. Чего ты кричишь? Я хотела им под дверями оставить.

– У меня слов нет! На судне уже несколько десятков заболевших! Все коридоры, двери, ручки, даже стены могут быть заражены! Всё кругом кишит этим чертовым вирусом!

– Ты что меня пугаешь?

– Тоня, милая, послушай. Я хочу, чтоб ты выжила и вернулась домой к маме и сыну. Я специально к тебе не зашел, чтобы не подвергать опасности. Я же по телефону тебе все объяснил!.. Так нет, ты сама взяла и вышла. Бóльшая часть пассажиров и членов команды заболела или на грани. И все из-за того, что не выполнили данный капитаном и мной приказ.

– Просто никто в это не верил. Девчонки сначала звонили, радовались, что учения такие интересные. Никто даже подумать не мог, что этот вирус может быть у нас на теплоходе.

– А что, телевизор, радио, интернет никто не смотрит, не слушает?

– Вань, но это же так далеко. Где-то война, преступления, болезни, но это все далеко. А в то, что вирус может оказаться рядом, никто поверить не мог.

– Теперь верят? Поверить они не могли…

– А сейчас страшно. Вань, мне тоже одной в каюте сидеть страшно! – Антонина протянула ладонь, чтоб погладить его по руке, но Шадров сделал шаг назад.

– Я тебя прошу, никого и ничего не трогай. Возвращайся к себе и не выходи, пока не услышишь команды по громкой. Ты поняла?

– Хорошо. А как же девчонки?

– Ладно, давай таблетки, я оставлю им у дверей. – Старпом протянул руку и осторожно взял небольшой пакетик.

– Вань, мы что, умрем? – Женщина смотрела на него, едва сдерживая слезы.

– Успокойся. Никто не умрет. Нас вытащат отсюда. Нам просто надо немного подождать. Я прошу тебя, закройся в каюте и не выходи. Все будет хорошо.

– Я тогда пойду?..

– Иди, Тоня, иди, – ответил Шадров и двинулся следом за ней.

После того как женщина закрыла дверь своей каюты, старпом вернулся к лестнице и спустился на главную палубу. Остановившись у кулера, он наполнил одноразовый стаканчик и двумя жадными глотками осушил его. Вода, словно водка, обожгла внутренности. Только четвертый стакан утолил жажду. Старпом набрал еще один стакан и полил голову, потом провел рукой по лицу, снимая остатки воды.

– Фух-х, хорошо. Так, надо таблетки положить, – сказал он сам себе.

Как только он сделал несколько шагов, внезапная боль сковала поясницу. Шадров едва не закричал, схватившись правой рукой за бок. Непонятный озноб пробежал по телу, и спазм головной боли обрушился на него. Он обхватил голову руками и застонал.

Через мгновение боль отпустила, и Шадров, выдохнув, пошел дальше.

– Что за черт? Еще не хватало, чтоб спину сейчас прихватило. А может, вирус подцепил? Да нет, не должен вроде… – вслух рассуждал старпом, идя по коридору.

Подойдя к двери одной из кают, Шадров постучал и громко сказал:

– Девчонки, это я, Иван Сергеевич! Я таблетки вам принес! Девчонки, таблетки у дверей!

Ему никто не ответил. Он постучал еще раз и услышал, что кто-то подходит к двери. Старпом ногой придвинул пакет с таблетками ближе, а сам отошел на два шага.

– Иван Сергеич, помогите! – появилось в проеме открытой двери лицо одной из официанток.

– Яна, таблетки на полу, – подсказал он.

Девушка еле стояла на ногах. Длинные русые волосы были мокрыми от пота. Она куталась и поправляла простыню, которая спадала с плеч.

– Иван Серге… – Девушка не договорила и стала оседать в дверном проеме на пол.

– О черт! Яна! – Шадров дернулся вперед, но в последний момент остановился.

«Что делать? Что же делать?» – мысли ворохом проносились в голове, и он вслух задавал один и тот же вопрос.

Старпом не мог найти ответ и выход из сложившейся ситуации. Просто развернуться и уйти ему не позволяла мужская гордость. Но и подходить к девушке было страшно. «Маски. Перчатки. Стойка приема пассажиров…» – пронеслось в голове.

Шадров побежал по главной палубе к стойке приема и оформления пассажиров. Открыв дверцу, он быстро нашел за стойкой три пакета с медицинскими масками.

– Блин, перчаток нет. Сделал бы втык этим дурам! Почему перчаток нет? – осматривая полки, говорил он себе.

Оглядевшись вокруг, увидел в стороне швабру, щетку, ведро и пару желтых резиновых перчаток. Шадров надел маску и перчатки, которые натянулись почти до локтей.

Он бегом вернулся к открытой двери каюты и, приложив усилие, попытался открыть дверь шире. Тело девушки мешало, и ему пришлось, взяв ее за плечи, оттащить в сторону.

Полностью открыв дверь, старпом застыл в дверном проеме.

На кровати с закрытыми глазами лежала одна из девушек и тяжело дышала. Временами по ее телу пробегал озноб, который больше напоминал судороги, и она стонала. Другая девушка лежала на полу в позе эмбриона, и светло-серые брюки внизу живота были пропитаны кровью.

– Яна, что у вас? – спросил Шадров, обратив внимание, что девушка у двери зашевелилась.

– Иван Сергеич, пить… – почти шепотом попросила она.

Старпом бросился обратно к стойке приема пассажиров. Взяв неполную бутылку воды, долил ее в кулере и побежал обратно.

Присев на корточки, он слегка приподнял девушку за плечи и усадил ее на полу, прислонив спиной к стене каюты. Шадров плеснул из бутылки ей на лицо, и она открыла глаза.

– Яна, как ты? – спросил он и, поднявшись, отступил на шаг назад.

– У Маринки температура под сорок и слабость, она даже сидеть не может, голова кружится, – ответила девушка и сделала три больших глотка воды из бутылки. – Жанке совсем плохо. Температура, и кровотечение началось. Иван Сергеич, когда нас отсюда заберут?

– Скоро, скоро. У тебя что болит?

– У меня слабость, и голова раскалывается. Температуру мерила – тридцать восемь и семь было. Все так быстро началось, что мы даже и не поняли. Мы еще энергетики пили, чтоб слабость убрать. Думали, пройдет. Иван Сергеич, это что, вирус?

– Не знаю. Ты бы перешла в другую каюту. Свободных же много…

– А девчонки как же? – спросила девушка и закашлялась.

– Ладно, Яна, таблетки возьми, – он показал рукой на пол.

– Хорошо. Спасибо, Иван Сергеич. Сейчас Маринке дам, чтоб температуру сбить, – протянув руку и взяв пакет, ответила она.

– Сама прими сначала. Поняла? Все, давай, дверь закрывай.

Шадров вышел из каюты и направился к винтовой лестнице. Поднимаясь, снова почувствовал легкое головокружение и, остановившись, крепче взялся за поручень.

– Что-то мне это не нравится, – сказал он и поднялся на среднюю палубу.

Старпом вошел в пустой ресторан и остановился, увидев за столом человека. Мужчина сидел к нему спиной и спокойно пил горячий чай.

Шадров сделал несколько шагов вперед и два в сторону, чтоб рассмотреть его лицо.

– Плотников?.. Паша, ты, что ли? – спросил он.

– Я, Иван Сергеич, – посмотрел на него мужчина лет тридцати. – О, а вы чего так вырядились? Надеетесь, что маска и перчатки вас спасут?..

– Может, и спасут. Ты что здесь делаешь?

– Так вот, чай пью. Пришел, смотрю – тут все раскидано, разворочено, мебель перевернута. Думаю: все равно не спастись. Решил чайку сладкого попить.

– А ты команду капитана слышал?

– Конечно, слышал. Мы с дядей Мишей закрылись в каюте, но это не помогло, – ответил Паша и пригубил горячий чай.

– В смысле «не помогло»? – Шадров сел на стул чуть в стороне.

– Дядя Миша успел где-то подхватить заразу.

– Старыгин что, заболел?

Паша снова сделал глоток и кивнул головой:

– Дядя Миша умер.

– Как?! Я имею в виду, от чего?

– А я откуда знаю?.. Сначала температура подскочила, потом бледный стал, несколько раз кашлянул и затих. Я звал на помощь, но никто не пришел. Звонил нашим всем, кто на кухне работает, но все отказались. Ссылались на команду капитана. Потом узнал, что Любовь Анатольевна тоже с температурой лежит, а Татьяна, что с ней в каюте, убежала. Короче, из всех поваров на теплоходе только я еще дергаюсь.

– А сюда чего явился?

– А мне что, рядом с трупом спать? Вот я и пришел сюда. Горло что-то болеть стало, так я горяченьким чаем его, – сделав два небольших глотка, ответил Паша.

– Температура есть?

– Не знаю. Вроде нет пока. Голова иногда болит.

– Ты бы нашел себе свободную каюту и закрылся там… – Старпом встал и прошел в кухню.

– Одному страшновато как-то! – громко отозвался Паша.

– А тут не страшно? – Шадров вышел с чашкой в руках, помешивая в ней ложечкой.

– Чай возьмите, – Паша пододвинул чайничек на столе.

– Не, я себе кофе сделал… – Шадров спустил маску на подбородок и сделал глоток.

В этот момент двери ресторана открылись, старпом закашлялся и отступил назад. Паша обернулся и, подскочив на ноги, перепрыгнул через стол и застыл без движения.

– Едрёна вошь! Вы кто такие?! – спросил Шадров, держа чашку с кофе.

В дверном проеме стояли два человека, но кто они – мужчины или женщины, – определить было нельзя.

Первый был одет в джинсы и заправленный в них вязаный свитер с высоким горлом, натянутым до переносицы. Очки в толстой, широкой оправе скрывали глаза, а черная спортивная шапочка, натянутая до бровей, не давала возможности увидеть волосы. Чтобы воротник и головной убор не спадали, голову через подбородок несколько раз обхватывал скотч. Плотные резиновые перчатки, схожие с теми, что были на руках у старпома, перетягивались скотчем от запястья почти до локтя. Вся одежда была подогнана и зафиксирована так, что найти даже сантиметр открытого тела было невозможно.

Второй вошедший был чуть ниже ростом. Одет он был почти так же, как и первый, с той лишь разницей, что свитер был менее толстый, а очки широкие, сплошные, с выемкой для носа и в более тонкой оправе. Джинсы были заправлены в высокие носки и перехвачены липкой лентой.

– Вы кто такие? – Шадров щедро хлебнул кофе, натянул маску и бросил чашку на пол.

– Спокойно. Не бойтесь, – глухим мужским голосом ответил первый и сделал шаг вперед.

– Да идите вы!.. Не подходите! – Шадров отступил на три шага и взглядом стал искать, чем защищаться.

– Иван Сергеич, это кто? – сооружая перед собой баррикаду из двух столов, спросил Паша.