Текст книги "Вирус. Книга 2. Шаги апокалипсиса"

7

Теплый осенний день растворялся в солнечных лучах. Если отбросить в сторону всю трагичность происходящего, то можно было радоваться еще одному почти летнему дню. Большой четырехпалубный красавец «Михаил Булгаков» стоял на якорной стоянке и словно позировал для фотосессии. Только остановившись и присмотревшись, можно было сделать вывод, что этот бело-синий теплоход чем-то напоминал «Летучего голландца». Предчувствие чего-то необъяснимого и страшного, происходящего внутри судна, охватывало каждого, кто хоть на минуту задерживал взгляд на пустых палубах.

Капитан вышел из каюты, поправил воротник форменного кителя и зашагал в сторону кормы. За дверями нескольких кают слышны были стоны и сильный кашель.

Пройдя к винтовой лестнице, Волин спустился на среднюю палубу и зашагал по проходу в нос судна. Как командир судна, он решил сделать обход и оценить обстановку. Волин отметил, что пассажиров на палубе нет, все наконец-то попрятались в каютах. Но осознание того, что время было упущено, не покидало его.

Дверь в одну из кают была приоткрыта, и он осторожно толкнул ее. И застыл в коридоре. На большой двуспальной кровати с закрытыми глазами лежала женщина лет пятидесяти и тяжело дышала. Она тихо звала на помощь и повторяла мужское имя.

Мужчина лет пятидесяти лежал на полу у окна. Лицо его было бледным, глаза открыты. Рядом валялись кружка и электрический чайник.

Волин не спеша подошел к столу, на котором валялись упаковки различных таблеток и пакетики порошков от простуды.

– Коля, дай попить. – тихо просила женщина, не открывая глаз.

Капитан обвел взглядом каюту, аккуратно переступив через тело, взял с тумбочки литровую бутылку с минеральной водой и подошел к кровати со стороны женщины.

– Возьмите, – он протянул бутылку.

Женщина даже не открыла глаза, ее дыхание участилось, тело стала бить лихорадка, на лице выступили крупные капли пота. Только сейчас Волин заметил большие красные пятна на шее и руках больной. Слегка наклонившись, капитан тонкой струйкой стал лить воду в ее приоткрытый рот. Она сделала несколько глотков и замерла.

Поставив бутылку на тумбочку, капитан вернулся к столу и рассовал по карманам медикаменты. Еще раз взглянув на тела, он вышел и закрыл за собой дверь.

Внизу, на главной палубе, были слышны разговоры и кашель.

– Фёдор Иваныч, помогите! – услышал он женский голос за спиной.

Волин резко повернулся и увидел женщину в белом медицинском халате. Она стояла у винтовой лестницы и держалась за металлический поручень.

– Анна Александровна, вы зачем покинули каюту? – Волин остановился в пяти шагах от нее.

– Что, страшная, да? – Она поправила мокрые от пота волосы. – Фёдор Иваныч, мне страшно одной. Кажется, я заболела.

Он взглянул на часы. «Полтретьего. Она явно заражена. Сколько прошло, как я ее видел? Пара часов? Два с небольшим, точно. И это за два часа. Значит, тогда она уже была больна. Говорил же не ходить по судну!»

– Фёдор Иваныч, у меня температура под сорок и ужасная слабость. Такие симптомы у гриппа, но мне страшно одной в каюте. Сказали, что несколько девочек наших уже умерли, – негромко говорила женщина, слегка задыхаясь.

– Анна Александровна, вам нельзя ходить по судну. Вы же врач, должны понимать.

– Что понимать?.. Понимать, что нас бросили тут и забыли?! Понимать, что солдаты расстреливают всякого, кто хочет покинуть теплоход?.. Это я должна понимать?! Молодые девчонки умерли, потому что никто даже не предпринял попыток их спасти! Где наш хваленый Минздрав?!

– Вы задаете правильные вопросы, но я не могу вам на них ответить. Я знаю одно: нам сказали соблюдать строгую изоляцию, а мы этот приказ не выполнили. Ни команда, ни пассажиры, все проигнорировали это. Сколько понадобилось времени, чтобы я, старпом и Алексей загнали вас всех в каюты, а? Вот, то-то и оно.

– Но все случилось так неожиданно. Просто поверить… – Анна Александровна не успела договорить и, закашлявшись, стала опускаться на пол.

Он сделал два шага к ней, но остановился. Жар ударил ему в лицо, и спазм головной боли заставил пальцами потереть виски. Волин ощутил испуг, сердце бешено забилось, и страх ударил в ноги слабостью. Капитан провел ладонью по лицу и выдохнул.

Все эти симптомы сильно испугали его, но Волин крепко сжал зубы.

– Спокойно. Надо взять себя в руки, – негромко сказал он себе и продолжил уже громче: – Анна Александровна, как вы?

– Слабость ужасная… – Она взялась за поручень и попыталась встать.

– Вам надо вернуться к себе.

– Нет, я лучше вон… в ресторане посижу. Не так страшно будет, – и женщина, шатаясь, пошла по коридору.

В этот момент раздались три выстрела с левого борта теплохода. Волин бросился к двери и вышел на борт средней палубы.

Внизу, на воде, о борт судна билась еще одна шлюпка, которая была спущена, но не отцеплена от креплений. Рядом с ней плавало тело одного из членов команды, а в шлюпке, перекинувшись через борт, висело второе тело – молодого мужчины.

– Вот дурачки… – глядя вниз, пробормотал Волин и перевел взгляд на две лодки со спецназом.

Он вернулся внутрь теплохода и направился к ресторану.

– О, Иван Сергеич, и вы здесь? – вошел в зал Волин. – А это кто? – он показал глазами на тело, лежащее у стены.

– А, Фёдор Иваныч! – сидя за столом, поднял голову Шадров. – Это Плотников, повар.

– Живой?

– Нет, умер минут десять назад, – обреченно произнес старпом и посмотрел на врача. – Анна Александровна, вы тоже заболели?

– Да. Но у меня, похоже, грипп, – ответила она и откинулась на спинку стула.

– А-аа, думаете, грипп? Ну-ну.

– Иван Сергеич, вы что, заболели? – смотрел на него капитан.

– Кажется, да. – кивнул тот. – Мне каждую минуту все хуже и хуже.

– Температура есть?

– Не знаю, не мерил. Наверное.

– Возьмите, – сказала Анна Александровна и положила на стол ртутный градусник в футляре и упаковки каких-то таблеток.

Волин взял градусник и положил перед Шадровым на стол. Тот встряхнул его и сунул под мышку. Капитан достал из карманов медикаменты и тоже положил на стол перед врачом. Она подняла на него усталый взгляд и улыбнулась.

– Откуда у вас такое богатство?

– Раздобыл по случаю.

– Фёдор Иваныч, если не трудно, не раздобудете водички?

– Сейчас, одну минуту. Мы же с вами в ресторане… – Капитан прошел в кухню.

– Тридцать девять и восемь, – сказал старпом и положил градусник на стол.

– Сколько-сколько?! – Волин вышел из кухни и поставил кувшин с водой на стол перед врачом. – И чашечку вам.

– Спасибо, Фёдор Иваныч! – Анна Александровна подняла чашку, и он налил ей воды.

Волин взял две таблетки и, подойдя к столу, за которым сидел Шадров, положил перед ним.

– Выпейте парацетамол.

– Да мне тут оставили таблеток, две ампулы анальгина, и объяснили, что и как выпить.

– Интересно, кто это вам анальгин в ампулах дал? Не иначе, как врачи какие-то? – спросила Анна Александровна и большими глотками выпила воду.

– Да, очень интересно… – поддержал капитан.

– Да ничего интересного. Семейная пара медиков из пассажиров. Они затянулись одеждой так, что не поймешь, кто из них кто. Только по голосу можно понять и по росту. Его Тимур зовут, а ее Лена.

– Значит, они сталкивались с вирусом?

– Фёдор Иваныч, ну они же врачи. Знакомые у них работают в центрах обсерваций. И инструктировали их много раз… – Старпом откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

– А что, анальгин поможет? – спросила Анна Александровна.

– Не знаю. Сказали, будет легче. Плотникову они какой-то укол сделали и объяснили, что час проживет. Он и прожил сорок минут, – не открывая глаз, ответил старпом и обхватил голову руками. – Что-то плохо мне совсем.

– Иван Сергеич, давайте выпейте таблетки, – Волин поставил перед ним чашку с водой.

– Точно, вода. Фёдор Иваныч, принесите еще воды, пожалуйста. Только холодной! – Шадров открыл глаза.

Капитан принес еще кувшин воды и поставил перед ним.

– А вам зачем столько?

– Врачи те сказали, что с холодной водой легче…

Старпом забросил в рот две таблетки и запил чашкой воды. Потом налил и выпил еще.

Холодная вода обожгла внутренности и действительно слегка облегчила состояние. Шадров выдохнул, снова наполнил чашку и выпил. Волин хотел что-то сказать, но тут завибрировал сотовый телефон.

– Здравствуй, Катенька. Что?.. Кто обманул?.. Я обманул?.. Когда?.. В последний разговор?.. Что говорят?.. Теплоход в карантине?.. Да не верь ты никому. Что ты! У нас всё нормально. Вот Иван Сергеич рядом стоит и улыбается. Привет тебе, Ваня! – Он взглянул на старпома и продолжил: – И он тебе привет передает. Что Дима сказал?.. Вот послал Бог племянничка! Вот скажи, я, капитан, наверное, лучше знаю, что происходит, чем какой-то моторист на барже?.. Так я тебе и говорю: никому не верь. Чуть-чуть сбились с графика, но скоро нагоним. Ты лучше скажи, как у вас там. Сидите по квартирам?.. Да ты что? Мое золото у нас живет?.. Вот и хорошо. А что делает?.. Рисует в другой комнате?.. Ну, поцелуй ее от меня. Скажи, дед ее любит. Ленке передай – пусть никуда не ходит, тем более в ее положении. А, тоже сидят дома?.. Ну и правильно. Еды хватит недельку дома посидеть. А, привозят?.. Это вообще хорошо. Ладно, Катюша, некогда, скоро шлюзоваться. Целую тебя. Не переживай!

– Жена? – не глядя на него, спросил Шадров.

– Да, волнуется. Племянник сказал ей, что наш теплоход поставили на прикол и ввели карантин. Все обсуждают, слухи расходятся.

– А что же вы ей не сказали, что мы сдохнем здесь все? – поднял на него взгляд старпом.

– Перестань, никто не умрет.

– Да?.. Может, вы ему это скажете? – Шадров показал на тело у стены под окном.

– Перестань, говорю. Рано или поздно нас отсюда заберут.

– О чем вы говорите, Фёдор Иваныч? Вы что, не видели, что они сделали с теми, кто был в шлюпке?.. Не видели? Так идите и посмотрите – там, у берега, догорает. Они подождут, пока мы тут не передóхнем все! И я не удивлюсь, если теплоход спалят.

– Успокойся, Ваня! Ты чего в панику ударился? Возьми себя в руки! – громко сказал капитан и услышал всхлипывания.

– Анна Александровна, что с вами? – подошел он к врачу.

– Мне страшно, Фёдор Иваныч. Я не хочу умирать. Я еще слишком молода! – Женщина уже не сдерживала слез.

– Успокойся, Аня. Перестань, не плачь. Нас обязательно спасут.

– Вы так считаете? – сидя на стуле, она обхватила ноги капитана и прижалась головой к животу.

Волин хотел высвободиться и отойти, но сдержался. Он погладил женщину по волосам и сказал:

– Нас спасут. Сейчас определят, куда везти, и начнут эвакуировать.

– С вами кто-то связывался? – Анна Александровна с надеждой посмотрела на него снизу вверх.

– Конечно. Ты только не плачь. Лучше водички выпей… – Он налил ей из кувшина воды.

Шадров посмотрел на капитана, понял, что это обман, усмехнулся и молча опустил голову на сложенные на столе руки. Слабость, жар и головная боль снова охватывали все тело. Как только он закрыл глаза, пол стал уходить из-под ног. Его тело прошиб озноб, и возникло головокружение. Старпом успел схватить кувшин и плеснуть холодную воду себе на голову.

Вода мгновенно сняла спазм и вернула в сознание. Шадров открыл глаза, откинулся на спинку стула и провел ладонью по мокрому лицу.

– Ваня, ты как? – стоял рядом с ним капитан.

– Фух-х, вроде нормально! – выдохнул он.

Дверь ресторана открылась, и в зал быстрым шагом вошел мужчина лет тридцати в медицинской маске.

– Саша! – обернулся капитан. – Ты, что ли?

– Да, Фёдор Иваныч, я.

– О, а чего это наш бармен по судну бегает? Привет, Саня! – глянул на него старпом.

– Да, здравствуйте! – Вошедший обвел всех взглядом и обратил внимание на тело у стены. – А это кто?

– Плотников.

– Живой?

– Нет, Саша, неживой. Ты почему по судну бегаешь?.. Или ты команды не слышал? – спросил капитан.

– Слышал. Тут просто такое дело… – подошел чуть ближе бармен. – Я Ивана Сергеича искал.

– Зачем ты меня искал? – поинтересовался Шадров.

– Так… – Саша неуверенно посмотрел на капитана.

– Говори, раз начал, – бросил на него взгляд Волин.

– Антонина Алексеевна заболела. Она просила найти Ивана Сергеича.

– Тоня! – Шадров поднялся со стула. – Она у себя?

– Да. Надо какие-нибудь лекарства. У нее ничего нет.

– Хорошо! – И старпом направился к выходу.

– Иван Сергеич, вы куда? – окликнул его капитан.

– Пойду проверю и лекарства отнесу.

– Вы же сами еле держитесь! Дайте, пусть Саша отнесет!

– Нет! Я сам! – резко произнес Шадров.

– Стойте! Подождите! – Волин вынес из кухни двухлитровую бутылку воды.

– Спасибо, – кивнул Шадров, взял бутылку и вышел.

Подойдя к винтовой лестнице, он схватился за поручень. Слабость новой, более сильной волной ударила по телу. Ноги готовы были согнуться в коленях и опустить тело на пол. Старпом быстро открыл бутылку и полил себе на лицо. Вода обожгла так, что хотелось закричать, но он сдержался.

Набрав в ладонь немного воды, Шадров умылся, закрыл бутылку и быстро спустился на главную палубу. У дверей выхода на борт лежало тело мужчины, чуть дальше, у стены, сидела женщина лет шестидесяти и сильно кашляла. Она приоткрыла глаза и протянула руки к старпому. Шадров подошел чуть ближе и встал в трех шагах от нее.

– Извините, я не могу помочь. Вам надо вернуться в каюту.

Женщина отрицательно покачала головой и, задыхаясь, тихо сказала:

– У меня есть деньги. Помогите.

Шадров смотрел на нее, понимающе кивнул и ответил:

– Я бы сам сейчас заплатил сколько угодно, лишь бы не быть здесь.

Он пошел по коридору, крича во всё горло, чтоб его могли слышать как можно больше пассажиров и членов команды:

– Не покидайте своих мест! Всем находиться в каютах! Ждите объявлений по громкой связи! Оставайтесь на своих местах! Не выходите! Находитесь в своих каютах до особого распоряжения!

Шадров остановился у дверей одной из кают, как вдруг ощутил прилив жара и пульсирующую боль в висках. Головокружение начиналось медленно, но быстро набирало обороты. Обрушившаяся на него волна слабости старалась сковать тело.

Он успел быстро открыть бутылку с водой и плеснул на голову. Старпому показалось, что слышит звук, будто воду вылили на раскаленную сковородку.

Головокружение ушло вместе с жаром, но слабость сильно била по ногам. Шадров едва стоял. В висках стучало, и спазмы головной боли усиливались.

Сделав усилие, старпом нажал ручку и вошел в каюту.

Антонина лежала на кровати, рядом на тумбочке стояли кружка с чаем и баночка малинового варенья.

– Ваня, ты пришел? – открыла она глаза.

– Ну а кто еще придет? Я таблетки принес и воды. – Он поставил бутылку на тумбочку.

– Спасибо. Я, видно, простыла или инфекцию какую-то подхватила. Уже две чашки малины выпила, – стараясь улыбнуться, сказала Антонина.

– Так… Давай таблетки сейчас примешь. – Шадров достал из кармана бумажный пакетик и две ампулы анальгина. – Температура большая?

– Тридцать восемь, но у меня градусник электронный. Поправку надо на ноль пять делать.

– Ничего, нормально. Вот, давай, поднимайся… – Старпом помог ей сесть на кровати.

– Что, сразу три? – Она удивленно посмотрела на него.

– Да, три. Я лучше знаю. Мне всё объяснили, так надо.

– А что это за таблетки?

– Слушай, ты пей, как я говорю. Из моих рук ты готова была и яд пить. Или обманывала?

– Нет, Ванечка, не обманывала. Надо – значит, надо. – Антонина улыбнулась, закинула в рот три таблетки и запила водой. – У тебя что, тоже температура? Ты весь горишь! – Она держала его за руку.

– Ерунда, не обращай внимания. Так, выпила – и хорошо, молодец. Теперь ложись. Домой звонила? – Шадров помог ей лечь и поправил подушку.

– Звонила. Костик у мамы. Хорошо, компьютер ему купила, у них школа на удаленке, так теперь занимается. Мама говорит, что он все страдает: на улицу нельзя выходить с друзьями погулять.

– Ничего, потерпит. Он уже парень взрослый, должен понимать.

– Да, в этом году четырнадцать. Папа только не успел с рейса вернуться. Они с напарником застряли где-то под Архангельском.

– Сейчас, наверное, многие дальнобойщики застряли там, где их карантин застиг. Ну ничего, думаю, через две недели все нормализуется.

– Ты так считаешь… или просто успокаиваешь?

– Все будет хорошо. Ты поспи, тебе надо отдохнуть.

– А ты посидишь со мной?

– Я сейчас уйду, но потом вернусь. Мне надо проверить, как Алексей себя чувствует. Фёдор Иваныч пока молодцом держится.

– Ты тоже молодец. Как девчонки там?

– Все нормально, держатся, – соврал он и тут же продолжил: – Значит, смотри. Через час – полтора выпьешь еще три таблетки. Потом еще четыре через два часа.

– А это не много?

– Нормально. Только если температура будет большая. Поняла?

Она кивнула головой и улыбнулась.

– Ампулы анальгина – это если все равно будет плохо, – присел он на край кровати рядом с ней. – Просто отломишь и в ложку. И воды пей больше. Холодная вода облегчает состояние.

– Ты так переживаешь за меня, даже приятно. Из-за простуды или гриппа так заботишься… – Она погладила Шадрова по руке.

– Тоня, ты всё запомнила?

– Конечно. Да мне уже легче, только слабость сильная.

– Слабость… это ничего. Давай поспи. – Он поднялся и накрыл Антонину пледом.

Женщина закрыла глаза и повернулась на бок. Старпом еще раз осмотрел все, что стоит на тумбочке, и вышел за дверь.

Быстрым шагом Шадров миновал стойку оформления и подошел к кулеру с водой. Резкая боль в голове заставила его закрыть глаза и застонать. Он успел опереться о стену и присел. Головокружение пустило кувырком стены, пол, стойку, окна и стеллаж с рекламными проспектами. Старпом встал на четвереньки, с закрытыми глазами нащупал рукой рычажок, наполнил пластиковый стаканчик и вылил себе на голову.

– Ах-х! – застонал он, но тут же почувствовал облегчение.

Цепляясь руками за кулер, поднялся, снова наполнил стакан и выпил воду. Потом опять набрал воды, плеснул на голову и провел по лицу ладонью.

– Так, ладно… надо идти, – негромко сказал себе Шадров.

Только тут он понял, что стоять, держась за кулер, еще может, а вот идти сил уже не хватает. Приступ кашля не на шутку его испугал.

– Куда идти? – спросил он себя и почувствовал, как тело стал бить озноб.

Силы стремительно покидали его. Шадров умылся водой из кулера и опустился на пол. Прислонившись спиной к стене, закрыл глаза и вытянул ноги. Слабость моментально унесла его сознание в омут сна. Звуки сотового телефона он слышал, но принимать вызов не было ни сил, ни желания…

Капитан прервал вызов, спрятал трубку, обернулся и сказал:

– Саша, что-то наш старпом не отзывается.

– Пойти поискать его?

– Подожди пока. Сейчас проверим, как там ребята на вахте, в рубке. И потом сходишь.

– Хорошо, Фёдор Иваныч, – согласился бармен.

Волин остановился на борту шлюпочной палубы и пристально посмотрел на берег.

– Что, Фёдор Иваныч, целый лагерь устроили? – стоял в трех шагах от него Саша.

– Да, быстро они развернулись. Но я вот смотрю, ветерок начинается. И ты давай близко не подходи ко мне. И вообще, почему не выполнил команду сидеть по каютам?

– Так, Фёдор Иваныч, ребята звонили. Одним воды надо было, другим таблеток.

– А у нас что, только бармен способен бегать и всем помогать?.. Другие, наверное, тоже могли приносить то одно, то другое? Как считаешь?

– Так да… наверное.

– Но они выполняли команду капитана и старпома. Так?

– Да.

– А ты решил, что можно нарушить приказ капитана судна. Поэтому по прибытии в порт приписки спишу на берег окончательно и характеристику дам такую, что потом даже к шлюпке не подпустят.

– А, тогда согласен.

– Что значит «согласен»?

– Так а что, Фёдор Иваныч… обратно мы вряд ли вернемся. А уж если живыми останемся, то поверьте мне, будем лучшими друзьями, – улыбнулся бармен.

– Думал тебя напугать, не получилось. Ладно, идем. И поправь ты свою маску, а то нос совсем открыт.

– А знаете, Фёдор Иваныч, на улице вообще можно маску не носить.

– И откуда у тебя такие познания? – Капитан, резко остановившись, схватился за поручень ограждения.

– Фёдор Иваныч, с вами все нормально?

Волин несколько раз глубоко вздохнул, набирая воздух ртом, потом вытер рукой лицо и, обернувшись, сказал:

– Близко ко мне не подходи. Даже если упаду, не подходи. Понял?

– Понял. Думаете, вирус?

– Пока не знаю, но лучше перестраховаться. Пошли. И маску надень нормально, говорю!

– Ага, понял! – Саша поправил маску и пошел за капитаном.

По трапу они поднялись на площадку перед капитанской рубкой. Одно из окон было приоткрыто. Два матроса находились в рубке и, увидев капитана, оживились.

– Как дела? – громко спросил Волин.

– Все хорошо, Фёдор Иваныч! А выходить уже можно?.. – спросил один из матросов.

– Нет! Ни в коем случае! Даже не вздумайте. Сидите там!

– С едой проблема! – крикнул второй матрос.

– Вода есть? – спросил капитан.

Оба матроса кивнули. Потом один из них показал три шоколадки и два яблока.

– Фёдор Иваныч, жрать охота! – громко сказал первый.

– Потерпите, ничего с вами не будет. Главное, вода есть. Не вздумайте выходить! – Капитан показал им кулак. – И никого не пускать внутрь!

– Поняли! – кивнули матросы и жестами поприветствовали бармена.

– Фёдор Иваныч, а это кто? – Саша показал на тело мужчины, накрытое покрывалом.

– Это тот, кто принес на судно вирус.

– А, сука! Так ему и надо.

– Да, – капитан кашлянул, – только нам от этого не легче!

Мелодия и вибрация сотового телефона прервали разговор, и Волин принял вызов, включив громкую связь.

– Слушаю вас.

– Фёдор Иваныч, это Дроздов.

– Я вижу по номеру, – ответил Волин и показал глазами бармену на берег.

– Это хорошо, что узнали. Как у вас обстановка?

– Обстановка? Как вам сказать…

– Скажите как есть.

– Одним словом это можно назвать адом. Пока мне известно точно о нескольких умерших пассажирах и членах команды. Это, конечно, не считая тех, кого вы застрелили.

– Зараженных на теплоходе много?

– Точно сказать не могу. Думаю, человек сорок – пятьдесят точно. Бóльшая часть сидит по каютам, а кто как болеет, не знаю.

– Вы сами как себя чувствуете?

– Я нормально. Старший помощник заболел, и помощник тоже.

– То есть Шадров и Назарецкий больны?

– Да. Но что у них, вирус или грипп, не знаю.

– Скорость распространения говорит о том, что у них РК (пэ-ка) вирус. И скажу вам для сведения, что этот вирус затмевает и уничтожает другие инфекции, умножая их воздействие на человека в сотни раз.

– Лучше бы этого не знать. Такая информация не добавляет оптимизма. А если у некоторых заболевших симптомы вообще не схожи с этим вашим вирусом?

– Данный вирус, Фёдор Иваныч, очень быстро находит слабое место в организме и в первую очередь бьет именно в этот орган.

– Ясно.

– А кто там рядом с вами?

– А, вы наблюдаете за нами. Это Александр, бармен на судне. – Волин посмотрел на него и добавил: – Саша, подними руку.

– Да, я вижу. Александр Коробков, значит.

– Ого. А откуда?.. – удивился бармен.

– Вы хорошо осведомлены, – заметил Волин. – Думаю, вы знаете всех членов команды.

– Это моя работа. Я вот что хотел вам сказать, Фёдор Иваныч. Ситуация немного изменилась, и не в лучшую сторону.

– А что, Олег Владимирович, разве может быть еще что-то хуже случившегося? Мне кажется, что хуже быть не может.

– Это с какой стороны посмотреть. Москва сильно ограничила нас во времени проведения операции. И вынуждает нас провести кое-какие мероприятия в ближайшее время. Я пока стараюсь оттянуть начало, но долго они ждать не будут.

– Извините, Олег Владимирович, я пока не понял: о каких мероприятиях идет речь? Вы хотите начать проведение эвакуации?

– Ну, как вам сказать…

– Теперь я вам говорю: говорите как есть.

– Понимаете, Фёдор Иваныч… – Дроздов замолчал, подбирая слова.

– Подождите… я, кажется, понимаю. – Волин повернулся и посмотрел на бармена. – Саша, а ну сходи посмотри, где там наш старпом.

Как только бармен спустился по трапу, капитан продолжил разговор:

– Олег Владимирович, я так понимаю, эвакуации не будет?

– Фёдор Иваныч, на данный момент мне не дают и не дадут мест в центрах обсервации. Мне поручено организовать и провести зачистку теплохода.

– Что?! Вы что там, с ума сошли?! А как же люди?!

– Поймите, я… – начал объяснять Дроздов.

– Я не хочу ничего понимать! Это все можно назвать одним словом: убийство! – громко сказал Волин. – Как такое могло в голову прийти?! Мне не о чем с вами разговаривать! Если вы примете решение о проведении этой расправы, то станете законченной мразью!

Злость готова была выплеснуться из капитана каким-нибудь страшным поступком. Хотелось закричать от безысходности, кого-нибудь ударить. Он видел, что матросы смотрят на него через окна рубки, и едва сдержался, чтобы не испугать их криком.

Волин осмотрелся вокруг, но на площадке ничего подходящего не было. Его взгляд остановился на теле Штельмаха. Он быстро подошел и со всей злости пнул мертвеца. Потом нагнулся, схватил труп за одежду и подтащил его к краю площадки.

– Тварь! Все из-за тебя! – громко сказал он.

Немного отдышавшись, Волин откинул в сторону покрывало, приподнял тело за голени и столкнул вниз. Труп ударился об ограждение средней палубы и, перевернувшись, полетел дальше, к воде. Он скомкал покрывало и отправил его следом.

– А-ааа-р-ры-ы! – вырвался у него диковатый крик, после чего капитан вздохнул и спокойно продолжил: – Дожился до шестидесяти, чтоб такое творить. Мразь… Не мог умереть спокойно, так, гадина, столько народа убил. Урод!

Он посмотрел вниз и плюнул, увидев качающееся на волнах тело. Отряхнув руки, Волин подошел к окнам рубки. Матросы смотрели на него с удивлением.

– Сидите там! И не дай бог, нос высунете оттуда! – крикнул капитан и пошел к трапу.

Матросы только кивали, провожая его взглядами.

Волин спустился на шлюпочную палубу, а затем по винтовой лестнице на среднюю, вышел на борт и быстрыми шагами направился к корме судна. Проходя мимо окон кают, он видел пассажиров, которые кричали и жестами спрашивали о чем-то. Волин остановился напротив одного из окон и, посмотрев на мужчину и женщину за стеклом, крикнул:

– Сидите в каютах! Не выходить! На теплоходе вирус! Ждите эвакуации!

Пассажиры закивали, показывая, что всё поняли.

Он сделал пять шагов и схватился за поручень ограждения. Грудь словно прессом сдавило, и стало тяжело дышать. Дважды по телу пробежал озноб, появилось легкое головокружение. Волна жара ударила в лицо, а к горлу подступила тошнота. Волин стал ртом хватать воздух, часто дыша. Он закрыл глаза и крепче схватился за перила. Голова кружилась, и казалось – еще немного, и он свалится на палубу или за борт.

Вдруг в лицо ударила струя холодной воды. Слегка задохнувшись, капитан открыл глаза.

– Сергей Палыч, ты что, с ума сошел? – посмотрел он на мужчину лет пятидесяти с сифоном в руках. – Ты ж меня чуть за борт не смыл своим оружием!

– А я гляжу, вроде как плохо тебе, Иваныч. Ну, думаю, надо освежить. Фуражка только слетела, вон лежит. – Мужчина сделал три шага, поднял фуражку и подал Волину.

– Спасибо, Палыч! – Волин взял головной убор, встряхнул и надел. – Так, стоп. А ты чего, лоцман, по судну ходишь? Команда какая была?

– Да не могу я, Иваныч! Сколько можно?.. Уже девятый час пошел, как по каютам заперлись.

– Девятый?! Смотри-ка, точно, уже почти четыре, – капитан взглянул на часы. – Да, бежит время.

– Ты скажи мне, Иваныч. Как жить-то дальше? Я прошелся тут по палубам. Пассажиры мертвые лежат, члены команды умирают. Молодые ребята и девчонки. Понимаешь, Иваныч? Я никогда не думал, что такое увижу.

– От меня-то ты что хочешь? Думаешь, я этого не вижу? Но что я сделать могу?

– Я понимаю, что ты ничего не сделаешь, но спросить у них можешь? – Палыч показал рукой в сторону берега. – Почему они с эвакуацией тянут? Или ждут, когда мы все тут передóхнем?

– Палыч, ну не рви ты мне душу этими вопросами. Я точно такие же вопросы задавал вот им, – Волин глазами показал в сторону берега.

– И что? – не унимался Палыч.

– А ничего. Если я скажу тебе ответ, то самое время будет просто пойти и утопиться. Ты же со мной больше десяти навигаций, должен понимать, что я все делаю для спасения команды и пассажиров.

– Я все понимаю. Значит, эвакуации не будет… Значит, нас всех уже списали. – Палыч махнул рукой и пошел по палубе, держа в другой руке сифон.

– Палыч, ты куда?! – окликнул капитан. Но тот не обернулся. – Палыч! Лоцман, к капитану!

Мужчина остановился, но так и продолжал стоять спиной к Волину. Тот сам подошел чуть ближе, оставляя между ними расстояние в два шага.

– Ты куда пошел?..

– А лоцман, капитан, направляется к себе. – Сергей Павлович повернулся, их взгляды встретились. – Как же так получилось, Иваныч? Скажи мне, капитан, как вообще такое могло случиться? Ладно мы. Мы с тобой пожили, а молодежь? А! Пойду напьюсь! И не останавливай меня.

Волин молча смотрел ему вслед, когда услышал звонок сотового. Он достал из кармана телефон и, посмотрев на номер, процедил:

– Надоел уже, сил нет… Слушаю вас. Олег Владимирович, давайте не будем стараться друг друга обмануть. Мне достаточно того, что вы мне уже сказали.

Слушая объяснения Дроздова, он вышел на корму средней палубы и приблизился к флагштоку в ограждении. Включил динамик и опустил руку, держа трубку перед собой.

– Фёдор Иваныч, вы должны меня понять, – объяснял Дроздов. – Я совершенно не хочу, чтоб вы считали меня законченным мерзавцем, который только и мечтает, что о зачистке вашего судна…

– Нет, что вы. Какой же вы мерзавец? Вы просто сотрудник, который боится сказать своему руководству слово «нет». Ничем другим я это объяснить не могу.

– Поверьте, это не так. Я бы очень хотел вывезти всех в центр обсервации, но мне не дают на это разрешения. А эвакуировать всех на берег мы не можем. Нам просто не обеспечить закрытость территории. Вы должны понимать: если вирус выйдет с теплохода, нам придется вводить зону оцепления на берегу. Если таких мер не предпринять, ближайшим населенным пунктам конец. Вы же видели, что творит этот вирус?..

– Да, видел.

– Вот видите. А если мы допустим, что хотя бы один инфицированный попадет в город? Вы молчите, значит, понимаете, что спасения у населения не будет. Именно поэтому я прикладываю все силы, чтобы купировать вспышки в местах их образования. Я очень надеюсь, что другие мои коллеги проявят такую же жесткость, потому что иначе в опасности будет моя семья и ваша семья. И если на себя я могу махнуть рукой, то на жену и детей – нет. И ваша внучка, беременная дочка с зятем, и жена сейчас в безопасности именно из-за таких, как я. – Дроздов замолчал, но, не дождавшись ответа, продолжил: – Фёдор Иваныч, вы должны мне помочь. Сейчас от вас зависят жизни тысяч людей и, конкретно, ближайшего города. – Он опять сделал паузу. – Я позвоню через пятнадцать минут.

Волин спрятал трубку в карман и задумался. «Все знает, сволочь. Внучка, жена, даже то, что дочь беременная, ему уже известно. Хваткий этот подполковник. Помощь ему нужна, видите ли. Если подумать… Да, если спокойно подумать… А ведь он прав, этот Дроздов. Действительно прав. Чего я разорался на него?.. Если бы не он и не такие, как он, то, пожалуй, было бы намного хуже.