Текст книги "Королева Хакеров"

Глава двенадцатая
в которой выясняется, что и среди байкеров тоже Бэмсы встречаются.

– О-о-о! Кого я вижу!? Джен!!! Какими судьбами, Джен? – восторженно пробасил огромный, усатый, пышущий здоровьем байкер по клички «Бэмс», и, обхватив своими могучим ручищами Женю за талию, в порыве нахлынувших дружеских чувств поднял её под самый потолок бара.

– Бэмс! Бэмс! – Женя заколотила ручками по накаченным плечам своего старинного друга. – А ну, опусти меня на землю! Сейчас же!

– Извини, старушка! Ты же понимаешь, я это от огромной неразделенной любви. – Бэмс опустил Женю на землю и гаркнул на весь бар, так что закачалась хромированная люстра под потолком. – Бррратушки! Всем пива! За мой счет! В честь возвращения королевы байкеров, очаровательной Джен!

Толпа байкеров, битком набившаяся в свой фирменный бар одобрительно загудела. Какая-то девица за соседней стойкой, с выкрашенными в кислотно-фиолетовый цвет волосами, искоса посмотрела на Женю, фыркнула и сказала вполголоса сидевшей рядом подруге:

– Надо же! В кои-то веки Бэмс расщедрился!

Принесли пива. Бэмс завалился за свой столик с двумя кружками и усадил Женю на колени.

– Ну, рассказывай, старушка! Где была, с кем жила?

Его дружки, сидевшие тут же, за столиком загоготали.

– С кем надо с тем и жила, Бэмс, – сказал тот, что сидел поближе. – А ты обломись!

Бэмс свирепо посмотрел на своего приятеля, усы могучего байкера затопорщились, а глаза налились кровью. Бэмс одной рукой сгреб за грудки зарвавшегося товарища, приподнял его над столом и прорычал:

– Слушай, ты, бычий руль, я разве тебя спрашивал?

– Бэмс, спокойняк, я пошутил, – залопотал тот, чувствуя как в железных тисках Бэмса, лопается молния на куртке.

– Нет, ты скажи, – настаивал Бэмс. – Я тебя спрашивал?

– Нет, Бэмс, не спрашивал… – взвизгнул байкер.

– Так иди, погуляй!!! – рявкнул Бэмс, и одним коротким движением руки, выбросил его из-за стола на середину зала. – А я тут с подружкой потолкую… – И Бэмс повернувшись лицом к Жене, как ни в чем не бывало, расплылся в улыбке. – Правда, Джен?

Женя только кивнула. Опозоренный байкер под общее улюлюканье поспешил ретироваться.

О колоссальной силе Бэмса ходили легенды. Некоторые говорили что видели, как Бэмс, на спор, голыми руками разнес по гайкам новенький мотоцикл. Сам Бэмс этих слухов не отрицал и даже поощрял.

– Ну и где ты была, моя милая Джен? – Бэмс, при все своей видимой свирепости, иногда мог быть чрезвычайно мягким и галантным человеком, хотя само слово «мягкий» не очень-то подходило к его стальным мышцам и широкой железной груди.

– Эх, Бэмс, не спрашивай, – пожаловалась Женя. – В клетке сидела.

Бэмс присвистнул.

– Это, что? На зоне, что ли? – ноздри его расширились, а воздух от злости зашипел в его легких, как в кузнечных мехах. – На зоне что ли чалилась!? И кто посмел посадить мою рыбку на кичу? – Прогудел он. – Уши поотстегиваю!

– Бэмсик, ты не понял! – рассмеялась Женя. – В ЗОЛОТОЙ клетке!

Замуж я вышла, Бэмс!

– Замуж!? – прорычал Бэмс и, вытаращив глаза, уставился на Женю.

Девица с фиолетовыми волосами, следившая за их беседой злорадно ухмыльнулась и сказала своей подруге:

– Ну, все! Сейчас Бэмс из этой рыжеволосой пташки котлетку сделает! На одну ладонь посадит, а другой…

– Замуж!? – проорал Бэмс. – Браточки!!! Всем еще пива!!! Моя рыжая фея, наконец, вышла замуж!!! Это надо отметить, – с энтузиазмом сказал Бэмс Жене и кивнул бармену. – Федя, принеси самую большую бутылку шампанского! Бэмс сегодня гуляет!

Фиолетовая девица чуть не свалилась с табуретки под стойку.

– Ты, поняла? – оторопело сказала подруге. – Нет, ты поняла?

Бэмс, оказывается, совсем того! Спятил! Да если бы я сказала Бэмсу что вышла замуж, он бы привязал меня за ноги к своему «Харлею» и волочил бы отсюда и до Невского!

– Это потому, – усмехнулась подруга Фиолетовой. – Что ты – блядь, а она – леди… – и она любовно посмотрела на маленькую рыжеволосую женщину, кажущуюся дюймовочкой по сравнению с двухметровым, накачанным байкером.

– Лесбиянка! – фыркнула Фиолетовая и демонстративно отвернулась от своей подруги.

Бэмс, тем временем, схватив Женю в охапку, пустился с ней впляс по всему бару. Причем танцевал Бэмс, а Женя только бессильно болталась в его руках, думая лишь о том, как бы не задохнутся в стальных объятиях друга.

Бармен принес пятилитровую бутылку шампанского. Бэмс открыл ее и с озорством школьника стал, приплясывая, поливать белой пеной всех собравшихся.

– Моя Джен вышла замуж! Надо же!? – радостно кричал Бэмс. И никто из собравшихся не мог понять тайну красивой рыжей девушки и простоватого, могучего байкера. За исключением самого Бэмса и Жени.

Но это была их тайна. И каждый в клубе байкеров знал – горе тому кто посягнет на тайну Бэмса.

– Ну, Джен, что еще новенького? – спросил Бэмс Женю, когда всеобщее возбуждение немного улеглось.

– Да, вот, Бэмсик, только что от ментов схиляла…

Представляешь!? Первый раз за два года выехала на трассу и сразу же попала в заварушку!

– Ну!? – удивился Бэмс. – Постой, постой… Так это, что? Мы с тобой два года носами не терлись?

– А ты думал.

– Ба, как время летит!

– Да, Бэмсик, да… Время летит… И я уже не та Джен, которую ты знал. Твоя маленькая Джен теперь носит норковое манто, ездит в шестисотом «Мерседесе», у нее есть домохозяйка и личный телохранитель, – сказала Женя грустно, и в ее словах не было ни капли гордости и хвастовства.

– Телохранитель? – нахмурившись, спросил Бэмс. – А я тогда кто?

– А ты… – Женя обняла Бэмса за шею и, прислонившись головой к его груди, услышала как там, за броней мышц, бьется мощное сердце. – Ты, Бэмсик, мой самый лучший, самый старинный, самый любимый маленький друг!

– Маленький, говоришь? – Бэмс улыбнулся. – Я – маленький? Ха-ха! Я маленький!!! – ему понравилась шутка Жени. Бэмс привстал и пробасил на весь бар. – Э-ге-ге!!! Браточки!!! Я – маленький!!!

Байкеры заржали в ответ.

– Ну, старушка, ты даешь!!! – радостно воскликнул Бэмс. – Повеселила Бэмса!

– Бэмсик, – сказала Женя. – Хочешь я тебе свой «байк» покажу?

– У тебя теперь есть свой «байк»? – удивился Бэмс.

– Пошли! – Женя взяла Бэмса за руку и повела к выходу.

Они вышли на улицу. Женя подвела Бэмса к своему мотоциклу стоявшему на ярко освещенной площадке возле бара. Он, увидев мотоцикл, восторженно зацокал языком и, неожиданно для своей спутницы, рухнул рядом с ним на колени, молитвенно сложив перед собой руки.

– О, боги, боги! Джен! И это твой!? – он на коленях обошел вокруг мотоцикла. – Легендарная «Хонда Марк 2000»!!! Две тыщи кубов!

Синхронные тормоза! Активная подвеска! Крейсерская скорость двести километров! Запас хода тысяча километров! – как слова молитвы выкрикивал Бэмс. – Джен! Их же всего в мире три штуки! Один у Шварценегера. Один у Шумахера. И один у… У тебя, Джен!? – как бы не Веря, спросил Бэмс. – Не верю своим глазам!

– Я дарю тебе его, Бэмс, – просто сказала Женя и улыбнулась. – Бери его, Бэмс, он твой!

– Мой!? – спросил пораженный Бэмс, посмотрел на Женю и вдруг сделался серьезным. – Нет, Джен, – сказал он, поднимаясь с колен. – Это слишком много для старика Бэмса.

– Но, Бэмс! – удивленно воскликнула Женя.

– Я сказал – нет! – твердо произнес Бэмс. – Это королевский мотоцикл.

– Но ты же король Байкеров!?

– Нет, Джен, я не король… Я просто старый, добрый Бэмс. Вот мой мотоцикл. – Бэмс указал на стоящий рядом видавший виды «Харлей – Девидсон». – На нем меня и похоронят. Я так хочу.

Бэмс помолчал, еще раз посмотрел на «Хонду», вздохнул и сказал:

– Ты – королева, Джен! Тебе и руль в руки!

Глава тринадцатая
из которой следует, что копеечка Копеечке рознь.

– Мадам… Мадам… – кто-то дернул Женю сзади за рукав куртки и попросил плаксивым вежливым голосом. – Не изволите ли дать бедному Луке копеечку?

Женя повернулась. Перед ней стоял невысокий, ссутулившийся человек, в выцветшем болоньевом плаще, в облезлом авиационном кожаном подшлемнике, в стоптанных наискось ботинках и в брюках не по размеру, небритый, благоухающий застарелым перегаром.

– А-а-а! – добродушно пробасил Бэмс. – Лука! Проспался таки мерзавец! Гляди, будешь пьянствовать, вышибу из бара! Джен познакомься! – смеясь, сказал Бэмс Жене. – Местная знаменитость.

Божий человек – Лука по прозвищу «Копеечка», собственной персоной.

Личность без определенного рода занятий и постоянного места жительства…

Лука осторожно посмотрел на Бэмса и обиженно засопел.

– Дом – это огромный арбуз, – сказал Лука. – Съесть нельзя нести тяжело, а бросить жалко. Луке не нужен дом. Лука ходит налегке.

– Лука у нас философ! – рассмеялся Бэмс. – Ты, поговори с ним Джен. – Он тебе много чего расскажет. И покажет… – Бэмс загадочно усмехнулся. – Правда, Копеечка?

– Да, мадам… Лука много чего может рассказать… Если конечно, мадам даст Луке копеечку, – и он хитро посмотрел на Женю.

Женя улыбнулась, расстегнула молнию на куртке и достала из внутреннего кармана пятидесятитысячную купюру.

– Этого достаточно? – спросила она Луку.

– Спасибо, мадам, – Лука быстро сунул купюру в бездонный карман плаща, даже не посмотрев на количество нулей на бумажке.

– Зря ты это сделала, Джен, – усмехнулся Бэмс. – Лука ни рожна не смыслит в бабках… Вот, смотри, – он достал из заднего кармана кожаных штанов бумажник, и вынул из него две бумажки по сто рублей.

– Лука, давай меняться? – он взял в каждую руку по бумажке. – Смотри, я даю тебе две копеечки, а ты мне одну, ту, что дала тебе Джен.

– Давай! – радостно воскликнул Лука, снова полез в карман достал из него купюру Жени и протянул ее Бэмсу. Бэмс принял полтинник и отдал ему сторублевки.

Довольный Лука спрятал деньги и сказал:

– Луку не обманешь! Лука-то знает, что счастье не в деньгах, а в их количестве.

– Ладно, ладно, старик, – сказал Бэмс, возвращая Жене полтинник, – ты лучше скажи – сортир вычистил?

– Лука свою работу знает, – обиженно сказал Лука. – Бэмс может проверить, если хочет.

– Ну, о'кей, пойди, скажи Феде, чтобы он дал тебе чего-нибудь пожрать.

– У Луки голова болит, – сказал Лука и заскорузлым указательным пальцем многозначительно постучал себе по лбу.

– Копеечка, ну, ты и жук! – Заржал Бэмс. – Хорошо, скажи Феде чтобы накатил тебе «соточку».

– Лука говорит Бэмсу спасибо! – сказал Лука и торопливо засеменил к ступенькам, ведущим в бар.

– Зачем он тебе? – спросила Женя, когда Лука скрылся за дверьми бара.

– Не знаю… – пожал плечами Бэмс. – Я его в парадняке своего дома у каких-то малолеток отбил, когда те уже почти до смерти забили его ногами. Ради хохмы. Суки, – Бэмс зло сплюнул. – А он даже не плакал. Он только просил, пока они его кондубасили: «Ребятки, не бейте Луку. Луке больно». Вот. Подвесил я этих сук за яйца, а его сюда взял. Он у меня за харч сортиры чистит, блевотину за браточками убирает, зимой снег у бара гребет, «байки» сторожит… Правда сторож из него, сама видишь, лажовый. Напьется и спит, собака, у себя в гараже… Но у кого нет недостатков, а?

– Так он, что, в гараже живет? – спросила Женя.

– А, чё, мне ему квартиру снимать или номер в «Невском паласе»?

– Там же холодно!

– Нормально. Так бы сдох где-нибудь под забором… Ладно, – Бэмс еще раз посмотрел на байк Жени. – А чего это у тебя за приспособа на руле?

– Это компьютер! – с энтузиазмом ответила Женя. – Хочешь покажу? – она хотела открыть панель компьютера, но Бэмс остановил ее.

– Постой, старушка, мне твой компьютер, как зайцу стоп сигнал… У настоящего мужика компьютер вот где, запомни, – и он прикоснулся пальцем к виску. Поняла? А все эти процессоры-сенсоры для нежных очаровательных дамочек, вроде тебя и… И ментов. Я не в обиду. Просто не доверяю я этим новомодным штучкам.

– Жаль, Бэмс, – разочарованно сказала Женя. – На самом деле это очень интересно…

– Верю! – отрезал Бэмс. – Джен, тебе – верю! Но не надо мне этого. О'кей?

– Как скажешь, Бэмсик.

– О'кей! Пошли еще чего-нибудь выпьем? Я требую продолжения банкета.

– Бэмс, – Женя улыбнулась. – Спорим, что у тебя в баре нет текилы с лимоном и солью?

– У меня!? – Бэмс с гордостью подкрутил ус. – В моем баре Джен, есть все! Но, старушка, ты отстала во времени! Текила – это для слабаков и навороченных козлов в Мерседесах… Ты когда-нибудь слышала про такой напиток как «Гвоздь по-техасски»?

– Нет…

– Пошли, продемонстрирую! Это мой фирменный напиток! – Бэмс положил Жене руку на плечо.

– Постой, Бэмс! – Женя сбросила руку Бэмса.

– Что такое?

– Может все-таки текилы? А? Мне как-то не хочется…

– Чего тебе не хочется, солнце мое?

– Ну, этот твой «Гвоздь»…

– Да брось, Джен! Тебе понравится, клянусь Хайвэем!

– Я просто вспомнила, как во время нашей последней встречи, ты предлагал мне напиток… Как это… «Шило по… бразильски», что ли?

– По-аргентински, – уточнил Бэмс и с удивлением спросил. – Неужели тебе, не понравилось?

– Ну, как тебе сказать… – дипломатично ответила Женя. – Шило он и есть – шило.

– Не бойся, старушка! – заржал байкер и, снова положив руку на плечо Жене, повел ее к дверям бара. – «Гвоздь» – это совсем другое дело! Я тебя научу. Значит так. Ты зажмуриваешься, и одним глотком выпиваешь. Затем берешь солененький помидорчик и посыпав его черным молотым перцем…

– Перцем!? Это сумасшествие!!!

– Да, Джен, обязательно черным перцем. Не красным, а черным.

Посыпаешь и быстренько, быстренько…

Хлопнула дверь. Огромный Бэмс и маленькая Женя спустились в бар.

Глава четырнадцатая
в которой «чух-чух» может следовать только после «вриу».

– «Опора», «Опора»! Я «Пташка-14»! Прием! «Духи» в ущелье прием! «Опора», «Опора», я «Пташка-14», прием! «Духи» в ущелье. Жду подтверждения. Прием… Прием… Прием… Жду подтверждения… Есть уничтожить! Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! «Пташка-12» прикрой огнем… Атакую! Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! Огонь! Тра-та-та-та-та!!! Тра-та-та-та-та! Бышь! Бышь! Бышь! Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! Перестроиться! Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! Тра-та-та-та-та! Тра-та-та-та-та! Бышь! Бышь! Бышь!

– Ха-ха-ха! Во дает!

– Братки, вы только гляньте! Штырь, я сейчас обссусь от смеха!

– Ну, Копеечка! Ну, Лука!

– Летчик, мать его, налетчик! Ха-ха-ха!

– Ой, не могу, держи меня, Штырь!

Женя от удивления остановилась в дверях бара.

Бэмс хитро усмехнулся.

– Вот, полюбуйся, Джен, – сказал он. – Копеечка опять летчика изображает! А ты говоришь, нафига он мне! Это же цирк бесплатный!

Пусть, браточки повеселятся!

– Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! Огонь! Тра-та-та-та-та!!! Тра-та-та-та-та! Чух-чух-чух! Бышь! Бышь! Бышь!

Байкеры гогоча, столпились в центре зала вокруг пьяненького Луки, который на полусогнутых бегал по образованному байкерами кругу и одновременно изображал пикирующий вертолет и пилота, сжимающего в руках штурвал.

– Ухожу на разворот! – прокомментировал Лука свои действия Показывая, как он поворачивает рукоятку штурвала до отказа влево и корпусом обозначая движение вертолета, а губами имитируя работу двигателя, шум винтов и разрывы ракет. – Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у! Чух-чух-чух! Бышь! Бышь! Бышь! – При этом щеки его раздувались во время его коронного «вриу» и «бышь» с губ слетела слюна, а сам Лука выглядел чрезвычайно комично, семеня на полусогнутых ногах.

Байкеры покатывались со смеха.

– Ой, не могу, он на разворот уходит!

– А ну, Копеечка, давай еще раз сделай «чух-чух» и на разворот!

Ха-ха!

– Вы не понимаете, – скороговоркой говорил Лука, чтобы не прерывать действия. – Лука – летчик. Лука знает как надо. Нельзя «чух-чух», а потом разворот. Надо сначала разворот, потом «вриу», а потом уже «чух-чух»! – и Лука сосредоточенно возвратился к изображаемому действию. – «Пташка-12»! Я «Пташка-14»! Прикрой! – он не понимал, что над ним смеются. Он всецело был поглощен своим занятием. Байкеры смеялись, показывали на Луку пальцами. Жене почему-то было совсем не смешно.

– Бэмс, – спросила он своего друга. – Он, что, действительно раньше был летчиком?

– Ну, старушка, ты даешь! Лука – летчиком!? – рассмеялся Бэмс.

– Тогда я был танкистом. На танке ездил. Ты представляешь меня в танке?

Женя смерила взглядом двухметрового, широкоплечего Бэмса и подумала, что навряд ли такая туша могла поместиться в танке.

– Нет, Бэмс, не представляю.

– А его – в вертолете? – Бэмс кивнул в сторону Луки. – То-то!

Копеечка, когда примет, всегда летчиком становится. Попей с его, не то, что летчиком, космонавтом станешь! Гы-гы! Пошли, старушка, я тебе «Гвоздь» покажу… Чего тебе? – К Бэмсу подошел бармен-Федя и протянул трубку радиотелефона. Бэмс отошел в сторону, приложил трубку к уху, с кем-то поговорил, отдал трубку к бармену и c сожалением посмотрел на Женю.

– Извини, Джен, «Гвоздь» отменяется… Гоблина в мусарню замели… Помнишь Гоблина? Лысый такой?

Женя отрицательно покачала головой.

– Нет? Ну, не важно… Обещают отпустить под залог. Надо ехать вызволять. Федя, собери деньги, – кивнул Бэмс бармену и крикнул в зал. – Штырь, Старая! Поедете со мной!

Из толпы байкеров вышли высокий долговязый худой парень и девушка с неестественно фиолетовыми волосами.

– Что стряслось, Бэмс? – спросил Штырь.

– Гоблин в обезьяннике застрял, – коротко ответил Бэмс.

Фиолетовая девушка, виляя бедрами, подошла к Бэмсу, обняла его за талию и, как кошка прильнув к нему, томно спросила презрительно глядя на Женю:

– Где это ты был, Бэмс? Болтик завинчивал? – она свободной рукой, как бы желая показать Жене свою власть над Бэмсом, погладила его брюки у ширинки. – Резьбу, часом, не сорвал?

– Усохни, Старая! – Бэмс стряхнул с себя Фиолетовую. – Не время… Брраточки! – зычно рявкнул Бэмс в зал. – Смех сразу же стих. Байкеры вопросительно посмотрели на Бэмса. В тишине стало слышно, как Лука продолжает «пилотировать» вертолет, семеня по кругу.

– Бышь! Бышь! Бышь! Вр-р-р-р-р-и-и-и-и-у-у-у-у-у!

Бэмс поморщился.

– Лука!!! – гаркнул он.

Лука остановился в той позе, в которой его застал выкрик Бэмса повернул голову и, хлопая глазами, испуганно посмотрел на своего хозяина и благодетеля.

– Пошел вон! – резко сказал Бэмс.

– Хорошо, хорошо… – испуганно прошептал Лука и, не вставая с полусогнутых ног, выскользнул из бара.

– Браточки! – сказал Бэмс. – Первое. Гоблина замели. Я, Штырь и Старая поедем на выручку. Всем оставаться здесь. Ждать от нас весточки… Второе, – Бэмс посмотрел на Женю. – Это моя Джен. Если кто-то хоть словом, хоть пальцем – порву на месте! Всем ясно?

Байкеры загудели, соглашаясь.

«Попробовал бы кто-нибудь не согласиться», – подумала Женя и с уважением и благодарностью посмотрела на своего друга.

– Тогда все, – сказал Бэмс.

Байкеры разошлись за свои столики. Бармен включил музыку, чтобы снять возникшее напряжение. Штырь и Старая пошли на улицу к своим мотоциклам.

– Джен, – сказал Бэмс. – «Гвоздь» за мной, я не забуду. Сегодня мы наверно не увидимся, а так, приезжай. Всегда рад потереться с тобой носом… Или вот что… Если чего будет надо – звони мне на трубку. Номер у Феди спишешь, – Бэмс кивнул в сторону бармена. – Чем смогу – помогу, – Бэмс почему-то почувствовал себя неловко и замялся.

– Спасибо Бэмс, увидимся, – Женя в знак благодарности взяла Бэмса за руку.

– И тебе спасибо, – улыбнулся байкер.

– А мне за, что? – удивилась Женя.

Бэмс пожал плечами.

– Не знаю. За то, что ты есть… Наверное, – он вдруг наклонился, нежно поцеловал Женю в лоб и так же нежно, по-братски прошептал ей на ухо.

– Я люблю тебя, Джен. Как брат люблю.

– Я тебя тоже люблю Бэмсик. Как сестра, – и она чмокнула его в ответ.

– Так значит друзья!? – спросил Бэмс выпрямляясь.

– Друзья, – просто ответила Женя.

– Ну, бывай! – Бэмс подмигнул Жене, улыбнулся и вышел из бара.

Вскоре оттуда послышался удаляющийся рокот его Харлея.

Женя вздохнула, прошла к столику Бэмса и уселась на его место.

Байкеры бросали осторожные взгляды в ее сторону и, помня предостережение своего вожака, опасались подходить.

Странные он люди были эти байкеры. Единственное чему они доверяли – были их мотоциклы, единственное во что свято и безоговорочно верили – это в трассу. Богом для них был дух американского хайвэя, а идолом – Великий Харли Дэвидсон. Им не нужны были ни компьютеры, ни компьютерные сети, то, во что была по уши влюблена Женя. Всё, что им было нужно – это твердый асфальт шоссе под колесами байка и свист ветра, бьющего в лицо. Для них не было понятия «кататься на мотоцикле». Для них это звучало кощунственно.

Они жили на мотоцикле и умирали на нем. Затянутые в кожу, сверкающие металлическими украшениями, бляшками, заклепками, стальными накладками, ощетинившиеся шипами, они были бесстрашными рыцарями скорости, гордыми странниками. Они-то знали, что на самом деле жизнь – это дорога. Дорога длиною в жизнь. И может быть в чем-то они были правы.

Женя подошла к бармену, записала у него телефон Бэмса и, выпив стакан кока-колы, вышла на улицу.