Текст книги "Королева Хакеров"

Капитан авианесущего крейсера «Мичиган» прибывшего в Петербург с ответным, дружественным визитом с ужасом смотрел на показание центрального компьютера авианосца.

– Сэр! Мы не можем его контролировать! – в панике кричал командир ракетного мостика крейсера. – Задействована автоматическая система самонаведения!

– Компьютер определил цель! – воскликнул помощник командира сидевший за другим компьютером, напрасно пытаясь блокировать вышедшею из под контроля систему.

– Что делать, сэр? Боб, да очнись же ты! – кто-то схватил капитана за рукав.

Никогда раньше, капитан Боб Харриссон не думал, что окажется в ситуации, в которой не будет знать, что делать. Даже тогда, в Персидском заливе, когда он вошел в открытое противоборство с Иракской подлодкой. Даже тогда, когда этот «Меч Хусейна» подкарауливал его на глубине восьмисот футов. Даже тогда он знал что наступит момент и все будет ясно. Сонары засекут шум торпедных винтов и надо будет действовать. Потому, что либо ты, либо тебя. Но здесь не было врага. Точнее враг был, но этим врагом стал компьютер «Мичигана», то есть сам «Мичиган» – корабль, которым Боб Харисон командовал уже шесть лет, который стал ему родным и близким, почти другом. Да, другом! И вот, друг его предал. Он отказал ему в праве командовать собой.

– Сэр, это ужасно! – вскрикнул вахтенный у радара. – Цель – русский пассажирский самолет, предположительно ИЛ-86! Сэр сделайте что-нибудь! Черт вас дери! Там же сотни людей на борту!

– Может попытаться отключить питание? – хрипло спросил старший помощник Джим Бекер.

– Бесполезно, Джим, – угрюмо сказал Харрисон. – Я знаю свой корабль. Если мы выключим питание, вступит в действие запасной контур.

– Сэр! Наведение завершено! Цель в захвате!

Хариссону показалось, что он слышит как загудел элеватор в арсенале корабля, подавая ракету класса «Земля-Воздух» на лонжерон ракетной установки.

– До пуска тридцать секунд!!!

– Да хранит господь этих русских, – тихо сказал Боб Харрисон, и развернувшись, быстро спустился с ракетного мостика по лестнице, в капитанскую каюту.

Войдя к себе, он снял с переборки рамочку с фотографией своей семьи в саду дедушки Питера, положил ее на столик и достал из рундука пистолет.

Ровно через тридцать секунд после того как капитан «Мичигана» покинул ракетный мостик, в его каюте прозвучал выстрел.

Рулевой буксира со смешным названием «Тяни-толкай» с наслаждением мочился в Неву с кормы, прислонившись спиной к корпусу лебедки, прячась от проливного дождя под черным прорезиненным плащом. Папироса тлела в зубах, и дым неприятно резал правый глаз.

Петрович поднял голову и, щурясь, посмотрел на громаду американского крейсера идущего на привязи метрах в пятидесяти от буксира.

«Красавец! – с восхищением подумал он, – но наши корабли тоже ничего»!

Неожиданно на баке крейсера что-то вспыхнуло, послышался громкий хлопок, черная точка сорвалась с носа корабля и верхом на огненном шаре, с шумом и грохотом, по пологой спирали умчалась в дождливую мглу Петербургского неба.

– А? – сказал Петрович и забыл закрыть рот. Папироса упала на палубу буксира и тут же потухла. Петрович с открытым ртом, не мигая смотрел в то место, куда ушла ракета. Вода текла по его онемевшему от удивления лицу.

Петрович мочился себе на ботинок.

Огромная туша аэробуса ИЛ-86 завалилась на правое крыло продолжая снижаться. Здесь наверху светило яркое солнце, а под крыльями самолета бурлил плотный грозовой фронт. Молнии, сверкающие в его туманной мгле, казались с такой высоты крошечными электрическими искрами, но их было так много, что облака испускали тусклое фиолетовое свечение и казались неоновыми. Вдруг, в этом неоновом свечении появилась яркая, быстро приближающаяся к самолету точка.

– Мама, смотри! К нам звездочка в гости летит! – радостно воскликнул маленький Костик…

– …Все! Мы его потеряли!

Глава двадцатая
в которой возникает угроза наводнения.

Оператор шлюзовой установки на Петербургских водозащитных сооружениях, или проще говоря, на Дамбе, отделяющей часть Финского залива от Петербурга, тщетно пытался дозвонится в город. Телефон молчал.

– Жора, чего ты там названиваешь!? – в нетерпении выкрикнул его напарник. – Не видишь, гроза какая? Где-то ветром свалило телефонный столб и оборвало линию! Кончай это тухлое дело и давай сматываться пока нас не смыло в залив!

– Вадик! Ну там же город! Там же миллионы людей!

– Ты на дамбу выходил? – заорал на него помощник, указывая рукой куда-то вверх. – Ты видел, как вода поднялась!? Еще пять минут и она ломанется поверху! И нас тут утопит, как котят в ведерке! Ты видел когда-нибудь, как котят топят?

– Вадик, при чем здесь это? – истерически воскликнул Жора и поправил на голове, съехавшую на бок, оранжевую каску.

– А при том! Когда на тебя две тысячи тонн воды сверху Свалится, ты и пикнуть не успеешь! Тебя просто раздавит! А в Питере их немного подмочит и все… Собирайся, твою мать!

– Я еще попробую немного через шлюз стравить… – неуверенно промямлил Жора. – Ты иди, не бойся за меня, я следом, – оператор шлюза положил трубку на аппарат и повернулся к щиту управления шлюзом.

– Жорик, – помощник оператора погрозил напарники пальцем и покачал головой. – Я здесь тебя не брошу! Я тебя силой уволоку!

Ветер с Балтики, дождь, гроза… Стравить он хочет! Да вода прибывает быстрее, чем ты ее стравливаешь! Все шлюзы давно открыты и так!

– Ну, может еще чуть-чуть! – с надеждой прошептал Жора, щелкая выключателями на щите и беспокойно поглядывая на индикаторы.

– Тьфу! Блядь! – выругался Вадим, открыл дверь и выскочив из здания операторской наружу, задрал голову и подставив лицо обжигающим струям дождя, посмотрел на вершину Дамбы. На вершину дамбы вела металлическая лестница. Там наверху на маленькой стояночной площадке сиротливо стоял его «Жигуленок», казавшийся снизу маленькой коробочкой со стеклянными окошками. Вода полноводными ручьями уже текла вниз по бетонному телу Дамбы. – Затопит, и к гадалке не ходи! – прошептал Вадим и посмотрел вправо где в створе шлюза ревели потоки грязной воды.

Вдруг земля под ногами дрогнула, раздался громкий треск и слева в отвесной стене Дамбы образовалась трещина, из которой тут же стала сочится вода. Диме стало по-настоящему страшно. Он выругался и вернулся в операторскую.

Жора сосредоточенно колдовал над щитами, щелкая тумблерами поворачивая какие-то рукоятки.

– Жорик! Дамба треснула! Я знал, что этим кончится! Знал еще когда ее строил! Слышишь!?

– Сейчас, Вадик, сейчас…

– Жорик! Жорик! Кончай, уходим! Ты больше нечего не можешь сделать, – крикнул Вадим.

– Вадик, но там же люди!!!

– Ну, и подыхай вместе с ними! – рявкнул Вади и, выскочив из операторской, стал быстро карабкаться в верх по металлической лестнице.

Взобравшись наверх, он, согнувшись под проливным дождем дрожащими, мокрыми руками нашарил в кармане ключ от автомобиля и открыл дверь. В кабине было относительно сухо, но сиденье под Вадиком быстро намокло.

– Ну и подыхай, если хочешь… – бормотал Вадим пытаясь дрожащими руками вставить ключ в замок зажигания. – А я не хочу…

Н-е-е-ет… Для чего мне умирать? Для чего? Я еще поживу! Я еще молодой! У меня вся жизнь впереди, – он, озираясь, посмотрел по сторонам.

Дождь безжалостно барабанил по крыше автомобиля, наполняя салон ровным тревожным гулом. За стеклом виднелась дорога, проложенная по верху дамбы от Крондштата до Сестрорецка. Слева, почти вровень с бетонным гребнем Дамбы, бушевали, гонимые холодным северным ветром воды Финского залива. Справа Дамба круто обрывалась вниз и водная гладь Маркизовой лужи терялась в серой мгле дождя. Внизу в операторской, шиферная крыша, которой хорошо была видна сверху остался Димин приятель – Жора.

Наконец Дима попал ключом в прорезь замка, стартер пару раз кашлянул и двигатель «Жигуленка» взвыл от того, что Дима до отказа вдавил в полик педаль акселератора. Дима включил передачу и машина резко сорвавшись с места, помчалась по гребню Дамбы.

– Ты сам виноват! – бормотал Дима. – Сам! Я тебя, Жорик, к щиту не привязывал. Ты сам захотел остаться. Моей вины тут нет…

Вода в некоторых местах уже катилась через дорогу и Диме приходилось резко принимать то вправо, то влево, чтобы не съехать на глубину или не свалиться с бетонного гребня.

Но вот Дамба кончилась, дорога вышла на большую землю и Дима чертыхнувшись резко нажал по тормозам, разворачивая автомобиль в обратном направлении, капотом к Дамбе. Не заглушая двигателя, Дима уткнулся головой в руль и, глядя себе под ноги, где на резиновом полике набралась лужица воды, прошептал:

– Господи, что же я делаю? Ведь он там, а я как последняя сука… Сбежал… – Дима поднял голову и посмотрел в ту сторону откуда приехал. Дорога, ведущая по верху дамбы исчезала в мутном тумане дождя. – Жора! Подожди! Я возвращаюсь!!! – крикнул Дима словно приятель мог его слышать и нажал на педаль газа.

Но только он въехал на Дамбу, как машину подбросило вверх и Диме показалось, что наступил конец света. Участок дороге метрах в сорока перед машиной рухнул вниз и в образовавшийся проем с воем ринулась вода, вспениваясь и шипя. Дима остановился и выскочил из машины. Вода ревела в образовавшейся расщелине. Но мощь водной стихии была настолько сильна, что и следующий за обвалившимся участком, участок дороге тоже рухнул вниз. А за ним следующий, и следующий. Дамбу размывало за считанные секунды. Все вокруг ревело и грохотало. Земля тряслась. Многотонные куски бетона и камня мгновенно скрывались под водой. Дамба исчезала на глазах.

– Жора! Жора! Жора! – как сумасшедший орал Дима не замечая ни грохота, ни сотрясания земли, ни свиста ветра, ни обжигающих плетей ледяного дождя. – Жора! Жора… – Дима вернулся к себе в машину, не закрывая двери сел за руль и горько заплакал.

А на город шла гигантская, двухсотметровая волна.

Глава двадцать первая
в которой гигантская волна – цунами разбивается о Васильевский остров.

Когда началась гроза, Женя зашла в маленький уютный магазинчик на Василевском острове, напротив Гавани, припарковав свой байк перед витриной и накрыв его целлофановой пленкой.

В магазинчике продавались безделушки, предназначенные для туристов с теплохода: сувениры в виде зданий Адмиралтейства или Петропавловской крепости, цветастые, набившие оскомину любому иностранцу, матрешки, картины в позолоченных рамах, выцветшие от времени гравюры, и, почему-то, очки.

Именно из-за очков Женя сюда и приехала. Когда-то раньше она случайно заглянула в этот магазинчик и с удивлением приметила здесь настоящие байкерские очки-консервы. Теперь она вернулась сюда, чтобы купить их в подарок Луке.

– Во, льет-то! Во, льет! – покачала головой продавщица пухленькая женщина средних лет с искусственным шиньоном в волосах и вопросительно посмотрела на новую посетительницу.

– Девушка, вы как, от дождя укрыться или купить чего? – спросила она, пристально осматривая затянутую в кожаный костюм Женю.

– Я пока просто посмотрю, – сказала Женя и растянула губы в улыбке. – Можно?

– Пожалуйста, – с безразличием пожала плечами продавщица и снова посмотрела в окно. – Во, льет! А громыхает-то как!

В магазинчике больше никого не было. Окна магазинчика выходили на широкую площадь перед стеклянным зданием Речного Вокзала. У причала стоял белоснежный многопалубный туристический теплоход.

Женя, молча, прошлась по магазину, рассматривая антикварную мебель, старые выцветшие гобелены, картины на стенах, фарфоровые бюстики писателей и бронзовые – вождей пролетариата.

– Скажите, – обратилась она к продавщице, закончив осмотр, но так и не найдя того, чего искала. – Я тут как-то заходила к вам раньше и видела такие смешные очки…

– Эти, что ли? – продавщица сунула руку под прилавок и положила очки на стол. – Я уж думала, что ими никто не заинтересуется. Разве можно такую страсть на лицо одевать?

– О! – обрадовалась Женя. – Как раз их-то я и искала!

– Покупайте, раз искали, – усмехнулась продавщица. – Во, льет…

Ай-я-яй!

Женя сунула руку во внутренний карман за деньгами, уже Представляя, как Лука обрадуется подарку.

«Лука – байкер. У Луки теперь есть очки как у Бэмса. Лука говорит мадам Жене спасибо».

– Сколько я вам должна? – улыбаясь своим мыслям, спросила Женя.

– Сейчас посмотрю, – продавщица взяла с прилавка потрепанную тетрадку, раскрыла ее на месте, заложенном школьной линейкой и стала шевеля губами водить по колонкам с названиями товара и ценой. – Вот очки металлические, круглые… Тридцать восемь тысяч.

– Всего-то? – удивилась Женя. – Я дам вам пятьдесят.

– Нам чужое ни к чему, – фыркнула продавщица и посмотрела в окно. – Ой! Чего это там?

Женя проследила за ее взглядом. За окном угадывалось какое-то беспорядочное движение у речного вокзала. Но дождь был настолько сильным, что разглядеть, что-либо за сплошными струйками воды, было очень трудно.

Продавщица обошла прилавок и прильнула к стеклу наружной витрины.

– Народ чего-то забегал… – прокомментировала продавщица. – Все кричат… Ой! – она приложила пухлую ладошку ко рту. – А вдруг это террористы!?

– Террористы!? – недоверчиво спросила Женя, положила деньги на прилавок, и открыв дверь магазинчика, втянув голову в плечи, на секундочку выскочила под дождь, чтобы выяснить, в чем же дело.

Люди, в панике оглядываясь назад, как муравьи из горящего муравейника, выскакивали из здания речного вокзала и бежали, через площадь. Редкие, счастливые обладатели автомобилей быстро садились в свои машины и срывались с места. Мимо Жени, подвывая двигателями промчалось несколько легковушек. Пассажиры постоянно оглядывались назад, пытаясь рассмотреть сквозь заднее стекло неведомую Жене надвигающуюся опасность.

– Неужели, точно, террористы? – прошептала Женя, чувствуя как дождевая вода затекает к ней за шиворот.

В небе продолжала клокотать гроза. И с каждым ударом грома дождь припускал все сильнее. Но вдруг к паническим выкрикам людей и шуму грозы, вдруг примешался новый, странный шум. Точнее даже не шум, а тонкое, усиливающееся гудение, похожее на гудение пчелиного роя. И по мере усиления, высота этого звука понижалась, превращая его в гул или даже в рокот.

– Девушка! – прокричал первый, подбегающий к Жене, перепуганный мужчина в синей форме служащего вокзал. – Что вы стоите!? Бегите!

Бегите! Там – Цунами! – и мужчина, не обращая внимания на лужи прыжками пронесся мимо.

– Цунами?

Рокот усиливался. Тягостный монотонный звук становился все ближе и Женя впервые ощутила беспокойство. Вдруг, за сетью дождя выше труб стоящего у речного вокзала теплохода она увидела размытую линию, как бы разделившую небо за теплоходом напополам. Верхняя часть от линии была серой и покрыта низкими тучами, а нижняя – черной, словно на город со стороны Финского залива надвигалась ночь.

Сама разделительная полоска меж черным и серым казалась белесой и без конца меняла очертания. Низкий рокот постепенно перешел в грохот и неожиданно Женя поняла, что чернота за теплоходом – это гигантская волна, идущая на город. Вокруг стало еще темнее. Грохот издаваемый двигающейся волной постепенно перекрыл шум проливного дождя.

Женя почувствовала, как у не задрожали коленки. Она суетливо сдернула целлофановую пленку с мотоцикла в лужу, захлопнула крышку компьютера, чтобы дождь не намочил клавиатуру, взяла с сиденья шлем надела его на голову и вставила ключ в замок зажигания. Мотоцикл завелся с пол оборота и преданно заурчал двигателем.

Женя уже хотела перебросить ногу через сидение, но вспомнила о продавщице и об оставленных в магазине очках Луки.

Когда она взялась за ручку стеклянной двери в магазинчик, то увидела с той стороны испуганное лицо продавщицы. Продавщица испуганно смотрела на Женю. Подергав за ручку, Женя поняла, что дверь заперта.

– Откройте! – крикнула Женя.

– Нет, – замотала головой продавщица. – Там террористы!

Женя подняла защитное стекло шлема как забрало.

– Ты, что мать сдурела!? – крикнула она через дверь. – Какие террористы!? Телевизор надо меньше смотреть! Там – Цунами! Бежим.

Поедешь сзади на мотоцикле…

– Цунами в наших краях не бывает! – ехидно сказала продавщица и вдруг испуганно отпрянула от двери. – Ты наверно сам террористка! – услышала Женя ее выкрик. – Уходи! А то милицию вызову!

Мимо магазинчика толпой бежали люди, что-то крича, задыхаясь и вытаращив от страха глаза, ничего не замечая вокруг себя. Рокот идущий со стороны Финского залива стал еще громче, и казалось, что это гром беспрерывно грохочет вдалеке.

– Послушайте меня, – Женя постучала в дверь. – Вы в опасности!

Надо сматываться!

– Уходи! – пискнула перепуганная продавщица из-за двери. – Террористка!

– Тьфу! Заклинило тебя на террористах, что ли? – Женя посмотрела в сторону речного вокзала. Волна уже заслонила большую часть неба и все росла и росла.

Какой-то насмерть перепуганный парень подбежал к работающему байку с явным желанием его угнать.

– Э! Э! Приятель! – попыталась остановить его Женя. – Это мой мотоцикл!

Парень, не обращая на нее внимания, уже перекинул ногу через сидение. Женя быстро сняла шлем и взяв его в обе руки размахнувшись, что есть силы, засветила парню в левое ухо. Парень вскрикнул и свалился с мотоцикла, держась за голову.

– Разрешения надо спрашивать! – зло выдохнула Женя.

Приподнявшись на одно колено, парень, держась за окровавленный висок посмотрел на Женю ошалелыми, ничего невидящими глазами, встал на обе ноги, и, не оборачиваясь, побежал прочь.

Со стороны речного вокзала послышался оглушительный грохот и скрежет, и Женя с ужасом увидела, как теплоход начинает подниматься над речным вокзалом, словно на гигантском лифте. Первая, пологая волна подмыла его снизу.

Теплоход приподнялся над вокзалом так, что стали видны все его палубные надстройки и надпись на борту: Мэри Куин. И когда этот подъем достиг наивысшей точки, теплоход вдруг опрокинулся бортом на крышу вокзала и проломил ее. А за ним уже стояла гигантская кажущаяся твердой как камень, волна. По самое небо. Вершина волны терялась где-то за низкими, ползучими облаками.

– Женя, ты же не умеешь плавать! – сказала себе Женя. – Зато я умею ездить, – и, надев шлем, она быстро вскочила на мотоцикл и столкнула его с подножки.

Со стороны вокзала послышался треск, вой, и затем громкий оглушительный взрыв. Это взорвалась энергетическая установка теплохода. Несмотря на проливной дождь, вокзал вместе с теплоходом мгновенно вспыхнули как громадный костер. Все те, кто не успел покинуть здание речного вокзала, были либо раздавлены, либо сгорели заживо. Вокруг стало светло.

Волна тем временем подкатилась к самому причалу и, наткнувшись на земную твердь, нависла над гаванью. Она словно раздумывала обрушивать ли ей на землю миллионы тонн воды или нет. Женя не стала ждать, чем закончится это раздумье, выжала газ и на заднем колесе выехала на шоссе. Волна за ее спиной казалась только этого и ждала.

Она стала загибаться, козырьком нависая над горящим речным вокзалом и теплоходом. Козырек быстро удлинялся, накрывая всю площадь перед вокзалом почти целиком. Женя посмотрела в зеркало заднего вида и ей показалось, что волна словно тянется к ней, не желая отпускать девушку от себя. Женя прибавила скорости. И едва она это сделала едва почувствовала навалившееся на грудь ускорение, как волна рухнула на землю, прямо позади Жени, накрыв собой и вокзал, и теплоход, и магазинчик с перепуганной продавщицей, и все близлежащие невысокие здания. Но это был только гребень волны, только верхушка водяного айсберга. Основные массы воды находились в ее основании.

Волна залила Гавань и продолжала прибывать, волоча за собой все, что собрала на своем пути: лодки, катера, баржи, малые и большие суда все это было выброшено на берег Василевского острова. Она двигалась по Василевскому острову, по его улицам и проспектам, вслед за Женей врезаясь в дома, моментально поднимаясь до вторых этажей выворачивая с корнем деревья, сметая скамейки, ларьки, афишные тумбы, автомобили, смывая людей. Вода заполняла подвалы, магазины столовые и рестораны. Слышались крики о помощи. Люди тонули в образовавшихся водоворотах.

Ничего непонимающие жители Василевского острова выглядывали на улицу из окон и видели как по Большому проспекту, объезжая редкие машины, стремительно летит мотоцикл, а следом катится черный от грязи, пенящийся, бурлящий трехметровый вал.

Женя пролетала перекресток за перекрестком, посматривая в зеркало заднего вида, чтобы не упустить следующую по пятам опасность.

– Вриль сердится… – твердила Женя, вспомнив слова Луки. – Вриль сердится… Ничего себе!

Следующий перекресток оказался перегорожен трамваем, который остановился из-за того, что в него врезались сразу три автомобиля.

Перепуганные пассажиры трамвая и столкнувшихся машин, в панике покидали транспортные средства и разбегались по ближайшим подъездам чтобы на верхних этажах переждать наводнение.

Не желая бросать мотоцикл, Женя свернула на боковую улицу, в надежде объехать загороженный перекресток по Малому проспекту. Она быстро промчалась по перпендикулярной Большому проспекту улице.

Впереди замаячил перекресток. Женя прибавила скорости, но вылетев на Малый проспект, резко ударила по тормозам. Справа на нее надвигался кошмарный, пузырящийся, злобно шипящий трехметровый вал воды. Мотоцикл развернуло выхлопными трубами к волне. Женя до отказа выкрутила ручку газа, заднее колесо с визгом пробуксовало на мокром асфальте, и байк, поднявшись на дыбы как загнанный конь, с ревом полетел вперед.

– Выноси, миленьки-и-и-и-й! – провизжала Женя, слыша как сзади ревет разъяренная волна.

Волна шла за Женей на расстоянии вытянутой руки. И Женя слышала как капли, слетают с гребня волны, и как камешки падают на плечи, на сидение, на шлем. Шум волны перекрывал рев байка. Женя чувствовала как волна дышит ей в спину.

Стрелка спидометра описывая круг, подошла к отметке «двести километров в час». На мокром асфальте мотоцикл стало бросать из стороны в сторону, и Женя поняла, что еще немного и она не сможет справится с управлением. Руль норовил вырваться из рук. Волна не отставала, хотя стала гораздо ниже и менее полноводной. Силы ее тоже были на исходе.

Малый проспект кончился, и Женя вылетела на перекресток перед Петровским мостом. Спасение было близко, там, на Петроградской стороне. Женя в уме перекрестилась и прибавила скорости, подъезжая к мосту. Но, что это!? Центральный участок моста неожиданно дрогнул и со скрежетом стал подниматься вверх. Мост разводили. Или мост разводился сам.

– Вриль точно сердится! – сквозь зубы процедила Женя. – Ну ничего! – и она не снижая скорости, въехала на мост. Участок впереди продолжал подниматься. Байк на полной скорости подлетел к этому участку, взлетел на него, и мотоцикл взмыл воздух над Невой! Волна тоже подкатила к мосту и с недовольным ревом обрушилась с набережной в реку. Мотоцикл, лязгнув выхлопными трубами об асфальт опустился с другой стороны моста – на спасительной Петроградской стороне.

Женя затормозила и остановилась, опустив ногу с подножки на поверхность моста. Двигатель мотоцикла спокойно урчал как ни в чем небывало. Женя посмотрела назад и увидела, как разводная часть моста вдруг застыла и стала опускаться вниз. Женя почувствовала, как ей жарко и сняв шлем, встряхнула головой, разбрасывая по плечам волосы.

Что-то было не так. Женя подняла голову и поняла – гроза закончилась. Серые, грозовые облака, быстро расползались в разные стороны и, буквально через минуту, из-за туч выплыло яркое весеннее солнце, озаряя все вокруг, мягким призрачным светом.

– Ой! – воскликнула Женя, глядя, как небо над ней внезапно заискрилось, и проглянувшая синева вдруг распалась на семь чистых прозрачных цветов в лучах солнечного света. Женя стояла под радугой.

Огромной, перекинувшейся через Неву от Петровского стадиона до стрелки Василевского острова.

– Это к счастью, – устало прошептала Женя. – Наверное, к счастью.