Текст книги "Птица Чабос. В погоне за мечтой"

Глава одиннадцатая
В которой Веронике везет, профессор Рублев проигрывается в пух и прах, Родион занимает позицию наблюдателя, а Мамука демонстрирует уверенную игру.

– Уважаемые пассажиры нашего авиалайнера! – зазвенел на весь самолет бодренький голосок стюардессы. – Минуточку внимания! Что бы скоротать время перелета, руководство авиакомпании решило провести среди наших клиентов карточный турнир по игре в «Блек Джек»!

Пассажиры бизнес-класса недоумевая, переглянулись. Хомка заерзала на своем кресле и взглянула в просвет между сидений, туда, где Родик вел переговоры с Мамукой. В просвете показалась довольная и немного загадочная физиономия Родиона. Он поднял перед собой ладонь и показал Веронике, что, мол, не беспокойся, все в порядке.

– Все у него, видите ли, под контролем, – сама себе прошипела сквозь зубы Хомка. – «Взломщик» хренов…

Елейный голос бортпроводницы продолжал парить над креслами, заглушая шум двигателей за бортом.

– Более того, – распевно проговорила она. – Президент авиакомпании «Багратиони – Аэролайн», Мамука Вахтангович Багратиони, сам примет участие в этом турнире!

Недоумение пассажиров росло с каждой секундой. Хомка, кожей стала ощущать на себе недвусмысленные взгляды клиентов своей тур фирмы, отчего по спине у нее побежали холодные мурашки.

– Но и это еще не все, – с явной загадочностью в голосе продолжала вещать стюардесса. – Мамука Вахтангович дарит каждому участнику турнира по… – Стюардесса затаила дыхание. – по одной тысяче американских долларов, на которые тот и сможет сыграть в «Блек Джек»! Желающие могут подойти к Мамуке Вахтанговичу, записаться на игру и получить деньги.

– По тысяче долларов!? Это круто! – присвистнула Вероника и снова взглянула в проем между кресел.

Физиономии Родиона на этот раз там не наблюдалось, зато на Хомку, с нескрываемым торжеством пялилась самодовольная, смуглая, длинноносая рожица Багратиони.

– Тьфу, ты, черт! – чертыхнулась Хомка и откинулась в кресле.

Желающих окунуться в карточную игру пока почему-то не наблюдалось. Что бы как-то стимулировать энтузиазм пассажиров, Мамука вышел в проход и заговорил громко, на весь салон:

– Не, стесняйтесь, господа, вах! Зачем стесняться? Мамука никогда никого не обманывал! Багратиони никогда не обманывают! Это будет честный игра, которую я посвящаю одной замечательной девушке, вах!

Он с надеждой взглянул на Хомку. Та ответила ему фальшивой дружелюбной, явно натянутой улыбкой и прошипела тихо, с издевкой:

– Спасибо, дарагой!

– Я даю каждому, кто хочет играть целую тысячу долларов, вах. Как бы в долг, вах, – сказал Мамука. – Все будет честно. Мамой клянусь… Если кто-нибудь выиграет, то долг мне вернет. Если проиграет – ничего возвращать не надо! Мамука не жадный. Мамука хорошую игру ценит! Приглашаю всех! И зрителей и игроков.

– Мы тоже играть будем! – в один голос проговорили две медички Багратиони.

– Вах? – Мамука посмотрел на них с удивлением. – А вы-то зачем?

– Ну, раз вы всех пассажиров приглашаете, – сказала Маша. – То и мы хотим. И нам, пожалуйста, тысячу долларов!

– Понятно, – многозначительно проговорил Мамука. – Мцыри, дай им по тысяче. Пусть играют! Или, может, ты тоже со мной сыграть хочешь? – он подозрительно посмотрел на своего ординарца.

– Нет, Мамука Вахтангович, – покачал тот головой. – Что вы… Играть с вами? Бесполезно! – он усмехнулся.

– А так, ради интереса, вах? Не хочешь? – с хитрой улыбочкой поинтересовался Багратиони.

– Не стоит, Мамука Вахтангович, – отмахнулся Мцыри, усмехаясь. – Все равно проиграю. Обидно будет… Давайте лучше, как всегда. Я банковать буду.

– Договорились, – кивнул Мамука. – А ты, профессор, будешь со мной играть? – Спросил Багратиони доктора Рублева, только что проснувшегося и потирающего глаза.

– В карты, Мамука Вахтангович?

– Ну не в шашки, же, дарагой! – рассмеялся Мамука.

– Эммм, понимаете ли… На интерес, что ли? – Рублев зевнул.

– Зачем на интерес, дарагой? На деньги, конечно!

– Нет уж, увольте, – запротестовал Рублев. – Я знаю, как вы хорошо играете, Мамука Вахтангович. А мое жалование у вас, хотя и большое, но не настолько, что бы я мог им рисковать… Да и потом…

– Нет, дарагой профессор, – успокоил Рублева Мамука. – Я по-другому решил. Не надо тебе на свои деньги играть. Я тебе целую тысячу долларов дам. Выиграешь – долг мне вернешь. Не выиграешь – ничего возвращать не надо! Я понятно говорю?

– Забавные условия, – согласился доктор Рублев. – Ну, что ж… Тогда сыграю… Отчего не сыграть? Азарт, знаете ли… Выброс адреналина и все такое… Очень, знаете ли нервную систему стимулирует! Кстати, Мамука Вахтангович, а как ваше сердечко? Не шалит?

– Все в порядке, Иван Петрович, – заверила доктора Рублева Даша. – Давление в норме. Сердечные ритмы четкие, устойчивые…

– Ну, что ж… Тогда сыграем… Отчего не сыграть? – повторил Рублев.

– Эээ… А ты, бидже, играть будешь? – Багратиони переключился на Родиона. – Раз все играют, то и ты играй со мной тоже.

– Можно я пока воздержусь? – попросил Родион. – Понаблюдаю за вашей игрой… Мне интересно узнать противника.

– Хитрый, да? – улыбнулся Мамука. – Ну, воздерживайся, воздерживайся…

– Можно и я сыграю? – услышал Родик голос Вероники над самым ухом.

– Вах! – радостно воскликнул Багратиони. – Конечно, можно, гога! Зачем спрашиваешь? Тебе все можно! Это игра – для тебя, между прочим, – глаза Мамуки заблестели. Он незаметно подмигнул Родику – рыбка клюнула.

Родион так же незаметно кивнул головой, мол, а что говорил! В ставке Багратиони было шесть кресел и один столик. То есть, одновременно в игре могли принимать участие только шесть игроков, первая партия которых теперь была сформирована.

Решили играть по олимпийской системе. Тот, кто проигрывает свою, а точнее Мамукину, тысячу долларов выбывает, и его место занимает новый.

Мцыри подозвал стюардессу, и та убрала со стола еду, сверкнув подаренным Мамукой колечком. Ординарец Багратиони достал из-под сиденья довольно увесистый черный кейс и открыл его. Там лежали деньги.

– Мой, кошелек, вах! – рассмеялся Мамука. – Маленький такой!

– Впечатляет, – согласился Родик, у которого квадратно-гнездовое расположение «зелени» в кейсе вызвало тягостное ощущение «де жа вю». – Сколько здесь, если не секрет?

– Вах, какой секрет, бидже? Никакой не секрет! – рассмеялся Мамка. – Сто тысяч всего. Так, на мелкие расходы!

– Считайте, что они у вас появились, – улыбнулся Родион.

– А, – махнул рукой Мамука и позвал стюардессу. – Эй, гога! Сашенька!

– Да, Мамука Вахтангович, – отозвалась бортпроводница из тамбура.

– У тебя новые колоды карт есть? Что бы нераспечатанные были?

– Конечно, – ответила она. – Мы марку вашей авиакомпании держим… И карты есть, и шахматы…

– Шахматы не надо, – сказал Мамука. – Карты надо!

– Вам пластиковые или атласные?

– Пластиковые давай, – потребовал Багратиони. – Штучек семь – восемь…

– Карт!? – растерянно проговорила стюардесса Сашенька.

– Вах! – Мамука захохотал. – Зачем мне восемь карт? Восемь колод мне давай! Что бы новые. Что бы никто обман не заподозрил! Мамука честно играет!

Стюардесса принесла на подносе карточные колоды и положила их на столик. Мцыри сложил их аккуратненько стопочкой и стал раздавать игрокам деньги из кейса.

– Тебе, Маша… Тебе Саша… Вам Иван Петрович… Вам Вероника…

– Расписку писать? – язвительно спросила Хомка.

– Не обижай, Мамуку, – насупился Багратиони. – Мамука с честных людей расписки не берет. Мамука на слово верит!

– Ладно, – сказала Хомка, принимая деньги не считая. – Спасибо за доверие.

– Садись, – сказал Родион. – Уступая Веронике место. – Удачи, добавил он…

– Спасибо.

– Вам сколько денег давать, Мамука Вахтангович, – спросил Мцыри у своего хозяина.

– Как и всем, дарагой, – ответил Мамка. – Тысячу давай!

– Какая ставка? – спросил доктор Рублев, гибкими, тонкими пальцами врача быстро пересчитывая свои деньги.

– По сто долларов, я думаю, будет нормально, – Мцыри вопросительно посмотрел на Мамуку.

– Хорошо, дарагой, – подтвердил Багратиони.

– Ну, что? Поехали? – Ординарец Багратиони улыбнулся и Родик почувствовал в его голосе едва уловимый азарт.

Мцыри взял со стопки верхнюю колод карт и ловко снял с нее хрустящую прозрачную обертку.

– Сдавай, дарагой, – дал отмашку Мамука, потер в предвкушении руки и взглянул на Хомку. – Правила «Блэк Джэк» все знают, я надеюсь, да? Туз стоит одиннадцать очков, картинки – десять. Остальные карты – по номиналу. Двадцать одно очко – Блэк Джэк. Все, что больше – перебор. Если одинаково, то розыгрыш… – вкратце обрисовал он правила карточной игры. – Самая простая игра! Добавил он.

– В курсе, – кивнула Хомка. – Только, чур, Мамука Вахтангович, не поддаваться!

– Зачем поддаваться!? – воскликнул Багратиони. – Мамука никогда никому не поддается. Мамука честно играет!

– Ну мало ли? – Хомка улыбнулась Багратиони белозубой улыбкой. – Вдруг захотите на меня впечатление произвести?

– Я честно играю, – отрезал Багратиони и кивнул ординарцу. – Банкуй!

– Делайте ставки, господа, – Мцыри стал тасовать карты. – Так, на кону, пятьсот! – он сдал каждому игроку по две карте.

– Прошел, – Мамука, не глядя, выложил на кон сотню.

– Я тоже, – сказал доктор Рублев

– И мы, – сказали Маша и Даша.

– На кону девятьсот, – прокомментировал Мцыри.

– Блэк Джэк! – воскликнула Вероника, шлепая о стол соткой и открывая карты.

– Везет, – усмехнулся Мамука. – Везет тебе, гога!

– Это мы еще посмотрим, – Вероника подмигнула Багратиони, сбрасывая на стол туза и десятку и загребая банк.

– Ставки, господа! – напомнил Мцыри сдавая карты по новой.

– Я прошел… Еще карту, пожалуйста, знаете ли… – попросил доктор Рублев.

– Я пас, – кисло проговорила Маша. – Перебор, – она продемонстрировала собравшимся два туза на руках.

– Я тоже, – вздохнула Даша. – И у меня два туза.

– Извините, – как бы оправдываясь, произнес Рублев. У меня «Блэк Джек», знаете ли, – он доложил сто долларов в банк и показал всем шестерку, пятерку и десятку.

– Я пас, – Хомка пожала плечами.

– У меня тоже «Блэк Джек», вах! – воскликнул Багратиони.

– Розыгрыш! – невозмутимо проговорил Мцыри. – На кону шестьсот!

– Ва-банк, – Мамука выложил на кон еще шесть сотен. – Сдаешься, профессор, да? – он подмигнул Рублеву.

– Ну почему же сразу, сдаешься? – ответил Рублев, отсчитывая свои шестьсот. – Кто не рискует, тот не пьет шампанского!

– То вообще ничего не пьет, дарагой! – рассмеялся Мамука. – Воды даже не пьет, вах!

– На кону, тысяча восемьсот! – Мцыри сдал карты Мамуке и Рублеву.

– «Блэк Джек»! – победоносно воскликнул Мамука. – Дама – туз, вах!

– Что поделаешь, – вздохнул доктор Рублев. – У меня перебор…

– Выигрыш – тысяча девятьсот! – Мцыри собрался сдавать по новой.

– Все, – сказал Рублев. – У меня денег нет больше знаете ли… Продулся! – он посмотрел на собравшихся в проходе самолета зрителей. – Кто-нибудь еще играть будет вместо меня?

– Можно я? – Рядом с Родионом, наблюдавшим за игрой, возникла та самая женщина неопределенного возраста из кафе аэропорта, которая явно симпатизировала Родику. – Я хочу сыграть! Мои поклонники, – она многозначительно посмотрела на Родиона. – Говорят мне, что я неплохо играю в «Блэк Джек»!

– Замечательно, – усмехнулся Родик.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – сказал ей Мцыри. – Вот ваша тысяча!

– Спасибо, – женщина уселась на место Рублева, который, причмокивая от досады губами, скрылся в тамбуре. – Меня зовут Виола, – сообщила женщина присутствующим.

– Странно, – сказала Хомка. – А в анкете вы написали, что вас зовут Валентина Федоровна…

Виола одарила Хомку гневным взглядом:

– Я предпочитаю, что бы меня называли Виола, – резко сказала она Веронике. – Даже женщины!

– Понятно, – усмехнулась Хомка. – Виола… Как романтично!

– Представьте себе!

– Делаем ставки, дамы! – Мцыри вежливо прервал стычку двух женщин. – На кону пятьсот! – он сдал карты.

– Я прошла, – Вероника положила на кон сотню и посмотрела на Виолу с вызовом.

– И я прошла, – та надменно вздернула голову и прошуршала сотней.

– Мы тоже, – подали голос медички.

– Мамука тоже прошел! – воскликнул наследник Багратов.

Вероника чуть помедлила:

– Я еще раз прошла, – сказала она, выкладывая сто зелененьких на стол.

– И я, – Виола последовала ее примеру.

– Мы пас, – Маша и Даша заметно погрустнели.

– Мамука тоже прошел, – сказа Багратиони, пристально глядя на Хомку.

Вероника оценила серьезный взгляд Мамуки и подумала: «Блефует или нет?»

«Блефует!» – про себя усмехнулся Родик, с интересом наблюдающий за игрой.

– На кону, тысяча двести, – констатировал Мцыри. – Ваша ставка, Вероника…

– Ну вас, к черту, Мамука! – Хомка бросила на стол карты. – Я пас. У меня девятнадцать всего!

– И я пас, – сказала Виола. – И у меня девятнадцать… – она посмотрела на Хомку и добавила, отчетливо выговаривая буквы. – Милочка.

– Я предпочитаю, – передразнила Виолу Хомка, говоря с ее интонацией в голосе. – Что бы меня называли Вероника. Особенно женщины!

– Ха! – сказала та.

– А у меня, гога, восемнадцать! – хитро улыбнулся Мамука и открыл карты

– Блин! – сказала Вероника. – Блефуете, Мамука Вахтангович?

– Игра такая, – пожал Багратиони плечами.

– Обидно, – проговорили медички. – У нас по двадцать очков было!

– Господа и дамы, ваши ставки! – сказал Мцыри. – На кону пятьсот!

– Молодец, – похвалил ординарца Багратиони, принимая свои карты. – Хорошо банк держишь, вах!

– Стараюсь, Мамука Вахтангович!

– Старайся, старайся… Я прошел, вах!

– Прошла, – Хомка положила на стол купюру.

– Прошла, – Виола сделала тоже самое.

Веронике показалось, что Виола даже не посмотрела в свои карты.

«Старая стерва!» – подумала Хомка.

– Мы прошли, – пропели Маша и Даша и тайком переглянулись.

Багратиони попросил карту и удовлетворенно кивнул:

– Мамука тоже прошел!

Затем последовало три круга, во время которых никто не сыграл «в пас».

«Ставки растут», – подумала Хомка.

– На кону две тысячи, – сказал Мцыри. – Ваши ставки?

Маша и Даша снова переглянулись.

– У нас Блэк Джэк, – хором сказали они, вкладывая на кон еще по сотне и открывая карты.

– Вах! – рассмеялся Мамука. – Мцыри! Ты зачем им все время одинаковые карты сдаешь? Специально, что ли?

– Мамука Вахтангович! – ординарец Багратиони улыбнулся оправдываясь. – Я не специально. Не знаю как у них получается… Это наверное потому, что они близняшки!

– Ладно, – сказал Мамука. – Какая разница? У меня тоже «Блэк Джек»! – он со шлепком бросил карты на кучку денег.

– У меня двадцать, – вздохнула Хомка. – Хотела блефовать… Не получилось!

– А у меня… – Виола заметно покраснела, даже через легкую «копоть» искусственного загара. – А у меня… Перебор, в общем.

– Вау, Виола, – усмехнулся Родион. – А вы-то чего ждали? Ставку-то зачем поднимали? Если у вас с самого начала был перебор, то надо было «в пас» играть.

– Мне так захотелось, – гордо ответила Виола.

– Понимаете, дядя Родик, – язвительно проговорила Хомка. – Виоле ее многочисленные поклонники говорят, что она неплохо играет в «Блэк Джек»! А это всего лишь игровой прием!

– Понятно, – улыбнулся Оболенский.

– И нечего язвить, мило… Вероника! – парировала Виола Хомкин выпад.

– Розыгрыш! – объявил Мцыри.

– Ва-банк, вах! – сказал Мамука. – Мцыри, положи на кон еще две тысячи!

– Так не честно, Мамука Вахтангович! – запротестовала сестры-медички. – Вы банком давите! У нас больше денег нет!

– На нет и суда нет, – кровожадно оскалился Мамука. – И туда нет тоже! Будете играть или нет?

– Не будем, – Маша и Даша обиженно вздернули к верху носики. – Хотя очень хочется, Мамука Вахтангович!

– Хочется – перехочется, – рассмеялся Багратиони. – А ну-ка, женщины! Освободите стулья, пусть другие играют, вах! – Мамука загреб банк. – Молодые люди? Генацвале? Будете играть? – он обратился к двум изящно и одинаково одетым молодым людям, сидевшим до этого в соседнем салоне, а сейчас наблюдавшим за игрой из прохода.

– Ну, что, Коленька? – обратился один к другому. – Сыграем?

– Не знаю, Сева…

– Ну, давай, дорогой! Это же так интересно! – Сева с не мужской нежностью погладил своего приятеля Колю по спине.

– Ну ладно, – согласился тот.

– Ваши деньги, господа, – Мцыри передал Севе с Колей по тысяче и во взгляде его промелькнула еле заметная усмешка.

«Голубки», – тоже усмехнулся про себя Родион.

– Ну присаживайтесь, – улыбнулась Хомка и добавила. – Сладкая парочка – Коля и Сева.

Игра продолжалась.

Глава двенадцатая
В которой Родион Оболенский отказывается играть с Мамукой Багратиони.

– На кону пятьсот!

– Я прошла.

– И я прошла.

– Мамука тоже прошел!

– Я пас…

– А я прошел!

– На кону девятьсот!

– Я прошла! Молодец, Сева!

– И я, мило… Вероника, прошла!

– Мамука прошел! Молодец, эээ… Как тебя там, вах? Виола! Так держать, гога!

– Я пас…

– На кону тысяча сто!

– У меня «Блэк Джек»!

– У меня тоже, милочка!

– Я – Вероника, Виола! Ве-ро-ни-ка! Запомните.

– Мамука пас! Эх, не повезло, вах!

– Розыгрыш!

– Ва-банк, Виола! Играете?

– Ваша ставка, Виола!

– Вы давите, банком… Ве-ро-ни-ка! Так не честно!

– Честно-честно!

– Тогда я – пас, милочка!

– Выигрыш – тысяча сто! На кону пятьсот!

Несмотря на амбиции, Виола, она же Валентина Федоровна, проигралась довольно быстро и с гордым видом удалилась восвояси, мерно покачивая хорошо поставленной пластическим хирургом грудью. Ее место заняла «девушка с бриллиантами», которая, хотя и была по сравнению с Виолой вне конкуренции в плане возраста, но в карты играла также слабо. Ее хватило всего на три тура. Коля и Сева играли без особого азарта. Очень осторожно. Поэтому смогли продержаться чуть больше. Но в итоге их место заняла «школа самбы» в полном составе, но по очереди. «Самбисты» танцевали явно лучше чем играли и «отметавшись» довольно быстро, удалились обратно к себе в эконом класс, при этом, не растеряв хорошего настроении.

Игровая карусель стала набирать скорость. В игру втягивались все новые и новые персонажи. Мцыри послушно выдавал каждому желающему сыграть пассажиру по тысяче долларов, которая тут же оседала в банке у Вероники и Мамуки. Даже мама-Таня не удержалась и приняла участие в карточном турнире! Ее «цыплячий» выводок суетился тут же, поглядывая карты у Мамуки и Хомки, и во всеуслышание сообщая результаты «шпионажа». Мамуку это нисколько не раздражало. Наоборот – забавляло и радовало, поскольку Хомка показывала хорошую игру и оставалась бессменным оппонентом грузинского миллионера. Чего тот, собственно, от этого турнира страстно и желал.

Родион, наблюдал за карточной возней, опершись на спинку Хомкиного кресла, и загадочно улыбался.

Наконец, несмотря на подсказки своих воспитанников, мама-Таня спустила выделенную ей тысячу долларов и, кудахтая как несушка, увела своих детишек. За столом остались только невозмутимый Мцыри, Хомка и Мамука Вахтангович Багратиони.

– Гога, Вах! – с восхищением произнес Мамука. – А ты так хорошо играешь, да? Я и не знал совсем!

– Просто вы, Мамука Вахтангович мне подыгрываете! – улыбнулась в ответ Хомочка.

– Я подыгрываю, вах? Ни разу не подыгрывал! – при этом Мамука хитро улыбался. – Мамука умеет только играть. Подыгрывать – не умеет!

– Ладно вам рассказывать, Мамука Вахтангович! Я же вижу.

– Вах! Зачем такие слова говоришь? Бидже! – Мамука обратился к Родиону. – Вот ты скажи ей! Я подыгрывал или нет?

– Я думаю, – сказал Родик. – Вы играли честно.

– Вот видишь! – Мамука посмотрел на Хомку и его носатая физиономия расплылась в ухмылочке.

– Ха! – громко сказала Хомка. – Сговорились, голубчики! А вы, дядя Родик, почему не играете?

– Слушай, – спросил Мамука. – А почему ты его «дядя Родик» зовешь? Он, что тебе правда дядя? Ты ей родственник, да? – Багратиони посмотрел на Родиона.

– Это Вероника так шутит, – улыбнулся Оболенский.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Мамука. – Очень смешно, вах!

– Я не шучу, дядя Родик, – сказала Хомка. – Я спрашиваю. Почему вы не играете?

– Да… – Родион замялся. – Как говорил мой друг Костя Остенбакин: «Вся наша жизнь – игра!».

– Вашего Костю, часом не Шекспир звали в девичестве? – ехидно поинтересовалась Вероника.

– Нет. А, что?

– Если, вы, дядя Родик не в курсе, то этот пассаж вашего друга, на которого вы все время ссылаетесь, много, много лет назад произнес некий Вилиам Шекспир – английский трагик.

– Подумайте только, – Родион с нарочитой серьезностью покачал головой. – Какой удар от классика!

– Какая разница, слушай! – Мамука всплеснул Руками. – Шекспир, не Шекспир – Гоголь – не Моголь! В самом деле, бидже, садись с нами играть, да?

– Вот ваша тысяча, – Мцыри протянул Родиону деньги.

– Нет, – сказал Оболенский. – Я не буду с вами играть, Мамука Вахтангович.

– Вах? Почему, дарагой?

– Вы мне проиграете, Мамука Вахтангович, – без обиняков заявил Родион.

– Вах!? – удивление застряло в горле Багратиони.

Вероника с интересом посмотрела на Родиона. Родик поймал этот взгляд и проговорил, обращаясь к Мамуке:

– Вы играете очень хорошо, Мамука Вахтангович. Спору нет. Но я у вас все равно выиграю.

– Почему, дарагой!? Объяснись, пожалуйста!

– Потому, что я знаю, КАК вы играете!

– Откуда ты знаешь, слушай? – вспылил Мамука.

– Просто знаю.

– Ты, что, бидже, самый умный, да? – Мамука стал злиться. – Если такой умный, то садись, сыграй со мной, а посмотрю какой ты умный!

– Уважаемый, дорогой мой Мамука, – как можно более примирительно произнес Родион. – Я не хочу с вами играть, потому, что это будет нечестно…

– Почему не честно, вах? – Багратиони импульсивно взмахнул руками. – Я честно играю! Мамука честно играет!

– А я и не сомневаюсь. Именно потому я у вас выиграю!

– Значит, ты будишь жульничать, да? Будишь жульничать, да, бидже? Ну, садись жульничай, а я посмотрю какой ты жулик-шмулика, вах!

– Да нет, вы не поняли, – попытался объяснить Родион. – Я тоже буду играть честно! Но зная, как вы играете, я у вас выиграю.

– Тогда садись – играй!!! – взвился Мамука. Ноздри его орлиного носа стали хищно раздуваться. – А я посмотрю, вах!

– Мамука Вахтангович…

– Садись, играй, я сказал! – Багратиони твердым жестом указал на кресло рядом с собой.

Родик замялся. Или сделал вид, что замялся.

– А он только говорить умеет, – с издевкой подначила Хомка. – Эх, дядя Родик, дядя Родик. Да ты хотя бы меня обыграй для начала! Вон, Мамука говорит, что я неплохо играю!

Оболенский резко взглянул на девушку. Но Веронике странным образом показалось, что вместо задетого самолюбия во взгляде Родиона промелькнула благодарность и усмешка.

«Похоже, – подумала она. – Вместо того, что бы задеть его, я наоборот сыграла ему на руку. Хм… Интересно!»

– Что, бидже? – злорадно усмехнулся Багратиони. С девушкой тоже играть не будешь, да? Тебе гога вызов бросает, а ты не возьмешь, вах!? Или ты только слова разные говорить умеешь? Да? – ухмылялся Мамука.

– Хорошо, – кивнул Родик, энергично усаживаясь в кресло. – Сдавайте! – он засучил рукава пиджака по локоть и стал с хрустом разминать пальцы. – Раз широкая общественность настаивает…

– Настаивает, настаивает… – хитро проговорила Хомка.

– Играй, бидже, не умничай, – по-барски произнес Багратиони. – Мцыри, дай ему тысячу! Пусть у Мамуки выиграет! Ха, ха! – надменно рассмеялся он. – Только давай ставки поднимем. Раз нас только трое осталось, да? – Неожиданное заявление Родиона явно разозлило Багратиони.

– Хорошо, – сказал Родик. – Какую ставку вы хотите?

– Тысячу! – Мамука с вызовом посмотрел на Оболенского.

– Хорошо, – кивнул Родион.

– Но у тебя всего тысяча! – недоумевая, спросила Вероника, которая за это время успела выиграть около тридцати. – Как ты будешь ставку поднимать?– Как-нибудь подниму, – проговорил Родион, достал из внутреннего кармана пиджака бумажник. – Сколько у меня там? – он заглянул внутрь портмоне. – О! Как раз тысяча!

– Ты собрался играть на последние деньги? – спросила Хомка. – Ты азартный человек!

– Последняя у попа жена, – сказал Родион. – А человек я действительно азартный!

– Рискованный, ты малый, бидже! Молодец! – похвалил Оболенского Багратиони.

– Спасибо, я знаю, – сказал Родик. – Начали?

– Давай, – дал отмашку Мамука.

– На кону три тысячи, – Мцыри стал сдавать карты.

Вероника взяла свои карты, попросила еще одну и бросила их на столик.

– Я пас, – сказала она. – Перебор!

Мамука заглянул в свой расклад, ухмыльнулся и хитро посмотрел на Родика, который к картам даже не прикоснулся. Они так и оставались лежать на столе, рубашкой вверх.

– Мамука прошел, – сказал он, докладывая в банку тысячу долларов.

Родион достал из своего бумажника тысячу, положил на кон и проговорил отчетливо:

– «Блэк Джек», Мамука Вахтангович!

– Как так, бидже? – Багратиони с непониманием и удивлением посмотрел на Родика. – Ты хоть карты, посмотри, да?

– Пожалуйста, – Оболенский кончиком ногтя подцепил верхнюю карту и перевернул. – Дама червей, – прокомментировал он.

Мамука замер. Родион подцепил вторую карту и неожиданно щелчком подбросил ее в воздух. Карта, вращаясь, с шорохом взлетела над столом и как усталая бабочка легла обратно рубашкой в низ.

– Туз пик! Вот это да! – воскликнула Хомка. – Вот это класс, дядя Родик! Круто!

– «Блек Джек», – коротко бросил Оболенский и невозмутимо откинулся на спинку кресла. – Играем дальше, Мамука Вахтангович? – спросил он, усмехаясь. – Или, сдаемся? Я ведь предупреждал, что выиграю у вас!

Мамука и Мцыри переглянулись. Багратиони молча положил свои карты на стол, не переворачивая.

– Это мы еще посмотрим, бидже, – проговорил он медленно. Мамуку просто так никто не обыгрывал! Сдавай! – кивнул он Мцыри.

– Мамука Вахтангович, – осторожно запротестовал ординарец. – Я думаю, вам не стоит играть с эти человеком. – Он же игрок. Вы, что не видите?

– Прекратят мне сегодня указывать или нет!? – вдруг, сорвавшись, заорал Багратиони. – Ты, что не видишь, что ему просто повезло, да?

– Вижу, но человек вам честно говорит, что он игрок…

– А я, что не игрок, да? – выпалил Багратиони. – Мамука тоже игрок! Вах! Сдавай, я тебе говорю!

– Ваши ставки, господа и дамы, – покорно проговорил Мцыри. – На кону три тысячи…