Текст книги "Император 2025. Изначальные. Книга вторая"

– Расть, а ты чего весь в крови? – как всегда, начала издеваться Яна. – Ты, случайно, не съел живьем такую красивую перуанскую девочку?

– Угу. Ее съешь! Это она меня всю ночь ела-ела, а потом взяла и заснула. Ей что, а я как такой подранный пойду на официальные мероприятия? И президенту из-за этого ночью не позвонил, балбес.

– Ничего. Мы тебя подлечим. Это она пока со своим счастьем справиться не может. Она из тебя энергию черпает, а обратно тебе ее вернуть не может. Вот ее и разрывало от постоянного переизбытка. Звони президенту, а мы пойдем Исабель эвакуируем к себе в каюту, пока ее родители не проснулись. Пусть думают, что это мы с Юлей такие жгучие латиноамериканские девушки…

Юля только хмыкнула и, потянувшись, заявила:

– Попробуй только сегодня ночью нас не довести до такого состояния. Обвиним тебя в дискриминации и Яру подговорим. Я чего-то ни разу не слышала, чтобы она так орала на весь океан. Придем – будем тебя лечить.

Я набрал номер Маноло. Трубку взяли сразу.

– Доброе утро, Расти – раздался ровный голос Маноло. – Видимо, вам тоже не спится. Вы так долго убеждали Алонсо?

Я не стал углубляться в эту тему и озвучил условия, на которые согласился Алонсо, добавив от себя, что высший орден страны президент должен вручить Алонсо сегодня вечером. В трубке наступила пауза. Она длилась около минуты. Я тоже молчал.

– Хорошо, я принимаю эти условия. Вручение пройдет в большом зале правительства при членах кабинета и парламента. Вас я тоже прошу присутствовать там для обсуждения всех нюансов. И еще. Не могли бы вы прибыть на это мероприятие в парадном одеянии со всеми своими наградами? В том числе и с нашим орденом, который вчера получили.

– Без проблем. Конечно, мне это не сложно. Списки по новым назначениям должны быть оглашены до этого мероприятия. Перечень фамилий Алонсо пришлет вам не позднее полудня. Хорошего дня, Мануэль.

– И вам, Расти, хорошего дня. Я в вас не ошибся. Слава всем богам – сказал он и отключился.

«Всем богам» – он не католик, что ли? Странно, очень странно.

Появились девочки. Весело обсуждая состояние моей постели и Исабель, они начали приводить меня в порядок. В восемь вылетел вертолет с Алонсо и Марией Хуанитой. Они полетели собираться в дорогу, а Алонсо в десять должен был быть в парадном мундире и не снимать его до вечера, ведь вечером его ждало новое назначение и вручение высшего ордена страны. Он еще об этом не знал. Я надеялся, что обрадуется.

Отбор организовали на аэродроме аэропорта в большом ангаре. Агний с Бо смотрели физические и моральные качества претендентов, а Яна с Юлей – медицинские показатели.

Перед началом осмотра Алонсо Энрикес в парадном мундире вручал ордена суворовцам и их командиру – майору Киму. Ребята не знали, зачем их подняли чуть свет, заставили привести в идеальное состояние форму и оружие, а потом два оставшихся часа тренировали и так отработанный до автоматизма выход из строя и подход к начальнику. Сначала вручили награду майору Киму. Он тоже не ожидал. Я зачитал указ президента, Алонсо выслушал доклад на неизвестном ему языке и повесил орден на грудь Федора Степановича Кима. Тот немного растерялся, не зная, что ответить. Обычная форма «Служу Российской Федерации!» не подходила. Потом повернулся лицом к строю, гаркнул: «Служу Императору!» – и с опусканием руки от головного убора, строевым шагом пошел к строю. После этого все суворовцы, улыбаясь, повторяли за ним эту фразу: «Служу Императору».

Все претенденты на учебу в Москве с открытыми ртами смотрели на затянутых в боевые камуфляжные костюмы рослых, уверенно держащих боевое оружие суворовцев. Взвод прошел торжественным маршем мимо нас и рассредоточился в охранном ордере вокруг ангара и внутри него. Я смотрел на счастливые улыбки ребят и сам улыбался. Кроме орденов, каждый участник операции получал двадцать тысяч долларов. И ребята уже ждали, когда вернутся и обрадуют своих родных. Ко мне строевым шагом подошел Анвар, сын эмира из Эмирата Бахрейн.

– Разрешите обратиться, товарищ старший вице-сержант?

– Разрешаю, товарищ воспитанник.

– Разрешите нам с Баширом и Гафуром слетать на восемь часов домой. Отец просит показаться в форме и с оружием.

– Что говорит на это майор Ким?

– Он разрешил, но предупредил, что если вы не отпустите, то так и будет.

– Хорошо. Летите. Когда будет самолет?

– Он уже три дня как здесь стоит. Еще отец просит принять в училище сто человек от нашей страны и для этого просит вас прилететь с нами.

– Нет. Лететь с вами я не могу. Я полечу послезавтра. А вы дождетесь меня дома, чтобы в Москву полететь вместе. Я надеюсь, мне не нужно напоминать о правилах обращения с оружием в мирное время?

– Никак нет! – рявкнул Анвар. – Разрешите идти?

– Идите. Отцу передавайте от меня наилучшие пожелания.

Анвар убежал счастливый.

– Ты так скоро со всего мира в своем-своем училище соберешь людей – сказал тихо подошедший Бо. – Хочешь в каждом регионе своих людей иметь? Правильно.

– Да, Бо. Хочу. Очень хочу. Чтобы эти люди за шесть лет обучения Россию полюбили больше или хотя бы так же, как свою страну. Ну а меня воспринимали как непререкаемый авторитет. Нам великие дела предстоят. На, посмотри, что мне подарил Мануэль, президент нынешний.

Я отдал ему объемную пластину и понял, что Бо мы на сегодня точно потеряли. Ушел, даже ничего не сказав. Из желающих учиться в нашем училище, собравшихся в лагере, мы отобрали ровно сто человек. Все из семей военных, многие с гордостью перечисляли поколения своих предков. После отъезда тех, кто не прошел отбор, майор Ким построил оставшихся в три шеренги. Я вышел в центр и рассказал, что их ожидает в ближайшие дни. Вылет был назначен на завтра в десять. Каждому выдали памятку с перечнем необходимых вещей. Особое внимание обратил на документы: оригиналы их документов и заверенные у нотариуса копии документов родителей. Кинул взгляд на часы – 17:10. Предупредил Алонсо, что встречаемся возле дома правительства в 18:50. Торжественное собрание было назначено на девятнадцать ровно. После этого прыгнул с девочками в вертолет и полетел на «Елену» переодеваться.

В 18:20 я уже сел в ожидающий меня автомобиль возле пирса и поехал ко дворцу правительства. Ко мне присоединились Дункан и Агний. Девочки единогласно решили, что им среди надутых дядь делать нечего, и они лучше пообщаются с Исабель и устроят вечеринку, а потом ждут меня, чтобы отпраздновать вчерашнее награждение. В 18:51 мы с Алонсо вошли в большой холл Дворца правительства.

Он возводился на месте огромного погребения индейцев, святыни индейского вождя Тауличуско. Постройка в стиле барокко была похожа на французские дворцы шестнадцатого века. Мне не нравилось ходить по чьим-то святыням, и ощущения были под стать. Все давило. Этот дворец был официальной резиденцией президента, но сам Мануэль редко бывал здесь, – по словам Алонсо, только на официальных мероприятиях.

Перед нами открыли большие двухстворчатые двери, и мы едва не оглохли от играющего гимн оркестра и аплодисментов полного зала. Мы сели в первом ряду на места, указанные нам офицером охраны в парадном мундире. Вышел президент и долго говорил о недавних событиях, о заговоре в различных слоях и сословиях страны, о героизме народа и прочем. Потом пространно рассказывал о роли братского российского народа и отметил, что он лично никогда не забудет и не позволит забыть другим наши подвиги. Отдельно трогательно говорил о Вельке, рассказал о ее последних днях и зачитал письмо, которое он отправит ее семье. «А он хороший оратор», – подумал я, сглатывая подступивший к горлу ком.

Сердце заныло пульсирующей болью!

Сквозь горький туман, поглотивший меня при воспоминании о Велемире, я услышал, что меня вызывают на сцену. Вышел на ватных ногах через силу. В голове была звенящая пустота.

«Надо же было ему меня так достать. Знал ведь, гад!» – подумал я, беря себя в руки. Посмотрел ему прямо в глаза. В них плескались понимание и сострадание моей боли. Мануэль подошел и обнял меня. Зал вновь взорвался аплодисментами. Президент подождал, пока они затихнут, и продолжил:

– Я прошу вас передать родным Велемиры Шереметьевой это письмо и награду от нашего народа, которую мы хотим вручить ей посмертно. Мы считаем, что она достойна высшей степени ордена «Заслуг» – «Кавалер Большого Креста», – с этими словами он передал мне кожаную папку с письмом и коробку с орденом. – Кроме того, я хочу передать указ, подписанный мной, об увековечивании памяти этой девушки на территории Республики в памятниках и в названиях площадей и улиц городов Лима и Куско, а также в проведении мероприятий по доведению до каждого гражданина Республики информации об этом подвиге!

Он сделал паузу. Осмотрел зал. Я тоже смотрел в зал и видел неподдельную скорбь людей, которые даже не знали Вельку. Мне все больше и больше нравился этот народ. Они были не фальшивыми, их чувства не были завуалированы под маской цивилизованности.

– Также я хотел отдать дань человеку, который в тяжелый для нашего народа момент возглавил первое сопротивление и был множественно ранен, но при этом проявил чудеса героизма. Сеньор Гаврилевский, народ Республики награждает вас высшим орденом Республики – «Орденом Солнца», его высшей степенью – «Орденская Цепь».

Мне вручили коробку и снова обняли. Я поблагодарил народ Республики за награды – от себя и от лица всех награжденных и пообещал передать родным Велемиры Шереметьевой все, что мне поручено, после чего пошел к своему месту под аплодисменты стоящего зала.

Маноло продолжал говорить о событиях. Начал перечислять достижения и геройское поведение Алонсо Энрикеса. Четко дал ему характеристику как одному из самых выдающихся людей Республики, вызвал его на трибуну и вручил орден – такой же, как и мне.

Далее он сообщил, что Республика открывает в лице России нового стратегического партнера, и, само собой, для строительства такого партнерства требуется лучший человек, и им станет Алонсо Энрикес, который завтра убывает послом в РФ. Зал ревел. У меня аж уши заложило. Алонсо спустился с трибуны, радостно улыбаясь и раскланиваясь. Пожимая руки, прошел к своему месту.

– Я никогда и представить себе не мог, что буду носить на мундире «Орденскую цепь». Спасибо вам, Расти. По-моему, нам сегодня придется основательно отпраздновать такие великие награды.

Маноло еще долго вещал с трибуны о том, что необходимо сделать для безопасности населения и о начатом расследовании последних событий. После мероприятия нас окружили с поздравлениями, и выбраться из этого круга было сложно. Наконец, поток желающих пожать руку, похлопать по плечу иссяк, и мы пошли к выходу.

В холле нас ждал бессменный помощник Маноло. Проводил нас в малый каминный зал, как он его назвал. Маноло был любезен, но давалось ему это сложно. Я передал кассеты с допросами и съемками с места операции. Поговорили о ближайших планах. Алонсо вручили множество папок и верительные грамоты посла.

– Мы увеличили штат посольства и ассигнования. Вы, уважаемый сеньор Энрикес, можете, не задумываясь, расширять площадь нашего посольства в Москве и привести его в достойный вид. Все должны видеть, как мы относимся к этой стране, как ценим дружбу с ней. Все ваши предложения по кадровым перестановкам мной утверждены и до всех доведены. Так что можно всех поздравить с повышением по службе и новыми званиями. Уважаемый Расти, я еще раз напоминаю, что хочу стать вашим другом и готов во всем прийти на помощь. Звоните в любое время – и вы никогда не получите отказа. Я уже слышал, как вас называют ваши подчиненные. С удовольствием наблюдал за поведением ваших товарищей на вручении орденов. Был слегка поражен, но теперь понял, откуда в вас столько проницательности и мудрости. Столько веков собиралась в единое целое мудрость поколений ваших предков, и в итоге появились вы. Мне остается только произнести: «Виват, Император!» И надеюсь, вы примете меня когда-нибудь в свой круг. До свидания! Ведь так говорят у вас в России, когда ожидают скорой встречи? – закончил он, после чего пожал руку Алонсо, а мне поклонился и вышел.

– Расти, объясните, пожалуйста, о каком императоре говорил сейчас Маноло? – хмурясь спросил Алонсо. – Я не очень его понял, но, бесспорно, он был искренен. Лис Маноло на моих глазах превратился в благородного Льва. О-о-о!

– Дорогой Алонсо. Думаю, мы как-нибудь вернемся к этому разговору, а сейчас прошу вас об этом забыть. И кстати! Сегодня ночью вы всей семьей начнете учить русский язык под воздействием гипноза, а также историю Руси, Российской Империи, СССР и РФ. Чем быстрее вы это освоите, тем легче вам будет воспринимать Россию. Да и традиции с этикетом тоже не будут лишними.

Через сорок минут мы уже поднимались на «Елену», а небо окрасилось праздничным салютом в нашу честь.

– Капитан постарался? – спросил я у встречающей Яры.

– Он. Все жалел, что нет пушек. Идемте сразу в салон, мы вас уже заждались.

В салоне играл ансамбль из ресторана, в котором мы познакомились с семьей Энрикесов. Мария Хуанита, отбросив свою аристократическую скромность, обняла меня и расцеловала в обе щеки. Алонсо, глядя на это, только улыбался. Хуан Карлос, уже собранный завтра лететь в Москву, восторженно жал мне руку и зачарованно смотрел на мои награды. Я поинтересовался, что он хочет узнать.

– А что это за звезда? Она висит на вашей груди, выше всех наград – спросил он.

– Это «Золотая Звезда» героя России – высшая награда в моей стране.

– Понятно. А я смогу получить такую?

– Если ты будешь сражаться за Россию и совершишь геройский поступок, да, сможешь.

Тут вмешалась Исабель. Она тоже обняла меня, спокойно и без экспрессии, расцеловала так же, как и ее мама, шепнув на ухо, что любит меня больше жизни и гордится мной.

Девочки тоже поздравляли. Так, чтобы не смущать Энрикесов. Алонсо все же ушел, сославшись на необходимость положить документы, а вернулся, когда мы уже расселись за столом. В руках он нес картину из своего кабинета – с крестоносцами на борту.

– Дорогой Расти, я хочу подарить тебе эту реликвию семьи Энрикесов. Я не знаю и не могу объяснить многого из того, что произошло за последние недели, но вижу, что общение с тобой и твоими людьми идет на пользу моей семье. Прими, пожалуйста, это в дар от меня и моего рода.

– Спасибо, Алонсо. Она останется твоей и твоего рода, просто сменит место и будет висеть рядом с подобными ей. Я посмотрел на Дункана, и он с достоинством поклонился.

13.

Мы с Исабель стояли у борта и смотрели на порт Лимы и сам город. Она незаметно для всех прижималась ко мне бедром, гладя мою руку. От одних этих движений ее голос становился грудным, волнующим.

– Милый. Я провела сегодня весь день с девочками. Они меня отругали и сказали, чтобы я больше не кусала и не царапала тебя. А я как о тебе вспомню, так мне хочется тебя так любить, что я и сама по себе рычу. Целый день сегодня летаю. Девочки сказали, что до Москвы ты только мой. Они чуть-чуть потерпят, ты не против? Пожалуйста, будь не против. Прошу! Мне нужно научиться тебя любить по-настоящему до того, как я дам тебе вечную клятву и стану одной из четырех охранительниц, займу место Велемиры в кругу и получу от тебя новое имя.

– Я не против, Исабель, но ты должна научиться не так громко выражать свои чувства. Мы же не одни – твои родители рано или поздно узнают твой голос.

– Они и так уже узнали, – спокойно сказала она. – У меня сегодня был серьезный разговор с мамой. Мы проговорили час, и она потребовала отдать ей простынь. Мне было немного стыдно, но она на удивление была удовлетворена и сказала, что у них с отцом до сих пор так. Первое время даже слуги пугались, потом привыкли. А папа сразу узнал мой голос и всю ночь переживал, пока мама его не утащила заниматься тем же самым. Не переживай, в этом плане проблем нет. Основная проблема в том, что я неумеха, а мама учить меня всяким премудростям отказалась.

– Ладно, Исабель, как-нибудь разберемся с этой проблемой. Пойдем к гостям. Нехорошо их надолго оставлять.

Разошлись около двух часов ночи, а через пятнадцать минут ко мне в каюту проскользнула Исабель. Я сидел на кровати и просматривал переписку, которую мне составлял радист. Основное было по предприятиям и строительству учебных кластеров по городам. Исабель разделась и присела рядом.

– Можно, пока ты читаешь, я сделаю тебе массаж, Расть? – спросила она и прижалась к моей спине грудью. Поводила ею по плечам и аккуратно укусила за шею.

Куда там было дальше читать? Утром простынь снова пришлось выкидывать, а мне идти на поклон к Яне и Юле. В десять мы проводили в аэропорту ИЛ-96 с третьим взводом второй роты МСВУ и сотней будущих суворовцев, а через три часа и сами поднялись на борт моего самолета. Яхта направилась в Средиземное море на стоянку.

Девушки, отобранные для поступления в медицинский колледж, должны были прилететь в Москву седьмого сентября.

Саша отзвонился утром и сообщил, что зафрахтовал суда и уже начал погрузку техники на одно из них. Будет ждать баржи, которые должны прийти через неделю и после этого, завершив всю операцию с обнулением счетов, на корабле отправится в Санкт-Петербург. Часть эскорта он планировал отправить гражданскими самолетами в Москву, а Спецназ должны были забрать ИЛ-76, которые стояли загруженные ненужной техникой. Награждение мы решили провести дома, как и раздачу премиальных за операцию.

Дядя Эдик оставался еще на два дня и должен был прилететь в Москву к нашему прилету из Абу-Даби. Именно там решили меня встречать эмир с сыном. Перед самым отлетом мне позвонил Анвар и попросил встретиться в столице Арабских Эмиратов. Выяснять причины этого я не стал. Амин и Ира после нашей посадки собирались поехать к отцу Амина. Они все время проводили в каюте, а в самолете после взлета Амин подошел ко мне и попросил переговорить с ним с глазу на глаз.

Самолет набрал высоту, и мы пошли ко мне в комнату отдыха, потому как салон-кабинет был заполнен. Агния, Дункана и Бо пришлось отправить в общий салон. Я и девочки собирались спать. Исабель горестно вздыхала – я категорически отказался брать ее с собой при сидящих рядом родителях.

Алонсо ходил по салону и приговаривал, что так у них не летает даже президент. Я на это посмеивался, отговариваясь тем, что это подарок миллиардера, отца Амина. Сам же Амин завел разговор о том, что для него честь быть рядом со мной и продолжил пространно о древности своего рода. Он был готов еще долго ходить вокруг да около…

– Амин, говори, что хотел. Я тебе честно отвечу.

– Расти, я хочу жениться на твоей сестре. У своего отца я разрешения спросил – теперь спрашиваю у тебя, – выпалил Амин.

– Ну так и женитесь, если она согласна.

– Она согласна, – радостно сообщил он. – Только сразу поставила условие, что женюсь я только на ней, больше ни на ком. Ни о каких трех-четырех женах и речи быть не может…

– Ну а ты что?

– Я, конечно, согласен. Я же только ее любить могу. С такой, как твоя сестра, брат, другие жены не нужны. Она сама каждый час разная. Во всем. Тогда я официально посватаюсь в Абу-Даби, хорошо?

– Давай!

Я улегся и решил посмотреть телевизор. Но пришли девочки, залезли под одеяло и заявили, что я мешаю им спать и вообще занимаюсь ерундой, вместо того чтобы сладко спать с ними рядом. Пришлось выключать и лезть под одеяло. Тут же со всех сторон на меня сложили руки и ноги. Яна по старой привычке зарылась в подмышку. Яра крутилась в поиске удобной позы. А Юля посмотрела на меня и загадочно улыбнулась.

– Расть, – шепнула она, – как думаешь, мы найдем Изначальных? Какие они? Будут они друзьями или врагами? То, что они когда-то существовали, уже понятно. И то, что они не с нашей планеты, – тоже. Остается понять, откуда они и что принесут нашему миру? Те накопители, которые мы нашли в Южной Америке, судя по индикаторам, полны. Почему они за ними не прилетают?

– Не знаю, Юль. Сначала необходимо обследовать все базы, которые мы теперь знаем. Это дело следующего года. Необходимо серьезно подготовиться, в том числе и в научном плане. Больше не хочу терять при таких экспедициях ни одного человека. Нужны различные сканеры, мощные радары, тепловизоры, походная химическая лаборатория и еще много всего. Мы знаем о семи базах с накопителями. Знаем, что один из языков, используемых изначальными, – санскрит или другой язык, использующий алфавит санскрита. У нас много фотографий. Будем расшифровывать. Да и Москва остается загадкой. Под ней, согласно парящему глобусу, найденному Бо и Агнием, находится что-то масштабное. По контурам именно там расположена самая большая база Изначальных. Не зря Спас так долго готовился к распечатыванию подземелья под домом. Начнем с этого. Но, в первую очередь, сейчас будет построение и отладка бизнеса, а также системы подготовки кадров. У меня аж руки чешутся! В бизнесе необходимо искать новаторские направления. Наша страна сильно отстает по промышленному сегменту от лидеров, да и в электронике мы как будто вообще ни на что не способны. Необходимо искать прорывные технологии и срочно их реализовывать. Когда-то после Октябрьской революции, гражданской войны и уничтожения основной части элиты государства наша страна нашла такую отрасль, которая в итоге потянула за собой всю промышленность. В те времена план ГОЭЛРО оказался локомотивом, потянувшим развитие в целом. Вот и сейчас нам необходим такой план.

– Расть, нужно распределить между нами направления, чтобы каждая занималась и отвечала за свое. Я могу взять на себя все вопросы, связанные с медицинским образованием – сказала Юля.

– Вот вам заняться нечем! Нет, чтобы поспать с любимым, – они опять о делах, – заворчала Яна, вылезая из-под мышки. – Я возьму на себя все, что касается интернатов для девочек, и вопросы образования. Пора учреждать университет в Москве и филиалы в городах-миллионниках, а потом и в полумиллионниках – давно об этом думаю и уже прописала программу действий.

– А я тогда возьму на себя политическую и общественную составляющую. Пора создавать политическую партию и общественные организации. У меня тоже уже написаны концепция партии и планы по формированию общественных образований. Партию предлагаю сделать центристской и консервативной. Без метания влево и вправо. А общественные движения создать в теме молодежного общероссийского клуба по интересам. Спорт, творчество, туризм, история и археология, оккультные науки для поиска одаренных, военно-патриотическое направление. Кроме того, необходимо возрождение дворянской идеи как будущего цементирующего социального слоя. Нужно возродить дворянские собрания и побудить людей вспомнить историю своих семей. Ну а крайним и негативным на сегодняшний момент должно стать любое общественное движение женщин, которое разъединяет общество по гендерным признакам, про мужские я вообще умолчу, гадость.

– Так, девочки. Тащите сюда листы и ручки – будем рисовать под все это систему, наглядно, раз уж мы не спим – сказал я, усаживаясь поудобнее.

Юля быстро надела махровый халат и пошла в салон за бумагой и ручками. Вернулась вместе с Исабель, которая несла поднос с кофейником, молоком и какими-то печенюшками.

– Я Исабель с собой взяла. Ей ведь тоже нужно начинать вникать, хоть клятву она еще и не дала, но любит Расти не меньше нашего.

Исабель, увидев обнаженных девчонок со мной в кровати, немного ошалела и скромно опустила глаза, бурча себе под нос, что она лишь на секунду.

– Юль, она же по-русски не понимает. Думаю, ей рано привыкать к принятым у нас свободным нравам, лучше поставьте с Яной им всем систему, введите в обучающий транс. Пусть изучают русский и историю нашего государства.

Мы с Ярой остались одни. Она потянулась, лежа поверх одеяла, как кошка. Легко заскочила на меня верхом и, подняв руки вверх, изобразила извивающуюся змею. Заявила, лукаво на меня посматривая: «Не хочешь поцеловать, пока девочки заняты? Мне что-то одиноко стало». Конечно, я захотел поцеловать. Нас еще сотрясало от жгучих волн, когда пришли девочки. Яра лежала сбоку, положив голову мне на грудь.

– Смотри, Юль, наш Растик ни на секунду не успокаивается. Пока мы, значит, заняты общественно-полезными делами, он уже Яру уговорил его любить, – заявила Яна с деланной злостью.

Ответить я пока ничего не мог, да и не хотел.

– А кто нам мешает потребовать от него исполнения супружеского долга? – спросила Юля, скидывая халат. – Да никто! – ответила она сама себе и скользнула ко мне.

– Ты балдей пока, балдей, милый, – заворковала она, поглаживая меня по животу. – Нам с Янкой тоже одиноко, особенно когда каждую ночь слышим, как хор испаноязычных кошек исполняет арию прихода весны. Поневоле подумаешь, что несчастная и не нужна никому. Становится обидно. Так что мы с Янкой ждем доказательств твоей любви. Очень ждем.

Они вдвоем начали массировать мое тело – одна со ступней, постепенно поднимаясь вверх, вторая с массажа головы, спускаясь вниз…

Спали мы после этого как убитые. Даже не услышали зуммера внутренней связи. Разбудил стук в дверь. Я вскочил как ошпаренный. Влез в халат и приоткрыл дверь. На пороге стоял стюард.

– Сэр, капитан просил сообщить, что мы начинаем снижение в аэропорту Лиссабона на дозаправку. Посадка через тридцать пять минут расчетно. Я могу предложить вам кофе или чай и легкие бутерброды.

– Да, пожалуйста, в кабинет. Мы сейчас будем на своих местах.

Девочки уже одевались. У всех было настроение творить и двигаться.

Яна аж пританцовывала на месте:

– Юль, есть еще двадцать минут. Может, попробуем схему ускорения восприятия информации на Исабель? Вдруг получится. Тогда они уже через три сеанса заговорят на языке, а через шесть смогут на нем думать.

– Давай. Хуже точно не будет.

Они вышли в салон-кабинет, где в креслах лежали Алонсо, Мария Хуанита и Исабель, чтобы добавить три длинных иглы в районе правого уха и положили руки им на лоб. Со стороны ничего не происходило. Девочки были в трансе. Стюард подошел к моему столу и расставил приборы.

– В Южной Америке мы запаслись хорошим кофе. Я сам его обжарю, тогда все будет отлично, господин, а пока только такой.

– Спасибо. А бутерброды можно у вас попросить? Что-то хочется есть, да и наши друзья Энрикесы после системы иглоукалывания и обучающего транса будут голодны.

Через двадцать минут зажглись таблички «пристегнуть ремни». Девочки быстро достали иглы и сняли наушники с Энрикесов.

– Я хочу есть, – заявил Алонсо.

– И я тоже, – вторила ему Мария Хуанита.

Исабель, насупившись, молчала.