Текст книги "Продовольственная безопасность Российской Федерации"

Принципиальные предложения по составу, структуризации и оценке показателей продовольственной безопасности будут изложены позднее, в связи с рассмотрением Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации.

Глава 2. Современное состояние продовольственной безопасности Российской Федерации

В плохие старые времена было три легких способа разориться: самым быстрым из них были скачки, самым приятным – женщины, а самым надежным – сельское хозяйство.

Уильям Питт Амхерст, генерал-губернатор Индии в 1823–1828 годы

Анализу и оценке состояния продовольственной безопасности страны посвящено множество исследований и публикаций; возможно, ни один другой вопрос (за исключением, пожалуй, курса рубля и мировых цен на нефть) не вызывает такого интереса со стороны не только специалистов, но и граждан, далеких от теоретических изысканий. В отечественных исследованиях доминирует концепция продовольственной самообеспеченности, заложенная в основу Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации и приобретшая новое звучание в связи с введением так называемых продовольственных контрсанкций. Однако самообеспеченность, как было показано ранее, не единственный показатель продовольственной независимости в широком смысле этого слова как способности государства проводить суверенную агропродовольственную политику, тем более она не является доминирующим критерием и индикатором национальной продовольственной безопасности. Более того, введение продовольственных контрсанкций и курс на так называемое импортозамещение неожиданно добавили новые (точнее, реанимировали хорошо забытые старые) аргументы в пользу более широкой трактовки понятий продовольственной безопасности и продовольственной независимости.

К числу последних по времени публикаций, в которых делаются попытки выйти за рамки одностороннего подхода к анализу состояния продовольственной безопасности Российской Федерации, можно отнести уже упоминавшиеся доклады экспертов Изборского клуба и Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Авторское видение современного состояния продовольственной безопасности хотелось бы предварить цитатой премьер-министра Медведева, в которой в сжатом, концентрированном виде сформулированы все основные современные заблуждения относительно этой проблемы: «Взять наше сельское хозяйство. Мы смогли развить сельское хозяйство до такого уровня, что мы сами себя кормим. И не только кормим, но мы еще и поставляем зерно и целый ряд других продуктов на экспорт. Почему я об этом говорю – наверное, не все это помнят и знают, но Советский Союз зерно закупал в огромных количествах. Нам иногда наши политические оппоненты говорят: вот какое было сельское хозяйство в советский период! Да какое было сельское хозяйство?! Еды не было»[64]64
  Интервью премьер-министра Д. Медведев телепрограмме «Вести», июль 2016 года. URL: https://ria.ru/economy/20160702/1456275066.html (дата обращения 24.11.2016).


[Закрыть]. Прием не новый – попытаться продемонстрировать свои успехи отсылкой к советскому прошлому, проходя мимо решающих деталей и сравнений. Все последующее изложение как бы вписывается в канву заочной полемики с официальной позицией, озвученной в этой цитате.

2.1. Основные характеристики продовольственного рынка. Суть продовольственной проблемы

Современное состояние российского продовольственного рынка позволяет ставить вопрос об уязвимости национальной продовольственной системы и наличии в стране продовольственной проблемы. Естественно, проблема физического голода в нашей стране не стоит, однако, опираясь на сформулированные ранее критериальные признаки, следует констатировать следующие актуальные угрозы национальной продовольственной безопасности:

1) современный уровень потребления основных продовольственных товаров не обеспечивает полноценного питания населения для ведения здорового и активного образа жизни в соответствии с современными научными представлениями и мировыми стандартами при наличии необходимых природно-климатических, экономических и организационных условий для их достижения;

2) расходы на приобретение продуктов питания занимают неоправданно высокую долю в расходах российских домохозяйств, ограничивая потребление других материальных и духовных благ;

3) чрезмерно высокая дифференциация доходов обусловливает заметные различия в потреблении продуктов питания различными категориями населения и даже существование недоедающих групп;

4) отечественное производство не обеспечивает потребности населения в продовольствии, а импорт сельскохозяйственного сырья и продуктов питания, проникновение на внутренний рынок транснациональных компаний увеличивают риски продовольственной безопасности, снижая возможности национального контроля продовольственной ситуации в стране.

Период 90-х годов прошлого века был отмечен форсированным вовлечением российской агроэкономики в систему мирового продовольственного рынка, а также масштабными экспериментами в сфере земельных отношений и реорганизации крупных хозяйств в ущерб конструктивным преобразованиям продовольственной системы. С одной стороны, в результате этих неолиберальных опытов сельское хозяйство было поставлено в условия жесткой внешней конкуренции, к которой оно не было готово ни в финансовом, ни в институциональном, ни в организационном плане. С другой стороны, была утрачена управляемость сельским хозяйством, и структурные, институциональные и технологические изменения приобрели стихийный характер.

В 1990-е годы заметно сократилось, если не сказать обрушилось, потребление наиболее ценных продуктов питания животного происхождения. За десятилетний период 1990–2000 годов среднедушевое потребление мяса и мясопродуктов снизилось с 75 до 45 кг, молока и молочных продуктов – с 387 до 215 кг, рыбы и рыбной продукции – с 20,4 до 10,4 кг. Заметно снизилось потребление овощей (с 89 до 79 кг) и фруктов (с 35 до 32 кг).

Точкой перелома можно считать 2001 год, когда начался довольно устойчивый восстановительный рост потребления продовольствия. Тем не менее до настоящего времени в стране, вопреки утверждениям премьер-министра, не достигнут дореформенный уровень потребления наиболее ценных продуктов питания животного происхождения, высок уровень потребления крахмалосодержащих продуктов и углеводов (картофель, сахар, хлеб и хлебобулочные изделия). Единственным достижением можно считать абсолютный рост потребления овощей и фруктов, преимущественно за счет импорта (таблица 2.1).

Таблица 2.1 – Потребление основных продуктов питания по Российской Федерации

На душу населения в год, килограммов

Источник: Потребление основных продуктов питания по Российской Федерации. URL: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/business/sx/potr-rf.xls (дата обращения 27.11.2016).

*По итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств.

Однако распределяется продовольствие сейчас по другим каналам и законам, нежели в советский период, отсюда – иллюзия продовольственного изобилия. Ранее искусственно поддерживаемая «стабильность» розничных цен приводила к тому, что продовольствие уходило «под прилавок», распределялось по законам «своего круга». Эффект «полных прилавков» в крупных городах (по которым, очевидно, премьер-министр оценивает наличие «еды») поддерживается высокими – относительно доходов граждан – ценами на продукты питания и низким платежеспособным спросом значительной массы населения. Суть этого эффекта «наличия еды» доходчиво и цинично раскрыл в 2003 году другой – тогдашний – премьер-министр М. Касьянов. В ответах на вопросы депутатов Государственной Думы он отметил, что правительство не имеет возможности повысить минимальную оплату труда в бюджетной сфере до уровня прожиточного минимума (что, кстати, не сделано до сих пор), поскольку в этом случае население сметет все с полок магазинов, «и магазины будут пустыми»[65]65
  Цит. по С. Валянский, Д. Калюжный. Русские горки: Конец российского государства // М., АСТ, Астрель, Транзиткнига. 2004. С. 335.


[Закрыть].

При оценке фактического среднедушевого потребления основных продуктов питания необходимо учитывать различия методик, используемых при расчетах. В таблице 2.1 приведены данные Росстата, рассчитанные балансовым методом (на основе продовольственных балансов); этот же метод используется при оценке уровня самообеспеченности страны продовольствием. Помимо этого в ежегодных бюллетенях «Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах» Росстат публикует данные о среднедушевом потреблении основных продуктов питания, основанные на результатах выборочных обследований бюджетов домашних хозяйств. Результаты расчетов по двум методикам заметно различаются: например, если балансовые расчеты свидетельствуют, что среднедушевое потребление мяса и мясопродуктов едва-едва достигло дореформенного уровня и рекомендуемой рациональной нормы, то данные выборочных обследований говорят о том, что как дореформенный уровень, так и рекомендуемая норма якобы заметно превышены, и фактическое среднедушевое потребление достигло 85 кг. Завышенность данных выборочных обследований подтверждается простейшим расчетом. Разделив годовые ресурсы[66]66
  Сумма внутреннего производства, импорта, запасов на начало года за вычетом экспорта, производственного потребления, запасов на конец года и потерь.


[Закрыть] мяса и мясопродуктов на численность населения, мы получим, что по условиям 2015 года объем среднедушевого потребления мяса и мясопродуктов, рассчитанный балансовым методом, составлял 72,7 кг, но никак не 85 кг. Бюджетные обследования показывают также существенно более высокий уровень потребления фруктов, молока, рыбы, но более низкий уровень потребления хлеба, яиц, сахара, растительного масла. Откуда же берутся эти воздушные (или бумажные, кому как нравится) дополнительные килограммы? Росстат объясняет это расхождение тем, что в бюджетных обследованиях не задействуются коллективные домохозяйства (больницы, интернаты, монастыри и религиозные общины и т. д.), т. е. домохозяйства, в которых априори потребляется меньше мясопродуктов и других наиболее ценных продовольственных товаров. Кроме того, методически неправомерна экстраполяция результатов двухнедельного наблюдения на весь годовой период, поскольку приобретение продуктов питания может осуществляться неравномерно в течение года.

В отличие от мяса и мясопродуктов, показатели бюджетных обследований по потреблению хлеба и хлебобулочных изделий ниже показателей, полученных балансовым методом: 95 кг против 118 кг в среднем на душу населения соответственно. Причина расхождений, как ни странно, видимо, та же – в бюджетных обследованиях не участвуют коллективные хозяйства, где уровень потребления хлебобулочных изделий явно выше.

Можно было бы, наверно, найти и другие изъяны методики проведения выборочных обследований бюджетов домашних хозяйств, но не в этом дело: данные по потреблению доводятся до всех, но мало кто вникает в методические тонкости, позволяющие раздувать среднедушевое годовое потребление мяса с 73 до 85 кг или, напротив, занижать потребление хлеба и хлебобулочных изделий со 118 до 95 кг.

Динамика потребления продуктов характеризует вектор и основные тенденции развития продовольственной системы, в то время как ее актуальное состояние может быть охарактеризовано фактическим показателями потребления основных продуктов питания в сравнении с их целевыми значениями. Традиционно целевым индикатором потребления основных продуктов питания выступают рациональные (научно обоснованные) нормы – «рацион, представленный в виде набора продуктов, включающего пищевые продукты в объемах и соотношениях, отвечающих современным научным принципам оптимального питания, учитывающий сложившуюся структуру и традиции питания большинства населения»[67]67
  Указ Президента Российской Федерации от 30 января 2010 г. N 120 «Об утверждении Доктрины продовольственной безопасности Российской Федерации».


[Закрыть]. Рациональные нормы периодически пересматриваются с учетом развития научных представлений о здоровом и сбалансированном питании, а также потенциальных возможностей внутреннего рынка. Актуальные рекомендации по рациональным нормам потребления пищевых продуктов, отвечающим традициям и современным требованиям здорового питания, утверждены приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации[68]68
  Приказ Министерства здравоохранения от 19 августа 2016 г. № 614 «Об утверждении Рекомендаций по рациональным нормам потребления пищевых продуктов, отвечающих современным требованиям здорового питания».


[Закрыть]. Данные таблицы 2.2 свидетельствуют о том, что фактический среднедушевой рацион питания не является сбалансированным, если ориентироваться на целевые индикаторы здорового питания Минздрава: в 2015 году по пяти основным продуктовым группам уровни рекомендуемых рациональных норм потребления были превышены (сахар, яйца, картофель, хлеб и хлебобулочные изделия, масло растительное), по четырем – не достигнуты (по молоку и молокопродуктам, фруктам и ягодам, овощам, рыбе), по мясу потребление находилось примерно на уровне нормы.

Таблица 2.2 – Целевые индикаторы и фактическое потребление основных продуктов питания

2015 год[69]69
  Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам: сб. документов. Т. 14. М: Политиздат, 1983. С. 404.


[Закрыть]

* Масло растительное, маргарин и другие жиры.

Рекомендуемый набор и объемы потребления продуктов питания являются наглядными, понятными для населения, но при этом одновременно и достаточно условными критериями продовольственной безопасности. В каждой стране или группе стран существует свой набор продуктов, характеризующий исторически сформировавшиеся предпочтения. Например, в Японии относительно низкое потребление мяса и мясопродуктов (49 кг против 65 кг в России в 2011 г.) традиционно компенсируется высоким потреблением рыбы, рыбо– и морепродуктов. Поэтому межстрановые сравнения потребления продовольствия по набору продуктов питания не всегда информативны и корректны[70]70
  В связи с этим вспоминается, как в 1980-е годы в отечественной научной среде принято было критиковать советскую модель потребления на основе сравнения ее параметров с зарубежными аналогами. Так, среднедушевое потребление мяса сравнивалось с потреблением мяса в США, рыбы и морепродуктов – с Японией, овощей, фруктов, растительного масла – со средиземноморскими странами. В итоге получалась некая «идеальная» модель потребления, которая в реальной действительности никогда не существовала и существовать не могла.


[Закрыть]. С другой стороны, конкретный набор продуктов зависит не только от вкусовых предпочтений и представлений о полноценном питании, но и от уровня доходов и соотношения цен на отдельные продовольственные товары. Как в целях оценки достаточности и полноценности рациона питания, так и для межстрановых измерений, а также сравнения потребления различных групп населения внутри страны целесообразно использовать данные о потреблении продовольствия, «очищенные» от конкретного продуктового наполнения, а именно сведения об энергетической ценности рациона питания и его составляющих (химическом составе).

По данным Организации сельского хозяйства и продовольствия (ФАО) ООН, энергетическая ценность ежедневного рациона российского населения составляла в 2013–2015 годах 136 % от рациональной потребности. При этом энергетическая ценность на 41 % формировалась за счет потребления зерновых, корнеплодов и клубнеплодов при среднем значении этого показателя для развитых стран мира на уровне 32 %. Ежедневное потребление белков животного происхождения составляло в среднем на одного жителя Российской Федерации 54 г против 60 г в среднем по группе развитых стран (2009–2011 гг.)[71]71
  Здесь и далее, кроме специально оговоренных случаев, статистические данные ФАО взяты из базы данных индикаторов продовольственной безопасности ФАО // URL: http://www.fao.org/fileadmin/templates/ess/foodsecurity/Food_Security_Indicators.xlsx (дата обращения 22.11.2015).


[Закрыть]. Если же ориентироваться на данные Росстата, потребность в энергетической ценности рациона питания обеспечивается в стране лишь на 92,4 %[72]72
  Продовольственная безопасность в России: мониторинг, тенденции и угрозы // РАНХиГС – М., 2014. С. 19.


[Закрыть], потребление белков животного происхождения составляет лишь 48,9 г/сутки. Более того, имеются расхождения между значениями отдельных индикаторов потребления, размещенных в различных публикациях Росстата. Таким образом, мы сталкиваемся с очевидным отсутствием качественной и надежной информационной базы для мониторинга, анализа и оценки состояния потребления продовольствия.

Таблица 2.3 – Энергетическая и белковая ценность рациона питания в Российской Федерации

Своеобразие современной продовольственной ситуации заключается в том, что при относительно высоком (и растущем – до известных событий и решений второй половины 2014 г.) среднедушевом уровне потребления основных продуктов питания население страны вынуждено тратить на их приобретение значительную часть своих доходов. В выступлении на V Гайдаровском форуме 15 января 2014 года премьер-министр Д. Медведев обнародовал «причину» резкого замедления темпов экономического роста, которая, если отбросить всю наукообразную шелуху, заключается, по его мнению, в достигнутом высоком уровне благосостояния и высоком среднем уровне доходов населения (так называемая ловушка среднего дохода). Отметим, прежде всего, сомнительность самой идеи «ловушки средних доходов», когда достижение среднедушевого показателя на уровне 15 000 долларов США априори рассматривается как неизбежный предвестник замедления темпов экономического роста безотносительно к конкретной национальной экономике и/или экономической ситуации. В нашем же случае тезис о якобы высоких доходах российского населения опровергается, прежде всего, высокой долей расходов на приобретение продуктов питания и заметной дифференциацией населения по уровню доходов. Чтобы говорить о «высоком» уровне доходов, надо, по крайней мере, сравнить его с уровнем потребительских цен. Куда более здравую позицию обозначила вице-премьер Ольга Голодец, констатируя кризис потребления. В связи с этим на заседании Российской трехсторонней комиссии она заявила следующее: «Наш труд недооценен. ‹…› Получив среднее общее образование, человек получает 7,5 тыс. руб. Где такой труд? Таких людей у нас два миллиона человек. Коллеги, есть перекосы, которые нужно реально проработать, без устранения этих перекосов мы не сможем двигаться вперед»[73]73
  URL: https://news.mail.ru/economics/25633339/?frommail=1 (дата обращения 29.04.2016).


[Закрыть].

По данным выборочных обследований, во втором квартале 2016 года расходы на продукты питания (включая безалкогольные напитки) составляли 33,3 % всех потребительских расходов российских домохозяйств (рост на 2,6 % в сравнении с аналогичным периодом 2015 г.), в том числе 31,7 % – в городской местности и 40,1 % – в сельской[74]74
  Бюллетень Росстата «Доходы, расходы и потребление домашних хозяйств во II квартале 2016 года (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b16_102/IssWWW.exe/Stg/2kv/01-04.doc (дата обращения 26.11.2016).


[Закрыть]. По итогам 2015 года наибольшая часть домохозяйств Российской Федерации (22,7 %) тратила на приобретение продуктов питания от 30 до 40 % своих потребительских расходов, следующая по численности группа домохозяйств (21,3 %) – от 40 до 50 %. Четверть домохозяйств страны (24,9 %) использовала на приобретение продовольствия более половины своих потребительских расходов[75]75
  Бюллетень Росстата «Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах в 2015 году (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств). URL: http://www.gks.ru/bgd/regl/b16_101/Main.htm (дата обращения 29.11.2016).


[Закрыть]. В ходе социологического опроса, проведенного ВЦИОМ в мае 2017 года, каждый десятый опрошенный россиянин отметил нехватку денег на продукты питания, около трети опрошенных (29 %) заявили, что у них есть деньги на еду, но нет средств на покупку одежды, 41 % не способен накопить на бытовую технику, электронику и мебель[76]76
  Каждый десятый россиянин посетовал на нехватку денег на продукты // URL: https://news.mail.ru/society/30227870/ (дата обращения 29.06.2017).


[Закрыть]. В США, например, на приобретение продуктов питания в среднем приходится лишь 6,0 % совокупных расходов домохозяйств, в Великобритании – 7,2 %, в Австралии – 8,7 %, Германии – 9,0 %, во Франции – 10,2 %, в Республике Корея – 11,1 %, в Японии –11,3 %[77]77
  Россия и страны мира 2016. Статистический ежегодник. М., 2016. С. 116.


[Закрыть]. По сути, это – две совершенно разные в качественном отношении модели потребления материальных благ. Используя недопустимо высокую долю своих расходов на приобретение продовольствия, российское население тем самым вынуждено ограничивать потребление других материальных и духовных благ и услуг. Причем с 2010 года динамика потребительских цен на продовольственные товары устойчиво опережает динамику цен на остальные товары и услуги для населения (за исключением особо урожайного 2011 г.), т. е. тренд в отношении доли расходов на приобретение продовольственных товаров при прочих равных условиях явно неблагоприятен.

Таблица 2.4 – Индексы потребительских цен по Российской Федерации

Декабрь к декабрю предыдущего года

Проблема высокой доли расходов на продовольствие актуальна и весьма серьезна, однако наибольшую угрозу национальной продовольственной безопасности представляет недопустимое расслоение российского населения по уровню потребления продовольствия как результат необоснованно высокой дифференциации имущества и доходов граждан.

Показатели среднедушевого потребления характеризуют наличие продовольствия, но не его доступность. Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации определяет экономическую доступность следующим образом: «…возможность приобретения пищевых продуктов по сложившимся ценам в объемах и ассортименте, которые не меньше установленных рациональных норм потребления, обеспеченная соответствующим уровнем доходов населения» (эту формулу мы рассмотрим позднее). Разные категории населения имеют различные гарантии экономического и физического доступа к продовольствию, и рацион питания различных социальных категорий заметно варьируется в зависимости от уровня доходов, сферы занятости, места проживания. Данные по среднедушевому потреблению продовольствия прекрасно иллюстрируют популярное изречение по поводу средней температуры в холерном бараке или менее известное высказывание М. Фридмана о средних экономических величинах: «Прогнозировать средние экономические показатели – все равно что уверять не умеющего плавать человека, что он спокойно перейдет реку вброд, потому что ее средняя глубина не больше четырех футов».

Экономическую доступность продовольствия прежде всего определяют уровень доходов в разрезе групп населения, уровень и динамика продовольственных цен и эластичность спроса на продовольствие по цене и по доходу. Последний фактор имеет существенное значение для определения мер государственной политики, нацеленной на экономическую доступность продовольствия для разных групп населения. Скажем, мероприятия по государственному регулированию (ограничению) розничных цен могут оказаться малоэффективными в результате низкой ценовой эластичности, но в то же время негативно сказаться на динамике сельскохозяйственного производства и доходах аграрных производителей.

В 2015 году доля расходов на продукты питания в потребительских расходах домашних хозяйств колебалась от 20,4 % в десятой децильной группе (с наибольшими доходами) до 46 % – в первой децильной группе, но даже такой заметный разброс относительных расходов отнюдь не гарантировал выравнивания уровней потребления основных продуктов питания (таблица 2.4). Как видно из таблицы 2.5, потребление мяса и мясопродуктов, молока и молочных продуктов, рыбы в домохозяйствах десятой децильной группы практически вдвое превосходит потребление соответствующих продуктов в домохозяйствах первой группы.

Иногда продовольственную безопасность трактуют неоправданно широко, со ссылками на медицинские проблемы питания. В этой связи отмечается, например, что рацион групп населения с наивысшими доходами характеризуется избыточной калорийностью и излишним потреблением белковой пищи. Это, в свою очередь, якобы приводит к «ухудшению показателей продовольственной безопасности по ожирению»[78]78
  Продовольственная безопасность в России: мониторинг, тенденции и угрозы // Москва – 2014. С. 6.


[Закрыть]. Отмечу, что избыточное питание является вопросом свободного выбора каждого, в то время как недоедание, или недостаточное питание, является системной социально-экономической проблемой, решение которой зависит в первую очередь от проводимой государственной политики. Именно в этом контексте мы и рассматриваем продовольственную безопасность и продовольственную проблему. Излишняя калорийность, равно как и иные схожие показатели, является индикатором продовольственной небезопасности только в тех случаях, когда калорийная пища восполняет недостаток более ценных продуктов питания (прежде всего животного происхождения) в рационе малоимущих слоев населения.

Таблица 2.5 – Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах по 10 %-ным группам населения в 2015 году

Источник: Бюллетень Росстата «Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах в 2015 году (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств)».

Дифференциация потребления продовольствия в зависимости от доходов сочетается с различиями в уровне и структуре потребления населения в городской и сельской местности (таблица 2.6).

Таблица 2.6 – Потребление продуктов питания в городской и сельской местности

В среднем на потребителя в год, кг

Источник: Бюллетень Росстата «Потребление продуктов питания в домашних хозяйствах в 2015 году» (по итогам выборочного обследования бюджетов домашних хозяйств).

Рацион сельских жителей, превосходя рацион городских жителей по энергетической ценности, уступает по объему потребляемых ценных продуктов животного происхождения, а также фруктов и ягод. Более высокая калорийность обеспечивается за счет большего потребления картофеля и хлебопродуктов, при этом сельские жители, как мы видели, используют на приобретение продуктов питания относительно большую часть своих расходов в сравнении с городскими жителями.

Нетрудно заметить зависимость размера доходов от сферы занятости, что, естественно, отражается в неравенстве потребления продовольствия работников по отраслевому признаку (по признаку сферы экономической деятельности). В 2015 году средняя номинальная начисленная заработная плата в среднем по всей экономике составляла 34 030 руб., в том числе: в сельском хозяйстве (включая охоту и лесоводство) – 19 721 руб., в обрабатывающей промышленности – 31 910 руб., в добывающей – 63 695 руб., в строительстве – 29 960 руб., в сфере финансовой деятельности – 70 088 руб., в образовании – 26 928 руб., здравоохранении и предоставлении социальных услуг – 28 179 руб.[79]79
  Среднемесячная номинальная начисленная заработная плата работников организаций по видам экономической деятельности в Российской Федерации. URL: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/trud/zrpl-v.doc (дата обращения 05.03.2017).


[Закрыть] Из приведенных данных следует, что в нынешней деформированной экономике труд одного работника в банковско-финансовой сфере в среднем получает в 3,5 раза бóльшее «общественное признание», чем труд одного работника сельского хозяйства, и более чем в два с половиной раза (2,6) – работника сферы образования! Соответственно, в 2015 году на приобретение среднего месячного набора продуктов питания (5450,3 руб.) работник сельского хозяйства должен был потратить почти 28 % своего месячного заработка, работник сферы образования – более 20 %, работник сферы финансовой деятельности – лишь 7,7 %.

Такая дифференциация оплаты труда не соответствует реальной общественной значимости названных профессий и в значительной степени отражает постреформенные деформации российской экономики: ее сырьевую направленность, гипертрофированное развитие банковского сектора, хроническое недофинансирование социальной сферы. В той мере, в какой отраслевая дифференциация оплаты труда отражает не различия в уровне квалификации и эффективности труда, а деформации национальной экономики, она является непосредственной угрозой национальной продовольственной безопасности. В конечном счете эта угроза должна быть устранена путем перехода от спекулятивно-сырьевой к инновационной модели развития, тем не менее должны быть задействованы и механизмы прямого устранения перекосов в оплате труда и их последствий: последовательное повышение минимальной оплаты труда, опережающее темпы инфляции; одномоментное повышение оплаты труда в бюджетной сфере с последующей периодической индексацией, введение прогрессивной шкалы налогообложения доходов физических лиц и другие инструменты.

Особую группу проблем составляют региональные различия в энергетической ценности и химическом составе дневного рациона, объеме и структуре потребления основных продуктов питания, доле расходов на приобретение продовольствия в совокупных потребительских расходах домохозяйств. Эта группа проблем требует специального изучения с использованием особых методик и выходит за рамки данного исследования. Отметим лишь, что дифференциация субъектов Федерации по качественным и количественным параметрам потребляемого продовольствия может иметь не только нежелательные социально-экономические, но и политические последствия.

Если рациональные нормы потребления можно интерпретировать как целевые индикаторы продовольственной безопасности, то ее нижнюю, критическую границу представляют нормы минимальной потребительской корзины, стоимость которой используется при определении прожиточного минимума. Федеральный закон от 24 октября 1997 года N 134-ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации» (в редакции от 03 декабря 2012 г.) определяет потребительскую корзину как необходимые для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности минимальный набор продуктов питания, а также непродовольственные товары и услуги, стоимость которых определяется в соотношении со стоимостью минимального набора продуктов питания. Потребительская корзина для основных социально-демографических групп населения в целом по Российской Федерации и в субъектах Российской Федерации определяется не реже одного раза в пять лет. Актуальные состав и объем (в натуральном выражении) продуктов питания, включаемых в потребительскую корзину для основных социально-демографических групп населения в целом по Российской Федерации, установлены Федеральным законом от 3 декабря 2012 года N 227-ФЗ «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации» (таблица 2.7).

Таблица 2.7 – Состав и объемы продуктов питания, включаемые в потребительскую корзину для основных социально-демографических групп населения в целом по Российской Федерации

В среднем на одного человека в год, кг

Согласно разъяснениям Росстата, основными принципами формирования набора являются:

• удовлетворение потребности человека в пищевых веществах исходя из химического состава и энергетической ценности продуктов питания;

• сложившаяся структура питания с учетом фактического потребления продуктов в малоимущих семьях;

• выбор продуктов, позволяющих организовать здоровое питание при минимальных затратах[80]80
  Бюллетень Росстата «Социально-экономические индикаторы бедности в 2011–2014 гг.». М., 2015. С. 99.


[Закрыть].

При формировании минимального набора продуктов питания используются нормы физиологических потребностей в пищевых веществах для трудоспособного населения, пенсионеров и детей, а также рекомендации Всемирной организации здравоохранения.

Семья (одиноко проживающий гражданин), среднедушевой доход которой (которого) ниже величины прожиточного минимума, установленного в соответствующем субъекте Российской Федерации, считается малоимущей (малоимущим) и имеет право на получение социальной поддержки. В контексте продовольственной безопасности такая семья может считаться недоедающей, а показатель численности населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума дает некую обобщающую характеристику состояния продовольственной безопасности по критерию экономической доступности. Весь период 2000-х годов, вплоть до 2012 года включительно, абсолютное и относительное (как доля в общей численности населения) значения показателя устойчиво снижались, однако в последующие три года наметилась вялая противоположная тенденция (таблица 2.8). Аналогичная по последствиям картина наблюдалась в конце 1990-х годов, когда в 1999 году падение курса национальной валюты на фоне высокой доли импортной продукции также изменило тенденцию к снижению численности и доле малоимущего населения на противоположную. В контексте продовольственной безопасности сложность нынешней ситуации заключается в том, что обесценение национальной валюты сопровождалось вынужденными мерами по запрету ввоза продовольственных товаров из стран, применивших политические по своим мотивам и экономические по содержанию санкции в отношении Российской Федерации.

Нормы потребительской корзины, формирующие стоимость прожиточного минимума, заметно ниже рекомендуемых рациональных норм потребления по наиболее ценным пищевым продуктам, отвечающим современным требованиям здорового питания (см. таблицу 2.2), поэтому число реально недоедающих и неполноценно питающихся представляется более значительным, нежели официальная оценка Росстата. Напротив, заметно превышены показатели рационального потребления картофеля и хлебных продуктов.