Текст книги "Шаг в пропасть"

Часть третья

Глава 15

Вторник, 20 декабря

Сразу после половины восьмого вечера появляется моя сестра Ферн. Я сижу на диване рядом с Джорджем и ем пиццу. Услышав звонок, я поспешно включаю телевизор. «Жители Ист-Энда». Я увеличиваю звук на максимум и иду в прихожую впустить сестру.

– Почему ты мне не позвонила? – едва переступив порог, спрашивает Ферн.

Она протискивается мимо меня – неизменные духи «Шанель» моментально пропитывают своим ароматом крошечную прихожую, – стаскивает высокие сапоги от Армани, снимая их один за другим, и идет в гостиную.

– Привет, Ферн, – говорю я в пустоту прихожей. – Рада тебя видеть. Почему не входишь?

Джош, мой племянник, улыбается и входит вслед за матерью. Ему пятнадцать, он очень высокий – более шести футов, – хотя жутко нескладный, и стесняется этого. Я точно знаю, что ему нравятся девочки, но он находит их невыносимыми. Как представительница этого ужасного пола, я понимаю, что, если обниму Джоша, он сочтет мой жест слишком интимным, а потому просто стучу пальцем по щеке. В ответ он стучит пальцем по своей щеке, затем игриво дергает головой, когда я, встав на цыпочки, собираюсь его поцеловать. Сделав шаг назад, я спотыкаюсь о сапоги Ферн, и Джош хихикает. Я тоже смеюсь. Осознавать это очень приятно. И я понимаю, что очень давно не смеялась.

– Милая челка, – замечаю я. – Она у тебя недавно?

– Я ее отращиваю, – кивает Джош.

– Здорово! – восклицаю я. – Отличный рассадник для вшей.

– Угу. Если хочешь, могу поделиться.

Он подходит поближе и трясет на меня своей густой вьющейся челкой. Я уворачиваюсь, мы снова хохочем.

В прихожей появляется Ферн и сердито смотрит на нас. Она выглядит очень миниатюрной, особенно босиком, в одних чулках, но ужасно грозной. Ее длинные белокурые волосы зачесаны назад и зафиксированы ободком, отчего ее лоб кажется выше, чем мне запомнилось. Она стаскивает с себя нечто среднее между кейпом, пончо и одеялом и вручает мне. Пончо очень мягкое и жутко дорогое. Я оглядываюсь в поисках безопасного места для него, живо представляя себе лицо Ферн, когда она увидит, как кот, уютно свернувшись на этом эксклюзивном предмете одежды, выдергивает когтями нитки.

– Ой, дай-ка сюда! – раздраженно произносит Ферн.

Выхватив у меня пончо, она возвращается в гостиную. Джош скидывает кроссовки, и мы следуем за ней.

Взгляд Джоша останавливается на пицце.

– Хочешь кусочек? – Я достаю тарелку и протягиваю племяннику, который, взяв кусок пиццы, садится на диван.

Ферн зажимает уши руками.

– Ради всего святого, сделай что-нибудь с этим шумом! – кричит она.

Я беру с кофейного столика пульт дистанционного управления и убавляю звук телевизора.

– Тейт, выключи! Выключи его! Нам нужно поговорить! – рявкает Ферн. – И вообще, поверить не могу, что ты смотришь такую дребедень.

– Люблю следить за тем, что происходит в мыльных операх, – отвечаю я. – Никогда не знаешь.

– Никогда не знаешь чего?

Я пожимаю плечами.

Джош говорит с набитым пиццей ртом:

– Она должна знать, что там происходит, на случай если ей дадут роль.

Я награждаю Джоша благодарной улыбкой, что наверняка должно взбесить Ферн.

– Как ты сейчас можешь об этом думать? – спрашивает она. – Тебя только что выпустили из-под ареста, а ты как ни в чем не бывало сидишь, ешь пиццу и смотришь телик!

– Ферн, мне как-никак необходимо что-то есть. Это всего-навсего пицца.

– Пиццу ты заказать смогла, а вот позвонить по телефону почему-то нет.

– Полиция забрала мой телефон.

– Тейт, я тебя умоляю! Арестованный имеет право на звонок.

– Ну да, на звонок. Мне разрешили сделать только один звонок.

– Ну и кому, интересно, ты позвонила? – раздраженно спрашивает Ферн. – Ни Блэр, ни Хит вообще не в курсе происходящего. Скай узнала о тебе лишь тогда, когда позвонила в твой офис и ей сказали, что ты у них больше не работаешь! И вдобавок она узнала, что ты арестована. В самом деле! Я чуть не упала, когда Скай рассказала мне об этом. А как насчет неприятностей, в которые ты нас втянула? Но ты ведь вообще ни о ком, кроме себя, не думаешь. Что, впрочем, для тебя чертовски характерно!

– Своей соседке, – говорю я.

– Что? – удивленно хмурится Ферн.

– Я позвонила соседке. Хотела попросить ее присмотреть за Джорджем.

Сестра смотрит на меня круглыми глазами.

– Мама, Джордж – это кот, – объясняет Джош.

– Ну ладно. А почему ты не позвонила, когда тебя отпустили? – спрашивает Ферн. – И не вздумай говорить, что ты только-только вернулась домой. В обеденный перерыв я звонила в полицейский участок, и мне ответили, что тебя давным-давно отпустили!

– Они забрали мой телефон, – напоминаю я.

На секунду признав свое поражение, Ферн опускается на пуф возле окна и кладет свое пончо-кейп-одеяло на колени.

– Ну и что ты натворила? В полиции нам ничего толком не сказали.

– Им запрещено это говорить.

– Но почему, ради всего святого?!

– Я не знаю. Может, защита персональной информации. Может, я не хотела, чтобы ты знала, – провоцирую я Ферн. – Может, я считала, что это не твое дело.

Лицо Ферн каменеет.

– Значит, ты так думаешь? Что это не мое дело?

Громко вздохнув, я сажусь на диван рядом с Джошем:

– Я такого не говорила.

Ферн тянет за золотую цепочку на шее наманикюренным ногтем и поправляет воротничок блузки.

– Итак, в чем дело? – наконец спрашивает она. – Ты что-то украла, да?

– Нет, Ферн. Я ничего не крала.

– Ну а тогда что? Что ты натворила?

– Вообще ничего. Меня подставили. Загнали в ловушку. Одна женщина упала с крыши здания, где я работаю. – (У Джоша отвисает челюсть. У Ферн тоже.) – Офис был закрыт. Это случилось в уик-энд. Женщину ударили разбитой бутылкой. Полиция считает, женщину столкнули.

– Ни фига себе! – шепчет Ферн. – И полиция думает, это сделала ты?

– Я была в здании, когда это случилось, – киваю я.

– Почему? Интересно, что ты там потеряла?

– Это длинная история. Но я ни на кого не нападала и никого не сталкивала.

– Ну и кто тогда ее столкнул? – Ферн не на шутку напугана.

– Не знаю. Но точно не я.

– Она что, умерла? – спрашивает Джош.

– Она упала с двадцать пятого этажа. После такого не выживают.

Ферн прижимает ладонь ко рту:

– Господи боже мой! Бедняжка. Ты ее знала?

– Немного. Не слишком хорошо.

– Но что ты делала в здании? – спрашивает Ферн. – И что эта женщина делала на крыше?

– Это терраса на крыше, – объясняю я. – Полицейские считают, у той женщины там была встреча с каким-то человеком. Они считают, она встречалась со мной. Но они ошибаются. Меня не было там, когда она упала.

– А когда все произошло?

– В позапрошлую субботу.

– Итак… ну и что ты забыла в субботу в офисе? Я считала, ты у них в банке вроде младшего сотрудника или типа того.

– Мне позвонила женщина, с которой я познакомилась на вечеринке накануне. – Я в очередной раз рассказываю историю о Хелен и потерянной сережке, поездке на такси до офисного здания и о том, что внутри я потеряла Хелен из виду.

Ферн пристально смотрит на меня:

– И это все, что у них на тебя есть? Что ты была в том здании, когда с крыши упала женщина?

– В общем-то, да. – Я благоразумно умалчиваю о своих романтических отношениях с мужем погибшей, а также о том, что ввела в заблуждение следствие и лгала полиции. – У них только косвенные улики.

Ферн продолжает смотреть на меня, переваривая информацию. Трудно сказать, она на моей стороне или нет. Похоже, сестра хочет быть на моей стороне, по крайней мере, очень старается, но далеко не факт, что у нее это получится. Все может обернуться иначе.

Внезапно из коридора доносится какой-то звук, на кухне что-то звякает. Мы явственно слышим шум.

Ферн резко поворачивает голову в сторону двери:

– Что там такое?

– Ничего, – поспешно отвечаю я.

– В квартире кто-то есть.

– Ерунда. Здесь никого нет.

Хлопает входная дверь.

Ферн вскакивает с места и выглядывает в прихожую.

– Кто-то только что вышел из твоей квартиры, – обвиняющим тоном говорит она. – Тейт, что происходит? Кто это был?

– Соседка. Ей понадобилось в туалет.

– С чего вдруг соседке понадобилось в твой туалет? И почему она не может сходить в свой?

Слегка замявшись, я говорю:

– Там… проблемы с канализацией. Она… засралась. – (Джош хохочет. Ферн вздрагивает. Сестра терпеть не может, когда сквернословят.) – Прости. Загадилась.

Джош опять хохочет.

Ферн садится на место:

– Тейт, с тобой что-то происходит. Что-то неладное. Тебя выпустили под залог по обвинению в… – Конец фразы повисает в воздухе. – Кстати, за что тебя собираются посадить?

– За убийство.

У Ферн вытягивается лицо, словно для нее это стало откровением. И она тихо говорит, словно обращаясь к самой себе:

– Боже мой! И тем не менее… ты относишься к этому несерьезно. От слова «совсем»!

– Ферн, оставь меня в покое. – Я закрываю лицо руками. – Если хочешь знать, я отношусь к этому очень даже серьезно. Но я провела неделю в аду. И счастлива, что меня вообще выпустили под залог. Я жутко устала, и теперь мне нужно передохнуть. Вот и все.

– Значит, это и есть та самая соседка, которой ты звонила из полицейского участка?

– Да. – Я киваю, продолжая закрывать лицо руками.

– И кем она тебе приходится?

– Соседкой.

– Но…

– Она просто соседка… подруга.

– Тогда почему она не зашла поздороваться, прежде чем уйти?

– Без понятия, – с надрывом говорю я. – Может, она торопилась.

Ферн пристально вглядывается в мое лицо:

– Ты определенно что-то замышляешь. Я точно знаю.

– Ну пожалуйста! Я тебя умоляю. Меня допрашивали много-много часов. Я сыта этим по горло.

В комнате становится тихо.

– Хорошо, – наконец произносит Ферн. – Что ж, мы должны найти тебе адвоката. Так?

Я поднимаю глаза:

– У меня уже есть адвокат.

– Нет, тебе нужен не адвокат по назначению. А настоящий адвокат.

– Она настоящий адвокат, – возражаю я. – Она классная. Благодаря ей меня выпустили под залог.

– Тогда чем она занимается прямо сейчас?

– Ну, я не знаю, – вздыхаю я. – Может, ест пиццу. Смотрит «Жителей Ист-Энда». А если ей повезло, то релаксирует и оттягивается. Ведь она почти сутки провела взаперти вместе со мной, отсиживая чертову задницу на холодных жестких стульях в комнате для допросов.

– Фи! – кривится Джош, вероятно представив себе мою задницу.

– Сейчас мы ничего не можем сделать, – объясняю я. – Нужно подождать.

– Видишь ли, нельзя просто так почивать на лаврах, – хмурится Ферн и, когда я фыркаю в ответ, строго добавляет: – Тейт, я не шучу!

– Прости, – бормочу я. – Я решила, что «лавры» – это такой эвфемизм для обозначения «задницы». Ну типа, когда ты говоришь «ни фига себе!» вместо «ни хрена себе!».

Джош хохочет.

– Прекрати молоть чепуху, – усталым голосом просит Ферн, и я послушно умолкаю. – Тебя выпустили под залог. Получается, против тебя нет веских улик… пока нет. Из чего следует, что полицейские прямо сейчас землю носом роют, пытаясь их найти. А значит, тебе нужно подготовить хорошую защиту.

– Это так не работает. Без предъявления обвинения бесплатного защитника не дают.

– Тогда тебе придется заплатить.

– У меня нет денег. – Я пожимаю плечами. – И тебе это отлично известно.

– Ну да, я в курсе, что ты на мели, – соглашается Ферн. – И хочу тебя выручить. Дай мне номер телефона твоего адвоката. Если она действительно так хороша, как ты утверждаешь, то наверняка все уладит.

Я отвечаю сестре изумленным взглядом:

– Ты серьезно? Ты реально предлагаешь оплатить мне адвоката?

– Да. Я предлагаю оплатить тебе адвоката. И не нужно делать такое лицо.

– Прости, но я все-таки не понимаю. Почему ты хочешь мне помочь?

– Потому что ты нуждаешься в помощи, а я твоя старшая сестра. И что бы ты там ни думала, всегда тебя поддержу.

Я с трудом сдерживаю смех. Подобная заинтересованность в моем благополучии беспрецедентна. Ферн никогда не давала мне денег. Все последние двадцать лет она вообще не обращала на меня внимания. Но прямо сейчас я вижу, что она чуть не плачет.

– Прости, – наконец говорю я. – Если ты серьезно, это невероятно великодушно с твоей стороны.

Ферн открывает сумочку, достает компактное зеркальце, вытирает указательным пальцем по очереди каждый глаз и захлопывает коробочку.

– Тейт, но учти, халявы не будет. Прямо сейчас у меня жуткая запарка. Самое напряженное время года. И мне отнюдь не помешает помощь в отеле на Скотт-стрит. Отправлю тебя на кухню. Учитывая твою… так сказать, ситуацию, я не могу доверить тебе обслуживание гостей.

– Ты хочешь, чтобы я работала в отеле? – ошарашенно спрашиваю я.

– Но тебе ведь нужна работа?

– Да, – соглашаюсь я.

– Ну и кто еще согласится тебя нанять? Ведь, как ни крути, придется признаться, что тебя выпустили под залог… и объяснить, что конкретно тебе вменяют. Хочешь не хочешь, а придется, – настойчиво говорит она, заметив, что я собираюсь протестовать. – И не волнуйся. Я буду тебе платить. А также покрывать судебные издержки.

– Ферн…

– Но есть одно условие. – (Я круглыми глазами смотрю на сестру.) – Я хочу присутствовать на каждой встрече с адвокатом.

– Это совершенно необязательно, – возражаю я.

– Нет, обязательно.

– Но почему?! – Из моей груди вырывается стон отчаяния.

– Потому что я тебе нужна. Я собираюсь за тобой приглядывать. А поэтому я должна знать, что происходит.

Я смотрю на сестру, обдумывая ее слова.

– Для тебя это будет самая невыгодная сделка. Ведь адвокат – удовольствие весьма недешевое. А персонал можно нанять в агентстве. Тогда на кой черт я тебе сдалась?!

– Потому что ты в беде, Тейт. – Ферн на секунду закрывает глаза и делает глубокий вдох. – Ты гибнешь. Что видно невооруженным глазом.

Смущенная тем оборотом, который принял наш разговор, я бросаю взгляд в сторону Джоша, но он лишь ухмыляется:

– На Рождество я тоже собираюсь работать в отеле на Скотт-стрит. Давай, Тай-Тай, будет весело.

Когда Джош был совсем маленьким, он всегда меня так называл, и, услышав свое старое прозвище, я почувствовала, как на душе сразу стало теплее. Я посмотрела на Ферн. Она, как и Джош, ободряюще мне улыбалась.

– О’кей. Спасибо большое, – соглашаюсь я.

После их ухода я иду в спальню, вытаскиваю из-под подушки свой новый телефон и снова включаю громкость. Затем печатаю сообщение:

Прости. Она никогда не навещает меня. Как правило.

Вскоре приходит ответ:

Она поняла, что это я?

Нет. Но слышала, как хлопнула входная дверь.

Прости. Не удалось уйти бесшумно.

Все нормально.

Чего ей было нужно?

Она знает, что меня арестовали. Собирается заплатить за адвоката. Собирается присутствовать на всех встречах с адвокатом.

Ты серьезно?

Да. Но не волнуйся. Я что-нибудь придумаю.

Поговорим об этом завтра. Ты, наверное, жутко измучена.

Да. Так и есть.

Поспи немного.

Угу. Завтра поговорим. Спасибо за телефон.

Ти, это самое меньшее, что можно было для тебя сделать. Это, наверное, было настоящим кошмаром. XX[3]3
  В англоязычном мире крестики в конце письма обозначают поцелуи.


[Закрыть]

Вызываю огонь на себя.

Добавив поцелуйчики, я отправляю сообщение.

Глава 16

Мой рабочий день в отеле Ферн начинается в восемь утра, когда первая смена уже в разгаре и кухонный персонал, отвечающий за приготовление завтрака, трудится не покладая рук. В мои обязанности входит разборка подносов, которые приносят Джош и другие официанты, укладка отсортированной грязной посуды и столовых приборов в решетчатые пластиковые ящики и смывание пищевых остатков кухонным шлангом. Подносы я ставлю на конвейерную ленту; по ней они попадают в моечную машину, где обдаются струей кипятка и откуда затем появляются сухими и блестящими, после чего их уже можно составлять на полки из нержавеющей стали. Я выполняла работу и похуже – впрочем, как и большинство безработных актеров, – тем не менее от перетаскивания тяжелых ящиков жутко болят запястья. Поскольку у кухонного шланга мощнейший отплеск, всякий раз, как я направляю шланг на неподатливое пятно беарнского соуса или на присохший тирамису, мелкие кусочки пищи оказываются у меня на шее, в волосах, а в случае потери бдительности и во рту.

И если сюда меня привело мрачное одиночество, то у кухонного персонала я чувствую себя желанным гостем. Их добродушное подтрунивание и жизнерадостные песенки наряду с рождественской музыкой, льющейся из динамиков, помогают мне не скатиться в пропасть унылого самокопания. В ресторане всегда полно народу, и время летит незаметно.

Моя первая встреча с Сарой была назначена на четыре часа дня в четверг. Когда Ферн открывает распашную дверь кухни, я на секунду теряюсь, хотя, судя по ломоте в своде стопы, моя смена подошла к концу.

– Ну все, пошли, – говорит сестра, придерживая для меня дверь.

На Ферн дорогой темно-синий костюм и туфли на шпильке в тон, волосы уложены красивым французским узлом. А на мне, словно по контрасту, джинсы, кроссовки, пластиковый передник, на голове – жуткий бардак. Я уже привыкла чувствовать себя нищенкой рядом с принцессой Ферн, однако сейчас, когда я вижу, как она, убийственно элегантная, твердой рукой заправляет исключительно всем у себя в отеле, включая меня, это служит очередным неприятным напоминанием, насколько далеко она ушла. Мы обе выросли в муниципальном доме в Луишеме. Наши родители были малообеспеченными, жили мы крайне скромно. Для моих братьев и сестер это стало своего рода трамплином, который помог им взлететь очень высоко. Мой брат Блэр на редкость своевременно продал компанию, и ему в известной степени повезло, однако Ферн достигла благополучия исключительно тяжелым трудом. И вот сейчас, следуя за сестрой по устланному коврами обеденному залу, где Джош вместе с другим персоналом уже накрывает столы к обеду, я внезапно испытываю не обычную зависть к ее успехам, а, наоборот, прилив гордости. И чувство это гораздо приятнее.

Натертые деревянные полы в просторном лобби отеля матово блестят. Здесь также звучит рождественская музыка, в углу возвышается ель от пола до потолка, красиво украшенная серебряными елочными игрушками, бирюзовыми лентами и электрическими гирляндами. Обведя глазами скопления мягких диванов, кресел и столиков, Ферн устремляет взгляд на огромный камин, возле которого сидит Сара. Увидев нас, Сара закрывает ноутбук, встает и направляется к нам. Ферн ведет нас к лифту, мы поднимаемся на пятый этаж, где находится ее кабинет, и идем вслед за ней по коридору.

– Спасибо, что согласились прийти, – обращается к Саре моя сестра. – У меня сейчас дел невпроворот, и так всем будет проще. Мы действительно благодарны вам за сотрудничество. Да, Тейт?

– Да. Спасибо. Хорошо, что вы смогли прийти, – соглашаюсь я.

Ферн открывает дверь в кабинет. Он большой и роскошный, дорогая мебель, тисненые обои, шикарный толстый ковер, солидный дубовый письменный стол возле выходящего в сад раздвижного окна, зеленые кожаные вольтеровские кресла у камина. Сестра уступает Саре свое место за письменным столом, мы садимся напротив. Я опускаюсь в кресло и кошусь на Ферн, которая берет с подставки ручку и вытаскивает из стопки с края стола блокнот. Хотя мне немного стыдно, что сестре приходится тратить на меня деньги, я держусь настороженно. Она собирается решить мою проблему с тем же тщанием, с каким делает все, за что берется. Впрочем, при других обстоятельствах я бы порадовалась, что сестра на моей стороне.

– О’кей, – говорит Сара, открывая ноутбук. – В первую очередь нам следует подумать о том, будем ли мы настаивать на повторном вскрытии.

У меня схватывает живот.

– Нет! – выпаливаю я.

Ферн удивленно поднимает брови.

– Это стандартная процедура, – объясняет Сара. – Можно пригласить собственного эксперта для установления причины смерти. Чтобы знать наверняка, что нас устраивает заключение полицейского коронера.

– Мы знаем, почему она умерла. Она упала с крыши. С двадцать пятого этажа. У нее был сердечный приступ.

– Даже если и так, – возражает Сара, – возможно, там есть что-нибудь еще. Например, какая-нибудь серьезная медицинская проблема.

– Нет. Я не могу так поступить с Дэном и Эмили. Не хочу, чтобы им из-за меня пришлось отложить похороны Мэдди. – В горле встает ком, и я судорожно сглатываю. – Повторно вскрывать тело – слишком жестоко. Пусть покоится с миром.

На лице Ферн появляется смущенное выражение.

– Тейт, а ты не думаешь, что…

– Нет! – Я остаюсь непреклонной. – Причина ее смерти не ставится под сомнение. Вопрос отнюдь не в этом, а в том, что меня не было на крыше вместе с ней. Я не нападала на Мэдди с разбитой бутылкой в руках, не сталкивала с крыши. И не виновата в ее смерти. Независимо от тех травм, которые могут обнаружить эксперты.

– Совершенно верно, – кивает Ферн и, повернувшись к Саре, продолжает: – Вопрос в том, кто конкретно это сделал. И, насколько я поняла из рассказа Тейт, у них нет против нее веских улик. Она была в том здании, ну и что с того? Они не могут доказать, что ту женщину столкнула Тейт… поскольку она этого не делала. – Ферн смотрит на Сару. – Я права?

– Наша проблема в том, что Тейт – единственный человек, присутствие которого полицейские зафиксировали в здании на момент смерти жертвы. Тем не менее у них нет записей камер видеонаблюдения, нет других свидетелей. На данном этапе следствия они вправе не раскрывать, какие еще улики у них есть, но, думаю, мы можем смело считать, что, помимо тех, о которых мы знаем, больше никаких пропусков сотрудников банка в тот вечер в здании не использовалось. Однако полиции необходимы хоть какие-то улики или основания для подозрений, чтобы искать кого-нибудь другого.

– Таким образом, они хотят повесить убийство на Тейт, да?

– По-моему, следствие идет в этом направлении.

– А насколько велика вероятность, что ей предъявят обвинение?

– Прямо сейчас трудно сказать. Все зависит от криминалистической экспертизы.

– Мы знаем, что Тейт была на крыше, накануне вечером пила вино из той бутылки и курила сигареты.

– Эксперты будут изучать самые разные показатели, – отвечает Сара. – Обрывки одежды, например. Найденные на теле жертвы волокна, принадлежащие другим лицам. Ну и конечно, кровь и осколки стекла.

– Но Тейт появилась на крыше уже после трагедии, – подчеркивает Ферн. – Следовательно, на ее обуви обнаружат осколки стекла. Наверняка обнаружат.

– Все верно. Что станет доводом защиты. А вот если стекло или кровь обнаружат на остальной одежде – на джемпере, на куртке, на джинсах, – это серьезно осложнит положение.

– Но они ведь не смогут ничего обнаружить, да? – пожимает плечами Ферн.

– Далеко не факт, – предупреждает Сара. – Мелкие осколки стекла обладают свойством распространяться. А теперь насчет крови. Если Тейт касалась чего-либо, например перил, или прислонялась к ним, кровь могла попасть на одежду.

– В таком случае мы опять же сумеем все объяснить. Ведь так?

– Мы попытаемся. Хотя наше объяснение… – начинает Сара и, замявшись, продолжает: – Может вызвать вопросы. Ведь у нас нет ничего, кроме честного слова Тейт, что она оказалась на крыше уже после гибели Мэдди.

Ферн задумчиво морщит лоб:

– По-вашему, ей могут не поверить?

– Тут придется хорошенько подумать. Особенно если акцент будет сделан на тех неувязках… – Сара смотрит прямо на меня, – которые обнаружила полиция.

– Каких таких неувязках? – резко спрашивает Ферн.

Заметив растерянность Сары, я нервно облизываю губы и объясняю сестре:

– Я лгала полиции. Насчет Хелен. Насчет того, что я провела ее через турникет. Это не так. Я оставила ее в вестибюле. И понятия не имею, куда она потом подевалась. – (Сестра в ужасе смотрит на меня.) – Ферн, она прошла в здание. Я точно знаю, что прошла.

– Тогда почему ты солгала?

– Хотела убедить полицию, что, кроме меня, там еще кто-то был.

– С чего вдруг, если ты невиновна?

– Э-э-э… – Я перевожу дух. – Видишь ли, я знала, что за мной придут, как только выяснят…

– Выяснят что?

– Они думают, я зациклилась на муже Мэдди, – откашлявшись, говорю я. – На Дэне, своем боссе. Ну… ты понимаешь. Типа… я в него втрескалась.

– А ты действительно в него влюблена?

– Нет. Но… – Я тяжело вздыхаю. – У нас был роман.

– Что?! – возмущенно ахает Ферн. – Ты серьезно?

– Да. Следовательно… – я снова откашливаюсь, – у меня был мотив. Веская причина желать смерти его жене. – Ферн смотрит на меня круглыми глазами, и я осторожно напоминаю: – Ферн, я этого не делала.

– Но почему… – Она переходит на шепот. – Почему ты не рассказала мне об этом раньше?

– Потому что я понимаю, как это выглядит со стороны. И потому что мне стыдно. – Ферн продолжает смотреть так, будто видит меня впервые, и тогда я уже более спокойно повторяю: – Я никого не убивала. Тем вечером в здании был кто-то еще. Хелен. Она каким-то образом сумела пробраться внутрь. Стопроцентно.

В душе Ферн явно идет тяжелая внутренняя борьба. Ей отчаянно хочется мне верить, ведь я ее младшая сестренка, а не убийца. Но она не может не учитывать, какое это создает впечатление. Мы с Сарой напряженно наблюдаем за Ферн. Она сидит, уставившись на страницу с записями, которые делала в уверенности, что меня просто выбрали в качестве козла отпущения. А теперь я главная подозреваемая, причем небезосновательно. Но я как-никак ее сестра, и тут уж ничего не поделаешь. В конце концов Ферн с едва заметной улыбкой поднимает на меня глаза и, повернувшись к Саре, спрашивает:

– Тогда каков план? Как будем действовать?

– Все зависит от криминалистической экспертизы, – облегченно вздохнув, отвечает Сара.

– Нет. Мы не можем сидеть сложа руки и спокойно ждать, когда экспертиза докажет, что Тейт могла это сделать, – категорично заявляет Ферн. – Нам необходимо их опередить. Необходимо найти эту самую Хелен и доказать, что она, обманув охранника, могла пробраться в здание. – Послюнив кончик пальца, Ферн перелистывает страницу блокнота и зачитывает составленный ею список: – Нам нужно ее идентифицировать, поскольку Хелен Джонс наверняка вымышленное имя. Так? Нужно обратиться в службу такси и поговорить с таксистом. И, самое главное, нужно получить записи камер видеонаблюдения из близлежащих офисов, магазинов и баров.

Сара молча обдумывает предложение Ферн и наконец произносит:

– Это вполне в наших силах. Теперь что касается камер видеонаблюдения. Мы потратим кучу времени, охотясь за видеозаписями. Если они существуют, нет никакой гарантии, что нам позволят их посмотреть. Допустим, мы получим записи… и что тогда? Они не позволят нам доказать, что женщина, которую мы знаем как Хелен Джонс, вовсе не случайная прохожая, вошедшая в здание, чтобы узнать у охранника дорогу в нужное ей место. Предлагаю рассмотреть все под другим углом.

– Под каким углом? – оживляюсь я.

– Мы спросим себя: почему? Почему Хелен заманила вас в здание? Почему убила Мэдди?

Я пожимаю плечами:

– Может, потому что она сумасшедшая? Потому что находилась в депрессии? Потому что хотела мне помочь?

На лице Ферн написано неприкрытое сомнение.

– Ты хочешь сказать, она убила твою… твою… соперницу, а потом исчезла, переложив всю вину на тебя? Каким образом это могло тебе помочь?

– Никаким, – соглашается Сара. – Итак, может, нам стоит поискать нечто более существенное, нежели это.

– Типа чего? – осторожно спрашиваю я.

– Я все думаю о ее словах, сказанных вам тогда на крыше. Что она облажалась. Эпически облажалась. А еще что-то насчет любовного романа, который плохо закончился по ее вине.

– Да, – киваю я.

– После чего она проявила явно нездоровый интерес к вашим отношениям с Дэном. Она упорно продолжала расспрашивать о нем, интересовалась Мэдди… говорила, что у Мэдди есть все, а у вас нет ничего. – Сара делает глубокий вдох и вопросительно смотрит на меня. – Но быть может, это как раз у нее не было ничего. Пока она не встретила вас. Вот так-то. – (Я перевожу дух и чувствую, как рядом со мной напряженно застывает Ферн.) – Тейт, я понимаю, вам неприятно это слышать, но… – Сделав паузу, Сара горячо, но вместе с тем твердо произносит: – А что, если именно Дэн был героем неудачного романа Хелен?

Я в ужасе смотрю на Сару:

– Вы полагаете… вы полагаете, у Дэна была любовная связь с Хелен? Дэн и Хелен?

– Простите, – качает головой Сара. – Понимаю, вам неприятно об этом думать. Но если я не буду об этом говорить, значит я плохо делаю свою работу.

Ферн осторожно косится на меня в ожидании моей реакции. Я буквально кожей ощущаю ее сочувствие. Я смотрю на потолок, глотая слезы.

– Боже мой! – бормочет Ферн. – Дурака видно издалека.

Сердито нахмурившись, я поворачиваюсь к сестре:

– Что ты этим хочешь сказать?

– Тейт, включи голову и хорошенько подумай, – торопливо говорит Ферн. – Хелен пробралась на вечеринку вашего банка, потому что там был Дэн. Она пребывала в отчаянии, помышляла о самоубийстве и решила наложить на себя руки именно там, где он работал, сделав это своего рода декларацией. Но когда она познакомилась с тобой и узнала о ваших отношениях с Дэном, у нее возникла идея получше. Она решила заманить Мэдди на двадцать пятый этаж, столкнуть с крыши, а потом подставить тебя. Таким образом она одним выстрелом убивала сразу двух зайцев и, расчистив поляну, могла вернуть себе Дэна.

– А возможно, она уже знала о вас с Дэном. И с самого начала нацелилась на вас, – выдвигает новое предположение Сара.

– Быть может, все так и было задумано. – Ферн перехватывает инициативу и, округлив глаза, продолжает: – Быть может, Хелен ждала, когда ты поднимешься на крышу и начнешь ее отговаривать. И специально дала тебе винную бутылку, чтобы на ней осталась твоя ДНК, приготовив тебе таким образом западню. – Ферн останавливается, чтобы обрисовать общую картину. – Вот почему ей было известно имя личной помощницы Дэна. Вот почему она так много знала о Мэдди. У Хелен был роман с Дэном. Конечно был! – Ферн поворачивается к Саре. – Нам нужно срочно поговорить с Дэном.

У меня отвисает челюсть, но я молчу. Я жду.

– Нет, – качает головой Сара. – Мы не можем. Дэн – свидетель обвинения. Одно из условий освобождения Тейт под залог – никаких контактов с Дэном. Ее могут посадить в тюрьму.

– Тогда что нам делать? – спрашивает Ферн.

– Полагаю, нам нужно установить за ним слежку, – говорит Сара и, посмотрев на меня, добавляет: – Если вы, конечно, согласны.

– Вы имеете в виду… Дэна? – растерянно спрашиваю я.

– Это совершенно законно, – кивает Сара.

– Но зачем?

– А затем, что если мы правы и вы отнюдь не единственная, кто питает к нему нежные чувства… И если Хелен – или, возможно, другая женщина – убила Мэдди по той же самой причине, по которой, по мнению полиции, это сделали вы…

– Потому что она влюблена в него?

– Да. И если все дело в этом, убийца по-прежнему где-то рядом. Рядом с ним, – уточняет Сара.

Я молчу, напряженно соображая. Затем делаю глубокий вдох:

– Выходит, Хелен…

– Или другая женщина…

– Или другая женщина, – соглашаюсь я, – будет следить за ним, ходить по пятам и вообще… – Я замолкаю, поймав на себе сочувственные взгляды Сары и Ферн. – Не исключено, что она уже с Дэном. Возможно, встречается и даже спит с ним.