Текст книги "Автомобильная династия. История семьи, создавшей империю BMW"

Глава 7
Беспринципная нажива
Гюнтер Квандт – производитель оружия в гитлеровском рейхе

Уинстон Черчилль, бесстрашный британский премьер-министр, утверждал после Второй мировой войны: «Единственное, что меня действительно пугало, – это немецкие подводные лодки». Именно к ним Гюнтер Квандт имел непосредственное отношение.

Концерн AFA являлся производителем батарей всех видов, что, на первый взгляд, кажется не связанным с оружием. Однако продукция, производимая предприятием, во время войны применялась во многих областях. Использовались батареи для стартеров, для армейских автомобилей и даже для настольных ламп. Но самым важным, чрезвычайно важным для ведения войны продуктом AFA были аккумуляторы для подводных лодок.

Чтобы понять это, необходимо знать устройство подводных лодок того времени. Они приводились в движение как с помощью дизельного двигателя, так и с помощью электрического. При надводном плавании работал дизельный двигатель, однако под водой ему не хватало воздуха. Поэтому при погружении подлодку переключали на электродвигатели. Электродвигатели питались от огромных аккумуляторов, располагавшихся прямо под полом внутренних отсеков. От качества и мощности этих аккумуляторов зависело то, как долго лодка может оставаться под водой, и, соответственно, ее дальность. Когда аккумуляторы садились, лодка должна была всплыть, чтобы они зарядились при помощи дизель-генераторов.

К концу войны создатели немецких подводных лодок внесли в эту конструкцию одно решающее изменение. Лодки снабдили двухканальным шноркелем, с помощью которого из дизельного двигателя удалялись выхлопные газы, а свежий воздух, наоборот, поступал к нему. Благодаря этому лодкам не нужно было больше всплывать на поверхность, чтобы зарядить аккумуляторы. Достаточно было находиться на перископной глубине, чтобы головка трубки оказалась на поверхности. Это изобретение означало большую скрытность и безопасность экипажа.

Война, которую вели с помощью подводных лодок, была войной экономической. Ее первоначальной целью являлась не борьба против вражеских кораблей, а уничтожение торговых судов. В августе 1940 года Третий рейх объявил блокаду Британских островов. Любой корабль, направлявшийся в Англию, уничтожался. Британцы пытались защититься, снабжая торговые и грузовые суда конвоем из эсминцев, корветов и канонерских лодок. Однако такой защиты было недостаточно.

В 1940 и 1941 годах флот «вождя подводных лодок» Карла Деница топил один корабль за другим, все сильнее изолируя Великобританию. Черчилль заявил о необходимости выиграть битву за Атлантику. Однако положение Великобритании осложнилось тем, что немецкие подлодки начали использовать тактику группового нападения, чтобы устранять охрану грузовых судов. В период с марта по май 1941 года в Атлантике было потоплено 142 корабля. В ноябре британцы также понесли тяжелые потери из-за нападений немецких подлодок в Средиземном море.

Битва за Атлантику велась не только на море, но и на предприятиях производителей оружия, и Гюнтер Квандт играл в ней немаловажную роль. Главный завод AFA в Хагене производил батареи для подводных лодок. Кроме того, у концерна появилась новая стратегически важная фабрика в Ганновере. Ее строительством Квандт руководил лично.

В 1936 году концерн AFA получил от города Ганновер участок площадью в 850 000 квадратных метров. Участок имел прекрасное сообщение. Средненемецкий канал и железная дорога проходили вдоль всей территории завода. Кроме того, в 1938 году была торжественно открыта трасса Ганновер – Бад-Ненндорф. За короткое время специалисты спроектировали и построили новую фабрику, которая не только соответствовала передовым техническим стандартам производства аккумуляторов, но и обеспечивала возможность полностью рационализировать производство. «Я долго и упорно работал над чертежами», – писал Квандт в своих мемуарах.

Когда гитлеровский вермахт захватил Польшу, фабрика в Ганновере еще строилась, а строительного материала не хватало. Однако после первых впечатляющих успехов немецких подлодок в борьбе с британскими торговыми судами строительство новой фабрики AFA приобрело наивысший приоритет. Поэтому в 1940 году проект был передан в ведение военно-морского флота. Строительство значительно ускорилось, и уже в ноябре на заводе было налажено крупное промышленное производство батарей для подводных лодок.

На Международной автомобильной выставке 1938 года. Представитель AFA рассказывает фюреру об автомобильных аккумуляторах. Гюнтер Квандт (слева) наблюдает. На заднем плане (в очках) Герберт Квандт

В это время в центральном офисе концерна в Берлине держатель большинства акций Гюнтер Квандт забрал себе все оставшиеся бразды правления. В 1938 году Квандт сменил должность, став председателем правления компании. Таким образом, теперь он взял на себя все оперативное управление. А за год до этого промышленника провозгласили Руководителем военной экономики за заслуги в перевооружении страны. Этот национал-социалистический титул Квандт получил по праву, ведь его деятельность полностью соответствовала ожиданиям правителей. В газете Геббельса Das Reich в 1941 году появилась песня в честь главного оружейника Германии Гюнтера Квандта. В ней были такие строчки: «Сукно на шинели, аккумуляторы и сухие батареи, оружие, патроны, легкие сплавы; тот, кто все это производит, – настоящий Руководитель военной экономики».

Между тем война подводных лодок в мировом океане шла полным ходом. 8 декабря 1941 года в мировую войну вступили Соединенные Штаты. В следующем году немцы сконцентрировались на борьбе против американских судов. В ходе операции «Паукеншлаг», известной также как морская война с США, за несколько месяцев было потоплено 400 кораблей. Немецкие подлодки караулили в Карибском море танкеры, шедшие с нефтеперевалочных баз в Венесуэле и Мексике.

«Из всех напастей подлодки были самой худшей», – писал Уинстон Черчилль позднее в своих мемуарах о Второй мировой войне. То, насколько разрушительной для союзников стала первая фаза морской войны, показывает соотношение потерь. За первые семь месяцев 1942 года они лишились кораблей суммарным водоизмещением более трех миллионов тонн, из них 181 судно принадлежало Британии. При этом неприятель потерял лишь 14 подлодок.

В 1942 году немецкая военная машина работала на всех парах: в период с января по октябрь число субмарин, участвовавших в боевых походах, удвоилось. Количество подводных лодок росло настолько быстро, что военно-морской флот едва ли успевал создавать новые команды. До конца 1942 года немцы топили торговые корабли союзников быстрее, чем их верфи успевали выпустить новые.

Атлантика была одним из самых важных театров боевых действий Второй мировой войны. Если бы союзники проиграли гитлеровскому флоту, война для них, вероятно, была бы проиграна, поскольку Великобритания, во-первых, являлась базой для нападения на Германию с воздуха, а во-вторых, исходной точкой вторжения, запланированного союзниками. После вступления в войну Советского Союза немцы стремились воспрепятствовать американцам и британцам, которые понимали, что победить Гитлера можно, лишь оказывая поддержку русским через морские порты в Мурманске, Архангельске и Персидском заливе.

Фюрер и высшее военное руководство вермахта, со своей стороны, также придавали подводным лодкам большое значение. Летом 1942 года немецкая группа армий «Зюд» застряла под Сталинградом, уничтожив надежду на быструю победу на континенте. В этой связи война на море вновь вышла на первый план. В 1943 году цифры программы по постройке подводных лодок выросли еще на четверть. С весны 1943 года немецкий кригсмарине имел на вооружении 235 субмарин – больше, чем когда-либо до этого. Нападающая сторона показывала впечатляющие успехи. В самой большой битве за всю войну три группы немецких подлодок потопили 21 торговый корабль противника.

Но затем все резко переменилось. Британцы и американцы стали выслеживать и топить немецкие подводные лодки, объединив силы корветов, фрегатов и эсминцев. Грузовые корабли все чаще сопровождали авианосцы. Военно-морские самолеты летали на разведку по маршруту, которым шел караван, выявляли местоположение поджидающих его подводных лодок и уничтожали их. Охотники все чаще становились жертвами. Союзникам помогло также то, что британцам удалось расшифровать код немецкой шифровальной машины «Энигма», благодаря чему они могли читать вражеские сообщения, в том числе и донесения подводных лодок. Гросс-адмирал Дениц 24 мая 1943 года был вынужден увести фашистский флот из Северной Атлантики, дабы окончательно не потерять его.

Одной из причин роста числа потерь оказались технические недостатки подводных лодок. Из-за невысокой мощности батарей под водой они передвигались очень медленно. К тому же союзникам к тому времени удалось настолько развить сеть воздушного наблюдения, что они без труда обнаруживали всплывшие для зарядки батарей подлодки и уничтожали их.

Летом 1943 года транспортный путь между США и Великобританией стал таким безопасным, каким не был с самого начала войны. Для все большего количества немецких солдат подлодки становились братскими могилами на морском дне. В январе 1944 года Дениц заявил: «Противник достиг успеха в области разведки. Однако придет день, когда я вновь заставлю Черчилля защищаться от немецких подлодок. Поражения 1943 года не сломили флот. Напротив, они сделали наш дух только сильнее. 1944 год будет успешным, хотя и сложным. Новые подлодки сумеют отрезать Великобританию от остального мира».

Слова Деница осветили ту работу, которой немецкие военные предприятия занимались уже в течение долгого времени: готовились новые типы субмарин. Они отличались более высокой скоростью под водой и более широким радиусом поражения. Дениц с восторгом сообщал Гитлеру, что на таких субмаринах можно добраться из Европы до Японии, не всплывая.

В разработке новых типов подводных лодок первую скрипку играл концерн AFA, поскольку они требовали более мощных аккумуляторов: на подлодке типа XXI они весили не менее 236 тонн. Под конец войны объемы выпуска подводных лодок достигли своего апогея, и темпы производства на заводе AFA в Ганновере также били все рекорды.

Тем не менее новые подлодки во Второй мировой войне сыграть сколь-либо значимой роли не успели. Из 350 субмарин, которые должны были поступить на вооружение вермахта в 1945 году, были готовы лишь несколько. Треть лодок была уничтожена еще на верфях.

Если бы немецкому кригсмарине удалось тогда заблокировать торговый путь через Атлантику, высадка союзников в Нормандии, скорее всего, не состоялась бы. Крупнейшая десантная операция в истории – переправка самого большого арсенала оружия и самого большого количества солдат, – благодаря которой удалось открыть Западный фронт и приблизить победу, оказалась бы невозможной.

После того как союзники высадились на континент, нацистский режим начал готовить новое коварное орудие.

16 декабря 1944 года на кинотеатр в Антверпене была сброшена ракета – 14-метровый снаряд V2. При взрыве погиб 561 человек, еще 291 получил тяжелые увечья. Название орудию придумал Геббельс, а буква V означала Vergeltungswaffe (нем. «оружие возмездия»). Боеголовка ракеты содержала 975 килограммов взрывчатки. Электроника, при помощи которой она обнаружила свою цель в центре Антверпена, питалась от специальной батареи – одной из тех, что выпускала аккумуляторная фабрика Гюнтера Квандта.

25 ноября 1944 года еще одна V2 разрушила торговый дом в лондонском районе Дептфорд. 160 человек сгорели, были убиты или оказались погребены под завалами. Два дня спустя V2 упала на перекресток в Антверпене. Погибло 128 человек.

Историк из Хагена Ральф Бланк исследовал причастность AFA к немецкой ракетной программе. Его вывод был следующим: «Как и при разработке подводных лодок и торпед, в разработке и производстве ракет концерн AFA играл ключевую роль». Согласно его исследованиям, AFA начала принимать участие в ракетной программе военного ведомства на самых ранних этапах, предположительно еще в 1937 году. Примерно 1500 ученых и техников разрабатывали новое вооружение в исследовательском центре полигона Пенемюнде на острове Узедом в Балтийском море. Этот комплекс из аэродинамических труб, лабораторий, сборочных цехов, испытательных стендов и стартовых систем являлся самой большой «кузницей» высокотехнологичного оружия в Третьем рейхе. Техническим директором центра был молодой физик Вернер фон Браун.

Разработчики тщательно спроектировали электронику, позволявшую управлять ракетами, но для нее требовались специальные аккумуляторы. В этой сфере у концерна Квандта не было конкурентов. «Если где-то в германском рейхе создавалось новое оружие с электронными компонентами, то все дороги вели разработчиков в центральный офис концерна AFA на Асканишер платц», – пишет Бланк. А из Берлина заказ обычно перенаправлялся на завод в Хагене, где располагался исследовательский центр концерна.

В 1941 году инженеры AFA получили заказ разработать специальные аккумуляторы для межконтинентальных ракет. Они должны были работать стабильно, очень мощно и супернадежно. В конце 1942 года AFA представила заказчикам первые два прототипа аккумуляторов. После того как немцы проиграли воздушную битву за Британию, создание ракет дальнего действия получило наивысший приоритет. Несмотря на бомбардировки Лондона и Ковентри в попытке подорвать промышленность страны, сломать волю британцев не удалось. И в декабре 1942 года фюрер подписал указ о начале серийного производства ракет.

Правление AFA расчитывало выпустить от 5000 до 8000 аккумуляторных блоков в 1943 году и еще 10 000 в 1944 году. Поскольку имевшегося оборудования не хватало, компания инвестировала средства в расширение парка станков. К ракетной программе присоединился завод AFA в Штёкене, Ганновер. А летом 1944 года компания открыла еще один завод в Познани. В 1944 году все три фабрики в общей сложности поставили ракетостроителям 9000 свинцовых аккумуляторов. AFA также производила источники питания для новых ракет класса «земля – воздух», которые разрабатывались в Пенемюнде. Этот реактивный снаряд, первоначально называвшийся «Водопад», длиной 8 метров мог поднимать заряд на высоту до 1500 метров, где должен был взрываться внутри неприятельского бомбардировщика.

Значение V2 к концу войны снизилось. По сравнению с бомбами, которые сбрасывали на Германию союзники, разрушительная сила этой ракеты была минимальна. В последние месяцы войны около 3000 V2 упали на территорию Великобритании и Бельгии, но лишь часть из них поразила свои цели. Тем не менее, по приблизительным оценкам, в результате погибло 12 000 человек, две трети которых – безоружные мирные жители.

Наладить столь масштабное производство оружия Германия не смогла бы без принуждения огромного числа иностранцев к труду на нацистскую военную машину. Еще до нападения Гитлера на Польшу немецкие предприятия испытывали недостаток рабочей силы. Перевооружение по желанию Гитлера не должно было проходить в ущерб гражданскому потреблению, потому рабочие коллективы всех предприятий стремительно расширялись. Безработица была полностью побеждена – чему, впрочем, способствовало и введение всеобщей воинской повинности.

Необходимость увеличения производственных показателей разбивалась о недостаток персонала. С начала войны нацистский режим использовал труд военнопленных, а также наемных работников из стран-союзниц – Италии, Испании, Венгрии и Болгарии. Когда молниеносные победы остались позади и Германия начала терпеть первые поражения в войне с Советским Союзом, проблема нехватки рабочих на военных предприятиях стала куда острее. Все больше немецких мужчин отправлялось на фронт, оставляя пробелы на «внутреннем фронте». Их можно было бы заполнить за счет русских военнопленных: немцы захватили более трех миллионов солдат Красной армии. Однако большинство из них быстро умирали в лагерях от голода и холода, либо их там попросту убивали. Тогда нацистский режим стал практиковать высылку с оккупированных территорий большей части гражданского населения и отправку их в Германию, где они должны были трудиться на военных предприятиях Третьего рейха.

Как и прочие производители оружия в условиях быстрорастущего объема заказов, Гюнтер Квандт скоро ощутил нехватку рабочей силы. Летом 1940 года к производству аккумуляторов на заводе в Хагене были впервые привлечены французские военнопленные. Здесь наличие иностранцев в качестве рабочей силы не было чем-то принципиально новым: еще в годы Первой мировой войны фабрика использовала русских и французских солдат. Использование труда военнопленных, согласно международному праву, не являлось противозаконным. Солдаты даже имели право на работу в плену, правда, при этом работа не должна была наносить ущерб их здоровью или приводить к смерти.

На заводе AFA в Обершеневайде к тяжелому труду принуждали евреев, причем их изолировали от остальных работников. В одном внутреннем документе от октября 1940 года сообщалось: «С имеющимися на предприятии евреями необходимо обращаться не как с коллегами, а как с вражескими пленными, т. е. любой разговор без необходимости либо иной контакт, в том числе со стороны надзирателей, не допускается».

Осенью 1941 года в Хагене появились и первые гражданские лица с оккупированных территорий. Концерн быстро перенял практику использования подневольного труда. С начала 1943 года и до конца войны лишь на этом одном предприятии империи Квандта трудилось около 1500 человек, невольно поддерживавших немецкую военную экономику. То, откуда они прибыли, ясно отражено в документах. Согласно спискам от 7 апреля 1943 года, подготовленным отделом персонала хагенского завода AFA, в этот день на предприятии работало 475 французских военнопленных, 455 остарбайтеров, 320 французов, 176 поляков, 25 украинцев, 23 бельгийца, 22 голландца, а также несколько румын, греков и сербов.

Deutsche Waffen– und Munitionsfabriken (DWM) являлся одним из основных оружейных предприятий Третьего рейха

Региональные военные власти уделяли предприятию большое внимание, если верить записи в военном дневнике командующего вооружениями Дортмунда от мая 1943 года: «Нехватка персонала на аккумуляторной фабрике в Хагене вызывает беспокойство. После того как к концу отчетного периода прибудут дополнительные рабочие ресурсы, производство должно набрать прежний темп». В наивысшей точке производственных показателей военных предприятий (в 1944 году) на заводе AFA в Хагене работало 5800 человек. Около 40 % из них были подневольными работниками.

Дважды, в октябре 1943-го и в декабре 1944-го, предприятие пострадало от бомбежек союзников. Уже первый налет Королевских ВВС Великобритании настолько подорвал производство в Хагене, что AFA и военные власти решили перенести большую его часть на другие заводы. Теперь главными стратегическими объектами стали предприятие в Ганновере и новая фабрика в Познани, где производство было запущено как раз весной 1943 года.

Квандт лично контролировал ход строительства познанского завода и всячески способствовал его завершению. На огромное предприятие (площадь цеха составляла 42 000 квадратных метров) работало 7000 человек, в подавляющем большинстве подневольные работники.

Впрочем, предприятия Deutschen Waffen– und Munitionsfabriken выигрывали от принудительного труда еще больше, чем аккумуляторные фабрики. Число пленных, работавших на основном заводе DWM в Карлсруэ, за время войны достигло 4578 человек. Еще 803 человека трудились в этом городе на заводе Mauser, который также принадлежал DWM. В 1941 году предприятие-изготовитель оружия, в том числе противотанковых снарядов и огнеметов, обзавелось еще одной производственной площадкой в Карлсруэ. Здесь доля занятых на подневольной основе иностранцев составляла 60 % – абсолютный рекорд среди компаний, производивших вооружение.

В Карлсруэ пленников селили в разнесенные по всему городу лагеря. Барак DWM на Лессингштрассе был самым большим из всех: весной 1942 года контингент его жильцов насчитывал более 500 человек. Осенью того же года, однако, компания разбила в западной части города еще один лагерь. Там на небольшой территории разместились более 1000 поляков и русских.

От подневольных работников требовали высочайшей производительности, при этом заботились о них крайне плохо. Это подтверждается словами мясника, который выдавал подневольным работникам еду в бесплатной столовой для нуждающихся, пока это не было запрещено властями. Прежде всего туда приходили русские с оружейных фабрик Квандта, хотя они должны были получать пищу там, где работали. «Люди приходили, замученные голодом», – рассказывал повар, который из-за помощи рабочим имел проблемы с местными властями.

Принудительный труд означал не только эксплуатацию людей, но и угнетение. Если подневольные работники нарушали строгие правила поведения на предприятиях либо за их пределами, если их производительность не отвечала высоким требованиям, их в большинстве случаев отправляли в исправительно-трудовой лагерь. Такими лагерями управляли местные полициейские власти, и направление туда приравнивалось к условному сроку. Тех, кто не подчинялся правилам и там, направляли в концлагерь.

Предприятия, впрочем, были заинтересованы в том, чтобы не отдавать своих работников эсэсовцам. Скорее всего, как утверждает историк Юрген Шуланден-Кремер, именно это стало причиной появления в DWM собственного дисциплинарного отдела. Одно из писем регионального отдела занятости содержит четкое описание данной структуры. Отдел предлагал:

1. размещение в лагерях закрытого типа,

2. достаточное количество охранного персонала,

3. гарантию строгой дисциплины и порядка,

4. возможность работы в течение как минимум 12 часов.

Описывая в мемуарах данный период своего участия в военной экономике, Гюнтер Квандт умалчивает об использовании подневольного труда. Он, скорее, пытается вызвать сострадание к себе, ведь война принесла ему дополнительную работу: «Расширение предприятий повлекло за собой укрупнение рабочих коллективов. Например, в DWM число работников во время войны выросло до 150 000 человек. Такое расширение влекло за собой значительное количество дополнительной работы, особенно административной. Повсюду в управление необходимо было внедрять новые коммерческие и технические ресурсы. Специалисты знакомились с новой техникой, работников, пришедших из других отраслей, нужно было переучивать. Добавьте сюда обучение подмастерьев и социальное обеспечение. Теперь я могу сказать определенно: это было чересчур».

В 1936-м Квандт приобрел участок для строительства новой аккумуляторной фабрики в Штёкене под Ганновером. Земли было столько, что можно было построить несколько фабрик. Скорее всего, при выборе места промышленник учитывал возможность дальнейшего расширения производственных мощностей. В 1943 году участок пригодился предприятию и режиму совсем для других целей: он хорошо подходил, чтобы создать концентрационный лагерь.

Концлагерь Ганновер-Штёкен был так называемым внешним лагерем концлагеря Нойенгамме и располагался в 120 метрах от завода Квандта. В июле 1943 года из Нойенгамме в Ганновер привезли около 50 сербов, поляков и немцев. Заключенные самостоятельно возводили для себя деревянные бараки под руководством обершар-фюрера СС. Уже во время строительства эсэсовцы жестоко обходились с заключенными. Одна из жертв, выступая в прокуратуре Ганновера после войны, вспоминала, как один унтершарфюрер СС «бил деревянной палкой тех, кто, по его мнению, недостаточно быстро работал. Если рядом проходили женщины с аккумуляторного завода, он начинал вести себя с заключенными еще более жестоко, пытаясь таким образом понравиться работницам».

Судя по всему, Штёкен, в отличие от многих других концлагерей, не являлся секретным местом. Он был официально прикреплен к промышленному предприятию. Заключенные каждый день выполняли ту же работу, что свободные немецкие мужчины и женщины. Место их заключения находилось в непосредственной близости от фабрики. Многие работники AFA ежедневно проходили мимо лагеря. И они, и руководство AFA (хоть офис Гюнтера Квандта и находился в центре Берлина, так что непосредственно со страданиями заключенных он не сталкивался) с самого начала и до самого конца были в курсе творившегося беззакония.

За строительство бараков отвечала компания: это было предусмотрено договором, который AFA заключила с СС. AFA привлекла строительные организации, также работавшие на их завод, чтобы возвести фундаменты бараков и провести канализацию. Все остальные работы выполняли заключенные Штёкена, но в AFA за их ходом тщательно следили.

Привлечение к труду заключенных концлагерей стало кульминацией преступлений, которые предприятия Квандта совершили против человечества во время Второй мировой войны. При этом к 1943 году – то есть еще до того, как концлагерь был построен, – трудовой коллектив завода в Штёкене уже более чем наполовину состоял из подневольных работников. Заключенные концлагеря считались последним резервом рабочей силы системы. Их использовали только на тех предприятиях, чья продукция была наиболее востребованной.

Заключенных привозили в Штёкен эшелонами. Их число росло по мере течения войны и роста оружейной промышленности. Максимальное количество людей, одновременно содержавшихся там, составило примерно 1500 человек. Днями они работали на фабрике, а ночи проводили запертыми в концлагере. Осенью 1944 года, на пике производства предприятия под Ганновером, здесь трудились 3700 подневольных работников, не считая узников концлагеря. Вместе 5200 эксплуатируемых против 1300 немецких рабочих и служащих.

После войны ответственные лица AFA заявили британским следственным органам и государственной прокуратуре Ганновера, что концлагерь их предприятию навязали. Компания якобы сопротивлялась, пока было возможно, но затем ей пришлось принять на работу заключенных.

Как ни странно, доля правды в этом есть. Факты говорят о том, что AFA еще в 1941 году могла договориться с СС об использовании труда заключенных. Историк из Ганновера Ганс Герман Шредер изучал предысторию появления концлагеря при аккмуляторной фабрике. Согласно полученным данным, в январе 1941 года пять офицеров СС и один капитан третьего ранга из командования вооружениями Ганновера посетили руководство AFA в Ганновере, чтобы договориться о привлечении заключенных к производству. Сотрудники СС настаивали на постоянной изоляции заключенных от остальных сотрудников предприятия. Они не должны были вступать в контакт с другими подневольными работниками или немецким трудовым коллективом. Представители AFA объясняли, что подобное ограничение невозможно. В тот момент у предприятия было даже больше рук, чем требовалось, так что предложение СС руководство не особенно заинтересовало.

В 1943 году СС предприняли еще одну попытку. Руководителю службы Генриху Гиммлеру очень хотелось распространить свою власть и на оружейную промышленность. Кроме того, сдавая рабочие ресурсы в аренду промышленным предприятиям, его организация получала дополнительный доход.

В марте 1943 года AFA заключила с СС договор об использовании труда 500 заключенных. За рабочий день каждого квалифицированного рабочего AFA платила СС шесть марок, а неквалифицированного – четыре. Сами заключенные денег не получали. Также компания обязалась возвести на собственном участке лагерь для размещения заключенных и установить «различные принадлежности для пребывания, такие как кровати, соломенные матрасы, шкафы, столы, скамейки». AFA должна была позаботиться об отоплении, освещении и водоснабжении лагеря, а за питание сначала отвечала заводская столовая. Таким образом, практически весь комплекс концентрационного лагеря находился в зоне ответственности предприятия. Даже обнести территорию колючей проволокой и электроизгородью должна была компания Квандта.

СС, согласно договору, предоставляла инспектора по концентрационному лагерю. В их зоне ответственности находились одежда для заключенных, «медицинское обслуживание», а также транспортировка в рабочий лагерь и из него. С самого начала обеим сторонам договора было ясно, что значительная часть заключенных не справится с нагрузками, так что они заранее позаботились и об ожидаемых потерях: «больные заключенные, непригодные для дальнейшей работы, должны быть заменены работоспособными заключенными из КЛ Нойенгамме таким образом, чтобы их число в лагере всегда составляло 500».

Руководство AFA в Ганновере к тому времени уже обладало многолетним опытом применения подневольного труда и могло вполне точно подсчитать, каким будет потребление человеческих ресурсов в производстве аккумуляторов. В одной служебной записке Министерства вооружений, составленной после встречи с представителями компании, говорилось: «Концерн AFA сообщил, что они предполагают среднемесячную текучку кадров в размере 80 человек».

В сентябре и октябре 1943 года эсэсовцы привозили в Штёкен примерно по 500 заключенных. Такое же число было привезено на аккумуляторную фабрику летом 1944 года из другого концентрационного лагеря. Среди примерно 1500 заключенных около 200 были немцами. В их число входили не только задержанные по политическим мотивам, но и гомосексуалисты, преследуемые по религиозным убеждениям, а также преступники. Вместе с ними в бараках помещались большие группы поляков, французов, русских и бельгийцев. Некоторые заключенные были из Латвии и Эстонии, некоторых привозили из Италии и Греции. Многие французские заключенные в прошлом боролись с нацистами у себя на родине.

В концлагере также был 41 датчанин. Все они являлись бойцами Сопротивления, которые весной 1944 года попали в облаву, устроенную гестапо. Их физическое состояние было лучше, чем у других заключенных, находившихся в лагере уже долгое время. Поэтому на фабрике их отправляли на самые тяжелые работы. Датчане трудились в цеху, где отливались свинцовые пластины для аккумуляторов. Условия были варварскими. У заключенных не было защитной одежды. Немецким рабочим выдавали маски, а узникам приходилось вдыхать ядовитые пары теплой свинцовой массы. Перчатки от такой работы быстро изнашивались, однако их не меняли на новые, поэтому яд проникал в организм заключенных и через кожу. Если подневольные рабочие начинали корчиться от свинцовых колик, а это происходило достаточно часто, надзиратели насильственными методами заставляли их продолжать работу, несмотря на боль.