Текст книги "Клены в осенних горах. Японская поэзия Серебряного века"

 
Вечером лунным,
составив на поле снопы,
не ухожу я –
надо всей округой звенят
голоса осенних сверчков…
 

К Ито Сатио

 
Доброго друга
отправился навестить.
Цветы ромашки –
как же рано раскрылись они
у ограды в этом саду!..
 

 
В доме у друга,
распарившись, в ванне сижу –
и даже запах,
что порой долетает от хлева,
для меня по-свойски приятен…
 

 
Фонарь погасив,
иду в предрассветную пору
и вижу вдали,
как белесый туман клубами
растекается над землею…
 

 
В час предрассветный
звезды на небе горят,
а надо мною
очертанья черной горы –
Фудзи ввысь вздымает главу…
 

 
Отступает туман –
и вершиною бледно-лиловой
вырастает вдали
там, над рощей, громада Фудзи.
Тьма ночная сменилась рассветом…
 

Китахара Хакусю

 
Миновала весна.
И вот после долгих мучений
наступил их черед –
там и сям цветы луговые
среди трав пылают багрянцем…
 

 
Вот запела свирель –
и вновь панорама Парижа
перед взором встает.
Вешней ночью в сумрачном небе
разливает луна сиянье…
 

 
Прозвучал в тишине
чарующий отзвук тромбона –
и припомнилось мне,
как недавно еще вечерами
мы с тобою вместе бродили…
 

 
Где-то в сердце моем
это слово печальное «Лондон»
оживает порой.
Что тут скажешь? Цветы багряны,
человеческий век недолог…
 

 
Лук на грядках взошел –
и на каждой взметнувшейся стрелке
по большой стрекозе
примостилось в лучах заката.
Багровеет сумрак зловещий…
 

 
Синеватый ликер
в прозрачный графин из бутыли
я налил перед сном –
засыпая, лежу и любуюсь
переливами лунных бликов…
 

 
Я на ранней заре
после ночи любви возвращаюсь.
Воздух утренний сух –
о, когда бы дождь долгожданный
утолил томленье акаций!..
 

 
На коленях держу
пушистую белую кошку.
Вновь сгустившийся мрак
навевает оцепененье
и болезненную истому…
 

 
Словно запах смолы,
плывущий над рощей сосновой,
снова в сердце мое,
переполненное печалью,
проникает неслышно осень…
 

 
Перец, что зеленел
в полях на равнине Мусаси[31]31
  …в полях на равнине Мусаси… – Равнина Мусаси находится в пределах большой низменности Канто в Центральной Японии. В наше время равнина почти полностью занята Токио и его пригородами.


[Закрыть],
нынче убран – и вот
во дворах багровые связки
под осенним солнцем темнеют…
 

 
Второпях запахнув
на шее манто меховое
и рукою прижав,
поспешает она по Гиндзе
в круговерти дождя и снега…
 

 
Ароматом цветов
окутан скромный мой завтрак –
под окошком в саду
редкий дождь с утра поливает
клумбу пурпурного шафрана…
 

 
Эта снежная ночь!
Плывет аромат шоколада.
Жду тебя не дождусь,
а напротив нетерпеливо
самовар бурлит и клокочет…
 

 
Как прекрасен и чист
этот темно-зеленый прохладный
изумруд на руке!
Стоит только погладить тихонько –
и нахлынут волны печали…
 

 
Сакура, сакура!
Лепестки отцветающих вишен
словно белая пыль…
Снова сумерки опустились
на кварталы шумной столицы…
 

 
Прошуршала в траве
крошка-ящерица, промелькнула
как зеленая тень.
На душе светло и печально.
Пригревают лучи заката…
 

 
Сколько дней и ночей
осталось ей в кронах резвиться,
уходящей весне?
Груши в сизой дымке цветенья –
ветерок лепестки колышет…
 

 
За окном снегопад,
а я представляю багряный
георгин на снегу.
О любимая! Этот образ
мне тебя сегодня напомнил…
 

Исикава Такубоку

 
Была бы, думаю, только
работка мне по душе –
закончу и помру…
 

 
В Асакуса ночью
смешался с шумной толпой –
а ушел в печали…
 

 
Дух захватило – будто лечу с высоты.
Уж не пора ли
с жизнью покончить счеты?..
 

 
Как ребенок, порой
шалю я – совсем не пристало
влюбленному мужчине…
 

 
От души своей
бежал я, как зверь недужный,
без оглядки бежал…
 

 
«В этот выходной
буду спать целый день», – мечтаю
уже три года…
 

 
Скверный роман написал
и радуется, бедняга.
Первый ветер осенний…
 

 
Ностальгия моя,
как золото, в сердце мерцает
печальным светом…
 

 
Каждый раз, как встречаю
давно позабытых друзей,
словно всплеск воды, тихая радость…
 

 
Полузабытый, вспомнился вкус табака.
Мчится поезд по снежным равнинам,
вдали остаются горы…
 

 
В винной лавке моей
сквозят печалью бутыли
в отсветах заката…
 

 
Вдруг сошелся опять
после глупой размолвки с другом.
Осенний вечер…
 

 
Стоит вдохнуть –
и в груди раздается печальный,
хриплый посвист бури…
 

 
Есть у каждого дом.
Тоска: вернувшись с работы,
все спят, как в могилах…
 

 
Когда-то жена моя
к музыке так тянулась –
теперь не поет…
 

 
В Саппоро[32]32
  Саппоро – главный город северного японского острова Хоккайдо.


[Закрыть] с собою
привез я в ту осень печаль –