Текст книги "Виндзорский узел"

Глава 8

Утром сэр Саймон, пребывавший в добром расположении духа, принес королеве потертые красные коробки с правительственными документами, которые требовалось просмотреть.

– Вам будет приятно узнать, Ваше величество, что сегодня или завтра слуг перестанут допрашивать. – С этими словами он поставил коробки к ней на стол.

– Прекрасные новости. Следствие меняет направление?

– Отнюдь нет, мэм. Насколько мне известно, выяснилось, что двое слуг, которые в ту ночь были в замке, удивительным образом связаны с Россией. И хорошо, что вышло именно так, – конечно, жаль бедного Бродского. Но кто знает, какой вред они могли причинить.

– Мой бог. И кто же это?

Сэр Саймон достал из-под левой мышки папочку и сверился с записями.

– Александр Робертсон, ваш слуга, и архивариус по имени Адам Дорси-Джонс. Оба служат в Букингемском дворце, но Сэнди Робертсона вы на Пасху перевели сюда, а Адам Дорси-Джонс приехал в библиотеку Круглой башни. Он оцифровывает документы георгианской эпохи. Если я правильно помню, он поступил к нам пять лет назад. Если угодно, я могу проверить.

– Будьте любезны.

– Да, мэм. – Он сделал себе пометку и продолжал: – Обоих освободили от обязанностей и отстранили от работы на неопределенный срок, пока полиция проверяет их алиби, а Ящик выясняет подробности биографии. На всякий случай хотели допросить еще кое-кого, но мистер Хамфрис и без того уверен, что нашел, кого искал.

– Только не Сэнди! – раздраженно воскликнула королева. – Вы же его знаете, Саймон. Его отец был егерем в Балморале. Они поступили к нам на службу, когда Эндрю был еще маленьким.

– Да, мэм. Возможно, именно поэтому на него и обратили внимание. К тому же его жена давно болеет. И лечение обходится недешево.

– Есть же Служба здравоохранения.

– Может, она ездила лечиться за границу? Не знаю. Это все было в отчете, который показал мне Хамфрис. Пока рано о чем-то говорить. А Адам Дорси-Джонс, – сэр Саймон снова сверился с записями, – изучал в университете историю и русский язык; его партнер торгует русскими произведениями искусства.

– Ясно.

– Накануне он попросил разрешения приехать в Виндзор, чтобы взглянуть кое на какие письма: есть версия, что ему приказали внедриться в замок, как только узнали, что Перовский привезет Бродского.

– “Приказали”, видимо, его российские кураторы?

– Да, мэм.

– Вы сказали, мистер Дорси-Джонс поступил на службу пять лет назад?

– Именно так.

– Пять лет, – задумчиво повторила королева. – Не кажется ли вам, Саймон, что молодой музыкант, который ведет никому не известный сайт, – слишком мелкая сошка для такого сложного заговора?

Сэр Саймон задумался над ответом.

– Я ничего в этом не смыслю, – проговорил он. – Ящик знает, что делает. У нас лучшие в мире специалисты по российской политике.

– Да, но советуется ли с ними Хамфрис?

– Уверен, что да, мэм. Если к нам внедрили агента, наверняка Хамфрис прикладывает все усилия, чтобы его отыскать.

Сэр Саймон, как умел, старался убедить госпожу, однако чувствовал, что она все равно не верит. Ее можно было понять: королева всегда защищала своих слуг. Тем труднее ей признать, что предатель, оказывается, совсем рядом – хотя, видит бог, такое уже бывало. Сэр Саймон увлекался историей и мог навскидку назвать пару десятков английских придворных, обвиненных в государственной измене. Королева чувствовала себя в безопасности, потому что ей служили и оберегали ее такие люди, как он. И секретарь королевы уже не в первый раз подметил, какой она кажется хрупкой: ни дать ни взять фарфоровая статуэтка. Он с радостью отдал бы за нее жизнь. И был убежден, что Гэвин Хамфрис тоже не раздумывая пожертвовал бы собой.

Воодушевившись и, так сказать, стремясь бросить перед королевой плащ в грязь (интересно, подойдет ли для этого его пиджак с Сэвил-роу?), в следующие пять минут сэр Саймон распинался, как именно планирует впредь проверять поступающих к ним на службу. Но королева его не слушала. Его слова ничуть ее не ободрили: она задумалась и смотрела мрачнее прежнего.

– Пришлите за бумагами Рози, – велела она. – Я скоро закончу.

– Я могу сам…

– Наверняка у вас масса дел. Пусть придет Рози.

– Да, мэм.

Оставшись наконец одна, королева выглянула в окно гостиной и увидела в водянисто-голубом небе заходящий на посадку самолет. Она сердилась и досадовала на собственное бессилие; несколько десятков лет назад она непременно разразилась бы бранью. Но те времена прошли. Жизнь ее многому научила. Быть может, она не всегда поступает правильно, однако стремится к этому.

Рози уже начала привыкать, что сердце то и дело норовит выскочить из груди. Смеркалось. Сквозь исхлестанное дождем ветровое стекло своего “миникупера” она высматривала указатель “Кингсклер” и молилась, чтобы это не оказалось величайшей ошибкой ее жизни.

Сэру Саймону она наплела, будто бы ее мать, которая уже вернулась в лондонскую квартиру, упала с кровати и сломала бедро. В ответ тот с бесконечным милосердием и добротой сказал, чтобы Рози мчалась в больницу, делала все, что нужно, и не спешила возвращаться. В окружении королевы это значило, что у нее есть примерно сутки.

Мать ее пребывала в добром здравии: она по-прежнему гостила в Лагосе у многочисленных дядюшек и тетушек Рози. В глубине души девушка побаивалась, что сэр Саймон проверит список прилетов за последние несколько дней и догадается, что его обманули, и ругала себя за чрезмерную подозрительность. Сэр Саймон душка, во многом – идеальный босс. И не его вина, что она то и дело выдумывает небылицы и заговаривает ему зубы. Но всему есть предел: она хотя бы должна понимать, ради чего это делает.

Сегодня утром королева попросила ее разузнать кое-что о событиях той ночи. Назавтра Рози назначила три встречи в центре Лондона. И ни об одной из них сэр Саймон знать не должен.

Рози лихорадочно соображала. Королева явно что-то задумала. Конечно, такие задания лучше поручать профессионалам, а не бывшей сотруднице банка, которая три года отслужила в Королевской конной артиллерии. В конце концов, в распоряжении королевы МИ-5 и вся лондонская полиция. Можно обратиться к премьер-министру. Или, если ей угодно, чтобы история не вышла за пределы ближнего круга, к сэру Саймону или к конюшему.

Почему я?

А потом она вспомнила, о чем несколько месяцев назад обмолвилась ее предшественница, когда передавала дела. Кэти Бриггс пять лет прослужила заместителем личного секретаря королевы и уволилась из-за проблем с психикой, о которых никто особо не распространялся. Рози восхитило, что сэр Саймон и королева с таким уважением относятся к праву Кэти на частную жизнь и в разговорах неизменно отзываются о ней с добротой и что ей позволили остаться в Сандрингемском дворце, чтобы во время лечения ей не пришлось беспокоиться о том, где жить. В последний день, когда Рози и Кэти ненадолго остались одни, Кэти сказала:

– Однажды она попросит тебя сделать что-нибудь странное. То есть каждый твой день во дворце будет странным, но ты привыкнешь. А это будет вообще из ряда вон. Ты сразу поймешь.

– Как?

– Поймешь, и все. Поверь мне. И как только ты это поймешь, отправляйся к Эйлин Джеггерд. Она была помощником секретаря до меня. Ее адрес и телефон есть в списке контактов. Мне она все объяснила и тебе тоже объяснит.

– Не понимаю. А ты разве не можешь мне обо всем рассказать?

– Нет. Я спросила ее о том же. Сначала она должна дать тебе поручение – босс, я имею в виду. И как только она это сделает, сразу же свяжись с Эйлин. Если получится, встреться с нею лично. Просто скажи “это случилось”, она поймет.

Их беседу прервал сэр Саймон, явившийся позвать их на обед; Кэти притворилась, будто бы они обсуждали систему записей в календаре. Так Рози поняла, что сэра Саймона в этот разговор посвящать не следует.

Разошедшийся дождь барабанил по капоту. Фары выхватили из темноты знак, который искала Рози. Спутниковый навигатор “мини-купера” клялся и божился, что здесь нет поворота, однако развилка свидетельствовала об обратном. Рози свернула с шоссе на узкую неосвещенную дорогу, поднялась на отлогий холм и в конце концов оказалась на застроенных домами улочках деревни Кингсклер. Эйлин жила на середине главной улицы; чуть дальше виднелась приземистая каменная церковь. Рози припарковалась напротив церкви, вернулась к дому Эйлин и с удивлением обнаружила, что по этому адресу находится художественная галерея. Рози заглянула в окно и сквозь тюлевые занавески заметила на белоснежных стенах картины современных художников. Она позвонила и стала ждать.

– А, вот и вы.

Дверь ей открыла высокая, очень худая женщина, которая выглядела гораздо моложе шестидесяти одного года – возраста, указанного на ее странице в Википедии. Босая, без макияжа, мелированные волосы собраны в узел, скрепленный двумя китайскими палочками; на женщине были кашемировые брюки для йоги и мешковатая футболка.

– Надеюсь, я вас не потревожила, – сказала Рози, прекрасно понимая, что потревожила.

– Ну что вы, я рада вас видеть. Проходите, выпьем по бокалу вина. После такой дороги вам это явно не помешает. Значит, вы и есть новенькая. Дайте-ка я на вас посмотрю.

Рози стояла в тесной прихожей; женщина с улыбкой оглядела ее короткие волосы, безупречной формы брови, макияж, спортивную фигуру, юбку-карандаш, приталенный пиджак и туфли на высоких каблуках.

– С тех пор как я уволилась, многое изменилось, – наконец заключила женщина.

– К лучшему? – с неприкрытым вызовом в голосе парировала Рози.

Она долго ехала в темноте под дождем, и меньше всего ей сейчас хотелось выслушивать расистские замечания – к которым, говоря по правде, на королевской службе она совершенно не привыкла. Пара таблоидов опубликовала заметки о “приметной новой помощнице королевы”, отдельно упомянув “экзотическую внешность” Рози. Во дворце на нее поглядывали с любопытством и обращались к ней с преувеличенной вежливостью, однако же никто из персонала ни разу не позволил себе сделать замечание о ее внешности – разве что сэр Саймон предположил, что в такой узкой юбке, должно быть, трудно ходить быстро. (На самом деле нет.) Эйлин первая заговорила об этом прямо.

– Определенно к лучшему, – ответила она. – Идемте наверх. Только осторожно, не зацепитесь каблуками за ковер. Я живу над галереей.

Забавно, не правда ли, как говаривала королева. Вот мы и пришли.

Они очутились в длинной полутемной комнате, обставленной белой и кремовой мебелью; на стенах висели такие же картины, как и внизу. Телевизор без звука показывал “Нетфликс”. Не говоря ни слова, Эйлин подошла к кухонной стойке в углу и налила Рози в высокий бокал едва ли не треть бутылки красного вина.

– Как я уже говорила, многое изменилось. И, как по мне, очень вовремя. Кстати, как вам работа?

– До сих пор все было хорошо. Даже замечательно. А потом вдруг начались трудности. Кэти Бриггс велела мне сказать вам: “Это случилось”.

Эйлин вскинула брови.

– Расскажите мне все. – Она указала на мягкий диванчик в углу, сама же с бокалом вина уселась по-турецки на пол.

– Даже не знаю, что именно можно вам рассказать.

– Видите ли, я поступила на службу в незапамятном году, – ответила Эйлин, – и проработала десять с лишним лет. И от меня не укрылось ничего из того, что происходило в каждой из резиденций. Ни один скандал, ни один развод, ни одна трагедия. Знаю я и еще кое о чем. О том, что она не рассказывает Саймону. Она ведет расследование, верно?

– Она… что?

Эйлин ухмыльнулась и указала Рози на столик для закусок, на котором стояли блюда с кукурузными чипсами и гуакамоле. Рози вдруг почувствовала, что жутко проголодалась.

– Угощайтесь. Вы ведь приехали ко мне, потому что она попросила вас кое-что разузнать, так?

Рози кивнула: рот ее был набит чипсами с гуакамоле.

– И вы вроде как понимаете, что кроме вас никто не должен знать, но вам кажется, здесь что-то не то?

Рози снова кивнула.

– Это связано со смертью того молодого человека в Виндзорском замке?

Рози сглотнула.

– Как вы догадались?

– Вообще-то я надеялась, что не связано. – Эйлин отпила глоток мерло. – В новостях об этом говорили как-то уклончиво: смерть от сердечного приступа, и все. Но после вашего звонка…

– Он умер не своей смертью.

– Черт! В Виндзоре!

– Ну да, в Виндзоре. А что такого?

– Это ее любимый дворец. Как продвигается расследование?

– Полиция пока толком ничего не выяснила. Делом занялась МИ-5… Слушайте, вы уверены, что мы можем об этом говорить?

Эйлин сочувственно посмотрела на Рози и пожала плечами.

– Вы же сами позвонили. Прослушки здесь нет. Кэти предупредила вас, что обязательно случится нечто странное?

– Да.

– Это случилось, и вот вы здесь. А доверять мне или нет, решать вам, но помните, я когда-то была на вашем месте. Если уж мы не можем доверять друг другу, кому тогда доверять?

Рози уже думала об этом. Она подавила панику при мысли о том, что вот-вот нарушит закон о неразглашении государственной тайны, глубоко вздохнула и начала:

– Глава МИ-5 полагает, что жертву убили по приказу Путина, но королева считает иначе. Молодой человек развлекал гостей на приеме. Она хочет, чтобы я кое с кем из гостей пообщалась.

– А Ящик что?

– Подозревают слуг. Думают, что среди них “крот”.

– Вот уж это ей точно не нравится.

– Так и есть.

– Дайте угадаю: Саймон не возражает против этой версии.

– Кажется, да. То есть, конечно, организовать допросы кошмарно сложно, и атмосфера в замке гнетущая, но он ничего, терпит.

– Еще бы, – согласилась Эйлин.

– Ну да, – недоуменно проговорила Рози. – С чего бы ему возражать?

Эйлин устремила взгляд в бокал с вином.

– Чего не знаю, того не знаю. Но точно знаю одно: если босс считает, что эта версия неверна, то так и есть. Она уже начала проверку?

– Э-э-э… в общем, да. – Рози наконец поняла, зачем королева вызывала Генри Эванса. – Она встречалась с человеком, который много лет занимается этой темой. Судя по всему, смерть в Виндзоре не укладывается в привычную схему, – пояснила Рози. – У погибшего ни высокого положения в обществе, ни связей, в отличие от прочих жертв Путина за пределами России. Вдобавок он скончался не у себя дома. И убийца действовал неосторожно. Она явно догадалась, что в деле полно нестыковок.

Эйлин рассмеялась.

– Ну еще бы. Она верит не только чутью – она верит специалистам. И всегда выбирает лучших. Оно и естественно, все-таки она занимается этим семьдесят с лишним лет.

– Пожалуй, да, – согласилась Рози. – Только не семьдесят с лишним, а шестьдесят четыре. Официально.

– О, все началось гораздо раньше.

– Что – все?

Эйлин загадочно улыбнулась, повела плечами и моргнула. Потом опустила бокал и устремила на Рози пристальный взгляд.

– Королева разгадывает загадки. Говорят, первую разгадала лет в двенадцать-тринадцать. Причем самостоятельно. Она видит то, чего не видят другие – зачастую потому, что смотрят на нее. Она прекрасно разбирается во множестве самых разных вещей. У нее глаз как у орла, нюх на вранье и фантастическая память. Ее слугам следует больше ей доверять. Тому же сэру Саймону.

– Но он абсолютно ей доверяет!

– Нет, не доверяет. Он думает, что доверяет, но при этом уверен, что сам знает лучше. Как и прочие личные секретари. Все они такие. Считают великими умниками и себя – впрочем, они и правда умны, – и руководителей важных организаций, своих однокашников по Оксбриджу, а ее дело слушать и благодарить, раз на нее работают такие великие умники.

Рози расхохоталась. Ей нравился сэр Саймон, но Эйлин описала его на удивление верно.

– Точно, – сказала Рози.

– Им бы всем научиться ей доверять. Но они ей не доверяют. Она одна из самых влиятельных женщин в мире, однако вынуждена все время выслушивать их, при том что они ее не слушают совершенно. Это ужасно ее раздражает. Она с этим выросла. В тридцатые, когда она была ребенком, верховодили мужчины, и это считалось в порядке вещей. Они по сей день норовят нас поучать – наверняка вы тоже с этим сталкивались, – но теперь-то мы хотя бы ставим их на место. А ей пришлось самой осознать, какая она умная и способная. И наблюдательная. Она сразу замечает, если что-то не так. И выясняет почему. Распутывает сложные вопросы. У нее к этому настоящий дар. Но ей нужен помощник.

Рози доела чипсы с гуакамоле и с сожалением посмотрела на опустевшее блюдо.

– Точнее, помощница, – задумчиво проговорила она.

– Да. Такая, которая не будет постоянно ее поторапливать. Сдержанная. Умеющая слушать. Словом, такая, как мы. По-моему, вы так и не наелись. Давайте я приготовлю пасту.

Они перебрались в кухоньку, Эйлин выложила перед Рози помидоры, зелень и, пока гостья резала салат, наскоро приготовила тальятелле с копченым лососем в сливочном соусе.

– Вы часто ей помогали? – спросила Рози, когда они уселись друг напротив друга за кухонную стойку. Эйлин зажгла свечу и наполнила бокалы.

– Несколько раз. Слава богу, жизнь не каждый день подкидывает загадки. А вот Мэри – предшественница моей предшественницы, она работала еще в семидесятые, – рассказала бы вам с десяток жутких историй об исчезнувших послах, похищенных драгоценностях и бог знает о чем еще. Они были настоящей командой, эти двое. Наверное, королеве ее не хватает. Должно быть, странно себя чувствуешь, когда пятьдесят тебе было сорок лет назад, согласны?

Рози пожала плечами. Ей до пятидесяти было еще двадцать лет. И она пока что даже не представляла, каково это, когда тебе пятьдесят, не говоря уже о том, что дальше. Вдобавок ее интересовал другой вопрос.

– Если она и правда разгадывала и разгадывает загадки, почему об этом не говорят? Даже во дворце? Ни единой сплетни.

Эйлин просияла.

– Вот и славно! Я рада. Это совершенно в ее духе. Я очень это люблю. Бегаешь по ее поручениям как сумасшедшая, выясняешь подробности, врешь, если придется, а потом, в решающую минуту… ничего не происходит.

– В каком смысле?

– Увидите. Вам придется наслаждаться моментом.

– Но… я не понимаю.

– Поймете. Уж поверьте. Я вам даже немного завидую. – Эйлин взяла бокал за тонкую ножку, вино пламенело в свете свечи. – За настоящую королеву детектива.

Рози подняла бокал.

– За настоящую королеву детектива.

– Храни ее Бог.

Глава 9

Королева оглядела наряды, которые приготовили ей сегодня. После обеда придется сменить удобную юбку и блузку на малиновое шерстяное платье с бриллиантовой брошью, поскольку вечером ей предстоит присутствовать на заседании Тайного совета. Виндзор – не только развлечения и прогулки.

Однако мысли ее были в Лондоне: она была убеждена, что именно там скрывается разгадка гибели Максима Бродского. Если Генри Эванс прав и никто из обитателей замка не планировал убить Бродского, значит, его убил кто-то из тех, с кем он приехал, верно? Или же кто-то, с кем он познакомился на приеме. Слова Фионы Хепберн о ночном танце навели ее на размышления. Что если Бродский уже был знаком с той женщиной? И они встретились после приема? Гипотеза интересная. Ей хотелось узнать побольше.

И нельзя забывать о Перовском. Ведь это он сказал Чарльзу, что привезет Бродского, хотя обычно гости не принимали никакого участия в подготовке развлечений. Более того, это было не принято. И такое ли уж совпадение, что привезенный им молодой музыкант скончался? В каких отношениях они были с Перовским? Ей столько предстояло выяснить, она надеялась, что Рози ей в этом поможет, тайно, разумеется, но вчера вечером сэр Саймон сообщил, что отпустил свою заместительницу, поскольку у той заболела мать.

Какая досада! Как не вовремя. Ну да что уж. Вот Рози вернется, и посмотрим, на что она способна.

В половине девятого утра, через неделю после того, как был найден труп, Рози припарковалась на погрузочной площадке возле ряда магазинчиков неподалеку от Лэдброк-гроув. В другое время ей и в голову не пришло бы бросить “мини” в неположенном месте и нарваться на неминуемый штраф, но сейчас у нее не было лишних двадцати минут, чтобы кружить по улицам в поисках нормальной парковки. Вдобавок это была ее вотчина. Она выросла в этом районе, знала здесь каждый проулок – и знала, что утром во вторник найти здесь парковку такая же редкая удача, как получить приглашение на королевский прием.

Взглянув на себя в зеркало, чтобы убедиться, что шарф, который она повязала на голову от дождя, не сбился, Рози вышла из машины и припустила к “Коста кофе”, где дожидался ее кузен Майкл. Он сразу ее заметил и ухмыльнулся.

– Привет, малышка! Сто лет не виделись. Ишь ты как разоделась.

Она улыбнулась, чуть смутившись, и уселась за столик.

– Принес?

– А как же. – Он достал из рюкзака дешевый черный пластмассовый телефончик и протянул Рози. – Полный фарш. На счету пятьдесят фунтов. И стоил он столько же. – Рози проворно сунула телефон в сумочку. – Я так понимаю, лучше не спрашивать, зачем он тебе. Такой милой воспитанной девушке, как Розмари Грейс Ошоди. Бывшей военнослужащей армии Ее величества. Бывшей сотруднице крутого инвестиционного банка для мажоров. Ты в барыги подалась, что ли?

– В точку, – невозмутимо парировала Рози. – Королева заставляет толкать косяки в укромных уголках Большого парка.

– По-моему, у нарков это называется как-то иначе. Ты никак фильмов насмотрелась? Я отпросился с работы, чтобы передать тебе это. – Майкл напустил на себя обиженный вид – скорее для того, чтобы ее подразнить, – и Рози осознала, как сильно соскучилась по брату.

В ее жизни было три типа родственников. К внешнему кругу относилась родня из Нигерии и Америки, в том числе и недавно вышедшая замуж Фран: она руководила студией йоги в Лагосе, ее муж Феми управлял ночными клубами, в которых Рози с сестрой, Фелисити, танцевали ночи напролет, когда приехали в гости на свадьбу. К среднему кругу принадлежала родня из Пекхема – двоюродные братья и сестра, которые выросли в Южном Лондоне, там, где родились они с Флисс. А еще были Майки и его брат Ральф.

Они входили в ближний круг: Рози считала их родными братьями. Ее мама и мама Майка всегда были близки. И когда тетя Биа вышла за дядю Джеффа, они вместе переехали из Пекхема в Кенсингтон. Родня восприняла этот брак в штыки. Дядя Джефф не был прихожанином их церкви, он был не из Пекхема и не говорил на йоруба. Вдобавок он был белый. Зато он был замечательный художник и музыкант, обожал тетю Биа, и когда мама Рози сорвала собственное молодое семейство с насиженного места и перебралась вслед за ними, Рози поняла, что такое любовь и верность. В детстве Майки и Ральф присматривали за ней и Флисс и не раз выручали Рози на злых улицах Ноттинг-Хилла, пока она наконец не выучилась защищаться так же хорошо, как нарывалась на неприятности.

Рози отметила, что Майкл тоже сменил стрижку: на висках были выбриты три четкие линии. Ее уколола зависть. До армии она как-то раз покрасилась в яркую блондинку. Теперь же вернулась к своему натуральному цвету и, несмотря на новую стрижку, соскучилась по экспериментам.

– Спасибо, Майки. Я так рада тебя видеть. – Она достала кошелек, отсчитала пять банкнот по двадцать фунтов, которые утром сняла в банкомате у магазинчика в Кингсклере. – Вот, держи.

– Класс.

– Как работа? – спросила она, чуть успокоив дыхание.

– Блеск. Вчера четыре часа в помещении без окон распинался о планах продаж.

– Ox.

– Когда меня повысили, я думал, ну все, теперь буду отдыхать в роскошных отелях. А не таращиться по четыре часа на слайды презентации в очередном мерзком подвале на Эрлс-Кортроуд. Потом возвращаюсь в магазин, и какой-то парень спрашивает меня о телевизоре, который можно подключить к компьютеру, чтобы играть и прочее. Я полчаса объясняю ему, что к чему, после чего он открывает в телефоне сайт “Амазона” и прямо при мне заказывает телевизор! Прямо у меня перед носом! Чтобы сэкономить сотню фунтов. Молодец, чувак. Не стесняйся, всегда так делай, я же ходячая Википедия.

– Жуть какая.

– Да ладно, не парься. Ты-то, поди, хотя бы вышла на улицу, прежде чем заказывать что-то у Джеффа Безоса.

– Я…

– Шучу. Но это мог сделать кто угодно. – Он кивнул на дешевый мобильник в сумочке Рози. – В смысле, купить такой телефон. Ты и сама могла бы его купить.

– Я не хотела, чтобы меня засекли.

– И поэтому ты попросила об этом своего двоюродного брата? Который работает в “Мире компьютеров”?

– Я торопилась. – Рози понимала, что шпионка из нее никудышная, но если кому-то вздумается проверить ее телефон, звонок Майклу хотя бы будет выглядеть естественно. – Гордись, что я так тебе доверяю.

– Угу, купить одноразовый телефон.

Он улыбнулся, приподнял бровь. Рози решила переменить тему. Майки сейчас учится неполный день, вдобавок у него появилась новая девушка, с которой Рози еще не успела познакомиться, потому что Майки было не по карману прилететь на свадьбу Фран. Им предстояло многое наверстать.

– Как дела у…. – нерешительно начала она.

– Дженет?

Кажется, так зовут его девушку? Рози кивнула.

– Отлично. Вечно занята. Она тебе понравится.

– Не сомневаюсь.

– А как поживает Флисс? – спросил он. – У нее все в порядке? Как там Германия?

Рози заставила себя улыбнуться. Сестра недавно переехала во Франкфурт, и Рози еще не оправилась от удара.

– У нее все отлично. Ей там хорошо.

Это была правда. Флисс работала семейным консультантом и психотерапевтом. В прошлом году на одном из курсов влюбилась в немца. Благодаря профессиональной востребованности Флисс могла работать, где душа пожелает, и хотя она толком не знала немецкого, сейчас уже наверняка говорила бегло, с ее-то способностями.

Рози вспомнила тот день, когда Флисс сообщила ей о своем скором отъезде: земля ушла у Рози из-под ног.

– Но у тебя же есть новая работа, – настаивала Флисс. – Твоя блестящая карьера. Ты и не заметишь, что я уехала.

Дело было на Рождество, через несколько месяцев после того, как Рози пошла служить во дворец. Худшее Рождество в ее жизни. Беда в том… что Рози заметила отъезд Флисс. Заметила она и то, что Майки даже не поинтересовался, не нашла ли она сама парня. И, в общем, правильно: этому не бывать. На этой работе уж точно.

Майки уставился на руки Рози, и она осознала, что вертит в пальцах ключи от машины.

– У меня тоже есть такой, – сказал он. – Мне Фран прислала, на память об их идеальной любви. – Он слабо улыбнулся, выудил из кармана брелок и продемонстрировал Рози: такое же, как у нее, сердечко с фотографией счастливой пары в их важный день. Рози вспомнила, где оставила “мини”, поморщилась и встала из-за стола.

– Прости, мне надо бежать. Я машину бросила, где парковка запрещена. Передавай привет тете Биа. Я бы с радостью посидела еще, но…

– … долг зовет, – договорил он за нее, подражая аристократическому произношению. – Перед королевой и страной.

Рози кивнула.

Майки крепко ее обнял.

– Передай от меня привет Ее величеству и герцогу.

– Непременно.

Вернувшись в машину, Рози вспомнила, что в ее сумочке на полу возле пассажирского сиденья, точно неразорвавшаяся бомба, лежит одноразовый телефон.

Одноразовый телефон! Бог мой! Она превращается в Джейсона Борна.

Вчера вечером она обсуждала с Эйлин, как именно “помощницы” справлялись до эры мобильных телефонов, причем так, чтобы их не поймали сэры саймоны. Очевидно, тогда это было проще. Во дворцах полно комнат, куда можно пробраться незамеченной, позвонить со стационарного телефона, и поди потом найди, кто именно звонил. Теперь все иначе. Смартфоны штука удобная, но за это удобство приходится расплачиваться тем, что тебя моментально вычисляют.

До сих пор все переговоры Рози вела по рабочему мобильному (другого у нее не было). Если ее станут допрашивать, она худо-бедно сумеет объяснить каждый звонок, а вот те, которые она только собиралась сделать, наверняка вызовут подозрение. К тому же, если ее станут допрашивать, она не имеет права впутывать босса. Придется отвечать самой – и кого тогда МИ-5 сочтет “кротом”?

Она ловко катила по знакомым улицам, мимо стройплощадок, роскошных новых жилых домов и старых, с изысканной облицовкой, по пути прокручивала в голове список звонков и сообщений, которые нужно отправить перед первой настоящей встречей. Об этой работе учтивый сэр Саймон не рассказывал ей в тот великий день в Букингемском дворце. В разговоре с Майки она пошутила: мол, да, травой торгую, но именно так она себя сейчас и чувствовала. Всю свою жизнь Рози старалась поступать правильно и ни во что не впутываться. Теперь… она в буквальном смысле использует своих близких, чтобы на шаг опередить службу безопасности.

Неудивительно, что королева так странно взглянула на нее тогда, в кабинете, когда впервые упомянула о Генри Эвансе. Она знала, что их ждет.

Вестбурн-гроув находилась не так далеко от Лэдброк-гроув, но Рози в голову не пришло бы назначить там встречу с Майки. Здесь в кофейнях на модернистских стульях середины XX века лежали овечьи шкуры, единственный благотворительный магазинчик торговал сплошь дизайнерскими вещами, а независимые бутики были рассчитаны на леди, которые обедали и жили по соседству, и купленные за многие миллионы фунтов дома их были оформлены в пастельных тонах. С каждой следующей улицей навстречу Рози попадалось все меньше смуглых и чернокожих. В этом смысле она словно вернулась на работу.

Наконец Рози припарковалась – на этот раз по всем правилам – и взглянула на часы. Оставалось десять минут. Она смазала руки маслом ши и заглянула в линованный блокнот в яркой батиковой обложке, который купила на память, когда они с Фран и Флисс ходили в Лагосе по магазинам.

Первые его страницы пестрели плохими стихами (дабы сбить с толку случайных любопытствующих), а вот далее Рози записала все, что касалось дела Бродского, – по старинке, карандашом на линованных страницах, чтобы не оставлять цифрового следа. К счастью, сэру Саймону об этом тревожиться было нечего, так что имена, адреса и телефоны всех, кого пригласили провести ту ночь в замке, добросовестно внесли в электронную таблицу, и дворцовый эконом передал ее полиции. Вчера утром Рози переписала все данные и сейчас позвонила по одному из телефонов (вчера ей не ответили) и условилась встретиться ближе к вечеру с одним молодым человеком. Сегодня это будет уже четвертая беседа. Сейчас же она собиралась навестить в Чепстоу-Виллас Мередит Гостелоу.

Женщина, встретившая Рози на лестничной площадке, казалась встревоженной и растерянной. На ней был длинный изумрудный халат и старомодные кроссовки, которые были ей явно велики. Из-под экстравагантного красного тюрбана торчали пряди волос. Губы женщины были тронуты красной помадой в тон тюрбану. Под усталыми голубыми глазами набрякли мешки в потеках вчерашней туши; женщина проводила Рози внутрь, стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Идемте. Я до сих пор… Я так и не поняла, что вам нужно.