Текст книги "Ответственность за финансирование терроризма: уголовно-правовое и криминологическое исследование"

§ 3. Зарубежное законодательство об ответственности за финансирование террористической деятельности.[112]112
  В данном параграфе использована ранее опубликованная статья Богомолова С.Ю. Особенности уголовно-правового противодействия финансированию терроризма в романо-германской системе права // Проблемы юридической науки в исследованиях докторантов, адъюнктов и соискателей: сборник научных трудов / под ред. М.П. Полякова, Д.В. Наметкина. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2015. Вып. 21. С. 18–28; статья Богомолова С.Ю. Ответственность за преступления террористической направленности по законодательству Франции // Охрана конституционных прав граждан РФ: сборник материалов межвузовской научно-практической конференции / отв. ред. Ю.А. Гладышев, Е.А. Коломейченко. Нижний Новгород: Международный юридический институт, Нижегородский филиал. 2014. С. 60–64.


[Закрыть]

Зарубежное законодательство в области противодействия терроризму и его финансированию имеет свои специфические особенности как в зависимости от правового, экономического и политического построения, так и принадлежности к конкретной правовой семье.

В уголовных законах многих стран терроризм определяется как преступная деятельность. Однако в отдельных государствах эта дефиниция вообще не используется. Это становится препятствием к появлению на международном уровне унифицированного понятия терроризма и на практике приводит к существенным разногласиям при борьбе с ним. Единственным общим моментом в исследованных нормативно-правовых актах является то, что практически во всех уголовных кодексах зарубежных стран определены черты терроризма в виде насилия или угрозы насилия с применением общеопасных способов, а также политическая основа умысла террористической деятельности и требование к государственным органам.

Со схожей проблемой сталкиваются власти и при определении признаков финансирования терроризма. Учитывая, что на мировой арене уже разработана и принята Конвенция о борьбе с финансированием терроризма, анализ которой был дан в предыдущем параграфе, неоднозначна интерпретация ее положений в национальных законодательствах стран-участниц, в первую очередь при определении предмета исследуемого преступления, на чем и будет сделан особый акцент при анализе зарубежных уголовных законодательств. Все вышеизложенное актуализирует исследование зарубежного опыта в рассматриваемой области в целях выявления положительного опыта и более совершенных правовых механизмов.

Изучая зарубежный опыт в области противодействия финансированию терроризма, считаем методологически возможным и обоснованным провести исследование с учетом принадлежности государств к определенной правовой семье.

Изучение англосаксонской правовой семьи будет построено на анализе законодательства Англии и Соединенных Штатов Америки в области противодействия финансированию террористической деятельности.

Учитывая, что техника нормативно-правового творчества вышеназванных государств не построена на принципе кодификации, ответственность за террористическую деятельность и ее финансирование закрепляется в специально созданных документах.

В настоящее время в Соединенном Королевстве борьбе с рассматриваемым явлением посвящены следующие документы: Закон «О терроризме» 2000 г.[113]113
  Terrorism Act 20th July 2000 (UK Public General) [Электронный ресурс]. URL: http://www.opsi.gov.uk (дата обращения: 15.01.2016).


[Закрыть]; Закон «О безопасности, борьбе с терроризмом и преступностью» 2001 г.[114]114
  Anti-Terrorism, Crime and Security Act 2001. (UK Public General) [Электронный ресурс]. URL: http://vvww.opsi.gov.uk (дата обращения: 15.01.2016).


[Закрыть]; Закон «О борьбе с терроризмом» 2006 г.[115]115
  Terrorism Act 2006. [Электронный ресурс] URL: https://www.gov.uk/government/publications/the-terrorism-act-2006 (дата обращения: 22.08.2015).


[Закрыть]; Закон «О предотвращении терроризма» 2005 г.[116]116
  Prevention of Terrorism Act 2005. [Электронный ресурс] URL: http://www.nadr.co.uk/articles/published/ConstitutionalLaw/PTA2005.pdf (дата обращения: 15.06.2015).


[Закрыть]

Мы в своей работе остановимся лишь на анализе тех документов, которые затрагивают вопросы противодействия финансированию террористической деятельности.

Основным нормативным актом в исследуемой области является Закон «О борьбе с терроризмом», принятый в 2000 г. В соответствии с ним отдельной формой преступной деятельности выступает не только совершение террористических актов, но и оказание финансовой помощи террористам и террористическим организациям. К таким деяниям отнесены: использование собственности или денег в террористической деятельности, сбор средств для террористических целей, отмывание средств, полученных в результате такой деятельности[117]117
  См.: Козочкин И.Д. Новый английский закон о борьбе с терроризмом // Вестник РУДН. Сер. «Юридические науки». 2001. № 2. С. 50.


[Закрыть]. Подобная законодательная формулировка дает нам основание утверждать, что противодействие финансированию терроризма в Англии построено по двум самостоятельным направлениям. Первое представляет собой полный запрет на предоставление материальных ресурсов террористам. Оно в целом и отражает общемировую концепцию в исследуемой области. Второе основано на установлении ответственности за придание правомерного вида средствам, полученным преступным путем, в целях осуществления террористической деятельности. При этом по судебному решению денежные средства или иное имущество может быть конфисковано у лиц, их получивших[118]118
  См.: Козочкин И.Д. Новый английский закон о борьбе с терроризмом // Вестник РУДН. Сер. «Юридические науки». 2001. № 2. С. 50.


[Закрыть]. Этот документ также представляет полномочия на арест средств, используемых в террористической деятельности. Считаем, что такой подход является весьма перспективным и востребованным в рамках борьбы с терроризмом и в Российской Федерации, так как непосредственно направлен на подрыв экономических основ организованной террористической деятельности. В отличие от российского законодательства, достаточно жестко выглядят и санкции за вышеназванные формы преступной деятельности[119]119
  Так, по ч. 1 ст. 205¹ «Содействие террористической деятельности» финансирование терроризма наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет со штрафом.


[Закрыть]. Так, виновное лицо может быть приговорено к тюремному заключению на срок до 14 лет, с возможностью применения такого дополнительного наказания, как штраф.

Наиболее суровым в настоящее время в Соединенном Королевстве наказанием – пожизненным лишением свободы – наказывается руководство, причем на любом уровне, организации, которая непосредственно связана с совершением актов терроризма.

В настоящее время в Великобритании также принята антитеррористическая программа под названием «Contest», включающая в себя следующие четыре направления противодействия: «предотвращение», «защита», «преследование» и «готовность»[120]120
  См.: Жирухина Е.В. CONTEST: Стратегия силы и превентивности (практика Великобритании) // Вестник Национального антитеррористического комитета. 2013. № 1. С. 44–57.


[Закрыть]. В рамках ее реализации особое внимание уделяется борьбе с финансированием террористической деятельности. Основной проблемой качества такого противодействия на территории Великобритании является сверхрасширительное толкование законодательных положений, что затрудняет работу специально уполномоченных на то органов.

В Соединенных Штатах Америки, с учетом осознания высокого уровня угрозы террористической деятельности, законодательство, направленное на противодействие финансированию терроризма, включает в себя целый комплекс нормативных правовых актов.

В настоящее время одним из последних документов, принятых в области борьбы с терроризмом и его финансированием, является «Акт патриота Соединенных Штатов Америки»[121]121
  USA Patriot Act [Электронный ресурс]. URL: http://www.americanlaw.com/patriotact.html (дата обращения: 05.12.2014).


[Закрыть].

Он не только обосновал необходимость увеличения финансирования антитеррористической деятельности, но и отнес рассматриваемое деяние к преступлениям, обладающим признаками организованной преступности, что создало правовые основания для назначения более суровых видов и размеров наказаний, в том числе включающих в себя и экономические санкции. Причем наказания подлежат полному сложению, что увеличивает карательную функцию уголовного законодательства в рассматриваемой сфере.

Ранее в США также уделялось внимание подрыву экономических основ терроризма. Так, еще в 1977 г. был разработан и принят «Акт о международных чрезвычайных экономических полномочиях»[122]122
  Тhe International Emergency Economic Powers Act (IEEP), 50 U.S.C.S. 1701–1706 (1988) [Электронный ресурс]. URL: http://legcounsel.house.gov/Comps/International%20 Emergency %20 Economic%20Powers%20Act.pdf (дата обращения: 26.09.2015).


[Закрыть]. Данный документ расширял полномочия Президента США в вопросе применения экономических санкций за поддержку террористических организаций, которая могла выражаться и в оказании им финансовой или иной материальной помощи. Причем к ответственности привлекаются как физические, так и юридические лица, и все их активы, расположенные в США, безукоснительно конфискуются в доход государства.

Позже был принят еще один нормативный акт, затрагивающий вопросы противодействия финансированию террора, – «Акт о борьбе с терроризмом и эффективности смертной казни» 1996 года[123]123
  Anti-Terrorism and Effective Death Penalty Act of 1996 [Электронный ресурс]. URL: https://www.gpo.gov/fdsys/pkg/PLAW-104publ132/pdf/PLAW-104publ132.pdf (дата обращения: 15.06.2015).


[Закрыть]. В соответствии с положениями этого документа, в случае признания организации террористической происходит не только блокирование ее финансовых активов, но и отказ ее членам в выдаче виз. Полагаем, что этот механизм является весьма актуальным не только в вопросе борьбы с финансированием террористической деятельности, но и в предотвращении увеличения численности членов этих организаций, что, по нашему мнению, усугубляет положение виновных и существенно снижает их противоправную активность.

Ответственность за финансирование терроризма в США предусмотрена не только в специально созданных нормативных правовых актах, но также и в Своде законов США.

Так, например, в Своде Законов Глава 113В Титула 18 закрепляет параграфы, непосредственно определяющие ответственность за различные формы его финансирования[124]124
  United State Code. [Электронный ресурс]. URL: http:// uscode.house.gov (дата обращения: 05.12.2014).


[Закрыть].

В соответствии с § 2339А, к криминальной форме такой деятельности относится оказание материальной поддержки террористам, которая заключается не только в предоставлении каких-либо материальных ресурсов, но и в сокрытии их местонахождения или источника происхождения. При этом обязательным условием привлечения к ответственности является осознание субъектом их предназначения, что указывает на реализацию принципа субъективного вменения, в целом не характерного для американского законодательства.

§ 2339В отдельно устанавливает ответственность за финансирование иностранной организации, признанной в США террористической. В целом считаем это оправданным по причине более высокого уровня общественной опасности международных террористических организаций, действующих на территории не одного, а нескольких государств. Полагаем, что такая дифференциация может быть осуществлена и в российском законотворчестве как в рамках ст. 205 УК РФ, так и ст. 205¹ УК РФ, а также в других преступлениях террористической направленности, путем выделения соответствующих квалифицированных составов, что нами и было предложено в предыдущем параграфе монографии.

Считаем, что особый интерес представляет и характеристика предмета преступлений, закрепленных в § 2339А и 2339В Свода законов США. К таковым отнесены не только денежные средства или иное имущество, но и обучение, консультации, предоставление жилья, транспортных средств, средств связи, оружия и взрывчатых веществ.

Учитывая, что США является активным участником Международной конвенции ООН «О борьбе с финансированием терроризма» 1999 г., в Свод законов США был включен § 2339С, установивший ответственность за «незаконные действия по финансированию терроризма». Этот параграф включил в себя деяния, закрепленные в вышеназванной Конвенции, но не нашедшие своего отражения в § 2339А и 2339В Свода законов.

Завершая анализ законодательства стран, являющихся представителями англосаксонской правовой семьи, хотелось бы подчеркнуть, что на современном историческом этапе как в Соединенном Королевстве, так и в США существует обширная правовая база, направленная на противодействие финансированию терроризма. Причем общей концепцией такого противодействия является ужесточение наказаний за совершение преступлений, сопряженных с финансированием террористической деятельности, и расширение возможностей по применению экономических санкций.

Противодействие финансированию терроризма также имеет свои особенности и в государствах, принадлежащих к романо-германской семье[125]125
  См.: Богомолов С.Ю. Особенности уголовно-правового противодействия финансированию терроризма в романо-германской системе права // Проблемы юридической науки в исследованиях докторантов, адъюнктов и соискателей: сборник научных трудов / под ред. М.П. Полякова, Д.В. Наметкина. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2015. Вып. 21. С. 18–28.


[Закрыть].

Анализируя французское законодательство в рассматриваемой области, хотелось бы подчеркнуть, что во Франции существует целый комплекс норм, направленных на противодействие терроризму и его финансированию.

В Уголовном кодексе Франции они сосредоточены в специальном разделе «О терроризме». Также Уголовный кодекс Франции содержит ст. 434-6, устанавливающую ответственность за финансирование террористической деятельности. К таковой относятся действия, направленные на предоставление денежной помощи или средств к существованию, что в целом разделяет концепцию, реализованную и в российском национальном праве. Однако дифференциация ответственности происходит по признаку систематичности[126]126
  См.: Богомолов С.Ю. Ответственность за преступления террористической направленности по законодательству Франции // Охрана конституционных прав граждан РФ: сборник материалов межвузовской научно-практической конференции / отв. ред. Ю.А. Гладышев, Е.А. Коломейченко. Нижний Новгород: Международный юридический институт, Нижегородский филиал. 2014. С. 60–64.


[Закрыть]. Так, лицо, совершающее это деяние систематически, наказывается уже в рамках квалифицированного состава преступления, закрепленного в ч. 2 рассматриваемой статьи.

В отличие от российского уголовного законодательства, УК Франции содержит поощрительную норму, представляющую основания освобождения от уголовной ответственности за финансирование терроризма, основанную на иных принципах. В основу создания данной нормы положен единственный критерий – семейно-родственные отношения. В частности, за финансирование к ответственности не могут быть привлечены как родственники по прямой линии и супруги[127]127
  Это правило распространяется также на братьев и сестер и их супругов.


[Закрыть], так и лица, состоящие с виновным во внебрачном сожительстве.

В Уголовном кодексе Российской Федерации схожий принцип реализован в ст. 316 УК РФ «Укрывательство преступлений», ст. 205⁶ УК РФ «Несообщение о преступлении», однако он не используется в рамках освобождения от уголовной ответственности за финансирование терроризма. Считаем, что в целом рассматриваемый инструмент может быть реализован и в примечании 3 к ст. 205¹ УК РФ «Содействие террористической деятельности».

Еще одной новацией французского законодательства в исследуемой области является возможность привлечения к уголовной ответственности не только физических, но и юридических лиц.

В частности, ответственности подлежит юридическое лицо, представители которого либо являлись активными участниками соответствующей террористической организации, либо в интересах которого оно действует. Признаки преступной деятельности присутствуют и тогда, когда террористам оказывается любая помощь, представляемая конкретным юридическим лицом. При этом к ответственности привлекается как само юридическое лицо, так и его работники, уличенные в совершении этого деяния[128]128
  См.: Меньших А.А. Законодательство о борьбе с терроризмом во Франции – гарантия государственной защиты прав личности: дис… канд. юрид. наук. М., 1999. С. 169–171.


[Закрыть].

Это положение, конечно же, актуально, так как финансирование террористической деятельности не может происходить без непосредственного участия соответствующих юридических лиц. Однако данный прием не приемлем для российского уголовного законодательства по причине непризнания юридических лиц субъектами преступлений.

Учитывая особое значение противодействия финансированию террористической деятельности в области борьбы с терроризмом в целом, во Франции также установлена уголовная ответственность и за неподтверждение законности полученных доходов лицом, причастным к террористической деятельности[129]129
  Уголовный кодекс Франции. СПб., 2002. С. 46.


[Закрыть].

Хотя это и нарушает принцип презумпции невиновности, однако этот инструмент очень активно используется при противодействии легализации доходов, полученных в процессе осуществления террористической деятельности, и подразумевает под собой их конфискацию, вне зависимости от его нынешнего собственника[130]130
  См.: Кучумова Т.Л. Основные направления и особенности правового регулирования противодействия терроризму в иностранных государствах // Юридический мир. 2012. № 7. С. 52–60.


[Закрыть]. Полагаем, этот механизм может быть реализован и в российском уголовном законодательстве.

Уголовное законодательство Германии не содержит отдельных, специально созданных норм, устанавливающих ответственность за непосредственное финансирование терроризма. Однако противодействие этому деянию осуществляется через призму борьбы с легализацией и оборотом денег или иного имущества, добытых преступным путем, а также с организованной преступностью[131]131
  См.: Магомедов Д.Д. Противодействие финансированию терроризма: значение зарубежного опыта для российского законотворчества: дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2006. С. 113.


[Закрыть].

Признаки финансирования террористической деятельности можно обнаружить в § 129а УК ФРГ, устанавливающем ответственность за «создание террористических объединений»[132]132
  Уголовный кодекс ФРГ / пер. с нем. М.: ИКД «Зерцало-М», 2001. С. 98.


[Закрыть]. Одной из криминальных форм такого объединения является оказание поддержки, в рамках которой, конечно же, рассматривается финансовая или иная материальная помощь.

Причем санкция за совершение этого деяния включает в себя лишение свободы на срок до пяти лет, что, с нашей точки зрения, однозначно не отражает характер и степень общественной опасности финансирования террористической деятельности, о чем свидетельствует не только российское уголовное законодательство, но и опыт США и Англии.

В 2002 году в УК ФРГ была введена еще одна статья, нашедшая свое закрепление в § 129b «Создание террористических сообществ за рубежом», причиной криминализации которой стала террористическая атака на США 11 сентября 2001 года. При этом максимальное наказание за содействие в совершении преступления – пять лет лишения свободы. Наряду с лишением свободы в рамках данного состава преступления возможно и лишение лица правовой способности занимать публичные должности, а также прав, полученных в результате публичных выборов.

В настоящее время, в соответствии с положениями, закрепленными в данной норме, возможно применение расширенной конфискации[133]133
  В соответствии с § 73d «если совершено правонарушающее деяние, предусмотренное законом, который ссылается на это положение, то суд назначает конфискацию предметов исполнителя или участника и тогда, когда обстоятельства дают основание полагать, что эти предметы получены для совершения противоправных деяний или в результате их совершения».


[Закрыть] за совершение преступлений, сопряженных с финансированием терроризма, что является новеллой для германского законодательства и в целом отражает рекомендации мирового сообщества в области борьбы с терроризмом.

В отличие от простой конфискации, применение расширенной снижает требования к предмету доказывания. В данном случае мы полностью разделяем мнение В.В. Ульяновой о том, что такой инструмент более эффективно решает вопрос о подрыве экономических основ террористических организаций[134]134
  См.: Ульянова В.В. Противодействие финансированию терроризма: дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2010. С. 67.


[Закрыть]. Хотя она может быть применена только в отношении предметов, непосредственно предназначенных для совершения вышеназванных деяний (§ 74 УК ФРГ). Однако, с нашей точки зрения, это никаким образом не умаляет экономической значимости такого наказания.

В соответствии с положениями § 74а, эта же мера может быть реализована и в отношении третьих лиц, являющихся обладателями такого предмета, при условии, если: они содействовали использованию конфискуемого предмета при совершении преступления либо приобрели его после совершения преступления, в котором он был применен для достижения криминальных целей.

В настоящее время преступления, закрепленные в § 129а и 129b, по законодательству Германии являются предикатными деяниями по отношению к отмыванию преступных доходов, что в целом соответствует международной концепции в вопросах противодействия финансированию терроризма и легализации имущества, заведомо добытого преступным путем.

Следует подчеркнуть, что, хотя в 2002 году в Германии и вступил в силу профильный нормативный правовой акт – «Закон о борьбе с терроризмом» [135]135
  Законодательство зарубежных стран. М.: Велби, 2002. С. 237.


[Закрыть], однако в нем широко не затронуты вопросы противодействия финансированию терроризма.

Подводя итог, важно отметить, что германский законодатель, как и иной, другой, находится в фазе активного поиска инструментов подрыва финансирования терроризма. Однако отсутствие отдельных статей, регламентирующих ответственность за его совершение, в УК ФРГ, с нашей точки зрения, конечно же, усложняет противодействие исследуемому явлению, тем самым создавая возможности для активизации террористических организаций.

Полагаем, что в первую очередь это затрудняет решение вопроса о значимости нарушаемых общественных отношений при квалификации финансирования терроризма, что ставит под сомнение и назначаемые в результате виды и размеры наказаний.

Австрийское уголовное законодательство также нацелено на борьбу с финансированием террористической деятельности и содержит самостоятельную норму, устанавливающую ответственность за совершение исследуемого деяния. Оно закреплено в § 278d и включает следующие конструктивные признаки[136]136
  Уголовный кодекс Австрии. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 307.


[Закрыть]. Во-первых, предметом этого преступления выступают имущественные ценности. Полагаем, что под ними можно понимать как денежные средства, так и иное имущество. Во-вторых, объективная сторона сконструирована по типу состава преступления, включающего в себя два самостоятельных альтернативных действия, таких как: предоставление или сбор имущественных ценностей. В-третьих, деяние признается преступлением только при наличии умысла, то есть лицо должно осознавать, что собираемые или предоставляемые им средства полностью либо частично будут использованы при совершении террористических преступлений. Считаем, что анализируемый параграф включил в себя те основные признаки финансирования терроризма, которые в полной мере отражают сущность исследуемого явления и являются эффективным инструментом противодействия.

Интересен и подход австрийского законодателя в области определения преступлений с признаками террора. Перечень этих деяний находит свое закрепление в § 278с и включает в себя как деяния, создающие общую опасность, так и преступления, образовывающие угрозу окружающей среде или экономической жизни[137]137
  Уголовный кодекс Австрии. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 308.


[Закрыть]. При этом основанием их отнесения к терроризму являются четко закрепленные в законе цели. В качестве первой выступает запугивание населения, принуждение общественных или международных организаций к совершению действий или бездействию в пользу виновных. В качестве второй – подрыв политических, конституционных, экономических и социальных основ государственности.

Считаем, что предпринятая законодательная попытка определения границ терроризма соответствует подходу, существующему в международном праве, и отражает сущностные особенности современного террора, что в целом может быть признано положительным опытом в области противодействия преступлениям террористической направленности.

Еще одним положительным моментом австрийского уголовного законодательства, конечно же, является возможность применения конфискации как самостоятельного вида наказания при совершении рассматриваемой группы деяний. Так, § 20b УК Австрии предоставляет легитимные основания для изъятия у виновных имущественных ценностей, которые находятся в распоряжении террористических организаций, либо средств, которые непосредственно были получены для финансирования террористической деятельности[138]138
  Уголовный кодекс Австрии. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 26.


[Закрыть]. Полагаем, что реализация такого подхода является эффективным инструментом подрыва экономических основ террористов.

Самостоятельной регламентации финансирование терроризма подвержено и в Уголовном кодексе Норвегии. В частности, § 147Ь устанавливает ответственность за «добычу или сбор денег, а также иных имущественных средств с целью частичного или полного финансирования террористических действий»[139]139
  Уголовный кодекс Норвегии. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 82.


[Закрыть].

В рассматриваемом кодексе интересно решен вопрос по предмету преступления. Так, к таковому отнесены не только денежные средства и другое имущество, но и банковские или финансовые услуги. В ранее проанализированных правовых источниках такой подход не встречался, что, с одной стороны, указывает на отсутствие единой точки зрения на мировой арене к вопросу о содержании предмета финансирования терроризма, а с другой – на необходимость поиска новых, возможно, более эффективных инструментов противодействия этому явлению.

Наказание за совершение анализируемого деяния носит безальтернативный, неимущественный характер (до десяти лет тюремного заключения), что, с нашей точи зрения, малоэффективно. При этом мы ставим под сомнение не сам вид или размер наказания, а отсутствие возможности экономического воздействия в целях подрыва экономических основ террористов.

Вопросы регламентации ответственности за финансирование террористической деятельности являются актуальными и на территории постсоветского пространства.

Проведенное исследование уголовного законодательства стран, ранее являющихся республиками в составе Советского Союза, показал, что финансирование терроризма криминализировано лишь в республиках Беларусь, Украина, Казахстан и Молдова.

Уголовный кодекс Республики Беларусь содержит ст. 290¹ «Финансирование террористической деятельности»[140]140
  Уголовный кодекс Республики Беларусь [Электронный ресурс]. URL: http://уголовный-кодекс. бел (дата обращения: 27.11.2016).


[Закрыть].

В целом концепция, заложенная в данную норму, отражает общемировой подход к вопросу о криминализации финансирования терроризма. Однако белорусский законодатель расширил характеристику предмета этого преступления, включив в него не только денежные средства или имущество, но и имущественные права, а также исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности.

В отличие от ранее проанализированных источников уголовного права, ст. 290¹ УК РБ включает в себя и поощрительную норму, закрепляющую основания безальтернативного освобождения от уголовной ответственности. Так, лицо, своевременно заявившее о содеянном и (или) иным образом способствовавшее предотвращению акта терроризма и выявлению этого преступления, освобождается от уголовной ответственности. Считаем этот инструмент весьма эффективным в борьбе с финансированием терроризма, так как предотвращение террористической деятельности на более ранних стадиях создает благоприятные условия для предотвращения непосредственного совершения террористических актов.

Еще одной концептуальной особенностью ст. 290¹ УК РБ является конструирование квалифицированного состава преступления в ч. 2 по признаку повторности совершения деяния. Мы полностью разделяем мнение белорусского законодателя и считаем целесообразным включить данный инструмент и в российский Уголовный кодекс. Причем такая тенденция уже наблюдается в УК РФ, на примере ч. 5 ст. 131 и ч. 5 ст. 132 УК РФ[141]141
  Деяние, предусмотренное пунктом «б» части четвертой настоящей статьи, совершенное лицом, имеющим судимость за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего.


[Закрыть].

В Уголовном кодексе Украины ответственности за финансирование террористической деятельности посвящены две статьи. Так, ст. 258-3 УК Украины криминализировала материальное содействие созданию террористической группы или террористической организации, а ст. 258-4 УК Украины – финансирование или материальное обеспечение лица с целью совершения террористического акта[142]142
  Уголовный кодекс Украины [Электронный ресурс]. URL: http://kodeksy.com.ua/ka/ugolovnyj_kodeks_ukraini.htm (дата обращения: 27.11.2016).


[Закрыть].

Видим, что дифференциация проходит по целям этого финансирования. В отличие от ранее рассмотренных уголовных законодательств, УК Украины не содержит описания предмета финансирования, что, с нашей точки зрения, затрудняет применение этих норм. Исследуемый нормативный правовой акт характеризуется также и отсутствием экономических санкций за совершение этих преступлений, что снижает эффективность уголовно-правового противодействия террористической преступности.

Весьма неоднозначно решается вопрос об освобождении от уголовной ответственности лица в случае деятельного раскаяния виновного. Поощрительная норма сконструирована лишь в ст. 258-3 УК Украины, в ст. 258-4 она отсутствует. Учитывая, что анализируемые деяния являются однородными, считаем это пробелом украинского законодательства.

Как положительный момент можно отметить усиление ответственности за повторное финансирование или материальное обеспечение лица с целью совершения террористического акта (ч. 2 ст. 258-4 УК Украины), как это сделано в белорусском Уголовном кодексе. Однако ст. 258-3 УК Украины этого признака не сдержит.

Самым новым на постсоветском пространстве является Уголовный кодекс Республики Казахстан, вступивший в силу 1 января 2015 года[143]143
  Уголовный кодекс Республики Казахстан [Электронный ресурс]. URL: http://online.zakon.kz/Document/?doc_id=1008032#pos=1;-259 (дата обращения: 27.11.2015).


[Закрыть].

Данный документ имеет ряд новелл в области противодействия финансированию терроризма. В отличие от российского уголовного законодательства, а также уголовных законодательств зарубежных стран, в УК Казахстана криминализирована унифицированная норма (ст. 258 УК) «Финансирование террористической или экстремистской деятельности и иное пособничество терроризму либо экстремизму». В целом разделяя позицию, закрепленную в УК Республики Казахстан, в вопросе наложения ответственности как за финансирование терроризма и экстремизма, что реализовано сегодня и в Уголовном кодексе РФ (ст. 205¹, 282³ и 361 УК РФ), мы считаем необоснованным ее объединение в рамках одной статьи по следующим причинам. Во-первых, по общепринятой концепции построения уголовного законодательства, существующей на территории постсоветского пространства, в основу деления уголовных кодексов положен объект преступления. Во-вторых, учитывая, что в УК Казахстана этот принцип реализован, и он включает в себя две самостоятельные главы, отдельно охватывающие ответственность за террористические[144]144
  Глава 10. Уголовные правонарушения против общественной безопасности и общественного порядка.


[Закрыть] и экстремистские[145]145
  Глава 5. Уголовные правонарушения против основ конституционного строя и безопасности государства.


[Закрыть] деяния, мы подразумеваем, что финансирование экстремизма никаким образом не ставит под непосредственную угрозу общественную безопасность. Именно поэтому финансирование экстремистской деятельности, конечно же, должно быть криминализировано в рамках главы 5 УК Казахстана.

Еще одной новеллой является характеристика предмета финансирования террористической и экстремистской деятельности. Так, кроме непосредственного указания на предмет, в качестве которого выступают деньги или иное имущество, права на имущество или выгоды имущественного характера, в статье закрепляются и способы передачи этой помощи либо оказываемых услуг[146]146
  Дарение, мена, пожертвования, спонсорская и благотворительная помощь, оказание информационных и иного рода услуг либо оказание финансовых услуг.


[Закрыть].

Законодатель Республики Казахстан продолжает традиции, заложенные в УК Республики Беларусь и Украины, усиливая ответственность за повторное совершение деяния и устанавливая условия освобождения от уголовной ответственности в случае деятельного раскаяния.

Отдельной нормой финансирование терроризма криминализировано и в Республике Молдова. Так, ст. 279 УК Молдовы устанавливает ответственность за «деятельность по финансированию и материальному обеспечению террористических актов»[147]147
  Уголовный кодекс Республики Молдова [Электронный ресурс]. URL: http://lex.justice.md/ru/331268/ (дата обращения: 27.11.2016).


[Закрыть].

Анализ этой статьи дает нам основание для выделения следующих основополагающих признаков этого деяния. Так, предметом преступления выступают финансовые средства или материалы. Полагаем, что в целом это может быть приравнено к денежным средствам или иному имуществу, что соответствует общепринятой концепции в рамках Международной конвенции ООН «О борьбе с финансированием терроризма» 1999 г. Само деяние может быть выражено как в предоставлении, так и в собирании предмета преступления, что указывает на альтернативность действий. Специфика построения субъективной стороны основана на двух признаках. Во-первых, это деяние может быть совершено только умышленно. Во-вторых, необходимо наличие цели – использование предмета для совершения террористических актов.

Особого внимания, с нашей точки зрения, заслуживает и санкция этой статьи. Во-первых, она является безальтернативной. Во-вторых, хотя она и не содержит экономических видов наказаний, что, несомненно, можно рассматривать как пробел уголовного законодательства Республики Молдовы, однако лишение свободы на срок от десяти до 25 лет является наиболее суровым наказанием по сравнению как с другими ранее проанализированными зарубежными источниками, так и с УК России. Это нам дает основание сделать вывод о том, что уголовная политика Республики Молдовы в области противодействия терроризму построена на принципе жесткого карательного воздействия. Однако дополнение существующего вида наказания, например, штрафом или возможностью применения конфискации, в разы бы усилило превентивный характер уголовного законодательства в рассматриваемой нами области.

Проведя исследование зарубежного уголовного законодательства в области противодействия финансированию терроризма, мы пришли к следующим выводам.

1. Среди зарубежных государств отсутствует единое мнение о характере и степени общественной опасности финансирования терроризма, о содержании его предмета, а также иных конструктивных признаках исследуемого деяния, что усложняет реализацию совместных эффективных инструментов противодействия этому деянию.

2. Зарубежные государства нацелены на создание специальных (отдельных) норм, устанавливающих ответственность за финансирование терроризма (Великобритания, США, Франция, Австрия, Норвегия, Беларусь, Украина, Казахстан).

3. Одним из эффективных инструментов противодействия финансированию терроризма является расширение применения экономических санкций за совершение преступлений террористической направленности в целях подрыва экономических основ организованной преступности в исследуемой области (Великобритания, США, Франция, Германия, Австрия, Республика Беларусь).

4. Аргументируется возможность привлечения к уголовной ответственности за финансирование терроризма не только физических, но и юридических лиц (США, Великобритания, Франция, Австрия).