Текст книги "Отражение. Опасность близко"

Грабитель банков

На счете не осталось ни одного пенни. Я очнулась и ощутила у себя за спиной очередь людей, жаждущих добраться до банкомата, и одновременно услышала голос Кэллума:

– Алекс, что не так? Что-то случилось?

Я пробормотала извинения парню, стоявшему в очереди за мной, после чего отошла в сторонку от банкомата.

– Все пропало, – прошептала я в микрофон. – Все мои деньги, все. Посмотри! – Я подняла выписку, давая тем самым Кэллуму возможность изучить ее через мое плечо, а потом спрятала лицо в ладонях. Я не могла поверить, что мой тайный мучитель нашел еще один способ добраться до меня.

Казалось, откуда-то издалека доносился голос, тревожно говоривший мне:

– Алекс! Ты меня слышишь? Мы должны сохранять спокойствие и во всем разобраться.

Открыв глаза, я обнаружила, что стою на ступенях банка, а мои кулаки прижаты ко лбу.

– Алекс? – На этот раз голос был мягким с намеком на облегчение. – Тебе надо уйти отсюда. Ты привлекаешь внимание. – Я подняла голову и огляделась. Несколько человек смотрели на меня, а женщина по другую сторону улицы показывала на меня полицейскому. Я выпрямилась и пробормотала в небольшую собравшуюся толпу:

– Со мной все в порядке, просто немного закружилась голова. – Я сделала глубокий вдох и пошла по Стрэнд. Кэллум быстро догнал меня.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Секунды три ты была какой-то странной.

– Я в порядке. Хотя нет, не совсем. Это так несправедливо! – Я больше не могла сдерживаться, равно как не могла унять подступившие к глазам слезы. Я шла очень быстро, обходя слоняющихся без дела туристов, наводнивших улицу. Затем нырнула во двор Сомерсет-хаус, стараясь где-нибудь уединиться, но вокруг было полно зевак, любующихся фонтанами. Я знала, что если пройду через здание, то выйду на террасу над рекой. Заговорить я не решалась, и Кэллум ждал, когда я наконец приду в себя. Но он не оставлял меня; я чувствовала успокаивающее покалывание в руке. Почти пробежав через прохладный мраморный вестибюль, я через заднюю дверь выбралась на яркий солнечный свет. На террасе было оживленно, большинство столиков занимали туристы, поедающие сандвичи и изучающие карты и путеводители. Но на восточной ее стороне было практически пусто. Столиков там не было, и лишь носилась туда-сюда стайка ребятишек. Когда я увидела вдалеке собор Святого Павла, нависающий над деловыми кварталами, из моих глаз хлынули слезы.

Добравшись до каменной балюстрады, я пристроилась в уголке, обхватив колени, переполненная свалившимися на меня проблемами. Стоявший рядом Кэллум гладил мои волосы, стараясь, как обычно, привести меня в хорошее расположение духа.

Я поняла, что была несправедлива. Он жил в мире горя и страданий и тем не менее стремился утешить меня. Я громко шмыгнула носом и безуспешно попыталась отыскать салфетку в карманах джинсов.

– Прости меня, Кэллум. Я вовсе не хотела расклеиваться. – Моя рука нащупала зеркало, и я пристроила его себе на колени так, что могла видеть его лицо. Обычно светящиеся голубые глаза были затуманены беспокойством, лоб прорезала морщина, легкий ветерок теребил густые волосы. Я слабо улыбнулась: – Мы славная парочка, верно?

– Алекс, не надо шутить. Кто-то сумел порядком напакостить тебе. А что, если это опасный преступник?

– Ну и ладно, – хлюпнула носом я. – Нам обоим нужно смотреть на вещи шире. Прости, я не хотела плакать. Просто я в шоке. – Я старалась говорить спокойно, хотя меня снова охватили паника и страх. Мое дыхание было рваным; успокоиться было просто необходимо.

Я сосредоточила свой взгляд на его глазах – я видела, сколь сильно он встревожен, и моя решимость крепла. Я понимала, что он знает, о чем я думаю, и смотрела, как он пристраивает свою щеку к моей.

– Ты уверена, что с тобой все хорошо, Алекс?

Я почувствовала эхо прикосновения его лица к моему, и любовь сделала меня сильной. Я вытерла слезы.

– Абсолютно уверена. Нам нужно выяснить, кто все это вытворяет, и остановить его. Обещаю держать себя в руках, если ты в свою очередь пообещаешь помочь мне. Договорились?

В его голосе сквозило сомнение, но я чувствовала, что он словно собирает себя воедино.

– О’кей. Договорились. Мы будем сражаться. Думаю, нам нужно выработать какой-нибудь план. – Теперь была его очередь сделать глубокий вдох. – Итак, что нам известно? Давай вспомним, что уже случилось, и посмотрим, можем ли мы предсказать его следующие шаги.

Я кивнула. Его слова были разумны. Я стала загибать пальцы на свободной руке:

– Сначала был мячик для гольфа, затем электронное письмо с приватной информацией о Эбби, а потом вся эта неразбериха с Грэхэмом. А теперь – теперь он украл с моего счета все деньги.

– Правильно. Разбитое окно – это самый простой случай, для него не требовалось никаких особых знаний, как, скажем, пароль или что-то в этом духе. Но случайностью это не назовешь, потому что на листке было написано твое имя. – Он немного помолчал, нахмурившись. – А насколько просто опустошить чей-то банковский счет? Сколько денег было на твоем?

– Почти две тысячи фунтов. Я хотела купить машину, когда сдам экзамены на права.

– Как же он мог забрать такую сумму? Ее перевели на другой счет или взяли деньги наличными? Из выписки это не ясно?

– Подожди секундочку. Сейчас проверю. – Я долго рылась в карманах, пока не нашла скомканный кусочек бумаги, потом разгладила его у себя на коленке, придавив рукой, чтобы не унес легкий ветерок. Я смотрела на бледные буквы и цифры. Последняя операция имела место в главном офисе банка в Ричмонде, но хотя дата была указана, точное время и тип операции – нет.

– Ну, их украли в четверг, то есть не так уж и давно, – сказал Кэллум, читая через мое плечо. – Если ты обратишься в банк, то там тебя снабдят какими-то еще деталями. Давай вернемся и посмотрим, что можно выяснить.

– Прекрасно! – сказала я, вскакивая на ноги и пугая небольшую стайку голубей, разместившуюся на стене по соседству от нас. – Хотя подожди! Сейчас полдень субботы. Все банки закрыты. Когда приду домой, проверю по интернету.

Я увидела, что Кэллум пытается посмотреть, сколько времени на часах на моей руке.

– Тогда вперед! Если мы поторопимся, ты успеешь на следующий поезд, иначе до дома ты доберешься не скоро.

Я тоже посмотрела на часы. Его мнение о том, как быстро я могу добраться до Ватерлоо, и, соответственно, мое сильно разнились между собой.

– Может, ты и способен идти с такой скоростью, но только не я. Наверное, мне имеет смысл сесть в автобус. – Я поправила в ухе наушники. – Увидимся на станции! – крикнула я, побежав к автобусной остановке.

Когда я добралась до платформы, до отхода поезда оставалась еще минута; мне досталось место в конце состава. Это было так тяжело – просто сидеть и ничего не делать. Я просмотрела старую газету, но это не заняло у меня много времени. В конечном счете я достала телефон и открыла приложение с заметками, которыми обычно не пользовалась, чтобы вычислить тех, кто не любит меня и кому известно обо мне довольно многое. Но через двадцать минут я со вздохом захлопнула телефон. Я составила шорт-лист девочек из школы, которым по каким-то причинам не нравилась, но никого из них я смертельно не обижала. У меня не было идей, кто же был моим заклятым врагом.

Когда поезд наконец дотащился до моей станции, я чуть ли не побежала домой. И снова пожалела о том, что я в не слишком-то хорошей форме и что не могу передвигаться со скоростью Кэллума. Дома никого не было, я быстро поднялась в свою комнату и включила компьютер. Тишину нарушали только редкие проезжающие мимо машины и нетерпеливая дробь моих пальцев по столу. Я знала, что Кэллум сейчас рядом со мной, но он молчал, давая мне возможность залогиниться. Наконец я ввела все данные, и открылась желаемая страница.

– Ты видишь это, Кэллум? – спросила я, изучая список операций, чтобы добраться до самых недавних.

– Эээ. Я здесь. Итак, что ты… – Он внезапно замолчал. Я увидела это на долю секунды позже него. Операция была очень простая: в 15:37 в четверг, когда я сидела в полицейском участке, все деньги с моего счета были сняты наличными.

– Значит, кто-то вошел туда и без стыда и совести забрал все до единого пенни. И как он только посмел? – возмутилась я. Он знал, где я нахожусь, и потому мог спокойно обстряпать свои делишки. Или это всего-навсего совпадение? Что еще в моей жизни он может попытаться разрушить? У меня опять защипало в глазах, и это были слезы отчаяния, потому что, казалось, я совсем ничего не в силах сделать.

– Алекс, мне так жаль. Чем я могу помочь тебе?

Я сжала переносицу, пытаясь не разреветься, и сделала резкий вдох. Не было никакого смысла расстраиваться; это именно то, чего он хочет добиться. Я должна сосредоточиться и подумать. Я посмотрела во встревоженное лицо Кэллума:

– Поговори со мной. Нужно выяснить, можем ли мы разобраться в этом, найти какую-то связующую нить, сделать хоть что-то! Обычный недоброжелатель так заморачиваться не будет. Должно быть нечто, соединяющее все воедино.

Я говорила и чувствовала, что он нежно обнимает меня, словно пытается защитить. На какую-то секунду мне захотелось оказаться на куполе собора, чтобы почувствовать всю силу его рук. Очень хотелось взвалить мои дела на кого-то еще, чтобы этот человек принимал решения и делал выводы. Выносить все это самой становилось невмоготу.

Но такого человека не было; и мне придется действовать в одиночку, полагаясь лишь на помощь Кэллума.

– Помоги мне, Кэллум, – прошептала я. – Помоги понять, что происходит.

Я видела, как он хмурится, незаметно обозревая беспорядок у меня на столе.

– Ну, – наконец сказал он, – это, похоже, незамысловатое ограбление, и он должен был оставить улики. Ты обязана сообщить о нем, и как можно скорее. У них наверняка есть какие-то записи, какие-то сведения о том, кто взял деньги, и тогда мы узнаем, кто все это вытворяет. Ты также можешь, наверное, получить свои деньги назад, раз у тебя имеется железное алиби.

Впервые за много часов я почувствовала, что улыбаюсь; он был совершенно прав. Я быстро просмотрела сайт, чтобы найти номер телефона службы поддержки клиентов в нерабочие часы, а затем имела долгий и действительно тяжелый разговор с банком. Поначалу они отказались поверить, что я тут ни при чем. Похоже, человек, снявший деньги, знал все правильные пароли и коды безопасности, так что легко смог забрать все средства, имеющиеся на счету. Мои усилия не приносили результатов, и я сказала женщине на другом конце провода, что позвоню в полицию. Это не произвело на нее такого эффекта, на который я рассчитывала, и я поняла, что мне придется привести мою угрозу в исполнение.

К тому времени я наконец страшно рассвирепела по поводу всей этой заварушки и, потребовав у женщины ее номер, пообещала звонить еще. Кэллум же не вмешивался в разговор, поскольку я не могла разговаривать с двоими одновременно. Когда я сердито отключилась, он снова оказался рядом со мной, делая все, что в его силах, чтобы успокоить меня.

– Я думаю, ты должна поговорить об этом со своими родителями. Уверен, они помогут тебе – смогут хотя бы кричать на сотрудников банка вместо тебя.

Я подняла голову со стола.

– Ты прав, – неохотно признала я. Мне вовсе не хотелось втягивать их во все это, но ситуация вышла из-под моего контроля.

– Они сейчас внизу, – мягко сказал он. – Приехали минут пять тому назад

Громко вздохнув, я взяла в руки распечатку выписки, чтобы показать им.

– Ты же никуда не уйдешь, правда? Ты останешься со мной?

Он улыбнулся мне одной из самых своих обезоруживающих улыбок:

– Конечно. Я буду здесь.

Внизу родители распаковывали покупки.

– Здравствуй, солнышко. Ты рано вернулась, – сказала мама из глубины одного из кухонных шкафов. – Что случилось? – добавила она, выпрямившись и посмотрев мне в лицо. – Что-то пошло не так?

Когда я рассказала им об ограблении, папа немедленно подошел ко мне. Они выстреливали вопрос за вопросом и внимательно изучали распечатку.

– Это далеко не шутки, Алекс, – мрачно сказал папа. – Кто-то действительно очень тебя не любит.

– Честно, папа, я не имею ни малейшего понятия, кто бы это мог быть.

– Ладно, я звоню в банк, а затем, наверное, в полицию.

Я была рада, что возложила часть ответственности за наше расследование на него. Он сделал несколько продолжительных звонков разным служащим банка, а затем позвонил в полицейский участок. Было совершенно ясно, что все это устроила не я – из-за моего алиби, но в банке очень хотели произвести официальное опознание человека, который снял деньги, надеясь, что это сотворил кто-то из моих знакомых и что я буду в силах помочь.

Все это заняло невероятное количество времени. Но потом я улучила момент, проскользнула в ванную комнату и поговорила с Кэллумом:

– Похоже, это будет продолжаться весь вечер, так что ты можешь идти собирать эмоции, а затем вернуться в собор Святого Павла. Мы начнем осуществлять наш план завтра.

– Ну, если ты так в этом уверена, – с сомнением сказал он. – Мне не хочется оставлять тебя, но я не вижу, что бы я мог сделать.

– Уверена, со мной все будет хорошо. Я буду радоваться тому, что утром, как только сможешь, ты окажешься здесь.

– О’кей. Я знаю, где сегодня всю ночь будут крутить кино, так что я могу просто подождать их на выходе. – Он виновато посмотрел на меня.

– Иди и собирай эмоции где можно, а потом, когда освободишься, присоединяйся ко мне. Я к этому времени уже проснусь. Ты должен делать то, что должен. – Я старалась смотреть на происходящее философски и не слишком беспокоиться из-за того, что его не будет рядом. Мне надо было быть практичной. – А теперь пора идти – папа хочет, чтобы я слышала, о чем он будет говорить с полицейскими.

Сильные руки в красивой белой рубашке сжали меня в зеркале, и я почувствовала, как его нежные губы прошлись по моим волосам.

– Ты и правда уверена? Будь осторожна. Мне так не хочется оставлять тебя… без защиты.

– Не волнуйся. Со мной сейчас папа. Говорю же, все будет хорошо. – Я попыталась улыбнуться как можно увереннее, но если честно, то откуда мне было знать, что может произойти дальше? Тут я услышала голос зовущей меня мамы. – Мне действительно пора. Увидимся утром. – Я посмотрела в завораживающие голубые глаза. – Я тебя люблю.

– Хорошо. – На его губах появилась слабая улыбка. – Я тоже тебя люблю. Береги себя. – И, поцеловав меня на прощание, он ушел. Я плеснула в лицо холодной воды и стала спускаться к родителям.

Субботний вечер подходил к концу, и я была совершенно уверена, что мое ограбление не стало приоритетным преступлением для местной полиции. У нас был долгий разговор со следователем из уголовного розыска. Он пришел к нам домой, взял у меня показания, а затем внимательно изучил мой банковский счет. Казалось, его интересует это дело, но об электронном письме я ему ничего не сказала – не знала, как сделать это, не навлекая неприятности на Эбби, а она ни в чем не была виновата. Наконец он ушел, пообещав вернуться сразу после того, как переговорит с банком.

Только мы сели за стол, чтобы наконец поужинать, зазвонил телефон. Папа тихо выругался и пошел выяснять, кто бы это мог быть. Разговаривая, он в основном повторял: «Понятно» – и фыркал, но потом примирительно сказал:

– Дайте нам полчаса, и мы подъедем туда. – Когда он положил телефон на место и вернулся к столу, мы с мамой обменялись озадаченными взглядами.

– Это снова из полиции. Оказывается, в банке тестируют какую-то новую систему видеозахвата в реальном времени, которая отправляет видео сразу в головной офис. Не нужно ждать понедельника, чтобы посмотреть запись с камер. У них уже есть картинка.

Мне стало вдруг очень холодно. Что, если я узнаю человека, портившего мне жизнь? Чем я так рассердила его? Я неожиданно страшно испугалась и пожалела о том, что отпустила Кэллума. Но нельзя было, чтобы папа заметил это. Пришлось выдавить из себя улыбку:

– Прекрасно, значит, мы сможем увидеть эти кадры уже сегодня, верно?

Папа с сожалением посмотрел на бокал вина, стоявший нетронутым рядом с его тарелкой.

– Ага. Через полчаса. Нам хватит времени на то, чтобы быстренько поесть и добраться до банка. – Он отодвинул бокал и потянулся к кувшину с водой. – Думаю, вино может подождать.

У меня во рту было до такой степени сухо, что есть было практически невозможно, но мама, к счастью, не сочла это странным, и Джош, выждав для приличия какое-то время, потянулся к моей тарелке и переставил ее поближе к себе. Папа откинулся на стуле, глядя на мое лицо, на котором, как я понимала, читался плохо замаскированный страх.

– Ты в силах отправиться туда, моя дорогая? Мы можем перезвонить и сказать, что приедем завтра. Как ты на это посмотришь?

Я изо всех сил старалась контролировать себя.

– Нет, папа, я в порядке. Я бы хотела все выяснить сейчас и ни о чем не беспокоиться остаток уик-энда. – Быстро встав из-за стола, я поднялась наверх за сумочкой и бумагами – так мне удалось избежать озабоченных взглядов сидевших за столом.

В это время суток путь до Туикенемского полицейского участка показался совсем коротким, и уже очень скоро мы поднимались по знакомым ступенькам. После короткого пребывания в обшарпанной приемной мы услышали, как выкрикивают наши имена, и нас провели в маленькую комнату без окон, где стояли стол, стул и телевизор. Телевизор был старым и каким-то грязным, панель, за которой были скрыты кнопки, была приклеена скотчем. Через несколько минут дверь опять открылась, и в комнату вошли два человека. Один из них был слегка циничным следователем, бравшим у меня показания; другой же мужчина выглядел гораздо моложе и куда более взволнованным. Он, как и первый, был в штатском. Представился он как «технический специалист». Над его головой мерцало маленькое золотистое облачко.

– Привет, – сказал он, энергично пожимая мне руку. – Я Оливер. Отвечаю здесь за все айти. – Он обвел рукой комнату, словно включая доисторический телевизор в сферу своих владений, которыми так гордился. Я робко улыбнулась ему, пытаясь тайком вытереть руку о джинсы, потому что он был очень потным. – А теперь, – продолжил Оливер, – нам предстоит нечто очень волнующее. Это программное обеспечение совсем новое, и мы впервые имеем возможность испробовать его.

Его коллега прочистил голос и пробормотал:

– Не тяни резину. – Оливер слегка покраснел, но выбить его из колеи было не так-то просто. Желтая аура над его головой мигнула, но стала даже ярче.

– Все видео из отделения банка транслируются в реальном времени в головной офис, сжимаются и сохраняются. Когда у нас появляется дело вроде этого, все, что мы должны предпринять, так это сообщить в их дата-центр номер отделения, дату и время, и вуаля! Они всё находят. И картинка гораздо четче, чем в детективных сериалах. С этой крошкой мы вмиг узнаем преступника.

Говоря это, он держал в руке пульт дистанционного управления и переключал телевизионные каналы. Добравшись до трансляции футбольного матча, он немного помедлил, и папа со следователем неожиданно сели и тоже вперились в экран, но затем Оливер продолжил свое занятие. Наконец он долистал до пустого экрана. Какое-то время тот просто мигал, а потом на нем появился человек, стоявший перед банковским кассиром. Съемка велась со стороны кассира, камера располагалась выше его головы, так что лицо клиента было видно полностью. Оливер оказался прав: изображение было кристально ясным; я могла видеть каждую пуговицу на его рубашке, зачесанные назад, прикрывающие лысину волосы и рисунок на джемпере. И я не имела ни малейшего понятия, кто это был.

– Боюсь, я никогда прежде не видела его, – сказала я полицейскому, стараясь не выказать своего облегчения по поводу того, что это не кто-то из моих знакомых.

– Да это не тот: посмотри на отметку времени, – встрял Оливер. – Этот пришел на несколько минут раньше того, кто нам нужен. Теперь нужно немного подождать…

Я непроизвольно задержала дыхание. Так кто же ненавидит меня столь сильно и знает каждый мой шаг, каждую деталь моей жизни?

– Пятнадцать тридцать семь, вот какого времени мы ждем. Именно тогда была произведено снятие, – провозгласил Оливер, ни к кому конкретно не обращаясь. Мы все напряженно смотрели на экран, и когда время перевалило за полчаса, то неосознанно подались немного вперед. Съемка велась под довольно крутым углом, и до тех пор, когда клиенты действительно представали перед кассиром, были видны только их ноги. Ноги, стоявшие за неопознанным мужчиной, явно были женскими. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее, а кисти рук вцепились в стул, на котором я примостилась. Наконец мужчина завершил сделку и ушел, и женские ноги прошли вперед.

Девушка посмотрела на кассира, а потом, медленно и уверенно прямо в камеру, прямо на меня. Сама не ожидавшая от себя такого самообладания, я осталась сидеть на стуле, не выдав никакой реакции, чего напряженно ждал от меня следователь. А на экране, словно она знала, что я все это увижу, сияло самодовольной полуулыбкой лицо Кэтрин.