Текст книги "Мажор-3. Правда опаснее смерти"

– Андрей Васильевич, – заговорил первым Соколовский. – Вы спасли нам жизнь. За это спасибо. Но почему вы следили за нами?

– И почему замяли покушение на Игнатьева? – добавила Родионова.

– Работаешь на Фишера? – недобро щурясь, спросил Игнатьев. – Верно?

Пряников обвел глазами всех и спокойно ответил, глянув на наручные часы.

– Фишер в разработке у «конторы».

– Откуда вы знаете? – опешил Игорь.

– Потому что я веду эту разработку. Его начали разрабатывать еще тогда, когда вы с ним были партнерами, – кивнул он Игнатьеву. – Потом он пропал. Меня «заморозили». Посадили в отдел. А потом вот появился Соколовский-младший. Он «клюнул» на него. А покушение на Игнатьева будет одним из эпизодов будущего дела.

– Почему мы должны вам верить? – хмуро спросила Родионова.

– Потому что планы ФСБ и мои не совпадают, – снова с недовольным видом посмотрев на часы, ответил Пряников. – Они хотят им управлять. Я хочу, чтобы он за все ответил. Мой черед задавать вопросы. Что вы делали на кладбище?

Соколовский посмотрел на Вику и понял, что та ждет ответа не меньше Пряникова. И он ответил, глядя ей в глаза.

– Киллер, убивший мою мать, знает, где она спрятала компромат на Фишера.

– Да? Что за компромат? – заинтересовался Пряников.

– Достаточный, чтобы оформить ему путевку далеко и надолго, – подсказал Игнатьев.

– Любопытно, – Пряников нахмурил брови, что-то обдумывая. Потом предложил: – Я могу вам помочь найти нужный адрес. Но вы больше не будете предпринимать никаких действий без моего ведома. Согласны?

– И мы его посадим? – то ли спрашивая, то ли ставя свои условия, сказал Соколовский.

– На пожизненное, – ответил подполковник.

– Меня устраивает, – первым заявил Игнатьев, протянув Пряникову руку.

Соколовский, а потом и Родионова протянули руки своему начальнику.

Соколовский и Аверьянов приехали в офис к Юлии в середине дня. Они сидели за столом и разговаривали. Точнее, разговаривали Соколовский и Юля, а Жека делал вид, что рассматривает интересную лепнину на стенах и заодно загораживал от любопытных глаз собеседников. Соколовский положил перед девушкой листок бумаги – копию из материалов экспертизы по делу об убийстве Марины.

– Вы не говорили, что у Марины были проблемы с наркотиками, – сказал Игорь, глядя внимательно на девушку. – Почему?

– Простите… А какое это имеет значение? Я думала, что это к делу не относится. И теперь уже какая разница. Она же жертва.

– Все важно. Давно подсела?

– Почти уже год, – смущенно ответила Юля.

Когда они вышли из офиса, Жека начал развивать тему, что Марина могла быть под дурью, поэтому и не заплатила, поэтому могла и попытаться убежать. Мало ли что в этот момент в ее голове делалось. А убийца был рядом, когда били таксиста, он и подбросил нож и кошелек в машину. Однако тут же всплывал вопрос отпечатков пальцев таксиста на ноже. И еще много всяких нестыковок.

– Нужен дилер, – заявил Соколовский. – Тот, у кого она покупала наркоту.

Судя по всему, дверь открыл сам Семен. Но держался на ногах молодой человек еле-еле. Дыхнув свежим алкоголем на гостей, он развернулся и побрел назад в комнату, придерживаясь за стену. Соколовский и Аверьянов, переглянувшись, пошли за ним.

Интерьер в квартире был красноречивый. Засохшие объедки в тарелках и на блюдцах. Поверхность журнального столика была заляпана темными и светлыми пятнами. Почти везде стояли и валялись бутылки из-под крепкого алкоголя и пива. Возникало ощущение, что этот Семен просыпался утром, страшно «болея» с похмелья. Прикладывался к пиву, потом еще, еще, и опять все повторялось, заканчиваясь водкой и виски. Семен сидел в кресле и мутными глазами смотрел на гостей. Размышлять он был явно не в состоянии.

– Нас интересуют ваши отношения с Мариной Яковлевой, – сказал Соколовский, встав перед Семеном.

– Не было уже никаких отношений, – уныло констатировал Семен. Потом помедлил и добавил совсем трагически: – Уже… А вы из полиции, наверное. Я знаю… Нет Маринки. Мне рассказали.

– Семен, – Соколовский присел возле хозяина квартиры на край дивана и потряс его за плечо. – Соберись. Нужны детали.

– Из-за наркоты расстались, – с болью в голосе ответил Семен. – Я пытался ее отвадить. Выкидывал, она доставала. Нашел ее поставщика, избил… Она нового нашла. Я не смог, правда. Я тупо сбежал. Я… – Семен закрыл лицо руками. – Я ее бросил, я ее перестал поддерживать… Я – гад…

Соколовский слушал и смотрел, как Жека подошел к шкафу, вглядываясь в фотографии за стеклом, потом вытащил одну и протянул Игорю. Фото сделано в кафе. На переднем плане обнимающиеся, счастливые Семен и Марина Яковлева, за их спинами еще одно лицо, человека, сидящего за их столиком. Это был тот самый Кирилл, который и оказался первым на месте совершения преступления.

– Это кто? – Соколовский снова потряс Семена за плечо и подсунул ему под нос фотографию.

– Это? Это давно было. В прошлом году еще. Это Маринкин одноклассник… Она с ним давно не общалась…

Симоненко с большим сомнением слушал Соколовского и Аверьянова. Вика подошла и тоже стала слушать.

– Товарищи, ну, это даже не версия, – покачал Симоненко головой. – Потому что против Кирилла Алдонина нет улик. Он просто свидетель по этому делу.

– Были мы утром у этого «свидетеля»! Сам где-то прячется. И мы выяснили – вчера еще машину свою сдал в химчистку!

– А кто мне скажет, – усмехнулся Игорь, – какой шанс, что тело девушки обнаруживает именно ее одноклассник? С которым она типа не общалась давно?

Мы вызвали туда Илью. Попросили осмотреть машину.

– Но у нас есть отпечатки Осимова на ноже, – с сомнением подсказала Родионова. – И видео с двух камер наблюдения в том районе, на которых видно, как пострадавшая бежит из такси.

– Давайте пересмотрим? – предложил Соколовский.

Симоненко пожал плечами и, повернувшись на своем рабочем кресле, запустил на мониторе запись с камер. Все собрались за его спиной, глядя на экран. Соколовский нажимает «стоп» на том моменте, когда хорошо видно, как Марина бежит к арке, низко опустив голову. Ее лица не видно.

– А теперь видео с другой камеры, – предложил Соколовский.

Симоненко нашел на компьютере второй файл и запустил видео. Теперь всем видно, как Марина выбирается из такси, низко опустив голову. Ее лица снова не видно.

– Сразу напрашивается одна интересная версия, – решительно сказал Соколовский. – Настолько интересная, что мы вызвали Илью на мойку, чтобы он обследовал машину Алдонина изнутри. Жека, позвони сейчас на мойку, попроси их, чтобы они позвонили этому Кириллу и сообщили ему, что полиция изъяла его машину для экспертизы.

– Поехали, – оживился Симоненко, поднимаясь на ноги и одергивая пиджак.

Юля была удивлена, увидев у своих дверей полицейских с пакетом в руках. Аверьянов поднял его, демонстрируя яркую эмблему супермаркета и проглядывающую местами красную одежду внутри.

– Знакомая штука?

– Не понимаю, о чем вы, – пробормотала побледневшая Юля. Она настолько растерялась, что позволила увлечь себя в квартиру и закрыть дверь.

– Ну, конечно, – говорил Соколовский, поддерживая девушку под локоть, пока они шли в гостиную. – Все так. А мы как раз помогаем понять – работа такая. Пройдемте. Мы с лейтенантом Аверьяновым уже час около вашего дома. И вот что мы увидели…

Усадив девушку на диван, Соколовский сел рядом и продемонстрировал запись на телефоне. Юля увидела себя, выходящую из подъезда с тем самым пакетом. Она прошла к мусорным бакам, оглянулась и бросила пакет в один из баков. Почти сразу к баку подошел Аверьянов и достал оттуда пакет, вместе с содержимым.

– Что же выкидывает современная жительница мегаполиса? – проговорил Соколовский с философскими интонациями и стал вынимать из пакета одежду, точно такую, которая была на погибшей Марине: красную куртку, приметную юбку, берет. – Как прокомментируете?

– Можно никак? – тихо ответила девушка.

– А почему у вас точно такие же вещи, как на покойной Марине Яковлевой? – потребовал строго Соколовский ответа.

– Потому что, – Юля замялась на несколько секунд, – мы… Часто вместе себе вещи покупали…

– Чтобы вам быстрее думалось, – сказала Жека, – я вам сообщу, что наш коллега сейчас ищет Кирилла Алдонина. И у нас такой коллега, что можно не сомневаться – он найдет. Давайте-ка вы первая нам расскажете свою версию.

Соколовский смотрел в лицо девушки и искал ответа. Виновна или нет, кого она покрывает, что произошло на самом деле, ведь разгадка уже близка. Проще рассказать, покаяться, признаться, пока не поздно.

– Кирилл ваш друг? – спросил Игорь мягко. – Или у вас с ним другие отношения?

– Нет. У меня с ним вообще нет никаких отношений, – покачала как в прострации головой Юля.

– Зачем тогда вы его выгораживаете?

– Нет, – еще тише ответила Юлия. – Не его… В тот день она была у меня. И Сенька, и Кирилл. Мы ее уговаривали лечиться, бросить наркотики, потому что ее хотели уволить с работы. А она была так возбуждена…

– Кто из вас ее подсадил на наркоту? – спросил Соколовский, догадавшись, почему все были в тот вечер вместе.

– Кирилл. Он ее познакомил с этим типом, который продавал… Кирилл год уже не употребляет, он хотел помочь и Марине. И Сеня хотел. Он ее из-за этого бросил. И я хотела, понимаете, но получилось глупо и страшно!

– Рассказывай, рассказывай, – Соколовский стал гладить по плечу девушку, которая зажала лицо руками, и оттуда доносился ее голос.

– Мы ее удерживали. Она была под дурью тогда. Вырывалась, очень возбуждена была. Нам бы понять, что так нельзя, но мы тоже все были возбуждены, нам же стыдно было, что она… что вот такая у нас… А Маринка вдруг нож схватила из ящика и давай размахивать… Кир отнял нож, мне отдал. Ее за руки держал. Они с Сенькой ее уговаривали. Я просто не ожидала, а она… Вырвалась и отшатнулась на меня… а я нож держала… Она только вскрикнула… Я нож выпустила, а было поздно… Она сама, понимаете…

– Это парни придумали, да? Как от вас отвести подозрения и скрыть все случившееся?

– Они хотели в полицию звонить, а я сильно испугалась. У меня истерика был. А тут Маринкин телефон… сообщение пришло, что такси подъехало… она такси вызывала… Тут все и придумалось… как ее тело в машину Кирилла спрятать, как он приедет пораньше туда и положит ее в арке дома, а я пробегу через это место…

– Вы понимаете, что натворили, понимаете, насколько все усложнили для себя? – Соколовский покачал головой. – Вместо непреднамеренного убийства, фактически несчастного случая, вы накрутили столько… Сокрытие, попытка оклеветать невиновного…

Позвонил Симоненко и сказал, что Кирилла удалось найти и задержать. Соколовский ответил коротко.

– Она созналась.

Риелтор встретил Вику с довольной улыбкой на широком лице. Он поднялся навстречу, проводил ее до кресла и сел напротив.

– Добрый вечер ну, давайте договариваться, когда клиенты могут посмотреть квартиру! Вы присаживайтесь…

– Уже есть покупатель?

– Двое – на выбор! Может, удастся продать дороже, чем вы хотели…

– Как быстро я получу деньги? – перебила Вика мужчину.

– Очень быстро! – кивнул тот на живот женщины. – Два-три месяца, как раз малышу будет подарок!

– Два-три месяца? – не сдержалась Вика от возгласа. – Так долго?

– Ну да. Пока банк рассмотрит все документы и одобрит ипотеку. Поймите, сейчас никто не сидит на мешках с деньгами.

– Понимаю, – Вика упрямо сжала губы и поднялась из кресла. – Но эти варианты меня не устраивают. Деньги нужны сразу. Если нужно – занижайте стоимость. Главное, чтобы деньги сразу.

Симоненко стоял за спинами охранников в комнате с мониторами видеонаблюдения. Он ткнул пальцами в правый.

– Вот с этой камеры – запись, начиная с одиннадцати часов. На быстрой промотке вперед.

Изображение побежало, заметались люди. Охранник перематывал и перематывал изображение. С кладбища стали выбегать люди, в калитке стало тесно. Вот дорожка опустела. На камере не стало видимого движения. Наконец появились четверо, и Симоненко толкнул охранника в плечо.

– Стоп.

– Вот эти сказали, что спецоперация, – кивнул охранник, показывая на экран монитора. – Они и удостоверения полицейские показали.

Симоненко всматривался в знакомые фигуры Пряникова, Родионовой, Соколовского и Игнатьева.

Фишер позвонил, когда Игорь шел к своему мотоциклу, утомленный тяжелым днем и озадаченный тем, что Пряников только что прямо признался ему, что он стрелял в Игнатьева. Верить или не верить этому человеку. Сомнений было много, но и логика была на стороне Пряникова. А еще… Еще у него были возможности, которых не было даже у Игнатьева. Это заставляло размышлять и размышлять.

– Привет, Игорь, – послышался в трубке насмешливый голос Фишера.

– Соскучились? – буркнул Соколовский в ответ.

– Слышал, у вас вчера было небольшое приключение на кладбище, – пропустил его колкость мимо ушей Фишер.

– От кого?

– Тебе пора привыкнуть, что я все про тебя знаю. Скажи, Аркадия не прошибло на ностальгию?

– Если вам есть что сказать, то говорите прямо, – начал было Соколовский, но Фишер его перебил:

– Нет. Я подожду, пока он вспомнит. Потому что я помню все.

– Я тоже, – с угрозой ответил Соколовский, но в трубке уже были слышны короткие гудки.

Врач клиники смотрел на Родионову внимательно, как будто искал изменения, которые должны были произойти в этой женщине. Вика, молча, прошла через весь кабинет, села напротив стола. Врач достал из папки лист бумаги и положил его перед женщиной.

– Вот контакты специалистов – они могут провести процедуру балонной вальвулопластики, с учетом всех нюансов вашего случая.

– А если я решу вообще ничего не делать, то какой у меня шанс родить? – спросила Вика, убирая бумагу в сумочку.

– Никакого, – покачал головой врач.

– Но вы сможете спасти ребенка?

– Ребенка – возможно. Вас – нет.

– Хорошо, – Вика помедлила, потом продолжила уже более решительно. – Я готова. Нужно будет что-то подписать, какое-то согласие?

– Это… Это вы будете решать с врачом, который… Будет принимать роды. Но… – немного растерянно ответил врач. – Вы что, уже все решили?

– Нет. Но я должна предусмотреть все варианты. Спасибо за контакты.

Вика поднялась со стула, врач встал тоже. Помявшись немного, он добавил.

– Тогда вам нужно заранее устроить, с кем останется ребенок.

– Я знаю, с кем он останется, – не оборачиваясь, бросила Вика через плечо, подходя к двери. – До свидания.

Не вдаваясь в подробности, Игорь просто сказал Кате, что у него срочный вызов, схватил куртку с вешалки и вышел из квартиры. Он быстро шел по аллее парка, вглядываясь в людей, сидевших на лавках. Вот парочка обнимается, вот двое пожилых людей беседуют о чем-то. Вика сидела одна. Прямая спина, руки лежат на сумочке на коленях. Взгляд направлен куда-то вперед, в сторону пруда. Соколовский сбавил шаг, подошел и медленно опустился рядом. Его просто подмывало сразу начать допытываться, что же случилось, но Игорь уже хорошо изучил своего начальника. И он просто ждал, когда она скажет сама.

– Ты не допускал, что Фишером должен заниматься не ты? – спросила Вика.

– И кто же им должен заниматься?

– Профессионально подготовленные люди. Особенно теперь, когда есть шанс найти весомые улики.

– А помнишь, что сказал Пряников. ФСБ не хочет сажать Фишера…

– Ты не единственный борец за справедливость, – недовольно перебила его Вика. – Тот же Пряников…

– Это он стрелял в Игнатьева по приказу Фишера! Он признался. Сказал, что был вынужден, чтобы не подорвать легенду.

– Выходит, никому нельзя доверять? – вздохнула Вика с болью.

– Мы можем доверять друг другу, – тихо возразил Игорь и посмотрел на Вику. – По мне, так это уже неплохо.

Вика кивнула. Помолчав немного, она решилась.

– Я была у врача. Недавно…

Вика не успела договорить. За спиной в тишине парка неожиданно раздался голос Кати.

– Интересно, а мне кто-нибудь доверять собирается?

Глава 6

– Вот так, значит? – Катя обошла лавку и уселась между Игорем и Родионовой. Она повернула голову и посмотрела на Соколовского пристально. – Значит, срочный вызов? Так что вы тут сейчас говорили про доверие?

– У нас был служебный разговор, – поднимаясь с лавки, заявил Соколовский. – И он уже закончился.

– А у меня только начался, – резко отозвалась Катя. – Я хочу знать все, что известно о покушении на моего отца. Что вы делаете сейчас и что собираетесь делать в будущем.

– Речь шла о другом, – примирительно заговорила Родионова.

– Ну, конечно. О чем-то служебном, – язвительно ответила Катя. Она тоже поднялась с лавки и подошла к Игорю. – А может, мне просто опять пойти к Фишеру?

Игорь попытался взять девушку за плечи, но она высвободилась из его рук и попятилась.

– По крайней мере, он мне не врет!

– Катя, я всего лишь пытаюсь тебя защитить.

– Спасибо! – выкрикнула Катя, повернулась и быстро пошла, почти побежала по дорожке парка.

– Ничего ей не рассказывай, – сказала Вика.

– Она мне не простит, что я все скрывал, – со вздохом тихо сказал он.

– Не простит, – согласилась Вика. – Но ты все равно не рассказывай. Ладно, я уехала в отдел.

– Погоди, – опомнился Соколовский, – ты же начала рассказывать, что ходила к врачу…

– Все в порядке, – Вика на ходу оглянулась на Игоря с улыбкой. – Все хорошо. Все по плану.

Сквер речного вокзала в эту пору всегда бывал пуст. Днем, когда прибывали и отправлялись пароходики, прогулочные суда, здесь было людно, здесь встречались влюбленные, собирались для поездки экскурсионные группы, школьники целыми классами толпились на аллеях сквера, громко обсуждая экскурсию или просто поездку. Вечером гуляющих здесь было мало. И двое мужчин, которые несли что-то темное и тяжелое, часто останавливались и прислушивались к звукам.

Когда они вышли на край набережной, стало видно, что их ношей было тело мужчины. У воды двое замерли, вглядываясь в темноту аллей и прислушиваясь к звукам. Потом они перевалили тело через парапет набережной. Тихий всплеск воды, и двое неизвестных поспешно скрылись за деревьями.

Ира познакомилась с Сашкой Кавариным год назад здесь, на набережной. Они просто столкнулись на скейтах на ровном месте. Она хорошо помнила тот момент, когда оба упали и уставились друг на друга. И ведь ни малейшего желания наорать, обругать. Они посмотрели в глаза и сразу поняли, что оба одинаковые, оба «болеют» одним и тем же – экстримом. Обоим нравится носиться на скейтах, на великах по лесу и склонам, купаться в проруби зимой, а заодно ранней весной и поздней осенью тоже. Они грохнулись на асфальт, посмотрели друг на друга и засмеялись. И с тех пор они вместе.

Купание по ночам или ранним утром, после гонок на роликах по пустынным аллеям сквера, стало одной из приятных традиций Иры и Сашки. И сегодня они тоже, разгоряченные и веселые, сбросили шорты и кроссовки и бросились в прохладную утреннюю воду. Сашка отплыл от берега, красиво нырнул, ударив ногами по воде и подняв тучу брызг. Ира наслаждалась прохладой воды и ждала с улыбкой, когда же ее парень вынырнет. Она не особенно волновалась, потому что Сашка был хорошим пловцом и умел задерживать дыхание дольше всех Иркиных знакомых.

Она не волновалась, но когда на поверхности появилась не Сашкина загорелая спина, а чужая, в цветной рубашке, и волосы на затылке с налипшими на ней водорослями, Ирка широко раскрыла глаза, а потом завизжала от ужаса так, что на нее обернулись пассажиры прогулочного пароходика, собиравшего экскурсантов для поездки в этническую деревню на праздник.

Люди сбежались к берегу, где парень обнимал испуганную девушку, прижимая ее к себе. А в нескольких метрах от них в воде покачивался на воде утопленник.

– Повезло тебе, – открывая очередной судочек, Соколовский поднес его к носу и с наслаждением вдохнул запах еды. – Такая забота со стороны жены. Нинель оказалась чудесной женой, правда?

– Да уж, – Жека стащил с шеи галстук и раздраженно бросил его на стол. – Понимаешь, не мое это все! Не мое! Да к черту!.. Еще и вот…

Открыв свой модный портфель из натуральной кожи, Аверьянов стал вынимать из него листы бумаги и швырять их на стол поверх галстука. Соколовский с интересом смотрел на какие-то графики под красивыми заголовками.

– А это что? – удивленно спросил он.

– Графики! – буркнул Жека. – Как питаться, сколько можно в день сидеть за столом, как часто и по сколько ударов пятками надо делать об пол, чтобы предотвратить тромбоз, отек ног и другую фигню.

– Узнаю влияние дорогого родственничка Нинель – говнюка-Олежки, – засмеялся Соколовский, а потом мечтательно закатил глаза. – Может, мне бросить все? Не, а что? Жениться! Здоровый сон, регулярное питание, ровный пульс, давление. А, Жека? И пошло оно все!

– А вот это отличная мысль! – раздался голос от двери кабинета.

Оперативники обернулись и увидели стоявшего у входа в кабинет Пряникова. Подполковник смотрел на судочки, составленные на столе Аверьянова.

– Это что?

– Ну, это… ничего особенного, – принялся смущенно объяснять Жека. – Салат вот балинезийский, кукурузные макароны на пару, руккола, форель в листьях пекинской капусты и таблетка липримара – против холестерина. А, ну и жирные кислоты Омега 3-6-9. Ну и все.

– Ясно, – без тени эмоций на лице ответил Пряников. – Можешь взять все это с собой на вызов. Шевелитесь, парни, у нас труп там, в воде болтается. Туристов смущает немного. Бумаги у Родионовой и Симоненко. Эксперт уже выехал, догоняйте.

Часть набережной в конце сквера была уже огорожена цветной лентой. Зеваки толпились перед ней, тихо переговариваясь и строя предположения. Тело лежало у парапета, и над ним колдовал эксперт. Возле полицейской машины Родионова и Симоненко допрашивали какого-то парня и зябко ежившуюся девушку.

– Мы купались, – рассказывал парень. – Мы почти каждое утро здесь, или на пробежке, или на роликах. А потом в воду.

– А он как всплывет! – поддакнула девушка и обхватила себя нервно руками. – Я Сашу ждала, что он вынырнет, а тут утопленник. Жутко как.

– А я, главное, в воде толчок почувствовал, думал, Ирка со мной нырнула. А когда поднялся над водой, слышу, она визжит, ну и разглядел его.

Ну, эти его просто нашли, с сожалением подумал Игорь, проходя мимо следователей. Это, увы, не свидетели. Он подошел к эксперту и стал разглядывать труп. Судя по изменениям, тело пролежало в воде не так уж и долго, иначе бы кожа начала мгновенно темнеть на воздухе. На вид лет около сорока. И вещи на нем дорогие. А джинсы внизу просто подвернуты. Как будто прямо из магазина и нацепил на себя, не подгонял длину в ателье или своими руками дома.

– Что скажет про утопленника знаток человеческих душ? – спросил Соколовский Илью.

– А он не утопленник, – спокойно отозвался эксперт, продолжая заниматься своими делами.

Оперативники переглянулись. Симоненко, услышавший последние слова эксперта, тоже подошел к телу.

– Поясните, – попросил он.

Илья осторожно повернул голову мертвеца в сторону и показал пальцем на характерную борозду на его шее.

– Сначала задушили, потом в воду бросили. При себе ни документов, ни банковских карточек, ни удостоверений, ни пропусков. Ничего…

Симоненко надел перчатки и принялся осматривать тело сам. Аверьянов присел рядом на корточки, разглядывая одежду убитого.

– А он, похоже, не из бедных. Рубашка дизайнерская, часы, туфли за пятьсот долларов…

Симоненко мельком с интересом глянул на Аверьянова и продолжил свой осмотр. Под ногтями убитого черная кайма. Рабочие руки. Потом следователь осторожно стал осматривать отвороты джинсов внизу.

– И все это «великолепие», – с сомнением сказал Игорь, – на владельце как на корове седло. Такое ощущение, что куплено в каком-нибудь молле на окраине города. Между собой не сочетается. Или жертва – человек без вкуса и средств, на которого свалились шальные деньги или, даже не знаю, что предположить.

– А время смерти можете сказать? – спросила Родионова.

– Точно пока не скажу, но этой ночью.

– Лейтенант, – Симоненко поднялся с корточек и, стягивая с рук перчатки, велел местному участковому, – сообщи своим, пусть прочешут сквер и окрестности. Надо искать машину с выбитым или поврежденным стеклом.

Участковый кивнул и, подняв рацию, отошел в сторону, передавая распоряжение. Аверьянов непонимающе посмотрел на Симоненко. Игорь еще раз окинул взглядом труп и попытался представить себе, к каким умозаключениям пришел Валера в результате своего осмотра.

– След от удавки только на передней части шеи. Так? – Он посмотрел на Симоненко. – Значит, сидел на сиденье в автомобиле, а удавку накинули сзади.

– Неплохо, товарищ лейтенант, – одобрительно усмехнулся Симоненко. – Кроме того, когда душили, он выбил ногами стекло. Частицы стекла на джинсах, попали за отвороты штанин внизу.

– А цвет машины не назовете? – спросил Соколовский.

– Машина красного цвета, – спокойно ответил капитан, нисколько не смутившись и без раздумий.

Подошедший участковый кому-то по рации велел охранять и никого не подпускать. Потом он обратился к Симоненко.

– На том конце сквера стоит красная машина. Как вы и сказали: без лобового стекла!

Когда вся группа вместе с экспертом вышла на окраину сквера, то стало понятно, что машину никто особенно и не прятал. Наверняка еще ночью ее поставили в этом месте, где редко ходят люди. Потом сквер кончается, дальше кустарник и бетонная подпорная стенка. Нет здесь ничего интересного для прогулок. Соколовский покосился на Симоненко, но спрашивать пока ничего не стал. Машина на самом деле была красного цвета.

Илья тут же начал осмотр, нанося порошок на двери, ручки, боковые стекла. Там, где отпечатки пальцев подлежали идентификации, он снимал их на липкую ленту и прятал в чемоданчик, подписывая каждый образец. Игорь обратил внимание на то, что Илья возится в машине, зажимая нос и стараясь не дышать.

Пока эксперт занимался осмотром, Симоненко сделал несколько снимков на свой смартфон и передал их куда-то с просьбой пробить хозяина по регистрации.

– Вот он! – морщась, Илья вытащил из-под сиденья газовый пистолет и упаковал в пластиковый пакет. – Зараза, неделю теперь глаза чесаться будут.

– Интересно, это чей? – спросил Жека. – Жертвы?

– Скорее всего, – вместо эксперта ответил Симоненко.

И когда эксперт сказал, что он закончил, капитан тут же уселся на место водителя и стал осматриваться в машине.

– Зеркало настроено не на окно, – констатировал Симоненко, – а на заднее сиденье, так, чтобы было видно руки и торс пассажира. Был начеку, опасался нападения. Поэтому и пистолет газовый купил и даже успел выстрелить.

– А кровушки-то много, – сказал Илья, с заднего сиденья. – Вон какое пятно. Ну, как мы его на анализ…

Симоненко поспешно достал телефон и стал читать только что пришедшее ему СМС-сообщение. Дочитав, он повернулся к коллегам и с довольным видом кивнул.

– Ну, примерно этого я и ожидал. Пришла информация по владельцу машины. Купил он ее только что. Сергеев Леонид Петрович, семьдесят седьмого года рождения. Работает в дэзе поселка городского типа Апрелевка. Ремонтник и оператор оборудования водоснабжения.

– Сантехник из поселка? – с сомнением переспросил Аверьянов.

Ждать первых результатов экспертизы пришлось в кабинете. Без подготовки ехать в Апрелевку было опрометчиво. Надо хоть какую-то версию иметь в голове, прежде чем разговаривать с семьей, с коллегами по работе погибшего, с соседями.

Родионова смотрела справку на убитого, сделанную по месту жительства участковым, и вслух комментировала.

– Ничем особенно не выделялся, с соседями ровные отношения. Семья – жена и двое детей. Мальчик и девочка. Кстати, Валера, – Родионова повернулась в Симоненко, – запроси биллинг.

– Уже запросил, – кивнул капитан. – Сюда пришлют.

Илья вошел, предварительно постучав и сунув голову в кабинет.

– Ну как? Скучали без меня? И правильно делали, потому что я с результатами. Не все, конечно, но кое-что уже есть.

– Илья, – укоризненно сказала Вика.

– Все, все! – эксперт примирительно поднял руки и уселся на стул напротив Родионовой. – Излагаю. Значит, так: кровушка с заднего сиденья не принадлежит жертве. И судя по обилию и специфике – кровушка эта из носа. Сергеев успел ударить нападавшего. Остальные детали подтверждают уже сложившуюся картину преступления. Я имею в виду частицы газа из пистолета, их распределение по салону машины и тому подобное. Вот, заключение здесь. Если что, то звоните, а сейчас, извините, спешу!

Вика несколько раз перечитала заключение, но ничего более существенного, кроме сказанного экспертом, там не было. Главное, что Сергеев убит. Убит умышленно, а значит, должен быть мотив убийства и люди, у которых этот мотив имелся.

– Осталось выяснить, за что убили сантехника с плохим вкусом и большими деньгами, – Соколовский поднялся из-за своего стола.

– Хорошо, – согласилась Вика. – Тогда езжайте в Апрелевку, посмотрите все на месте. Звоните по результатам.

Апрелевка – типичный современный город-спутник. В центральной части большие многоэтажные дома, кварталы с современной инфраструктурой, а на окраине частный сектор и типичные для поселков городского типа старые двухэтажные дома послевоенной постройки. Современные газоны и рекреационные зоны и тихие палисадники с цветами. И все это в какой-то сотне метров друг от друга, потому что население Апрелевки едва ли превышает двадцать тысяч человек.

Симоненко остановил машину возле подъезда двухэтажного кирпичного многоквартирного дома. Тихий двор с лавочками, детская площадка и стол с лавками, за которым наверняка летом каждый вечер местные мужики режутся в карты или домино. Или тетки с девчонками играют в лото. Высокие, выше дома деревья из самых громких звуков только щебет птиц в кронах.

– А ничего местечко, – огляделся по сторонам Аверьянов. – Миленько тут.

Жена Сергеева оказалась дома. Она понимающе кивнула головой, когда ей предъявили удостоверения, пропустила гостей в квартиру. Но надолго ее мужества не хватило, и женщина уселась на диван и горько заплакала. Вика стала задавать ей вопросы о работе мужа, о деньгах. Но женщина только качала головой.

– Живем вон… Сами видите… Экономили на всем… Какие деньги?.. Господи… Леня…

Жека поспешил на кухню, чтобы налить женщине стакан воды, но, к его удивлению, из кранов вода не текла. Зато пол на кухне был уставлен бутылками, банками с чистой питьевой водой. Даже две прозрачные пятилитровые бадьи из магазина.

– Может, у него враги были? Угрожал кто? – спросил Соколовский, подавая женщине стакан с водой.

– Да какие враги у коммунальщика? – жена махнула рукой. – И то уволенного…

– Его уволили? – удивился Симоненко. – И как давно?

– Да с месяц уже, – сдерживая всхлипывания, ответила женщина. – У них авария была – его обвинили… А он даже не расстроился! Сказал: «Не переживай, скоро в город уедем, детей устроим…» Одни прожекты, как с Аникеевым этим связался. Толку-то! Господи! Он что, ограбил кого-то?!