Текст книги "Императрица"

С. Дж. Кинкейд
Императрица

Софии, Грейс, Мадлейни Эстелле – мне так хочется, чтобы ваши мечты сбылись!

S. J. Kincaid

The Empress

Russian language copyright © 2018 by Eksmo Publishing House

Original English language copyright © 2017 by S. J. Kincaid

Published by arrangement with Simon & Schuster Books For Young Readers, An imprint of Simon & Schuster Children’s Publishing Division.

All rights reserved.

© Музыкантова Е., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

«Наш Высокочтимый сенатор Алектар фон Пасус,

Да озарит свет звезд каждое Ваше деяние. Прошу прощения, что связываюсь с Вами столь вульгарным и старомодным способом – написанным от руки письмом, но я не рискнул отправить Вам электронное послание. Вы получите его от моего доверенного гонца десять или двенадцать дней спустя. Умоляю, уничтожьте письмо сразу же после прочтения и, если сочтете нужным, убейте гонца, дабы сохранить все в тайне. Он с готовностью примет смерть во благо Живого Космоса.

Простите, что тревожу Вас в час скорби по Вашей любимой дочери Элантре, но иного выхода нет. Ныне я Верховный священник, но чувствую, что это ненадолго. Именно Вам, самому преданному гелионику Императорского двора, шлю я отчаянную мольбу о помощи!

Все мы, верующие, встревожены недавними событиями, разразившимися здесь, в Хризантеме. Сенаторы фон Пасусы всегда проявляли себя как ярые приверженцы Живого Космоса. Настал Ваш черед доказать, что Вы не исключение! Наш божественный Космос нуждается в Вашем рвении и силе. Меня вскоре сместят, поэтому действовать самостоятельно я не смогу.

Я знаю, Вы великий человек, сенатор. В тот день, когда Вы осудили покойного сенатора фон Эмпиреана за его ересь и неподобающий интерес к наукам, я буквально воспрял духом. Вы способствовали уничтожению богохульников, что подстрекали маловерных нарушить священные тайны нашего божественного Космоса. Целая фракция сената замыслила подорвать основы империи во имя так называемых наук – и преуспела бы, если б не Ваши советы императору Рандевальду. Именно Ваша стойкость направила его карающую длань.

И вот я прошу Вас снова проявить храбрость.

Словно двуглавая гадюка, наши враги обнажили вторую пару клыков, чтобы вновь распространить свой яд по этой галактике. С трепетом ужаса довожу до Вашего сведения, кто же их новый лидер (впрочем, Вы, должно быть, уже догадались): это наш юный император Тайрус фон Домитриан.

Вы знаете, что я уже более века служу Верховным священником в Хризантеме. Я был гласом Живого Космоса для той части грандства, что вершила судьбы при галактическом дворе. Следил за тем, чтобы сердце империи не осквернили устаревшие верования, которые следовало оставить на прежней Земле. Я служитель, но являюсь столь же неотъемлемой частью двора, как любой из грандов, поэтому имею право говорить с властями предержащими. Два правителя династии Домитрианов слушали мои советы!

Однако юный Тайрус нашел себе других советчиков. И я пишу это не как обиженный капризный старик. Я принял бы опалу, если бы верил, что за ней кроются достойные причины. Но я вывожу эти строки, зная: при дворе зреет нечестивый заговор. Не представляю, как подадут общественности последние события при дворе, поэтому вот Вам истинное, из первых рук, описание коронации императора.

Император Тайрус тайком переправил в Хризантему люминарцев, этих особенно непокорных язычников-излишних (кому, как не Вам, их знать!). С их помощью он устроил засаду на собственную бабку, нашу любимую и глубоко верующую грандессу Цинию. Объединил жителей планет против своего родного грандства, но это оказалось меньшим из его преступлений.

Вы, конечно же, видели трансляцию его заседания. Он говорит о новой эре, о том, что восстановление наук может решить проблему злокачественных участков. Что за нелепица! Но я знаю, кто тот монстр, что вложил подобные идеи в ум юного императора.

Существо, которое он собирается взять в жены.

Мне тяжело говорить Вам, отцу, чья боль еще не улеглась, но я должен: Тайрус фон Домитриан хочет жениться на дьяболике, Немезиде дан Эмпиреан, той, которая убила Вашу дочь, Элантру.

Должно быть, Вы решите, что эти ужасные слова – ложь. Ах, если бы!

Немезиду собирались сжечь на костре во время коронации нового императора. Такова была воля его бабушки, Цинии, и Тайрус дал свое согласие. Однако вместо этого освободил существо и приговорил грандессу Цинию занять ее место. Затем – пишу это с содроганием, – император убил свою бабушку и объявил о намерении сделать дьяболика императрицей.

Императрицей!

Вы правильно прочитали. У меня у самого в голове не укладывается.

Люди всегда поговаривали, что юный Тайрус – безумец. Ходили и иные слухи: что он все это время лишь притворялся сумасшедшим, дабы спастись от собственных родственников. Что ж, боюсь, он все же безумен. Как же иначе! Мы все знаем, что такое дьяболики!

Они не люди. Немезида дан Эмпиреан не личность. Она – генетически созданный монстр. Похожа на человека, но не человек. Дьяболики сильнее и быстрее нас, они более жестоки и созданы лишь для защиты господина. Мы это знаем. Немезиду следовало убить в ту же минуту, как стало известно, что она не Сидония фон Эмпиреан, ее хозяйка, а самозванка.

Что за ужас последовал за ее разоблачением… Смерть Вашей любимой Элантры, убийство нашего императора, а теперь…

Нельзя это терпеть. Нельзя допустить подобное.

Я был потрясен. Отказался помазать императора на царство, если он свяжет жизнь с этим существом. Если меня лишат должности – а скорее всего так и будет, – знайте: я защищал Вас. Император воспринял мой отказ с неслыханной наглостью, заявив, что настала новая эра и я больше не нужен. Я всю свою жизнь был советником Домитрианов, а этот выродок излишнего позволил себе говорить со мной в подобном тоне! А потом он обнял Немезиду и поцеловал у всех на виду!

Не представляю, как это можно остановить. Не знаю, что и делать. Поэтому умоляю Вас о помощи. Император Тайрус фон Домитриан намерен жениться на Немезиде дан Эмпиреан. Дан. Не человеке. Безумие, что ему вообще пришла в голову подобная мысль.

Знаю, его кузина Дивиния получила серьезную психическую травму, однако она также единственная ныне здравствующая Домитриан, способная занять место Тайруса. Вас же, сенатор фон Пасус, как самого влиятельного человека в империи, я умоляю: выступите против нового правителя. Его следует либо вразумить, либо заменить таким императором, который не станет плевать в лицо Живому Космосу. Если Тайрус не сменит курс и, разумеется, не восстановит меня в правах Примаса Дофина, его место займет другой Домит риан.

И прежде, чем Вы подумаете, что я предлагаю нечто неслыханное, позвольте сказать: Тайрус не получил моего благословения, а значит, не имеет поддержки прочих верующих. Вы, сенатор, понимаете, к чему это приведет! Тайрус – умный мальчик, но покойный император назначил его своим преемником исключительно под давлением родственных связей; Рандевальд не озаботился воспитанием дофина, не научил его тому, что положено знать наследнику.

Тайрус фон Домитриан совершенно не подозревает, насколько шатка его позиция.

Сейчас самое время нанести удар.

Фустиан нан Домитриан, Верховный священник».

Глава 1

Кто-то меня отравил. Я поняла это, едва отпив из кубка.

Значит, этот «кто-кто» сейчас умрет.

Я обвела взглядом людную приемную в надежде заметить обреченного идиота, который додумался отравить дьяболика. Это было уже не первое покушение на мою жизнь со дня коронации Тайруса. Сначала юный гранд Аустерлиц попытался внезапно напасть на меня с ножом. Вышло у него настолько забавно, что я даже какое-то время любовалась неуклюжими выпадами.

Дипломатический подход считается мудрым, поэтому я решила дать дурачку шанс.

– Прекрати сейчас же, – велела я, уклоняясь раз, другой…

Аустерлиц лишь оскалился и кинулся на меня. Я ушла вбок и поставила недотепе подножку. Он заорал, попытался вскочить – и я угомонила его ударом по голове, от которого у гранда треснул череп.

Следующее покушение произошло несколько дней спустя. На сей раз это была юная фанатичная монашка. Она выдала свои намерения, когда крикнула «Мерзость!», а в следующую секунду попыталась утянуть меня с собой в шлюз.

Я вырвалась и отбилась. Монашка вылетела, створки шлюза мгновенно захлопнулись – она явно заранее поставила на них какой-то таймер, – и мы на секунду встретились взглядами, прежде чем за ней распахнулись двери в открытый космос, и ее утянуло во тьму.

Когда приговоренных к смерти выбрасывали в космос, наблюдателям полагалось поворачиваться к ним спиной. Эдакое намеренное проявление неуважения. Мол, осужденные настолько ничего не значат, что и на смерть их глазеть не стоит.

Что до этой отчаянной, которой хватило смелости броситься на меня, я ощутила странное желание проводить ее взглядом. Это меньшее, чем я могла отплатить ей за подобную храбрость. Множество грандов меня не выносило, еще больше гелиоников ненавидело всеми фибрами души, но лишь единицы были способны на поступок.

Для гелиоников существа вроде меня людьми не считались. Приставка «дан» подчеркивала, что я ниже их по статусу, однако новый император решил на мне жениться. Им придется преклонить колена перед существом. Дьяболиком.

Меня удивляли вовсе не сами покушения, а их редкость. Всего три за десять дней? Даже как-то обидно.

Мне нравилось ощущение опасности. Оно заставляло сосредоточиться, разгоняло кровь. Поднося кубок к губам, я одновременно сканировала толпу. Наверняка мой так называемый убийца достаточно глуп и захочет проследить, как я выпью яд.

Увы, на меня смотрело слишком много людей. Следовало бы догадаться. Все-таки теперь, куда бы я ни пошла, за мной следили, изучали, меня обсуждали и пытались составить мнение.

– Они когда-нибудь устанут на нас пялиться? – спросила я в первую ночь после коронации, когда заметила столь пристальное внимание.

– Такова жизнь Домитрианов, – ответил Тайрус.

Итак, вернемся к моему убийце… Слишком много кандидатов. Слишком много народа собралось в честь Дня прощения, и догадаться, кто из них решил оборвать мою жизнь, не представлялось возможным. Пожалуй, об этом мечтала бо€льшая часть наблюдателей.

Затем я поймала взгляд знакомых светлых глаз. Тайрус наклонил голову в сторону выхода, намекая, что пора оставить гостей и отправиться на церемонию.

Я кивнула в знак согласия. Мы должны были пойти в Великую Гелиосферу. День прощения являлся большим государственным праздником, одним из немногих, направленных на благо живущих на планетах излишних, а не правящего грандства.

Сегодня Тайрусу предстояло насладиться императорской привилегией амнистировать тех излишних, кто обратился в веру гелиоников. Я пошла к выходу, зная, что будущий муж ждет меня там, но вдруг замедлила шаг. Группа гостей собралась рядом с кузиной Тайруса и ее супругом.

Я всегда следила, кто вьется вокруг Примас Дофины, Дивинии. Она была наследницей трона Тайруса и в моих глазах главной угрозой. Я необратимо повредила ее разум, так что лично плести заговоры Дивиния была не способна, однако другие могли использовать ее как свою марионетку. Будь моя воля, она бы уже не ды шала.

А потом…

А потом меня вдруг осенило: да вот же орудие убийства, у меня в руках. И никто после не сумеет меня обвинить или отследить.

Приняв решение, я подошла к своей будущей золовке. Моя тень накрыла ее, и Дивиния подняла на меня отсутствующий мутный взгляд.

– Приветствую, ваше высочество. Как вам празднества? – любезно спросила я, присаживаясь в кресло.

Дивиния лишь тупо моргнула, не в силах ничего понять. Я небрежно поставила свой кубок, совсем рядом с ее. Затем устроила целое представление, расплетая сложный узел ныне рыжевато-каштановых волос и укладывая их заново (пустая трата времени, если вспомнить «живые» пряди, способные воспроизвести любой стиль, но многие женщины все равно любят прихорашиваться). Надо было отвлечь внимание.

– Что ж, благодарю за приятную беседу, – сказала я Дивинии. – Желаю вам приятного вечера.

Затем взяла ее кубок, а свой оставила на столе. Вот и все, легко и быстро. Я пошла к Тайрусу на церемонию, надеясь, что к ее завершению мы услышим новости… о скоропостижной кончине его опаснейшего врага.

* * *

– Прекрасно выглядишь, – пробормотал Тайрус по дороге к Гелиосфере.

– Знаю, – ответила я.

Мы облачились в сверкающие серебристые наряды, затканные нитями из жидких кристаллов. Я сделала волосы золотисто-каштановыми, а кожу на тон темнее, но Тайрус выглядел как всегда: светлокожий, веснушчатый, с умными голубыми глазами, светлыми, круто изогнутыми бровями и копной спутанных рыжих волос.

У самого входа в Великую Гелиосферу я замешкалась. Не то чтобы волновалась, нет, просто… знала, что вот-вот совершу кощунство, войдя в святыню и заняв почетное место.

Тайрус наклонился ко мне и понизил голос:

– Если тебе станет легче, прямой трансляции не будет, и если что, мы сможем подредактировать любой эпизод. Священника мы тоже нашли. Вдобавок я пригласил много излишних.

Я остро глянула на Тайруса:

– Не грандство?

– Это не их праздник, так что у меня нашлась подходящая отговорка.

Ну разумеется. Тайрус правил крайне осторожно и продумывал каждый поступок на десять шагов вперед, прежде чем что-либо предпринять. Последние две недели общественность постепенно со мной знакомили.

Сначала по галактике распространили обрывки записи драматических событий во время коронации, когда Тайрус публично признался мне в любви, обнял и велел казнить вместо меня свою родную бабку. Мою тюремную робу на телекартинке превратили в милые, со вкусом оформленные лохмотья, а обесцвеченные волосы – в сверкающую золотую гриву. Я выглядела не как дьяболик, а как потерянная сказочная принцесса.

Одного передача точно добилась: вся вина за смерть покойного императора, Рандевальда, по праву легла на Цинию.

Галактика увидела меня лишь мельком, но этого оказалось достаточно, чтобы излишние на своих планетах по всей империи начали гадать, кто я и какая история таится за моим появлением на публике. Тайрус считал, что лучший способ лишить секрет силы – это осветить его с нужного ракурса, не прятать, а смело выставить напоказ. Поэтому на первом же заседании представил меня как свою будущую императрицу и дьяболика.

Тысячи людей лично прибыли на Valor Novus, главный корабль Хризантемы, остальные места Великого святилища заняли аватары тех, кто находился на расстоянии нескольких световых лет отсюда. Это был самый большой зал на судне и использовался лишь в подобных случаях: когда новому императору предстояло обратиться к властям предержащим своего царства.

Тайрус поднял вопрос обо мне с одним из своих союзников, а затем дал подготовленный заранее ответ:

– Моя невеста станет символом новой эпохи, которая начнется здесь и сейчас. Ее зовут Немезида дан Эмпиреан. Некоторые возмутятся, что я не выбрал суженую из числа имперской элиты. Пусть возмущаются. Я люблю Немезиду, как никого другого. Она самая честная, отважная и достойная кандидатка, какую я только мог представить на роль императрицы этой галактики. Верю, в итоге вы полюбите ее не меньше моего.

Звук в некоторых частях зала заранее приглушили на случай волнений, однако большинство наблюдателей не осмелились выразить ничего, кроме одобрения. Во время коронации Тайрус заключил под стражу нескольких гелиоников и теперь намеревался их выпустить – если, конечно, родственники во время трансляции поведут себя благоразумно. Опасность в лице бабки миновала. К слову: наравне с «глухими» зонами в зале существовали и «громкие», где сидели союзники Тайруса, которые могли поддержать его криками и аплодисментами.

Затем, не дожидаясь дальнейших расспросов, он принялся рассказывать о своих благородных надеждах на восстановление наук, устранение угрозы злокачественных участков. На этот раз заглушили грандство и усилили радостные крики излишних. Озвучив сразу оба скандальных решения, Тайрус надеялся обескуражить противников.

Затем, на финальной ноте своего первого выступления, когда шум толпы достиг пика, Тайрус взял меня за руку и поставил рядом, демонстрируя в лучшем виде. Вместо природного альбинизма я щеголяла сверкающими рыжими волосами и загаром. Скулы подчеркнули узором из искорок, а платье представляло собой каскад золотых полотнищ.

Не дьяболик, а прекрасная женщина. Вот как я выглядела.

Впрочем, это была лишь иллюзия. В глубине души я это понимала.

А пока мы впервые по-настоящему проверяли, примет ли меня публика так, как надеялся Тайрус. Излишние были настолько ошеломлены, что их позвали на мероприятие, что вряд ли станут задумываться над тем, кто – вернее, что – я.

Мы с Тайрусом вошли в Великую Гелиосферу, украшенную бриллиантами и хрусталем. С болезненной скрупулезностью я отмечала каждое движение собственных ресниц, каждый спазм мускулов. Теперь, когда все знали, насколько я не человек, стало очень важно максимально на него походить.

Толпа внутри стихла и рухнула на колени, прижав руки к сердцу в знак приветствия.

– Встаньте, – велел Тайрус. Он никогда не держал людей в униженном положении, как любил Ранде вальд.

Мы прошли сквозь море людских тел, и Тайрус глянул на ждущего нас священника, нервную молодую женщину, что служила сенатору фон Амадору.

Он благодарно кивнул ей, и она с улыбкой кивнула в ответ. Астра ню Амадор была достаточно амбициозна и понимала, что может стать Верховным священником, если произведет на нас впечатление, и занять место бывшего главы гелиоников Хризантемы, Фустиана. Тайрус был с ним на ножах с самой коронации, когда священник отказался меня благословить. Фустиан ни за что не дал бы мне присутствовать на сегодняшней церемонии.

Я подняла глаза, чтобы осмотреться. В окна лился чистый поток яркого света, хотя тепла он почти не давал. Гелиосфера была спроектирована так, чтобы многократно преломлять сияние звезд. Впрочем, так близко к красному гиганту, Гефесту, никакие зеркала для Ритуала прощения не требовались.

Гефест был столь огромным, столь ярким, что далекие звезды поменьше просто растворились во тьме космоса. На фоне сияния гиганта толпа превратилась в силуэты, сияющий пигмент у них под кожей делал черты преувеличенно четкими. Я никого не узнавала.

Мы с Тайрусом стояли во внутреннем круге, а преподобная Астра несла через весь зал священную чашу.

Молчаливой вереницей вошли пленные излишние. В заключении всех их обратили в гелионическую веру. Именно этой счастливой дюжине предстояло в этом году получить прощение в награду за рас каяние.

Роль Тайруса в церемонии была небольшой. Он вышел вперед, и пленные мужчины и женщины опустились перед ним на колени, демонстрируя тонзуры, доказательство их веры. Тайрус произнес краткую литанию о прощении, а дальше слово взяла Астра.

Астра помогла новообращенным избавиться от одежды, затем подвела каждого к окну, где они встали перед огненным взором священного гиганта. Обнаженные мужчины и женщины, прижавшись к стеклу, развели руки и растопырили пальцы, жадно впитывая свет.

Тайрус взял меня за руку и мягко потянул. Мы отступили назад, а священник медленно наладила оптические приборы так, чтобы в зал проникало еще больше света. Мы с Тайрусом оказались в самом центре полумесяца, образованного пятящимися прочь людьми…

Наверное, именно это спасло нам жизни.

Свет гиганта все рос, пока не стал невыносимым. Белое сияние звезд ослепляло, и я инстинктивно заслонила лицо рукой. Сквозь прыгающие перед глазами пятна я заметила, как другие последовали моему примеру. Затем излучаемое Гефестом тепло превратилось в ужасную волну. Она накрыла воздух вокруг, обжигая кожу. Слишком жарко.

Что-то шло не так.

Помилованные с жуткими криками рванули прочь от окон. Одеяние священника вспыхнуло, по залу разлетелся ее пронзительный вопль. Горящие масляные чаши превратились в огненные колонны. Зрители оцепенели от шока. Я очнулась первой.

Я должна вытащить нас отсюда.

Сейчас же.

Глава 2

Никто не успел даже пошевелиться, как я схватила Тайруса и потащила к двери. Он слишком опешил, чтобы среагировать самостоятельно. Я вытолкнула его из внезапно ставшего душным и жарким священного зала и вылетела следом. За нами хлынул людской поток, раздались крики, вопли, топот. Я протащила Тайруса еще немного. Наконец он очнулся, твердо встал на ноги, но взгляд его, изумленный и непонимающий, был прикован к толпе позади. Людская волна врезалась в проем, превращаясь в мешанину рук, ног, голов. Крики стали громче: из-за давки несчастные оказались пойманы в ловушку.

Оправившись от шока, Тайрус кинулся к стене и ударил по кнопке интеркома:

– Пришлите робомедиков! Всех, каких найдете, и эвакуируйте нас от звезды… – его голос сорвался.

Затем Тайрус посмотрел на меня и указал на затор из тел. Обезумевшие от отчаяния люди давили и душили друг друга. Но… но в то же время лишь они стояли между нами и жаром Великой Гелиосферы.

– Стоит ли нам… – начала я.

– Да! – проревел Тайрус и бросился вперед.

Вместе мы принялись спасать людей. В панике они мертвой хваткой цеплялись за мои руки, но как же трудно было их вытащить наружу. На место одного спасенного лезли все новые и новые. В конце концов тянущиеся руки перестали тянуться, крики стихли, а гора тел замерла.

Посиневшие губы, остекленевшие глаза без слов сказали мне, что все кончено. Тайрус все еще пытался кого-то вытащить. Я отступила прочь и оглянулась на выживших, вокруг которых суетились робомедики. Один бот подплыл ко мне и направил на меня луч… стирая следы радиации. Наконец Тайрус понял тщетность своих усилий и уставился на лежащих по всему павильону Valor Novus выживших.

– Я не… не понимаю, что произошло, – пробормотал он, запустив пальцы в волосы. В этот миг Тайрус выглядел девятнадцатилетним парнем, а не властителем целой галактики.

Бот с гудением подлетел к нему и просканировал на радиоактивное облучение. Тайрус подпрыгнул от неожиданности.

Я сосчитала выживших. Восемнадцать. Из восьмидесяти трех. Большинство погибших были слугами и наемными работниками грандства. Кто-то из спасенных лежал на спине, кто-то плакал. На коже несчастных остались красные уродливые ожоги, которыми сейчас занимались боты. Получившие большую дозу облучения жадно хватали ртом воздух.

Странно. Выглядело все так, будто звезда обожгла нас прямиком через Великую Гелиосферу.

Гелионики расценят это как гнев Живого Космоса.

Можно ли придумать более явный знак неудовольствия божества? Звезда обрушилась на нас, невзирая на всю защиту, все технологии.

Суеверная дрожь прошла по телу, хотя я не знала, действительно ли верю в Живой Космос. Вот он в меня точно не верил. Так мне говорили священники.

– Я виноват, – тихо сказал Тайрус.

Я остро глянула на него, но он казался подавленным. Увидев выражение моего лица, Тайрус пояснил:

– Нет, я ничего не придумываю, Немезида, и не казню себя попусту. Я знаю, что произошло. Я убил всех этих людей.

Что тут скажешь? Я поймала себя на том, что пялюсь на мертвую девушку, одну из тех, чьи тела оттащили от дверного проема. Ее обгоревшие волосы клочьями слезали с обожженного черепа, тонкая темная рука навеки застыла в скрюченном состоянии. Под ногтями виднелась кровь – бедняжка пыталась процарапать путь на свободу сквозь стену человеческой плоти.

Сидония.

Я стряхнула воспоминания. Девушка была совершенно не похожа на мою Донию.

И все же ее призрак навеки поселился в моем разуме, в том мире, где мне предстояло жить без нее. Я закрыла глаза, пока мысль о ней не отступила. Но боль в груди… Этот груз мне нести до конца жизни.

Несколько слуг Домитрианов подскочили к Тайрусу – поведать о другой трагедии, что случилась, пока мы были в Гелиосфере. Я прислушалась.

– Мы думаем, это был яд. Ужасное происшествие…

Я с надеждой глянула на вестников.

– Муж Примас Дофины. Он мертв.

Тайрус уставился на них, а до меня дошло: вино выпил Сэливар. Не Дивиния, та, которую следовало убить.

* * *

Не столь давно я целый месяц провела в одиночной камере, ожидая неминуемой смерти от рук Тайруса. Я ненавидела себя за то, что все еще люблю его, хотя твердо верила – именно он повинен в смерти Сидонии. Тайрус об этом знал.

И пусть он одержал верх над своей бабкой, пусть заставил ее признаться, что она меня обманула, пусть мы с ним поцеловались на глазах самых могущественных грандов империи…

Все равно между нами осталась некоторая неловкость.

И вероломные сомнения по-прежнему грызли мою душу.

Я одновременно ждала и боялась вечера после Церемонии прощения. Тайрус был так занят, исполняя обязанности императора, что мы еще ни разу не смогли остаться наедине.

И опять толком не получится.

Из-за паники и давки погибло куда больше народа, чем от жара звезды. Священник сенатора фон Амадора погибла.

Как и мой несостоявшийся убийца.

Люди Тайруса быстро выяснили, что именно я поставила кубок перед Домитрианами.

– Мое вино было отравлено? Получается, я виновата? Ой. Какой ужас, – удивленно пролепетала я.

Тайрус ответил мне понимающим взглядом.

Что до того, кто подсунул мне отраву… Им оказался мелкий гранд из семьи Локлайт, который тоже, на свою беду, просочился с нами в Великую Гелиосферу. Наверное, надеялся собственными глазами увидеть мою смерть от яда.

А в итоге вместе с остальными погиб в давке.

Интересно, был ли он среди тех, кто отчаянно тянулся ко мне в последние минуты жизни?

С этим смертельным счетом на руках мы с Тайрусом, как и собирались, отбыли на «Геру», но удовольствия от украденных свободных часов не получили. Он преподнес мне этот величественный, ранее принадлежавший бабке корабль как свадебный подарок, судно Домитрианов для будущей Домитриан.

Мы устроились в огромных нефритовых покоях, которые Циния намеревалась превратить в торговую галерею, но так и не успела. Здесь бил фонтан кристально чистой воды, что потом сверкающим ручьем текла в сторону искусственного сада из бронзовых деревьев и растений.

И вот мы с Тайрусом сидели одни посреди этой огромной гулкой галереи. Пока я ломала голову, как же нарушить повисшее гнетущее молчание, он вытащил из притороченного к поясу футляра брусок палладиума. Одно движение пальцев – и кончик расщепился на шесть острых пиков.

С удивлением я узнала императорский скипетр.

Мне вдруг захотелось дотронуться до великого артефакта, но я сдержалась.

Этим шести пикам полагалось пронзить кожу и взять образец крови нового императора. Нового Домитриана.

– Полагаю, ты знаешь, что это, – начал Тайрус. Я кивнула. – Я получил его, взойдя на трон. – Его ладонь застыла над самыми пиками. – Они взяли образец моей крови. Определили меня как Домитриана.

– Конечно.

Скипетр приковал к себе мой взгляд. Он представлял собой символ власти императоров династии Домитриан, но обладал и другим свойством. Когда новый император получал скипетр, то становился господином над всеми механизмами в Хризантеме, на расстоянии нескольких световых лет отсюда и даже над некоторыми машинами еще дальше.

Мощное оружие. Ходили слухи, что Циния, схоронив мужа, императора Лотариаса, пыталась завладеть скипетром. Даже любимый сын Рандевальд казался ей менее достойным кандидатом на трон, чем она сама. Ничего у нее не вышло. Лишь Домитрианы шестизвездной королевской линии могли по-настоящему им повелевать. Циния происходила из побочной ветви.

Тайрус прекратил вертеть скипетр и посмотрел на меня.

– Знаешь, что он дает?

– Делает тебя господином Хризантемы.

– Не только. Всех машин, что находятся в этой же звездной системе. – Он нахмурился. – Вот почему дядя мог одним взмахом руки, одним словом повелевать всеми механизмами в Хризантеме. А ведь его считали глупее большинства Домитрианов. Говорят, моя прапрабабка, Ациндра, умела отдавать приказы машинам силой мысли. И вот он я, могу до хрипоты орать на машину без малейшего результата.

– Почему ты думаешь, что он связан с Гелио сферой?

Тайрус вздохнул.

– Как понимаю, скипетр не просто связывает меня с машинами, он является центром всей Хризантемы. Если все в порядке, скипетр превращает две тысячи разрозненных кораблей в единую суперструктуру. Если он не работает, они остаются двумя тысячами разрозненных кораблей, которые просто связаны меж собой. Без сигнала роботы-механики не образуют виртуальную сеть и не направляются туда, где требуется ремонт…

Я поняла, о чем он.

– Они просто остаются на родных судах.

Тайрус кивнул.

Так вот что пошло не так. Существуй единая компьютерная сеть, Великую Гелиосферу кинулись бы чинить все, особенно раз она так близко к гиганту. Но когда щиты ослабли, на выручку отправились лишь те боты, что уже находились на Valor Novus.

Я вдруг осознала последствия трагедии.

– Тайрус, а это относится ко всем механизированным системам? И к роботам-охранникам тоже?

– Ко всем, – мрачно подтвердил он.

У меня перехватило дыхание.

– И… и ты думаешь, остальные поняли, что ты не контролируешь машины?

– После сегодняшних событий это стало предельно очевидно.

Если Тайрус не контролирует ни охранников, ни корабли в этой звездной системе, тогда почему… Он же сейчас так же уязвим, как до восхождения на трон.

Вообще-то, даже еще уязвимее. У него практически мишень на спине висит.

– Если кто-то хочет напасть на тебя или… или на нас, то они скоро это сделают. Вот что ты хочешь сказать.

Тайрус кивнул.

– Как быстро новость долетит до Пасуса? – прошептала я.

Только он хотел ответить, как его перчатка из палладиума завибрировала. Входящий вызов. Тайрус развернул ладонь посмотреть имя звонящего, и по его лицу я поняла все, не глядя: сенатор фон Пасус.

Человек, чью дочь я убила.

– Очень быстро, – с сардонической улыбкой сказал Тайрус и ответил на звонок.